Текст книги "10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)"

Ю. Т.: Скорее всего я приеду вместе с еще одним журналистом, и тот тоже потребует гарантий, например, письма вашего эмира или халифа, в котором должно быть написано следующее: «Настоящим приглашаю вас. Безопасность и гостеприимство гарантировано». И тут уже речь пойдет об ответственности за нас самого эмира. Этих двух строчек хватит.

Абу Катада: О’кей.

Ю. Т.: Если он такую бумагу напишет, это будет означать, что он обязуется обеспечивать нашу безопасность. На это я смогу положиться. Но если со мной все же что-то случится, ничего хорошего это для него не означает. Тогда ему просто никто больше не поверит.

Абу Катада: Да, конечно. Мне кажется, вам безопасности ради следует объявить всем СМИ о ваших планах, в Германии, и не только. Конечно, для нас это будет означать риск, если с вами что-то случится – ракета, атака с воздуха и так далее. Нам в этом случае придется туго. Нас не волнует, что там о нас будут говорить в СМИ, но против нас ополчатся и мусульмане, на поддержку которых мы рассчитываем. А вот этого нам очень не хотелось бы.

Ю. Т.: Если вы нам обеспечите гарантии эмира, если он заявит: «Этот человек – наш гость на неделю, и я гарантирую его безопасность» – мне этого будет вполне достаточно.

Абу Катада: Думаю, с этим проблем не возникнет. Мы можем подготовить такое письмо, и подпись, и печать. У нас ведь каждая провинция имеет свою печать и подпись. Это вполне можно организовать.

Ю. Т.: А под эмиром я подразумеваю аль-Багдади.

Абу Катада: Не думаю, что есть смысл забираться так высоко. Дело в том, что мой вышестоящий руководитель обладает всеми необходимыми полномочиями в своем регионе – эмир лично в подобные дела не вмешивается.

Ю. Т.: В таком случае у нас возникают проблемы. Дело в том, что у меня пока что есть кое-какие планы на будущее. Поэтому подумайте над тем, как заручиться поддержкой эмира. А сейчас мне бы хотелось задать вам несколько вопросов и кое-что обсудить с вами. У вас есть время?

Абу Катада: Да, есть.

Ю. Т.: Вот и посмотрим, что из этого получится. Сколько вам лет?

Абу Катада: 31 год.

Ю. Т.: Что лично вас побудило отправиться в Сирию?

Абу Катада: Мой путь в Сирию начался очень давно. Я ведь не прямо из Германии поехал в Сирию. До этого побывал еще в нескольких арабских странах. И только потом в Сирию.

Ю. Т.: С каких пор вы в Сирии?

Абу Катада: М-м-м. Какой у нас нынче год? 2014?

Ю. Т.: Да, вроде того.

Абу Катада: В таком случае, я в Сирии с начала 2013 года.

Ю. Т.: Вы через Турцию туда въехали?

Абу Катада: Я в основном дольше всего находился в района Халаба и Идлиба, то есть практически вплотную к турецкой границе.

Ю. Т.: В составе какой организации?

Абу Катада: В составе «Джебхат ан-Нусра». Тогда ИГ на территории Сирии еще не было.

Ю. Т.: Что побудило вас направиться туда? Вы стремились к свержению Асада, к созданию халифата? Вами двигали религиозные мотивы?

Абу Катада: Все это не так просто объяснить. У Сирии была масса привилегий в сравнении с другими странами. Есть множество пророчеств относительно Леванта, Сирии, Палестины, отдельных регионов Ирака, Турции, Иордании, Саудовской Аравии. Когда здесь вспыхнула война, тогда многие под ее предлогом устремились сюда и стали присоединяться к нам. Дело в том, что этот регион означает для нас, мусульман, очень и очень многое.

Ю. Т.: Но вами-то что руководило? Вы стремились отыскать истинный ислам? Покончить с диктатурой? Каков ваш основной мотив?

Абу Катада: Мой основной мотив, сейчас, во всяком случае, основать «Исламское государство». Естественно, что в самом начале, когда мы только что прибыли сюда, идеи создания «Исламского государства» были лишь теорией, но никак не практикой. Сначала первейшей задачей было освободить мусульман от диктатуры Башара Асада. В Сирию попасть куда легче, чем в другие исламские страны. Если кто-то сегодня задумает поехать в Афганистан сражаться с американцами, тот наверняка и из Германии не выедет. В Сирию же едет много переселенцев из европейских и других стран Запада. Их тысячи. Потому что в Сирию попасть куда проще. И здесь в Сирии жизнь куда ближе к европейской, чем в Афганистане, и проще. А попасть в Афганистан намного сложнее.

Ю. Т.: А где вы жили в Германии?

Абу Катада: Я из Рурпотта. Какое-то время ни от кого не зависел. В 2008 году моя независимость кончилась. И с тех пор я, так сказать, в разъездах.

Ю. Т.: Что значит «ни от кого не зависел?»

Абу Катада: частный бизнес – программное обеспечение, да и «железо» тоже.

Ю. Т.: В какой из арабских стран, по-вашему, самое совершенное правление?

Абу Катада (смеется): Да ни в какой!

Ю. Т.: Ни в какой?

Абу Катада: Ни в одной. Это точно.

Ю. Т.: И в Саудовской Аравии?

Абу Катада: Там уж определенно нет.

Ю. Т.: ИГ ведь финансируется из арабских стран, если не ошибаюсь?

Абу Катада: Это все пропаганда, цель которой представить «Дауля Исламийя»[22]22
  Арабское самоназвание ИГ.


[Закрыть] слабым. ИГ никогда не получало никакой финансовой поддержки из-за рубежа. Частные спонсоры – это да, такие были – ну, там кто 10 тысяч долларов дал, кто-то и 100. Но, как вы сами понимаете, многого на сто тысяч долларов не организуешь. Войну точно не начнешь. Бо́льшая часть средств – за счет трофеев, того, что было захвачено.

Ю. Т.: За всю войну мне шесть раз приходилось бывать в Сирии. Я встречался с повстанцами, с бойцами из «Свободной сирийской армии», из «Джебхад ан-Нусра», в которой вы теперь состоите. Бойцы «Свободной сирийской армии» говорили мне, что получают деньги от американцев и из Эмиратов.

Абу Катада: Да, это всем известно. «Джебхат ан-Нусра» первоначально была направлена из Ирака в Сирию. И направило ее ИГ. Об этом мало кто знает на Западе. Ее предводителя аль-Джулани вызвали в Сирию как представителя «Исламского государства». Но он стал получать и принимать деньги из-за рубежа, он предал общую цель. «Джебхат ан-Нусра» впоследствии отделила его от «Исламского государства» и какое-то время действовала сообща с «Свободной сирийской армией». В том числе и для борьбы с «Исламским государством». Потому что того требовали ее спонсоры из-за границы – будь это арабские страны, Америка или Европа.

Ю. Т.: Кто финансирует «Джебхат ан-Нусра»? Саудовская Аравия или Америка?

Абу Катада: Официально никто. Да это и неважно в конечном итоге. Саудовская Аравия финансирует всех только с благословения Америки, например, так называемый «Исламский фронт».

Ю. Т.: Неужели США оказывают такое сильное влияние на Саудовскую Аравию?

Абу Катада: Несомненно. И это ни для кого не секрет.

Ю. Т.: Сколько бойцов в Сирии у «Исламского государства» и сколько в Ираке? Чтобы я хоть приблизительно знал.

Абу Катада: Трудно сказать. Я запросил численность по некоторым позициям. Но и там одни только приблизительные данные.

Ю. Т.: А как лично вы оцениваете?

Абу Катада: Мой командир, который часто бывает в Ираке, несколько дней назад говорил мне, что число наших сторонников в Ираке за последние месяцы и недели выросло вдесятеро. По самым грубым прикидкам где-то от 15 до 20 тысяч.

Ю. Т.: Только в Ираке.

Абу Катада: Нет, в Сирии и в Ираке. Что касается управления – администрации: судей, управленческих кадров, полиции, шариатской полиции и так далее, мы и здесь сталкиваемся с похожими цифрами.

Ю. Т.: Насколько сильны позиции суннитских племен, баасистов и других исламских группировок, союзников ИГ в Ираке? То есть тех, с которыми ИГ сражается плечом к плечу? Примерно равно численности ИГ? Сунниты утверждают, что их намного больше. Они утверждают, что в их рядах около 20 тысяч бойцов, а вы говорите, их намного меньше.

Абу Катада: Если это касается тех, кто сражается плечом к плечу, то тут все не так. С января 2014 года, то есть с начала нынешнего года, никаких коалиций ни с какими группами нет в природе. «Исламское государство» ни с какими группировками в союз не вступает. То есть та или иная группировка приходит к нам с оружием и обязуется выполнять все наши распоряжения – приказы отдаем только мы. И никаких больше коалиций ни с кем.

Ю. Т.: И в Сирии тоже так?

Абу Катада: В точности так.

Ю. Т.: Сколько немцев, по вашим подсчетам, сражается на стороне ИГ в Сирии? Пусть даже весьма приблизительно. В Германии говорят, что не больше 300 человек.

Абу Катада: Не могу сказать, сколько их – 300 или больше – 500 или 1000 человек. Думаю, что их 90 % из всех тех, кто сражается на стороне «Исламского государства». Остальные – в «Джебхат ан-Нусра», в «Исламском фронте» и в «Ахрар аш-Шам».

Ю. Т.: Но распределение цифр все же в принципе таково?

Абу Катада: Думаю, у правительства Германии более точные цифры.

Ю. Т.: Вы не планируете возвращаться в Германию?

Абу Катада: Это уж точно нет (смеется).

Ю. Т.: А что вы думаете по поводу остальных из «Исламского государства»? Вернутся они или нет?

Абу Катада: Если смотреть на них, как на сторонников ислама, то скорее всего нет. Но всякое бывает – кого-то серьезно ранят, кто-то вдруг по дому затоскует, захочет вернуться к жене, к детям. Тут играют роль уже другие факторы. В таком случае обязательно найдутся такие, кто пожелает вернуться. В январе, когда шли бои, кое-кто решил возвратиться. Немцы, бельгийцы, но и арабы тоже.

Ю. Т.: В Германии их ждет свидание с прокурором, поскольку состоять в террористических группировках запрещено законом. И сроки довольно продолжительные. Это вряд ли располагает к возвращению, как вы считаете?

Абу Катада: Не располагает, это точно. Но мне представляется, и вы наверняка слышали, что из Афганистана многие вернулись. По самым разным причинам. Многие думали, что их на долгие годы упрячут за решетку. Их и упрятали – на 3, на 4, а то и на 5 лет, а кое-кто и больше схлопотал. Но надо все-таки понимать, за что и почему.

Ю. Т.: Главное, что немцев тревожит, так это то, что вернувшиеся в Германию джихадисты создают здесь серьезные проблемы. Мне много раз приходилось разговаривать с теми, кто сражается за ислам. Они говорили: «Но мы же не против Германии сражаемся! Мы сражаемся в Сирии против сирийского правительства, а не против правительства Германии». Как, по-вашему, стоит немцам бояться возвращения джихадистов?

Абу Катада: Непростой вопрос. С точки зрения ислама Германия – враг ислама, как государство, ведущее войну с исламом.

Ю. Т.: Это вы так считаете, но не большинство стран исламского мира.

Абу Катада: Внешняя политика Германии в отношении Израиля – общеизвестна, внешняя политика в отношении Афганистана и других стран – общеизвестна, поставки оружия – оружия, из которого убивают мусульман, – тоже общеизвестный факт. Мы сейчас с вами говорили о Саудовской Аравии. Все знают, в частности, и о том, что и войска, и спецслужбы Саудовской Аравии проходят подготовку в Германии, что из Германии поставляется и оружие.

К этому следует добавить, – и вам наверняка это известно – что сама Ангела Меркель наградила и похвалила Курта Вестергаарда[23]23
  Курт Вестергаард – датский художник-карикатурист, опубликовавший в 2005 году в датской газете «Юлландспостен» карикатуры на Мухаммеда.


[Закрыть] за его карикатуры на Пророка. По законам шариата ей полагается смертная казнь. Поэтому ваше правительство считается врагом ислама.

Ю. Т.: Да, но не население Германии.

Абу Катада: Тут никакой разницы нет – в особенности если принять во внимание демократическое государственное устройство страны. Правительство представляет население, соответственно, население довольно проводимым правительством курсом. Или, по крайней мере, отчасти довольно. Стоит только посмотреть результаты опросов общественного мнения. Большинство населения за борьбу с исламом. За борьбу с так называемым терроризмом. Вот поэтому Германия и стала мишенью и врагом.

Ю. Т.: То, что вы подвергаете критике проводимый правительством Германии курс, это одно дело. Я тоже его критикую и критиковал, и не раз. Но вы всю Германию считаете своим врагом. Что это означает? Что те, кто вернутся в Германию, должны будут совершать теракты и продолжать воевать здесь? Должна ли Германия тревожиться по поводу того, что бойцы ИГ возвращаются сюда? Иными словами, должна ли беспокоится насчет возможных терактов?

Абу Катада: На данный момент это не наша политика. Наша политика на данный момент: если нас оставят в покое, и мы тоже никого не тронем. Но если когда-нибудь наши границы продвинутся до Германии, то мы будем сражаться и там. Но сейчас никто и никакие теракты не планирует. По крайней мере, сейчас…

Ю. Т.: То есть вы не верите, что те, кто возвратится в Германию, будут совершать теракты?

Абу Катада: Вы видели на примере Франции или Бельгии… Или, наоборот, в Бельгии, где француз… не помню точно, где именно это было – ну, когда кто-то пришел в этот еврейский музей и из «калашникова» уложил там нескольких человек. Самое главное – он не получал на это приказа свыше, а действовал на свой страх и риск. Так он сам решил. Вполне возможно, что подобное может произойти и в будущем. Если бы я стал вас уверять, что такое невозможно, я бы солгал вам.

Ю. Т.: А что халиф думает по поводу вот таких терактов?

Абу Катада: Как я уже говорил, на данный момент это не является политикой «Исламского государства». Что тут скажешь – что было, то было.

Ю. Т.: Какими вы представляете себе границы «Исламского государства»? Где они окажутся в один прекрасный день?

Абу Катада: Мы помним о Пророке, предрекавшем распространение ислама на весь мир. Это произойдет, это – часть нашего вероучения, поэтому могу по этому поводу сказать, что, да, когда-нибудь ислам будет править миром.

Ю. Т.: Но Коран утверждает, что никто насильно не может быть обращен в ислам, что христиане и иудеи сохранят свои религии. Даже при Мухаммеде они их сохраняли.

Абу Катада: То, что вы говорите, безусловно, верно. Вам наверняка известно о мирном соглашении с христианами в Ракке. Мы перед этим говорили, что христиане в Ракке платят налог на свою защиту. Христиане сохранят права, они смогут отправлять свои обряды, спокойно молиться и так далее. В Мосуле христиане это принять не пожелали. Им было дано три недели на встречу с представителями «Исламского государства», на которой они обсудили бы все эти вопросы. Этого не произошло. Потом христианам дали три дня – либо вы уплачиваете налог, либо вон из страны, либо они погибнут.

Ю. Т.: Считаете это правильным решением?

Абу Катада: Абсолютно правильным. Если бы не считал, то не был бы здесь и не был бы в «Исламском государстве». Это законно, и таково право ислама. Германия тоже диктует мусульманам, что делать, а чего не делать. В точности так же мы поступаем и с христианами.

Ю. Т.: Но это же в корне неправильно. Мусульмане в Германии – я раз в неделю по субботам играю в футбол с ними – они вольны выбрать партию, в которую вступить, критиковать правительство или нет. Например, большая часть населения против войны в Афганистане. И мусульманам вовсе не обязательно поддерживать правительство.

Абу Катада: Не совсем так. И доказательство – закрытие нескольких мечетей, которые не устраивали правительство Германии. Это убедительное свидетельство тому, что так называемая свобода вероисповедания в Германии – назовем вещи своими именами – пустой звук.

Ю. Т.: А вот в Мюнхене, где я живу, например, недавно построили новую мечеть…

Абу Катада: Это вы ее считаете мечетью. Мы ее мечетью не считаем. Посмотрите 9-ю суру Корана, прочтите там о мечетях, куда люди специально приходят, чтобы сознательно действовать во вред исламу. Так обстоит дело в большинстве мечетей Германии. Там не по-мусульмански обряды отправляются. А как-то еще. Там в основу положены личные убеждения, возможно, демократические принципы с уклоном к другим религиям, возможно, к христианству или еще к чему-нибудь. А потом они сбывают все это легковерным под видом ислама. Вводят их в заблуждение.

Ю. Т.: Что-то я не улавливаю ваших взглядов. Вы позиционируете себя как ваххабит или как салафит?

Абу Катада: Вопрос в том, что ни одно из этих понятий – салафиты, ваххабиты – ничего общего с религией не имеет. И если вы спросите меня, следую ли я учению Мухаммеда времен, когда он был еще жив, ну тогда – да, можете считать меня салафитом. В целом это так и есть. Несомненно.

Ю. Т.: Вы говорили, что ни одна страна вам не подходит. В том числе и Саудовская Аравия. Но ведь Саудовская Аравия поддерживает и салафитов, и ваххабитов, причем полностью поддерживает.

Абу Катада: Это поверхностное суждение. В Саудовской Аравии мы наблюдаем то же моральное разложение, как и в других странах. Законы шариата там распространяются только на тех, кто не принадлежит королевской семье и не занимает высокого положения. Иными словами, только на людей маленьких.

Ю. Т.: Есть ли в мире хоть одна страна, которая, по вашему мнению, хотя бы приближается к идеалу «Исламского государства»? Есть ли хоть одна страна, о которой вы сказали бы: «Да, то, что там происходит, в принципе верно?»

Абу Катада: И близко ничего подобного нет. Нет такой исламской страны, где шариат неукоснительно соблюдается и где жизнь протекает в соответствии с его законами.

Ю. Т.: Принимая во внимание вашу захватническую стратегию, рано или поздно вы войной пойдете на эти страны?

Абу Катада: Обязательно пойдем.

Ю. Т.: Если вы верите, что ислам завоюет весь мир, то по причинам географического порядка первыми будут именно страны ислама?

Абу Катада: Первый кандидат – Саудовская Аравия, возможно, Иордания, а потом уж видно будет.

Ю. Т.: Представляю, как это «обрадует» Саудовскую Аравию.

Абу Катада: Думаю, не особенно обрадует.

Ю. Т.: Если вы открыто заявляете о ваших притязаниях, это чревато тем, что вы наживете немалое количество врагов. Мир ведь не станет молча взирать на все это. А почему сирийскому правительству не нанести бы по вам решительный мощный удар? У них же и самолеты есть, что мешает им атаковать ваши позиции в Ракке?

Абу Катада: Вы ведь в курсе событий. Мы усилили удары по позициям Асада. И то, что мы смогли отбросить другие группировки вроде «Исламского фронта», обеспечило нам передышку. Мы атаковали военные базы в Ракке. И за два дня овладели ими. Естественно, их контрудары стали сильнее. Всем известно, что Асад стал получать больше ракет и самолетов. Только за последние два дня Асад обрушил на нас целый град ракет «Скад»[24]24
  От англ. Scud («шквал») – принятое в НАТО кодовое обозначение тактических баллистических ракет советского и российского производства Р-11 и Р-17 (R-300); Р-17 входит в состав оперативно-тактического ракетного комплекса 9К72 «Эльбрус». (Прим. ред.)


[Закрыть], но серьезных разрушений нет.

Ю. Т.: Но ведь он мог бросить против вас еще больше самолетов.

Абу Катада: Самолеты и так каждый день прилетают. Это не ново. Каждый день прилетают самолеты и что-нибудь бомбят. Но точность попадания ракет и бомб никакая. А для них это немалые расходы – посылать сюда против нас самолеты. Это проблема многих правительств. Потому что расходы очень уж высоки. Война – дорогостоящее занятие. Они и сами это понимают вместе с Америкой. Эти две войны в Ираке и Афганистане поставили американцев на грань банкротства. Ну, во всяком случае, вызвали серьезные финансовые затруднения, потому что они не смотрят на то, что делается в их собственной стране. Вот они и доигрались до гигантского государственного долга.

Ю. Т.: Я на той неделе был в Газе. Четыре дня я там пробыл. И должен сказать, израильские самолеты довольно точно поражают цели. Но чаще всего именно гражданские объекты.

Абу Катада: Но у Израиля есть деньги. А война в Сирии идет вот уже больше трех лет. Это обошлось правительству в миллиарды. И такую войну выдержать тяжело.

Ю. Т.: Но ведь и вы не нищие, так? Пишут о том, что ИГ захватило в Ираке огромные трофеи. На миллиарды долларов? Это верно?

Абу Катада: Верно.

Ю. Т.: Я еще раз вернусь ненадолго к теме Германии. Что для вас лично означает Германия? Вы не интересуетесь, когда и с кем сборная Германии играет в футбол?

Абу Катада: Нисколько. Меня это и раньше не интересовало.

Ю. Т.: Когда вы еще жили в Германии, вас не интересовало что-то, ну, что-то такое, что есть только в Германии?

Абу Катада: Трудно ответить на этот вопрос. Разумеется, с точки зрения природы Германия мне нравится куда больше некоторых арабских стран с их пустынями, жарой. Но есть нечто, что для мусульманина важнее.

Ю. Т.: За какую партию вы обычно голосовали?

Абу Катада: Я вообще не ходил на выборы. Даже когда не был мусульманином, все равно не ходил голосовать.

Ю. Т.: Каково ваше мнение о фрау Меркель?

Абу Катада: Пророк сказал, что если женщина начинает править государством, это означает конец этого государства. Те, кто знает политическую карьеру фрау Меркель, понимают, что главное для нее в политике – личные интересы. Прийти к власти и оставаться как можно дольше.

Ю. Т.: Тут я с вами не соглашусь. Должен сказать, что фрау Меркель – человек весьма ответственный. Но ладно, сменим тему: какое ваше самое приятное воспоминание молодости, связанное с жизнью в Германии?

Абу Катада: Даже не знаю, что и сказать. Разумеется, в юности многое у тебя вызывает удовольствие, причем вещи, которые вполне вписываются в ислам. Но и здесь у нас происходят события, очень интересные, в которых тебе хочется принять участие. Хоть это и не каждый в состоянии понять.

Ю. Т.: Как к вам относились в Германии как к мусульманину? Ощутили ли вы на себе дискриминацию?

Абу Катада: Именно ее я и ощутил. Я в 2003 году перешел в ислам. Незадолго до этого я учился на предпринимателя при одной из крупных фирм. Пятничную молитву я не имел возможности там отправлять. Это и есть дискриминация. То есть когда тебе не дают исполнять исламские ритуалы. Не помогают даже личные обращения к начальству. И я не один такой, с кем случалось подобное.

Ю. Т.: Я знаю одного коллегу-мусульманина. Так он молится по пять раз в день. И никто не вправе ему это запретить. Да он и не позволил бы.

Абу Катада: Но чаще всего в Германии это запрещают, препятствую этому. Германия сколько угодно может рассуждать о демократии и свободе. Мол, что каждый может делать, что хочет, что человеческое достоинство неприкосновенно. Есть куча законов о веротерпимости и так далее. Но вдруг какой-то учительнице вздумалось бы повязать голову платком, причем отнюдь не на мусульманский манер, но ей не позволяют этого. А вы спрашиваете, подвергался ли я дискриминации или нет.

Ю. Т.: Кем вы были до принятия ислама?

Абу Катада: Христианином. Протестантом. И, как и большинство немцев, особо не задумывался над тем, что значит для меня религия.

Ю. Т.: А ваши родители? Они не были приезжими из мусульманских стран? Или они немцы?

Абу Катада: И мать, и отец – немцы. И бабушка с дедушкой тоже, и прабабушка с прадедушкой.

Ю. Т.: Что побудило вас принять ислам? Какое-то конкретное событие в жизни?

Абу Катада: Все произошло не сразу. Я к этому шел не один год, пока окончательно не решил стать мусульманином.

Ю. Т.: Что, по-вашему, в исламе ценнее, чем в христианстве?

Абу Катада: Это длинный список.

Ю. Т.: Но ведь обе религии схожи.

Абу Катада: Да.

Ю. Т.: Аллах – не тот ли самый бог, в которого верят христиане? Бог ведь один.

Абу Катада: И да, и нет. Христианская идея Бога, его Триединство – это противоречит монотеизму. Это и заставило меня принять ислам, который представляется мне истиннее христианства.

Ю. Т.: Большинство иудеев признают только одного Бога.

Абу Катада: На эту тему можно не один час рассуждать. Обо всех отличиях и сходствах, о том, что верно, а что нет. Но лучшим доказательством истинности ислама для меня является то, что Тора иудеев не дошла до нас в первоначальном виде. А вот Коран дошел – он такой, каким его ниспослал нам Пророк. Если ты хочешь узнать, что требует от тебя Бог, необходимо Божье наставление. А если это наставление искажено или подменено, это никуда не годится.

Ю. Т.: Я не раз читал и перечитывал Коран. С большим интересом и с пользой для себя. Это ведь вполне логично: если кто-то убивает человека, это означает, что он убивает человечество в целом. Мне довелось просмотреть видеозапись «Исламского государства», и на нем сплошные убийства. Вам она должна быть знакома, появилась всего месяц назад. По автобану мчится машина, обгоняет другую, потом в первой машине опускают стекло, высовывается дуло автомата, открывают огонь и стреляют до тех пор, пока не убьют всех сидящих в автомобиле. Это, по-вашему, по-исламски?

Абу Катада: Пассажиры этой машины – военные, которые служат режиму Малики в Ираке. Эти люди не так уж и невиновны. Они убивали мусульман, сражались против «Исламского государства», они предали свою религию в целом и преступно обходились с иракскими суннитами. Так что все, что с ними произошло, – справедливое воздаяние. Представители «Исламского государства» никого не убивают просто так средь бела дня, если этот человек не сражался против «Исламского государства» и ислама в целом.

Ю. Т.: И стрелявшие заранее знали, кого убивают?

Абу Катада: Да, конечно. Это были запланированные акции.

Ю. Т.: Весьма жестокие акции. Я много читал о Мухаммеде. Ни он, ни Бог в Коране никогда не были столь жестоки, как «Исламское государство». Никогда. Мы всегда считали ислам гуманной религией. Я вот уже 50 лет езжу по миру. И нигде я не сталкивался с таким проявлением человеколюбия и любви к ближнему, как в мусульманских странах.

Абу Катада: Утверждают, что ИГ не оставляет людям выбора. Это не так. Вы ведь помните, как в январе против нас в Сирии выступили множество разных группировок. Аль-Багдади выложил в Интернете аудиофайл – обращение к нашим противникам. Он сказал: сложите оружие. Мы примем ваше раскаяние, можете переходить к нам, мы ничего с вами не сделаем и так далее. Но если вы продолжите атаки, мы будем вынуждены снять с других участков фронта войска и бросить против вас. С Божьей помощью разгромим вас. Они не послушались и продолжили сражаться против нас. Мы приняли жесткие ответные меры. Мы изгнали их с наших территорий, обезоружили их. И захватили миллионные трофеи: оружие, деньги, нефтяные и газовые месторождения, прежде контролировавшиеся ими. И отпустили сотни, если не тысячи людей. Нет, у них всегда остается выбор.

Ю. Т.: Можно ли, по-вашему, убивать мирных жителей? ИГ убивает мирных жителей?

Абу Катада: Нет. Ни в коем случае. И все, кто утверждает обратное, лгут.

Ю. Т.: Мы позже еще вернемся к этому. Вот что главное: в чем западные СМИ не правы? В чем состоит, по-вашему, главная их ложь?

Абу Катада: Далеко ходить не надо. Вот пример, появившийся в СМИ два дня назад. Утверждается, что ИГ распорядилось о введении принудительной кастрации женщин.

Ю. Т.: Но ведь почти тут же последовало опровержение. Одна из активисток борьбы за права женщин призналась, что что-то там было неверно переведено или вовсе это были слухи. И теперь те, кто вбросил эту информацию, подвергаются резкой критике.

Абу Катада: Но ведь подобное уже происходило раньше. Сообщали, что в Мосуле женщин насильно отдают замуж за солдат. Полнейшая ерунда. Другие СМИ заявляют, что, дескать, тех, кто совершил грехи или вообще просто ошибся в чем-то, тут же отлучают от ислама и даже убивают. Изо дня в день одно и то же. Можете приехать в Ракку и своими глазами убедиться, что все это вранье. Будь это так, нам пришлось бы умертвить весь народ Сирии. Потому что кто-то курит, кто-то поступает не по-исламски, но что-то никого не убивают из них. К тому же в случае смертной казни необходим четко сформулированный исламский приговор.

Ю. Т.: Что вы думаете о шиитах?

Абу Катада: Согласно исламу шииты – отступники. А отступникам полагается смертный приговор.

Ю. Т.: Что это конкретно означает?

Абу Катада: У шиитов есть выбор: либо они переходят в истинный ислам, либо их убьют.

Ю. Т.: То есть 80 миллионов шиитов Ирака, Ирана, Сирии либо раскаиваются и добровольно переходят к суннитам, либо в противном случае всех их ждет смерть?

Абу Катада: Верно. Все именно так.

Ю. Т.: 80 миллионов?

Абу Катада: Если так нужно… (смеется). Я имею в виду, звучит это очень уж прямолинейно…

Ю. Т.: Да уж…

Абу Катада: «Исламское государство» пыталось действовать в отношении шиитов по-другому, проводить другую политику. В 2006 году, когда ИГ впервые взяло под контроль иракские территории в районе Анбара и Фаллуджи. Тогда пытались изгнать шиитов из городов. Им было сказано: ищите себе другое место, там и живите. Короче, прогнали их. Увы, но эта стратегия показала себя никуда не годной. Потому что те, кого изгоняют с насиженных мест, всеми средствами пытаются вернуться. Это и произошло.

Многие не понимают или умалчивают об одном: шииты в Ираке и Иране повинны во многих тяжких преступлениях против суннитов. То же творилось и при Асаде в Сирии – рубили головы женщинам, детям, даже грудным младенцам, насиловали девушек. Поэтому у нас сейчас с шиитами и алавитами разговор короткий: захватываем их и расстреливаем (смеется).

Ю. Т.: Вы считаете, что все, что говорят сейчас о правительствах Ирана, Сирии и Ирака, правда? Или все же многое из этого ложь и измышления?

Абу Катада: Что касается Ирана и его ядерных программ, тут я ничего не могу сказать. Но что касается преступлений против суннитов, против истинных мусульман, тут ни преувеличений, ни измышлений. К сожалению, тысячи и миллионы свидетелей утверждают, что это на самом деле так.

Ю. Т.: Каково ваше мнение о «Хезболле», о Насралле[25]25
  Хасан Насралла (род. 31.08.1960) – лидер влиятельной ливанской шиитской партии «Хезболла». (Прим. ред.)


[Закрыть]?

Абу Катада: У меня вообще нет никакого мнения на их счет (смеется). Они – шииты.

Ю. Т.: Что вы думаете о ХАМАС[26]26
  ХАМАС (полное название – «Исламское движения сопротивления») – палестинская исламистская (суннитская) политическая партия, правящая партия в секторе Газа. (Прим. ред.)


[Закрыть]?

Абу Катада: То же самое. ХАМАС то же самое, что и «Хезболла», демократическая партия под личиной ислама. Если вернуться на 20–30 лет назад, тогда ХАМАС, возможно, и был другим. Но сегодня от них ждать нечего. Чтобы долго не рассуждать на эту тему – братья из сектора Газа сообщали нам: ХАМАС для нас враг куда более опасный, чем Израиль.

Ю. Т.: Вы говорили, что сейчас за ИГ сражается примерно 15–20 тысяч человек, верно?

Абу Катада: Да, примерно столько.

Ю. Т.: И вы объявляете всем несогласным с вами по части ислама, за исключением христиан и иудеев, войну? Вы стремитесь захватить весь мир. И весь мир знает, как жестоко вы обходитесь со своими противниками. Вам не кажется, что какое-то время спустя все арабские страны объединятся против вас – тех самых 20 тысяч человек, кто стремится убить всех остальных?

Абу Катада: Мы не сомневаемся, что все именно так и будет, дело ясное. Но мы не боимся этого. Временами очень сложно объяснить подобные вещи. Если вы три месяца назад спросили бы кого-нибудь: «Сможет ли ИГ одержать победы, которые оно одержало в минувшем месяце в Сирии и Ираке?», вам бы точно ответили: «Нет, такого быть не может». Но наша вера в Аллаха – а именно Он нас и все в мире направляет – позволила нам это. Вот поэтому мы не сомневаемся, что мы выстоим в этой борьбе. И пусть весь мир ополчится на нас. Из истории известно: и на Пророка пытались напасть превосходящими силами. Однако он всех одолел. История повторяется.

Ю. Т.: Но Мухаммед был пророком милосердия. Он щадил противников. А вот вы действуете в их отношении без всякой пощады.