Текст книги "Мой папа – суперзвезда"

Глава 25

– А вы чего здесь шумите?

Влад резко обернулся. Уставился на удивленно взирающую на все происходящее дочку.

– Ничего. Стакан разбился, а Аня порезалась. Отойди, Васька. Нужно проверить, не осталось ли в ране стекла.

– Я сейчас принесу аптечку и все здесь уберу.

Девочка закивала головой и отскочила с прохода, пропуская отца вперед.

– Я в норме, – прошептала Аня побелевшими, едва шевелящимися от напряжения, которое сковало ее тело, губами.

– Нет. Ты не в норме.

Влад бережно перехватил свою ношу. Прижался к виску губами. Поднял вопросительный взгляд на Майю и, дождавшись, когда та подтвердит, что в порядке, отнес Аню в кухню и усадил на стул. Сам опустился на пол, перехватил ступню и внимательно осмотрел рану. Осторожно ощупал края.

– У тебя в аптечке только перекись и вата! Даже пластыря нет, – возмутилась подоспевшая Васька.

– У меня, по-моему, в машине пластырь есть, – подала голос Майя, – сейчас схожу, принесу.

– Я в норме, – зачем-то повторила Аня.

– Ты кого в этом хочешь убедить? – Влад отвлекся от оказания первой помощи и поднял взгляд.

– Я не знаю… – зашелестела Аня, наверное, даже не замечая, что плачет. А он видел. Видел и ненавидел себя за то, что стал причиной её слез. Видит бог, он не этого добивался.

– Мам, ты почему плачешь? Так больно?

– Плачу? – Аня растерянно провела по щекам ладонями, – и правда… Что-то я совсем расклеилась.

– Вась, пойди, скажи ребятам, что на сегодня мы закончили.

Растерянно покосившись на мать с отцом, девочка, тем не менее, вышла из комнаты.

– Зачем ты ее отослал?

– Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Послушай, Нюсь… Это у нас еще до тебя было. До тебя! Понимаешь?

– Правда? Как хорошо…

Кажется, Аня действительно обрадовалась. И Санин немного выдохнул.

– Я никогда бы тебе не изменил. Никогда, слышишь?

Нюська улыбнулась дрожащими губами и медленно кивнула.

– Я не собирался от тебя ничего скрывать. Сам узнал пару дней назад и все время думал, как это все озвучить.

– Хорошо… – снова кивнула Аня.

– Как вообще поступить. Мы думали об аборте.

– Что?! – Глаза Ани широко распахнулись.

– Мы думали об аборте, – повторил Влад. – Но отказались от этой мысли. И неправильно, да?

Аня качнула головой, не совсем понимания… Он у нее это спрашивает? Но ведь тут все очевидно? Очевидно… разве не так? И ей выть хотелось. Просто волком выть на луну. От боли, что рвала сердце на части. И от дикого, перехватывающего дыхание страха снова остаться одной.

– Ну, ты чего, Нюська? Ну, ты чего? – глупо повторял Влад. – Все хорошо! Слышишь? Между нами все по-прежнему! Это ничего не меняет ровным счетом.

– Как это не меняет? Что ты такое говоришь? У вас будет ребенок, а у меня…

«А у меня ничего не будет!» – рвалось с языка. Но Аня так и не смогла озвучить правду. Пока она не прозвучала, еще можно было делать вид, что все это не с ней, не по-настоящему. Можно было дышать…

– Будет. От ребенка я не отказываюсь. Но и от тебя! Слышишь, от тебя не отказываюсь тоже. Ты – моя. Мы поженимся, и все будет по-прежнему.

Аня машинально кивала головой, на деле совершенно ничего не понимая. Её мир рушился на глазах, а внутри пекло, оставляя ожоги. Как будто там затопили печи ее личного ада.

– Влад, у вас все нормально? Мы уходим… – заглянул в комнату Санчо.

– Нормально. Завтра выходной – помните?

– Угу.

– Я тоже поеду, – заявила бледная, как смерть, Майя, входя в комнату и протягивая Владу катушку с пластырем.

– Не вздумай сама за руль садиться, – предостерег тот.

– Спасибо, мамочка, я справлюсь.

– Я не шучу. Ты едва на ногах стоишь.

– Мих, Санчо… кто из вас сможет подхватить Майю?

– Никто! Мне нужна завтра моя машина. Я не брошу ее здесь.

Влад тихонько выругался. Оторвал кусочек пластыря, осторожно залепил рану у Ани на ноге.

– Ты как? Порядок?

Та кивнула.

– Я Майю отвезу, вернусь, и мы все обсудим. Хорошо?

Аня снова кивнула. Отсрочка была даже к лучшему. Сейчас ей не хотелось ничего обсуждать. Не было сил. Казалось, она стала настолько хрупкой, что любое неосторожное слово могло разрушить ее до основания. И ничего не осталось бы… ничего. А у нее Васька. Она нужна ей.

Наконец все уехали. И можно было выдохнуть. Можно было свернуться в комочек, сохраняя остатки тепла, и на несколько сладких секунд забыть о том, что узнала.

– Мама, что произошло? – Аня открыла глаза и уставилась в обеспокоенные глаза Васьки. – И если ты скажешь «ничего», я не поверю. Вы с папой поругались, да? Он тебя обидел?

– Нет… дело совсем не в этом.

– А в чем?

Смысла скрывать правду, которая, один черт, вырвется наружу, не было совершенно. Но как её было озвучить? Как?!

– Просто все изменилось… Не между тобой и отцом, нет! Он тебя любит и теперь всегда будет рядом… А мы… нам… нам придется расстаться. Так сложилось. В этом никто не виноват.

– Как это? Вы же хотели пожениться и все такое…

– Понимаешь, у Влада будет ребенок… Он встречался с женщиной, еще до того, как мы появились в его жизни, и… Теперь у них будет ребенок.

Васька опустилась на постель. Подобрала под себя ноги и растерянно провела по волосам ладошкой. Этот жест она тоже переняла у Влада. Она многое от него переняла…

– Но… он ведь любит тебя?

Аня тяжело вздохнула. Но оставшегося в комнате кислорода не хватало, чтобы насытить кровь.

– Это ничего не меняет.

Оставаться на месте не было сил. Аня встала с кровати и подошла к шкафу. В нем было много вещей. Крутых дизайнерских шмоток, аксессуаров и прочего статусного дерьма. Санин буквально завалил ее дорогими подарками, но самый ценный, самый желанный он подарил другой… Почему так? Почему, господи?

Взгляд Ани зацепился за стоящую в углу сумку, в которой так и остались лежать не распакованными её старые вещи. Она вытащила сумку из шкафа и замерла, не зная, что ей делать дальше. Не в силах уйти… и не в силах остаться.

– Мамочка… – всхлипнула Васька.

– Эй… Ну-ну… Ты чего, а? Ничего страшного не случилось. Ну, будет у тебя брат или сестричка… Но мы ведь с отцом не станем любить тебя меньше? Все хорошо…

– А куда ты собралась?

– В город. Вась, ну, что ж ты мне душу рвешь, а?

– Зачем в город?

– Затем, что нам нужно подыскать новую квартиру… Здесь… я не могу остаться. Но ты сможешь гостить у отца, сколько душе угодно. Можешь вообще к нему переехать… если захочешь… – прошептала Аня.

– Ты больше меня не любишь? Да? Ты поэтому предлагаешь такое?!

– Ну, что за глупости ты говоришь? Я люблю тебя. Очень люблю…

– Тогда я с тобой поеду!

– Нет-нет… Погоди. Еще некуда ехать. Мне нужно встретиться с риэлтором, помотаться, посмотреть, что нам предлагают… Тебе-то зачем со мной болтаться? Вот устроюсь и тебя заберу. Завтра или послезавтра.

С горем пополам Ане удалось убедить дочку остаться там, где сама она больше оставаться не могла. Пока они с Васькой прощались, к дому подъехала машина. Неужели Влад вернулся так быстро? Аня выглянула в окно и с облегчением выдохнула, завидев соседа.

– Саш? А ты какими судьбами?

– Четверг ведь. Продукты привез.

– Ох, точно…

– А ты куда-то собралась? – спросил он, увидев стоящую в углу сумку.

– Да, мне в город надо.

– Тогда тебе повезло – я как раз домой возвращаюсь. Могу подбросить.

Аня кивнула, подавляя готовый сорваться с губ всхлип. Притянула Ваську к себе и обняла крепко-крепко.

– Я, как устроюсь – сразу тебе позвоню.

– А что мне сказать папе? – как Васька ни храбрилась, ее губы дрожали. Ане казалось, что она просто не вынесет. Её слез, своих… Отчаяние накрывало. Ей не за что было больше держаться. Никаких сил не осталось. Лишь разъедающая душу тоска.

– Ничего. Я с ним сама поговорю.

И ведь поговорит. Когда станет чуть сильнее. Когда исчезнет это неправильное эгоистичное желание остаться с Владом, несмотря ни на что. Ведь он предлагал! Ведь он убеждал, что между ними ничего не поменялось, но… Аня имела совсем другое мнение на этот счет. У ребенка должна быть полноценная семья. Мать и отец. Да Влад и сам поймет это, когда улягутся страсти. Ребенок сместит акценты. Сместит в любом случае, и это, конечно, правильно. Но, господи боже, как же это всё пережить?

– Я на связи. Будь умничкой и звони, если захочется поболтать. Если не сегодня, то завтра я подыщу нам что-нибудь стоящее. Выше нос.

На самом деле Аня, конечно, не верила что на ночь глядя найдет квартиру. До окончания рабочего времени оставалось каких-то пару часов. Говоря откровенно, она вообще не знала, где будет ночевать. Ей было все равно. Хоть на лавке в парке. Лишь бы не под одной крышей с тем, кто уже никогда её не будет.

Помахав Ваське на прощанье рукой, Аня уселась в машину Саши. Несколько минут они ехали молча, пока тот не спросил:

– Тебя куда?

– Что? – Аня отвлеклась от разглядывания пролетающих мимо пейзажей.

– Тебя куда отвезти?

– Не знаю. Высади где-нибудь у метро.

– Это как это «не знаю»?

– А вот так. Мне бы квартиру где-нибудь снять. И, наверное, на работу устроиться…

– Так, все понятно, – пробормотал Саша. – Прошла любовь, значит?

– Если бы прошла…

Больше она ничего не говорила. А Саша ничего не спрашивал. Он уверенно вел машину по извечным столичным пробкам и время от времени бросал на неё странные взгляды. Аня же ничего не замечала. И никого.

– Вылезай. Приехали.

– К-куда? – спросила Аня, озираясь по сторонам.

– Ко мне. Что смотришь? Да ты не бойся, не съем я тебя. Я сейчас у родителей живу. А ты можешь пожить в этой квартире, пока не подыщешь что-то стоящее…

– Серьезно?

– Угу.

– Я заплачу. У меня есть деньги и…

– Обойдусь, – почему-то нахмурился Саша. Обошел машину и вытащил ее сумку из багажника. Спорить сил тоже не было. Аня просто кивнула и пошла вслед за мужчиной к дому.

– Спасибо тебе.

– Да брось. Это так… по-соседки. А за работу я тоже узнаю. Ты же медсестра?

– Фельдшер. И массажист.

– Вот. Я недавно в больничке парился – так там главврач жаловался на нехватку кадров. Только госпиталь военный. Ничего?

– Господи… да я на что угодно согласна.

– На что угодно – не надо, – вздохнул сосед.

Только они вошли в квартиру, у Ани зазвонил телефон.

– Я отвечу?

Саша развел руками и скрылся за дверями комнаты, в которой, очевидно, располагалась кухня.

– Да?

– Ты где?

– В городе. Как раз хотела позвонить, чтобы ты не переживал.

– Чтобы я не переживал? – заорал Санин в трубку, – именно поэтому ты собрала вещи и смылась, ничего мне не сказав? Чтобы я, мать его, не переживал?!

– Влад… Не нужно… пожалуйста. Не усложняй. – Аня прислонилась лбом к висящему над комодом в прихожей зеркалу и закусила губу.

– Я не понимаю, как тебе вообще пришло в голову… бросить меня… уехать. Ань, ну какого хрена? Я ведь сказал, что между нами все по-прежнему! Я люблю тебя, не её. И этот ребенок ничего не меняет! Я с тобой хочу быть. Я от тебя детей хочу, Нюська…

– Это неправильно…

– Это самое правильное из всего, мать его, что может быть!

– Ты… нужен этому малышу. Нужен Майе.

– А тебе?! Тебя я больше не нужен?

Аня всхлипнула, оставляя на зеркале небольшое запотевшее облачко. Коснулась его пальцами… Порезанная нога ныла. Ей хотелось кричать: «Ты нужен мне как воздух, Санин»! Но тогда он бы ни за что… ни за что ее не отпустил, а она сама не нашла бы сил ему сопротивляться.

– Просто давай возьмем паузу. Сейчас нельзя принимать каких-то поспешных решений. Взвесь все. Обдумай. Загляни в глаза своему малышу и тогда уж реши, как лучше. А я… я ведь тебя больше ждала, Влад. И не хочу, чтобы ты пожалел…

– Да кто тебе сказал, что я пожалею?! Я люблю тебя больше этой гребаной жизни. Я дышать без тебя не могу!

– Если нам суждено быть вместе – мы будем. А пока… пока ты своему ребенку нужней. И его матери. Она точно не виновата в том, что у нас вдруг любовь случилась.

– Нюська… Ну, что за глупости ты несешь? Ты где вообще, давай я за тобой приеду, и мы все-все решим?

– У меня все хорошо. Я нашла квартиру и уже обосновалась. А приезжать не надо, Влад. Пока не надо. Я должна все хорошенько обдумать.

– Я люблю тебя! Тебя… и никого больше.

– Я тоже тебя люблю.

Глава 26

Влад сидел в темноте и монотонно наигрывал одну и ту же мелодию, пытаясь понять, что в ней не так. Предложения написать музыку к фильму поступали к нему и раньше, но даже, несмотря на то, что Санину и самому нравилась эта идея, до её реализации руки у него так и не дошли. И только теперь все совпало… И настроение было нужным, и вообще… ничего другого писать он не мог. За восемь месяцев, что прошли после их с Нюськой расставания, он не записал ни одного зажигательного хита, лишь тоскливые, полные драматизма мелодии, которые, по заверению режиссера картины – как раз то, чего не хватало его ленте.

В глубине дома послышался шум. Влад убрал пальцы с клавиш и, дождавшись, когда все звуки стихнут, медленно опустил крышку. В окно лился лунный свет и, растекаясь по полу, вытравливал темные краски ночи. Пахло золой и февральской стужей. Влад тяжело вздохнул и пошел на звук. Майю он застал в ванной.

– Ты чего не спишь?

– Изжога замучила. Ищу лекарство. Извини, не хотела тебя потревожить.

– Дай я…

Влад забрал из рук женщины сумочку с медикаментами и быстро нашел то, что надо. Выдавил на ладонь две таблетки, набрал в стакан воды и протянул Майе.

– Спасибо. Ты такой заботливый… – Майя шмыгнула носом. – Черт! Извини… Опять глаза на мокром месте. Мне кажется, я в эту беременность выплакала уже целый океан.

– Понятия не имею, почему тебе вчера приспичило смотреть Хатико.

Майя рассмеялась. Снова шмыгнула носом и растерла огромный живот.

– Да. Это была плохая идея.

– Ужасная… – согласился Влад.

– Скорее бы это все закончилось. Не знаю, как ты меня терпишь…

Влад тоже не знал. Просто… Нюська не оставила ему выхода. И он делал то, что должен был делать. Был рядом, поддерживал, вытирал Майе слезы и ездил с ней к врачу. На автомате. Как чертов робот, запрограммированный на определенную последовательность действий. Неживой. Несчастливый… робот.

Иногда Владу казалось, что если бы Аня не пошла в своем упрямстве на некоторые уступки, он бы даже этого не смог. Но она согласилась… Согласилась, чтобы он обеспечивал их с Васькой, пока она оканчивает институт, согласилась жить в нормальной, близкой к Васькиной школе квартире, где у каждой из них была своя спальня и большая кухня-гостиная, оборудованная по последнему слову техники. Убедить ее было нелегко. Все в этом казалось ей излишеством и попирало гордость. Но Санин знал, на что давить. И давил, давил Васькой… продавливал свои идеи. Он чуть было не осатанел, когда узнал, что Нюська собралась подрабатывать после института в госпитале. Примчался к ней, хотя совсем недавно они договорились свести встречи к минимуму, и закатил скандал. Как какая-то проклятая истеричка.

– Не ругайся. Я не могу брать твои деньги. А потому мне нужно зарабатывать свои. Спасибо Саше, что помог мне…

– Какому Саше? Соседу? Какого черта он трется вокруг тебя?

– Он не трется! Так… помог просто. С квартирой и работой. По-соседски.

– По-соседски? Да блядь, Нюсь! Ну, как можно быть такой наивной, а? Он же спит и видит, как тебя…

– Остановись… – закричала Аня. – Это неправда.

И он смотрел… Смотрел на нее и не знал, радоваться ли теперь её чистоте и наивности или плакать? И ревновал. Боже, как же он ревновал!

– Нюська… Девочка моя… Ну, что ж ты правильная такая? Ну… зачем?

Он тогда все же не сдержался. Обнял ее крепко. Поцеловал волосы. А она вроде бы протестовала, вяло шевелила руками, пытаясь высвободиться из его объятий, но все равно как-то так получалось, что лишь сильнее к нему прижималась и терлась… терлась лицом о грудь, шею… тыкалась, как котенок.

– Стоп… Стоп. Так нельзя.

Санин со стоном отчаяния отстранился. Он уже даже не спрашивал, почему нельзя, кому нельзя и так далее… Знал, что это ничего не даст. И с ума сходил. Он просто с ума сходил.

– Ладно… Я подожду! Сколько надо? Пока Майя не родит?! Я подожду. Но ты! – Влад выбросил вперед указательный палец. – Ты сосредоточишься на учебе и ребенке! Этого более чем достаточно. И переедешь в квартиру, которую я куплю.

– Но это хорошая работа… А квартира? Зачем покупать? Ты что?

– Считай, что это мой вклад в Васькино будущее! Если ты будешь совмещать учебу с работой, она тебя вообще видеть не будет…

– Я так делала много лет, и у меня находилось время на Ваську, – обиделась Аня.

– Что ж… Тогда можешь думать, что я отдаю долги. Первые десять лет ты содержала ребенка, теперь пришел мой черед. Завтра с тобой свяжется мой риэлтор. Выберете себе квартиру по душе.

– Но…

– Никаких «но», Аня. Я уже во многом пошел тебе навстречу, хотя, видит бог – мне это совершенно не по душе. Теперь твоя очередь уступать.

– Ладно…

– Ладно? – недоверчиво переспросил Санин.

– Да, ладно! А теперь уходи… Пожалуйста, я не могу…

Ему не нужно было объяснять, чего там она не может. Он знал это наверняка. Быть рядом и не иметь возможности прикоснуться… обнять… сказать «люблю». Было тяжело. Было невыносимо просто.

– Влад… Влад, ты меня слышишь?

– Что? – Влад тряхнул головой. – Извини, задумался.

– Говорю, что мне уже легче. Пойду к себе. Может, удастся уснуть. И тебе тоже поспать не мешало бы.

– Не спится…

Майя остановилась посреди коридора. Повернулась к Санину.

– Ничего у нас не выйдет, да? Как ни старайся…

– Май…

– Нет, я еще на что-то надеялась, но чем дальше, тем…

– Я не хотел тебя сделать несчастной.

– А я и не стала. Ты помог мне. Очень. И я хотела бы злиться на твою Нюську, но, черт его все дери, на неё даже злиться не получается. Какая бы баба на её месте отошла в сторону? Да никакая. Никто бы не отошел. А она… Правильная такая, аж скулы сводит.

– Май…

– Не стоило мне сюда переезжать. Думала, что если рядом будем, присмотримся друг к другу получше, может, чего и выйдет. А оно только хуже. Нет, ты не подумай, в плане заботы к тебе претензий нет. Претензий нет… И места мне здесь нет тоже.

– Мы вроде и не планировали, что ты здесь останешься. Только на первое время. Нет? – осторожно спросил Влад.

– Да… Но бабы ведь глупые существа. Верят в сказки.

– Мне очень жаль, что эта сказка не про меня.

– Как бы все было проще, правда, Санин? – усмехнулась Майя и, потянувшись, добавила: – Ладно, я спать. И это… давай уже, заканчивай страдать. Возвращай эту свою… принцессу. Та, которая про тебя.

– Разве я не пытался… – устало заметил Влад, – она упрямая, как стадо баранов.

Майя бросила на Влада еще один внимательный взгляд и молча пошла к себе.

Утром Майя скучала. Санин уехал в город на какую-то важную встречу, а она… Она места себе не находила. Пыталась отвлечься, читала Лешке сказки и по десятому кругу объясняла, что будет, когда у него родится сестра, но вместо того, чтобы успокоиться – нервничала все сильней. Ближе к обеду у дома остановилась машина. Майя выглянула в окно и, переваливаясь, как бегемотиха, поковыляла к двери.

– Какие люди! Не боишься, что Влад тебе шею свернет за Нюську? – спросила, пропуская вперед соседа, который сжимал в руках ящик, наполненный всякой снедью.

– А ты? Ты не боишься, что он от тебя слиняет к ней при первой же возможности? – не остался в долгу Саша.

– Не боюсь. Это как смерти бояться. Глупо. И неминуемо.

– Чего же ты его не отпустишь?

– А я его не держу.

– Да ладно… – недоверчиво протянул Саша.

– Серьезно. Ну, что мы все обо мне? Расскажи лучше о своих подвигах. Как там Аня?

– Откуда мне знать?

– Я думала, ты за ней решил приударить.

– А что толку? Она разве хоть кого-нибудь, кроме своего Санина, видит?

– Ну, тебя могла бы и заметить. Ты… вон какой.

– Какой? – Саша поднял на Майю взгляд и замер с ботинком в руке. Его глаза были такими… серьезными, и Майя почему-то смутилась. Если бы ее живот не наползал на нос, можно было бы подумать, что они флиртуют.

– Ну, не знаю. Опасный. Бабы любят таких.

– Очевидно, это не тот случай.

Они смотрели друг другу в глаза, а из гостиной доносились звуки утреннего шоу, идущего по телевизору. Бодрым голосом ведущие рассказывали о традициях празднования Дня всех влюбленных.

– Сегодня что, четырнадцатое?

– С утра вроде да.

– Как будешь праздновать?

– Похоже, никак. А тебе есть, что мне предложить?

– С чего бы? – удивилась Майя и осеклась от пришедшей в голову мысли. – Слушай, Сань… А ты знаешь, где живет Аня?

– Знаю. А что?

– А ничего. Решила побыть купидоном. А ты… ты должен мне помочь. Лешка! – крикнула сыну, – сынок, собирайся, мы поедем в город…

– К бабе?

– К бабе, да. Саш, отвезешь нас, или мне такси вызвать?

– Да кто я такой, чтобы не помочь купидону, – криво улыбнулся сосед. – Одевайтесь, я пойду машину прогрею.

Уже стоя у квартиры Ани, Майя подумала о том, как это странно, должно быть, выглядит. И она бы, может, даже сбежала, если бы в этот самый момент дверь не открылась.

– Майя? Саша? Вы… вы какими судьбами? Что-то с Владом случилось, да? – Аня пошатнулась и, побледнев до синевы, стала оседать на кушетку.

– Типун тебе на язык! Все у Влада в порядке. Я к тебе пришла!

– К-ко мне?

Из-за двери, ведущей в одну из комнат, на звук разговора высунула голову Васька.

– Да, к тебе. К кому ж еще? Саш, ты тут еще кого-нибудь видишь? Нет? Вот и я не вижу.

– Что-то все же случилось? – недоумевала Аня, кажется, еще не до конца придя в себя.

– Еще как случилось. Ты сколько еще будешь Влада мучать?

– Что?

– Вот только не надо! Не надо делать вид, что не понимаешь! Он не спит, не ест… похудел уже так, что одни кости остались… А ты все хвостом вертишь!

– Я? Верчу? Хвостом?

– А то нет! Он же… он же без тебя даже работать не может. Сидит в студии целыми днями и что-то заунывное играет. Ни концертов тебе, ни-че-го. Коллектив скоро с голоду сдохнет. Никакой работы ведь у ребят… А все почему?

Майя несла всякую чушь, но иначе Аня бы ее не услышала.

– Почему?

– Потому что ты голову ему морочишь! Вот скажи, чем тебе Санин не угодил? Орел ведь мужик! И тебя, дуру, любит…

– Он мне всем угодил… – прошептала Аня, вглядываясь в глаза Майи с недоверием и… надеждой. Такой обезоруживающей, невозможной какой-то надеждой. Как будто Майя была доброй феей и могла осуществить ее самую давнюю, самую заветную мечту. А Майя… она где-то так и чувствовала себя. Феей… И несмотря на то, что благородство такого рода давалось ей нелегко, было что-то щемящее в происходящем, что-то, что заставляло Майю собой гордиться.

– Тогда почему ты все еще не с ним, дурочка?

Аня открыла рот, закрыла… Оглянулась на Ваську, растерла руки… С её ресниц упала одна слеза, другая, третья… Они все падали и падали, и она никак не могла с ними совладать. Да, кажется, даже и не пыталась.

– Ты… ты… мне отдаешь его?

– О господи, дай мне терпения! Как я тебе могу отдать то, чего у меня и не было никогда? Говорю же – дурочка, – пряча собственные слезы, Майя наигранно подбоченилась и обернулась к притихшему Саше. Смотри, мол, во дает! А потому не заметила, как Аня к ней подлетела, лишь когда та ее обняла и зашептала в волосы:

– Спасибо… спасибо… – опомнилась. Глотая соленые слезы, похлопала Нюську по плечу и снова покосилась на Сашу, поверх ее головы. И непонятно, сколько бы они так стояли, одна – рыдая в открытую, вторая – с трудом сдерживая слезы, если бы у Майи не отошли воды.

– Вот же черт… Кажется, началось!

– Что началось? – занервничал Саша.

– Как, что? Я рожаю!

– Тебе надо в больницу, – первой опомнилась Аня. – Документы с собой?

– Я без них не выхожу из дома.

– Отлично! Саш? Ты как? Отвезешь нас?

– Вас?

– Да! Мы все поедем… И Владу… Владу позвони!