Текст книги "Обычная необычная история"

– Ой, мамочки! – завизжала моя подруга. – Пожалуйста, скорее поехали! – обратилась она к водителю.

Я даже сейчас не верю, что это был маньяк-насильник, хотя Кристина до сих пор вспоминает эту историю и считает, что нас тогда чудом пронесло. А мне кажется, что это был обычный подвыпивший мужчина, коих первого января полно, который, правда, сначала хотел помочь, но из-за того, что он выпил, не очень понимал, что он делал, а потом, может, он хотел извиниться, просто так получилось. Я верю в лучшее. Такое вот новогоднее приключение.

Еще мы любили слушать группу «Animal ДжаZ» и горланить их песни в открытое окно, срывая связки.

– Шестнадцать лет – это мало! Это только начало.

Мы сидели у Кристины в комнате, пели, болтали и мечтали, как однажды мы встретимся с Михалычем, вокалистом нашей любимой группы, познакомимся и вместе затусим.

И однажды наша мечта сбылась. В Ухту приехала группа «Animal ДжаZ», и мы, конечно же, пошли на их концерт. Там было очень здорово, мы пропели все их песни, визжали и орали. Это было что-то!

И после концерта, не спеша уходить, мы слонялись по клубу, где выступала группа, и вдруг к нам подходит какой-то мужчина и бодро спрашивает:

– Ну че, девчонки! Как вам концерт?

– Супер! – ответили мы хором. – Очень круто! Это наша любимая группа!

– Не может быть, – улыбнулся мужчина.

Он развернулся и ушел, мы переглянулись с Кристиной, хихикнули, как вдруг он возвращается снова и протягивает мне билет с автографом Михалыча и напульсник, который был надет на вокалисте во время выступления.

– Ничего себе! – удивилась я. – Это мне?

– Ну не мне же, – усмехнулся он.

Оказалось, это был директор группы. После того как он вручил нам подарки, он взял коляску и повез меня в гримерку.

Мы зашли в помещение и обалдели, на стуле сидел уставший Михалыч. Он был совершенно другим: уже переоделся, на нем были очки, а сам он сидел и спокойно что-то читал.

Затем он поднял голову, посмотрел на нас и бодро произнес:

– Опа! Кто к нам пришел! – будто мы были старыми приятелями. – Привет!

– Привет, – ответила Кристина, а я вообще ничего не могла произнести, я улыбалась и сидела довольная.

– Спасибо, что пришли на концерт и пробыли до конца, – поблагодарил нас вокалист.

Мы пообщались, пофоткались и ушли счастливые-пресчастливые. И так получилось, что спустя несколько лет, когда мы уже были взрослые, мы с Кристиной снова попали на концерт «Animal ДжаZ», но уже в Москве. И снова попали к ним в гримерку. Музыканты нас вспомнили, и мы весело поболтали и опять пофоткались.

К сожалению, у Кристины не задалась карьера певицы. Не знаю, с чем это связано, но она пошла другой дорогой, оставив концерты и песни в прошлом. Сама она говорит, что просто не настолько упертая и хладнокровная, как я. Хотя для меня она самый хладнокровный человек на свете.

Она очень рано уехала в Москву и пыталась построить свою жизнь в большом городе. Ей было сложно, многое не получалось, а однажды она попала в страшную аварию по вине водителя, у нее была повреждена нога, а на руке оторвало один палец.

Палец пришили обратно, хоть он и не функционировал, в ногу вставили металлическую пластину. И даже после такой страшной аварии Кристина все равно пришла в себя.

Сейчас она вышла замуж и родила сына, которого назвала Артем. Не так давно я стала его крестной мамой. Кристина уехала в другой город, и у нее все хорошо. И мы по-прежнему продолжаем общаться и периодически видимся, хоть и не так часто, как хотелось бы, вспоминая годы, проведенные вместе, и наши приключения, которых было, казалось, бесчисленное количество. Люблю тебя.

7. Рыбий хвост

Во Дворец пионеров я проходила с одиннадцати до пятнадцати лет. За это время у меня было очень много выступлений, гастролей, конкурсов и даже три сольных концерта. Помню, как удивилась, когда на один концерт людям не хватило мест в зале и они стояли в проходе, лишь бы послушать, как я пою.

Исполняла я в основном чужие песни. С Интернетом тогда было туго не только в провинциях, и минус для песни было найти очень тяжело, поэтому инструменталы для меня прописывались заново. Да и не только для меня.

У Светланы Валерьевны был муж Олег, теперь уже бывший, который помогал всем, кто занимался в студии, с музыкой и аранжировками. Иногда Олег занимался с нами вокалом, и лично мне нравилось, как он преподает, но больше, конечно, он был занят музыкальным сопровождением.

Система была такая: мы называли ему песню или давали ее послушать, а он пытался найти в Сети хоть что-нибудь помимо текста, связанное с этой песней, – ноты, аккорды или какие-нибудь партии. Если был минус – отлично, если от песни было что-то, он это брал и доделывал, если ничего не было, он подбирал мелодию на слух. Затем в музыкальном редакторе Олег настукивал барабаны, накладывал бас, записывал живую гитару или, если надо, синтезатор и подкладывал различные сэмплы.

Мы старались далеко не уходить от оригинала, поэтому наш конечный продукт был очень похож на первоначальный. Надо заметить, стоила подобная услуга недешево, но других вариантов не было. Разве что диск с караоке и петь то, что было на нем, либо собирать группу, что намного сложнее и затратнее, чем заплатить за изготовление инструментала. Либо петь а капелла, что, сами понимаете, получится сделать не на каждом концерте и не с каждой песней. Либо научиться играть самому и петь под гитару, клавиши или что-то еще. Мне хотелось петь под полный набор инструментов, поэтому у Олега сразу появился новый клиент.

Те, у кого не было денег, чтоб заказать инструментал на свою любимую песню, пели то, что было в базе студии. Конечно, это неправильно – ребенок пришел заниматься вокалом, а поет не то, что хочет, и самое обидное – ему никто не запрещает петь, но и никто не помогает с тем, чтоб он спел то, что нравится и хочется. Но так, к сожалению, везде: в любой музыкальной, спортивной и художественной школах приходится платить не только за занятия, но и за инвентарь, без которого занятия останутся бессмысленной теорией.

Даже страшно представить, сколько людей в нашей стране занимаются не своим делом только потому, что когда-то у них не было возможности по-настоящему увлечься тем видом искусства, которое им казалось и, возможно, до сих пор кажется самым лучшим.

В тринадцать лет я записала первый альбом под названием «Девушка, которая поет». Он состоял в основном из каверов, хотя были, конечно, и авторские песни, которые мне любезно предоставили на исполнение сами авторы.

Сразу после записи мне организовали несколько концертов в городе и пригородной зоне, на которых мы и раздавали диски с песнями.

В шестнадцать был записан второй альбом, который мы решили оставить без названия. Он также состоял из кавер-версий на мои любимые песни.

Мне нравилась разная музыка, поэтому я могла спеть на концерте несколько песен Земфиры – «Небо Лондона», «Не отпускай», «Почему?», потом исполнить песню Алены Высоцкой «Душа», затем спеть песню Мары «Самолеты», потом Линда «Ворона», после этого я могла спеть песню Юлии Бужиловой «Спи», а закончить концерт песней Дианы Гурцкой «Я люблю вас всех».

Может, со стороны мой сет-лист и выглядел как салат, мне было все равно. Я слишком сильно любила музыку, чтобы делить ее на жанры, и получала истинное удовольствие от выступления на сцене.

В вокальной студии после моих сольных концертов появились и недовольные. Ведь я туда пришла не так давно, а уже заявила о себе на весь город, как молодая талантливая певица. Про меня писали в газетах и делали сюжеты по местному ТВ. Конечно, таких успехов, хоть они и кажутся теперь незначительными, хотелось всем, кто занимался в той студии.

Чтоб погасить недовольства, наши вокальные педагоги решили устроить сольные концерты и другим своим ученикам. И, мне кажется, это правильно. Возможно, это стоило сделать сразу, чтоб никому не было обидно, хотя, разумеется, не мне решать.

Что касается меня, то я взрослела и видела, как взрослеют мои подруги. У многих появлялись первые мальчики, были свидания, цветы и поцелуи. Они делились друг с другом историями, впечатлениями и ощущениями. Мне же рассказать было нечего.

Училась я дома, на гастроли ездила с родителями, а даже если концерт был в городе, меня после него сразу же увозили домой. С одной стороны – где еще знакомиться с людьми, как не на концертах, но когда тебя привозят и увозят, сложно завести даже беседу, какие уж там отношения.

Но, как оказалось, и моего первого поцелуя не пришлось долго ждать.

На сольном концерте девочки из нашей студии, ее звали Ира, я пела песню «Жара» Чичериной. И мне приглянулся один мальчик, весь концерт он просидел грустный, скучно поглядывая на Иру. И только спустя время до меня дошло – почему.

Так вот, он сидел в первом ряду и скучал весь концерт. А когда я вышла на сцену и начала петь, мне показалось, он буквально засиял и взбодрился. Разумеется, мне так показалось, потому что хотелось, чтоб именно так и было. Но это правда, он повеселел. Может, ему нравилась песня, которую я исполняла, а может, вообще все творчество Чичериной. В общем, я запомнила того симпатичного парня.

Прошло какое-то время, и как-то раз я снова загуляла с Кристиной на целый день. Когда я зашла домой, мама сказала, что мне сегодня названивал какой-то парень на протяжении нескольких часов.

– Он так часто звонил и спрашивал, дома ли Юля и когда она вернется, что достал! – сказала мама.

– Я не знаю, кто это, – ответила я, а сама подумала: «Ого! Ничего себе! Мне кто-то названивал? Интересно!»

Через какое-то время этот кто-то перезвонил снова.

– Привет.

– Привет.

– Меня зовут Валера, хочу с тобой познакомиться.

– Давай, почему нет, я Юля.

– Да, я знаю. Видел тебя недавно на концерте, ты пела «Жару». Классно спела!

– Спасибо, приятно.

– А я сидел в первом ряду.

– О! – Я сразу же вспомнила того симпатичного парня, который повеселел, когда я начала петь песню. Неужели тот самый?

– А свои песни не сочиняешь?

– Сочиняю, но они так себе… А кто тебе дал номер? – не смогла я сдержать свое любопытство.

– Ха-ха, так я и сказал.

– Кристина?

– Нет. Кто это?

– Наташа?

– Не-а, мимо.

– Лиля?

– Не попала.

– Юля?

– Какая Юля? Я только одну Юлю знаю и то, только что с ней познакомился, – никак не кололся Валера. – Да можешь не спрашивать, я тебе все равно не скажу.

– Ладно, как хочешь, – перестала я гадать.

Мы проболтали весь вечер, он мне говорил, какая я красивая и классная и как я круто пою. Даже сказал, что я намного лучше остальных девушек.

– Да ты же меня совсем не знаешь, – улыбнулась я.

– Ну и что, я сразу это понял, когда тебя увидел.

В общем, все это мне было очень приятно слышать. Он был старше меня на три года, и когда он себя описал, я точно знала, что именно его и видела в зрительном зале на последнем концерте.

Мы очень часто стали созваниваться. Я старалась быстро сделать уроки, а потом звонила Валере, и мы снова говорили вечер напролет. Скоро он сознался, кто дал ему мой номер – та самая Ира, у которой я пела на концерте. Странно, но во время нашего первого разговора, когда я пыталась выяснить, кто дал номер, я назвала чуть ли ни всех знакомых мне девочек, кроме Иры.

А еще через какое-то время у меня состоялся последний звонок, я оканчивала девятый класс. Я спела на выпускном несколько песен, и мама отвезла меня домой. И почти сразу же ко мне в гости приехал Валера. Ну как в гости – в падик. Не могла же я пустить к себе домой парня, с которым говорила до этого только по телефону. Поэтому мы общались в подъезде.

Валера меня удивил. Правильнее будет сказать, что Валера меня очень удивил. Когда мы увиделись, вместо «привет» он подошел ко мне и кааааак поцеловал. Прямо в губы. Я растерялась, засмущалась и совсем не знала, что делать. От этого мне стало неловко.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила я. – А… у нас среди соседок… одни бабули. А что, если они сейчас все смотрят в глазок? – сказала я первое, что пришло мне в голову.

– Ага, – засмеялся Валера, – любовь и тайны Юлии Самойловой, смотрите две серии подряд.

Это был мой первый поцелуй. Для кого-то первый поцелуй важен, кто-то его сразу же забывает, потому что за ним следует второй и пятый. Я же впервые поцеловалась с парнем через пять секунд, как увидела его впервые в жизни (все-таки концерт не считается), в день своего последнего звонка. Может, потому и запомнила.

Валера был весь в черном, и мы снова проговорили несколько часов. Что только не обсудили. Валера говорил, какие песни мне нужно исполнять, и давал советы, как лучше сколотить музыкальную банду.

А потом он уехал и… пропал. Он позвонил только на следующий день, мы немножко поговорили, потом он сказал, что ему некогда болтать, и на этом все.

К тому времени дела у моих родителей пошли в гору, и вскоре мы снова переехали. На этот раз в город, в трехкомнатную квартиру. У меня наконец-то появилась своя комната. Она была маленькой, но не проходной, а больше мне ничего и не было нужно. Это был мой уголок.

От Валеры не было никаких вестей, и я впала в депрессию. Я не понимала, что случилось. Он ничего не сказал и не объяснил, просто исчез. Я столько всякого накрутила в своей голове. Мне вообще начало казаться, что он познакомился со мной на спор. И поцеловался тоже.

Не придумав ничего лучше, я набрала ту самую Иру, которая дала ему мой номер телефона.

– Валера? – спросила она. – Да, знаю. Это мой бывший, я его отшила. Он козел!

И только в тот самый момент до меня дошло, почему Валера сидел грустный на Ирином концерте.

Кристина тогда уехала в Москву, остальные мои подружки остались в аэропорту и не могли часто приезжать ко мне в город. Гулять мне было не с кем, и я стала общаться с Ирой. А через несколько дней объявился Валера и сказал, чтоб я перестала общаться с Ирой, потому что ему это не нравится.

– Чего? – не ожидала я такой наглости. – Да ты вообще куда-то пропал, не звонил, не отвечал на звонки и сейчас, как будто все в порядке и ничего не случилось, говоришь мне какую-то чушь.

Мы поругались. А может, мой первый поцелуй мне запомнился именно потому, что парень, с которым я впервые поцеловалась, исчез практически сразу же после поцелуя.

Спустя время мы с ним все-таки увиделись еще раз. Мы как-то созвонились, и я пригласила его к себе. Мы тогда сидели с Кристиной, и он пришел к нам. Когда я его увидела, он мне больше не казался симпатичным. Скорее даже наоборот: засаленные волосы, грязный. Какой-то панк.

Но мы хорошо провели время, а уходя, Валера нацарапал ключом знак анархии возле лифта. Как же мне потом влетело от мамы за этот знак. Я не говорила, кто это сделал, мама сама догадалась, потому что для нее это было очевидно. Она уходила, ничего не было, и она знала, что зайдет Валера. Вернулась – на стенке бяка. Мы с Кристиной подобным не занимались, а раз так, то и преступление раскрыто.

Как знать, может быть, если бы моя мама не тратила все свое свободное время на поездки по различным специалистам, показывая им меня и допытывая, что нужно сделать, чтоб все исправить, из нее бы вышел отличный следак. А то в итоге не получилось ни там ни сям. И я не хожу, и столько нераскрытых преступлений…

Конечно, мама была права. Да и Валера наверняка больше ничего не царапает на стенках, потому что вырос и понял, что занимался ерундой. Но отчитали меня тогда так, что я была готова пойти в ПТУ и отучиться быстренько на штукатура-маляра, чтобы скорее вернуть все как было.

После этого мы с Валерой почти не виделись, может, пересекались где-то и не более. Но так плотно уже не общались, наши пути разошлись. Хотя сейчас, спустя много лет, мы периодически списываемся и вспоминаем прошлое, и он упрямо отрицает мою версию наших отношений, говоря, что все было совсем не так. Ну конечно.

Было лето, осенью меня ждал десятый класс, но уже в другой школе. Хотя какая разница, какая школа и кто твои одноклассники, если учиться все равно дома.

Мы прогуливались с мамой по городу, и она зашла в магазин, оставив меня на улице погреться на солнце. Прошло минут семь или восемь, мамы все не было. Я слушала шум улицы, переваривала недавние события в своей жизни и думала, что для человека в моем возрасте и с моим недугом у меня слишком много приключений. Даже не всегда получалось осмыслить что-то до конца и сделать какие-то выв…

– Оооо! Здравствуйте, девушка! – услышала я чьи-то незнакомые голоса и смешки.

Очень скоро передо мной появились четверо молодых людей.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– А что это вы тут скучаете в столь поздний час в одиночестве? – спросил меня один из них.

– Я жду маму, – ответила я.

– Да ладно! – не поверил он.

– Да, – кивнула я и уточнила: – Про поздний час – это у вас такие шутки? – на часах еще не было и трех.

– А в садике, между прочим, тихий час, – ответил он.

– Да, только я уже старовата для садика.

– Ага, то есть мы уже взрослые? – продолжал он задавать вопросы.

– Диман, погнали уже, – подал голос другой.

– Да подожди ты, – отмахнулся первый.

– Да, – вздохнув, ответила я, понимая, что от них не отвертеться.

– И сколько нам?

– Пятнадцать.

– Пятнадцать! – воскликнул он. – Замечательно!

– Ну ты скоро? – спросил третий.

– Да дай с человеком пообщаться, ну! – снова отмахнулся Диман. – И как нас зовут?

– Юля.

– Очень приятно, Юля! А меня – Диман!

– А может, вам все-таки пора, Диман? – спросила я его, надеясь, что он послушает своих друзей и пойдет с ними.

– Пора? – переспросил он. – Нам пора? Конечно, пора! Пора кататься!

Сказав это, он схватил мою коляску за ручки, резко меня развернул и начал катать по кругу перед магазином под громкий смех своих друзей.

– Что бы ты без нас делала, Юля! – смеясь, говорил Диман. – Сидела, скучала, а по лицу же видно, что хочешь погонять.

– Останови, хватит! – кричала я. – Я могу выпасть, остановись.

– Нормально все будет, не чирикай! Ну-ка, пацики, помогите включить третью.

К нему подбежали двое его друзей, и меня начали катать с еще большей скоростью.

Даже не знаю, плохо это или хорошо, когда тебя пытаются развеселить, а ты этого и не просила. Какие инициативные и ответственные. Катали так, будто я только вчера села в коляску и еще не накаталась, или наоборот – будто я завтра встану на ноги, но перед этим мы катнем круг почета на третьей передаче, чтоб было что вспомнить напоследок.

Безумство не прекращалось, а только усиливалось. Компашка вовсю начала горланить песню, периодически скатываясь в дружный гогот.

– Карусель, карусель – это радость для нас! Прокатись на нашей карусели! – кричали они хором. – Ля-ля-ля, ля-ля-ля…

– И что это вы тут делаете? – услышала я знакомый голос.

Очень скоро к нам подбежала мама.

– Да так, катаемся, – широко улыбался Диман, – погоняли слегонца с Юлькой, и только.

– Давайте-ка закругляться, ребят. Юля, все хорошо? – обратилась она ко мне.

– Да все нормально, ваша Юля в целости и сохранности, – ответил за меня Диман.

– Я в порядке, – добавила я.

– Ну вот видите, все ништяк, – сказал Диман. – Порулили, пацаны, – обратился он к остальным, а потом посмотрел на меня: «Прощай, Юля, классно погоняли».

– Пока, – улыбнулась я.

Даже и представить себе не могла, что кому-то может прийти в голову подойти к незнакомому человеку на инвалидной коляске и начать его катать без спроса. Обалдеть! И потом не говорите, что такого не может быть только потому, что подобного не случалось с вами или вашими знакомыми.

Две тысячи четвертый год подходил к концу. Вместе с Интернетом в моей жизни появилась программа для мгновенного обмена сообщениями. А вместе с этой программой в моей жизни появилось столько мужиков, ужас. Ну конечно, правильнее сказать «интернет-друзья» или «интернет-собеседники», потому что все эти знакомства остались там же, где начались, и я почти ни с кем из тех людей не увиделась, но мне просто нравилось, что у меня наконец-то появилась возможность общаться с разными парнями. Можете считать, что в этот период времени я была исследователем и играла в игры, которые придумала сама.

Я писала всем подряд, знакомилась и общалась. Никто не видел моего лица, не слышал моего голоса и не знал, что я не хожу. Люди были открыты, и я наблюдала за их реакцией, когда рассказывала что-то о себе.

Первые обломы переносились, конечно, болезненно. Парни просто начинали меня игнорировать, когда узнавали, что я не хожу.

И тогда я придумала, как после такого уходить красиво – я копировала строчки из своей любимой сказки, отправляла им, а потом удалялась и больше никогда им не писала.

В детстве мне нравился диснеевский мультик «Русалочка», он мне настолько нравился, что я даже решила прочитать книжку.

«Это же я!» – думала я, вытирая слезы, когда читала сказку впервые:

«…Ты хочешь отделаться от своего хвоста и получить вместо него две подпорки, чтобы ходить, как люди; хочешь, чтобы молодой принц полюбил тебя, а ты получила бы бессмертную душу!»

В какой-то момент это превратилось в соревнование, и я сразу при знакомстве говорила, что не хожу, затем получала ожидаемое сообщение, которое уже читала неоднократно, а после этого вставляла свою заготовку:

«И он целовал ее в розовые губы, играл ее длинными волосами и клал свою голову на ее грудь, где билось сердце, жаждавшее человеческого счастья и бессмертной души».

Потом все повторялось, а заканчивалось другой цитатой:

«Еще раз посмотрела она на принца полуугасшим взором, бросилась с корабля в море и почувствовала, как тело ее расплывается пеной».

Затем новое знакомство и очередная выписка из сказки:

«По их мнению, чтобы быть красивым, надо непременно иметь две неуклюжих подпорки – ноги, как они их называют.

Русалочка глубоко вздохнула и печально посмотрела на свой рыбий хвост».

Так продолжалось до тех пор, пока я не познакомилась с Максимом. Перестав давить на свое больное место, я ничего ему не сказала про свой недуг. Исследования человеческой реакции – это, конечно, хорошо, но и начинать знакомство со слов «Привет! Я Юля, мне пятнадцать лет, и я инвалид!» надоело. Мне слишком сильно хотелось романтики, и я перестала вредничать, завязав обычную мирскую беседу.

Очень скоро мы созвонились, и все по новой. Снова общения ночи напролет, снова родители отбирают трубку, потому что им надо позвонить или они ждут звонка, снова разговоры о том, что было бы, если бы сначала ничего не было, а потом, когда что-то случилось, все было бы иначе.

Кончилось тем, что Максим в меня… влюбился. Или мне так показалось, или так казалось ему самому. Мне тоже хотелось в него влюбиться, но, как известно, сердцу не прикажешь, поэтому к нему я, к сожалению, не чувствовала ничего, кроме дружеской симпатии.

Прошло около двух месяцев, я так и не сказала ему, что не хожу, а Восьмого марта он пришел к моему дому и принес подарок.

– Але, – ответила я на звонок.

– Привет, солнце! – радостно поздоровался он со мной. – С Восьмым марта!!!

– Привет, спасибо! – улыбнулась я.

– Че делаешь?

– Ничего, сижу.

– Выгляни в окно, у меня для тебя сюрприз!

– Прямо сейчас?

– Ага. Я, кстати, сам сейчас возле твоего подъезда.

В эту же секунду я моментально пожалела о том, что сказала ему, где я живу. Понятия не имела, что он может вот так запросто прийти и застать меня врасплох.

– Эээ, ща, погоди.

Легко сказать: «Выгляни в окно». А как это сделать, когда до него ехать целых несколько метров, а путь прегражден столом и диваном? И смешно, и грустно, что такая мелочь может стать проблемой вселенского масштаба. Я начала нервничать.

– Але, Юля, ты здесь? – доносилось из трубки. – Смотришь в окно?

– Да-да, погоди, – я судорожно соображала, как поступить: – Папа! – позвала я вполголоса проходившего мимо отца.

– Ну, – папа повернулся ко мне.

– Можешь выглянуть в окно?

– Зачем?

– Просто так. Скажи, что увидишь. Там должен стоять мой друг с сюрпризом.

– Понял, – папа подошел к окну. – Друга вижу, сюрприз нет.

– Але, – ответила я в трубку. – Тебя вижу, а что за сюрприз?

– А ты присмотрись к электрической подстанции, – ответил Максим.

– Хорошо, – сказала я в трубку и обратилась к папе шепотом: – Что-то на подстанции.

– Ха, – папа хмыкнул. – Вижу.

– Что там? – зашептала я.

– А вот подойти сама и посмотри, – злорадно засмеялся он.

– Ну пап! Я серьезно.

– На будке кривая надпись: «Юля, солнышко, с 8 Марта!»

– Серьезно? – У меня чуть глаза на лоб не вылезли.

– Ха-ха, – хохотнул папа и пошел на кухню.

– Ну как, увидела? – не переставал задавать вопросы Максим.

– Да… Спасибо! Очень приятно.

– А ты сама не хочешь выйти ко мне? Я пришел с подарком.

– О! Это еще не весь сюрприз?

– Нет. Это только первая часть.

– Аа… Я сейчас не могу…

– Почему?

– Я наказана, извини, – сказала я первое, что мне пришло в голову.

– То есть как? Тебе сколько лет?

– Да, так получилось. У меня строгие родители, накосячила вчера.

– Сегодня же твой праздник! – возмутился Максим.

– Ну да, скажи это моему папе, – хорошо, когда есть на кого свалить.

– Ну блин, косяк! Даже на пять секунд не выбежишь?

– Нет, не отпустят, – продолжила я дальше развивать свою выдумку.

– Ну хоть помаши мне в окно.

– Аааа, я уже в ванную зашла… прости.

А еще через минуту романтика закончилась совсем.

– Ну и ладно! – обиделся Максим.

– Извини, что так вышло, – еще раз попросила прощения я, было дико неловко перед ним.

– Можно тебе хоть подарок оставить? – В его голосе больше не было того возбуждения, с которого начался разговор пять минут назад.

– Да, конечно.

– Еще раз с праздником, – сказал он и отключился.

Скоро папа занес подарок, который Максим оставил у двери. Там были открытка, мягкая игрушка и шоколадка.

После этого нелепого эпизода мы долго не общались и не созванивались. Спустя несколько месяцев наше общение возобновилось, и я призналась ему, что не хожу. Он ответил, что его это не пугает. Мы встретились в подъезде у Кристины, он покусывал мои пальчики и говорил, что я ему нравлюсь. Но дальше этого дело не пошло.

Создавалось ощущение, что он хоть и правда не переживал, что я не хожу, но при этом и не знал, как себя вести со мной. Как будто всего боялся. Совсем скоро мы потеряли друг к другу интерес, и наше общение сошло на нет.

На этом мои попытки завести отношения не закончились. Примерно в то же время, когда к нам с Кристиной на улице пристал пьяный мужчина, я познакомилась с новым парнем. Его звали Валентин, но друзья и близкие обращались к нему просто: «Здарова, Валик!» Он был скинхедом и был намного старше меня, лет на пять или даже на шесть. Может, с возрастом такая разница и нивелируется, но когда тебе шестнадцать и ты еще ходишь в школу, а ему двадцать два и он уже работает, разрыв кажется гигантским. Как раз именно потому, что ты говоришь, что у тебя по географии трояк, а ему на это просто наплевать.

В те новогодние каникулы, когда к нам с подругой привязался незнакомец, я прожила у Кристины несколько дней. И в один из таких дней, когда на улице особо не погуляешь, а дома не пошумишь, так как Кристина жила с бабушкой, мы вышли в подъезд – любимое место практически каждого подростка любого поколения. А для нас с Кристиной подъезд был вообще всем: детской комнатой, клубом, личным кабинетом, студией, штабом. И можете сами сюда еще что-нибудь дописать, если что-то придет в голову.

Вдвоем сильно не натусишь, и мы позвали моего знакомого, который позвал своего друга. Им и оказался Валик. Мы пообщались, посмеялись и разошлись. А через какое-то время мне позвонил мой знакомый и сказал, что я очень сильно понравилась Валику. Настолько понравилась, что он просит дать ему мой номер.

– Конечно, – ответила я. – Давай, пусть звонит, интересно.

Очень скоро Валик дал о себе знать, и мы стали общаться. Не знаю, что это было, у меня нет объяснения. Может, кто-то подумает, что это классическая ситуация, когда правильная девочка повелась на хулигана, может, это так и есть. Но тогда мне было приятно, что на меня обращают внимание, говорят комплименты и делают подарки.

И все равно, хоть мы и встречались, я старалась держать дистанцию, потому что я хотела сходить в кино, а меня звали в кабак, конечно. Я не пускала Валика в квартиру, и виделись мы только в подъезде. Он не нравился моим родителям, но это его, казалось, вообще не волновало.

Мы зажимались, целовались и обнимались. И, разумеется, очень быстро стало понятно, что одними поцелуями Валик сыт не будет, а я же, напротив, – не хотела спешить.

И как-то раз одна наша общая знакомая рассказала мне про Валика историю о его прошлом. Я так до конца и не поняла, но смысл был такой: Валик чуть не изнасиловал одну девушку и за это чуть не сел в тюрьму. Или изнасиловал и сел.

Эта история меня напугала, и я решила прекратить с ним общение. Я ничего у него не стала спрашивать про ту девушку и про всю историю в целом, придя к выводу, что это как раз тот самый повод, которого достаточно, чтобы мы для начала стали меньше видеться.

Валик любил приходить без звонков и приглашений. И однажды я мылась в ванне, как мне говорит мама, что ко мне гости – Валик. Меня это разозлило, потому что мне в очередной раз пришлось выслушать от родителей, чтоб я прекращала общение с этим парнем.

– Мог бы позвонить и договориться заранее, – сказала я, выйдя к нему через какое-то время.

– Привет, Юля! – поздоровался Валик и полез ко мне обниматься.

– Привет! – вдруг услышала я незнакомый голос.

Оказалось, Валик пришел не один, а со своим другом. Меня это выбесило еще больше, чем то, что он пришел без приглашения.

– Чего такая холодная? – улыбнулся Валик.

– Ничего! Мог бы позвонить.

– Ой, подумаешь. Чего такого? – не понимал он проблемы.

– Слушай, надо поговорить, – сказала я, посчитав, что эта встреча – лучший момент, чтоб поссориться.

– Так давай, я здесь как раз за этим.

– Пусть твой друг отойдет, – сказала я.

– Базара мало, – Валик кивнул своему другу, тот спустился на этаж ниже.

– Мы больше не можем видеться, – быстро проговорила я.

– Почему?

– Мне кажется, мы слишком поторопились, давай останемся друзьями.

– Юленька, ну что ты такое говоришь? Это тебе родители, что ли, мозги запудрили?

– Нет! Я сама так решила.

– Ты что? Моя маленькая девочка не может говорить такие вещи.

– Фу, – меня чуть не стошнило от такой ванили. – Какие вещи? Все я могу говорить!

– Юля, все хорошо, – Валик снова полез обниматься.

– Не трогай меня!..

Через кучу таких вот реплик про «моя девочка, что ты говоришь, этого не может быть» Валик вдруг заплакал. Его глаза заслезились, а потом он резко вскочил с колена и стал бить со всей силы рукой в стену.

Я вздрогнула, и мне стало страшно, потому что Валик подтвердил слова моей знакомой о том, что он неуравновешенный.

– Успокойся, Валик! – сказала я. – Ничего не поменялось, просто останемся друзьями, и все…