Текст книги "Я, капибара и божественный тотализатор"

Глава 11

Как я вернулась к себе в комнату и рухнула спать прямо в одежде, стерлось из моей памяти. Мозг здраво рассудил, что эти воспоминания мне ни к чему: главное – довести тело до кровати и отключиться. Собственно, именно это он и сделал.

Проснулась я так же внезапно, как уснула: просто открыла глаза и поняла, что выспалась. Села, сонно зевая, потянулась и огляделась.

В комнате, кроме меня, никого.

Это что получается, я проснулась раньше Каперса? Он же собирался разбудить меня. Хм, интересно, который час?

Обувшись, я дошла до окна, отодвинула занавеску и выглянула на улицу. Пусто, тихо, темно… Однако очертания домов, заборов перед ними и булыжников на мостовой легко угадываются – значит, ночь пошла на убыль.

Потеряв интерес к улице, я приблизилась к зеркалу и хмуро взглянула на себя: мятая со сна одежда, спутанные волосы, в которых застряли травинки и веточки; пара грязных разводов на щеках и шее… М-да, красота неописуемая!

Душ легко мог бы исправить ситуацию, если бы не одно «но»: в моей комнате ванная не предусмотрена. Здесь вообще, кроме узкой кровати, стула и овального зеркала на стене, ничего не предусмотрено.

Однако сдаваться так просто не в моих правилах. Пригладив одежду, я выскочила в коридор и отправилась на поиски местной администрации. Где-то же люди моются, верно? Надо просто узнать, где именно.

Быстро пролетев мимо одинаковых дверей с выжженными номерами, я выскочила в холл – тот самый, в который мы с Каперсом вползли из последних сил.

Просторное помещение слабо подсвечивали прямоугольные матово-белые камни. Почти все свободное место занимали круглые столы, на которых ножками вверх умостились стулья. А ближе к выходу – той самой рассохшейся двери – располагалась небольшая стойка, пустующая в это время. Надо сказать, что в зале вообще, кроме меня, никого нет.

Хм, и что же делать?

Я неуверенно переступила с ноги на ногу, сморщила нос и еще раз внимательно оглядела помещение. В самой дальней от входа стене – там, где свет камней едва разгонял густые тени, – нашлась еще одна дверь. Неприметная, почти сливающаяся с деревянной обшивкой зала. Но заинтересовала меня не она, а полоска света, пробивающаяся в узкую щель над полом.

Прикидывая, как получше завязать разговор и плавно перевести его на вопрос моей помывки, я зашагала в выбранную сторону… и чуть не врезалась носом в дверь, когда та вдруг резко распахнулась.

– Ой, а чего вы не спите-то? – всплеснула руками знакомая Пышка. – Рань же еще несусветная! Четыре утра только-только минуло!

Почему Пышка не спит в это время, меня не интересовало. Гораздо более животрепещущим оставался санитарно-гигиенический вопрос. Его я и озвучила.

– Так это… могу вам воды натаскать. Одно ведро там, – Пышка махнула рукой в сторону двери, из-за которой совсем недавно выскочила, как черт из табакерки, – почти согрелось. Мы-то всегда ставим их с вечера на теплую печь. Только вам того… не хватит, чтобы хорошую теплую воду развести-то. Точнее, как – пальцы-то сводить не будет, но вот понежиться не получится.

– Мне лишь бы помыться.

– Ну, тогда-то обождите минуток пять, я быстро натаскаю. А как закончу, позову вас.

– Куда? – Сбитая с толку, я нахмурилась.

По книжкам Семицветика, мне должны были организовать помывку «в номер». Причем не простую, а практически в духе русского спа: с кедровой бочкой и сменой воды.

– Так в мыльню. Майсер-то там!

На очередное незнакомое слово мысли пустились в чехарду. Что это? Кто это? Оно безопасно? Я с ним справлюсь?

Стоило бы спросить у Пышки напрямую, но взыграла глупая гордость: выставлять себя невеждой не хотелось. Поэтому в ответ я просто кивнула.

– Мне воду сразу намешать или потом вы сами скажете, сколько холодной лить на ведро горячей?

– Э-э, потом скажу. Тогда встретимся здесь через пять минут?

Пышка кивнула и поспешила обратно в то помещение, из которого вылетала.

Я же направилась в комнату за чистыми вещами и расческой. Интересно, а Терейа положила кусок мыла или решила «не тратиться»?

Мыла в мешке не оказалось. Зато на самом дне я нашла небольшой пузырек с тягучей бледно-желтой жидкостью. Отвинтив деревянную крышечку, придирчиво понюхала находку, капнула на пальцы и покатала между подушечками. Жидкость вспенилась. Что бы это ни было – шампунь, гель для душа, средство для мытья посуды, – помыться им точно можно. Вот и отлично!

Захватив сменные штаны и рубашку (абсолютно идентичные тем, что на мне), я вышла из комнаты.

Пышка уже ждала в холле. Завидев меня, она улыбнулась и поманила за собой.

«Душик, душик, красота!» – я мысленно мурлыкала веселый мотив, послушно следуя за провожатой.

Но едва мы вошли в небольшое помещение, выложенное камнем, как песенка в моей голове резко встала на «паузу», а точнее – сразу на «стоп».

Я во все глаза смотрела на то, что стояло посреди комнаты, и пыталась сопоставить ожидания с реальностью.

Это гроб?! Или огромный черный шкаф, лежащий на спинке? Огромный черный шкаф, похожий на гроб?!

Чувствуя нарастающее беспокойство, я приблизилась к отполированному каменному прямоугольнику и осторожно, стараясь не касаться, осмотрела чудовище. В длину метра два с половиной. Матовый, с тонкими темно-синими прожилками, пульсирующими в приглушенном свете комнаты. Крышка, похожая на полусферу, плотно прилегает к матовым краям… шкафа.

Пока мной безраздельно владели шок пополам с ужасом, Пышка шустро просеменила к махине, нажала на что-то и легко сдвинула крышку.

Толстенную крышку! Такой и убить недолго! И с чего я вообще доверилась Пышке?! Мало ли что она задумала! А если убить? Похоронить заживо в этой мыльне? И Кап меня не найдет! Или найдет, но уже посеревшую и разбухшую! Да еще и с немытой голово-о-ой!..

Так, стоп.

Поняв, что меня окончательно сносит на волнах нарастающей паники, я отвесила себе невидимую оплеуху. Успокоилась, Мандаринка! Иначе такими темпами к обеду ты превратишься в законченного параноика. Расслабься, главное – не думать о плохом. Все в порядке. Это шкаф. Просто шкаф. И ни на что другое он совершенно не похож…

– Давайте я вам сейчас все наполню, а потом, как вы залезете, закрою крышку, – принялась хлопотать Пышка, подтаскивая одно из металлических ведер к боку чудовища.

– Зачем закрывать? – испуганной курицей кудахтнула я.

Мантра о гармонии со шкафом полетела ко всем чертям.

– Как зачем? – Девушка хлопнула ресницами. – Ну так вы ж мыться-то хотели!

– Хотели, – кивнула я, изо всех сил стараясь казаться невозмутимой.

Мозг же тем временем спешно искал пути отступления. Следуя его командам, я бегло оглядела комнату, приметила на каменной лавке металлический ковш.

В голове сложился план действий, и я запела соловьем:

– Знаете, вы, наверное, идите, а я тут сама все сделаю…

– Вы? – растерянно переспросила Пышка.

– Конечно! Я, знаете ли, страсть как люблю майсеры наполнять! – с перепугу вспомнила незнакомое слово и выпалила его с такой легкостью, будто каждый день произносила.

– Да-а? – недоверчиво протянула Пышка. Я рьяно закивала. – Ну, как хотите. Только это… ко мне все на «ты».

Я продолжала кивать, как автомобильная собачка, которых раньше частенько ставили на салонные торпеды: ритмично и без остановок.

«Все что угодно, милая, только топай уже!» – отправляла я мысленный посыл.

Видимо, посыл до адресата дошел: Пышка пожала плечами и вышла, прикрыв за собой дверь. Оставшись одна, я снова повернулась к черному гиганту.

Сдвинутая крышка позволила заглянуть в нутро «шкафа». И вот тут меня поджидал новый сюрприз: вместо дна у майсера оказалось настоящее решето!

Это ж как в нем вообще моются?

Хмурясь, я обошла шкаф по периметру и потыкала в его полированные бока. Ноль реакции. Постучала по углам, попинала основание, погладила бортики – без изменений. Майсер на мои манипуляции не реагировал.

Ай, и бог с ним! Все равно в этот пенал не полезу, даже под страхом смерти!

За пару минут я бодро перетащила оставшиеся два ведра ближе к майсеру и, захватив ковш, вздохнула.

– Что, Мандаринка, совсем как дома в период плановых проверок теплотрасс? Раком и с ковшиком… Зато хоть чайник двадцать раз кипятить не надо: вода уже нагрета! – улыбнулась, подбадривая себя.

Однако в своих ожиданиях я немного ошиблась: перегибаться через майсер и через ванну – не одно и то же. Помывка в айгеросовской мыльной стала почти пыткой: бортики «шкафа» оказались гораздо выше, чем я решила вначале. Чтобы не налить воду на пол, мне пришлось практически повиснуть на майсере, как полотенце на бельевой веревке. До пола я доставала лишь носочками кедов.

Спеша закончить мучительный «утренний душ», быстро промыла волосы на один раз, умылась и обтерлась, намочив край полотенца. Залезть в пугающее нутро местной ванны я так и не смогла.

Закончив, натянула чистую одежду, расчесалась и выскочила в коридор.

– Ой, – вякнула я, во что-то врезавшись.

– Простите, – раздалось над головой обеспокоенно. – Вы не ушиблись?

Меня аккуратно приобняли за плечи, помогая удержать равновесие. Я потерла ушибленный нос, посмотрела вверх и… поплыла.

«Дайте два!» – мелькнула шальная мысль, пока я обалдело разглядывала стоящего передо мной мужчину.

Высокий – выше меня головы на две, – с внимательными зелеными глазами, правильными чертами лица и длинными пепельными волосами. Да ради одного такого мужика можно было согласиться и на Айгерос, и на дурацкий тотализатор!

– Так вы не ушиблись? – переспросил идеал во плоти, не дождавшись ответа.

– А? – Я моргнула и тряхнула головой, скидывая оцепенение. – Нет, все в порядке.

– Вас что-то напугало? Вы так спешно покинули ту комнату…

«Давай, Арин, расскажи ему про жуткий шкаф и помывку с ковшиком наперевес. Он оценит, ага!» – насмешливо предложил внутренний голос.

– Э-э-э…

«Боже, главное – не выглядеть полной дурой! Вперед, Мандаринка! – подбадривало меня женское начало. – Ты должна познакомиться! Может, это самый шикарный мужчина, что тебе уготовано встретить, а ты тут мокрая, как курица, и мямлишь. Соберись!»

– Э-э-э… – заезженной пластинкой продолжала выдавать я.

«Это провал», – припечатал голос разума.

– Что ж, – незнакомец понимающе улыбнулся и отступил в сторону, – вижу, мое общество вам неприятно…

Да ты шутишь?! Мужик, стой! Сейчас я соберусь с мыслями, и у нас завяжется прекрасный диалог!

– В таком случае, – продолжил меж тем мой идеал, – не смею задерживать. Теплых солнечных лучей и ласкового ветра, прекраснейшая. – Он откинул полы темно-зеленого плаща и галантно поклонился.

«Давай, Ариш, хоть пожелай ему чего-нибудь хорошего!» – обреченно посоветовал внутренний голос.

– Э-э-э, – выдала я полюбившийся за последние пару минут звук, – спасибо. Вам тоже всего доброго, здоровья и… э-э… горячей воды…

«Беги-и, – простонал внутренний голос. – Просто беги. Избавь этого идеального мужчину от своей глупости!»

Щеки опалило огнем стыда. Брякнув короткое «до свидания», я прошмыгнула мимо красавца и поспешила в комнату, мысленно костеря себя на все лады. Ну почему всегда одно и то же? Стоит мне встретить кого-нибудь, в чьих глазах хочется выглядеть хорошо, как я тут же выставляю себя полной дурой!

Все! Вернусь в комнату и носа оттуда не высуну! Минуты позора лучше переживать в одиночестве.

Однако Айгерос, судя по всему, придерживался иного мнения. Иначе как объяснить то, что в комнате меня уже ждали?

– Вот скажи мне, Арина, – вместо приветствия начал Каперс, – неужели это так сложно – сидеть в безопасности и терпеливо ждать, пока за тобой не придут?

Я растерялась, не ожидая встречи с хранителем, но быстро взяла себя в руки.

– Ты не говорил, что из комнаты нельзя выходить. Или надо было безвылазно тут сидеть? Без еды, воды и туалета?

– Ты была в мыльне. – Каперс не спрашивал, а утверждал. И утверждал обвинительно.

– Да, людям иногда нужно мыться.

– Арина-а, – простонал он, – неужели ты правда не понимаешь? Ты должна – нет, даже обязана! – вести себя крайне осмотрительно! В этом городе наверняка есть другой участник тотализатора. И нам очень повезет, если всего один. А чего хотят все участники, кроме тебя? Правильно: победы любой ценой!

– Ну так пусть побеждают! Мне-то что?

Каперс закатил глаза и подошел ко мне. Несколько секунд сверлил тяжелым взглядом, а потом вдруг мягко ткнулся лобастой головой в мое колено.

– Дура ты, Арин, – устало выдохнул он. – Все еще не поняла, насколько Айгерос опасен? Я же… переживал.

Внезапное признание выбило из колеи. Это что же получается: мой черствый хранитель не такой уж и черствый?

Поддаваясь порыву, я наклонилась и запустила пальцы в жесткую шерсть.

– Кап, – позвала тихо, – а если я умру, ты почувствуешь?

– Да. Но не сразу. Это и пугает…

– А мое тело, – я на секунду закусила губу, – оно вернется на Землю?

– Нет. Боги не готовы тратить энергию на возврат… выбывших.

– Выбывших, – эхом повторила я. – Дурацкое слово. И боги ваши дурацкие. И тотализатор, – вздохнула я, пожевала губу, потом добавила: – Прости, Кап.

Хранитель поднял голову и удивленно посмотрел на меня.

– За то, что заставила волноваться.

Каперс кивнул и, как мне показалось, едва заметно улыбнулся.

– Ладно, – привычно заворчал он, – пойдем быстро позавтракаем, пополним запасы в дорогу, и пора бы уже выдвигаться. Мы вышли немного южнее, чем я рассчитывал, – до бухты Намеры еще несколько дней пути.

– Хорошо. Сейчас только в рюкзак все скидаю…

– Во что?

– Ну, в мешок, – перевела я на понятный Каперсу язык.

Прошла, взяла со стула мешок и комком запихнула внутрь грязную одежду с пузырьком жидкого мыла. Утрамбовала как можно плотнее, чтобы освободить место под еду и воду, затянула тесемки и закинула ношу за спину.

– Все, я готова!

Каперс фыркнул, не разделяя моей радости от скорых сборов, и первым вышел в коридор.

Глава 12

И вот я снова в холле. Стулья спущены на пол, странные камни-светильники сияют ярче, а за некоторыми столиками уже сидят первые постояльцы.

Из дальней двери вышла Пышка с подносом, полным еды. Расставив тарелки перед седым мужчиной с заплетенной в косы бородой, она с улыбкой направилась к нам.

– Один горячий завтрак, кружку чаиры и еды в дорогу на три дня, – распорядился Каперс, едва Пышка остановилась возле нашего столика.

– Конечно! – с готовностью отозвалась она и перевела на меня обиженный взгляд. – Что же вы не позвали меня майсер-то спустить? Вы ж в гостях! А все сами, сами… Неужто думаете, мы негостеприимные хозяева?

Я растерялась, не понимая причин недовольства.

– Прости… оно как-то по привычке само вышло, – добавила неуверенно, надеясь сгладить ситуацию.

– Да ладно, чего уж. – Девушка вздохнула. – Пойду принесу вам завтрак.

– Кап, – я повернулась к хранителю, едва Пышка отошла, – что ее обидело?

Хранитель с ответом не спешил. Он замер истуканом и подергивал лишь кончиками усов. Приглядевшись, я поняла, что меховая зараза из последних сил сдерживается, чтобы не заржать!

– Спорим, ты даже не поняла, как работает майсер? – хрюкнул он. – Высшие и низшие боги! Как ты вообще умудрилась в нем помыться? – На последней фразе выдержка отказала бравому грызуну: он рассмеялся.

Я насупилась и буркнула:

– Как, как… молча! Перегнулась через борт и поливала на голову из ковша.

Каперс уже не смеялся. Он ржал, как полковой конь!

– Я… хочу… это увидеть! – выдавал капибар по слову в секундных перерывах между приступами хохота. – Арина, ты бесподобна!

«Смейся, смейся, – обиженно думала я. – Посмотрела бы я на тебя в нашем мире. Как бы ты, например, справился с гидромассажной ванной!»

– Ох, прости, – пытаясь успокоиться, выдохнул Каперс. – Я просто не могу перестать представлять тебя, висящую на майсере!

Я хмыкнула и, глядя на веселого капибара, тоже улыбнулась.

– Но все-таки, что могло обидеть Пышку?

– Пышку? – Он нашел взглядом названную девушку и довольно прищурился. – А она, кстати, очень даже ничего по местным меркам. У лигайтов ценятся округлые формы.

– Она – лигайт?! – Я перегнулась через стол, разглядывая румяную подавальщицу.

Выглядела она как обычный человек, разве что ростом выше. Но и на Земле можно встретить девушек под метр девяносто. А в остальном: круглое лицо, загорелая кожа, густые черные волосы, заплетенные в косы, – ничего примечательного.

– У нее хвост, – подсказал Каперс, с довольным выражением морды наблюдая за моей реакцией.

– Где?!

Я практически распласталась по столу, желая приблизиться к открывшейся с новой стороны Пышке.

– Думаю, в том же месте, где и у всех, – внизу спины. – Хранитель хмыкнул. – Только, пожалуйста, не надо лезть к ней под юбку, желая проверить. Лигайты не выставляют хвост на всеобщее обозрение. Для них это очень интимно.

Я разочарованно застонала.

– Интересно, как он выглядит? – спросила вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Обычно, – отозвался Каперс. – Короткий, покрытый кожей и лишь у самого кончика – чешуей.

– Ого! – восторженно выдохнула я, а в следующую секунду прищурилась. – А ты, значит, под юбки к лигайтам лазил?

Он снова рассмеялся.

– Нет, Арин. Под юбками у них я не был. На юге Арайдоса есть поселение лигайтов, в котором принципиально не скрывают своих тел.

– То есть просто голышом, что ли, скачут?

– Практически, – улыбнулся Каперс. – Они носят лишь украшения: серьги, ожерелья, браслеты, пояса. Последние, кстати, довольно широкие и самое сокровенное все же прячут. А вот хвосты видны.

Я быстро провела аналогию с племенами Амазонки и кивнула.

– Эти же лигайты, как ты заметила, вполне цивилизованны и очень гостеприимны. Для них обидеть гостя – ужасная грубость, которая вызовет осуждение у общества. Поэтому, с точки зрения Пышки, – Каперс хмыкнул на данное мной имя, – ты не позволила в должной мере окружить тебя, как гостя, заботой.

– Оу, – я нахмурилась. – А я могу как-нибудь извиниться или исправить ситуацию?

– Ты уже извинилась, так что не переживай. Если хочешь, можешь похвалить завтрак и кровать. Ей будет приятно.

Я радостно кивнула, откинулась на спинку стула и принялась ждать еду.

Пышка появилась минут через семь. Принесла поднос с завтраком и матерчатый прямоугольник. Пока она составляла тарелки на стол, я по совету хранителя восхитилась удобством кроватей и выразила глубочайшую признательность за проявленное гостеприимство. Каперс одобрительно кивнул, а Пышка зарделась. У меня на душе тоже стало светлее.

Когда мы с хранителем вновь остались вдвоем, я перевела взгляд на стол.

Ого! Да с таким питанием через полгода-год даже гигантский майсер станет маловат! Это ж сколько тут еды? Какая-то каша жуткого илисто-зеленого цвета, лепешки, оладьи, странные синие бобы и знакомые с ужина оранжевые клубни местного картофеля. Жаренное в семенах мясо, свежие не то фрукты, не то овощи и что-то, по виду напоминающее фиолетовый пудинг. В большой, с виду литровой кружке плескалась темно-коричневая жидкость. Пахла она странно.

– Что это? – спросила я, морщась от запаха.

– Чаира, – последовал лаконичный ответ. – Попробуй. Думаю, тебе понравится.

– Как-то я сильно в этом сомневаюсь.

Каперс не стал комментировать мое заявление. Он молча наблюдал и, судя по всему, ждал.

Что ж, если ему так важно, чтобы я это попробовала…

Я вздохнула, придвинула кружку, снова поморщилась и быстро сделала маленький глоток. Замерла, оценивая. А потом сделала новый глоток – на сей раз большой и жадный.

Да это же почти кофе! Крепкий, пряный, с горчинкой и нотой корицы!

Каперс довольно дернул ухом и пододвинул ко мне зеленую кашу. Уже не сомневаясь, я смело притянула жутко выглядящее месиво и зачерпнула полную ложку. По вкусу каша напомнила тыквенную. Не самая моя любимая, но вполне съедобная.

– Сделай себе одолжение, – к Каперсу вернулся привычный надменный тон, – съешь как можно больше. Не хочу потом постоянно останавливаться на твои перекусы.

Отвечать с полным ртом некрасиво. Так что я просто прожгла хранителя недовольным взглядом и вернулась к каше.

Вот после таких приемов пищи с легкостью поверишь, что лигайты любят пышек! Они их сами же и откармливают!

Когда я, разделавшись с кашей, принялась за оладьи, в голове сложился пазл и стало ясно, что не давало мне покоя последние десять минут.

– Почему ты не ешь? – прожевав, спросила я. – Останавливаться ради твоих перекусов мне, знаешь ли, тоже неохота, – произнесла, скопировав интонации Каперса.

К моему удивлению, он ничуть не возмутился.

– Мне реже требуется еда, чем людям. Особенно землянам, – поддел он. И, будто бы этого мало, добавил: – Земляне вообще очень прожорливы.

Наверное, стоило обидеться. Или разозлиться. Или как минимум потерять аппетит. Но я понимаю: Каперс бьет по инерции, от нелюбви к моей расе. Только это его проблемы, не мои. И лишать себя завтрака из-за подобных глупостей я не собираюсь.

Пожав плечами, сделала очередной глоток чаиры и взяла кусочек зеленого… чего-то. Не сладкий, не соленый, но сочный. Огурец? Пусть будет айгеровский огурец – мне без разницы.

Спустя три кусочка огурца стало ясно, что больше в меня просто не влезет. Собственно, об этом я и сообщила хранителю. Запихнув в рюкзак матерчатый прямоугольник, в котором, как пояснил Каперс, лежит еда в дорогу, я встала из-за стола.

Проходя мимо Пышки, хранитель назвал ей буквенно-цифровую комбинацию. Девушка понятливо кивнула, поблагодарила нас за то, что решили «погостить» именно у них, и попрощалась.

– Что это за пароль? – не выдержала я через некоторое время.

– Все твои нужды оплачивает Совет богов тотализатора. А номер – это привязка к тебе как к участнику.

– То есть я что, могу обчистить местные магазины, купить крепость и спрятаться за ее высокими стенами?

Каперс завис. Потом удивленно посмотрел на меня.

– Не знаю. На тотализаторе еще не было таких… игроков, – произнес он после короткой заминки.

Поди, подбирал, как сказать «идиотов» поделикатнее. Я мысленно хмыкнула.

Вслух же предложила:

– Так давай я стану первой!

– Нет, Арин, – качнул головой Каперс, – так нельзя.

– Но почему? Ты же сам сказал, что никто не пробовал. Вдруг можно?

– Нет, – упрямо возразил он. – Ты должна добраться до храма.

Я хотела повторить недавний вопрос – почему? Но ответ вспыхнул в сознании, как неоновая вывеска на дешевых киосках.

Я – возможность Каперса что-то доказать таинственному Совету. И ради этой возможности он протащит меня не только через Арайдос, но и через Адагар и Амагрейн, если потребуется.

«Не привязывайся к нему, Ариш, – мягко, по-отечески посоветовал внутренний голос. – Помни: вы партнеры. Причем временные. Он использует тебя, а ты – его. Твой настоящий тотализатор – не борьба за волшебный мир. Он здесь и сейчас, происходит каждую минуту. Рядом с хранителем. Все просто: тот, кто использует свой шанс, свою возможность первым, тот и выиграет».

Я тяжело вздохнула и согласилась. С обоими: и с голосом разума, и с Каперсом.

– Хорошо. Потопали к твоему храму.

– Мы уже это делаем, – хмыкнул он, шагая рядом.