Электронная библиотека » Юлия Резник » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Невозможный Роман"


  • Текст добавлен: 4 апреля 2022, 17:00


Автор книги: Юлия Резник


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 3

Наверное, это не должно было настолько сильно её задеть. Но почему-то задело так, что второй день Аглая только об этом и думала. И никак не могла прийти в себя. Вернуть душевное равновесие. Не помогали ни йога, ни работа, на которой ей уж точно следовало сосредоточиться. Заработанные в Германии деньги, конечно, давали ей некоторую свободу, но рассчитывать лишь на них не стоило.

Может, из-за этого её так и колбасило? Из-за работы, которая, скорее всего, ей не достанется? Работы, которую Глаша так сильно, так отчаянно хотела заполучить? Сама. Без всякой протекции. Потому что только она, Аглая Васильева, как никто другой понимала, что нужно сделать и как. Только она столько времени готовилась к этому проекту… Считай, всю свою жизнь готовилась! Только она знала всё, вот вообще всё об истории этого места. Только ей оно снилось, когда она была маленькой, и только ей по праву принадлежало?

Да, наверное. Все дело в этом. А этот бестактный напыщенный смазливый индюк ни при чем! И его слова… Они ведь не могли задеть её?

«Ни рожи, ни кожи, ни нужного уровня»…

Так, кажется, он сказал?

Аглая отбросила карандаш, встала с дивана и подошла к зеркалу. Ну, ладно… Может быть, она и не красавица. Пусть… Но что не так с ее уровнем?! С чего этот гад решил, что может ставить под сомнение её квалификацию? Да, она была достаточно молода, но кто сказал, что реставратор – это обязательно мужичок с сединами? Что это за сексистские предрассудки? Да будь они в Европе, она бы этого Романа Георгиевича по судам затаскала, а так… Пришлось проглотить. А теперь от этого тошно.

Ну, вот как прикажете работать в таком настроении? Оставив все попытки, Глаша прошлась по комнате и с ногами взобралась на подоконник. Она сняла квартирку в типовой многоэтажке в спальном районе, поэтому ничего примечательного за окном не наблюдалась. Серость… повсюду серость. Ярким пятном – лишь вывеска парикмахерской, в доме на противоположной стороне улицы. Аглая накрутила на палец локон и задумчиво прикусила губу. А потом вскочила, выбежала в коридор, схватила с вешалки куртку и, пока не передумала, рванула вниз по лестнице.

В парикмахерской никого не было. Лишь за столиком в уголке работала маникюрщица.

– Вы ко мне?

– Нет! Мне бы подстричься.

– Та-а-ань! Ну, все. Хватит реветь. Иди, вон, к тебе клиенты. – крикнула та, что есть мочи.

Из закутка, отделенного от общего пространства комнаты стеллажом, уставленным всякими разными баночками и флакончиками, выглянула дородная дама неопределенного возраста.

– Первый раз у меня? – спросила она, утирая распухший нос.

– Первый, – чистосердечно созналась Глаша.

– Оно и видно. Ну, присаживайтесь и рассказывайте. Что будем делать с вашим безобразием, а?

– Стричь!

– И красить…

– Красить?

– Да. Я вам бы очень рекомендовала добавить красок, – Таня с шумом высморкалась и принялась раскладывать перед собой инструмент. Аглая задумчиво на себя посмотрела в отражении зеркала, перевела взгляд на плакат с рекламой какого-то средства для укладки волос и осторожно поинтересовалась:

– А вот так… Вот так тоже можно?

Мастерица проследила за ее взглядом и, решительно кивнув, всхлипнула:

– Можно все!

А потом Таня стригла Аглаю. Плакала, сморкалась, рассказывала, какой гад ее муж Жорик, и снова возвращалась к работе. Смешивала краски, добавляла колора. Что-то там осветляла, смывала, наносила опять. И снова плакала. А все присутствующие её утешали и соглашались, да, Жорик все-таки гад. Но хоть не пьющий. Аглая же большей частью помалкивала и лишь с тревогой время от времени косилась на часы. Ей нужно было забирать дочь из сада, а процесс преображения уж слишком затянулся.

– Ресницы с бровями тоже нужно покрасить! – Таня решительно кивнула своим мыслям и приступила к осуществлению своего плана. Аглая не успела и рот открыть.

К моменту, когда все закончилось, Глаша уже была в полнейшем отчаянии:

– Извините, но если мы сейчас не закончим, я опоздаю за ребёнком в детский сад!

– Сейчас, сейчас… Последний штрих! Вуаля! – Таня развернула Аглаю к зеркалу и удовлетворенно улыбнулась. – Ну, девчонки, что скажете?

– Чума…

Аглае же было не до этого совершенно. Она вылетела из кресла пулей, расплатилась и рванула прочь со всех ног. Оказалось, что пока она сидела в парикмахерской, выпал снег. Глаша бежала, утопая в подтаявшей снежной каше, и ругала себя за то, что все же не уследила за временем. Когда она влетела в холл детского сада, на часах было без двух минут семь.

– Вы куда?

– Так за дочкой, – растерялась Глаша, – Даша Васильева… Мы уже вторую неделю ходим.

– В саду не осталось детей, – покачала головой милая старушка-вахтерша. – Только вот… Женя Кирицина. Что-то опаздывают за ней.

– Извините, но это какая-то ошибка. Дашу не могли забрать.

– Как же не могли? Вы позвоните папе, бабушкам…

– Я еще раз повторяю, что Дашу могла забрать только я!

– Тетя Глаша, – раздался тоненький голосок, – но Даши и правда нет в группе. Я последняя… Вот.

Стараясь унять рев в голове, Аглая перевела взгляд на личико сидящей в каморке вахтера девочки. Тоже новенькая. На этой почве они с ее Дашкой и подружились. И Аглая с мамой Женьки тоже несколько раз общались. Алла… Кажется, так ту звали.

– Стоп! Погодите… Что значит, Даши нет в группе? Куда она в таком случае делась?

– Ее мог забрать отец… или бабушка с дедушкой…

– Не могли! Сколько раз мне это повторить? Не могли! – Аглае казалось, что ее мир рушится. Ужас стальным обручем сковал сердце. Трясущимися ладонями она отвела пряди от лица. Думай, Аглая, думай… Если это как-то связано с выкупом, то медлить нельзя ни секунды!

Застывая где-то на краю паники, Аглая пошарила в карманах, набрала выученный наизусть номер и с силой зажмурилась.

– Привет, пропажа! Ну, наконец-то ты объявилась, – раздался зычный голос на том конце вязи.

– Паш! Ну, слава богу, я дозвонилась. Даша пропала…

– Как пропала? – из голоса мужчины вмиг ушла вся веселость. Теперь в нем звенел металл.

– Я не знаю. Утром я привела ее в садик, а когда пришла забирать – оказалось, что ее нет! Паша, Пашенька, братик, пожалуйста…

– Я все понял. Будь на месте. С тобой скоро свяжутся.

Павел ничего больше не спрашивал. Ни в какой садик ходила Дашка, ни где их найти… Павел не спрашивал, а Аглая не удивлялась. Она не была наивной. Теперь уже не была. Да, семья предоставила ей свободу. Но было бы глупо думать, что они оставят ее без присмотра. Кошманы так никогда бы не сделали.

Люди, посланные братом, появились в саду практически сразу же. Два незнакомых мужчины и…

– Василий Иванович! – Аглая рванула к бессменному директору службы безопасности корпорации Кошманов и впилась взглядом в его лицо. Непонятно, как они так быстро добрались. Ну, не на вертолете же долетели. Хотя… Почему бы и нет? – Думаете, кто-то выкрал Дашу ради выкупа?

Аглая находилась на грани истерики, ее зубы стучали так сильно, что слова давались с трудом.

– Пока об этом рано судить. Юр, давай начнем с камер. И подключите Шмакова… что мы ему министерский портфель зря выбили? Только осторожно. Чтобы без шума. А то эти полицейские – такие менты…

Вахтерша и маленькая Женя Кирицина наблюдали за разворачивающимися событиями, открыв рот. Аглая же нервно сжимала руки, впившись взглядом в экран монитора, по которому помощники Василия Ивановича просматривали записи камер видеонаблюдения.

– Стоп! Да вот же она… – Аглая упала на колени и коснулась пальцами маленькой фигурки дочери. – А это… Это же Поляков! Что он делает рядом с моей девочкой?

– Ты его знаешь?

– Конечно! Это архитектор, которому мама поручила восстановление дворца Никоновых.

– И правда, он, – присвистнул Василий Иванович и скомандовав помощнику приблизить изображение, снова принялся кому-то звонить.

– Это мой дядя, – всхлипнула Женька. Четыре пары глаз впились в заплаканное лицо девочки. – Дядя Рома. Это он меня должен был забрать… Но, наверное, Даша ему больше понравилась.

– Вечер перестает быть томным, – усмехнулся Василий Иванович. – Ну, Аглая Александровна, выдыхай. Думаю, тут мы имеем курьезный случай, а не умышленное преступление. Ну-ка, скажи, милая, ты своего дядю давно видела?

Женя всхлипнула:

– Вчера. Мне мама фото в журнале показывала. – Девочка шмыгнула носом.

– А не в журнале?

– Давно…

Женька еще храбрилась, но, видимо, сил больше не осталось. Секунду спустя она в голос заревела, размазывая кулаками слезы по лицу. Аглая бросилась утешать девочку и едва не пропустила, когда Василию Ивановичу позвонили, чтобы сказать, что Дашу нашли по горячим следам.

– Слава тебе, господи! – перекрестилась побелевшая вахтерша, но Глаша ее уже не слышала, она бежала вслед за широкой спиной Василия Ивановича, чтобы скорее увидеть дочку.

– Погоди, Глаш… Надо решить, что с девочкой делать. Ну, не оставлять же ее здесь, если ее горе-дядя совсем в другом месте?

Аглая растерянно оглянулась.

– Жень, поедешь с нами? Мы тебя отвезем к твоему… дяде, – последнее слово Аглая разве что не выплюнула. Женя нерешительно кивнула и встала со стульчика.

– Только у нас автокресла нет. Будем нарушать, – как если бы это его и впрямь тревожило, заметил Василий Иванович. Аглая промолчала. Ей только одного хотелось – поскорее увидеть дочь. Обнять ее, прижать худенькое тельце покрепче к себе и никогда не отпускать.

– Василий Иванович…

– Да? – оглянулся Гуров.

– Вы только маме… то есть… Тамаре Егоровне ничего не говорите, ладно? Не нужно ей волноваться. И брата предупредите, чтоб не говорил.

Первой, кого Аглая увидела, зайдя в полицейский участок, была её дочка. Дашку, кажется, произошедшие события ничуть не смутили, она пила чай с конфетами и о чем-то болтала с девочкой-следователем.

– Дашка, – заставляя подчиниться сжавшееся горло, прокаркала Аглая, – доченька…

– О, мам, привет!

– Привет, горе луковое. Ну, скажи… скажи мне, пожалуйста, ты почему за чужим пошла? – по лицу Аглаи катились слезы, и она прятала их, зарывшись в темные, так знакомо пахнущие Дашкины волосы.

– Так я думала, его за мною послали… Ну, перепутал мое имя, подумаешь. Что, в первый раз?

Аглая упала на колени, обхватила дочь за плечи и заглянула в глаза. Она много… очень много работала. И порой, да, ей приходилось просить кого-то забрать дочь из сада. Чаще всего волонтеров или студентов-практикантов, которые в реставрационных проектах обычно подвязывались на мелкие, не требующие специальных навыков работы. Но, очевидно, ей нужно было найти какой-то другой выход!

– Ладно… Ладно, мы еще поговорим об этом… – вина жгла изнутри все сильней. Аглая стащила с головы шапочку и растерла гудящий лоб.

– Ух, ты! Какие у тебя волосы огненные! – восхитилась Даша.

– Тебе нравится?

– Очень! Просто класс!

Аглая снова всхлипнула. В который раз за вечер обняла дочку и вопросительно уставилась на вошедшего в кабинет полицейского.

– Я хотел уточнить, – промямлил он, переступая с ноги на ногу.

– Да?

– Что нам с задержанным делать? С этим… Поляковым. Я так понимаю, вышло недоразумение, но, если вы считаете иначе, то тогда, конечно, мы спросим по всей строгости… – капитан покосился на Гурова, который все это время молча стоял в сторонке.

– Да отпустите вы его. И беседу проведите, что негоже это – свою племянницу в лицо не знать.

– Так мы уже провели, Василий Иваныч.

– И как, есть эффект?

– Да вроде проникся.

– Ну, отпускайте тогда… Что ж теперь, – усмехнулся Гуров. А потом, закрыв для себя тему, обратился к Аглае: – И мы поедем, да, Глаш? Доставлю вас домой в лучшем виде.

Еще совсем недавно Аглая гордо отказалась бы. Как в свое время отказалась от любой помощи Кошманов, чтобы доказать матери и братьям, что тоже чего-то стоит. Но сегодня ей не хотелось кому-то что-то доказывать. Она так сильно испугалась за дочь, что липкий страх все еще ощущался холодом за грудиной.

– Было бы здорово.

– А ты, Юр, в сад возвращайся. Там директриса должна подъехать. Надо бы ей объяснить, что да как, чтобы такого больше не повторилось. Охрану нормальную поставить…

Аглая открыла рот. Но так и не нашла в себе сил возразить. Да и не надеялась, что Кошманы смогут закрыть глаза на произошедшее. Шансы на это ровнялись нулю.

– А я? – вдруг напомнила о себе до этого молчащая Женька.

– А тебя дяде отдадим. Не волнуйся. Вот прямо сейчас и отдадим. – Аглая натянула на уши шапку и обратилась к дочери: – Даш, ты иди с Василием Ивановичем. А я скоро вас догоню.

По мере того, как ужас рассеивался, к Аглае возвращалась способность мыслить. А что, если… Прерывая мысли Глаши, в одном из кабинетов открылась дверь, и на пороге возник Поляков. Собственной персоной. Выглядел он немного помятым, но, кажется, этому гаду даже помятость была к лицу. Он мазнул равнодушным взглядом по Глаше и дальше… вниз.

– Привет. Это я – Женька.

– Женька?! Как ты здесь…

– Меня Аглая Александровна привезла. А ты что, правда, меня попутал с её дочкой?

Роман не ответил. Он тряхнул головой и, опустившись перед девочкой на колени, прижал ее к себе, что есть сил.

– Господи, Женька… Это и правда ты.

– Извините, Роман Георгиевич, но моя дочь взволнована, и мне нужно быть с ней.

– Да, конечно. Я… я могу что-нибудь для вас сделать?

– Безусловно. Нам нужно поговорить. Наедине, если это возможно.

Глава 4

– Отходим мы с ней в сторону, и она, значит, и говорит: «Ну, вы же не хотите проблем, Рома-а-ан Георгиевич!» И, гаденько улыбаясь, на меня смотрит!

– Да ладно? Эта серая мышь?!

– В тот момент она больше походила на акулу!

– А ты что?

– А я охуел, Арт… Что я? И так ведь обосрался по полной. Стою – дурак дураком, а тут еще она: «Я закрою глаза на то, что было, если вы возьмете меня в проект!».

– Слушай, ну, так пошли ты ее подальше! Дерни юристов, им наверняка будет легко доказать отсутствие в твоих действиях злого умысла, или как это, у них, называется?

– Ну, докажут они, и что?! Один хрен мне эту сучку брать надо. Царица Тамара это явно дала понять. И тут уж мне не отвертеться.

Макаров присвистнул и откинулся на спинку кресла.

– Дела-а-а…

Роман уткнулся лбом в сложенные вместе запястья. Дожился! И это хорошо, что Женька еще не проболталась матери о произошедшем. Иначе Алка бы его даже из Лондона достала. Достала и придушила бы.

– Слушай, ты не подумай, я не издеваюсь…

– Заход так себе, Макаров…

– Нет, я серьезно! Ну, ты что, правда Женьку не узнал?

– Женьки в группе не было! Это уже потом она рассказала, что ее водили в медпункт, она палец листом раскраски порезала. А эта сидит… видно же, ждет. Плечи повесила. Я ж и без того себя виноватым чувствовал из-за этой Кристины, чтоб её черти жарили, а когда девчонку увидел, всю такую в печали – думал, себя сожру. Да они и похожи… чем-то, – оправдывался Роман, – темненькие обе, глазастенькие. Я ведь Женьку года три не видел. Сам знаешь, когда мне было…

– Ну, а в соцсетях, инстаграмах всяких?

– Алка – суеверная. Фотки малой только со спины постила. И главное, всякую хрень из демотиваторов в вайбер мне скидывает, а чтобы фото племянницы прислать – так хрен.

– Ну, да! – заржал Макаров. – Еще скажи, что это она виновата в твоем эпикфэйле.

– А разве нет? В том числе и она виновата… А эта серая мышь? Ладно, я заработался, а чем она так была занята, что ребенка вовремя из сада не забрала?

Артур лишь развел руками:

– Мало ли. Всякое могло случиться.

Дверь в приемную открылась, и на пороге возникла секретарша:

– Роман Георгиевич, я Женечку накормила пирогами и включила ей мультики в конференц-зале. Ничего?

Вообще-то, следуя инструкции Алки, которую Роман прочитал от корки до корки из чувства вины, следовало, что на обед Женьку надо кормить куриным супом или рассольником. Но пироги-то домашние. Он бы и сам съел. Только не предлагал никто. Поди, не отравится.

– Все правильно, Нонна Игоревна. Спасибо.

Дверь за секретаршей закрылась. Поляков наткнулся на странный взгляд друга. Его плечи подозрительно подрагивали. Если и этот начнет с него ржать… будет паршиво. Арт затрясся еще сильнее и, наконец, в голос захохотал, похлопывая себя по ляжкам:

– Поверить не могу, что ты в такое вляпался! Забрать из сада не того ребенка. Ты хоть своих запомнишь-то? Я бы на твоем месте уже не рисковал. Слушай, может, ты ему тогда какой-нибудь маячок присобачь, а? Прогресс тебе в помощь, как говорится! – веселился предатель, вытирая струящиеся по лицу слезы. Демонстративно проигнорировав друга, Роман зарылся в разложенные на столе бумаги и сделал вид, что ничего интереснее их не видел.

– Все сказал? – обдал холодом, когда Артур отсмеялся. – Может, теперь вернешься к работе? Слава богу, она пока у тебя есть, но это довольно просто исправить…

Макаров вскинул руки в примирительном жесте.

– Да ладно. Не злись. Это правда очень смешно.

– Обхохочешься…

– Слушай, а Кристина, что? Так и не объявлялась?

– Нет. Впрочем, это и хорошо. Не то бы я ей шею свернул, – отрезал Роман, впрочем, нисколько себя не оправдывая. Он тоже хорош. Нашел, идиот, кому доверить ребенка!

– Угу, ну ладно. Тогда я и впрямь пойду. Нужно еще раз пересмотреть документы к завтрашнему тендеру.

– Погоди, – вдруг опомнился Поляков, – ты еще это… Попробуй узнать, как эта Аглая может быть связана с Кошман. С чего бы той о ней хлопотать? Как я понял, эта стерва и знать не знала о том, что я уже по рукам связан. Иначе не стала бы меня шантажировать.

– Интересно, как я это сделаю? Я ж не следак, Ром!

– Посерфь в гугле. Там сейчас можно найти все, что угодно. Мне тебя, что, учить?

Макаров закатил глаза и, взмахнув рукой, мол, не надо, разберусь сам, отчалил. Поляков, наконец, сосредоточился на работе, бесконечно отвлекаясь на телефонные переговоры.

Пропущенный от прораба, отвечающего за работы во дворце Никоновых, Роман заметил не сразу. Просто переключился на обсуждение технического задания с одним из проектировщиков и прослушал звонок. Тут же перезвонил, потому что этот проект был у него в приоритете, и нахмурился, вслушиваясь в слова мужчины. Тому приходилось перекрикивать шум работающего в полную мощь инструмента и понять, о чем он говорит было непросто.

– Постойте… Фресок вообще не нужно касаться…

– Да в курсе я! В курсе, вы же ясно дали понять! Речь о новых, тех, что мы под старым слоем штукатурки обнаружили. Над камином в малом зале…

– Как обнаружили? Что, вот только сейчас?

– Именно! Мы же, как вы велели, сегодня стали счищать штукатурку, чтобы просверлить дыры под инъекторы-электроды…

– Да…

– А там, говорю же, фрески! Они у нас не учтены нигде. Что делать будем? Сверлить или…

– Ни в коем случае! – проорал Роман, вскакивая. – До моего приезда – никаких работ. Попробуйте осторожно освободить участок от штукатурки, чтобы иметь представление о площади картинки. И на этом все.

– Если там не просверлить дыры – придется всю электросхему менять… – бубнил Виктор Сергеевич, не слишком обрадованный такой перспективой.

– Придется – значит, будем менять! – отрезал Поляков. Сверился с часами и с досадой поморщился. – Я завтра приеду, сам посмотрю. Пока ничего не трогайте! – на всякий случай напомнил он.

– Есть не трогать, шеф, – тяжело вздохнул Виктор Сергеевич.

Роман коротко попрощался с подрядчиком и задумчиво уставился в окно. С такого расстояния там ничего толком не было видно. Даже макушки деревьев были значительно ниже. Но если дождаться вечера и подойти чуть ближе, из них открывался просто потрясающий вид на город. Поляков провел много часов, стоя у этого огромного, от пола до потолка, окна.

Скорее бы увидеть эти чертовы фрески… Романа сжирало нетерпение. И если бы не необходимость заботиться о племяннице, он бы рванул на объект, не задумываясь. А так придется ждать утра и снова вести Женьку в садик, в который он обещал себе больше не показывать носа.

Да что же это, мать его, за дерьмо!

А потом Полякова будто бы осенило. Он выскочил из кабинета и рванул в отдел кадров.

– Васильева приходила?

– Как раз у Елизаветы Михайловны оформляется, – отрапортовала помощница той самой Елизаветы Михайловны. Роман успел лишь качнуть головой, как в кабинет выплыла сначала его кадровичка, а следом – змея Аглая, собственной персоной.

– Вы мне нужны, – нахмурился Поляков, обдавая взглядом вмиг стушевавшуюся девицу. В тот момент ему показалось, что в её глазах мелькнуло раскаяние, но Роман тут же отмахнулся от этой мысли, как от несостоятельной и даже опасной. Она сама начала эту войну. В которой его устроит разве что только победа. И никакие виноватые взгляды его не разжалобят. Тем более, что секундой спустя никакой вины в них не осталось и вовсе.

– Господи, что у вас на голове! – не сдержался, пропуская вперед горе-реставраторшу.

– Волосы, – спокойно глядя в его глаза, ответила та. Роман моргнул. Взбешенный безмятежностью, прозвучавшей в голосе девушки. На фоне Аглаиной сфинксской невозмутимости собственное поведение казалось Полякову каким-то взбалмошным и незрелым. Какое ему вообще дело до того, в какой цвет эта женщина выкрасила свои волосы? Ясно, какое! В природе все ядовитые твари имели яркий окрас. А зачастую еще и раздвоенные языки или мерзкие щупальца. – Так у вас ко мне какое-то дело?

– Ну, не просто же так я вас позвал. – Взгляд Романа скользнул по золотой табличке на двери, из которой следовало, что за ней находится конференц-зал. Он решительно нажал на ручку и втолкнул Глашу в открывшийся проем. В свой кабинет вести эту дамочку ему почему-то совсем не хотелось. – Пять минут назад мне позвонил прораб и сказал, что под слоем штукатурки в малой гостиной обнаружили ранее неизвестные фрески. Мне нужно, чтобы вы на них посмотрели.

– Что?! – От удивления и неверия Аглая даже чуть приоткрыла рот. – Постойте… Я, кажется, встречала упоминания о том, что в оформлении старой баши, уцелевшие остатки которой удалось вписать в новый проект дворца, использовались фрески, но в более поздних источниках об этом не упоминалось, и я решила, что допустила ошибку в переводе…

– Переводе? – изогнул бровь Поляков.

– Да, – отмахнулся Аглая и, кусая губы, прошлась по комнате. Выглядела она при этом настолько возбужденной, что Роман на секунду на ней залип. Ох, как ему это было знакомо! Черт… Все же находки подобного рода намного лучше, чем секс. – Эти источники были датированы концом семнадцатого века. С тех пор фонетика и морфология языка подверглись существенным изменениям. А я все же не лингвист…

– Постой… Ты хочешь сказать, что владеешь древненемецким? – Перешел на «ты» Роман.

– Нет. Вы что? Эпоха древненемецкого языка закончилась еще в одиннадцатом веке…

– Спасибо за экскурс в лингвистику, – съязвил Роман.

– Обращайтесь… – вернула любезность Глаша. Еще раз прошлась по комнате. Остановилась, задумчиво постучала пальцами по губам, привлекая к ним внимание Полякова. – Но, что, если перевод был верным и это все же они?! Боже, я хочу их увидеть! – словно забыв о собеседнике, Аглая быстро пересекла комнату и кулем рухнула на диван. Ноги ее больше не держали.

– Ой! – послышался тоненький голос.

– Женя? А ты здесь какими судьбами?

– Ну-у-у, – протянула девочка, зевнув, – я смотрела мультики, а потом, видимо, уснула.

– Интересно, как долго ты просидела здесь без присмотра?

Роман вспыхнул, чувствуя кожей, как расползается по коже жар. И хоть он всегда был уверен, что краснеть разучился, сегодня его ждал чертов сюрприз.

Да, что ж такое-то, блядь? Что не так с этой бабой?!

– Я отвлекся лишь на разговор с вами, – процедил Поляков. – И на будущее – вас это вообще не должно касаться. Надеюсь, я ясно выразился?

Аглая стушевалась и впялила взгляд в пол. Черт! Она снова кусала губы. И от этого те выглядели неприлично ярко на ее бледном, лишенном всяких красок лице. Блядский рот!

– Так вам ясно? – злясь на себя, переспросил Роман.

– Да. Извините…

– Проехали. Касаемо нашего предыдущего разговора…

– Да?

– Я хотел бы, чтобы вы подъехали туда завтра. Скажем, к девяти утра… И посмотрели на фрески своими глазами. После от вас я жду детальный отчет. О состоянии фрески и ваших предложениях по ее реставрации.

– Как в девять утра? Но садик открывается лишь в семь… До замка же ехать часа два с половиной – и это, если не будет пробок.

– Кажется, вы утверждали, что профессионал? Прямо вчера, когда принудили меня взять вас на работу.

Аглая захлопнула рот, так что клацнули зубы, и резко кивнула:

– Хорошо. Я буду на месте к девяти.

– Не забудьте оформить пропуск на объект.

– И где же мне его оформить?

Роман не знал, как можно говорить, сцепив зубы, но у его реставраторши это получилось с успехом. Как будто она владела искусством чревовещания. Впрочем, чему удивляться, учитывая то, что она свободно читала на древненемецком?

Упс, не на древненемецком. Тот почил в бозе, когда там она сказала? В одиннадцатом веке? Да похрен. Тут сам факт чего стоит. Она читает на старонемецком, подумать только… На старонемецком, ети его мать.

В то время, как сам Роман для этих же целей нанимал переводчика. Которого, кстати сказать, еле вообще нашел.

– Так что? Где мне взять пропуск, Рома-а-ан Георгиевич?

Поляков поморщился от ее издевательского протяжного «а-а-а…».

– У инженера по охране труда. У кого же еще? – буркнул он и, взяв притихшую Женьку за руку, вышел прочь из конференц-зала.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации