Текст книги "Мама для дочки бандита"
Автор книги: Юлия Рябинина
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Я не заказывала ничего, – в голосе женщины слышится сомнение.
– Женщина, я долго стоять не буду. У меня указан ваш адрес и подарок. Велено доставку совершить, – более настойчиво и резко начинает говорить Роман, – если не нужна посылка, я конечно отвезу ее назад, но все издержки оплатите вы, – Роман говорит так уверенно, что невольно и я ему мог бы поверить если бы не стоял рядом.
– Ладно, подождите, – сдалась женщина и я слышу щелчки замков с той стороны двери.
– Бесстрашная. Время полночь, а ей хоть бы что, – шепчет Роман.
– Покажите молодой человек путевой лист и посылку, – приоткрыв небольшую щель двери требует женщина в этот момент я что есть сил дергаю дверь на себя, вырывая к чертям собачьим хлипкую цепь.
– Слабовата защита вам не кажется? – задаю директрисе вопрос и прежде чем та открыла рот чтобы заверещать навожу на нее ствол. – А вот этого делать не нужно Миловита Родионовна.
Женщина широко открыв рот стоит и тупо хлопает глазами.
– Что…что .. вам …нуж..но? У меня .. сов..сем.. ни..че..го нет? – она закрывает свою огромную грудь руками и я прыскаю со смеха.
Смеюсь безудержно долго. До слез. Так давно не смеялся. Но умом я понимаю что это откат. Отпускает меня державшее на пределе напрежение.
– Ох, все. Все. Мила дайте воды, – отсмеявшись прошу женщину.
– А бойше ничего не дать? – упрямится она, и я только сейчас замечаю у нее странный дефект речи.
– Ладно. Ладно. Сам справлюсь, – я только собираюсь вступить в святую святынь всех женщин, как мне тут же преграждает путь грудастая Мила.
– Я сама налью вам воды, – соглашается вдруг она смиренно.
– Ну, у нас есть к тебе разговор Миловита Родионовна. В дверях же держать не будешь? – я подталкиваю женщину к кухне и сам иду за ней след в след, щекотя дулом пистолета мясистый бок.
– Что вам нужно, господа в двенадцать часов ночи от одинокой скроомной женщины? – включает инстинкты самосохранения директриса, старается быть угодной, ласковой.
– Немного. Только ответы на несколько вопросов. А точнее даже на один.
Я захожу на кухню вслед за ней и усаживаюсь за шикарный кухонный гарнитур, занимающий немалую часть кухни.
– А не такая ты уж и скромная, для директрисы то детского дома?! – делаю замечание и мы переглядываемся с Романом.
– Ой, ну что вы, – кокетливо жмет плечами, – это все благодауные родители меня балуют подауками. Мелочь, а пвиятно, – врет барышня и не краснеет, ну да ладно, не нам ее судить, – так о чем вы меня хотели спуосить господа?
Женщина поворачивается к нам, с двумя стаканами воды.
– Ладно оставь. Иди присядь, – киваю ей на стул, что стоит напротив, – Ром налей воды.
Парень оказался очень шустрым и прежде чем директриса хоть как-то смогла остановить его, парень уже открыл шкафчик, где должны были храниться стаканы. Но вместо посуды, там лежали деньги.
– Ого,у тебя открыт личный счет в шкафчике для хранения посуды? – не удержался от сарказма.
– Не ваше дево! – зло рыкнула женщина подскочив к шкафу громко захлопнула дверь. – Говоите что хотели и пвоваливайте. Мне спать пора. Завтра на работу вставать рано!
– Да, ладно не кипишуй ты так женщина, – Роман все таки взял кружку, налил из фильтра воды, передал мне.
– Про девушку я у тебя спросить хочу, – промочив горло начинаю я.
– Так спрашивай скорее чего тянешь? – сложила на груди руки директриса.
– Примерно две недели назад в ваш детский дом приходила девушка. Из примет только шарф старинный. Бабкин что ли… – я только прокручиваю мысли в голове, чтобы еще такого вспомнить, о чем говорила Аня, когда:
– Это Настасья скорее всего. Она только у нас в пвуатке бабкином ходит. Боуйше никого не помню, – почесала лоб женщина, со стороны кажется, что она активно думает, – а зачем она вам? Что то натвоурива?
Вздернул бровь.
– Отнюдь нет. Я надеюсь. А что были какие-то посылы? – встаю с дивана, расправляю колени.
– Возможно. Она как отказ об удочерении повучива. Боувше в детском доме и не появлялась.
– А она там работает? – зачем задаю эти лишние вопросы сам не пойму, мне плевать что там было с этой Настей и ее судьба меня совсем не трогает. Я хочу узнать только одно, где моя дочь. Но что-то останавливает меня, тормозит на месте.
– Нет конечно. Она волонтером к нам приходива. За детишками присматривола, – отвечает директриса.
– А что ж не дали удочерить? Раз она такая деятельная? – черт, прикусить бы уже язык надо и ехать по добру поздорову.
– Да, кто ж одинокой девушке, не имеющей своих детей доверит малютку. Это же сразу на сиротке крест ставить можно?! – вскинулась директриса.
– Ладно-ладно не расходись, Мила Родионовна. Адресок ее черкни и если есть, телефончик, – двумя пальцами двигаю по столу две стодолларовые купюры.
У директрисы аж в глазах загорелось.
– Ну зачем же денежки портить чернилами, – хитро улыбается, директриса перехватывает купюры и аккуратно складывает пополам, – сейчас вернусь, – исчезает за дверями кухню.
Киваю Роману, чтоб проследил. А то вдруг тетке в голову взбрендет позвонить куда не нужно. А нам таких сюрпризов не нужно.
– А вот и адрес и телефон, – недобро косясь на Романа проходит мимо него директриса, – но только вы с девочкой поаккуратнее. Она сейчас должно быть находиться в жутком стрессе.
Глава 8
Я проснулась от тихого кряхтения у себя над головой.
С ужасом открываю глаза, сажусь в кровати ошалело оглядываясь.
– Кто здесь? – всматриваясь в пустоту спрашиваю с просони.
Но через секунду я возвращаюсь в реальность и понимаю что это сопит Лерочка.
Я специально поставила кроватку изголовьем к свое подушке, чтобы лучше слышать малышку. Я две ночи не сплю нянчусь с малышкой.
Моя крошка третий день капризничает и ведет себя странно. Вот и сейчас только глаза успела закрыть, а она не спит ворочается.
Я встаю с кровати подхожу к малышке и склоняясь над ней, дотрагиваюсь губами до ее лобика.
– О, Господи! Да ты вся горишь!
А я ведь знала, задумывалась над тем, что проведенная с бомжами ночь, рано или поздно даст о себе как-то знать. Вот этот момент и наступил.
Достаю электронный градусник из чехла. Беру малышку на руки и вставляю узкую часть ей в ротик.
– Что же делать? Что же мне делать? – смотрю на часы, половина двенадцатого. – Если вызвать скорую, то нас непременно заберут. Не оставят ребенка с высокой температурой дома. Но тогда мне нужны будут документы на Леру, а у меня их нет. И нет ни одной подтверждающей бумажки о том, что это мой ребенок.
Меня будто кипятком ошпарило.
Я только сейчас осознаю, какую глупость совершила пойдя на поводу у своих эмоций.
В голове мгновенно проносится каскад разнообразных картинок из моего ближайшего будущего. И кроме тюремной решетки я на них ничего не вижу. Жуть.
Меня бьет крупный озноб. Достаю градусник после характерного сигнала и с ужасом взираю на цифры, которые вижу на нем: 38,9.
Слезы горячими каплями покатятся по щекам. Я себе никогда не прощу если с малышкой что-то случится.
Лихорадочно вспоминаю, что нужно делать при высокой температуре, но кроме как обтирание уксусом и принятие жаропонижающих средств ничего на ум не приходит. И конечно же скорая. Трясущимися пальцами, набираю 03.
Как буду выкручиваться пока не знаю. Но другого выхода нет. Малышке явно моей помощью мало.
Я слышу в динамике короткие гудки.
– ЧТо происходит? – смотрю на экран телефона.
“Сеть занята”.
– Что за ерунда? – снова набираю номер и снова отбой.
Меня кидает в панику. Что за подстава. Мне скорая нужна! Срочно! Почему нет сети?
Я суетясь бегаю по комнате с телефон в вытянутой руке.
– НУ же лови! Лови! – но все бесполезно.
Сигнала нет.
В голове возникает безумный план. Выйти на улицу и там попробовать поймать сигнал. Но малышку бросить одну на столько долго я не смогу. Но и с собой на улицу взять тоже не вариант.
– Нина, у меня же есть Нина, – с облегчением выдыхаю.
Нина это соседка снизу. Одинокая женщина, которая не может определиться в своих “хочу” и “надо ли”. Мы с ней неплохо общаемся. Надеюсь она сейчас не спит. Ведь для нее время совсем детское.
Расстилаю на кровате одеяльце, кладу в него Лерочку.
Быстро накидываю кофту на плечи, а потом заворачиваю Лерочку.
Малышка недовольно сопит. Но потом вдруг шмыгает носиком и захлебываясь мокротой начинает громко кашлять. Поднимаю ее столбиком бью по спинке.
– Господи! Господи! Помоги! – плачу горько.
Чувствую себя последней сволочью и негодяйкой. Ведь именно я виновата в том, что малышка после переохлаждения не получила должного осмотра.
Когда Лерочка немного успокаивается. Я выбегаю из квартиры, даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверь на замок, спускаюсь этажом ниже.
Звоню. Звоню.Звоню…
– Настя ты чего так поздно? – дверь с шумом открывается и на меня тревогой и испугом в глазах смотрит Нина. – Ого! Ребенка украла и теперь скрыться у меня хочешь!? – вмиг просыпается Нина видя мое лицо и ребенка на руках.
– Почти, Нин. Помоги, а?! – я протискиваюсь между Ниной и дверным косяком вхожу в квартиру.
– Но я не одна, – улыбка Нины становится шире, а я замираю на месте.
– Я не помешаю? – спохватилась и пячусь назад.
– Да нет не переживай, – хмыкает Нина, – я с ним только несколько часов назад познакомилась, представь. Возле нашего подъезда подобрала, – доверительно шепчет мне девушка.
А у меня от нехорошего предчувствия по спине мурашки холодной змеей поползли.
– Что значит возле подъезда, Нин? Он что овощ какой? – с иронией заметила ей.
– Да нормальный он. Хочешь пойдем познакомлю? – Нина подхватывает меня под руку. – А ребенок откуда?
– Все потом расскажу, – выдергиваю руку и возвращаюсь обратно к двери, – мне сейчас Нин не до знакомств. У малышки температура. Мне нужно вызвать скорую. А мой телефон заглючило, показывает связи нет.
– Так давай я вызову, – спохватилась Нина.
– Я к тебе за этим и спустилась. Просто малышку не могла одну дома оставить, – с тревогой взглянула в Лерочкино личико.
– А что говорить то? – шепчет Нина, когда слышу что в трубке гудки пошли.
– Скажи у новорожденного ребенка температура….
– Нина, у вас все хорошо? – долетел до моих ушей грудной голос, от которого коленки задрожали, столько в нем было холода и опасности, что мне тут же захотелось убежать.
– Да Алексей, все хорошо, – деланно беззаботно отвечает ему Нина, и я сразу понимаю, что соседка хочет ему понравится, странная она Нинка, вроде и к мужикам ластится, а замуж не идет, – у соседки тут беда небольшая с ребенком.
Я от неожиданности, что она вставит меня в свой с ним диалог выпучила на нее глаза. Замахала головой отрицательно.
– Ты что? – кручу возле виска пальцам. – Молчи, т-ссс.
– Так если нужна помощь, я могу помочь. Что случилось? – я слышу как его голос приближается, значит он идет к нам.
Я суечусь возле входной двери. Лерочка начинает хныкать.
– Мне не нужна помощь! – крикнула в направлении коридора. – Мы уже уходим!Ну ты Нинка и подставила меня, – шиплю на соседку, и тут в телефоне раздается голос диспетчера, Нина смотрит на меня не понимая ничего, – называй мой адрес.
Я выскакиваю за дверь прежде чем в коридорном проеме появляется обладатель страшного голоса.
– Настя! – догоняет меня голос Нины на лестничной площадке и я чуть не спотыкаясь о ступеньки замираю на месте.
Вот зачем. Зачем она назвала мое имя!
– Скорая приедет скоро, жди! – кричит соседка.
А я спохватившись, поднимаюсь в квартиру и закрываю дверь на несколько замков. Дыхание сбивает об бега. Я залетаю в комнату и укладываю Лерочку в кроватку. Разворачиваю края одеяльца оглядываю девочку.
– Ты моя хорошая, – глажу ее по пухленькой огненной щечке, – кажется нам с тобой еще немного осталось быть вместе, – на глаза наворачиваются слезы, отчего силуэт малышки искажаясь задрожал перед моим взором.
Промокнула кончиком одеяльца влагу.
– Потерпи еще немножечко моя хорошая. Помощь уже в пути, – вспомнив про обтирание, побежала на кухню.
Налила кипяченой водички в миску. Достала чистую салфетку, вернулась обратно в спальню к Лерочке.
Аккуратно освободив тельце малышки от одежды, начинаю протирать ее ручки и ножки, тихо напевая песенку.
Внешне стараюсь подавить слезы, нечего плакать, сама виновата. Знала, что рано или поздно этот момент наступит.
Я прокручивала в голове ответы на предполагаемые вопросы, которые мне зададут врачи. И все больше склонялась к тому, что версия с подругой, которая оставила на меня ребенка самая подходящая.
Несколько раз повторила заготовленную речь про себя.
Все должно выглядеть как можно правдивее, а уж дальше пусть медики решают сами.
Если решат, что я могу сопровождать малышку в качестве тети, то так и поступим. Поеду с ними, а как будет дальше… разберусь по ситуации.
А если не согласятся взять меня с собой?…
Нет! Я отмела этот вариант… Я не могу бросить Лерочку в таком состоянии одну. Пусть что хотят со мной делают, но одну ее я не позволю забрать и буду с ней до самой последней секундочке. Пока не уверюсь в том, что моя малышка попадет в руки к хорошим людям.
Мои тяжелые мысли прервал звук сирен подъехавшей скорой помощи.
Я выпрямилась над кроваткой и побежала к двери.Все старалась делать максимально быстро. Не на минуточке не хотела оставлять Леру одну.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Паника накатила на меня такая, что зубы задрожали от волнения и тревоги.
Распахиваю дверь и …
Мой взгляд упирается в широкую грудь, обтянутую мягким кашемиром.
Шумно сглатываю застрявший где-то посередине пищевода комок воздуха и медленно поднимаю глаза.
На меня сверху вниз смотрят два темно-синих глаза, в обрамлении черных густых ресниц, идеально подкрученных кверху, на идеально красивом лице.
– Я пришел за своей дочерью, – огорошивает меня он и теперь мне этот мужчина не кажется красивым, он меня пугает.
Мужчин отодвигает меня в сторону, и я вижу что за его спиной стоит еще один, только парень намного моложе.
– Здесь нет вашей дочери. О чем вы? – сердце очумело от страха и готово вот-вот выскочить из груди, но я сделав усилие над собой, осмеливаюсь и преграждаю ему путь.
– То есть, это не ты купила ребенка у бомжихи две недели назад? – зловеще цедит сквозь зубы мужчина нависая надо мной.
Меня будто молния стукнула в голову. Оказывается, оказаться в тюрьме – это было не самое страшное. Самое жуткое происходило сейчас. Откуда он узнал о том, что я отдала за Лерочку деньги? Он что нашел этих бомжей?
– Я… я не покупала… – заикаясь и сжимаясь под его взглядом в комочек, шепчу еле слышно.
– Врешь, – рычат мужчина и, оттолкнув меня в сторону, проходит в коридор.
И в ту же секунду квартиру заполнил детский плач.
Я вижу как глаза незнакомца сужаются и он с подозрением смотрит на меня и решительным шагом направляется в спальню.
Широкие плечи расправлены и напряжены, пальто натянуто на них так, что чуть по швам не трещит. И когда он подходит к двери, то практически спиной закрывает проем полностью.
– Вообще-то мужчина – это неприлично заходить в спальню к девушке, когда вас туда не приглашают, – я подбегаю к нему и пытаюсь протиснуться между ним и дверью, – и верхнюю одежду снимите. Не на вокзал зашли, а в дом, где живет маленький ребенок, – теперь я понимаю, как себя чувствовала Моська перед слоном, – и вообще с чего это вы решили, что это ваш ребенок?
– Во-первых, ты для меня преступница, а не девушка, – цедит мужчина сквозь зубы, продолжая щурить глаза.
– Да, прекратите мне тыкать, мы с вами даже не знакомы? И с чего это я преступница? – возмущаюсь и упираю руки в бока.
– Потому что скрываешь у себя мою дочь, незаконно. Я думаю этого будет для суда достаточно, чтобы упечь тебя за решетку, – незнакомец, говорит это все так холодно и безэмоционально, как будто перед ним не живой человек стоит у которого есть чувство и эмоции, а бездушное бревно, которому все равно куда его положат.
– Зачем вы так говорите? Вы же совсем ничего не знаете? – мой голос дрожит и я чувствую, что от обидных слов у меня вот-вот начнется истерика.
Но мужчина лишь только хмыкает надменно, и грубо отодвигает меня в сторону, толкает дверь. Звук детского плача усиливается.
– Господи! – выдыхает незнакомец глядя на кроватку в которой копошиться Лерочка , а я снова как ошалелая кидаюсь ему наперерез.
– Да снимите вы свое пальто! – кричу на него и дергаю за рукав. – Это не гигиенично находиться в комнате с маленьким ребенком в верхней одежде.
Мужчина зыркает на меня так свирепо, что я отступаю. И прикусываю язык, да ему плевать на то что я говорю, он как будто не слышит, прет как танк.
– Девочка моя, – я даже не верю в то, что голос этого мужчины может настолько наполниться любовью и нежностью за одну секунду.
Я начинаю дрожать от нахлынувших чувств. Прижимаюсь к косяку и обнимаю себя за плечи, продолжая неотрывно наблюдать за тем как незнакомец скользить крупными ладонями под одеялко и поднимает малышку с таким трепетом, как будто в его руках не ребенок, а хрупкая вселенная.
У меня сжимается внутри сердце так сильно, что становится больно в груди.
– Скорую вы вызывали? – бесценный момент воссоединения отца и дочери нарушает вошедший доктор и медсестра.
– Да, – прокашлявшись отвечаю я.
– Мы уезжаем, – слышу за спиной голос незнакомца и он опять прет на меня, как танк.
– Послушайте, я вас прошу. Вы не можете увезти Лерочку. Ее надо показать врачу. У малышки высокая температура… – но мужчина и слушать не хочет.
Он бросает на меня косой взгляд:
– С тобой разбираться буду позже, – грубо оборвал, – а в больницу мы заедем по дороге сами.
Доктор покосился на меня, потом на незнакомца и пожав плечами кивнул медсестре.
– Так и запишем. Родители не в адеквате.
Но дальше происходит, что–то странное непонятное.
Лерочка снова начинает кричать, да так громко, что у меня сердце заходиться от переживания за нее. Незнакомец замирает на полушаге у входной двери.
– Почему она плачет? – взволнованно спрашивает мужчина.
– Господи– Боже мой! Я же не просто так вызвала скорую, – укоризненно качаю головой и сокращаю между нами расстояние в считанные секунды, протягиваю к нему руки, – дайте ребенка. Пусть ее осмотрит доктор.
Незнакомец смотрит на меня пристально, изучающе.
– Не будьте глупцом. Здоровье Лерочки превыше вашего цинизма и надменности, – подхватываю малышку под спинку., мужчина колеблется и в этот момент крошка хрюкает носиком и закашливается, да так сильно, что вижу в глазах новоявленного папаши неподдельный ужас.
– Дайте сюда, – забираю ее из рук незнакомца и прижимая к себе ставлю столбиком.
– Дайте ребенка, – командует доктор и я подхожу к нему, – как давно ребенок болеет?
Дальше все происходит очень быстро, оперативно.
Я рассказываю подробно о том: когда заболела Лерочка, когда у нее поднялась температура, когда начался кашель и много всего того, что знаю и рассказать могу тоже только я.
Несколько раз бросаю украдкой взгляд на незнакомца, потому как его тяжелый взгляд почти осязаем. Я чувствую как он смотрит на меня. Его взгляд как рентгеновские лучи сканируют меня, не дают расслабиться. Заставляют все время держатся в напряжении.
– Не знаю что у вас тут происходит, – доктор обеспокоенно смотрит то на меня, то на незнакомца, – но ребенка нужно срочно госпитализировать. Я подозреваю пневмонию, а для такой крохи исход, – он сделала выразительную паузу, от которой у меня заломили ноги, – в большинстве случаев заканчивается летальным исходом.
– Да, что вы такое несете? – в голосе незнакомца послышались угрожающие нотки.
– Правду, – в той же тональности отвечает ему доктор, – и если вы сейчас откажетесь от госпитализации и ребенок умрет, то вы за это будете нести уголовную ответственность, – закончил он свою пылкую речь.
– Мы едем доктор, – я вскакиваю с места, и иду в спальню, но проходя мимо незнакомца притормаживаю, – уж не знаю какой из вас выйдет отец, если вы готова ради своейго…
– Цинизма? – обрывает он меня, как будто насмехается.
– Не важно, но я надеюсь в вашей голове присутствует здравый смысл и вы понимаете, что сопротивляться обстоятельствам бесполезно.
– Свидетельство ребенка и свой паспорт взять не забудьте, – окликает меня доктор.
Я чувствую как мои колени не спертимо начали трястись и все тело охватила слабость. Я захожу в спальню и плюхаюсь на кровать, потому как ноги подгибаются.
Я понимаю. Это конец. Я так храбрилась перед незнакомцем и врачом, хотя на самом деле испытывала дикий страх от того, что отец Лерочки, просто даст мне пинка под пятую точку. Заберет девочку и все… больше я ее никогда не увижу. А еще же этот мерзавец и в полицию заявление напишет от него можно ожидать всего чего угодно.
Я непроизвольно всхлипнула и спрятала лицо в ладонях беззвучно заплакала.
– Эй, ты! – голос незнакомца грубый, хлещет как кнут.
Я вскидываю заплаканной лицо. Сейчас мне все равно, как я выгляжу. Мои силы на исходе. В этом бою я проиграла.
– Чего расселась? Вещи для дочки собрала? Скорая вообще-то не такси, надо понимать это. Или ты передумала ехать в больницу?
– Что? – я не верю своим ушам.
Этот человек мне сейчас предложил ехать с Лерочкой в больницу? Или у меня слуховая галлюцинация?
– Что слышала. Шмотки собирай свои и дочкины. И паспорт свой не забудь. А то не пустят, – его голос по прежнему груб, но в нем что-то изменилось. Что именно я не могу уловить.
– Но у меня же нет свидетельства о рождении Лерочки, – еле перебираю губами, громко шмыгаю носом, встаю с кровати и начинаю собирать сумку.
– Свидетельство это не твоя забота. Я его завтра подвезу.И мою дочь зовут Вероника. Титова Вероника Богдановна, если быть точнее. А ты с сегодняшнего дня будешь работать у меня няней, но не обольщайся. Я даю тебе испытательный срок, две недели, – ухмыляется он и разворачиваясь уходит.
У меня лицо застыло от шока. И видимо мое нелепое выражение лица развеселило Богдана.
– Господи! – шепчу одними губами. – Я только что назвала его Богданом? Этого не может быть? – утрамбовав необходимые вещи в сумку, перешла к столику, где все лежало для ухода и гигиены за малышкой. – Вероника, – прокатилось по языку звонкими шариками настоящее имя девочки, – красиво.
Неожиданно для себя почувствовала что улыбаюсь. Я была настолько счастлива, что останусь с Вероникой, что даже представить страшно, как я за такой короткий срок смогла настолько прикипеть к малышке.
И раз судьба сжалилась надо мной и дала мне шанс остаться рядом с девочкой я сделаю все, чтобы быть с ней столько долго, сколько буду нужна ей.
– Вы готовы? – спрашивает доктор когда я выхожу из спальни.
– Да. Вещи собраны. Паспорт с собой, – бью себя по карману.
– Папаша, возьмите сумку, а мамочка…
– Няня… – в один голос с Богданом мы перебиваем доктора.
– Да-да, – отмахиваясь от нас, как от надоедливых мух, засеменил к двери доктор, – няня пусть возьмет ребенка. ОНа поедет с нами, а вы за нами. Я правильно понял, что вы на машине? – доктор все это спрашивает у нас по дороге.
– Да правильно, – сухо отвечает Богдан, не спуская при этом с меня пронзительного взгляда.
Я начинаю под его взглядом робеть.
– Ключи не забудьте взять, – говорю парню, который замыкает нашу процессию и последним выходит из квартиры, захлопывая за собой дверь.
– Не забыл, – улыбается мне широко задорно показывая в пальцах ключи от квартиры.
Когда мы спускаемся на этаж Нины, соседка выглядывает из приоткрытой двери ждет меня.
– Забирают? – сочувственно качает она головой.
– Угу, – киваю ей в ответ.
Неожиданно Богдан налетает на меня и отгораживает от соседки, а сам внимательно заглядывает ей за плечо.
– ЧТо такое? Осторожно. Вы меня чуть не столкнули, – шиплю возмущенно я.
Но я так сказала из-за того, что мне стало неудобно перед Ниной. Ведь Богдан схватил нас с Вероникой в медвежьи объятия, как будто хотел от кого-то защитить.
– Извини, – буркнул он.
– Что-то случилось? – я тоже отчего занервничала.
– Наверное нет. Просто обознался, – с тревогой в голосе отозвался Богдан, а потом перевел на меня взгляд и поняв, что стоит и до сих пор обнимает меня, вдруг резко отстранился.
– Ну а ты что застыла? Давай быстрее беги. А то развела тут светскую беседу, очень вовремя?! – с иронией в голосе замечает мужчина подталкивая меня к выходу.
– Роман, прикрой, – кидает он парню через плечо и теперь за моей спиной оказываются два огромных мужчины.
– Смотри за моей девочкой, как за родной. Поняла? – шепнул мне в ухо Богдан, когда помогает забраться в салон скорой помощи.
– Она для меня и так родная, – отвечаю ему и врач захлопывает дверь, разделяя нас друг от друга куском металла.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?