Текст книги "Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3"

Глава 13

Рано утром Макс поцеловал меня в нос и ласково сказал:

– Привет, соня-засоня.

– Привет, – зевнула я.

– Ты помнишь, что ты ночью говорила?

– И что же?

– Что ты будешь меня любить вечно.

– Если говорила, значит, так оно и будет, – я потянулась и посмотрела на будильник. – Бог мой, время-то всего семь часов утра. И зачем ты разбудил в такую рань? У меня сегодня утром дел нет.

– А я привык так рано вставать…

– Ты?

– Я.

– Тебе что, делать нечего?

– Я дочку в садик на машине чуть ли не каждое утро отвозил…

Я моментально проснулась и потерла заспанные глаза.

– А что, ее больше отвезти некому?

– Но меня это не напрягало. Мне это было в радость.

– А жена что, была не в состоянии это сделать?

– В состоянии. У нас садик далековато от дома. Пешком идти – ребенок устанет. Когда я дома не ночевал, она возила. А уж если я дома, то отвезти дочку в садик – это святое.

Макс замолчал. Он о чем-то думал и смотрел в потолок.

– А кто теперь твою дочку в садик возить будет? – задала я глупый и довольно неуместный вопрос.

– Жена. Я же теперь с ней не живу. Значит, дочкой будет заниматься она. – Макс вновь задумался и слегка приподнялся. – Надо на днях подать на развод. Мы с тобой как жить-то будем, гражданским браком или распишемся?

– А ты как хочешь?

– Я предлагаю оформить наши отношения, чтобы все было по-честному.

Я села рядом с Максом и поджала под себя ноги.

– Макс, а может, ты вернешься?

– С чего бы это?

– Хотя бы с того, чтобы дочку возить в детский сад.

– Зачем? Ее жена сама отвезет. А уж если будет такая необходимость, то она найдет детский сад поближе.

– Ты уверен, что она справится?

– Уверен. Я люблю тебя, Анна. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю. Ты за мою семью не переживай, я с этим сам разберусь.

– Точно?

– Да. Ань, лучше скажи, ты согласна выйти замуж за бандита?

– Ну что значит за «бандита»? Ты что, людей убиваешь, что ли?

– Я разве похож на убийцу?

– Нет.

– И я так думаю, что даже мухи не обижу.

– Тогда какой же ты бандит?

– По-твоему, бандиты должны людей убивать? Не обязательно. Я к этой категории не отношусь. Я просто занимаюсь нелегальным бизнесом.

– Вот и занимайся. Меня это нисколько не смущает.

Следующая неделя была для нас сплошной идиллией.

Макс приступил к делам и выставил дом своего родственника на продажу. Он мечтал купить на вырученные деньги новый дом, куда мы сможем переехать в самое ближайшее время. Его смущали наши крайне любопытные соседи, и ему постоянно казалось, что наша с ним совместная жизнь похожа на передачу «За стеклом». Я не противилась переезду, потому что всегда мечтала о загородном доме с зеленым, ухоженным участком, самым настоящим прудом и белыми живыми лебедями.

Я очень часто думала о спрятанных деньгах, о том, что не мешало бы их клад проверить. Следовало найти подходящий момент и поехать в деревню. Эти деньги не давали мне покоя, потому что я не знала, кто же, в конце концов, их истинный хозяин: я или Михаил. Тот не звонил, и это подтверждало мою мысль, что спрятанные деньги должны лежать там, где они лежат, до тех пор, пока их судьба не станет до конца ясной.

Макс научил меня вставать рано, и это мне чертовски понравилось. День стал намного длиннее, а это значило, что я успевала переделать кучу важных дел, которые способствовали моей карьере. Однажды самым обычным утром мы сидели на кухне, пили кофе и беседовали. Я закинула ноги на колени Максу и лениво потягивала кофе.

– Ань, я сегодня задержусь. Дел много, – сказал Макс и посмотрел на часы. – А у тебя какие планы?

– У меня тоже дел полно. Мне обещают одну потрясающую роль.

– Я должен скоро получить развод.

Я чуть было не поперхнулась кофе и пристально посмотрела на Макса.

– Когда?

– Этим занимается мой адвокат. Говорит, что скоро.

– Значит, у нас будет свадьба?

– Аня, только я бы не хотел помпезной свадьбы с прессой и телевидением. Меня бы вполне устроила скромная церемония. Ты же понимаешь, что я человек не медийный, я совсем из другого мира. Я бы не хотел присутствовать на торжестве, напоминающем коронацию…

– Как скажешь…

– Ты не обиделась?

– На что? На то, что ты хочешь на мне жениться? Конечно, нет.

Макс встал и поцеловал меня в щеку.

– Я постараюсь освободиться пораньше. Продажа дома продвигается с трудом.

– Почему?

– Сама понимаешь, задарма его отдавать не хочется. Я надеюсь выручить нормальные деньги, купить приличный дом. Такой, какой ты захочешь, чтобы он тебе нравился. Заживем как в сказке.

Как только за Максом закрылась дверь, я вымыла чашки из-под кофе и сказала себе под нос:

– Я тоже хочу купить дом, и деньги у меня для этого имеются. Ровно семьсот шестьдесят тысяч долларов. Деньги приличные, а значит, и дом можно выбрать шикарный.

Быстро переодевшись в потертые джинсы и точно такую же потертую рубашку, я выскочила во двор, села в свою машину и помчалась в деревню к деду Герасиму. По дороге остановилась у газетного киоска и купила журнал «Красивые дома». Так, полистаю на досуге при случае. У нас с Максом должен быть необыкновенный дом. Господи, как же это здорово – жить с семьей в собственном особняке. Здорово-то как!

Затем я заехала в магазин и купила деду Герасиму несколько обещанных бутылок горячительного.

Я неслась на бешеной скорости и напевала модные песенки. Зазвонил мобильный, я тут же ответила и затаила дыхание. Это был Михаил.

– Здравствуй, Анечка. Извини, что долго не звонил.

– Ничего страшного. Я тоже была очень занята.

– Ты сейчас где?

– Еду на дачу к одному товарищу.

– Я хочу тебя увидеть.

– Зачем? – Я почувствовала, что от волнения стала задыхаться. Сейчас произойдет самое страшное: Михаил спросит меня о деньгах.

– Надо поговорить.

– О чем?

– Ну, это не телефонный разговор.

– Случилось что-то серьезное?

– Нет. Но поговорить очень нужно.

Я непроизвольно надавила на газ.

– Хорошо. Завтра обязательно увидимся. Я позвоню тебе до обеда. Кстати, как обстоят твои дела? Как жена?

– Пока никак.

– Так и не нашли?

– Нет.

– А негодяя, который устроил взрыв?

– Ищут.

– Понятно. Тогда до завтра.

– А может, мы увидимся сегодня?

– Сегодня не могу. Я очень далеко. У меня времени в обрез.

– Жаль.

– Ты уверен, что твой вопрос нельзя решить по телефону?

– Уверен. Я хочу поговорить с тобой лично.

– Тогда до завтра.

Я злобно швырнула мобильный на сиденье и со всей силы ударила кулаком по рулю. Долго же он молчал о деньгах… Ох как долго… Испытывал мою нервную систему. Что ж, она у меня крепкая. Надеялся, что я отдам ему деньги сама, в добровольном порядке… Нашел дуру. Неужели я произвожу впечатление круглой идиотки? Пусть докажет, что эти деньги находятся у меня.

Вскоре показалась деревня. Вот и знакомый дом. Я сразу же отправилась в амбар и с облегчением отметила, что клад был в неприкосновенности.

Достав из багажника пакет с водкой и прочими крепкими напитками, я направилась к деду Герасиму, чтобы вручить ему обещанный подарок. Дедуля пыхтел на своем огороде и даже не обратил на меня никакого внимания.

– Здорово, дедуля, как жизнь молодая?

Дед выпрямился и радостно улыбнулся:

– Здравствуй, голубушка, здравствуй.

Протянув деду пакет, я окинула взглядом его огород и, изображая любопытство, спросила:

– Картошку копаешь?

– Копаю, будь она неладна.

– Много накопал-то?

– Да так. Нормально.

Дед доставал из пакета бутылки, с удовольствием их рассматривал и клал на землю.

– Это все мне?

– Как обещала…

– Ох, Анька, спасибо. Век тебя не забуду. Лучшего подарка просто не может быть. Ах ты, моя золотая…

– Да ладно меня нахваливать-то. Я свои обещания всегда выполняю. Ты лучше скажи, как тут, спокойно?

– Ой, Анька, даже не знаю, с чего начать…

– Что-то серьезное приключилось?

– Тут дело такое… У нас неспокойно. Прямо чудеса какие-то творятся…

Я изменилась в лице, у меня потемнело в глазах.

– Дед, какие еще чудеса? У вас тут отродясь никаких чудес не было. Говори, не тяни!

– Это раньше так было, а теперь не знаешь, что и думать. Пойдем-ка в избу. Я рюмку выпью и все тебе расскажу.

Я не могла дождаться того момента, когда дед пропустит несколько рюмок и примется за рассказ.

– Аня, а это что, текила?

– Текила.

– Ты думаешь, с нее нужно начать?

– Как хочешь. Выпивка вся дорогая и очень качественная.

– Да, я вижу. А текила вкусная?

– На любителя. Это мексиканская водка. Никакой химии. Так что можешь начать с нее.

Дед взял бутылку и с гордостью налил себе полную рюмку.

– А тебе плеснуть?

– Я за рулем.

– Ты что ж, ночевать не останешься?

– Дела. Приехала дом посмотреть. Дед, не трави душу, что тут произошло?

Хлопнув парю рюмок текилы, дед откусил соленый огурец и перекрестился.

– Ну, чего ты крестишься-то?

– А как тут не креститься? После того, как ты уехала, я на следующий день хорошенько похмелился, взял лопату и отправился на кладбище.

– Зачем ты туда пошел?

– Решил себе могилку вырыть. А то, что ж это получается, я без места остался. Обделенный, так сказать. Думаю, нужно положение исправить.

– Ну а дальше что? – Дед Герасим умел вывести из терпения, и я чувствовала, что уже окончательно теряю контроль над собой. – Дальше, дед, ну говори быстрее!

– Дальше такое…

– Какое?

– Я взял пузырек, чтобы копать веселее было…

– Я про твой пузырек уже десять раз слышала!

– Ну а как без пузырька-то? Короче, я себе могилку вырыл. Хорошую, просторную. Я даже в нее лег. Удобно… Прямо вылезать не хотелось. Лег бы и лежал. Побольше водочки – и можно не вставать… Думаю, дело сделано, пойду домой. Вернулся довольный. Правда, на огороде не возился, устал. Сама понимаешь, сколько я земли перекопал. К вечеру не удержался и вновь на кладбище пошел.

– Какого черта?

– На могилу хотел полюбоваться.

– Зачем?

– Да сам не знаю…

– И что?

– Да только могилка моя закопана.

– Как это?

– Ты меня, Анюта, ни о чем не спрашивай. Я и сам ничего не понимаю. Та могила, в которой мы с тобой уголовника закопали, раскопана, а та, которую я себе выкопал, закопана.

– Постой, дед, я что-то ничего не соображу.

– А я и сам теряюсь в догадках.

Я покачала головой и, взяв у деда рюмку с текилой, выпила ее одним махом.

– Ты ж за рулем…

– Да подожди ты со своим рулем. Это что же получается? – охнула я. – Кто-то шарится по кладбищу?

– Верно говоришь, дочка. И даже ту самую березку, которую мы с тобой посадили у могилы уголовника, на мою перенесли. А ты говоришь, чудес не бывает. Очень даже бывают.

– Хорошо, а где тогда уголовник?

– Не знаю.

Дед тяжело вздохнул, почесал затылок и посмотрел на меня как-то странно.

– Аня, а может того?

– Чего «того»?

– Может, уголовнику моя могилка больше понравилась и он решил переместиться?

– Ты что несешь? Уже набрался?

– А куда он, по-твоему, делся? Я тебе говорю, что он, зараза, на мою могилку глаз положил. Она и глубже, и вместительнее. Вот он туда и переместился.

– Еще скажи, что он сам себя раскопал и сам себя закопал.

– Получается так.

– Только у него лопаты не было. По-твоему, он это делал руками?

– Выходит, руками, – стоял на своем дед.

– Тебе спьяну все это померещилось.

– Ты хочешь сказать, что у меня белая горячка началась?

– Ну да. Оно и понятно, столько выпить.

– Да я сколько ни пью, а всегда соображаю. Да вот те крест, все так и было.

– Тогда с чего ты взял, что уголовник в твою могилу забрался? Может, его там и нет вовсе.

– А куда ж он, по-твоему, делся?! Чует мое сердце, он там лежит. Чует! Он жадный, наглый и от чужого никогда не откажется. Это и дураку понятно.

– Так мы ж его убили! – взорвалась я. – Он, по-твоему, что, бессмертный?

– Ой, не знаю, Анечка, ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.

– Да ты что? – Я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.

– Да я их в первый раз видел, ей-богу. Двое молодцов удальцов в нашу забытую богом деревню приехали и всех местных бабок и их дома обсмотрели. А на нас много времени не надо, всех можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.

– А что они хотели-то?

– Спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето?

– Какую дачу-то? Здесь вообще приличных домов нет. Несколько жалких избушек.

– Вот они и спрашивали, не сдает ли кто свою избу? Я и спрашиваю, зачем, мол, вам изба-то, а они говорят, что охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только, знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.

– А нынче братки – самые главные охотники. Их хлебом не корми, дай поохотиться. Ну, ты объяснил, что здесь никаких свободных дач нет?

– Сказал. А они стали расспрашивать, какая изба кому принадлежит, можно ли тут дом построить.

– Они что, тут строиться собрались?

– Просто спрашивали.

– Я надеюсь, ты сказал им, что это невозможно?

– Сказал. У нас тут вроде земля брошенная, строй не хочу. Только ведь она государственная. Это кажется, что земля ничейная, а начнешь строить, сразу из района участковый приедет и признает стройку незаконной. Хлопот и штрафов не оберешься.

– На какой машине они приезжали?

– Японская какая-то. Я в машинах не разбираюсь. Я в молодости только на мотоцикле ездил. – Дед вновь почесал затылок.

– А откуда ты тогда знаешь, что машина японская?

– Я у них сам спросил, что это за машина? Сказали, что, мол, японский автомобиль. Только я марку запамятовал.

– Ну, а номера-то хоть запомнил? – Разговор этот все больше меня раздражал, и я смотрела на деда подозрительно, словно и в самом деле решила, будто у него началась белая горячка.

– Не записал. А зачем?

– Да так, на всякий случай.

Дед вновь потянулся к рюмке и забормотал себе под нос:

– Зачем мне номера записывать, если их машина вон, в огороде стоит. Они у Матрены поселились. Варвара их не захотела пускать, а Матрена пустила. Они ей денег дали. Вот она сегодня в город-то за продуктами и поехала. Я у них сам ружья охотничьи видел. И удочки. Обмундирование имеется.

Не выдержав, я встала и нервно заходила по избе, подошла к окну, посмотрела на Матренин дом и задумчиво спросила:

– А как ты думаешь, зачем они сюда приехали?

– Да если б я знал…

– Ты считаешь, они в самом деле охотники?

– Не думаю. У нас тут охотиться особо не на кого. Настоящий-то охотник завсегда места знает. Что ж это за охотники, которые едут неизвестно куда и неизвестно зачем. Они меня спрашивали на кого у нас поохотиться можно, а я им и говорю, что у нас зверья почти нет, одни зайцы. Да и рожи у них, словно они не на зверей охотятся, а на людей.

– А на рыбаков мужики непохожи?

– А черт их знает, может и похожи… Только на тех, которые рыбу динамитом глушат…

– А сейчас они где?

– Недавно удочки взяли и на реку пошли.

– Очень хорошо. Замечательно.

– Что ж хорошего-то?

– А то, что мы с тобой на кладбище сходим.

– Зачем?

– Затем, что ты мне все покажешь. Я своими глазами твои чудеса увидеть хочу.

– Тогда, может, лопату возьмем?

– Лопату-то зачем? – Я опять начала терять терпение.

– Посмотрим, перебрался покойник в мою могилу или нет.

– Ты среди бела дня копать собрался?

– А что тут такого?

– Хорошо, возьми лопату на всякий случай. Мне и самой интересно. Взглянув на часы, я поняла, что у меня не так много времени, и решила действовать быстрее.

Глава 14

На месте мы оказались довольно быстро. Остановив машину у входа на кладбище, я громко хлопнула дверцей и посмотрела по сторонам. Дед Герасим достал лопату и деловито направился к захоронению уголовника.

– Ну что ты сразу лопату-то взял? – раздраженно спросила я и злобно посмотрела на деда. – Что тебе приспичило?

– Ты же сама сказала, мол, возьми на всякий случай.

– Я имела в виду, чтобы она на всякий случай лежала в багажнике.

– Да какая разница, лежит она в багажнике или я ее в руках понесу, – никак не хотел сдаваться дед.

– Большая. Твоя лопата наводит меня на невеселые мысли. В конце концов, сейчас день. Мало ли кто тут может появиться.

– Да тут отродясь никто не хаживал.

– Ты всегда так говоришь. Только непонятно, откуда здесь тогда уголовник взялся и эти два «охотника».

Видимо, мои слова произвели на деда Герасима должное впечатление. Он остановился и как-то странно посмотрел на меня.

– Анюта, а ведь у нас раньше и в самом деле тихо было. Но как только ты приехала…

Я остановилась и обернулась к старику.

– Хочешь сказать, что с моим появлением в вашей деревне стало твориться черт-те что?

– Нет, ты не подумай плохого. Просто это какое-то совпадение, а я…

Не успев дослушать последнюю фразу, я заорала от ужаса. Дед оказался прав, и насчет белой горячки я явно поторопилась. Могила, которая должна было быть зарытой, была открыта. Увиденное произвело эффект разорвавшейся бомбы и заставило меня пошатнуться, я чуть было не потеряла сознание. Ухватившись за деда, я протерла глаза, отказываясь им верить.

– Дед, да что ж это такое делается? Неужели кто-то решил сыграть с нами дурацкую шутку?

– Да на шутку это совсем не похоже.

– Тогда как сие объяснить? Ведь так не бывает.

– И я говорю, что так не бывает. Хоронили в одном месте, а могила получилась в другом. Ты только посмотри, как трогательно нашу березку пересадили. Аккуратно, как будто она там и росла.

– Дед, а кто это сделал? – Я никак не могла прийти в себя.

– Не знаю. Анька, а давай посмотрим, лежит в могиле наш уголовник или нет?

– Ты что, все же собрался копать?

– Но ты же ночевать не останешься, а то могли бы это проделать ночью. Одному мне как-то боязно.

Дед сел рядом с могилкой и закурил.

– Я ночевать не могу. Меня дома муж ждет.

– Какой муж? – Дед прищурился и вопросительно посмотрел на меня.

– Ну, не муж, а сожитель… Вернее, не сожитель, а любовник… Вернее, не любовник, а любимый…

– Ты что, за пару дней уже успела мужчину найти?

– А я его и не теряла. Вернее, думала, что потеряла, а он, оказывается, и не терялся. Это тот женатый, я тебе про него рассказывала. Он из семьи ушел, на развод подал. Скоро у нас свадьба. Я всю жизнь мечтала надеть белое платье. Такое, знаешь, чтобы декольте было поглубже да фата подлиннее.

Дед смачно затянулся и неодобрительно покачал головой:

– Значит, решила семью разрушить?

– Я ничего не разрушала. Там давно один пепел.

– На чужом горе решила собственное счастье построить?

– Дед, перестань меня пилить! И так тошно. Он человек взрослый, соображает, что делает.

– А вот и не соображает. А когда начинают соображать, то уже слишком поздно. Опомнись, Анька, не бери грех на душу. Что, у вас в городе холостых не осталось?

– Смотря каких холостых. – Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и поняла, что больше не могу и не хочу говорить на эту тему. – Был бы холостой, за женатого бы не цеплялась! Люблю я его, дед, понимаешь, люблю!

– Так и люби на здоровье. Встречайтесь, чтобы никто не знал.

– Так он сам не хочет, со мной жить собрался.

– Надолго ли? Пока по семье не соскучится?

– Хватит! – закричала я так громко, что у меня зазвенело в ушах. – Хватит! Давай копать!

Дед кивнул и взял лопату в руки. Он начал копать, я встала рядом и принялась наблюдать за процессом. Всякий раз, когда старик разгибался, чтобы отбросить землю в сторону, он оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому шороху.

– Сегодня ночью дождь был. Земля хорошая, влажная. Анька, тут работы на целый день.

– А ты с умом копай. Сбоку подкопай, и все. Если уголовник там, то мы увидим его ноги или голову.

– Я так и сделаю. К чужому мужу торопишься?

– Дед, хватит, – уже более спокойно сказала я и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. – Я со своим дерьмом сама разберусь.

– Разбирайся, дочка. Разбирайся и постарайся принять правильное решение. Только знай, что это дерьмо не твое, а чужое. Ты слишком хороша, чтобы в чужом дерьме копаться. На кой черт оно тебе сдалось? Ты посмотри на себя в зеркало. Тебе ведь только свистни.

Я уже устала свистеть. Ничего хорошего не получается. Всю свою сознательную жизнь больше всего на свете я боялась любви. В жизни мне удавалось все или почти все, но не отношения с мужчинами. Эту науку я так и не смогла постичь. Никакая страсть не может сравниться с любовными муками. Все мои многочисленные романы оборачивались неудачей.

Я бросала мужчин сама, но разрывы я переживала так тяжело, как, наверное, не переживали брошенные мной мужчины. Макс, с которым я собралась жить, моя полная противоположность. Он спокойный и рассудительный, а я горячая и импульсивная. Таких женщин, как я, среднестатистические мужчины обычно избегают. Они боятся сочетания красоты, целеустремленности и огромной силы воли. Хотя, признаться честно, среднестатистические мужчины меня никогда не интересовали. Мужчины боятся женщин, которые четко знают, чего хотят и как добиться желаемого. Они не хотят понять, что у женщины должно быть собственное дело. Я очень непростой человек, стремлюсь только к сильным и цельным людям. Сильные могут влиять на свою судьбу. Их сила дает им на это право. Одно время мужчины вообще перестали меня волновать, и это было страшное время. Меня предали близкий человек и самая близкая подруга. Разочарования оказались слишком сильными, но разве можно винить меня за то, что сегодня в моей жизни появился человек, что я люблю и любима…

Яма заметно углубилась, но пока я ничего не видела.

– Дед, ну что там? Есть что-нибудь?

– Пока нет.

– Может, в яме вообще уголовника нет? Кстати, с чего ты взял, что он должен там быть?

– Может, его и нет… – спокойно сказал дед, не вынимая из рта самокрутку. – Тогда куда же он подевался?

– Скорее всего это так и останется загадкой.

После небольшого перерыва дед вновь принялся за работу. Наверное, со стороны мы напоминали полоумных.

– По-моему, лопата что-то задела, – озадаченно сказал дед и несколько раз ударил лопатой по одному и тому же месту.

– Осторожно, вдруг это труп.

Я не видела себя в зеркале в данный момент, но знала, что сейчас я побледнела от страха. Белая, как полотно. В нос ударил запах сырой земли и острый запах… чего-то тухлого, страшно вонючего. Через минуту мы уже не сомневались, что в яме находится покойник.

– Ань, что-то есть… Кто самым наглым образом забрался в мою могилу, – испуганно сказал дед, не прерывая работу.

Меня замутило, и я отошла немного дальше. Голова закружилась от тошнотворного запаха, а в ушах так загудело, что пришлось собрать все силы, чтобы не упасть рядом с могилой и не отдаться воле Всевышнего.

– Да что тут творится, елки зеленые! – возмущенно закричал дед.

– Что там?

– Слушай, это совсем другой мужик.

– Какой другой?

– А я почем знаю. Я его в первый раз вижу.

Я вновь подошла к могиле и вскрикнула. В яме лежал… следователь Голубев. Конечно, это был он, я не могла ошибиться, даже при том, что его глаза были засыпаны землей.

– Ань, ты его знаешь?

– Да так, видела в городе один раз. Дед, а как он здесь оказался?

– Я не в курсе. Я его не закапывал.

– А кто же?

– Понятия не имею.

– Дед, а он точно мертв?

– Ну, а ты сама как думаешь? Ежели человек лежит в могиле, значит, он мертв.

– А может, ты проверишь? – с дрожью в голосе жалобно попросила я.

– Что проверить?

– Ну, жив он или мертв.

Дед посмотрел на меня как на полоумную.

– Ты что такое говоришь, дочка? Ты хочешь, чтобы я спустился в могилу к покойнику?

– Я хотела, чтобы ты пощупал у него пульс…

– Да какой, к черту, пульс, ежели он воняет!

– Просто еще совсем недавно он был жив…

– Смерть – она ведь у тебя не спрашивает, сколько ты жить собрался. Она подстерегает неожиданно, не спрашивает разрешения. Сама посуди, разве может человек без кислорода в могиле лежать? Даже если его живым закопали, то он уже все равно умер.

– Дед, а кто его закопал-то? – Я понимала, что задаю глупый вопрос, но просто не могла его не задать.

– Да что ты все меня об этом спрашиваешь? Я-то почем знаю? Я только вижу, что крендель этот не деревенский, а городской. Одет дорого, добротно. Может, он провинился в чем… Может, денег кому-то должен… Я ваши городские законы не знаю… У вас там, в городе, из-за всякой ерунды могут на тот свет отправить. Матрена говорит, что убить могут даже из-за недоброго взгляда.

– У вас в деревне тоже… Знаешь, этот человек ко мне совсем недавно домой приходил. Ума не приложу, как он мог тут очутиться?

– А он к тебе с добрыми намерениями приходил?

– Думаю, что нет. Представился сотрудником уголовного розыска, но соврал.

– Вот как? Дочка, предлагаю уносить отсюда ноги. Пусть о нем думают те, кто его сюда закопал. Пусть у них голова болит. А я землю набросаю, прикрою, и пойдем отсюда от греха подальше. Пока это безобразие не закончится, я себе больше могилу рыть не буду, а то в мою могилку еще кого-нибудь похоронят. У вас там что, на городских кладбищах все места заняты?

– Понятия не имею. Я вообще туда не езжу.

Как только дед начал закапывать Голубева, или кто он там был, я отошла подальше, стараясь понять, как здесь «следователь» появился. Но мой воспаленный мозг просто напрочь отказывался связывать все недавние события в какую-то логическую цепочку и найти хоть долю здравого смысла. Но одно я понимала ясно: то, что «следователь» лежит здесь, как-то связано со мной. Я сердцем чуяла, что он явился по мою душу. Сначала возник в моей квартире, теперь вот в дедовой могиле, а в следующий раз… Нет, следующего раза не будет. Мне вдруг стало страшно так, что сердце зашлось.

А все началось с той проклятой вечеринки, на которую пригласил меня Михаил. Больше никогда, никогда не буду ходить на такие сомнительные тусовки! Буду довольствоваться теми заработками, которые имею на киностудии. В конце концов, у меня уже есть деньги – как-никак, больше полумиллиона баксов, и есть муж. А само понятие «муж» уже включает в себя материальную обеспеченность.

Нервы мои совсем расшатались да и выдержки никакой. Быть может, мне нужно отдать Михаилу деньги и все закончится? Тогда зачем столько мучений, страха, терзаний? Михаил не спрашивает о деньгах, зачем мне возникать? Что ж, посмотрим, что будет завтра. А пока я понимаю, что эти деньги, которыми я даже не могу воспользоваться, не принесли мне ничего, кроме неуверенности, страха и постоянного беспокойства.

Мне захотелось зарыдать, но только не здесь, не на кладбище… Эти деньги расшатали мои нервы так сильно, что в последнее время я стала чувствовать себя хуже некуда. У меня все болит, голова, сердце, душа…

У меня закружилась голова.

– Дед, ты там скоро?

– Дочка, ты же видишь, что я на месте не стою. Дай-ка земельки немного набросаю, а то мало ли кто на кладбище еще может прийти. Ты учитывай мой возраст. Мне самому скоро на тот свет отправляться, а я лопатой орудую, словно молодой.

– С чего ты решил на тот свет отправляться? Ты фору молодому дашь.

– Не говори ерунды, дочка. Возраст, как ни крути, свое берет.

Поняв, что больше не могу стоять, я села на корточки и обхватила колени руками. Я всегда была сильной женщиной и умело сносила жизненные трудности. Мужчины не любят женщин, склонных к истерикам, у которых эмоции всегда застилают разум. А я другая, я всегда была другая… Я сильная, храбрая и неплаксивая. Только в последнее время со мной что-то случилось… Наверное, слишком много всего произошло. Слишком много…

А раньше я умела свои переживания скрывать. Наверное, дед Герасим правду сказал, что возраст берет свое. С годами я становлюсь беззащитнее, эмоциональнее, утонченнее… Конечно, говорить о возрасте мне еще рано, но все же, как ни крути, сила переживаний зависит именно от этого самого возраста. Ведь раньше я даже не заплакала, когда мой отец в реанимации оказался, а когда он умер, я все время молчала и даже молча стояла на кладбище, не уронив ни слезинки. Хотя что творилось у меня в душе, не передать. Недаром же я профессиональной актрисой стала. Значит, еще тогда мне было дано играть и перевоплощаться.

Я в жизни училась только одному: быть сильной. Я научилась выглядеть в глазах окружающих бездушной стервой, которую ничем не проймешь, даже смертью близкого человека.

– Ань, ты что села-то? Тебе плохо?

– Не знаю, что-то мутит меня. Больно много времени мы на кладбище проводим. Словно могильщики.

– А мы и есть могильщики. Одного закопаем, другого откопаем!

Дед засмеялся, но так как юмор был черным, то он, естественно, не вызвал у меня ответной реакции.

– Анюта, ты лучше в машине посиди. Что ж ты на землю-то уселась?

– Я не на земле сижу, а на корточках.

– Но ведь неудобно же.

– Мне не до удобств сейчас. Ты долго еще?

– Нет. Я уже сам уработался. Ежели бы кладбище было действующее, я бы могильщиком устроился. Рука уже набита. Какая-никакая, а прибавка к пенсии. Хотя на черта мне эта прибавка нужна, магазина-то все равно нет. Вот если бы мне водочкой платили, тогда другой разговор.

Я заинтересованно посмотрела на старика.

– Дед, а ты не боишься пить-то столько? У тебя организм весь проспиртован.

– Вот и хорошо.

– Да что же хорошего-то?

– А то, что я простудой черт знает сколько времени не болею.

Встав с земли, я слегка отряхнулась и пошла к машине.

– Я тебя в машине подожду. Только давай быстрее, ладно?

– Что ты меня все торопишь? Я же не робот, а пожилой человек. Лучше бы мою лопату взяла да подсобила, – не на шутку разозлился изрядно уставший дед. – Привыкла в своем банке деньги считать…

– Дед, я с лопатой не дружу. Физический труд меня никогда не привлекал, только интеллектуальный. Ты человек деревенский, как-никак на земле вырос, вот тебя и должно тянуть к земле. Тебе на огороде не привыкать работать.

– На огороде не привыкать, а на кладбище нет.

– Давай, я жду.

Я подошла к машине и сразу обратила внимание, что у нее спущено заднее колесо.

– Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.

Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, но теоретически знала, как это делается. В багажнике имелись не только запаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылок и решила, что у меня есть время потренироваться. Сев на корточки, я взяла домкрат и стала соображать, как им орудовать.

«Если знаю, как это делается, значит, смогу это сделать», – подумала я. Вдруг за спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела, что рядом остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясь сохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь в руках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись ко мне. Я сразу почуяла недоброе, но не поднимала головы, изо всех сил демонстрируя, что я занята делом.

– Здорово, красавица! – ехидно поздоровался один и бесцеремонно сел рядом на корточки.

– Здравствуйте, – вежливо ответила я и, сняв спущенное колесо, положила его на землю.

– Тебе помочь?

– Спасибо, я сама.

– Смотри, не женское это дело.

– Я не разделяю дела на женские и мужские, привыкла все делать сама.

– У тебя что, мужика, что ли, нет? – словно лошадь заржал незнакомец и дружелюбно хлопнул меня по плечу могучей пятерней.