Текст книги "Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация"

В какой-то момент протолатиняне стали ощущать себя единым целым, отличающимся от других; это, видимо, заметили и их соседи. Случилось должное: либо они сами стали называть себя ЛАТИНАМИ, либо так из назвали окружающие, возможно, этруски. Латины были достаточно цивилизованными людьми, знакомыми с морским делом, и потому естественно предположить, что рано или поздно Лаций обзавёлся бы своим городом и портом. Город (или поселение) мог быть построен на Тибре, на одном или нескольких холмах из так называемого «римского Семихолмия» (Авентин, Палатин, Капитолий и др. [В: Семь холмов Рима]).

(Археологи утверждают, что первым был заселён Палатин; возможно, это сделали пеласги, прибывшие из пелопоннеской Аркадии, города Паллантий, назвавшие в память о нём и холм и поселение на холме. Фессалийцы, видимо, выбрали Капитолий; во всяком случае, археологи нашли здесь фессалийскую керамику XIV -XIII вв. до н.э. [5.30]. Отсюда некоторые специалисты выводят и этноним «латины»: Паллантий => Палатин => латин. А некоторые авторы делают вывод, что одним из самых ранних названий Рима было Паллантий [5.10] или Палатин [5.31].)

Однако, более вероятна версия, что к строительству города в Семихолмии латины так и не приступили: из-за Тибра пришли этруски и вытеснили их в Альбанские горы, где, возможно, и возникла легендарная Альба-Лонга. В горах латинам было комфортно, так как большинство из них, если верить Дионисию Галикарнасскому, были родом их гористой Аркадии. И, добавим мы, из Фессалийской Ахайи. Осваивать Семихолмие пришлось этрускам.

Примем эту версию, за неё говорят многие факты, о части которых мы скажем ниже. Пока же отметим, что возведение городов на невысоких (около 50 м), но крутых холмах, не на берегу моря, но рядом с ним, в идеале – на берегах судоходной реки, в устье которой сооружался порт-спутник, вполне вписывалось в градостроительную концепцию этрусков (а также, видимо, и фессалийских пеласгов, построивших такие города для этрусков); Семихолмие располагалось же на берегу судоходного Тибра в 25 км от моря, где в устье реки позже будет сооружён порт Остия (совр. Остия-Антика [В: Остия-Антика]).

(В подтверждение к сказанному: главный город пеласгов в Фессалии, частично мигрировавших в XIII в. до н.э. в Италию, назывался Лариса; он и теперь там же и так же зовётся и ему, как полагают, не менее 4000 лет [В: Лариса (город)]. Этимология топонима «Лариса» (по Страбону) – «крепость, построенная на нависающем камне» [5.23]. Интересно, что этимология этнонима «туски» – «строители башен» (они «предпочитали строить свои города на высоких обрывах, укреплённых стенами») [W: Etruscan Civilization].)

Но, по-видимому, и этрускам пришлось повременить с закладкой города: пришло время «Большой спячки», до VIII в. до н. э. Греки уже «заснули» (речь идёт о 4 «темных веках греков», египтяне, месопотамцы тоже, сыны Израилевы и вовсе не просыпались. Пришёл черёд и этрусков с латинами.

Но одно остаётся по-прежнему загадкой: почему Дионисий Галикарнасский не включил в число составляющих «римского корня» этрусков? Неужели у них меньше оснований для этого, чем у мифических Геракла с Энеем? Или здесь что-то иное, сокровенное и совсем не мифическое? Впрочем, тайна здесь небольшая: этруски и римляне были врагами. И это невозможно было изменить.

Тем более лояльному к Риму Дионисию. Верный себе, Дионисий и вовсе отчислил этрусков из числа пеласгов, ссылаясь на некоторые их особенности, как то язык и пристрастие к гаданию. В этой связи приведем цитату из [П2, разд. 17.4]:

«Но были и различия (между этрусками и другими пеласгами Италии – авт.), например, пристрастие тусков к гаруспиции – искусству угадывания воли богов путём гадания по внутренностям животных (к примеру, по печени чёрного барана) – совершенно невозможное занятия для пеласгов по мнению Дионисия Галикарнасского. Однако эти древние религиозные практики могли передать пеласгам, предкам этрусков, месопотамцы через финикийцев и амореев с касситами [В: Гаруспик].

(Кстати, об амореях. Месопотамцы и египтяне так называли все племена и народы, жившие к западу от Евфрата; «марту», «амурру» и «амор» – так обозначали «западных людей» шумеры, аккадцы и египтяне соответственно [W: Amorites]. Известно также, что этруски писали как слева направо так и наоборот, подчас смешивая оба стиля: строка слева направо, следующая – справа налево и т. д. (т.н. бустрофедоном [В: Направление письма]). Так, быть может «ROMA» слева направо– это «AMOR» справа налево?

Прародина амореев-либу была в Северном Марокко, родина – в Южном Леванте, ровно посередине между ними находится Италия; AMOR – ROMA – AMOR? Не амореям-ливийцам ли город в Семихолмии обязан своим названием – Рим? Не Титу Ливию (Хорошему Ливийцу)? Вряд ли. До него был ещё РОМА на Босфоре, великий город. И, как утверждается, множество Римов в Италии.

Но вполне возможно, что другие особенности этрусков, отмеченные Дионисием и отличающие их от прочих эгейских пеласгов (язык, гадания, высадка на западном побережье Италии и др.), связаны с присутствием среди них значительного числа потомков амореев-либу.)

Этруски-таки построили город на Семихолмии, на месте современного Рима, самый большой, красивый, а затем и богатый город ВЕЙИ, ставший главным в Двенадцатиградии. Судьба Вейи трагична: по результатам Пунических, Македонских и Итальянских войн победившие в них римляне решили в назидание всему миру примерно наказать три города, которые, по мнению римлян, пролили наибольшее количество римской крови: Карфаген (Пунические), Коринф (Македонские), Вейи (Итальянские). В один год, в -146-ой, эти три города были казнены: мужчины вырезаны, женщины и дети проданы в рабство; городские постройки сожжены и разрушены [П6].

На руинах уничтоженного Вейи отцы-основатели Западного Рима во главе с тем, кто известен нам как Гай Юлий Цезарь, решили строить новую столицу де факто образовавшейся империи. Старой – Риму, что на Босфоре (совр. Стамбул), решили оставить её древнее имя – Византий. Таким образом, современный Рим (Рим, что на Тибре) был столицей Римской империи всего около 300 лет, с -27 г., когда такой статут он получил от первого римского императора Гая Октавиана Августа, и до 284 г., когда император Диоклетиан покинул город, вернувшись на Босфор [П6].

Этруски же с -207 г., когда стало ясно, что Ганнибал проиграл свою войну, а Карфаген – свою, начали трансформироваться, сменив язык на латынь и самоназвание на латинов, слившись с латинами Лация. Культуру свою и религию они сохранили, передав её первым римлянам, точнее, став первыми римлянами и строителями Рима.

Глава 5.3. МИНОЙ И МИКЕНЫ

МИКЕНЫ. ЛЬВИНЫЕ ВОРОТА

СОДЕРЖАНИЕ

 
5.3.1. КРИТ
5.3.2. ДВОРЦЫ И ЦИТАДЕЛИ
5.3.3. БОГИ
5.3.4. ЯЗЫК И ПИСЬМО
 

Несколько позже случилось ключевое событие для Крита, Пеласгии и будущей Европы: 4,5—4,4 тлн на острове высадились египтяне-симиты, выходцы из Шумера, активные участники проекта по созданию Мемориала Левантийской цивилизации (строители пирамид), вынужденные покинуть Египет по политическим причинам в связи с переходом власти в Египте от симитов к хамитам [П7]. Примерно до -2000 г. (2000 г. до н.э.) они адаптировались на острове: строили «ранние дворцы» (пеласги этим не увлекались) и поселения вокруг них, проводили землеустроительные работы, разводили скот… и адаптировали свою письменность к новым реальностям. Неудивительно, что «критские иероглифы аналогичны египетским».

Около 4,0 тлн в связи с новой сильной засухой («событие 4,2 килогода» или Бонда 3 [W: 4,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) на Крите появились мигранты второй волны из Леванта. Затем, 3,9—3,7 тлн, на Крите оказались и шумеры-иссинцы. Случилось это в ходе войны шумеров города Иссин с амореями города Ларсы, поражение шумеров в которой открыло путь к созданию аморейской Вавилонии [П5; П7; разд. 4.1.3]. Вспомним и то, что основавшие династический Египет симиты были шумерами, победившими мицраимян-хамитов в симито-хамитской войне в начале III тыс. до н.э. [П3; разд. 3.1.4].

(Так что М. Поуп с коллегами имел все основания усмотреть «шумерский след в символах критской письменности». Равно, как и И. Дьяконов свою дошумерскую «банановость минойского языка» [В: Дошумерский экстракт].)

С прибытием на Крит египтян с шумерами и финикийцев с хатто-хурритами начинается новая эпоха в истории Эгеиды – эпоха великой МИНОЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ (МИНОЯ) – «цивилизации дворцов» [5.32; В: Минойская цивилизация]. Именно они, шумеро-египетские (в первую очередь) и финикийско-хурритские критяне, стали её создателями, а не подтягиваемые «не мытьем так катаньем» рядом историков версии о строителях-европейцах Миноя из Подунавья, или Северного Причерноморья, или, на худой конец, из индоевропейской Западной Анатолии.

Напомним, что открывший Миной А. Эванс считал, что у него египетские и финикийские корни, чему прямо отвечает наша теория; но он «ошибался», и его поправили современные спецы-грантоеды, получившие заказ: «Первая европейская цивилизация должна быть построены европейцами, в крайнем случае – индоевропейцами». Заказ исполнят, можно не сомневаться. При этом, что интересно, спецы эти допускают малоазийское происхождения критян-минойцев, поскольку ошибочно считают тех индоевропейцами.

(Следует заметить, что за подозрение лингвистов и историков в причастности к индоевропейцам народов ряда стран Анатолии и Эгеиды (Хатти, Лувии, Митанни, Пеласгии и др.) ответственность несут хурриты – основные разносчики т.н. «индоевропейского субстрата» [В: Субстрат (лингвистика)], занесённого на Переднеазиатское нагорье «ариями» и «эрбинами», носителями гаплогрупп R1a и R1b соответственно, в ходе их миграций из Центральной Азии на Ближний Восток и в Европу [5.33].)

Интересно, что античные авторы отмечали присутствие на Крите, в других областях Эгеиды и других народов, среди которых они выделяли один, в чем-то похожий на пеласгов, но отличный от них. Это – ЛЕЛЕГИ [В: Лелеги]; этноним этот также был связан с аистами или журавлями:

«… пеласгов называли пеласгами потому, что это был кочевой народ, который подобно аисту перелетал с места на место. На греческом языке аист это «пеларг», и, как утверждают античные авторы, именно от этого слова и происходит этноним пеласги. Название второго по частоте упоминаний до-греческого народа, лелегов, очень сходно со словом «лелек» … что тоже означает аист… Остается неясным, почему древнегреческие авторы не высказали подобной гипотезы (о кочевом народе – авт.) и о лелегах также, так как на греческом аисты – это также и «лелеки», в дополнение к уже упомянутым «пеларгам» [5.1; 5.7].

Лелеги «прилетели» на Крит из Египта, уверял Павсаний: «Если спуститься с акрополя (Мегар – авт.), то у моря есть могильный памятник Лелега, о котором передают, что он царствовал здесь, прибыв из Египта, и что он был сыном Посейдона и Лидии, дочери Эпафа (сын Зевса и Ио, царь Египта – авт.)» [5.34, I,44.5]. О том же говорит долина реки Стримон, что на границе современных Греции и Болгарии; её болотистые топи, с весны по осень каждого года населяемые знаменитыми стримонийскими серыми журавлями, прилетающими с дельты теплого Нила после зимовки, привлекали сюда ностальгирующих лелегов. Сам Стримон за его разливы, несущие на поля плодоносный ил, нередко называли «маленьким Нилом» [В: Струма (река)].

Итак, античные авторы выделяли два догреческих народа, пеласгов и лелегов. Сходство второго с первым подчеркивали этнонимами, происходящими от слова «аист», различие – отсутствием утверждений, что лелеги, как и пеласги, «кочевой народ». Видно, знали, что прилетели эти «аисты» из разных мест. (Возможно, лелеки-лелеги получили своё прозвище за ностальгию по родине – Египту – обострявшуюся всякий год с прилётом нильских журавлей.) Кроме того, есть упоминания, что из догреческих народов именно лелеги поддерживали наиболее тесные связи с египтянами. Но лелегов греческие авторы выделяли не всегда: этноним «пеласги», кроме обозначения конкретного народа, носил у них и зонтичный характер. Под «зонт» эачастую попадали все «догреки».

Отсюда (и из других данных) напрашивается вывод: пеласги и лелеги – это разные догреческие народы, видимо, внесшие наибольший вклад в развитие греческой цивилизации. Появились они в Эгеиде, скорее всего, в разное время (пеласги – практические автохтоны Эгеиды, о лелегах такого не говорили), в тесных связях замечены не были. Наше мнение: пеласги и лелеги – это догреческие народы финикийско-хурритского и шумеро-египетского происхождения соответственно. Первые пришли в Эгеиду где-то 8,0—7,5 тлн, около 4,0 тлн к ним присоединились финикийские и хатто-хурритские мигранты второй волны; вторые – 4,5 тлн (египтяне), к которым 3,8 тлн присоединились шумеры. Оба народа (пеласги и лелеги) исчезли с исторической арены 3,3—3,2 тлн в связи и во время «Бронзового коллапса».

Как сосуществовали лелеги с пеласгами? Судя по данным, собранным и обработанным С. Дардой [5.1; 5.7], проживали они, в основном, раздельно. Когда так не получалось, например, на Крите, жили мирно до поры до времени, потом хватались за мечи и лабрисы (критская двойная секира) и гоняли друг друга в «домах двойного топора» (минойских дворцах-лабиринтах). С другой стороны, «ну, прирежут-порежут кого, не много, одного-двух, а потом снова тихие, снова спокойные» (В. Драгунский). Высокие отношения!

Так и жили пеласги с лелегами на Крите, вполне себе мирно. Во всяком случае, отмечается любопытная особенность критских дворцов: они не имели оборонительных стен. Учитывая, что критяне царили на море, где, наверное, и не было других флотов, отсутствие стен означает только одно: на острове не было серьезной вражды. Видимо, все изменилось с прибытием последних групп мигрантов: стало тесно. Участились стычки за и так небольшие ресурсы острова, наметилась поляризация критского населения, сложились две общины – с пеласгами (прохамитская) и лелегами (просимитская) во главе.

Затем примерно 3,7 тлн случилась межобщинная Критская симито-хамитская война, верх в которой, как и в Египте в свое время, одержали симиты: они крепче стояли на земле (но уступали хамитам в море). Кроме того, к ним примкнули многочисленные критские карийцы с ликийцами, возможно, имевшие, как мы уже отмечали, симитское корни и мигрировавшие на остров из Малой Азии в III—II тыс. до н. э. Ранние дворцы, как и многие поселения, были разрушены, что подтверждают современные археологи. Пеласги, финикийцы и хатто-хурриты были вынуждены покинуть остров. Большая часть из них переселилась на Пелопоннес, где построила новые города: Микены, Тиринф, Пилос и др. Теперь дворцы правителей находились в мощных цитаделях, города и поселения были обнесены стенами с «пеласгической» кладкой. Позже историки сочтут это новой культурой (даже цивилизацией) и назовут её МИКЕНСКОЙ (МИКЕНОМ).

Другая часть прохамитской общины отправилась в симитский Египет, чтобы отомстить, пограбить, а если получится, то и захватить страну или, по крайней мере, Дельту. Рассчитывали они на участие в экспедиции касситов (разд. 4.2.5) с их супер оружием – боевыми колесницами на конной тяге. Расчет этот оправдался, нам эта коалиция известна как БОЛЬШИЕ ГИКСОСЫ [П5; В: Гиксосы; гл. 3.6].

В этой связи простое объяснение получает загадочный прежде факт обнаружения археологами в столице гиксосов городе Аварисе дворца, украшенного прекрасными минойскими фресками, среди которых знаменитые «прыжки через быка». Первооткрыватель фресок М. Биток определил, что фрески выполнены минойскими художниками во времена гиксосов, чему полностью отвечает наша теория: после Критской симито-хамитской войны в Аварисе появились не только воины прохамитской коалиции, но и художники-минойцы. Хорошие художники.

(Кстати, догадку, что гиксосы – выходцы с Крита, высказывал ещё египтолог В. Хельк. Кроме того, надпись над входом в поминальный Храм фараонши Хатшепсут чётко выделяет среди гиксосов «ааму», азиатов, которые правили в Аварисе до появления в нём «шемау» – чужеземцев. Под последними, вполне возможно, Хатшепсут разумела критян.)

Однако, как это часто бывает, вскоре в преисподней решили, что связь Крита с гиксосами им не подходит, дали команду ангажированным бесам Битока: фрески исполнены не пришлыми минойцами, а местными египтянами в минойской манере. Свара закипела, победитель пока не определился [В: Минойские фрески из Телль-эль-Даба]. Так были критяне в составе гиксосов? Свой ответ мы уже дали.

Заметим, что до прибытия «строителей пирамид» на Крит никто в Эгеиде, включая пеласгов, ни дворцов, ни храмов не строил. Хотя пеласги были мастерами монументального строительства, но строили они в основном крепости и крепостные стены, применяя т.н. «мегалитическую» или «циклопическую» каменную кладку, которую и много позже греки называли «пеласгической»: «Впоследствии пеласгическими стали называть и древнейшие стены в Аргосе (акрополь Лариса – авт.), Микенах (акрополь с Львиными воротами – авт.), Тиринфе (акрополь „крепкостенный“ по Гомеру– авт.), Коринфе (акрополь Акрокоринф – авт.), Фивах (акрополь Кадмея – авт.), Афинах (акрополь Пеласгикон – авт.)» [В: Пеласги]. По преданию пеласги же выстроили неприступные стены цитадели Трои (Илиона). Но все перечисленные строения относятся к более позднему времени и к другой цивилизации – МИКЕНСКОЙ.

Примечательно, что «след» подобных строений отыскался в Восточном Индостане (крепость Голконда в современном штате Телингана (Андхра-Прадеш)), в Северо-Западном Индостане (цитадели городов Мохенджо-Даро, Хараппа) [5.35] и на дне Камбейского залива (цитадели затонувших городов) [5.36], т.е. в древнейшей Камбейской и в Индской цивилизациях, на путях миграции ноитов, предков симитов и хамитов (см. гл. 2.2, 2.3).

А что же знаменитые МИНОЙСКИЕ дворцы? Есть ли что-то подобное и более раннее в Древнем мире? Да, есть. Приведем краткое описание дворцов Кносса, Малии, Феста, Закроса, имеющих идентичную планировку: " Коридоры и комнаты этих (многоярусных – авт.) построек порой примыкают вплотную друг к другу, создавая целый лабиринт, окружающий неширокие улицы и площади» [5.32]. «Дворцовые комплексы… имели очень сложную внутреннюю планировку помещений, огромное количество лестниц и переходов… Особенно богатым убранством отличались входные части зданий и лестницы в окружении стройных колонн» [5.37].

Ба, да ведь это – точное описание легендарного египетского Лабиринта, создание которого мы связали с Имхотепом, самым известным зодчим эпохи строительства пирамид [П3; гл. 3.3]. И далее в [5.32]: «Они стали многофункциональными городами, совмещающими в себе функции жилых построек, кладовых, общественных зданий и даже построек культового значения… центральный двор использовался для состязаний с быками и, возможно, для проведения ритуалов и празднеств. Само расположение центрального двора говорит о его… сакральном значении». Но ведь так застраивались центры городов Шумера [5.38; 5.39; разд. 2.3.3] и Индской цивилизации (Мохенджо-Даро, Хараппа, ушедшие под воду города Камбейского залива) [5.36; разд. 2.3.1]. Шумеры-иссинцы принесли эти архитектурные традиции на Крит.

Минойская цивилизация, как известно, просуществовала недолго. Считается, что она пала с приходом на Крит ахейцев где-то 3,5—3,4 тлн. Но кто унаследовал её замечательные достижения в архитектуре и строительстве? Микены? Сомнительно: «В отличие от роскошных, свободно стоящих построек Крита, поселения Микена являются грамотно продуманными и прекрасно укрепленными крепостями… Крепостные стены сооружались (в ряде случаев – авт.) из каменных блоков, пригнанных друг к другу так плотно, что создавалось полное впечатление монолитной поверхности (т.н. „полигональная“ кладка, в которой, как и в „циклопической“, мастерами были пеласги – авт.). Однако общие черты в архитектуре Крита и Микен ВСЁ ЖЕ присутствуют (кто бы сомневался – авт.)» [5.37]. «Размеры цитаделей отличались монументальностью: стены были (как правило – авт.) построены из необработанных глыб, достигающих в некоторых случаях веса до 12 тонн (а вот и „циклопическая“ или „пеласгическая“ кладка – авт.)» [В: Микенская цивилизация].

Нет, в поисках преемников минойских зодчих смотреть надо не на северо, а на юго-восток. Как нам представляется, после падения Миноя или еще раньше, около 3,6 тлн, после Минойского извержения и воцарения в Египте фараонов-симитов XVIII династии, часть зодчих-минойцев возвратилась на родину, где продолжили возводить прекрасные дворцы и храмы, с учетом египетских традиций и реалий, разумеется. Скоро здесь поднимутся величественные храмы Карнака и Луксора…

Словом, мы считаем, что МИНОЙСКИЕ ДВОРЦЫ СТРОИЛИ ЛЕЛЕГИ, А МИКЕНСКИЕ ЦИТАДЕЛИ – ПЕЛАСГИ.

«Но если минойские дворцы строили египтяне, да еще „строители пирамид“ (точнее, их потомки), то почему на Крите нет ничего пирамидального?», – вправе усомниться наш вдумчивый читатель. Причин для этого много, заметим лишь еще раз, что зодчими пирамид были жрецы-сифиты, потомки левантов. Это был особый проект, выпадающий из контекста последовательного развития зодчества более позднего времени. Если у него и есть корни, то лежат они глубоко, в недрах левантийской земли, под водами Средиземного моря. К тому же автор не исключает, что «строители пирамид» их вовсе не строили, а только откопали из песка и отремонтировали, сменив, в частности, облицовку. Сами же пирамиды успели построить леванты до гибели их цивилизации около 14 тлн (см. разд. 1.4.1, 1.5.2).