Текст книги "Хамиты и симиты. Двуполярный мир. Том 3. Трансформация"

О ПЕЛАСГАХ, древнем морском народе, достаточно подробно говорится в [П5] и в главе 5.2; при этом раздел 5.2.2 всецело посвящён итальянским пеласгам (напомним читателю, что термин «итальянский» означает здесь лишь удобную географическую привязку, а вовсе не принадлежность стране Италии, которой, конечно же, в рассматриваемые времена не было).

Напомним кратко содержание раздела 5.2.2. Утверждается, что Апеннинский полуостров и прилегающие к нему острова пеласги начали осваивать вскоре после прибытия в Эгеиду, примерно 8,0—7,5 тлн. Из историчных пеласгических народов наиболее известны ТИРРЕНЫ (они же тирсены, этруски, туски), прибывшие на северо-западное побережье полуострова (побережье Тирренского моря) из Малой Азии где-то в XIII в. до н.э.

Кроме тирренов, до них и после, в Италии селились и другие племена пеласгов Эгеиды. Из древних историков наиболее основательно изучил этот вопрос Дионисий Галикарнасский; в дошедшей до нас работе «Римские древности» [6.127] Дионисий указывает на народы, «от которых пошёл РИМСКИЙ КОРЕНЬ, прежде чем населить существующий ныне (в конце I в. до н.э. – авт.) город: во-первых, это были аборигины („блуждающие“; не путать с аборигенами – авт.), которые изгнали из этих мест сикелов, они родом были древними эллинами из Пелопоннеса (после того как они вместе с энотрами (пеласгами [W: Oenotrians]) переселились из области, называемой ныне Аркадией, в чём я лично убеждён); затем из тогдашней Гемонии, ныне Фессалии, пришли пеласги; третий же поток перебрался вместе с Эвандром в Италию из города Паллантия (что также в Аркадии [W: Evander of Pallantium] – авт); вслед за ними появились воевавшие с Гераклом пелопоннесцы – эпейи и фенеаты, с которыми смешалась какая-то часть троянцев; наконец, прибыли с Энеем спасённые троянцы из Илиона, Дардана и других троянских городов» [6.127, I,60].

Как мы показываем, все перечисленные Дионисием народы суть пеласгические; самих же пеласгов Дионисий считал ранними эллинами, а термин «древние эллины» означал у него тех же пеласгов. Отдельный вопрос – происхождение ЛАТИНЯН И ЛАТЫНИ. Дионисий пишет: «Римляне не употребляют ни чисто варварской речи, ни полностью эллинской, но говорят на какой-то смешанной из обеих, основная часть которой – ЭОЛИЙСКАЯ, испытывая от смешения многих народов только то неудобство, что они не все звуки произносят правильно» [6.127, I,90].

Эти свидетельства Дионисия вкупе с данными других источников позволили автору сделать вывод, что ЛАТЫНЬ ПРОИЗОШЛА ОТ ЭОЛИЙСКОГО ДИАЛЕКТА ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА (ПРОТОЛАТЫНЬ), на котором говорили эолийцы (дорийцы, пеласги, ахейцы), населявшие Фессалию в догреческие времена Ахейской Пеласгии (гл. 5.4). В Италию же протолатынь занесли около 3,3 тлн эоляне – фессалийские пеласги и ахейцы, вынужденные мигрировать из Фессалии под давлением дорийцев. Они же и стали ПРОТОЛАТИНЯНАМИ, вокруг которых в болотистом ЛАЦИИ со временем сложилась этноязыковая общность ЛАТИНЯН, носителей ЛАТИНСКОГО ЯЗЫКА (ЛАТЫНИ). (Латинян не следует путать с ЛАТИНАМИ – племенем, возможно, мифическим (см. выше).)

Так что, в известном смысле латынь – это «испорченный» греческий (дорийский) язык; «порча» же его случилась в результате тесного контакта с другими языками в Италии. Что касается этрусков: на первых порах они были гонителями протолатинян, вытеснили их в бассейн реки Тибр, на заболоченные неудобья Семихолмия. Но, проиграв вместе с пунами (финикийцами-карфагенянами) в Пунических войнах греческому Риму, трансформировались в латинян-римлян и… построили Рим. Они же (возможно, при содействии финикийцев) довели латынь до КЛАССИЧЕСКОГО (ЗОЛОТОГО) вида, до латыни Вергилия и Цицерона, Горация и Овидия.

Но одно остаётся по-прежнему загадкой: почему Дионисий Галикарнасский не включил в число составляющих «римского корня» этрусков? Неужели у них меньше оснований для этого, чем у Геракла с Энеем? Или здесь что-то иное, сокровенное и совсем не мифическое? Впрочем, тайна здесь небольшая: этруски до трансформации и греческие римляне были врагами. И это невозможно было изменить.

Трудно не признать то огромное влияние, которое оказали этруски на римлян периода Поздней республики (264—27 гг. до н.э.), который пришёлся на Пунические войны, и Ранней империи (-27 – 235). В то же время их история соткана из белых пятен и чёрных дыр. Одна из причин тому – собственной историографии нам этруски не оставили, да и язык их по сей день не расшифрован, так что судить о них мы можем лишь по греческим и римским источникам.

«Почему не оставили? А что же финикийские и карфагенские источники? Где они? Ведь Финикия, Карфаген и Этрурия в культурном отношении стояли гораздо выше Рима», – законно недоумевает наш читатель. Касательно Финикии и Карфагена ответ можно найти в разделе 6.2.10 и в [П13], где говорится об этнической трансформации финикийцев и, в этой связи, о судьбе их литературы. Что же до этрусков, похоже, их постигла примерно такая же участь; но об этом, а также о Пунических войнах, где, как известно, победили римляне (только не латинские, которых ещё не существовало, а греческие, из Рима-на-Босфоре), мы расскажем ниже.

О происхождении этрусков из тирренов-пеласгов, 3,3—3,2 тлн высадившихся на западном побережьи Апеннинского полуострова, где-то в современной итальянской области Тоскана, между реками Арно на севере и Тибр на юге, и основавшими страну ЭТРУРИЮ, мы уже начали говорить в разделе 5.2.2. Этрусский язык – мёртвый изолят, не имеющий ни предков, ни потомков. Есть лингвисты, которые упорно пытаются затащить его в индоевропейскую (ИЕ) языковую семью, но таких меньшинство и попытки их пока тщетны. Специалистами рассматривается «… его возможное родство с двумя другими мёртвыми языками – ретским и лемносским (предположительно идентичными реконструируемому пеласгскому)» [В: Этрусский язык]. А. Старостин и И. Дьяконов указывали на сходство этрусского языка с вымершими родственными хурритским и урартским.

(Напомним, что лемносский язык – «язык Лемносской стеллы VI—V веков до н.э. предположительно, язык пеласгоа, согласно Геродоту, живших на острове (Лемнос – авт.) в указанный период» [В: Этрусский язык]. Носителем ретского языка (ретика) был народ ретов, обитавший в долинах Западных и Центральных Альп, где и оставил краткие письменные памятники V—II вв. до н.э.). Реты нередко отождествляются с этрусками, их языки и алфавиты близки [В: Реты].) Плиний Старший (I в.) в своей «Естественной истории» отмечал, что «реты – народ этрусской расы, изгнанный галлами» [W: Rhaetic]. Видимо, это произошло, когда галлы вытеснили этрусков их Паданской равнины; они ушли, оставив в альпийских долинах своих сородичей. Последним, видимо, ничего другого не оставалось, как стать ретами.)

Любопытно, что ещё в начале XV в. доминиканский монах Аннио да Витербо утверждал, что «иврит и этрусский язык происходят из одного источника». Учитывая, что иврит является диалектом протофиникийского (разд. 6.2.7.1), речь шла о финикийских корнях этих языков. Но позже мобилизованные противники всего финикийского отвергли разумную догадку монаха и перенаправили внимание специалистов и интересантов на Урал, Алтай, Венгрию и т. д. [W: Etruscan Language].

Мы считаем, что этрусский язык относится к группе пеласгических языков (диалектов пеласгского), сложившихся к концу II тыс. после того как около 4 тлн распался породивший группу пеласгский язык, «брат» финикийскому языку, «сын» ханаанскому праязыку и «внук» хамитскому прапраязыку: ноитский (3праязык, 16 тлн) => хамитский (2праязык, 12 тлн) => ханаанский (праязык, 8 тлн) => пеласгский (язык, 4 тлн) => <группа пеласгических языков (диалектов), 2тлн> (см. Введение). Упомянутые выше предположения А. Старостина и И. Дьяконова вполне оправданы, т.к. и в первую волну (8 тлн), и во вторую (4 тлн) финикийцы массово мигрировали в Эгеиду вместе с хурритами (разд. 5.2.1).

По-видимому, после миграции в Италию этруски установили и постоянно поддерживали культурно-экономические связи с пеласгами Аттики, Эвбеи, Ионических островов (эти территории не были затронуты «дорийским вторжением» XII в. до н.э., а позже – и с Ионией, областью на западном побережье Малой Азии, куда в X—IX вв. до н.э. выселили большую часть этих пеласгов дорийцы. (Возможно в этой области, принадлежащей ранее Лидии, и жили тиррены-этруски до их миграции в Италию.). Из неё и почерпнули многое.

Например, алфавит; греческие буквы, как считается, пришли к этрускам в VIII в. до н.э. с острова Эвбея вместе с колонистами из городов Халкида и Кумы, основавшими в -757 г. на побережьи Кампании греческую колонию КУМЫ. Этруски адаптировали полученный алфавит, удалив несколько букв (в основном чуждых им звонких согласных) и добавив одну глухую согласную [W: Etruscan Language]. Но для всего этого им совершенно не обязательно было ждать появления халкидян.

Дело в том, что (как мы считаем) «греческий» алфавит был создан финикийцами где-то в XIV в. до н.э. на основе своего, первого в послепотопной истории абджада [W: Abjad]. И отнюдь не для греков, которых тогда и не существовало, а для пеласгов, близкородственных финикийцам. Передачу алфавита пеласгам связывают с легендарным финикийцем Кадмом (см. разд. 5.3.4.4), основавшем в Пеласгии финикийскую колонию ФИВЫ.

Алфавит получил распространение в ареале обитания пеласгов и греки-дорийцы были далеко не первыми из тех, кто приспособил его к своему языку. Греки явили миру греческий алфавит лишь в VIII в. до н.э. (видимо, «проснувшись»), но уже с X в. до н.э. подобные алфавиты использовались, к примеру, малоазийцами, включая лидийцев, на возможной прародине этрусков [В: Малоазийские алфавиты]. Так что мы не исключаем, что «греческие буквы» попали к этрускам не от халкидян, а от пеласгов или финикийцев, и не в VIII, а XIII—XII в. до н.э.

И ещё один штрих. Неподдающаяся расшифровке надпись случайно уцелевшей Лемносской стелы сделана, как считается, на лемносском языке греческими буквами. Та же история с этрусскими надписями, которых более 10 тысяч: расшифровке не поддаются, сделаны на этрусском языке греческими буквами. Может, попытки прочесть их станут более плодотворными, если признать, что лемносский и этрусский языки принадлежат к пеласгической языковой группе (являются диалектами пеласгского языка), их письменные памятники используют адаптированный пеласгский алфавит, разработанный на базе финикийского абджада. Сами же языки относятся не к индоевропейской, а к афразийской языковой семье. И никаких «греческих букв»!

Давние (до VIII в. до н.э.) связи этрусков с пеласгами Аттики и Эвбеи, а затем и с ионийцами подтверждает и следующий факт. По примеру Аттики, Иония включала 12 основных городов (Ионийское Двенадцатиградие (Додекаполис)), куда в числе прочих входили Милет, Эфес, Фокея, острова Самос и Хиос. Города эти были связаны религиозно-культурным союзом – Ионийской лигой; «каждый год союзники участвовали в совместном празднестве, проходившем на северном склоне горы Микале в Панионийском святилище» [В: Иония], посвященном богу моря Посейдону.

А что этруски? Оказывается, они жили в городах, объединённых в союзы; так, собственно Этрурия (метрополия) была союзом 12 городов (Двенадцатиградием) – Этрусским союзом (лигой), куда в числе прочих входили: Вейи (совр. Рим?), Тарквинии (совр. Тарквиния), Цере (совр. Черветери), Пелузий (совр. Перуджа). «Собрания союза были очередные (они назначались ежегодно весной) и чрезвычайные, и происходили при храме богини Вольтумны (двуполый бог земли – авт.). На этих собраниях решались общие дела союза… совершались общие религиозные празднества» [В: Этрурия].

(Позже, в VIII—V вв. до. н.э., в период своего расцвета этруски осуществят экспансию на север и северо-восток, за Апеннинские горы, в долину реки По (совр. Эмилья-Романья), и на юг, за Тибр (совр. Лацио, Кампания). Вновь образованные этрусские территории Этрурия Падана и Этрурия Кампана формировались как Додекаполисы (Двенадцатиградия) с Фельсиной (совр. Болоньей) и Капуей (совр. Капуя) во главе.)

А теперь, читатель, найди 10 отличий! И, видимо, так во всём: формы и институты государственного управления, технологии, пантеоны богов, способы захоронения… И даже спортивные игры, получившие у греков наименование Олимпийских, устраивались и в Греции, и в Этрурии! Хотя о чём-то, например, о религии этрусков дошли до нас в какой-то мере достоверные свидетельства, о другом же, к примеру, институтах государственной власти, системе права [В: Система права], их значительно меньше. Причина понятна: римляне, конечные бенефициары, писали историю и в ней они предпочитали выглядеть креативными наследниками греков, а не мародёрами, обчистившими павших этрусков. По-видимому, на раннем этапе (VIII—VI вв. до н.э.) культурное развитие греков (по сути – пеласгов-ионийцев) и этрусков шло одновременно и параллельно и, похоже, координировалось из одного центра.

Но были и различия, например, пристрастие тусков к гаруспиции – искусству угадывания воли богов путём гадания по внутренностям животных (к примеру, по печени чёрного барана) – совершенно невозможное занятие для пеласгов по мнению Дионисия Галикарнасского. Однако эти древние религиозные практики могли передать пеласгам, предкам этрусков, месопотамцы через финикийцев и амореев с касситами [В: Гаруспик].

(Кстати, об амореях. Месопотамцы и египтяне так называли все племена и народы, жившие к западу от Евфрата; «марту», «амурру» и «амор» – так обозначали «западных людей» шумеры, аккадцы и египтяне соответственно [W: Amorites]. Известно также, что этруски писали как слева направо так и наоборот, подчас смешивая оба стиля: строка слева направо, следующая – справа налево и т. д. (т.н. бустрофедоном [В: Направление письма]. Так, быть может «ROMA» слева направо– это «AMOR» справа налево? Город на западе? В другой этимологии – просто «ГОРОД» («URBS»). Как у Тита Ливия (Хорошего Ливийца) [6.131]. Интересно, что амореи-либу и ливийцы – «родственники» (см. разд. 2.2.4.1).

Вполне возможно, что и другие особенности этрусков, отмеченные Дионисием и отличающие их от других эгейских пеласгов (язык, гадания, высадка на западном побережье Италии и др.), связаны с присутствием среди них значительного числа потомков амореев-либу. И появились они в Италии после падения I Вавилонской (Аморейской) династии.)

В нашу задачу не входит пересказ принятой истории этрусков, их культурных и иных достижений; на эту тему существует обширная литература. Ограничимся здесь лишь кратким перечнем того, что принято называть ЗАИМСТВОВАНИЯМИ у них ранними римлянами. Однако, чтобы правильно осветить этот вопрос, нужно ответить на другие, не менее интересные и важные: «А когда осуществлялись эти заимствования? Кем были те заимствующие «ранние римляне»? Общеизвестные мифические ответы: в -753 г., латинами. Наша теория: в окрестности -27 г., римлянами с Босфора. Но в любом случае и латины, и римляне пребывали в этрусском культурном пространстве, так что заимствования, мифические или реальные, были неизбежны.

Если считать, что ранние римляне – это альбанские пастухи, оставившие своих коз и овец и устремившиеся в VIII в. до н.э. вслед за Ромулом к цивилизации, то легко поверить многочисленным авторам, утверждающим, что этруски – это римское «всё». Но если римляне эти суть выходцы из Рима-на-Босфоре, основанного лелегами и греками-дорийцами [П6; разд. 6.3.1), то легковерие своё следует поуменьшить и озаботиться не только и не столько вопросом «что именно они позаимствовали у этрусков», сколько «а зачем они сделали это».

Например, часто можно встретить утверждения, что особенно значительными были заимствования в области производства и обработки металлов, изготовления оружия и инструментов, а также ювелирных драгоценностей и украшений. Историки считают, что этруски давно производили прекрасное оружие из стали, в то время как италики, включая латинов и самнитов, поселившихся в Риме, находились вплоть до VIII в. до н.э. в бронзовом веке. И недоумевают: как за короткий срок смогли римляне превзойти этрусков в военном деле и поработить их?

Тут одно из двух: либо римляне имели своё (и, скорее всего, превосходившее этрусское) оружие из стали, либо они не порабощали этрусков. В первом случае римляне были не латинами-италиками, а потомками лелегов-ковачей, изобретателей железа, создателей технологий изготовления оружия из стали, эффективно применявших его где-то с XII в. до н.э. [П5; гл.5.5]. Иными словами, прибыли эти римляне из Рима-на-Босфоре, основанного лелегами и дорийцами, и за заимствования (но не в сфере производства и обработки металлов) принялись после Пунических и Македонских войн, примерно в I в. до н.э., когда Этрурия была уже ими завоёвана. Во втором случае естественным будет признание, что италики не порабощали этрусков равно как и не основывали Рима; это сделали римляне из Рима-на-Босфоре.

Далее, ЭНЕЙ. Римляне не заимствовали, нет, они присвоили себе Энея. Сравнительно недавние находки десятков замечательных этрусских ваз с изображением Энея, открытие археологами «в 500 метрах от того побережья, где по легенде высадились троянцы, остатков древнего святилища – 13 крупных алтарей, вытянутых в линию» [6.132], а также кенотафа героя при раскопках якобы построенного им города Лавиния [6.130] – всё это указывает на существовании культа Энея в Этрурии.

(Интересно, что упомянутые, связанные с Энеем, этрусские находки относятся к VII—V вв. до н. э. Чем характерно это время? Во-первых, портятся отношения этрусков с греками-ионийцами. Последние в лице фокейцев, эвбейцев и других начинают основывать свои колонии на землях, которые этруски издревле считали своими; начинаются греко-этрусские войны [П6]. В этой связи, возможно, и расцветает культ Энея, героя Тори и Этрурии, прославившегося в битвах с греками. Во-вторых, этруски осваивают неудобья Лация, в частности, строят города Вейи, порт Остин. При этом, возможно, в памятных местах, связанных с легендарной высадкой энеадов на эемлю этрусков, и сооружается святилище, на алтарях которого якобы троянцы принесли первые благодарственные жертвы богам, гробница (кенотаф) Энея и стелы с посвятительными надписями. Не остаются в стороне и художники, ваятели, ювелиры… Словом, делается всё, что в подобных ситуациях делается и нашими современниками.)

Здесь возникает только один вопрос: зачем Эней римлянам с Босфора? Один из возможных ответов мы уже дали; ниже мы уточним его.

Решающую роль сыграли этруски и в формировании пантеона римских богов. Достаточно указать на полное соответствие триад главных богов: этрусские Тин – Уни – Менрва и римские Юпитер – Юнона – Минерва. Но зачем римлянам из греческого Рима отказываться от своих богов? А они и не отказывались: греческие и этрусские пантеоны практически совпадают (то ли влияли друг на друга, то ли формировались из одного религиозного центра; скорее, второе). Та же триада у греков представлена Зевсом (верховный бог, бог неба, грома, молнии), Герой (царица богов, покровительница женщин, семьи, брака) и Афиной (богиня мудрости, покровительница ремёсел) [В: Соответствие римских и греческих богов]. Таким образом, преемственность религий греческого и латинского Рима была обеспечена. Небольшие же изменения в ритуалах и культах были данью местной традиции, ведь жить босфорцам предстояло под итальянским небом, где культурное доминирование этрусков было неоспоримым.

Многое в сфере градостроительства, архитектуры и строительства монументальных зданий, инфраструктурных сооружений и даже жилых домов римляне также позаимствовали у этрусков, А почему бы и нет? Это перешло к ним вместе с этрусскими зодчими и строителями, которые, надо думать, максимально учитывали климатические, ресурсные и иные возможности региона. К тому же и сам Рим-на-Тибре строился на месте этрусского города (см. ниже). Но были и новации. Так, основным строительным материалом этрусков было дерево, римляне же заменили его камнем, при возведении общественных зданий широко использовали мрамор.

Римские авторы не отрицали, что Город (так осторожно называл ранний Рим историк Тит Ливий) «был заложен по плану и обряду этрусков. Закладку города сопровождали этрусские сакральные ритуалы. Место будущего города очерчивали по кругу городской чертой, и по ней пахали плугом ритуальную борозду, ограждающую будущий город от внешнего враждебного мира… В этрусском городе обязательно строили три главных улицы, трое врат, три храма (посвящённые триаде главных богов – авт.) … (На пересечении трёх главных улиц, т.е. в самом центре города, возводили особое сооружение – Мундус, колодец с дверью в подземный мир, за которой обитали души предков – авт.). Ритуалы строительства этрусских городов – Etrusco ritu – переняли римляне» [6.133].

(По одному из мифов Рем перепрыгнул через ритульную борозду, вспаханную Ромулом, на которой должны были встать священные стены города; за это Ромул и убил брата со словами: «Так да погибнет всякий, кто перескочет через мои стены» [6.131, I,7].)

Переняли они и размещение некрополей (за стенами города), устройство и отделку гробниц, саркофагов, урн с прахом, а также погребальные ритуалы и практики. «На погребальных тризнах знатных людей … <этруски> рабов заставляли сражаться насмерть или с целью жертвоприношения людей травили собаками. Заимствованные у этрусков гладиаторские игры и травля людей зверьми утратили у римлян свой первоначальный ритуальный смысл и превратились в кровавые зрелища, которые устраивались для развлечения горожан» [6.134]. Видимо, всё так; мы не знаем достоверно, как обстояли дела с перечисленными ритуалами и практиками в городе Византии в VII в. до н. э. Не исключено, что кровавым жертвоприношениям горожане предпочитали кровавые зрелища.

Продолжать подобным образом можно долго, ограничимся последним и загадочным заимствованием: победители-римляне почему-то полностью переняли атрибуты верховной власти побеждённых ими этрусков. Этрусские цари на церемониях были одеты в тогу-пальмату с пурпурной каймой, сидели в курульном (переносном) кресле из слоновой кости и держали в руках золотой скипетр; были окружены ликторами, несущими на плечах фасции (пучок прутьев-розг и топорик-секиру) – символ власти, способной высечь и обезглавить, и одновременно практический инструментарий для того и другого. (Некоторые добавляют к этим атрибутам золотую корону и перстень.) Всё это один в один переняли и римляне. Хотя нет, проявили они и креатив: перед претором шествовало 6 ликторов, консулом – 12, диктатором и императором – 24; у этрусков, согласно Ливию, их было 12 – по числу городов а Додекаполисе.

(От слова «фасции» произошло другое известное слово -«фашизм»: Муссолини, мечтавший о воссоздании Римской империи сделал фасции символом своей Национальной фашистской партии [В: Фасции].)

Трудно сказать, почему так случилось. Возможно, в республиканском Риме-на-Босфоре подобных традиций не было, а строители всемирной империи остро в них нуждались. Вот и переняли и атрибуты власти этрусков, до кучи, как говорится. Тем более, что признаваться во всех внешних заимствованиях римляне явно не собирались, разве что в некоторых. Историю, как известно, пишут победители, а в победителях в то время были они и только они.

И правда, вдруг куда-то задевалась этрусская литература, включая историческую. Перетекла к римлянам? Последние молчат об этом: мол, ничего не знаем, не видели, не читали. Вот разве что Etrusca Disciplina – набор книг на латыни об искусстве гадания по внутренностям животных (гаруспиции), полёту птиц (ауспиции) и другим знамениям. Любопытно признание Ливия: «У меня есть, конечно, сколько угодно свидетельств тому, что детей римлян тогда (около -70 г.) принято было обучать этрусской грамоте» [6.131, IX,36]. Но для чего римлянам этрусская грамота? Читать надписи в этрусских гробницах? Или пока ещё не переведённую на латынь и не присвоенную обширную этрусскую литературу?

Но главное, предопределившее многое другое, заимствование римлян с Босфора у этрусков – это ЛАТЫНЬ. Да, читатель, не удивляйся, римляне осуществили языковый сдвиг, перейдя с греческого на латынь; но до них на латынь перешли этруски.

К этому вопросу мы ещё вернёмся, а пока – немного о политической истории Этрурии. С момента образования этрусские города успешно развивались, ведя обширную торговлю с соседями, странами Эгеиды и Средиземноморья, поддерживая особо тесные торговые и иные связи с Финикией, Критом и (позднее) с греческими регионами (Аттика, Эвбея, Иония и др.), где локализовались ионийцы – ассимилированные греками пеласги. После основания финикийцами-тирянами в -814 г. в Северной Африке, близ Сицилии, Карфагена между ним и Этрурией установились дружественные, а затем и союзнические отношения. Дружили и союзничали они против греков, чья экспансия в Западное Средиземноморье, в первую очередь к источникам добычи и маршрутам поставки минерального сырья в VIII—VI вв. до н.э. воспринималась хамитскими правителями этрусков и пунов как угроза жизненным интересам их стран.

Где-то в VIII—VII вв. до н.э. на юге Апеннинского полуострова и в Сицилии, на землях, которые считали своими этруски и пуны, греки основали ряд колоний (Кумы, Сибарис, Кротон, Сиракузы и др.), позже названные Великой Грецией [В: Великая Греция]. Ещё западнее, на южном побережьи Галлии (совр. Франция) около -600 г. греки-фокейцы основали Массалию (совр. Марсель), а около -562 г. – Алалию (совр. Алерия) на восточном побережьи Корсики. Кроме того, они добрались до Иберии (совр. Испания), вступив в VII в. до н.э. в союзнические отношения с Тартессом, давно отравляющим жизнь финикийскому Гадесу, не подпуская последнего к своим «закромам», богатым серебром, медью, свинцом. Войны греков с этрусками и пунами было не избежать.

И она случилась. Союзный флот пунов и этрусков примерно в -537 г. разбил греков в морском сражении при Алалии; Корсика осталась за этрусками, Сардиния – за пунами. Блокировав для греков Гибралтар, финикийцы выдавили их из Тартессии и южной Иберии, присоединив территории юга Иберии и Галлии к Карфагену. Затем с переменным успехом происходили морские и сухопутные сражения (здесь выделяются битвы при Кумах на суше (-524 г.) и на море (-474 г.), случившиеся с легко запоминающимся интервалом в 50 лет и проигранные этрусками грекам). Кроме упомянутых, историки пишут о многочисленных Сицилийских (греко-пунических) войнах в период между -580 г. и -265 г. за доминирование на острове, плавно переросших в -264 г. в Первую Пуническую войну [W: Sicilian Wars].

(А что же латинский Рим? Существовал ли он и если да, то чем был занят всё это время? Со дня его мифического основания в -753 г. и до начала Первой Пунической войны в -264 г., т.е. около 500 лет? Оказывается, в т.н. царский период 753—510 гг. до н.э., почти 250 лет, когда правили семь царей, от Ромула до Тарквиния Гордого, вел тихую уединённую жизнь; в это не верили древние историки, например, Полибий и новые, например, обласканный официозом лауреат Нобеля немецкий историк Т. Моммзен. Оставшиеся 250 лет, в т.н. период Ранней Римской республики, Рим-на-Тибре якобы завоёвывал Италию (Римская экспансия). Закончились эти войны, как и Сицилийские, аккурат к началу Первой Пунической в -264 г. [В: История Древнего Рима].)

Итак, латинского Рима ещё не было, войны на Апеннинском полуострове в VI—III вв. до н.э. шли между этрусками и греками; возможно, в них были вовлечены и другие проживающие там народы, особенно пеласгические. Параллельно на Сицилии шли греко-пунические войны. Ситуация резко изменилась, когда в -264 г. в Сиракузах высадились римляне, прибывшие с далёкой Эгеиды (под Эгеидой мы понимаем земли и страны, омываемые Эгейским и Мраморным морями). Началась Первая Пуническая (римско-финикийская) война.