Текст книги "Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация"

Интересно отметить, что, как принято считать, и Навуходоносор II и Александр Македонский в своих сирийских кампаниях осаждали и брали одни и те же города (из заметных): Тир и Газу. И это понятно: оба шли через Финикию в Египет и пройти мимо этих богатых городов, не разграбив их, просто не могли: армия не поняла бы. Но вроде бы на их пути между Тиром и Газой лежал ещё один лакомый кусок – богатейший Иерусалим. Навуходоносор знал о нём и дважды брал, якобы; но почему ничего не знал об Иерусалиме Александр? Пробежал мимо и даже не притормозил.

Раввины, конечно же, понимали эту двусмысленность, но не придумали ничего лучшего, кроме как сочинить очередной миф: Александр не только знал о евреях, их стране и столице, но и глубоко почитал их бога (все как и с тирянами, не жиже). Он притормозил, посетил, одарил. А встретив в преддверии храма иудейского первосвященника Иаддуя в роскошных пурпурных одеждах, отделанных золотом с драгоценными камнями, с «невиданным тюрбаном на голове», где на золотой пластине значилось непроизносимое имя бога, вместо того, чтобы рассмеяться, якобы спешился и преклонил колени перед ним. Объяснив потом своим сподвижникам, что кланялся не иудею, а богу иудейскому, который «обещал мне лично быть руководителем моего похода и предоставить мне власть над персами (!!! – авт.)» [6.59, кн. 11, 8:4].

В отличие от тирян, евреи якобы пустили Александра в храм, где он принёс жертвы их богу Яхве, щедро одарил священников, дозволил не ставить свои статуи в храме и жить всем евреям по Закону. Самаритяне попросили тех же милостей, но Александр отнёсся к ним сурово, обвинил в мятеже и избил; «евреи участвовали в избиении самаритян и разрушили их храм на горе Гризим» [6.59; 6.60]. Вот такую забавную историю поведали нам раввины устами Иосифа Флавия, псевдоавтора, введённого в оборот матёрыми фальсификаторами в 16 в. (см. разд. 6.3.4).

(Любопытно, что Флавий изложил этот миф в своей интерпретации, взяв его из неизвестного источника. И… разошёлся с Вавилонским Талмудом (Йома, 69а). Согласно Талмуду, всё было несколько иначе и встречал царя еврейский первосвященник Шимон (Симон). Вот, к примеру, как объяснил Александр свой поклон Шимону, то бишь еврейскому богу: «образ его шествовал впереди меня в битвах моих и вёл меня к победам в сраженьях моих» [6.61]. Сказано вполне себе талмудично, скромно и с достоинством.

Как известно, Моисею (Моше), единственному боговидцу на свете, бог еврейский Яхве представлялся «неопалимой купиной» (терновником, «колючкой») [W: Burning Bush]. Интересно, а чем он представлялся македонцу Александру перед битвами?)

Авторам эта наивная выдумка напомнила другую, связанную тоже с великим полководцем – Ганнибалом – и богатейшим городом Римом, что в Италии, на реке Тибр [П6]:

«Забегая вперёд, приведем любопытное свидетельство того, что в период Пунических войн между Римом и Карфагеном (III—II вв. до н.э.) город Рим находился за пределами Апеннинского полуострова. Во время знаменитого Итальянского похода Ганнибала, лично ненавидевшего Рим и давшего клятву уничтожить его любой ценой, армия пунов несколько раз проходила мимо Рима-на-Тибре, даже не подступая к нему. Почему? Ведь по крайней мере дважды – в начале войны, в ходе знаменитого блицкрига пунов, и после сокрушительного поражения римлян под Каннами – город был практически без защиты. И, по-видимому, совершенно деморализован.

Официальные историки поясняют: у города были стены, пугающие Ганнибала своей толщиной. Испугать одержимого местью гениального полководца толстыми стенами? Да это круче, чем, как поясняли в своем знаменитом письме запорожские казаки «внуку и наместнику Бога» султану Мехмеду IV, испугать ежа голой задницей [В: Письмо запорожцев турецкому султану]. Словом, тупят историки, т.к. разумного объяснения этому нет. Кроме одного: во времена Пунических войн города Рима (столицы Римской державы) в Италии не было. Ганнибал, конечно же, знал об этом и пришел в Италию, чтобы нанести как можно больший ущерб Риму (державе со столицей в Риме-на-Босфоре – авт.), унизить его» [П6].

Вот и вся нехитрая разгадка странных действий Александра и Ганнибала: они не замечали «великих» городов, потому что их не было перед ними! Ни Иерусалима в -332 г., ни Рима в -216 г.

Усиливает наши сомнения и следующие факты. Ещё один великий полководец – ассирийский царь Саргон II – в своей сирийской кампании копировал действия Навуходоносора и Александра: взял Самарию (столицу Израиля, между прочим) в -721 г.; осадил Тир в -721 г. взял его в -719 г.; взял Газу в -720 г. после сражения при Рафии (совр. Рафах). И тоже не покусился на Иерусалим. Что из всего сказанного следует?

Первый возможный вывод: Иерусалима не было, его придумали и связали с Навуходоносором писатели Библии, скомпилировав реальные действия Саргона, Навуходоносора и Александра против Тира и Самарии. Второй: не было не только Иерусалима, но и сирийской кампании Навуходоносора. Последнюю придумали писатели Библии, скомпилировав реальные действия Саргона и Александра против Тира и Самарии.

СОДЕРЖАНИЕ

 
6.2.4.1. ДВЕ ТОРЫ
6.2.4.2. СЛЕДЫ ПЕРЕДЕЛА
 

Итак, в -332 г. в Библе группа финикийских писателей-жрецов во главе с Иеремией продолжила работу над Писанием хананеев (прото-Торой). Находясь под влиянием зверств македонцев в Тире, а также, возможно, прослышав о намерении Александра после разгрома Персии «сходить» в Западное Средиземноморье и «разобраться» с набравшим силу Карфагеном, «сидельцы» решили (и решение это, безусловно, было согласовано с высшими хамитскими жрецами в Египте) РАЗРАБАТЫВАТЬ СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ В ДВУХ ВАРИАНТАХ:

ВАРИАНТ 1. (Ситуативно: консолидация финикийцев под эгидой Карфагена; Священное писание хананеев – прото-Тора.) Здесь, как и прежде, ориентироваться на консолидацию всех финикийцев, формирование их религиозно-этнической идентичности, имея в виду стратегическую цель – создание в Западном Средиземноморье мощной финикийской Карфагенской державы, следуя формуле: «ОДИН БОГ, ОДНА ДЕРЖАВА, ОДИН НАРОД». Таким образом акцент делался на единобожие, единоначалие и на единство народа; «сидельцы» небезосновательно считали такую конструкцию максимально эффективной и живучей в сложившихся условиях.

(Пройдёт время и несколько изменённую формулу финикийцев возьмёт на вооружение Римская империя времён Константина Великого: «Один бог, один император, одна империя». И также примется за разработку и внедрение монотеистической религии – христианства).

Необходимость конкретного единобожия предполагалось внедрять в массовое сознание, повторяя рефреном на страницах прото-Торы простую мысль: все беды финикийцев от того, что не слушаются они бога, нарушают заключённый с ним договор (завет); жить надо по божьему Закону (т.е. по прото-Торе) и всё будет хорошо.

Вполне возможно, что и цикл Моисея из прото-Торы был доработан под эти требования; во всяком случае, мы знаем его таким. Впрочем, возможно и обратное: сами требования были заимствованы у Моисея (историчного [П3, часть 1]), который, руководствуясь ими, сумел обеспечить не только выживание, но и единство своего небольшого народа в чрезвычайной ситуации исхода из Египта.

Похоже, что Иеремии с Варухом принадлежит обширное религиозно-историческое сочинение, позже названное библеистами Девтерономической историей (источник D) [6.44] и включающее семь книг: Второзаконие, Ранние пророки (Книги Иисуса Навина, Судей, Первая-Четвертая Царств). Кроме того, они скомпилировали Пятикнижие в целом, используя источники JE, P и др. Интегрированные JE, P и D составили ядро еврейской Библии – Танаха (недостающие части Танаха – Поздние пророки и Писания – появятся позже).

(Несколько слов о Р. Жреческий кодекс, родился в недрах египетского жречества. К созданию P причастны, возможно, и хамитские жрецы-леванты. Во всяком случаи, именно у них были наивысшие в Ойкумене компетенции религиозного строительства. Жреческий кодекс не был единым структурированным текстом (документом), хотя и не все так считают. Но он содержал некоторые упорядоченные фрагменты, например, т. н. Кодекс святости (Лев 17—26). Его интеграцию с JE, D, как мы уже сказали, скорее всего осуществили Иеремия с Варухом.)

Но написать Второзаконие, не зная J, E, невозможно. Значит, египетскими и хананейскими жрецами писателям были предоставлены J, E, JE, а также материалы по P. При этом первые четыре книги Пятикнижия (Бытие, Исход, Левит, Числа) они создали, скомпилировав JE c P, а еще одну (Второзаконие) – написали, имея в исходниках J, E, P. (Хотя, как считают некоторые библеисты, Второзаконие было Первозаконием, исходной книгой Пятикнижия, развёрнутой затем в другие книги. И во многих местах Библии, где говорится о законе, книге закона или завета, имеется в виду именно Второзаконие.) По каким-то причинам Иеремия с Варухом могли не завершить свой титанический труд; тогда это сделал Эзра. По-видимому, Эзре в любом случае принадлежит роль основного редактора прото-Торы, что связано с его особой ролью создателя Торы (см. ниже).

(В прото-Торе обозначились и такие установки, как «избранность» финикийцев, их этническая замкнутость и обособленность, убеждённость в превосходстве над другими народами и в особой миссии на этой земле и т. п. Реализация их на практике приведёт к широко известным особенностям национального характера современных евреев [6.62]. Вместе с тем следует признать, что во многом установки эти были обусловлены тем, что к этому времени финикийский народ – это народ Диаспоры; многие финикийцы проживали в колониях, разбросанных по всему Средиземноморью.)

ВАРИАНТ 2. (Ситуативно: этническая трансформация финикийцев; Священное писание принявших иудаизм хананеев – Тора.) С учётом того, что империя Александра – это надолго, а их ставка на Карфаген может быть бита, «сидельцы» решили подстраховаться и для случая, когда этническая трансформация финикийцев станет неизбежной, разработать иной вариант Торы.

(Под этнической трансформацией мы понимаем здесь самостоятельную целенаправленную смену народом всех/основных атрибутов этноса: самоназвания, культуры (включая религию и язык), территории, самосознания и др. Этническая трансформация в некотором смысле является полной; известны и частичные трансформации: языковая (языковый сдвиг), культурная (смена религии), территориальная (миграция) и др.)

Решили второй вариант Торы не писать заново, а сработать, радикально исказив прото-Тору. (Образно говоря, решили разрушить дом и из его обломков слепить загадочный «стоунхендж». ) Искажения эти должны привести к замене МИРА ХАМИТОВ в «доме» на МИР СИМИТОВ в «стоунхендже» с тем, чтобы народ, которому финикийцы собирались приписать свою древнюю историю, предварительно исказив её, оказался симитским. Сами же финикийцы в ходе возможной трансформации в этот народ собирались покинуть не только этно-политические подмостки Ойкумены, но и саму историю, насколько это возможно. Искажённую прото-Тору мы будем называть просто ТОРОЙ, т.к. именно этот вариант известен нам под этим названием.

Прото-Тора и Тора должны были содержать идентичный, целостный, имеющий самостоятельное значение фрагмент; именно его предстояло внедрять в том случае, если к моменту внедрения выбор между прото-Торой и Торой будет затруднительным. Подстраховаться следовало и на случай возможных утечек. К примеру, если Тора попадёт в руки «доброго самаритянина», а обнародовать придётся прото-Тору, то объяснить радикальное отличие двух богодухновенных книг будет весьма затруднительно. Другое дело, если в чужие руки сможет попасть лишь общий для двух книг фрагмент!

Роль такого текста отвели ВТОРОЗАКОНИЮ, благо дело в историческом плане оно касалось только описания исхода Моисея из Египта. Напомним, что Второзаконие – Повторённый Закон – представляет собой длинную прощальную речь библейского Моисея, полную славословий бога и увещеваний израильтян не делать зла пред очами его, т.е. следовать завету и закону, веря и во всём полагаясь на Яхве. Речь Моисей произнёс на горе Нево накануне перехода сынов Израилевых через Иордан и обретения ими «земли обетованной» – Ханаана. Произнеся её, библейский Моисей скончался (что сделал его реальный прототип – см. [П3, часть 1; гл. 3.2]).

Возможен и другой вариант: обсуждаемый фрагмент не планировался заранее, а возник по факту, когда Второзаконие попало к самарянам. В чём нас убеждает сам Иеремия со страниц Библии (см. разд. 6.3.2).

(В любом варианте Второзаконие было своеобразным эталоном, «хранителем истины»; так, кстати говоря, называли себя и самаряне (см. разд. 6.3.2). Похоже, что именно в этом заключается центральная роль Второзакония в «законе и пророках» и в Танахе в целом. А иначе зачем этот длинный и нудный повтор содержания других библейских книг? Конспект? Не очень похоже. Скорее – главный текст, противоречия с которым должны были устраняться в других текстах. Что и делалось, пока около 10 в. раввины не ввели новый эталон, а точнее «узы» – Масору [В: Масора].)

Передел прото-Торы в Тору сработан был (нарочито?) грубо, следы-обломки остались. Вот некоторые из них. Библейский мир становится миром Сифа и Каин с сынами покидает его следующим образом. Редактор резко прерывает родословие Каина (Быт 4:24), открывает родословие Сифа (Быт 4:25), которое после двух (!) стихов (Быт 4:25—26) тоже прерывает и переключается на самого Адама (для пущей убедительности, видимо). В перечислении прямых потомков Адама (Быт 5:1—32) Каин уже не значится, как не появится больше его имя и в Торе вообще; за Адамом следует Сиф (хотя Каин, а не он, первенец), затем Енос, первенец Сифа и т. д. Заканчивается это необычная родословная… Ноем и его сыновьями. В общем, вставка сделана топорно. Но цель достигнута: поскольку Ной с сынами – единственные люди (мужчины), выжившие после потопа и они – сыны (в смысле потомки) Сифа, то и библейский мир стал исключительно сифитским.

Похожая метаморфоза происходит и в послепотопное время. Автор (редактор) меняет главных героев: Хам с Ханааном уходят, приходят Сим с Иаковым. В результате прото-Тора из книги, повествующей об истории Каина, Хама и Ханаана, стала Торой, описывающей бытие Сифа, Сима и Иакова.

(Наш читатель вправе спросить: «А зачем все эти заморочки редакторам? Почему они не действовали решительнее? Например, взяли бы и выкинули Каина с убиенным им Авелем из Торы вообще. Не было их, был у Евы с Адамом один сынок и звали его Сиф». Что ж, идея здравая, но, согласись, читатель, Библия от этого многое потеряла бы. Да и не вправе был делать такое редактор. По всей видимости, история Каина и Авеля отражала древнейшую историю рода T (см. гл. 1.5) и выбросить её из Библии не решились бы и верховные хамитские жрецы. К тому же, она, вероятно, была широко известна в те времена.)

Не менее интересен вопрос о Ханаане, сыне Хама. Согласно Торе у него 11 сынов, а у Иакова, визави Ханаана, их 12! Возникает ощущение, что о числах 11 и 12 кто-то когда-то специально позаботился. Ведь 12 – число «священное» (см. Введение), чего не скажешь об 11. Это обстоятельство, конечно же, было замечено и многими трактуется так: 11 сыновей – «знак ущербности и порочности семени» [6.63] – Ханаан получил от бога за его неподобающее отношение к пьяному деду Ною. Версия любопытная, но от бога ли получил сей знак Ханаан? Финикийским писателям Торы вряд ли пришла в голову идея таким образом унизить память основателя своего рода. Скорее всего, сыновей у Ханаана, как и у Иакова, в прото-Торе было 12. Но в Торе Эзре пришлось одного убрать. В интересах дела, конечно, ничего личного.

Любой вдумчивый читатель, заметив «перевод стрелки» с Хама на Сима, может предположить, что далее вся библейская история Сима получилась из истории Хама путем простого переименования героев последней – сыновей Хама. Например, Ханаана назвали Иаковом (а затем еще и Израилем – и опять в интересах дела), Сидона – Рувимом, Мицраима – Иосифом и т. д. Подобного направления мыслей читателей Библии допустить нельзя. И вот решение: одного из сыновей Ханаана, конкретно, Мицраима, сделали братом Ханаана, сыном Хама. Ловкий ход: проклятый Ноем Ханаан унижен, никто и не подумает отождествить его со славным патриархом Иаковым, а Мицраима – с Иосифом; сыны Сима будут жить в своих шатрах, а сыны Ханаана – прислуживать им. Как и возжелал того Ной, когда «проспался от вина своего».

Что же касается самого знаменитого проклятия Ноя: «… проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих …благословен Господь бог Симов; Ханаан же будет рабом ему» (Быт 9:25—26), то здесь намеренно грубо и как бы ошибочно, с бодуна (Ханаан был ни при чём, это «Хам, отец Ханаана увидел наготу <пьяного> Ноя и, выйдя, рассказал двум братьем своим») устами Ноя заявляется, что книга эта о славных сынах Сима, а не о проклятых сынах Хама.

Думается, писателей и редакторов Библии при таких правках текста совсем не волновала такой пустяк, как хронология. Зато она очень волнует современных библеистов. В данном конкретном случае был осуществлен не только перевод стрелки с хамитов на симитов, но и временной сдвиг где-то на 4 тл вперёд. (Не учли, что Ханаан – племянник Сима, а Иаков – его дальний потомок.) Действительно, Мицраим отправился в Египет около 7,5 тлн, его визави Иосиф (согласно иудейской традиции) – 3,5 тлн. Это внесло полную сумятицу в библейскую хронологию, где на протяжении сотен лет «не мытьём так катаньем» пытались связать концы разорванного исторического нарратива, да всё безрезультатно.

Тот же историчный Моисей по нашей теории организовал исход протоегиптян из Египта, захваченного шумерами, примерно 5,2—5,1 тлн; его библейский образ вынужден сделать это 3,2—3,1 тлн, на 2 тл позже; ещё 2 тл даёт сокращение реального времени нахождения хамитов в Египте – с 2,3—2,4 тл – до 300—400 лет для библейских симитов. В сумме сдвиг на те же 4 тл! Но возникают вопросы, много вопросов. И кто решил, что можно на тысячи лет сдвинуть некое событие (например, исход), увеличив его масштаб примерно на два порядка, и при этом оно без проблем и вопросов впишется в новый исторический контекст? Это всё равно, что впихнуть слона в посудную лавку и надеяться, что он там ничего не побьёт.

(Интересно, что библейский мир сотворён где-то 7,5 тлн; это время примечательное – время становления хамитской цивилизации. А что, если к нему добавить «потерянное» время хронологического сдвига – 4 тл? Получим 11,5 тлн – это время появления хамитов в Леванте и начала неолитической революции, связанной с переходом к оседлому образу жизни, появлению земледелия и скотоводства (разд. 2.2.5). Ещё более подходит для даты «сотворения» хамитского мира!)

После таких манипуляций кое-что в Торе стало корявым. Было в прото-Торе: у Хама три сына: Хуш, Фут и Ханаан; у Ханаана 12 сыновей, включая Мицраима, любимого (подобно Иосифу у Иакова). Хуш получает Восточную Африку, Фут – Северную, Ханаан – их пересечение, Египет. Лепота! Но Ханаан увлекся Ханааном (местностью у моря, бывает), и потому отдает Египет Мицраиму. Как-то так. Кстати, да и имечко Мицраима не было столь уж экзотичным на фоне Цимарея с Химафеем (его братья), как оно было на фоне Хуша с Футом (его дядья).

Ещё одно: в главе 10 Бытия после родословий сынов Ноевых, включая Сима (Быт 10:21—31), после сказания о «городе и башне» следует… опять родословие Сима. В чем дело? Чтение с пристрастием показывает, что первая родословная шла через Иоктана, сына Евера, а вторая – через Фалека, сына Евера тоже. «Ну и что? – спросит скучающий читатель – почитатель В. Маяковского – какая разница, «кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки – кто их к черту разберет!». Читатель, как известно, всегда прав, но не в этом случае. Дело в том, что второе, правильное, родословие, в отличие от первого, неправильного, открывает нам «до слез знакомый образ» Аврама-Авраама, якобы праотца всех будущих евреев. Этот образ приходит и уже не уходит из Торы, Танаха, Талмуда.

(Но самое интересное вот в чем. Когда автор, зашоренный постулатами своей теории, нашёл указанные странные места в книге Бытие и осознал их суть и важность, сомнения у него еще оставались. Но когда он ознакомился с лингвистическим анализом текста книги Бытие, сделанным известным библеистом М. Фридманом, сомнения сразу отпали: написавшего эти стихи М. Фридман назвал Редактором (источником R)! [6.46]. То есть, упомянутые стихи Торы суть редакторские вставки!)

Как представляется, ломали прото-Тору так: взяли системообразующий цикл Моисея и отрезали от него начало и конец. Начало – историю колонизации Египта, прилепили к циклу Авраама. И вот уже не Мицраим 7,5 тлн учит протоегиптян как создавать и хранить запасы зерна (что естественно, люди пустыни, в отличие от мицраимян, не занимавшиеся ранее земледелием, впервые попали на берега Нила в весьма специфические условия хозяйствования). А Иосиф, выходец из семьи кочевников-скотоводов, 3,5 тлн, когда египтяне уже около 2 тл успешно хозяйствуют на своей земле и поставляют зерно во многие регионы Ойкумены, включая Левант.

Конец цикла Моисея – его поход в Шумер – выбросили совсем. Видимо, потому, что он (поход) связывал Моисея с хамитами и Вавилоном: в Месопотамии Моисей стал родоначальником (а затем и богом) касситов – азиатских кушитов – царь которых Саргон Аккадский (в Библии – царь кушитов Нимрод) захватил симитский Шумер и основал ненавистный иудеям Вавилон. Последний же был столицей недолговечной империи Александра Македонского, врага финикийцев, затем – Государства Селевкидов, основанного соратником Александра Селевком Никатором. Кроме того, Вавилон был городом мифического врага иудеев – Навуходоносора II, на которого Тора собиралась возложить ответственность за уничтожение вымышленных Иудеи и Иерусалима с Храмом.

И всё бы ничего и даже замечательно, когда в прото-Торе Моисей был кушитом, героем и вождём хананеев-израильтян; когда же в Торе его сделали симитом, пророком и законодателем иудеев, порочащие месопотамские связи пришлось убрать. Не по этой ли причине Шумер в Торе если и упоминается, то совсем мимоходом (земля Сенаар да Ур Халдейский). При том, что многие заимствования из шумерской литературы однозначно свидетельствуют: писатели Библии знали об этой великой стране [6.64]. (Хотя главная причина этого нам видится в другом: незачем писавшим Библию финикийцам-хамитам было возвеличивать симитский Шумер.)

Кроме того, изменившиеся циклы Авраама и Моисея подвинули во времени (Моисея – в будущее на 1,8 тл, Авраама – в прошлое на 1,0—1,2 тл) и «склеили» их в один цикл Авраама-Моисея: Авраам прибыл в Ханаан не 2,8, а около 3,8—4,0 тлн, его потомство оказалось в Египте и прожило там примерно 400 лет, так что Моисею пришлось выводить его из земли египетской не 5,1, а 3,3 тлн. Без казусов, естественно, не обошлось: здесь и Ур Халдейский, и верблюды Ревекки, и бог Яхве, работающий под прикрытием (называл себя Шаддаем) и многое другое.

Кстати говоря, наша гипотеза о том. что цикл Моисея предшествовал циклу Авраама в прото-Торе, неожиданно оказалась созвучной стихам великого иудейского пророка ИСАИИ, который утверждал, что «Бог – отец Израиля и что история Израиля начинаются с Исхода, а не с Авраама» [В: Авраам]:

 
«Тогда народ его вспомнил древние дни,
Моисеевы:
Где тот, который вывел их из моря
С пастырем овец Своих?…
Который вел Моисея за правую руку
Величественною мышцею Своею,
Разделил пред ними воды,
Чтобы сделать Себе вечное имя,
Который вел их через бездны,
Как коня по степи,
И они не спотыкались?…
Только Ты – Отец наш;
Ибо Авраам не узнает нас,
И Израиль не признает нас своими»
(Ис 63:11—16).
 

Здесь золотые «древние дни Моисеевы» времен исхода из Египта явно противопоставляются серому настоящему в Израиле времен Авраама; пророк Исаия жил в VIII в до н.э., тогда, когда в Израиле появился Авраам. А вот слова другого великого пророка, «бабельского сидельца» Иезекииля»:

«И было ко мне слово Господне: «сын человеческий! живущие на опустелых местах в земле Израилевой говорят: «Авраам был один, и получил во владение землю сию, а нас много; итак нам дана земля сия во владение». Посему скажи им: так говорит Господь Бог: вы едите с кровью и поднимаете глаза ваши к идолам вашим, и проливаете кровь; и хотите владеть землею?…» (Иез 33:23—25).

В общем, отказывает бог устами Иезекииля в праве не землю, «живущим на опустелых местах» и нарушающим завет. Приводимые Исайей и Иезекилем аргументы, видимо, использовались в конфликте между потомками «переселенцев» Саргона II, к числу которых, возможно, принадлежал и Авраам, и «возвращенцев», изгнанных Саргоном со своих земель и вернувшиеся после падения Ассирии. (Конфликт известен в иудейской традиции как «спор о земле» [П4; 6.65].) Обосновавшиеся на пустующих землях «переселенцы» ссылались на Авраама, мол, ханаанская земля дана ему богом для потомков его, коими мы и являемся; утратившие свои земли «возвращенцы» аппелировали к Моисею, мол, он с божьей помощью привел предков наших в Ханаан и дал им эти земли в вечное пользование.

«Спор о земле» косвенно подтверждает нашу теорию: сыны Авраамовы появились в Ханаане позже моисейцев. И еще одно: Моисей отдал земли Южной Финикии только выведенным им из египетского плена протоегиптянам, среди которых были и предки касситов. Не голос ли последних, изгнанных и вернувшихся, взывающий к Моисею, слышен в споре о земле?

В подобном ключе говорить о Торе можно ещё долго. Мы же ограничимся еще одним перевёртышем, исполненным на этот раз весьма креативно. Вспомним, кого Моисей выводил из Египта? Правильно, израильтян, сынов Израилевых, то есть «богоборцев», сынов Каина, Хама и Ханаана. Из прото-Торы сыны эти перекочевали в Тору, так как редактировать Второзаконие было запрещено. Возник ещё один казус: выводить-то из Египта надо было сынов Сифа, Сима и Иакова.

Спасая ситуацию, редактор придумал гениальную в своей простоте и циничности вставку. Иакову он решил дать второе имя «Израиль», с тем, чтобы все «сыны Израилевы» и «израильтяне» из Торы воспринимались впредь не как сыны Ханаана, а как Иакова-Израиля. Что и говорить, задумка из серии «дурют нашего брата», но вот её воплощение – из другой серии:

«И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари… И сказал <Некто> (ему): отпусти меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал <Некто>: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал (ему): отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом…» (Быт 32:24—28).

Редактор сыграл на неоднозначности слова «борьба»: «борьба с богом» у него свелась к «рукопашной схватке двоих, где каждый старается осилить другого, свалив его с ног» [В: Борьба]. Но как прикажете понимать эту «борьбу»? Бог (а это был Яхве, кому ж ещё) всю ночь «борется» с молодым мужчиной, но не одолевает его: то ли наслаждается самим процессом, то ли не столь силен, как себя позиционирует. И эти милые вольности: «Пусти!» – «Не пущу, пока ты меня не…». Что-то знакомое, да, читатель?

Впрочем, Яхве и без того досталось при переделе его из бога хамитов в симитского бога. Был бог-воин Яху-Яхве вполне себе достойный бог в прото-Торе, а превратился в законченного психопата в Торе, достойного характеристики, данной ему Р. Докинзом [6.66; разд. 4.3.6]:

«<Яхве> самый неприятный персонаж всей художественной литературы: ревнивый и гордый этим; мелочный, несправедливый, злопамятный деспот; мстительный, кровожадный убийца-шовинист; нетерпимый к гомосексуалам, женоненавистник, расист, убийца детей, народов, братьев, жестокий мегаломан (мегаломания – бред величия – авт.), садомазохист, капризный, злобный обидчик».

Досталось и некоторым другим библейским персонажам, например, уже знакомому нам Навуходоносору II.