Текст книги "Афера на костях"

– Землей в смысле? Вы думаете она восстала из могилы? – хихикнул Виталий.

– Просто ответьте на вопрос, – сухо произнесла Серебренко.

– Колбасой копченой пахло… Она так любила колбасу… при жизни… Палку могла за раз слопать!

– В пятницу вы оставили деньги в девять часов в назначенном месте. Она была рядом? Сопровождала вас?

– Да, конечно.

– На ней была верхняя одежда, – допытывалась Лера, – в тот момент, когда вы шли по улице?

– Нет… Она в своем халате вышла! Сейчас…

Виталий торопливо покинул комнату и спустя минуту, вернулся с халатом в руках.

– Но вы не видели, как она его надевала или снимала. Ведь халат-то здесь, а ее нет, – Лера пыталась разобраться в ситуации, понять механизм взаимодействия покойников и их жертв.

Виталий растеряно пожал плечами. Лера обратилась к Ярославу:

– Наталья Усова говорила, что ее дочь была в платье с маками. И от нее пахло малиной…

– К чему ты клонишь?

– Потерпевшие видят призрак в определенном виде, то есть как бы одевают их сами… Понимаешь? И запахи тоже определенные, связанные с какими-то личными ассоциациями. Получается, покойники все-таки плод воображения!

Ярослав и Виталий внимательно слушали Серебренко и синхронно хлопали глазами, будто недоумки-ученики на уроке химии или физики.

– А кто тогда забирает деньги? – озадачил Леру стажер.

– Понятия не имею! Я ведь не экстрасенс! Виталий, у вас есть какое-то свое объяснение происходящему?

Художник вдруг скуксился, как маленький ребенок, на его глазах выступили слезы.

– Знаете, я скучаю по ней, – признался он и судя по выражению лица, сам не верил, что это произносит: – Я этого не осознавал ни в четверг, ни даже в пятницу – когда она вернулась ко мне… И вот только сейчас понял… Наверное, это мое подсознательное?

Лера пожала плечами. Запутанные истории с «возвращенцами» с того света ее пугали и восхищали одновременно. Что это? Изящный способ преступлений с каким-то сверхнаучным уклоном? Или может быть новый вид вируса? Но ведь не все покойники возвращаются! Лишь избранные кем-то! А это значит, что кто-то каким-то образом манипулирует сознанием людей, перенесших утрату.

Ярослав и Лера покинули растрогавшегося мужа, пообещав связаться с ним после того, как найдут хоть какое-то логическое объяснение происходящему.

Поход в аптеку, у крыльца которой Виталий оставил гонорар неизвестным лицам, не принес никакой пользы. Согласно графику, аптека работала до 21.00, а значит в момент, когда художник нес деньги в сопровождении умершей супруги, предприятие было уже закрыто. Камер наблюдения, как и говорил Бойко, не было.

– Зайдем и зададим пару вопросов, – предложила Лера. – Вдруг нам повезет, и сотрудница что-то или кого-то видела. Мало ли!

Следователям повезло только в одном – на рабочем месте оказалась именно та дама, которая закрывала аптеку в пятницу. Но ее показания оказались совершенно бесполезными – девица умчалась с работы пораньше на полчаса и ничего подозрительного не заметила.

– И что дальше? – обратился Ярослав к Лере.

– Нужно сопоставить дела Усовой и Бойко. И найти что-то общее. И пообедать! Я голодна, как волк!

– Хочешь поесть с нами?

– С кем с вами? – в голосе Леры слышалась насмешка. – С тобой и с Ваймер?

– Ваймер? Кто это?

– Красотка с планерки, компанию которой ты предпочел. А мне пришлось сидеть с плешивым, но самоуверенным идиотом.

Ирония напарницы Ярослава развеселила, он рассмеялся, обнажив свои ровные белые зубы. Серебренко словно уличили в чем-то нехорошем, она раскраснелась и чуть-чуть разозлилась на себя за то, что не всегда может контролировать свои эмоции.

– Моя мама очень вкусно готовит. Я езжу питаться к ней почти каждый день, – признался Ярослав.

– Значит, ты – маменькин сынок.

– Да. И я горжусь этим!

Ярослав залез в карман дубленки за телефоном. Хороший сын предупредил добрую маму, что к ним в гости придет коллега с работы.

На пороге квартиры Леру и любимого сына встретила Полина Андреевна Полянская – красивая стройная женщина, выглядящая на десяток лет моложе, благодаря щепетильному отношению к своей внешности. Дама в возрасте с изящными руками пианистки и лучистыми глазами орехового цвета, производила приятнейшее впечатление. «Бывают же такие матери!» – немного завистливо подумала Серебренко, вспомнив свою эгоистку-родительницу, отдыхающую в далекой Индии, для которой слово «забота», оставалось просто словом. Когда последний раз для Леры готовила обед ее родная мать? А она вообще готовила когда-либо обед?! У них на столе всегда было все покупное. Или краденое! Был период, когда мать Леры не предпочитала не оплачивать покупки. И вообще считала деньги пошлостью.

– Будем есть солянку, – объявила Полина Андреевна с порога. – И котлеты с овощами. Вы ведь не против полезных свежих овощей в качестве гарнира, Лерочка?

Серебренко одобрительно кивнула овощам.

– Славик, раздевай гостью, мойте руки и мигом в столовую.

Знакомство с элитным жильем Полянских началось с просторной ванной, где умещались и джакузи, и душевая кабинка, и большая раковина с зеркалом.

– Славик? – переспросила Серебренко стажера, намыливая руки. – Славами называют Вячеславов.

– И Ярославов, – пояснил Полянский. – Просто мое имя реже встречается.

– А как же Ярик?

– Ярик – мерзкий набор букв. Ненавижу, когда меня так называют.

–Учту, – заверила его Серебренко, вытерев руки белоснежным полотенцем.

Лера прошла на кухню, объединенную со столовой вслед за прилежным сыном хозяйки гостеприимного дома, и любезно предложила свою помощь, однако Полина Андреевна наотрез отказалась от участия гостьи в обеденных хлопотах. Свою территорию Полянская защищала ревностно, и не терпела каких-либо вмешательств извне.

– Славик, покажи своей неугомонной коллеге наше жилище, – она деликатно избавилась от объекта раздражения, разрушающего привычный уклад и гармонию обеденного времяпрепровождения матери-сына.

Комнаты выглядели немного вычурно из-за пристрастия Полины Андреевны к классике. Кровать в спальне супругов Полянских смотрелась, как кинореквизит из костюмированного фильма о королевских персонах. Гостиная тоже была обустроена в старомодном стиле, с картинами на стенах и мебелью, напоминающей музейные экспонаты. Леру впечатлил кабинет отца семейства – помпезное, но радующее глаз убежище с громоздким деревянным столом и стеллажами книг в хороших переплетах – это был мирок амбициозного человека.

– Кем работает твой отец? – полюбопытствовала Лера, разглядывая дорогостоящие детали интерьера.

– Он был блестящим адвокатом, – произнес Ярослав, слегка смутившись. – Сейчас почует на лаврах – на пенсии. До сих пор надеется, что и я стану его блестящим отражением. Я поработал адвокатом столько, сколько выдержал. Но грязные игры, сокрытие правды, принятие виновности подопечных – все это не мое.

– Читсоплюй?

– Не самая удачная ассоциация, пожалуй, – Ярослав вежливо улыбнулся и повел гостью в свою комнату.

Комната Славика-Ярика была самой обычной, без каких-либо изысков и причуд в классическом стиле. Смущал идеальный порядок – слишком гладко заправленное покрывало на кровати и расстановка мебели – все стояло удивительно ровно.

– Идеальная комната послушного мальчика, – прокомментировала Лера.

– Я живу отдельно уже много лет. А в родительском доме у меня просто есть свой угол.

– Ты живешь один? – выпалила Лера и тут же смутилась. – Это не мое дело, на самом деле. Какая мне разница? У тебя может быть невеста… или… не важно!

– Или кто? Давай, договаривай! – настаивал Ярослав.

– Я про однополые связи. Сейчас это повсеместно и…

– Ты считаешь, что у меня нетрадиционная ориентация? – стажер разозлился не на шутку. – Уж кто-кто, а опытный следователь должен разбираться в предпочтениях других!

– Чего ты завелся! Я просто хотела сказать, что мне все равно!

– Ты злобная одинокая баба! Женщины вроде тебя, как кошки обожравшиеся валерьянки: готовы расцарапать всех без разбора, даже если их просто хотят погладить!

Лера удалось второй раз задеть тревожную струну – она снова вывела напарника из себя. И в это мгновение Ярослав опять показался ей до жути сексуальным. Ее фантазия нарисовала престранную картину: бурный животный секс посреди его безупречной комнаты. Конечно, с разрушением всей этой идиллии.

Голос Полины Андреевны призывал сесть за трапезу. Настроение Ярослава было испорчено, и он с трудом это скрывал. От взора внимательной мамы конечно же не ускользнуло напряжение между Лерой и ее сыном, но мудрая женщина вела себя достойно и не задавала лишних вопросов.

Изысканная посуда и соблюдение этикета. Привыкшей перехватывать еду на ходу Лере, казалось, что она внутри исторической реконструкции, немного недоработанной по части костюмов.

– Славик о вас рассказывал, – мягко произнесла хозяйка дома, заняв место во главе длинного стола, рассчитанного на большое количество персон. – Правда совсем немного. Сказал, вы в расследованиях, как рыба в воде. Можно так выразиться, Славик?

Ярослав кивнул, не отрываясь от тарелки супа. Лера послушно жевала приготовленные вкусные блюда и украдкой поглядывала на сидящего напротив хмурого стажера, который, казалось, полностью сосредоточился на еде. Еда и в правду была чудесна, – не сравнима с тем, что подавалось в их «рабочей» столовой. Казенным помоям, пусть и дешевым, Лера предпочитала выпечку из неплохой и демократичной по ценам кулинарии, находящейся неподалеку от места работы. Вареный кофе и свежевыпеченная булка входили в ежедневный рацион следователя Серебренко. А в течение дня она устраивала перекусы орехами и сухофруктами.

Полина Андреевна рассматривала гостью слишком пристально, с раздражающим любопытством. Лера чувствовала себя неуютно. Видимо, Ярик-Славик не часто притаскивал коллег с собой на обед, это развлекало скучающую маму, но и настораживало одновременно. Очевидно, Полянская хотела понять, нет ли романтических предпосылок в рабочих отношениях между ее сыном и Серебренко. Наверняка мать единственного ребенка давно придумала, какая женщина должна быть рядом с ее идеальным сыном.

– Вы ведь знакомы еще так мало, – размышляла Полянская. – Приходится привыкать друг к другу. Наверное, так важно находить общий язык с напарником.

– Я стажер, мама, – не удержался от комментария Ярослав. – Как только освоюсь, Валерия Александровна освободится от надоедливой тени.

Лицо Полины Андреевны просветлело, она получила необходимую информацию: перед ней были просто коллеги, из отношений которых вряд ли получится что-то серьезное. Полянская была твердо уверенна: милому Славику нужна была хранительница очага – жена-хозяйка, умеющая создать домашний комфорт и вкусные блюда, а также рожающая красивых детей и воспитывающая их с полной самоотдачей. По мнению видавшей виды жены адвоката, женщины-следователи не способны стать полноценными женами и матерями.

– Знаете, Лера, я была пару раз в столице, – ударилась в воспоминания Полина Андреевна. – В первый раз мне абсолютно не понравилось. Особенно в метро! Спускаешься под землю, сливаешься с несущейся толпой! Люди со стеклянными глазами и серыми лицами! Все куда-то бегут, сломя голову! Я еще на каблуках тогда была, к вечеру «без ног» оказалась. Вы родились в Москве, Лера?

– Да, я – москвичка.

– Почему вы переехали сюда? – допытывалась Полянская. – После мегаполиса наш скромный городок наверняка кажется вам ограниченным пространством.

– Здесь была открыта вакансия, – Леру начали раздражать излишнее любопытство гостеприимной женщины, а также полный ненависти взгляд Ярослава, которым он одаривал ее время от времени.

– Вас уволили с прежнего места работы?

– Нет. Уход – моя инициатива. Захотелось сменить обстановку.

Звучало сказанное Лерой неубедительно, но Полина Андреевна приняла ответ. Все трое продолжили трапезничать молча.

Тишину нарушил звонок на мобильный Ярославу. Он несколько раз буркнул в трубку «понятно» и многозначительно посмотрел на Серебренко.

– Еще один случай – умерший родственник потребовал денег, – произнес он вполголоса в момент, когда мама занялась завариванием китайского чая. – Кто-то снова обратился в полицию. Сейчас смс-кой скинут адрес.

«Звонят стажеру, а не мне, – мысленно оценила ситуацию Лера. – Нехороший знак».

10. Самец в юбке

Третий случай «по заказу покойничка» даже обрадовал Леру. Возможно, они, наконец, сдвинутся с мертвой точки и, хотя бы на шажок, приблизятся к разгадке этой уникальной схемы мошенничества. Лера не спешила делиться своими мыслями с насупившемся Ярославом. Лицо молчаливого стажера выглядело серьезным, и он всем своим видом показывал, что не планирует затевать каких-либо бесед. Неужели сомнение наставницы в его ориентации настолько задело красавца-мужчину, что между ними образовалась непреодолимая стена обиды?! «Гомофоб чертов!» – мысленно диагностировала Серебренко.

Сухая сморщенная старушка сидела за столом, накрытым трогательной скатеркой в мелкий цветочек. Все в квартире было облагорожено рукоделием пожилой женщины от обвязанных крюком занавесок до крошеных бесполезных салфеток, связанных также при помощи крючка.

Антонина Тимофеевна Карташова утверждала: все накопления в размере двухсот тысяч передала умершему сыну, скоропостижно скончавшемуся на прошлой неделе.

– Алексей умер в выходные, его похороны состоялись в среду, – прокомментировал ситуацию младший сын Антонины Тимофеевны, после того как высморкался. – Простите! Проклятое ОРВИ не проходит больше недели.

Дмитрий Карташов был человеком невысоким, но крепким. Хорошую физическую форму подчеркивал обтягивающий светлый пуловер. Русые волосы, серые глаза – приятная славянская внешность.

– Когда именно вы передали деньги Алексею? – Лера обратилась к пожилой даме, присмиревшей на стуле и выглядящей очень виноватой, словно нашкодивший малыш, разбивший любимую вазу мамы (не даром говорят – что мал, что стар).

– В четверг, – ответила Антонина Тимофеевна с печальным вздохом.

– Почему вы не обратились в полицию на прошлой неделе? – нахмурился Ярослав.

– Так кто бы знал! Она ведь ничего мне не сказала! – возмутился Дмитрий. – Хотел у матери денег перехватить…

– Но вас опередил старший брат! – в голосе Серебренко не было и тени иронии. Ее радовало в сложившейся ситуации одно: сын поверил матери и не пристроил ее в психбольницу, а обратился в полицию, не побоявшись при этом выглядеть смешным. Не удержавшись, Лера уточнила: – Почему вы поверили Антонине Тимофеевне?

– Такое за моим братом не водилось, – ответил мужчина, страдающий от насморка. – Он бы не стал клянчить деньги у матери. Он ведь сам ей помогал. Ну, и двести тысяч – не двадцать, все-таки приличная сумма.

Соблюдающая траур – одетая во все черное Антонина Тимофеевна, – смахнула слезы, после чего тихим дрожащим голоском пересказала, как на следующее утро после похорон, сын предстал пред ней во всей красе и попросил деньги – вроде как за билет в рай.

– Смертные мои – все до копеечки отдала, лишь бы Алешеньке было хорошо там, – всхлипывала старушка.

– Может, вспомните что-нибудь необычное? Кто-то незнакомый с вами разговаривал в день похорон? – обратилась Лера к раздосадованной бабушке.

– Так много было народу. С работы ребята… Все жалели, руки жали… А как не жалеть? Алешеньке сорок с хвостиком было… Молодой был совсем… Уж лучше бы я легла в сыру землю!

Пожилая женщина разрыдалась, и обеспокоенный сын вывел ее из кухни. Следователь и стажер переглянулись.

– У нас третий случай вымогательства, – Лера мусолила кажущиеся пока бесполезными факты. – На старушку Карташову и художника Бойко воздействие оказано сразу на следующий день после похорон.

– И какой из этого вывод?

– Возможно, мошенники вступают в контакт с жертвой во время ритуальных прибамбасов.

– Прибамбасов? – усмехнулся Ярослав.

– Терпеть не могу похороны, как и поминки. Всю эту напускную белиберду!

– Но ведь завтра ты собралась на прощание с Усовой.

– Прощание – совсем другое дело, – выдохнула Лера. – Просто прощание с усопшим. Но без моральных истязаний в виде покупки гробов, венков и бог знает чего еще. Я считаю, тела надо сжигать! Крематорий – вот достойный уход!

– Крематорий – для прогрессивных, – прогнусавил вошедший в кухню Дмитрий Карташов. – Как вы объясните пожилому человеку, приготовившему себе место на кладбище, что гореть в печи куда лучше, чем гнить в земле? А вообще, я поддерживаю вашу идею… Как вас звать?

– Валерия. Александровна, – представилась Серебренко, немного смутившись под оценивающим взглядом Карташова.

– Валерия! Как певица что ли?

Лера отрицательно покачала головой, улыбнувшись.

– Вы замужем?

Карташов магическим образом вызывал у Серебренко симпатию, приятное впечатление не испортил даже жуткий звук периодического сморкания в разовые платки.

– Где именно ваша мама оставила деньги? – нетерпеливо поинтересовался Ярослав. Он, в отличие от Леры, приехал расследовать преступление, а не флиртовать с навязчивым сопливым мужиком.

– Деньги мама оставила на могиле Алешки. Села в автобус у Центрального рынка и махнула на кладбище. Но предварительно, естественно, сняла деньги со своей сберкнижки.

– Надо осмотреть место передачи денег, – с серьезным видом произнес Ярослав.

Лера одобрительно кивнула, а Дмитрий любезно согласился сопроводить их.

На кладбище было спокойно. Сосны трещали на морозе, будто переговаривались между собой.

– Ой, белка! – воскликнула Лера, тыча куда-то вверх. Наличие обаятельной живности в столь печальном месте вызывало у нее искреннее удивление. Кого было бы уместно встретить в некрополе? Разве что стаю бродячих собак, умело выживающих в самых отвратительных погодных условиях. Но не милого рыжего зверька!

Лера и Ярослав покорно плелись за Дмитрием через узкие проходы между металлическими ограждениями. Унылое зрелище – памятники. Лера старалась не рассматривать могилы, боялась увидеть что-нибудь знакомое – лицо ребенка, к примеру. Дети не должны умирать! Детская смерть – это так несправедливо.

– Ты в порядке? – обеспокоился Ярослав, заметив волнение наставницы.

Она кивнула, и сделала несколько вдохов. Морозный воздух быстро привел в чувства раскисающую молодую женщину.

Наконец, они пришли к свежему бугру, усыпанному подмороженными венками и цветами. Осмотр места передачи денег ничего не дал – прошло слишком много времени со злосчастного четверга.

– Может, раскурочим могилу? – шутливо предложил Дмитрий. – Проверим, там ли он!

– Он там, можете не беспокоиться, – выдохнула Лера, оглядываясь.

– Тогда кто вымогал деньги у моей матери? Его двойник?

– Я не могу пока ответить на этот вопрос, Дмитрий. Но обещаю, мы найдем ловкача, который обирает скорбящих.

– Из ваших уст это звучит так сексуально. Мне нравятся решительные и уверенные женщины, – Дмитрий улыбнулся, пристально глядя на следователя Серебренко.

Ярослав нахмурился. Его раздражал хлыщ, заигрывающий с Лерой. Конечно, это не было ревностью, просто не уместно и все. Так же неуместно, как сосед, вышедший в подъезд к мусоропроводу в одних трусах.

Лера обошла могилы, находящиеся рядом, ни на одной не было следов недавних посещений, а это означало, что спросить о человеке, забравшем деньги с бугорка Алексея Карташова, было не у кого, – свидетели отсутствуют. Преступник был хитер и аккуратен. Однако Лера верила: малодушные люди, обирающие скорбящих, обязательно ошибутся!

Карташову так и не удалось выудить у понравившейся женщины номер телефона – Серебренко была непреклонна.

– Как же я узнаю о ходе расследования? – театрально возмущался Дмитрий, наотрез отказываясь покидать теплый салон автомобиля «мазда».

– Я вам сообщу, – заверил его Ярослав. – Запишите мой номер телефона.

Этот вариант не устраивал Дмитрия, но все же из вежливости ему пришлось внести в память телефона цифры, произнесенные напарником Леры.

– Вы разбиваете мне сердце, Валерия, – промурлыкал Дмитрий на прощание.

– Я предпочитаю разделять работу и личную жизнь, – заявила Серебренко.

Дмитрий, наконец, оставил следователей в покое.

– Разделяешь работу и личную жизнь? Серьезно?! – язвил Ярослав. – Это говорит та, что может названивать по ночам коллеге, с которым знакома без году неделя?!

– Ты теперь до старости меня будешь попрекать этим?! – вспылила Лера.

– Вряд ли наше сотрудничество продлиться до старости. А на работе тебе романов не светит. Твои коллеги-следователи прозвали тебя самец в юбке.

– Я не ношу юбку! – возмутилась Лера, но тут же потухла – до нее дошел смысл прозвища. Самец! Ее не считали женщиной! Ну, конечно, она же – не Саша Ваймер!

На лице Ярослава мелькнула улыбка. Он был доволен собой, потому что отомстил за личное оскорбление – нанес ответный удар. Лера расценила это как мальчишество, но с тем фактом, что ее считают непривлекательной смириться было непросто.

– Что дальше? – уточнил Ярослав, выруливая из двора пятиэтажки Карташовых.

Лера планировала вернуться в свой миниатюрный кабинет, дабы заняться бумажной волокитой. Лучше зафиксировать все факты сразу, чтобы потом не накрыло волной беспомощности от вороха буквенных забот. Когда она только начинала осваивать профессию следователя, частенько оставляла писанину на потом. Именно тогда Серебренко поняла: если и существует ад, то для нее – это ночи, проведенные за компьютером в попытке догнать вчерашний день. Стираются в памяти какие-то детали, в голове «каша»… Так важно вовремя сосредоточиться собрать все мысли, не упуская нюансы, которые могут стать решающими в раскрытии преступления. Поле деятельности мошенников росло: теперь в деле об алчных покойниках фигурировало три фамилии: Карташовы, Бойко и Усовы!

– Кстати, давай-ка заедем к Усовым, – всполошилась Серебренко. – Надо ввести Николая в курс дела. Сейчас он думает, что его жена свихнувшаяся психопатка, наложившая на себя руки…

– Ты ведь встретишься с ним завтра в ритуальном зале на прощании с Натальей. Зачем ехать сейчас? Не понимаю!

– Завтра ему будет не до меня.

Лера вспомнила, как все это происходит: толпы людей, выражающие соболезнования. Порции приторной жалости, от которой мутит! И непреодолимое желание впасть в спячку, чтобы перезимовать эти тягостные минуты-часы-дни.

– Может ты просто позвонишь ему, – продолжил брыкаться Ярослав.

– О подобных вещах лучше разговаривать лично. В ходе разговора могут всплыть какие-нибудь важные детали по нашему расследованию.

– Не думаю, что разумно вторгаться в частную жизнь Усова, – пререкался Полянский.

– Слушай, высади меня тогда, – не выдержала Лера. – Я веду расследование так, как считаю нужным! Ты – стажер, наблюдатель! Если тебя что-то не устраивает – никто тебя не держит. Ты не обязан быть рядом со мной!

Ярослав ничего не ответил, лишь молча крутанул руль, развернувшись посреди дороги и нарушив правила дорожного движения. «Кажется, мальчик снова разозлился!» – оценила Лера нервный выпад коллеги. Их ссоры становились нехорошей традицией. «Обычно люди ведут себя подобным образом, после того, как поживут совместно какое-то время, – ворчала мысленно Лера. – Что не так? Почему мы стали нетерпимы друг другу, будто кошка с собакой?».

Николай Усов выглядел плохо, смерть супруги его подкосила. Он стал худее, бледнее и напоминал знак вопроса из-за сутулости. Ярослав и Лера проследовали за ним в уже знакомую квартиру.

– Совсем не могу спать, – проскрипел отчаявшийся мужчина. – Мне так жаль, что я не смог ее поддержать по-настоящему…

– Вы сделали все, что от вас зависело, – поддержала его Лера. – Вы ведь не могли предвидеть ее уход.

– Мог! В том-то и дело! – винился Николай. – Она так переживала из-за Нюточки! Все не могла поверить, что ее недавние появление – просто игры разума. Трудно ведь признать, что в твоей голове что-то сломалось… Когда я был ребенком, у нас была соседка шизофреничка. У нее были всплески раз в сезон. Кричала и отбивалась от невидимых врагов… Это было страшно. Ее насильно увозили на «скорой», а она блажила на всю округу.

– У вашей жены не было душевной болезни, Николай, – заверила Лера.

– Вы так думаете? – с горечью усмехнулся мужчина. – Сейчас! Я вам кое-что покажу!

Николай поспешно выскочил из кухни в коридор, затем вернулся с планшетом в руках.

– Пацаны моей… моей теперешней жены Даши нашли это в интернете. Вот, полюбуйтесь!

Усов продемонстрировал ролик «Тетка и лилипут-невидимка» – скрытую съемку в банке. На видео счастливая Наталья стояла одна у окна и периодически к кому-то обращалась.

– Я видела этот ролик, – призналась Лера. – С ракурса зрителя ваша бывшая жена выглядит неадекватной, но мы не знаем, что именно она видит в этот самый момент. Воскрешения повторились, Николай! Кто-то воздействует на уязвимых людей и таким изощренным образом вымогает у них деньги!

– Правда? Есть еще пострадавшие? – Николай схватился за грудь, тяжело дыша.

– Вызвать вам врача? – уточнил Ярослав, достав из кармана телефон.

– В этом нет необходимости! Сейчас, – мужчина торопливо достал упаковку нитроглицерина и положил таблетку под язык.

В коридоре послышался шум – кто-то вошел в квартиру.

– Коля, я договорилась с местом на кладбище, все нормально, – объявил женский голос и через мгновение в кухню вошла миниатюрная женщина со вздернутым носом. Это была та самая соседка Дарья, к которой ушел Николай от Натальи. Женщина робко поздоровалась со следователями и мило улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. Дарья совсем не выглядела, как роковая соблазнительница, больше напоминала немного состарившуюся девчонку.

– Увидимся завтра, – подвела итог встречи Лера и направилась к выходу, торопясь оставить измученных неприятными происшествиями людей наедине.

11. Птицы высокого полета

Зябликов-младший не мог поверить в свое счастье: наследство, свалившееся на голову из ниоткуда, когда его совсем не ждешь! Вдруг перехватить деньжат от мифического отца-ученого – не чудеса ли! Всё что наследник знал о своем биологическом папаше, вмещалась в одну строчку: свалил за бугор много лет назад, недавно вернулся в матушку-Россию и резко откинул копыта! Смерть богатея Зябликова-старшего случилась весьма кстати: наследника преследовали неугомонные коллекторы за серьезные долги.

Владислав Зябликов был человеком азартным и все худо-бедно нажитые деньги преданно скармливал игровым автоматам. Работать тридцатитрехлетний лоботряс не любил, жил с матерью, за счет которой и питался. Уже с неделю ему угрожали представители фирмы «Горячий займ». Проценты росли, как на дрожжах, а прибыли, чтобы погасить задолженность у «невезучего» Владислава не было. Он стаскивал кое-какую мелочь из материнского кошелька, но этого было недостаточно. И Влад по-честному стыдился того, что приворовывает у пашущей, как ломовая лошадь женщины. Мамку свою он любил и жалел! Все-таки она вырастила их с братом одна, и после развода с Рудольфом Зябликовым так и не вышла больше замуж. О своей нелегкой доле несчастная женщина частенько напоминала безработному сыну, который время от времени тянул из нее деньги.

Когда в их доме появился адвокат, размахивающий завещанием, Зябликовы оторопели. Гордая Тамара считала, что с мужа, когда-то оставившего ее с двумя детьми одну, не стоит брать ни копейки. Еще больше ее возмутил тот факт, что обязанность хоронить бренное тело предателя возлагается на наследников.

– Да, ладно тебе, мать! – конючил сын. – Прочь обиды. Ну ошибся папаня – с кем не бывает. Деньги ведь не пахнут. Да и на дороге не валяются. Мы хоть поживем, как люди.

– Решай, как знаешь, – выдохнула измученная жизненными невзгодами женщина.

Младший сын Владислав был безалаберным лентяем, но он являлся центром вселенной Тамары Зябликовой – всем, что у нее осталось от маленькой неполноценной семьи. Именно поэтому она прощала ему все. Старший сын Богдан погиб во время военных действий, на которые направился по собственной инициативе, заключив «выгодный» контракт. Эту трагедию Тамара так и не смогла пережить. Гибель старшего умнички-сына стала еще одним поводом ненавидеть бывшего мужа Рудольфа! Ведь если бы тот их не бросил на произвол судьбы, Богдан не взвалил бы на свои мальчишеские плечи ответственность за семью, а повзрослев, не отправился бы на войну! «Будь ты проклят, Рудольф Тимурович!», – твердила Тамара почти каждое утро со дня ухода эгоистичного супруга.

Владислав вошел в зябликовские двухуровневые покои медленно и осторожно, казалось, он опасался, что пол под его ногами рассыплется. Оглядываясь по сторонам, наследник восхищенно воскликнул:

– Вот это хата! И сколько такая щас стоит, интересно?

– Хозяева не заинтересованы в продаже, – растягивая слова произнес адвокат Константин Коровин – сладкоголосый скользкий тип в дорогом костюме и с зализанными темными волосами.

– В смысле? Это не моя квартира? Я же наследник…

– Ваш батюшка арендовал ее. Срок аренды истекает на следующей неделе. Вы можете забрать вещи своего отца в течение времени, на которое распространяется договор с арендодателем.

– А пожить я тут могу? Ну, до конца договора?

Липкий и подозрительный взгляд адвоката скользнул по убогому одеянию Владислава. С хозяевами квартиры Константин не имел никаких дел и даже ни разу не видел их, поэтому ему было откровенно наплевать на последствия проживания внезапно разбогатевшего неандертальца в жилье класса «люкс».

– Да, конечно, – воскликнул адвокат. – Живите на здоровье. Я оставлю вам ключи от квартиры, а вы тут сами разбирайтесь.

– Лады, – просиял Влад, потирая руки. – Хата – ништячок.

– Ох, я ведь чуть не забыл! Вещи вашего папеньки, которые были при нем, когда… когда его не стало! Ключи от квартиры, бумажник, золотые запонки, телефон, часы…

При слове бумажник Владислав оживился. Константин торопливо залез в портфель и извлек оттуда черный непрозрачный пакет.

– Разрешите откланяться, – учтиво произнес адвокат, передав вещи Рудольфа в ненадежные руки.

Наследник еле дождался, пока Константин оставит его в одиночестве, чтобы как следует порыться в вещах отца. Бумажник оказался пустым и это не удивило Зябликова-младшего. Куда делись деньги отследить невозможно: их могли украсть и на вечеринке, на которой папа скончался от наркотика, и в морге… Банковские карты вор оставил и это обрадовало Владислава. Хоть какая-то выгода! Можно оплатить покупку через интернет. Смс с паролем придет на мобильник и дело в шляпе! Влад тут же попытался включить айфон, но трубка не ожила – «сдохла» батарея. На блестящих дорогих часах наследник заметил царапины, но это его совершенно не смутило. Он тут же украсил дорогим механизмом свою руку.

Владислав приступил к исследованию квартиры. Там было чем поживиться: брендовая одежда, дорогие аксессуары. В просторном шкафу, напоминающем небольшую комнатку с многочисленными полками и шкафчиками, наследник обнаружил вещи меньшего размера и это его немного насторожило. «Возможно, батя похудел, – размышлял он. – Или наоборот – потолстел! Тряпки поди дорогие, жалко стало выбрасывать!». Женских нарядов Влад не обнаружил, чему очень обрадовался.