Текст книги "Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация"

Глава 5.7. ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА

АХИЛЛ И ГЕКТОР

СОДЕРЖАНИЕ

 
5.7.1. ЛОКАЛИЗАЦИЯ ТРОИ
5.7.2. ГНЕВ АХИЛЛА
5.7.3. МИССИЯ ОДИССЕЯ
 

Итак, мы оставили наших героев – лелегов и их союзников – в окрестностях горного хребта (горы) Ида, знаменитого тем, что там впервые получено железо из горной руды. Но знаменита Ида еще и тем, что близ нее располагалась Троя (Илион). И мы не можем идти дальше, не поговорив и о ней, о Трое.

«Но какую Трою вы имеете ввиду? Есть Троя Шлимана, Троя Блегена. Есть ли Троя Гомера и где она – по-прежнему неизвестно», – прервет автора его начитанный читатель. Он, конечно же, прав, но автор и сам хотел с этого начать.

До Г. Шлимана, археолога-любителя, о Трое думали как о художественном вымысле Гомера, хотя и допускали, что какой-то малоазийский город мог быть её прототипом. Гонимый жаждой славы, авантюрист и мистификатор по натуре, Шлиман отправился в Троаду в твёрдой уверенности, что он откопает то, что вынуждены будут признать Троей. И откопал – «клад Приама», 8700 изделий из золота, не считая посуды из серебра, поделок из слоновой кости, полудрагоценных камней. Это принесло ему широкую известность, но затем и разочарование.

Непрофессионализм и спешка сыграли со Шлиманом скверную шутку. Оказалось, что клад был извлечен из культурного слоя, сложившегося 4,5—4,3 тлн, более, чем за тысячу лет до легендарного Приама, т.е. никак не мог относиться к Трое Гомера. Нужно ли говорить, что это обстоятельство резко обесценило находку. Злые языки утверждают, что будь Шлиман покультурнее, закопал бы своё золото в нужном слое, но – увы и ах…

Как бы то ни было, но Г. Шлиман пробудил интерес к холму Гиссарлык, что находится в Троаде, но не на берегу Эгейского моря, как ожидалось, а на берегу некоей лагуны у входа в Дарданеллы. В последующие годы на холме потоптались многие, и археологи и зеваки. Выяснилось, что поселение на холме (будем называть его Троей) имеет 9 основных археологических слоев (останков поселений), от Трои I (5,0—4,5 тлн) до Трои IX (350 г. до н.э. – 400 г.). Г. Шлиман принял за Трою Гомера Трою II (4,5—4,3 тлн), но другой соискатель славы, американец К. Блеген, сумел убедить ученый мир, что тот ошибся: это Троя VIIa (1250—1150 гг. до н.э.) [5.85].

Для нас интерес представляет и предыдущий город, Троя VI (1700 -1250). Дело в том, что примерно 3,7 тлн в Трою V, возможно, покинутую населением (следов завоевания не обнаружено), приходят люди совершенно иной, чем прежде, более высокой культуры. Они перестраивают город, расширяя верхний (цитадель) до 200 м, нижний – до 400 м в диаметре, строят большие каменные дома, систему водоснабжения, обносят город мощной каменной стеной высотой 10 м и толщиной 5 м, а также рвом шириной 4 м и глубиной 2 м. Используется неизвестная здесь ранее керамика, аналогичная керамике Микена [5.86; 5.87].

Все указывает на то, что Трою заселили пеласги, изгнанные с Крита лелегами как раз в это время. Не все пеласги ушли на Пелопоннес, где основали микенскую культуру (гл. 5.3), и в Египет, где стали «большими гиксосами» (гл. 3.6); часть из них, по-видимому, ушла в Малую Азию, в частности, в Трою. Процветание Трои VI внезапно закончилось где-то в 1300 г. до н.э.; по характеру разрушений считается, что город развалило землетрясение, возможно, одно из постминойских. Вероятно, пеласги, жившие с XIV в. до н.э. по соседству с враждебно настроенными к ним лелегами и их сателлитами, оставили разрушенный землетрясением город.

Как уже говорилось, восстановили город, Трою VIIa, возможно, тевкры вместе с дружественными им лелегами, карами, ликами. Максимально использовали обломки прежних зданий, дома строили поменьше и поближе друг к другу. Все стало проще, уровень жизни горожан, видимо, упал. Но большего, как показало время, лелегам было и не нужно. Главное – фортификационные сооружения, а они, если и пострадали, были восстановлены полностью.

Кстати, Гомер в «Илиаде» использует практически как тождественные два топонима – Троя и Илион. Какой из них правильный, относится хоть один из них к поселению на холме Гиссарлык вообще и к «Трое VIIa» в частности – историки спорят. И не только спорят, но и пишут диссертации, получают ученые степени и другие заслуженные награды, словом, процесс идет; а он (процесс), как известно, важнее результата…

Страбон, «отец географии», для которого поэт Гомер был безусловным авторитетом, придерживался той точки зрения, что Илион был столицей Троянской страны [5.23, с.546; разд. 5.6.2]:

«Те, кто более основательно исследовал этот предмет, предполагают на основании высказываний поэта, что все это побережье (Мраморного и Эгейского морей, от реки Эсеп (совр. Гонен) на севере до реки Каик (совр. Бакыр) на юге – авт.) было подчинено троянцам; хотя оно было разделено на 9 владений, но во время Илионской войны находилось под властью Приама и называлось Троей. Это ясно из отдельных высказываний поэта. Например, когда Ахиллес со своим отрядом увидели, что жители Илиона окружены крепкими стенами, они начали вести войну вне стен, совершая набеги, и грабить окрестности». И далее: «Ведь Троей Ахилл называет землю, опустошенную им; но вместе с другими местностями он разорил и области против Лесбоса… принадлежавшие лелегам» [5.23, с.547].

(Видимо, земли лелегов Ахиллу было нетрудно грабить: лелеги, по крайней мере боеспособные мужчины, к этому времени покинули их.)

А тут еще хетты со своими глиняными дощечками-письмами упорно называют Вилусой что-то заметное в Троаде. Пришлось уже современным лингвистам (Страбон с Геродотом о том ничего не ведали, счастливчики) напрячься и доказать широкой общественности, что все под контролем: Вилуса по-хеттски – это Илион по-нашему. Что ж, автор принимает эти научные достижения: Троя – что-то вроде рыхлого государства во главе с Илионом, Вилуса – Илион, Илион покоится в археологическом слое «Троя VIIа» поселения на холме Гиссарлык. Можно идти дальше.

К этапу 2 своего плана (см. разд. 5.6.2), к ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЕ, лелеги готовились тщательно. Но как понимали они эту войну и как представляем её мы?

Большинство из нас представляет Троянскую войну, следуя захватывающей истории, рассказанной Гомером в эпической поэме «Илиада», как десятилетнюю (по другим данным – девятилетнюю) осаду города-крепости Илиона ахейцами, мстящими троянцам за подлое похищение их первой красавицы Елены Прекрасной, прерываемую редкими стычками и эффектными поединками великих героев с обеих сторон. Подобная трактовка войны хороша для поэтического вымысла, но вряд ли годится для реального события. Достаточно озадачиться вопросом: а как смогла Троада (да и вся Эллада) прокормить и пропоить 100 тысяч мающихся от безделия микенских героев и, надо думать, здоровых мужиков в течение 10 лет? Элементарный анализ показывает: никак. И даже 10 тысяч под большим вопросом [5.88].

Не меньше вопросов по защитникам Трои, коих, по словам Агамемнона, царя Микен и предводителя ахейцев, должно быть ну никак не меньше 10 тысяч, а то и в разы больше. Вот что говорит он с горечью [5.89]:

«Если бы пожелали жители Трои и ахейцы, заключив мир, подсчитать, сколько воинов сражается на той и другой стороне, тогда бы собрались бы все троянцы, сколько их в городе, и все ахейцы. Последние разделились бы на десятки и взяли бы на каждый десяток виночерпия-троянца – многим десяткам не хватило бы тогда виночерпиев (т.е. собственно тевкров-троянцев в Илионе меньше 10 тысяч – авт.). Но у них много славных друзей, копьеносцев, прибывших из многих городов. Они-то и не дают мне взять город, разрушить враждебную, пышно устроенную Трою, как ни жажду я этого».

Красиво сказал, а образ виночерпия-троянца в окружении ахейцев с глиняными кувшинами и горшками в руках просто умиляет. Но если теперь вспомнить, что Илион Гомера – это Троя VIIa на холме Гиссарлык, то мы должны понять, как можно разместить 10 тысяч человек в городе, вписанным в окружность с диаметром 200 м, со всем необходимым для их жизни и борьбы на 10 лет осады А это не только зерно, оливковое масло и вино. Еще и скот, боевые лошади, колесницы и т. д. и т. п.

Пытаясь спасти ситуацию, Х. Беккер и Й. Фасбиндер в начале 1990-х с помощью современных средств магниторазведки обнаружили нечто, что они идентифицировали как «нижний город». Площадь Илиона как бы увеличилась впятеро, но трудно поверить, что не обладающий пеласгической крепостной стеной этот нижний город ахейцы также не могли взять за 10 лет. Чем тогда они занимались вообще, кроме пьянства и чревоугодия во время многочисленных пирушек, устраиваемых по всякому поводу и даже без? Любопытно, что сомнения в масштабах Троянской войны посещали и античных скептиков. По-видимому, специально для них был придуман миф о «скатерти-самобранке» в виде Энатроп, трех внучек Аполлона, которые могли «творить из земли масло, злаки и вино…» [5.88].

Впрочем, продолжать подобный критический анализ – занятие бессмысленное. Надо определится с вариантом:

1). Никакой Троянской войны в смысле осады и взятия Илиона не было.

2). Она была, но приводимые Гомером числа нужно уменьшить на порядок. Скажем, 10 тыс. осаждающих и 2—3 тыс. обороняющих Илион в течение года.

3). Троянская война шла 10 лет, но по всей стране Трое, а не только вокруг Илиона, её главного города. Илион же, как и другие города Трои, не раз осаждался и избавлялся от осады в результате тех или иных действий армий противоборствующих сторон. Война носила тотальный характер, что означает мобилизацию всех ресурсов для её ведения, включая боеспособных мужчин как Микенской Аххиявы, так и Трои. При этом численность сражающихся армий была всё же меньше. (В этом смысле она (война) похожа на военную колонизацию Троады ахейцами и пеласгами, столкнувшуюся с ожесточённым сопротивлением местного населения.)

Мы выбираем вариант 3), считая, что Гомер имел в виду именно такую войну. Не случайно в поэму включены т. н. Каталог кораблей и Каталог троянцев, подчеркивающие масштаб войны. Из каталога кораблей следует, что 29 отрядов микенцев под командованием 46 вождей из 164 местностей Микенской Аххиявы прибыли к Трое на 1186 кораблях, на каждом из которых находилось от 50 (фессалийцы) до 120 (беотийцы) воинов, общим числом около 100 тысяч [В: Каталог кораблей]. Каталог троянцев [5.79],II] составлен не столь тщательно, но из него видно, что микенцам (здесь и ниже под «микенцами» мы будем понимать воинов Микенской Аххиявы, напавших на Трою, под троянцами – их противников) противостояли армии всех «владений» (по Страбону) Трои и наёмники из далеких стран общим числом, согласно Агамемнону, близким к микенскому (несколько десятков тысяч). А вот что говорит о своем участии в войне её главный герой Ахилл, основная ударная сила микенцев, так сказать:

 
«Я кораблями двенадцать градов разорил многолюдных,
Пеший одиннадцать взял на Троянской земле многоплодной» [5.79, IX].
 

Примечательно, что в Каталоге троянцев не значатся лелеги и киликийцы, хотя в «Илиаде» они показаны как ближайшие союзники троянцев (тевкров). Это обстоятельство отмечали еще античные авторы. Так, обескураженный Страбон, свято верящий каждому слову Гомера, пишет:

«Так как существовало такое родство между лелегами, киликийцами и троянцами, то отыскивают причину, почему они не помещены в «Списке троянцев». Отыскал причину (впрочем, весьма надуманную) и сам Страбон; по киликийцам («мало их»): «Вероятно, после гибели их вождей и разрушения городов незначительное число уцелевших киликийцев находилось в подчинении Гектора, как военачальника»; по лелегам («родственники они»):

«Ведь их род не настолько прекратился, чтобы они не могли составить самостоятельно какой-нибудь отряд, тем более что царь их еще оставался в живых… Тем не менее в „Списке“ Гомер пропустил их, не считая их отряд достаточно значительным, чтобы поместить его там, или потому, что он перечислил их вместе с подвластными Гектору в силу их столь близкого родства»;

вывод: «Таково мое сообщения по этому вопросу с некоторой вероятностью (очень небольшой, прямо скажем – авт.)» [5.23, с.580—581].

Нет в Каталоге троянцев и халибов, хотя некоторые, в их числе и Страбон, считают что они упомянуты там как некие гализоны: «Этих халибов, думатся мне, Гомер упоминает в «Списке» после пафлагонцев, называя их гализонами: «Рать гализонов Годий и Эпистроф вели из Алибы, стран отдаленных, откуда исход серебра ниоскудный» [5.79,II]. Или же, если текст изменен, из «Халибы, стран отдаленных», или эта народность и в прежнее время называлась «алибами» вместо «халибов» [5.23,с.515].

Действительно, гализоны из далёкой Алибы-Халибы вполне могли быть халибами и жить на берегах реки Галис. Но в целом, что и говорить, аргументы слабоватые. Разве что армянских историков можно порадовать авторитетным мнением, что в горах Малой Армении было много диких алибов-халибов и серебра.

По нашему же мнению, лелеги, киликийцы, халибы если и сражались в Трое с микенцами, то только в начальный период войны; затем они ушли, чтобы готовить «дорийское нашествие» и участвовать в нем в соответствии с планом лелегов. Так что, повторим, разорять города лелегов Ахиллу было нетрудно: боеспособное мужское население к тому времени покинуло их.

Защищали же Трою проживающие в Троаде и поблизости народы, включая пеласгические: тевкры (Илион), дарданы (Дардания), энеты (Пафлагония). Вместе с ними троадские пеласги из города Ларисса близ Ким, а также карийцы, ликийцы и др. Интересно, что согласно Гомеру, ликийцы были в двух отрядах: Пандара из «Зелеи, города к северо-востоку от Трои», и Сарпедона из «далекой и пространной Ликии на юго-западе Азии» [В: Ликия; разд. 5.6.1]. Видимо, так же было и с карийцами-троянцами. Что и говорить, гремучая смесь! Кто, что заставило их объединиться? На вопрос «кто?» ответить можно сразу: лелеги; на вопрос «что?» ограничимся пока полуответом: одни защищали свои земли, другие – не давали войне закончиться слишком рано.

Отметим также, что падение Хатти и война в Троаде создали определенный «вакуум», в регионе, в который не приминули устремиться балканские племена фригов (фригийцев), мисов (мисийцев), восточныз мушков и др. [5.90]. Согласно Каталогу троянцев фригийцы и мисийцы приняли участие в войне на стороне троянцев. Но возможно также, что фригийцев привели в Троаду сами лелеги.

Дело в том, что фриги и мисы происходят, вероятно, из бассейна реки Стримон, исток которой во Фракии (совр. Болгария), а устье – в Греции (впадает в Эгейское море). В свое время, облюбовав эти красивейшие места, где склоны гор покрыты корабельной сосной, а их недра содержат золото, серебро и, возможно, железо, лелеги стали соседями фракийцев-стримониев и мисийцев. А один из элементов стратегии лелегов заключался в том, чтобы создаваемый ими вакуум в Эгеиде заполнять дружественными, как им представлялось, народами. Возможно, так на востоке Эгеиды появились племена фригийцев, на западе – дорийцев.

(Что тут можно сказать? Не пригласи их сегодня – они придут без приглашения завтра. Старые цивилизации поизносились, их жизненные циклы находились на этапе «угасание». Свою лепту в подрыв их потенциалов внесло и симито-хамитское противостояние, сопровождаемое многочисленными войнами. Попытки втянуть в него народы, находящиеся за пределами древней Ойкумены, еще будут делаться, но они лишь приблизят падение великих ближневосточных цивилизаций. И всякий раз вливание молодого вина в старые мехи будет сопровождаться откатом назад, одичанием, погружением во тьму.)

Античная традиция прочно связывает Стримон с Троей. Ограничимся здесь ссылкой на Вергилия, который в «Энеиде» «сравнивает крики дарданцев со стен Трои (Илиона – авт.) и полет их стрел с криками и полетом стримонийских журавлей весной к берегам реки» [В: Струма (река)].

Но оставим Гомера с Вергилием и вернемся к лелегам, занятым подготовкой реальной Троянской войны. Им-то и нужна была тотальная война. Необходимо было «зажечь» ахейцев с пеласгами да так, чтобы те на чистых эмоциях, не раздумывая и не готовясь к войне, в едином порыве и угаре устремились бы всей своей массой на врага, коим для них и являлись лелеги с союзниками. Для этого, например, распространялись слухи о неимоверных богатствах троянских городов, об их беспечности, слабой защищенности от нападений, особенно со стороны моря, потому как лелеги не значились в великих морских народах (в отличие от пеласгов).

Но нужна была провокация, из ряда вон, как звонкая пощечина правителям Микенской Аххиявы. Выбор пал на похищение славящейся своей красотой Елены по прозвищу Прекрасная, жены царя Спарты Менелая, брата Агамемнона, царя Микен, самого могущественного среди правителей страны. Надо сказать, что похищения людей с целью обращения их в рабство, в том числе женщин для использования их в качестве наложниц, было довольно распространенным занятием пиратствующих мореходов того времени. Сам Зевс подал им пример: обернувшись быком, похитил Европу, дочь Агенора, финикийского царя Тира и/или Сидона [В: Агенор].

Правда, как известно, «что позволено Юпитеру, не дозволено быку». Эта установка, известная, быть может, в другой форме задолго до древних римлян с их Юпитером-Зевсом, оттеняла суть случившегося: лелеги-боги считают себя вправе выкрасть царицу ахейцев-людишек. И уж совсем издевательски: уходя с добычей, похитители делают изрядный крюк и заходят в Сидон! [В: Троянская война].

Хотя Сидон в похищениях и Европы и Елены обозначился, возможно, случайно. Заход в главный финикийский город корабля тевкров-пеласгов (а именно они были похитителями) с Еленой на борту преследовал, вероятно, другую цель. Но какую? Просить убежища? Или помощи Трое в неизбежной войне с ахейцами? Скорее, второе. Неизвестно, о чем договорились дальние «родственники» – тевкры с финикийцами. Скорей всего Финикия решила не вмешиваться: ведь пеласги, потомки финикийцев, будут и осаждать Илион и защищать его.

Пока Троя готовилась, Микенская Аххиява сосредотачивалась. В заливах Беотии, куда не без труда втиснулась её военно-морская армада. Отплыли, с приключением (сбились с пути и напали не на тех) добрались до Трои, обложили Илион. Троянская война, о которой так долго говорили микенские вожди, свершилась, точнее, началась. И было это где-то в периоде 1190—1160 гг. до н.э. (для справки: Эратосфен считал, что Илион пал в 1184 г., Евсевий – в 1181 г. [5.91]).

Описывать перипетии этой войны не входит в наши намерения: все уже сделано до нас и многократно. Отметим лишь, что лики и кары к началу войны вернулись из Хатти в Трою, по крайней мере, частично; они отмечены в Каталоге троянцев. Что касается ликийцев, то Гомер упоминает о них большее число раз, чем о всех союзников троянцев вместе взятых – 49! Для сравнения, о карийцах – 2 раза (по-видимому, большинство карийцев оставались в Хатти), о пафлагонцах – 4 и т. д. [5.89]. Еще чаще в «Илиаде» встречаются имена предводителей ликийцев: Сарпедона (54 раза), Главка (23), а также «лучника отменнейшего» Ликаонида Пандара (22). Все это означает, что ликийские отряды были основной боеспособной силой троянцев, вплоть до запоздалого прибытия эфиопов Мемнона на девятом году войны. Не исключено, что в «команде» лелегов за Хатти отвечали карийцы, за Трою – ликийцы; ну а за Аххияву – сами лелеги с киликийцами.

Примечательно и то, что вооружены противоборствующие силы были в основном «бронзой». Но исследователи утверждают, что троянцы обладали стальными обоюдоострыми клинками с лезвием длиной около 30 см. Пойти на большее, видимо, лелеги не могли по множеству причин, главными из которых были риски, что «железо» может оказаться в руках ахейцев, а также, что оружия из железа было немного, его берегли для главного удара.

Да и быстрая победа троянцев, вооруженных по полной «железом», не входила в планы лелегов. Война должна продолжаться, пока не будет выполнен пункт 3 плана (см. разд. 5.6.2), т.е. «дорийское вторжение» в Аххияву станет необратимым. В этой связи представляет интерес так называемый «гнев Ахилла», который ряд исследователей считают основным содержанием «Илиады» [5.92]:

 
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид, и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам, совершалася Зевсова воля» [5.79, I].
 

Так начинается поэма, это её прооймион. А «Зевсова воля» звучит рефреном по всей поэме; если кратко, то Зевс вынес смертный приговор всему поколению героев и неуклонно следовал его исполнению. В этом смысле громовержец играл за лелегов, так как тем без микенских героев было проще осуществить свои замыслы. А также, и, видимо, это было главным, на стороне греков (дорийцев), приход которых на земли, зачищенные от героев, был бы обеспечен.