Текст книги "Немного правды о мужчинах, или У меня есть я и мы справимся"

Глава 16

А потом опять было море шариков в виде сердечек с признаниями любви, апельсиновый торт с зажжёнными свечками… Макс стоял передо мной на коленях и просил прощения за то, что произошло. Он был так убедителен, что, будь я дурой, точно бы поверила в очередную красивую ложь.

– Девочка моя, пойми, довести можно любого мужика. Ну как я должен был реагировать на то, что ты целуешься с другим?! Ты же вся моя жизнь. Мне никто другой не нужен. Ты моя первая и последняя любовь.

– Встань с колен. Никому не нужен твой спектакль.

– Маша, я тебе от души говорю, и каждое слово пропускаю через сердце.

– Макс, прошу тебя, давай поговорим серьёзно. Какое, к чёрту, сердце?! Оно вообще у тебя есть?! Ты умеешь быть честным?

– Легко.

– Тогда послушай меня с полной серьёзностью, на какую способен. Я хочу вернуться в Москву, и мне нужен паспорт. Я знаю, он у тебя. Отдай мне его, пожалуйста. Будь человеком!

– У меня нет твоего паспорта, – как и раньше, начал уходить от ответа Макс. – Его забрал человек, которому мы должны деньги за билет и реабилитацию. Как только мы ему всё вернём, он вернёт нам паспорт.

– Макс, ты же сочиняешь. Нагло врёшь. Куда ты дел паспорт? Я хочу знать, где ты его спрятал!

– Машка, если не будешь мне верить, у нас с тобой никогда ничего не получится.

– А что у нас должно получиться?

– Лично у меня море перспектив. Мы с тобой отлично работаем вместе. Я многому тебя научу. Ты схватываешь всё быстро. У нас с тобой потрясающий дуэт. Ты даже один раз вышла на работу без меня, развела лоха и отработала у него триста евро. Мне хочется сказать тебе: браво! Думаю, когда с ним целовалась, ты распотрошила его бумажник. Я в этом даже не сомневаюсь. Моя школа! Миленькая моя, я горжусь тобой! Девочка моя, любимая, пойми, мы созданы друг для друга. Вся наша жизнь – сплошная авантюра. Будь реалисткой. Ну что ты постоянно твердишь, что тебе нужна Москва! Что тебе в ней делать?! Заладила одно и то же, а думать не хочешь. Что ты в ней забыла?!

– Как что? Своих детей, – напомнила я Максу, но он не отреагировал на мои слова.

– Предположим, ты вернулась. Куда ты пойдёшь?! Тебе ведь даже ночевать негде! – Увидев, что я хочу возразить, Макс покраснел, как варёный рак, от злости. – И не вздумай рассказывать сказки про друзей детства. У каждого своя жизнь, и в этой жизни ты на фиг никому не нужна. Друзья детства остались в детстве, а мы выросли. Уже давно взрослая жизнь. Где ты будешь ночевать? На вокзале? Детей она хочет вернуть… Маша, я, наверное, и в самом деле сильно тебя разбаловал, что ты улетела в мир фантазий и грёз. То, что сделал с тобой я совсем недавно, просто цветочки по сравнению с тем, что с тобой сделает твой муж, если ты промелькнёшь в его жизни или хотя бы напомнишь о себе. Да тебя в бетон закатают, рыбок отправят кормить где-нибудь в подмосковной реке. Его охрана с тобой так расправится, что никто и никогда тебя не найдёт. Суд отобрал у тебя детей и присудил их отцу. После этого ты собственноручно подписала от них отказ.

– Но ведь я сделала это под давлением. В машине «скорой помощи». Мне не оставили выбора. Если бы я это не сделала, загремела бы в дурдом на всю жизнь. Тогда бы я точно осталась овощем до конца дней своих.

– Можно подумать, сейчас у себя есть шанс найти справедливость… Отказ она в машине «скорой помощи» подписывала… Да кто в этом будет разбираться?! Ты лучше меня понимаешь: твой муж – это человек, который может купить всё, что захочет. Нечего тебе в Москве делать. Никто тебя там не ждёт. Твои дети даже забыли, как ты выглядишь!

– Заткнись! – бросила я в Макса подушку, но промахнулась. Подушка упала на грязный пол.

– Правды боишься! Они либо в заграничном интернате, адрес которого ты никогда не узнаешь, а если и узнаешь, не попадёшь, или живут в семье, и уже давно, по велению папы, называют мамой другую женщину. Детям, скорее всего, сказали, что ты или умерла или их бросила и уехала далеко-далеко. А из этого «далеко» ты никогда не вернёшься. Но я думаю, первый вариант: им сказали, что ты умерла. Чтобы не задавали лишних вопросов и побыстрее тебя забыли.

Я смахнула слёзы и подумала о том, что, как бы ни злилась на Макса, он прав. Но даже эта страшная правда не означает, что я должна сидеть с ним пожизненно в этой дыре и заниматься непонятной криминальной работёнкой, которая больше похожа на рабство, потому что от этой работёнки в моём кармане не прибавится ни цента.

– Макс, это уже моя история, и тебе в ней нет места. Со всем, что будет дальше, я разберусь сама. Последний раз повторяю: я уезжаю в Москву и требую свой паспорт.

– Ну хорошо, тогда идём на последнее дело, отдаём этот хренов долг, ты получаешь паспорт с деньгами на билет и убираешься в Москву, чтобы я больше никогда тебя не видел. Буду работать без напарника.

– А ты не обманешь? – обрадовалась я.

– Зуб даю. Как только завершим дело, я сразу еду к этому человеку, привожу ему всё, что мы заработали, объясняю, что ты больше ничего не должна и выбываешь из игры. Забираю паспорт, деньги на билет и отвожу тебя в аэропорт. А там живи, как хочешь. Не сомневаюсь, потом будешь локти кусать, понимая, что сделала крайне неправильный выбор. Будешь меня вспоминать и жалеть о том, какая ты дура.

– Макс, это уже будет моя история и мои проблемы, – я прихлопнула чёрного, жирного таракана, который заскочил мне на живот.

– Тогда по рукам.

– По рукам.

Мы решили отметить наше перемирие в небольшом мясном ресторанчике. Я ещё была слабенькой и, напустив волос побольше себе на лицо, чтобы не было видно побоев, наслаждалась своим любимым стейком.

– Давай выпьем за предстоящую работёнку, – сказал Макс.

Он хотел заказать бутылку вина, но я не позволила. Ведь с некоторых пор я не пью…

– Ты боишься выпить бокал?

– Макс, ты же знаешь, я не пью. Закажи для меня лимонад. Мне от одних воспоминаний, какой я была в алкогольном состоянии, становится плохо и бросает в дрожь.

– Это был полный пипец, – заржал Макс. – В то время, если бы тебе кто дал одеколон, ты бы тоже его выпила. Тебе было по хрену, что пить, только бы залить побольше в себя. Хоть ацетон.

– Я не хочу это слушать! – резко перебила я Макса. – Мы с тобой договорились насчёт последней работёнки. Давай подробности.

– Да так, ничего особенного… Короче, есть один очень известный и влиятельный американский дедушка, а у него очень крутой особняк. Мой хороший знакомый, который имеет на него выходы, договорится с ним об интервью. И ты поедешь на интервью в качестве журналистки. Думаю, тебе будет несложно сыграть журналистку, спрашивая о том, как дедушка добился успеха. Он будет знать о твоём приезде и будет тебя ждать.

– А дальше что? – от волнения я чуть не поперхнулась лимонадом.

– А дальше всё очень просто. Ты порхаешь перед дедушкой своими аппетитными прелестями, трясёшь сиськами, делаешь всё, чтобы он предложил тебе выпить. Бросаешь в его бокал таблеточку, чтобы он немного отдохнул и поспал.

Я моментально изменилась в лице и посмотрела на Макса озлобленным взглядом.

– Ты хочешь его убить? Что будет от этой таблетки? Сердечный приступ? Смерть?!

– Маша, скажи, ты дура?! Думай хоть иногда своим куриным мозгом. Ты в своём уме?! Это же не ювелирная лавка в задрыщенском районе, а очень известный человек, киномагнат, который живёт в особняке на побережье. Если его убить, вся полиция на уши встанет. Таблетка нужна для того, чтобы он немного поспал. Только перед тем, как выпить по бокалу вина, ты должна сказать ему, что наслышана о его знаменитой коллекции бриллиантовых украшений. Тебе надо напроситься её посмотреть. Когда старик тебе её покажет, а он очень любит хвастаться, тогда уже с ним выпьешь. Как только он уснёт, складываешь коллекцию в мешок и бежишь к машине. После того, как отвезу коллекцию человеку, у которого брал в долг, я отдаю тебе паспорт и деньги на билет. И любезно соглашаюсь отвезти тебя в аэропорт.

Я сидела, не шелохнувшись, боясь даже дышать, представляя масштаб того, что должна сделать.

– Маш, ты чего?

– Это же преступление века.

– Скажешь тоже. Не преступление века, но работёнка очень серьёзная.

– Я просто думаю… Если человек киномагнат и обладает такой редкой коллекцией, значит, его дом должен быть напичкан камерами, и в нём полно охраны. Как я смогу уйти оттуда с бриллиантами?

– Не ссы. Охраны там точно нет. Это не Россия. Здесь понты на хрен никому не нужны. Все понторезы остались на родине. Там солидные дома на побережье, которые охраняются полицией. Есть тревожная кнопка, но нажимать её, как мы понимаем, будет некому. Камеры действительно есть, ими напичкан весь дом. Только нам-то что до них?

– Как что? Они меня заснимут во всех ракурсах. У полиции будут мои фото. Меня объявят в розыск, а если найдут, посадят в тюрьму. Макс, не включай дурака.

– Не включаю. Хрен кто тебя узнает. Ты будешь в парике и штукатурке. Тебя по любому нужно штукатурить, на тебе синяки. Нужно тюнинг делать капитальный, как грим. Хрен кто тебя опознает. Так что за это не переживай. Тем более, ты приняла решение после этой работёнки больше не быть моим напарником, а рвануть в Москву. В этом случае, считай, вообще концы в воду.

– А отпечатки пальцев? Я же не могу с ним вино в перчатках пить.

– Да кому нужны твои отпечатки пальцев?! Ты что, где-то в картотеке числишься за криминальные делишки? Где-то засветилась, чтобы так переживать?! Нет!!! На всякий случай, перед тем как уйти из дома, вытрешь везде тряпочкой, где наследила. Делов-то. Это так, для страховки. Маш, ты чего такая серьёзная, будто грушу проглотила? – Макс наклонился ко мне поближе и игриво ударил меня по носу. – Сидишь, дуешься, как мышь на крупу. Ты что, ссыкуха что ли? Тебе страшно? Я думал, ты отважная девочка. Машка, ты даже представить не можешь, как сильно я тебя люблю.

Глава 17

На следующее утро Макс уехал закупать грим и наряды для соблазнения киномагната, а также ещё раз проверить и продумать схему нашей будущей работёнки, которая должна сработать крайне отлаженно и не выдать сбоев.

– Я сначала по магазинам. Потом на побережье. Ещё раз посмотрю дом, в котором мы будем работать…

– Не мы, а я.

– А я, между прочим, буду ждать тебя на соседней улице в машине. Куда ты побежишь с пакетом без меня?! Плюс на мне организация, а это, между прочим, самый ответственный процесс. Тебе-то что, жопой повиляла, сиськами-письками потрясла, вина отхлебнула, всё нужное в пакет собрала и убежала. Умишко даже напрягать не надо. А я мозг. Это самое ценное. Всё на мне.

Когда Макс уехал, я подумала о Робине и о том, что рванула бы к нему, но просто не доеду. Слишком слаба. У меня опять нет ни цента. И даже если бы я взяла такси и доехала до его дома, чем рассчитываться? Нет гарантии, что он в квартире, а не преподаёт в то время, когда я приеду. Да и страшно представить, как бы он отреагировал, если бы увидел меня в таком виде. В любом случае, очень жаль, что я не взяла его номер телефона. Можно было бы позвонить ему с ресепшен. Он бы за мной приехал и забрал к себе.

Я спустилась к негритянке в надежде уговорить её дать мне сделать звонок в Россию. Думала позвонить Катьке, сказать, что скоро возвращаюсь, и спросить, может ли она одолжить мне немного денег, чтобы я смогла снять комнату в коммуналке. Что я деньги отдам при первой возможности. Прилечу, сразу пойду искать работу. По диплому мне, конечно, не устроиться, ведь после диплома у меня не было практики. Да и где тот диплом… Остался где-то в квартире… Исчез, как исчезла квартира. Конечно, его можно восстановить, пойти в ректорат, но так стыдно… Стыдно посмотреть в глаза ректору, ведь я была студенткой, подающей большие надежды. Мне пророчили блестящую карьеру. Но вместо этого я вышла замуж, с головой окунулась в семейную жизнь, стала рожать детей и… осталась у разбитого корыта.

Так что идти за дипломом нет смысла. Кому нужен специалист без практики, с дипломом, выданным чёрт знает сколько лет назад?! Пойду торговать на рынок. Туда меня точно возьмут. Там продержаться можно… А дальше буду решать по ситуации.

– Ты не сдохла? – поприветствовала меня негритянка.

– Как видите, нет.

– Поздравляю! Я рада.

– Спасибо. Я вчера ездила в ресторан, вместо вас сидел какой-то дедушка.

– Это мой сменщик. Не могу же я каждый день горбатиться. Как себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– А ты на фейс-то ничего. И мужик у тебя хороший. Видимо, допекла ты его сильно. С мужиками полюбезнее надо, а то кулаки у них ой какие тяжёлые и мощные. А правда, что у вас в России медведи с балалайками прямо по Красной площади ходят?

– Ходят, – не могла я не усмехнуться. – Кто вам сказал?

– Как кто? Люди рассказывают. Говорят, видели. Дикая страна. Ещё там много пьяных мужиков в шапках-ушанках. Они пьют водку стаканами.

Мне почему-то сразу вспомнился анекдот: «А правда, что у вас медведи по дорогам ходят? Враньё. У нас нет никаких дорог».

– А можно мне с вашего телефона в Москву позвонить? – тут же взяла я быка за рога.

– Нет, конечно, – изменилась в лице негритянка.

– Почему?

– Это безумно дорого.

– А я в самое ближайшее время деньги верну.

– А я тебе не верю, – расплылась в улыбке негритянка и обнажила свои чёрные зубы. – У твоего хахаля мобильник есть. Вот с него и звони.

Негритянка вдруг оживилась, наклонилась тучной грудью к столу и с нескрываемым удовольствием прихлопнула ладонью довольно упитанного таракана.

– Получай, гадёныш!

Рассматривая на ладони труп таракана, она даже его понюхала, а затем кинула в банку, наполненную тараканами, и почесала нос.

– Большой какой. Отъелся где-то, зараза. Я их в банку собираю, а потом жарю. Вкуснотища, пальчики оближешь. Хочешь, дам рецепт?

– Простите, что вы с ними делаете? – сморщилась я.

– Жарю, – как ни в чём не бывало, ответила негритянка. – С пивом – улётная вещь. Что они у тебя в номере без толку бегают? Это ведь живое мясо. Ты лучше послушай рецепт и приготовь своему мужику. Он оценит твою хозяйственность. А то вы столько мяса убиваете и в унитаз спускаете. Так что наш мотель в своём роде уникальный. Жрачку искать не надо. Она тут сама бегает. Это же деликатесы, чёрт побери. Короче, слушай рецепт. Твой мужик будет в экстазе. Собираешь тараканов. Заливаешь масло на сковороду и жаришь. Можно добавлять всё, что хочешь. Соус какой-нибудь. Я люблю с луком. Они по вкусу напоминают ветчину. Что-то типа того. Иногда делаю из них салат. Тоже отличное блюдо. А если они старые и высохли, их можно грызть, как семечки. Это прикольно. Моё любимое занятие: пить пиво и грызть сушёных тараканов. Объедение. Я люблю их есть тёпленькими. У холодных другой вкус.

Почувствовав, что меня дико затошнило, я бросилась в свой номер и, с трудом поборов неприятные позывы, прилегла на кровать. Сама не заметила, как задремала. Когда проснулась, подошла к окну и увидела, как из машины, в которой сидела эффектная женщина в возрасте, выходит Макс, держа в руках увесистые пакеты.

Когда он зашёл в номер, я сморщилась оттого, что опять схватили рёбра. Видимо, рано я встала, да ещё много походила… Я опять прилегла в постель. Лежачий режим никто не отменял. Только вот боль всё равно не унималась.

Нетрудно было догадаться, что Макс не в духе. Он бросил пакеты на пол и посмотрел на меня свирепым взглядом.

– Ты зачем просила негритянку дать тебе позвонить в Москву?!

– Она уже разболтала… Сука! Выдала меня.

– Конечно. Она мне обо всём докладывает. Тут везде мои люди.

– Это твои люди подвозили тебя сейчас до мотеля на очень дорогой тачке?

– Да. Я встречался с человеком по работе.

– Учитывая специфику твоей работы…

– Это действительно моя хорошая знакомая, она помогает организовать для тебя интервью киномагнату. Сам бы я никогда не смог к нему пролезть.

– Ты с ней спал?

– А это что-то меняет?

– Мне безразлично. Просто спросила.

– Спал. Тем более, тебе безразлично. Это просто рабочая необходимость. Дамочка запала на моё красивое накачанное тело, на мою внешность и на мой член, наконец. Сама знаешь, в постели мне нет равных.

– Мне показалось, она в два раза старше тебя. Если не больше.

– Меня это не смущает. Машка, а ты ревнуешь что ли?

– Дурак! Я только и мечтаю никогда больше не видеть тебя в своей жизни. Ты мне омерзителен.

– Уверена?

Макс тут же разделся догола и принялся демонстрировать мне своё красивое тело.

– Ты только посмотри, какой красавец. Таких не найдёшь даже в стриптизе. Это ты просто зажралась, а другие тётки готовы порвать меня на части. Я охеренный мачо! И член… подобный днём огнём не найдёшь. Такой толщины и длины… Любая мечтает на него залезть.

Через минуту Макс уже был рядом со мной и склонял меня к сексу.

– Макс, отвали. У меня сегодня рёбра болят страшно.

– Может, на погоду, сегодня дождь…

– Пошёл ты на фиг со своей погодой.

– Машка, я злюсь на тебя за то, что ты хотела втихарца позвонить в Россию, а ты за то, что я переспал со старушкой. Если честно, она не в два, а в три раза старше меня. Просто вся перекроенная. У неё бабла немеряно. Нам с тобой столько не снилось. Я имею в виду, не в твоей прошлой жизни, а в этой, – поправился Макс. – Мы просто злимся друг на друга. Я предлагаю зарыть топор войны и начать мириться.

– Макс, я же сказала, мне плохо.

– Как спускаться на первый этаж в поисках телефона, так тебе хорошо. А как заняться сексом со своим партнёром, так тебе плохо.

– Ты что, со своей бабкой не натрахался?

– Ну, с ней не так, как с тобой. С ней – это работа, а с тобой любовь…

Я закрыла глаза и подумала о том, как сильно себя ненавижу за бесхарактерность. В очередной раз поддаюсь на уговоры Макса и понимаю, что хочу его не меньше, чем он хочет меня…

Глава 18

К встрече с киномагнатом готовились основательно. Я накладывала грим нескольких часов, чтобы замазать все свои синяки и гематомы. Парик, чёрное каре, выглядел вполне естественным. Накладные ресницы увеличивали глаза, а контактные линзы делали их невероятного василькового цвета. Чёрное платье было одновременно строгим и сексуальным. На груди симпатичный замочек. Чем больше его приоткрыть, тем больше обнажится грудь. Но пока всё должно быть чинно и строго. Киномагнат не должен ничего заподозрить.

Зато сзади довольно впечатляющий вырез просто завораживал и не мог не обратить на себя пристальное внимание. Чёрные туфли на высоченных каблуках делали мои ноги невероятно длинными.

Я стояла у зеркала и смотрела на своё отражение. Мне казалось, из зеркала на меня смотрит совсем другая девушка.

– По-моему, образ удался, – восхищённо произнёс Мак.

– По-моему тоже, – кивнула я.

– Ты журналистка очень хорошего издания. Когда заходишь в дом, не должно быть никакого намёка на то, что ты хочешь соблазнить богатенького дедулю. Всё на высшем уровне. Ты выглядишь, как дорогая и ухоженная девушка.

– Я этот образ дорабатываю сама. Макс, не смеши. Откуда тебе знать, как выглядят дорогие и ухоженные девушки? Ведь ты специализируешься по дорогим бабкам и дешёвым шалавам.

– Заткнись. Держи фирменный блокнот. На нём указано издание, которое ты якобы представляешь. Там есть перечень вопросов. Так что ничего не нужно додумывать. За тебя уже всё придумали. Просто бери и задавай.

– Насколько я знаю, нормальные журналисты ходят на интервью с диктофоном.

– Извини, Машка, для нас эта игрушка дороговатая. Поэтому пойдёшь с блокнотом.

– А что, твоя обеспеченная бабушка не в состоянии купить тебе диктофон?

– Машка, мне всё-таки кажется, ты ревнуешь. Пока собираю вещи, изучи перечень вопросов.

– А почему ты собираешь вещи?

– Потому что мы переезжаем на новое место. Мне уже надоело жить в этом срачельнике с тараканами.

Макс складывал вещи в сумку, а я смотрела на него подозрительным взглядом. Ох, не нравится мне всё это… Всегда очень сложно угадать, что у него на уме.

Макс взял сумку, мы вышли из номера и спустились по лестнице на первый этаж. Он подошёл к негритянке, которая стояла у плиты и жарила тараканов.

– Я хочу сдать ключ от нашего номера, – ледяным тоном произнёс Макс.

– Съезжаешь? А я вот тут своё любимое блюдо готовлю. Лука побольше положила. Всё как я люблю. Вкуснотища. Запах, наверное, на весь мотель. У тебя, поди, слюни текут. Соскучился по деликатесам? Ни в одном, даже самом дорогом, ресторане тебе такое не предложат. Где они столько тараканов наберут? Все тараканы у нас! Хочешь, угощу? Вспоминать будешь этот мотель, потому что нигде больше такого количества живого мяса не бегает.

– Как-нибудь в другой раз.

– Ну, как знаешь.

Негритянка взяла ключ, повернулась в мою сторону и посмотрела на меня удивлённо.

– Ой, а это кто с тобой? А где твоя девочка для битья? Что это за мадам? А свою бывшую ты уже укокошил? Ты, случайно, её в номере не оставил? Я этот мусор выгребать не буду.

Но ответа на свой вопрос она так и не получила. Макс подошёл к ней совсем близко.

– Пожрёшь тараканов в другой жизни, – прошипел он и выстрелил ей прямо в лоб.

Негритянка закатила глаза и повалилась не пол. Макс вытер пистолет кухонным полотенцем.

– С глушителем, – проворковал с любовью он. – Мой родной… Сколько раз он меня выручал…

А на сковородке по-прежнему жарились тараканы… Я стояла, как вкопанная, прижимала к себе блокнот для интервью и не могла произнести ни единого звука.

– Зачем ты это сделал?! – наконец вырвалось у меня.

– Чтобы она не увидела маскарад, который мы устроили, и не въехала, что девушка в чёрном каре – это ты. Иначе бы стала вопросы ненужные задавать. А так, никаких вопросов, никаких ответов.

– Странный ты, Макс. Когда нёс меня почти мёртвую на руках, не переживал о том, что она подумает, а когда я просто переоделась и поменяла внешность, ты вдруг забеспокоился. Логика где?

– Машка, просто сейчас мы идём на очень серьёзное дело. Ты даже представить не можешь, насколько оно серьёзное. Нам чужие глаза ни к чему…

– Нет, конечно, мне дела нет до этой негритянки, и она не была со мной дружелюбной, но убивать ни в чём не повинного человека… Зачем?!

Мы ехали на каких-то очередных «дровах» в сторону побережья, туда, где живёт киномагнат. Макс слушал ужасную электронную музыку, от которой разрывалась моя больная голова, тряс башкой в такт и пил пиво, открывая банку за банкой.

– Тебе не кажется, что ты много пьёшь за рулём?!

– Машка, это же пиво. Оно как вода. Его пьёшь и сразу спускаешь в унитаз. Выпил – поссал, и так до бесконечности. Я, между прочим, переживаю за свою любимую девочку. Как она сегодня сработает. Всё ли у неё получится. Но я в ней не сомневаюсь.

– Макс, после того, как ты отвозишь пакет с бриллиантами хрен пойми кому, ты отдаёшь мне паспорт и деньги на билет. С этой минуты мы больше друг друга не знаем.

– Как не знаем? А в аэропорт тебя кто повезёт, чтобы на самолёт посадить?

– Сама доеду.

– Я должен убедиться, что с тобой всё в порядке и ничего не случилось. Совесть моя должна быть чиста. А то вдруг моя маленькая любимая девочка опоздает на рейс или просто их перепутает.

– Макс, только не нужно высокопарных слов. Не говори о совести. С рейсами я как-нибудь разберусь.

– Эх, Машка, зря ты мою любовь не ценишь. Я переживаю за тебя, потому что ты ещё слишком слаба. У тебя рёбра перевязаны тугой повязкой. Я же знаю, тебе больно.

– Если бы переживал, то отвёз бы меня к врачу, он бы позаботился, чтобы рёбра срослись правильно. А так их, наверное, потом ломать по новой придётся и по новой сращивать. Я же вижу, там всё не так, как хотелось… Просто я научилась терпеть любую боль: когда потеряла семью – душевную, а с тобой физическую.

– Ой, Машка, только не жалобь меня, а то я прямо сейчас описаюсь и пущу скупую слезу.

– Макс, я просто хочу тебя предупредить: если в этот раз ты меня кинешь или обманешь… Если после этой последней, достаточно сложной работёнки, я не получу ни паспорт, ни деньги… Я тебя пристрелю точно так же, как ты пристрелил негритянку.

– Машка, а вот такая ты мне нравишься! – рассмеялся Макс.

Он хотел было меня поцеловать, но я отмахнулась от него, как от прокажённого.

Чем ближе мы подъезжали к особняку, тем сильнее Макс накачивался пивом. Мне это определённо не нравилось.

– Хватит жрать, – я отобрала у него недопитую бутылку пива и выкинула её прямо на трассу.

Макс остановил машину на соседней улице, посмотрел на меня восхищённым взглядом и сказал, что будет держать за меня кулаки.

– Где дом киномагната, ты знаешь. Схему я тебе рисовал.

Я поправила парик, на всякий случай потрогала на прочность накладные реснички, одёрнула платье, поморщилась оттого, что опять задела ребро, и вышла из машины.

– Я люблю тебя, Машка! – крикнул мне вслед Макс.

– А я тебя ненавижу! – парировала я. – Ты чудовище!

– А ты красавица! Но всё же скажи, в постели ты никого не встречала лучше своего чудовища! Скажи, что тебя так на кол никто не насаживал! Ты же мокреешь только от одного моего взгляда! Твоё место на моём члене!

– Господи, какой же ты дебил! – бросила я и пошла по улице к нужному особняку.

Это была улица очень дорогих и престижных домов. Из окон одного из них звучала известная песня «Отель Калифорния». Сначала это была любимая песня Даньки, а потом стала моей. Неожиданно вспомнилась вечеринка в Монако по случаю моего дня рождения, и эта песня, которая лилась из всех колонок. Песня всегда навевала мне загадочные образы.

Вот мы с Данькой танцуем прямо с коктейлями в руках… Когда я спросила Даньку, что подразумевается под этим отелем, он ответил, что это тюрьма или психиатрическая клиника… Так как в песне есть слова о наркотиках, возможно, речь идёт о наркологической клинике. А герой песни – странник, который просто ищет местечко переночевать. И вдруг на горизонте видит огни отеля. Его стены хранят множество загадок и опасностей. Однажды войдя сюда, вы уже не сможете выйти из этого здания, наполненного злом…

Почему я тогда не думала о его ассоциациях, а просто о том, что у Даньки очень богатая фантазия. Мой муж как в воду глядел. Когда-то я вошла в этот призрачный отель, и до сих пор не могу из него выйти…