Текст книги "Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю"

Принцип IV: убывающая предельная отдача

Вместе с формулой «при прочих равных условиях» понятие предельного подводит нас к понятию убывающей отдачи. Если ничего в мире не изменится, за исключением того, что мы едим уже вторую тарелку со шведского стола, то мы испытаем чувство убывающего удовлетворения, если станем сравнивать удовольствие от первой со второй (поскольку мы уже все-таки насытились, съев кучу еды на первой тарелке). Предположим, кто-то может быть настолько голоден, что вторая тарелка кажется столь же вкусной, как и первая. Принцип убывающей предельной отдачи гласит, что в итоге ощущение пресыщения приходит если не со второй, так с третьей и четвертой порциями, обычно сопровождаемыми возгласами типа «о боже, как я наелся!». Как и в предыдущем случае, данный принцип применим и к производству, и к потреблению, а также к внеэкономическим областям. Если даже ничего не изменится, кроме того что студенты будут проводить дополнительные часы для подготовки к экзаменам, они вначале сильно прибавят к своей базе знаний, но, к сожалению, каждый лишний час будет приводить к все меньшему пополнению их знаний. Если в мире все остается неизменным, за исключением того, что мы будем проводить больше времени в спортзале, то вначале мы сильно увеличим свою мышечную массу, однако, к несчастью, каждый дополнительный час в спортзале будет приводить ко все меньшим добавлениям к этой массе. Мы просто достигаем пика. И если изменится лишь то, что мы откроем границы для иммигрантов, экономика будет расти (так как больше людей будет работать и увеличивать объемы внутреннего производства), но, к сожалению, в конце концов, темпы экономического роста замедлятся, поскольку все больше людей будут нуждаться в своей доле капитала.

РИС. 1.1. Производственные функции

Эти примеры объединяет одна особенность, заключающаяся в том, что больше тех или иных вещей необязательно желательно. Как профессора мы регулярно слышим о студентах, много и напряженно работающих, вместо того чтобы работать эффективно. Однако, как мы уже отмечали, важно не то, сколько часов затрачивается, а как. Когда мы говорим, что человек учится с умом, мы имеем в виду нечто вроде «технологии». Рисунок 1.1 поясняет это утверждение. На двумерном графике мы можем описать изменения лишь двух переменных – «причины» и «следствия». Пока что все остальные вещи в мире остаются неизменными (условие Маршалла «при прочих равных условиях»). По горизонтали или оси x мы измеряем усилия, прилагаемые студентами в минуту изучения (затраты). По вертикали или оси у мы измеряем успех или неудачу студентов в полученных ими отметках (производительность). Конечно, некоторые студенты учатся немного, получая при этом хорошие оценки, тогда как другие много занимаются, однако получают более низкие оценки, так что идеального однозначного соответствия между затраченными минутами и полученными оценками не выстраивается. Вместо этого мы обнаруживаем среднестатистическую тенденцию, отобранную на основе тысяч (гипотетических) результатов обработки данных, при этом PF(1) – кривая, обозначающая «производственную функцию». Данная кривая предполагает, что в среднем студент, затративший на занятия двадцать минут, получает двадцать баллов (точка А на рисунке), студент, затрачивающий на обучение в среднем сорок минут, получает тридцать пять баллов (пункт B), а студент, занимавшийся шестьдесят минут, в среднем получает сорок пять баллов (пункт C). Разумеется, в нулевой точке системы отсутствие занятий приносит ноль баллов![43]43
  Как минимум следует изучить расписание, чтобы знать, в какой день приходить на экзамен. Будучи профессорами, мы уверяем читателя, что число студентов, не приходящих на экзамен из-за того, что они не знали дня проведения экзамена, или тех, кто срочно связывался по электронной почте с профессором по поводу экзамена, поскольку это удобнее, чем проверять дату, час и место на расписании (еще один пример действия принципа замещения, к которому профессора лучше бы не приучали), достаточно велико.


[Закрыть] Таким образом, первые двадцать минут занятий приносят двадцать баллов, следующие двадцать минут – дополнительные пятнадцать баллов (в сумме трид-цать пять), а следующие двадцать минут – еще десять баллов (в сумме сорок пять). Каждый дополнительный двадцатиминутный отрезок занятий в итоге дает более высокий общий результат, но с убывающей интенсивностью. Такова визуализация понятия убывающей предельной отдачи[44]44
  Вполне возможно, что больше подготовки приведет не только к сокращающейся, но и убывающей отдаче, как, например, в случае, когда студенты готовятся всю ночь напролет и в итоге просыпают экзамен. Опять-таки, как профессора – и родители! – мы знаем об этом не понаслышке.


[Закрыть].

Чтобы достичь успеха, студенты должны быть сообразительнее. Например, они могут регулярно вести и комментировать конспекты лекций на протяжении курса, формировать группы для совместного изучения предмета, они могут выполнять домашние задания и решать дополнительные задачи, донимать профессоров вопросами и убирать со своего рабочего места все отвлекающие факторы. Одним словом, они могут изменять «технологию» обучения. С формальной точки зрения это означает, что условие Маршалла при прочих равных условиях нарушается. Одна из множества переменных, до того остававшаяся неизменной, теперь изменилась. Мы можем показать результат изменения технологии на нашем двумерном графике как смещение от PF(1) к PF(2). Студенты с лучшей технологией (А' вместо А; В' вместо В и С' вместо С) получают больше баллов в среднем, чем студенты с более примитивной технологией, то есть со старыми привычками в обучении. Действительно, то, как показывает рисунок 1.1, студент в пункте В' (при сорока минутах занятий) получает те же экзаменационные оценки в среднем, что и студент в пункте С (при шестидесяти минутах занятий). Иначе говоря, студент в пункте В может выбрать между добавлением технологии для прибытия в пункт В' или дополнительные двадцать минут занятий, чтобы оказаться в пункте С, причем оба примера дают одинаковый результат. Или же студент может добавить оба и оказаться в пункте С'. Эмпирический вывод, который следует иметь в виду, состоит в том, что наблюдение за экзаменационными оценками не говорит нам о том, как именно студент их получил. Нам необходимо также видеть затраченные усилия. Для рассмотрения того, как студент выбирает время занятий и технологию обучения, нам нужно знать согласно начатой ранее дискуссии «цены», с которыми сталкиваются студенты, и доступные им «ресурсы». Например, если студент робок, «цена» вступления в группу по совместному изучению предмета высока.

Аналогичным образом фирма, добавляющая больше кадров к уже существующему, но неизменному основному капиталу, производственному плану и рабочему процессу, первоначально увеличит свою производительность, в итоге же темпы ее роста замедлятся. Специализация увеличивает производительность на служащего и снижает затраты на произведенную единицу; затем с наступлением концентрации персонала производительность падает, а затраты увеличиваются. Если фирма не будет внимательна, слишком много рабочих, занятых на одном станке, будут мешать друг другу, и производительность начнет падать. Усадите одну, две и три сотни человек на корабль, и он затонет (с нулевым уловом). Суть проблемы в том, как направить производственные функции вверх, работая изобретательнее, а не тяжелее. Смысл заключается в том, чтобы разумно добавить технологию к чьим-либо стремлениям. Но как же насчет студента, который сможет добавить не одно технологическое новшество к процессу обучения, а два, или кто освободился бы не от одного, а двух отвлекающих факторов? Скажем, вдобавок к устранению помехи студент вступает и в группу по изучению предмета. И как насчет фирмы, которая сможет добавить одно, затем еще одно и, наконец, третье новшество? (Визуально мы представим это как дальнейшие сдвиги в функции производства.) Само собой, существуют и естественные непреодолимые границы. За раз освоить одну определенную новую технологию вполне реально. Чтобы справиться с тремя, пятью или десятью новыми технологиями, потребуются затраты на обучение, координирование и управление, которые легко смогут потопить студента (или же судно для ловли креветки). Существуют пределы «эффективности, обусловленной ростом масштаба производства». «Дженерал моторс» превратится в «Гигант моторс» – это будет уже слишком масштабным и сложным для самой фирмы.

Вот простой пример для любителей американского футбола: средний вес нападающих вырос от примерно ста восьмидесяти фунтов в 1920-х годах до практически трех сотен фунтов в 2000-х. Одновременно возросли их общая сила и скорость. Нападающий 2008 года породил бы настоящий ужас в рядах нападающих 1928 года! Но скорость, сила и размеры постепенно становились неотъемлемыми атрибутами, по мере того как улучшились питание и физическая и психическая подготовка (физиология и тренировочные фильмы). Но четырехсотфутовый нападающий сегодня будет почти столь же бесполезен, как и в 1928 году. Слишком большой и медлительный, он бы стал буквальным воплощением отрицательного эффекта масштаба. Однако еще восемьдесят лет (кто знает?) «технического прогресса», и он, возможно, вполне подойдет к линии нападения к 2088 году.

В таком случае ключом к производительности является технология, которая широко определяется как изменения переменных, которые обычно остаются постоянными. Вследствие действия принципа убывающей предельной отдачи экономическая теория предсказывает, что мы должны наблюдать внутреннее побуждение среди конкурентов отойти от различия степеней (больше привычных затрат, с убывающей отдачей) к различию в уровнях (переход к затратам иного типа, с возрастающей отдачей), то есть к технологическим и стратегическим инновациям. Это должно применяться и к военному делу. Бросить в бой больше людей – безусловно, значит увеличить масштабы резни, но вовсе не обязательно конечную победу. «Господа, это было великолепно, но так не воюют», – как высказался генерал Пьер Боске по поводу одной подобной бойни, атаки легкой бригады в ходе Крымской войны[45]45
  Когда то же число людей сражается с достаточно отличающимися технологиями, лучше оснащенная сторона, вероятнее всего, победит. Аналогичным образом, когда одинаковая технология используется армиями, отличающимися по размерам, то преобладающая по численности сила, скорее всего, победит. Когда же сражаются равные по численности армии, в равной степени оснащенные технически, вероятнее всего, одержит верх лучше обученная, лучше управляемая и более мотивированная сила. Rotte and Schmidt, 2003, собрали данные по битвам, прошедшим с 1600 по 1973 год для анализа эмпирических факторов успеха. Фокусируясь на материальных и нематериальных факторах успехов на поле боя, они обнаружили, что численное превосходство сохраняло свою решающую роль для успеха на поле боя на протяжении всей истории. В целом человеческий фактор военных действий, такой, например, как лидерские качества, боевой дух и внезапность, продолжали оставаться важными факторами, определяющими итог сражения, несмотря на технологический прогресс в сфере вооружений. Наиболее вероятной причиной являлось то, что технология боя копируется по мере распространения, тогда как лидерские качества и боевой дух сильно зависят от уровня мотивации.


[Закрыть]. В шестой главе мы покажем работу принципа убывающей предельной отдачи и представим новый способ посмотреть на стратегические бомбардировки Германии в ходе Второй мировой войны. Мы покажем, что стратегические бомбардировки действительно привели к убывающей отдаче, уроку экономики, который военные, принимающие решения, еще могли не оценить в достаточной мере, как показывает проведение недавних кампаний с применением стратегических бомбардировок[46]46
  Сразу же постараемся исключить, по крайней мере, одно возможное недоразумение: убывающая отдача от бомбардировок не означает, что все бомбардировки были бесполезны в военном отношении; напротив, это означает именно то, что дополнительная отдача от дополнительных бомбардировок уменьшалась.


[Закрыть].

Принцип V: асимметричная информация и скрытые характеристики

Информация настолько важна, что некоторые физики и эксперты по информатике описывают весь космос исключительно в свете его информационного содержания[47]47
  См., например, Stonier, 1990.


[Закрыть]. Информация играет ключевую роль в жизни. Каждый миг зависит от физиологической информации: увеличение углекислоты в нашем теле выше критического уровня дает сигнал, побуждающий нашу дыхательную систему выдыхать использованный и вдыхать свежий воздух. Информация также играет решающую роль в экономическом развитии. Проблемы, связанные с информацией, могут быть объединены в две группы: те, что связаны со скрытыми характеристиками, относятся к первому разделу, а те, что касаются скрытого действия, имеют отношение к следующему. Чтобы понять первую группу проблем, рассмотрим один занимательный рассказ, приводимый в учебнике Майкла Катца и Харви Розена[48]48
  Katz and Rosen, 1991, p. 595.


[Закрыть]. Много лет тому назад один из них (они не раскрывают кто) сел в поезд в тогдашнюю Югославию. В пути в поезд сел торговец и предложил купить браслет из чистого золота за 50 долларов. Потенциальный покупатель выразил сомнение относительно содержания золота в этом браслете, в ответ на что

торговец укусил браслет, поднес к нему зажженную спичку в доказательство того, что он был из чистого золота. Не видя смысла в этих действиях, автор вновь выразил скептическое отношение. Продавец отреагировал, достав два браслета за общую сумму 50 долларов. «Слишком много», – был ответ. Он добавил золотое кольцо и предложил за все 40 долларов. Его спросили: «Они действительно из золота?» – «Да, из чистого золота», – и в доказательство своей искренности торговец предложил два браслета и два кольца всего за 5 долларов. «Нет, спасибо, – сказал ваш хитрый автор, – за такую цену они просто не могут быть действительно из золота».

И продавец, и покупатель столкнулись в данном случае с асимметричной информацией. Так, продавец знал что-то о товарах, чего покупатель не знал. Браслеты и кольца, казалось, имели скрытые характеристики, касающиеся того, действительно ли они были сделаны из чистого золота. Можно было бы подумать, что покупатель не сможет с легкостью удостовериться в правдивости утверждений продавца, но в данном случае потенциальный покупатель нашел «коварный» способ выяснить эту информацию совершенно без затрат. В других случаях уже покупатель обладает информацией, несущей скрытый характер, информацией, которую должен выяснить продавец. Стандартным примером можно назвать покупку медицинской страховки. Скорее всего, в данном случае кто-то осведомлен гораздо лучше страховой компании, болен ли тот или иной человек, и сам факт того, что кто-то желает приобрести страховку, может вызывать подозрения. Таким образом, страховая компания нуждается в выяснении информации о состоянии здоровья того или иного клиента (скрытые характеристики). Кроме того, она нуждается в выявлении правдивой информации.

Крайне важно подчеркнуть, что проблема скрытых характеристик является информационной проблемой, возникающей перед совершением того или иного действия (до того, как куплен браслет, или до того, как подписан полис медицинского страхования), то есть до вступления в силу неотменяемого обязательства[49]49
  Поскольку мы уже привели так много примеров, связанных с вопросами брака, нелишним будет добавить еще один. Брак, до того как он стал столь легко расторгаем в современном обществе, был практически неотменяемым обязательством, что обременяло гораздо в большей степени, чем сегодня, потенциальных партнеров, их родителей и семьи необходимостью получить информацию друг о друге до свадьбы. Родители невесты обычно узнавали информацию о вероятной доходности жениха и его способности накапливать капитал; родителей же жениха беспокоили порядочность невесты, ее способность к деторождению, воспитанию детей, а также к ведению домашнего хозяйства.


[Закрыть]. Сторона, обладающая большей информацией, обладает и потенциальной рыночной властью, что, в свою очередь, ведет к двум проблемам. Во-первых, рыночная власть может эксплуатироваться так, что сторона, обладающая большей информацией, совершает более выгодную сделку, чем в ином возможном случае (браслет продается за 50 долларов). Во-вторых, страх оказаться подчиненным рыночной власти (эксплуатации) ограничит рынок и приведет к сниженному товарообороту (не удается продать браслет, сделанный из чистого золота). Мы видим, что развитие механизмов по установлению истины становится ключевым аспектом действия рынков. К несчастью, хотя временами установление истины не требует затрат, в иных случаях выявление достоверной информации о скрытых характеристиках оказывается дорогостоящим.

А вот пример, размывающий границу между дорогостоящим и незатратным: изобретение механизма, который раскрывает истину и является менее дорогостоящим, чем широко используемые альтернативы. Он касается случая установления достоверной информации от участников торгов на аукционах. При стандартном варианте аукциона с повышением ставки мотивом того или иного участника торгов является скрыть информацию о том, насколько он ценит тот или иной лот. Важно только то, удастся ли ему перебить ставку остальных. Например, кто-то участвует на своем любимом ежегодном благотворительном аукционе. Ему нравится тот или иной лот, и он оценивает его в 250 долларов. Торги начинаются с 50 долларов и проходят крайне переменчиво. Если цена аукциона превышает уровень в 250 долларов, молчание открывает его настоящую оценку, и он выходит из игры. Однако если аукцион останавливается на 175 долларах, то он сэкономит, не сказав всей правды, 75 долларов. Он также сделал пожертвование на 75 долларов меньше, чем оно могло бы быть. И что – позор покупателю на торгах? Или аукционеру, использующему примитивный аукционный механизм? Одна из альтернатив – это проведение закрытого аукциона, в котором каждый претендент подает конверт с одноразовой заявкой. Самая высокая заявка побеждает. Но даже в этом случае стимул в том, чтобы не сказать правду. Если кто-то полагает, что следующая самая высокая запечатанная заявка составит 174 доллара, тогда для победы он заявит 175 долларов и сэкономит 75 относительно своей подлинной оценки в 250 долларов. И вновь это в интересах кого-либо подать заявку чуть выше, чем та, которая, по его мнению, содержится в конверте другого претендента.

Ключ к пониманию сложности состоит в том, что аукционы, увязывающие чью-либо заявку с заявкой другого, поощряют стратегические, а не откровенные торги. Чтобы побудить кого-то сказать правду, связь между одним и другими претендентами должна быть устранена. Вместо этого должна быть создана связь между участником и объектом торгов. В 1961 году Уильям Викри из Колумбийского университета (один из лауреатов Нобелевской премии по экономике 1996 года) пришел к хитроумному решению – аукциону второй цены, при котором участник, сделавший самую высокую заявку, побеждает, но оплачивает вторую самую высокую заявку. Предположим, тот или иной лот на аукционе оценивается в 250 долларов одним и 230 – другим претендентом. Первый подает запечатанную заявку в 250 долларов, а второй – на 230 долларов. Когда все заявки обнародуются (вскрываются), первый забирает лот, но платит лишь 230 долларов. Это работает потому, что если тот или иной претендент продолжает скрывать правду и подает заявку лишь на 175 долларов, то он проигрывает другому претенденту, заявившему 230 долларов. Из этого следуют три урока. Во-первых, нечестность не оправдывает себя (не приносит объекта торгов). Во-вторых, честность себя оправдывает (и обеспечивает объект торгов). А в-третьих, механизм установления правды не работает совершенно – в конце концов, благотворительная организация получает лишь 230, хотя победитель оценил лот в 250 долларов[50]50
  Данный пример основан на Sandler, 2001, pp. 112–13.


[Закрыть].

Сигналинг и скрининг – другие способы выявления скрытых характеристик. Сигнал – это наблюдаемый фактор, принимаемый как средство выявления информации о скрытой характеристике[51]51
  В медицинском сообществе обычно используется фраза «знаки и симптомы». Знаки – то, что могут заметить сторонние наблюдатели (горячая кожа или холодная; потеет ли пациент или его кожа сухая; пульс частый или поверхностный); симптомы же – то, что может описать лишь пациент или жертва («мне жарко»; «я ослаб…мне плохо»; «я чувствую такую-то и такую-то боль там-то и там-то»). В экономике точно таким же образом используется слово «сигнал»: оценка извне скрытого качества, которое лишь другая сторона может раскрыть либо подтвердить.


[Закрыть]. Неинформированная сторона использует сигнал (приближение), чтобы проверить информированную сторону. Например, если кто-то сегодня запрашивает информацию о тарифах на авиаперелет из Чикаго до Гонолулу на завтра, то он подает сигнал о срочности своих планов по передвижению. Степень срочности есть скрытая характеристика, но звонок сегодня о полетах на завтра является хорошим посредником. Тарифный план авиалиний отражает это обычно установлением более высокой оплаты срочных заявок и сниженной оплаты для заказывающих заранее неделями ранее или для тех, кто иным способом сигнализирует, что их путешествие носит необязательный характер. Путешественники выходного дня, например, скорее всего, являются туристами, которые могли бы также полететь в другие места на других авиалиниях. (Следует сказать, однако, что авиалинии стали настолько бесстыдно хороши в распознавании сигналов, что могут заломить цену даже для клиентов в отпуске.)

Сигналинг и скрининг объясняют, почему при покупке машины, безусловно, следует одеться попроще и обязательно принарядиться при найме на работу! Однако одеться невзрачно для стоянки для машин и броско для собеседования – стратегия, всеми легко имитируемая. Сигналы подаются, но они перекрываются «белым шумом» и не могут эффективно использоваться для отбора (скрининга). Продавцы машин обучены не только скринингу клиентов, но и выяснению дальнейшей информации: чем мы зарабатываем на жизнь, где мы работаем и даже где живем? Стеснены ли мы в средствах? Есть ли у нас другая машина для сделки на основе встречной продажи? И, кстати, почему бы не заключить сделку прямо сейчас, сегодня? Вербальная и невербальная информация, полученная подобным способом, увеличивает соотношение сигнал/шум и определяет изначальную «скидку» от указываемой цены. Аналогичным образом на собеседовании при найме на работу тот факт, что (почти) все носят хороший костюм, не дает фирме основание для отбора кандидатов. Отсюда спрос и предложение дополнительных сигналов или сегментов информации: отличные оценки в школьной ведомости, хорошо составленное резюме, хорошие, убедительные рекомендательные письма и проверка личных связей, данных и документов – все это помогает отделить будущего первоклассного служащего от посредственности.

Сигналинг и скрининг помогают преодолеть информационные проблемы, но не без определенных затрат. Затраты могут быть значительными (например, сбор информации по ценам у продавцов машинами, подготовка к интервью и резюме). По сути, затраты могут быть столь существенными, что в целом желаемые сделки вообще не происходят. Или еще хуже – на ряде рынков мы наблюдаем крайне нежелательные последствия. Наиболее знаменитый случай в экономике неблагоприятного отбора представляет модель 1970 года Джорджа Акерлофа – модель «рынка лимонов» (работа, за которую он в соавторстве с другими получил Нобелевскую премию 2001 года). Проще говоря, лишь продавец подержанных машин знает, надежна ли машина или она «лимон» (надежность является скрытой характеристикой). Зная, что они находятся в невыгодных информационных условиях, осторожные покупатели предлагают низкие цены. Но низкие цены отпугивают продавцов высококачественных подержанных машин от участия на рынке. Это и есть пример неблагоприятного отбора: лишь продавцы низкокачественных подержанных машин – «лимонов» – остаются на рынке. Акерлоф применяет идею неблагоприятного отбора для объяснения особенностей некоторых других рынков. Так, на рынке медицинского страхования непропорционально много больных, а не здоровых обращаются к страховому обеспечению. Но те, кто обращается, – это совсем не те, кого страховая компания желала бы обеспечить страховым покрытием. На кредитных рынках в развивающихся странах – Акерлоф обращается к примеру Индии – недостатки в информации о риске неплатежа ведут к непропорциональному числу заявителей, которые в действительности имеют высокий кредитный риск; отсюда успех микрокредитования, которое носит территориальный характер и может по месту жительства получить доступ к информации о кредитоспособности заявителя. (Что в итоге в 2006 году принесло Нобелевскую премию экономисту и основателю подобного банка Мухаммаду Юнусу и банку Grameen Bank в Бангладеш.) Модель Акерлофа также объясняет очевидную дискриминацию на рынке труда. Когда способности соискателя на рабочее место сложно выяснить заранее, могут быть использованы индикаторы, применение которых может быть индивидуально незаслуженным, но которые служат «хорошей статистикой для социальных условий соискателя, качества образования и общих рабочих характеристик»[52]52
  Akerlof, 1984 [1970], p. 14.


[Закрыть].

Читатели, возможно, с трудом поверят в то, что дискриминация может происходить «статистически», как непреднамеренное последствие издержек поиска, а не закономерное следствие предвзятого мнения. (Исследователи не отрицают, что в отдельных случаях имеет место личная дискриминация, при этом статистическая дискриминация является достоверным, альтернативным или, по крайней мере, дополнительным объяснением.) Но статистическая дискриминация, использование информации о среднестатистических характеристиках той или иной группы для прогнозирования способностей или поведения того или иного индивида, была экспериментально подтверждена. Донна Андерсон и Майкл Хауперт сообщают об одном эксперименте в классе, который демонстрирует экономическую неэффективность дискриминации на основе таких персональных характеристик, как пол и раса (характеристики, которые явно не назовешь скрытыми), при этом демонстрируя, что статистическая дискриминация тем не менее может иметь место как итог издержек, связанных с поиском (издержки по выявлению скрытых характеристик)[53]53
  Anderson and Haupert, 1999.


[Закрыть]. Экспериментально подтвержденная логика говорит о том, что подвергнуться риску в случае отказа в найме производительного работника из группы, которая в среднем считается относительно непроизводительной, и наем непроизводительного работника из группы, которая в среднем считается относительно продуктивной, может быть дешевле, чем понести более интенсивные и потому более дорогостоящие издержки, связанные с обнаружением скрытой характеристики. Даже без селективного плана проблема изыскания дешевых средств сигнализации и фильтрации может привести к неблагоприятному (дискриминационному) отбору.

Решения этой проблемы так или иначе предполагают снижение издержек поиска (более точные сигналы, лучший отбор). Чтобы определить кредитоспособность заявителей, кредитные компании изучают их личные данные, а также используют данные местных сообществ. Кроме того, они используют специальные формулы для расчета кредитного риска, чтобы оценить, насколько надежен тот или иной соискатель. Работодатели все больше применяют компьютеризированные процедуры приема заявок, по крайней мере, в качестве первого фильтра. Другой альтернативой решения проблемы является разделение рисков. Страховые компании до определенной степени добиваются этого введением периодов ожидания, совместного платежа и предоставлением групповых планов, в которых и здоровые и больные получают страховое покрытие. Однако все попытки выявить информацию о скрытых характеристиках влекут расходы, совместные либо нет. Ясно, что некоторые, заслуживающие той или иной услуги индивиды ее не получат вследствие остающейся неопределенности и неспособности компании получить необходимую информацию, что отчасти объясняет, почему не иметь досье может быть хуже, чем иметь посредственное досье. Это неблагоприятное последствие скрытых характеристик и информационных проблем, по сути, неразрешимо.

Другой альтернативой является обязательное раскрытие необходимых характеристик. Например, раскрытие информации и требование отчетности, которое требуется правительством на финансовом, кредитном и сельскохозяйственном рынках, а также на рынках здравоохранения, жилья, труда и других, обеспечивает покупателей и продавцов высококачественной информацией. В наши дни легко сравнить процентные ставки банков по разнообразным займам и накопительным механизмам или осуществить элементарную оценку заявленной медицинской ценности того или иного продукта (из-за далеко не поверхностного контроля Управления по надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США). Предписания подобного рода, разумеется, затратны, но обычно расширяют число участников рынка, так как вовлекают на рынок тех, кто иначе из осторожности бы не вошел на рынок. Привлекательность расширения рынка может быть столь сильна, что стороны соглашаются добровольно раскрывать информацию, которую в ином случае они могли и не предоставлять. В военном и политическом контексте примером могут служить меры по установлению доверия: мы делимся информацией, если делитесь вы, – тема, безусловно, актуальная для данной книги.

Наконец, ожидания являются формой информации, воздействующей на поведение. Например, 10 декабря 2002 года «Уолл-стрит Джорнал» опубликовал короткий рассказ о том, как обострение социальных волнений в Кот-д’Ивуар на западном побережье Африки отразилось на фьючерсном рынке какао. (Цены на рынке фьючерсов устанавливаются сегодня за доставку продукции в будущем. Этим рынок фьючерсов отличается от рынка наличного товара, на котором цены обговариваются сегодня за непосредственную доставку продукта.) «Повстанцы на западе страны, – сообщала газета, – заявили о захвате города Блолекина и сообщили о том, что намереваются захватить порт Сан-Педро, крупный экспортный пункт рынка какао»[54]54
  Wall Street Journal, Tuesday, 10 December 2002, p. 11.


[Закрыть].

Опасение того, что нарушенные поставки поднимут наличную цену, заставило покупателей требовать больше фьючерсных контрактов по сегодняшним фьючерсным ценам. Но именно это требование и приводит к повышению фьючерсных цен. Таким образом, ожидание будущего, основанное на более или менее точной информации о раздираемом войной обществе, влияет на сегод-няшнее поведение. Другим источником информации является подпольно или нелегально полученная информация. Каким бы образом она ни была получена, она тем не менее остается информацией – и люди опираются на нее: инсайдерские торговые операции и промышленный шпионаж действительно имели место в финансовой и деловой истории. Точно так же изоляция, унижение, побои и пытки заключенных действительно имели место в военной истории, хотя и являлись нецивилизованными, аморальными и, как правило, незаконными практиками.

Подобного рода примеры предполагают, что экономика информации может быть полезной для понимания военной истории. Она может использоваться для изучения самых различных вопросов: обнаружения, догадок, упрашиваний, выведывания, покупки или даже кражи информации о скрытых характеристиках чьего-либо предполагаемого оппонента. Подобным же образом экономика информации объясняет задачу сохранения информации. В пятой главе мы показываем это посредством рассмотрения соответствующих эпизодов американской Гражданской войны (1861–1865). Это, кстати, также единственный неевропейский объект исследования в данной книге.