Текст книги "Принцип иллюзии"

Глава 11

В ванной что-то громыхнуло, полагаю, от моего крика. Вскочив с кровати, я судорожно осмотрелась. Можно было бы убежать (что логично), но тогда я не узнаю, кто порешил нашего юного барона. Мне было его остро жаль. Несмотря на то, что он изрядный говнюк, смерти парень не заслужил.

Вооружившись вазой, оказавшейся весьма тяжелой, я приблизилась к двери ванной. Окон там нет, это я помню точно, значит, убийце не сбежать. Водрузив вазу на плечо, я аккуратно опустила ручку и потянула дверь.

Она поддалась, под раскаты грохочущего сердца я распахнула ее настежь. На пороге стоял мужик лет сорока, он что-то хотел сказать, но я слушать не стала – хватила его вазой по голове. С изумленным выражением лица он свалился мне под ноги.

– Отличный удар, – услышала я. Повернувшись, кивнула Марку, а потом снова заорала, подпрыгивая на месте.

– Да не вопи ты, – буркнул, сморщившись, зомби-фриц. – Это грим.

– Чего? – проблеяла я.

– Грим.

Он включил свет и развел руки в стороны. При ярком освещении было видно, что бледность вызвана тонким слоем голубоватого грима.

– Как это? – спросила я, все еще слабо соображая.

– Хранители предложили тебя разыграть. Я согласился.

– А почему я ничего не слышала?

– Да ты спишь, как сурок. Пришлось тебя даже в бок толкать, чтобы разбудить. Можно было вызвать бригаду строителей, разобрать стену, пустить в номер слона, и заново все уложить, ты бы не услышала.

– Ну уж прям уж… – я покосилась на стены. Вроде никто их не разбирал. Слона тоже не видно. Беспочвенные обвинения, прямо скажем. – А почему ты такой холодный был?

– Лед.

– А зачем это все?! – наконец не выдержала я. – Смерти моей хотел?

– Это просто шутка. Точнее, хранители хотели посмотреть, что ты из себя представляешь и как поведешь себя в экстренной ситуации.

– Так это я хранителя по башке огрела? – указала я пальцем назад. – Что же ты меня не остановил?

– Я же говорил, что не питаю к ним светлых чувств. Ничего, ему полезно, и башка у него крепкая.

Я на всякий случай голову мужчины ощупала. Одно дело, злодея нейтрализовать, совсем другое – сектанта, от которого, возможно, зависит моя жизнь. В дверь постучали.

– Кто там? – спросил Марк.

– Обслуживание номеров. У вас все в порядке? Соседи слышали крик.

Марк руками указал мне, чтобы я двигала к двери. Ну да, полутруп в ванной и зомби посредине комнаты – все нормально, в рамках обычного дня.

– Здрасьте, – высунула я голову в щель, натянув улыбку.

Мужчина в униформе отеля смотрел сурово. Я выставила вперед колено, как бы невзначай. Учитывая, что на мне была только мужская футболка, выставилось не только колено, но и бедро. Мужчина немного смутился и кашлянул уже не так уверенно.

– Да, я действительно кричала, – я невинно похлопала глазками. – Немного увлеклась, прошу прощения. Мой парень такой горячий… – Такой горячий, что пришлось обложить его льдом. – Я постараюсь быть тише.

И снова захлопала ресницами. Мужчина откровенно смутился и удалился, лепеча что-то невразумительное. Кажется, пожелал нам спокойной ночи, потом добавил, вряд ли она будет спокойной.

– И вам того же, – помахала я рукой и, захлопнув дверь, закрыла ее на замок. Марк сидел у зеркала, стирая грим специальным кремом. Хранитель валялся в ванной.

– Может, его на кровать переложить? – все-таки поинтересовалась я.

– Между прочим, умертвить меня было его планом.

Тогда пусть полежит в ванной. Я встала позади Марка и направила через отражение гневный взгляд.

– А если бы я сердечный приступ схлопотала? – уперла руки в боки. – Или от испуга выпрыгнула в окно?

– Чтобы сломать руки и ноги? Тогда бы ты в очередной раз подтвердила звание идиотки.

– Я не идиотка!

– Да? – хмыкнул этот фриц наглый, глядя на меня в ответ и стирая остатки грима с щеки. – Зачем убийце прятаться в ванной, позволять тебе зайти к нему, не пытаться обороняться? Даже не закрылся, бедняга. А я говорил, что это выйдет ему боком.

– А вышло головой, – раздался из ванной слабый голос.

Охнув, я повернулась туда. Горе-театрал сидел на полу, потирая затылок. Крови, кстати, не было, выходит, я его удачно ударила. Без последствий. Ну если только кукуха поедет малость. Хотя за это можно не волноваться. Если чел так издевается над окружающими, кукуха у него отъехала уже давно.

– Прошу прощения, – холодно отчеканила я, задирая подбородок. – Но вы меня сами вынудили. Я защищала свою жизнь.

– Хвалю, – кивнул он и, слегка покачиваясь, вышел из ванной. Застыл передо мной, протянув руку. – Бенедикт.

– Камбербетч?

– Что? – напрягся он. – Что это значит? – обратился к Марку.

Было видно, что ко мне он относится настороженно, хотя вазы у меня в руках нет. Но я же иллюзионистка, сейчас как достану из-под футболки биту.

– Это фамилия известного английского актера, – пояснил Марк.

Он как раз закончил стирать грим с рук и встал рядом со мной. На лице его сияла подозрительно довольная улыбка. Нет, вы понимаете, что удумал: двух зайцев, так сказать, одним ударом. Стравил нас с хранителем, настолько мы его допекли. Одному удар вазой, другой – нервный срыв. А он лыбу давит.

– Мрачный ты мне нравился больше, – отрезала я, и улыбку барон Дитрих убрал. Хранитель наоборот хмыкнул.

– Тогда тебе повезло. Мрачный он девяносто процентов своей жизни.

– Может, перейдем к делу? – не удержалась я. – Раз вы с Марком имели возможность сговориться о розыгрыше, полагаю, вы знаете, по какому поводу я вас вызвала.

Почти как духа, блин.

– Я ничего ей не рассказывал, – выставил вперед руки Марк и уселся в кресло, вытянув ноги. Он успел одеться, я подумала, что и мне не помешало бы.

– Вы тоже в кресло, – указала на хранителя. – Я сейчас вернусь.

Натянув в ванной штаны и футболку, я уселась на кровати, переводя хмурый взгляд с одного на другого. Фриц вернулся к созерцательному состоянию, хранитель улыбнулся. Вышло довольно искренне, но совершенно не подействовало.

– Любопытная вы особа, Верена Франк, – заметил мне.

Я нахмурилась еще больше. На всякий случай внимательно в него всмотрелась. Лет сорока, среднего роста, спортивная фигура, каштановые волосы, нос картошкой, глаза большие, красивые. Вот встретишь такого на улице, ни в жисть не поверишь, что он свиную кровь покупает, чтобы людей пугать.

– Может, вы тоже представитесь?

– Я же уже. Бенедикт.

Я перевела недоверчивый взгляд на Марка.

– Что, правда? – спросила его, он кивнул. – А нормальные имена у нас вообще будут?

– А чем вам Бенедикт не угодил? – обиделся этот шутник. Я только рукой махнула.

– Будьте, кем хотите. Просто дайте мне слово, что на мою жизнь никто не будет покушаться. Это ваши люди сунули мне конверт, не удостоверившись в том, тот ли я человек. Я вообще ни при чем, ничего не знаю и знать не хочу. Делайте свои дела, убивайте, охраняйте, чем там занимается ваше ИП… А я вернусь домой и забуду все, что случилось, начиная с того самого утра.

Я ослепительно улыбнулась, чтобы подтвердить искренность своих слов. Бенедикт разглядывал меня задумчиво, а потом вздохнул.

– Хотел бы я принять ваше предложение, Верена, но не могу. Эта история, как вы выразились, началась не несколько дней назад. А несколько веков назад. И вопреки моему желанию, сейчас вы можете сыграть в ней не последнюю роль.

Глава 12

– Вот уж дудки, – перебила я. – Я никак не могу играть в ней ничего. Еще несколько дней назад вы знать обо мне не знали, а тут я вдруг стала важным звеном.

– Мы знаем о вас многое, – Бенедикт посерьезнел, я напряглась. – Вы выросли в Париже, куда ваш отец перебрался в девяностых, устроившись преподавателем в университет. После школы поехали учиться в Россию, потом путешествовали по Европе, зарабатывая уличным искусством. Четыре с небольшим месяца назад вы пересекли границу России и осели в этом городе, чем немного удивили. Однако понаблюдав за вами, мы пришли к выводу, что выбор никак не связан с великим путем.

– С чем?

Я уже ничему не удивлялась, даже тому, что за мной всю жизнь, оказывается, следит кучка сектантов.

– Об этом расскажу позже, – обошел мой вопрос Бенедикт. – Давай лучше поговорим о том, что происходит сейчас.

– А что происходит сейчас? И что началось несколько веков назад?

– Вы, как я понял, успели ознакомиться с той историей, что добыла ваша мать.

– Как же вы это поняли? – я покосилась на Марка, но он слушал нас без эмоций на лице.

– Подключился к вашему мобильному после того, как Марк сообщил о фотографии.

– Предатель, – прошептала я одними губами.

А потом еще говорит, что хранителей терпеть не может. Сам играет на их стороне. Марк только глаза закатил на мой выпад.

– Вашей матери удалось раскопать не так уж мало, на самом деле, – заметил хранитель. – Я бы даже сказал, что ум и чутье помогли ей путем анализа выстроить правильные линии.

Ум и чутье? У моей мамы? Да, этот чудик определенно бы пришелся мамуле по душе. Ну если только свиную кровь не притащил бы. Вида крови она не выносит.

– Вы же меня просветите? – решила я не затрагивать умственные способности мамули от греха подальше.

– Конечно. Иначе бы не пришел сюда. Давайте начнем с несостоявшейся свадьбы старшего сына Дитрихов Карла и Верены Франк. Они действительно были венчаны, и обе семьи готовились к свадьбе. Потом Карл сообщил о разрыве помолвки, не оглашая причин.

– Потому что… – подсказала я.

– Потому что Верена Франк сбежала с младшим сыном Дитрихов, Марком.

Я поперхнулась собственной слюной, переводя взгляд на фрица. Вот это совпадение имен, надо же. Он никакого знака в этом не разглядел (если только отрицательный), продолжал смотреть мрачно. Я задрала подбородок, мол, не больно-то и хотелось. Я вообще еще не решила, верю или нет в происходящее.

– На тот момент Карлу было около тридцати, Верене двадцать два, а Марку двадцать. Семьи были дружны, дети росли вместе, так что в целом ничего удивительного, конечно… – Бенедикт замолчал, я терпеливо ждала, даже скучающее выражение лица сделала, хотя, каюсь, было интересно.

– Верену и Марка нашли далеко не сразу, – продолжил Бенедикт, – в связи с некоторыми печальными событиями, о них позже. Расскажу вам о самих любовниках. Марк Дитрих был выдающимся юношей. Он отличался острым и живым умом, тягой к новым знаниям и опытам. Уже в детском возрасте проявлял незаурядные способности по многим предметам. Его весьма интересовало химическое производство, которым занимались Франки, и этот интерес поощрялся, ему был открыт доступ на все предприятия. Именно с этого производства Марк начал увлекаться химией с точки зрения фармацевтики, что в дальнейшем привело к созданию новой компании «Франк&Дитрих», которая сделала упор на развивающуюся в то время лекарственную отрасль. Естественно, юный Марк Дитрих имел свободный доступ к производству и там. К двадцати годам он мог столько же, сколько взрослые ученые, занимавшиеся этим делом. А потом Марк внезапно исчез вместе с Вереной Франк.

– И что? – не поняла я. – Каким образом любовь к химии связана с любовью к Верене?

– Самым непосредственным, – хихикнул Бенедикт. – Есть большие сомнения о наличии той самой любви к девушке. Возможно, Марка Дитриха интересовало куда больше кое-что другое.

– Что?

– Одна древняя книга из библиотеки Франков. Точнее, не из библиотеки, а из тайного хранилища. Именно ее Верена Франк прихватила с собой в ночь побега.

– Намекаете, что он соблазнил ее, чтобы она выкрала книгу? – не поверила я.

– Точных данных об этом нет, – развел руками Бенедикт, как мне показалось, огорченно.

– Что это за книга?

– Книга была передана Франку, потому что он возглавлял орден хранителей.

– Орден? – выпучила я глаза. – Тот самый, к которому относитесь вы?

– Именно так. Этот орден был создан много веков назад. Хранители должны были охранять книгу знаний, в которой были записаны тайны мироздания.

– Ну конечно, – хмыкнула я, не удержавшись. Не мелочились, что уж там. – Хотите сказать, Верена стащила эту самую книгу?

– Увы. Это была большая беда для всех нас. Хранители не обычные люди, большинство из них имеют вес в обществе и влиятельных друзей. Именно им и был обязан Франк своим состоянием и положением.

– А профукав книгу, он стал все стремительно терять? – догадалась я наконец, куда девались все деньги с проданного имущества.

– Он отдал имущество за право остаться в ордене. И положил свою жизнь на служение.

– А зачем он подался в Поволжье? Я ведь правильно понимаю, что этот Франк и есть мой предок?

– Правильно, – кивнул Бенедикт. – Вот тут мы подходим к той легенде, что вы прочитали. Цветок, открывающий все знания вселенной.

– Так… – насторожилась я.

– Многие века хранители не только охраняли тайны, но и конечно, пытались их разгадать. И пришли к мнению, что если цветок существует…

– То он где-то здесь… – прошептала я, обалдев от такого поворота мысли. Впрочем, скепсис тут же возобладал. – Ладно, теперь давайте серьезно… Все это очень интересно и любопытно, но не можете же вы верить в это?

– Это вы не можете верить. А мы это знаем.

Я посмотрела на Марка, он ответил взглядом: я же говорил.

– Знаете? И как же вы это узнали?

– Вы меня вообще слушаете? – Бенедикт снова сделал обиженное лицо, и я вспомнила слова Марка, что эти парни существа ранимые. – Хранители искали цветок, чтобы защитить его. Именно поэтому Екатерине пришлось подписать в восемнадцатом веке указ о свободном переселении немцев, и именно поэтому им было отдано Поволжье. Поверьте, никто лишний сюда не приехал, по крайней мере, в первую волну. Все жители были хранителями и объединены общей целью: хранить цветок и все пути, ведущие к нему. Люди на фотографии, которую прислала вам мама – все до одного состояли в ордене.

– Да ладно вам, – снова протянула я. Бенедикт кивнул.

– К сожалению, великая отечественная война наложила свой отпечаток. Многих депортировали, многие погибли. Когда появилась возможность вернуться, деревни уже были заняты другими людьми. Орден хранителей пережил тяжелые времена, остались единицы, и они продолжали свою миссию. К сожалению, ваш прадед Франк не вернулся, он предпочел обычную жизнь и после войны осел около Москвы. Ни ваш дед, ни ваш отец, ни тем более вы не имели никакого отношения к ордену и ничего не знали ни о нем, ни о тайнах, а потому были хранителям неинтересны.

– А он, значит, знал? – кивнула я на Марка, тот нахмурился.

– Я объяснял, что моя семья жила в Петербурге, – напомнил мне, – и сама никакого отношения к ордену не имела. В нашей семье все это считалось забавными историями, не более того.

– Но не по линии его дяди, упокой господь его душу, – Бенедикт картинно перекрестился, глядя в потолок. – Эти Дитрихи оставались хранителями до конца своих дней.

– И вы хотите, чтобы юный барон занял место своего дядюшки? – догадалась я.

– Это было бы идеально, но, во-первых, Марк не очень горит желанием вступать в наши ряды, а во-вторых, есть нюанс.

– Какой?

Воцарилась тишина. По всей видимости, для театральности. Но эффекта не получилось, потому что Марк выдал в сердцах:

– Такой, что мой дядя оставил письмо, которое вскрыли после его смерти. И оказалось, что все это время хранители охраняли не то место. И только я теперь могу найти его.

– Как это вы так ошиблись? – вскинула я брови. Бенедикт печально вздохнул.

– Дело не в ошибке, а в том, что хранители решили запутать след, никого не поставив в известность. Мы были уверены, что путь к цветку один и берет начало от выстроенной кирхи. То есть он и берет начало оттуда, но ведет совсем в другую сторону. После похищения книги Вереной Франк многие стали относиться с настороженностью даже к своим соратникам из ордена. Как было объяснено в письме, первые приехавшие в Поволжье договорились запутать след, посчитав, что так будет надежнее. Они создали, можно сказать, свой круг хранителей внутри ордена, хотя никто их об этом не просил.

Бенедикт явно был недоволен вскрывшейся информацией. Хотя вообще-то факт достоин восхищения. Два с половиной века никто и не подозревал, выходит, что инфа ложная. Это мощно.

– Теперь, когда последний из Дитрихов, относящийся к Хранителям, отдал богу душу, вскрылась правда.

– Он рассказал об этом в письме?

– Да, мы прочитали его несколько дней назад, когда Марк вступил в права наследования. Письмо хранилось в банковской ячейке.

– И где теперь искать цветок? – полюбопытствовала я.

– На этот вопрос мы пока ищем ответ. Насколько я понимаю, вся информация так или иначе спрятана в голове Марка. Нужно двигаться по пути к цветку, и каждое новое место будет давать подсказку, которую Марк должен будет разгадать.

– А ты не хочешь? – посмотрела я на мрачного Дитриха.

– С Марком у нас непростые отношения, – вздохнул Бенедикт. – После смерти его дяди мы очень пытались уговорить его вступить в наши ряды.

– Уговоры были похожи на то, что вы устроили сегодня ночью для меня?

Бенедикт скривился.

– В какой-то степени. Иногда похуже.

Бедный-бедный Дитрих.

– Странно, что он не увлекся, – ядовито заметила я. – Впрочем, меня это не касается. Вы сказали, что у вас есть что-то и обо мне.

– Давайте я расскажу сначала всю историю, чтобы вы лучше понимали. Несмотря на случившееся между детьми, Дитрихи и Франки остались между собой в тесных отношениях. По сути, они руководили этим орденом внутри ордена. К их великому сожалению, Дитрихи и Франки так и не связались между собой брачными узами ни в одном последующем поколении. То возраст не подходил, то не зарождалось чувств… Однако, понимая всю опасность, они несколько веков держались вместе, пока в конце концов Франк не отделился. Однако Дитрих и орден продолжали следить за потомками Франков.

– Я ничего не понимаю, – честно призналась я. – Вам что, было необходимо, чтобы Дитрихи и Франки… – я сложила пальцы елочкой.

Бенедикт кивнул, Марк нахмурился, по его лицу было видно, что эта часть представления ему неизвестна.

– К чему ты ведешь? – выпрямился он на своем месте. – Зачем это все?

– К тому, что рано или поздно ордену придется столкнуться с серьезным врагом. Тем, кто может найти путь к цветку.

– Тот, у кого книга знаний? – догадалась я. – Но разве вы не нашли сбежавших и не отобрали ее?

– Сложно найти того, кто постиг тайны мироздания, – философски изрек Бенедикт, складывая руки на животе и устремляя взгляд ввысь, будто он и сам внезапно просветлел. – Парочка словно сквозь землю провалилась, поверьте, Верена, их искали, учитывая связи ордена, парочка не могла остаться вне поля зрения. Но они смогли. А через год прогремели по всей Европе в качестве чародеев. Верена и Марк – слишком примечательные имена для нас, чтобы остаться незамеченными. Впрочем, они и не пытались. Они пришли покорять мир своим волшебством.

– Вы имеете в виду, своей ловкостью, – поправила я. – В конце девятнадцатого века иллюзионисты, конечно, считались волшебниками, но мы-то с вами…

– Ваш скептицизм мне понятен. Вы ведь так и считаете, что все, что осталось от ваших предков – это примитивные фокусы.

– А разве нет? – вскинула я брови. – Что-то никаких писем с просветлением внутри я не получала.

– Фокусы – это не просто ловкость рук, – Бенедикт сделался таким серьезным, что я инстинктивно выпрямилась, как ученица перед учителем. – Вас учат делать фокусы, чтобы вы могли понять главное: граница реальности и иллюзии очень тонкая, порой они накладываются друг на друга таким образом, что невозможно понять, где реальность, где иллюзия. И когда иллюзионист постигает это ощущение в полной мере, иллюзия и реальность перемешиваются и становятся для такого человека единым пространством, в котором он творит, неограниченный никакими рамками.

– Ух ты, – высказалась я, когда он замолчал.

Нет, правда, звучит мощно. Если бы мне вот так с детства рассказывали, а не просто книжку с фокусами подсунули, может, я бы тоже была чокнутой сектанткой.

Говорить об этом не стала, пора уже покончить с болтовней, ночь на исходе, а воз и ныне там, я так и не поняла, при чем тут я вообще?

– Ладно, положим Франк и Дитрих научились волшебству, – кивнула Бенедикту. – Дальше что? Почему вы у них книжку не забрали?

– Потому что книги у них не было. Марк Дитрих заявил, что уничтожил ее, и все знания остались у него в голове.

– Не самое надежное хранилище, – не удержалась я от очередной шутки, Бенедикт не оценил. Было видно: к произошедшим событиям он относится крайне серьезно и с такой болью, как будто лично сам профукал книгу.

– В этом нет ничего смешного, Верена, – подтвердил он мои мысли. – Книга знаний – это великий источник силы. Но любую силу можно употребить как во благо, так и во зло.

– Например?

– Например, уничтожить мир. Сделать людей своими рабами. Загнать их в матрицу иллюзии и заставить поверить в то, что это реальность.

– Я выбираю синюю таблетку. Иллюзия мне милее.

Бенедикт тяжело и протяжно выдохнул. Марк почесал затылок.

– Я говорил, что она того, – заметил своему товарищу, при этом сделав неопределенный жест рукой возле головы.

– Кто бы говорил, – скроила я недовольное лицо. – Ладно, я услышала то, что вы хотели сказать. Но по-прежнему не понимаю, при чем тут я?

– При том, что у Дитриха и Франк был ребенок. Ребенок, которого они старательно прятали, и тому должна была быть причина.

– Готовили его к великой миссии?

– Не его, но одного из его потомков. И как написал дядя Марка в письме: время настало. Ибо написано в легенде: когда зацветет цветок кровавым цветом, наступят последние времена. Силы зла и силы добра схлестнутся между собой, но победить сможет только тот, кто поймет, что и то, и то – стороны одного и того же.

Голос Бенедикта прозвенел в тишине комнаты почти зловеще. Я посмотрела на Марка и порадовалась, что я не одна тут пребываю в сомнениях о наличии ума у хранителя.

– Ты сейчас на что намекаешь? – тут же озвучил он свои опасения. – Ты мне сказал, что просишь помощи в поисках цветка, а мы уже дошли до сражения добра со злом.

– По-моему, он намекает на то, что силы зла – это ребенок Франк и Дитриха, – проявила я сообразительность. – А силы добра – это мы с тобой.

Марк выпучил глаза, посмотрев на меня, а потом выругался долго, витиевато и совершенно не по-баронски.