Текст книги "Его величество микроб. Как мельчайший живой организм способен вызывать эпидемии, контролировать наше здоровье и влиять на гены"

Глава 4
Портреты микробов в анфас и профиль

«Микроорганизмами или микробами называют живые организмы, которые невозможно увидеть невооруженным глазом, поскольку они слишком малы для этого. Греческое слово «микрос» означает «малый».

С «микроорганизмами» все ясно – это «малые организмы». Но вот откуда взялась буква «б» на конце слова «микроб» – непосвященным непонятно. А взялась она от другого греческого слова – «биос», означающего «жизнь». «Микроб» это «маленькая жизнь». А вы, наверное, думали, что маленькая жизнь – это лето?»

Андрей Сазонов. «Мифы о микробах и вирусах: как живет наш внутренний мир»

Для начала стоит напомнить, что микроорганизмы были открыты голландцем Левенгуком более двух с половиной веков назад, еще в XVII веке, когда появилась возможность наблюдать их с помощью оптических приборов, допускавших, правда, увеличение всего лишь в 160–200 раз. Итак, микробы были открыты, а вот подходящего имени для них не было.

Как же возникло слово «микроб»? Удивительно, но дата рождения этого теперь столь расхожего термина точно известна – 26 февраля 1878 года. Дело в том, что известный в ту пору французский ученый Шарль Эммануэль Седийо[10]10
  Шарль Эммануэль Седийо (1804–883) – французский военный врач-хирург.


[Закрыть], возясь с этими самыми микробами, догадался обратиться к Эмилю Литтре[11]11
  Эмиль Максимильен Поль Литтре (1801–881) – французский философ-позитивист, историк, филолог и лексикограф, составитель знаменитого «Словаря французского языка».


[Закрыть] с просьбой дать микроорганизмам название и написал ему письмо.

Седийо выбрал Литтре не случайно. Знаменитый французский философ-позитивист, историк, филолог и лексикограф быстро придумал сверхудачное словечко – «микроб». С тех пор оно стало официальным медицинским термином. Склоняемым на все лады. Угнездившимся во всех языках.

«Джон Макфи в одной из своих классических книг привел замечательную аналогию с местом человечества в этой огромной хронологии: «Давайте представим, что вся история человечества – это один старый английский ярд, равнявшийся расстоянию от носа короля до кончика его вытянутой руки. Стоит один-единственный раз провести по ногтю среднего пальца пилочкой, и вы сотрете всю человеческую историю».

Или вот другое. Если 3,7 миллиарда лет жизни на Земле представить в виде 24-часовых суток, то наши предки-гоминиды появились бы за 47–96 секунд до полуночи. Наш собственный вид, Homo sapiens, – за 2 секунды до полуночи.

Но есть еще кое-какие потрясающие данные, которые по-настоящему позволяют оценить, насколько огромен мир микробов. Они не видны невооруженным глазом, за несколькими исключениями, лишь подтверждающими правило. Миллионы могут одновременно пройти через ушко одной иголки. Но если собрать всех вместе, их будет не только больше, чем всех мышей, китов, людей, птиц, насекомых, червей и деревьев – вообще всех видимых форм жизни на Земле – вместе взятых: они окажутся еще и тяжелее. Задумайтесь об этом. Невидимые микробы составляют большую часть биомассы Земли: млекопитающие, пресмыкающиеся, морская живность и т. д.

Без микробов мы не могли бы есть и дышать, а вот без нас почти все они жили бы отлично».

Мартин Блейзер. «Плохие бактерии, хорошие бактерии: как повысить иммунитет и победить хронические болезни, восстановив микрофлору»

«Размножаются бактерии путем простого деления одной материнской клетки на две дочерние. Мужских и женских организмов у бактерий не бывает, они бесполые. Деление происходит быстро, в благоприятных условиях некоторые бактерии способны делиться каждые двадцать минут. Теоретически одна бактерия за семь суток непрерывного размножения может произвести бактериальную массу, равную по объему нашей планете. При условии, что все ее потомство сохранится и будет продолжать размножаться.

Как же возникло слово «микроб»? Удивительно, но дата рождения этого теперь столь расхожего термина точно известна – 26 февраля 1878 года.

Картина «апокалипсического» размножения бактерий ярко описана Александром Беляевым в фантастической повести «Вечный хлеб». Некий профессор, желая избавить мир от голода, вывел вид съедобных, питательных и быстрорастущих бактерий. Жители рыбацкого поселка нарушили указания профессора, и питательное «тесто» вырвалось на свободу. Сначала люди пытались съесть «тесто», но вскоре всем стало ясно, что таким способом истребить «тесто» не удастся. «Тесто» заполняло дома, выползало на улицы и растекалось по ним, угрожая затопить весь поселок. Отчаявшиеся рыбаки попробовали было топить «тесто» в море, но это не помогло. В воде «тесто» росло гораздо быстрее, чем на земле. Оно затянуло всю прибрежную полосу и поползло на сушу…»

Андрей Сазонов. «Мифы о микробах и вирусах: как живет наш внутренний мир»

Огромен, воистину необъятен и чудовищно разнообразен мир микробов. Долгим был путь его осознания. Понадобился переход от увеличительных линз Левенгука к современным электронным микроскопам, которые позволяют увеличивать микробные клетки в сотни и даже тысячи раз.

Практически нет на нашей планете мест, где бы человек не встречался с микроорганизмами. Не мы, а именно микробы реально полновластные хозяева Земли. Их можно найти и в океанских глубинах, и на вершинах гор, в пустынях и в арктических льдах.

Они обитают и в земной коре, но на глубинах не более четырех километров – глубже становится жарко даже для них. Их удается встретить и на высотах порядка двадцати километров – микробов туда заносят потоки восходящего воздуха.

Микробы необыкновенно живучи. Человек, попав в неблагоприятные условия жизни, суетится, ищет спасения. Стратегия же микроорганизмов иная – они готовы сколь угодно ждать, пока обстоятельства не станут для них благоприятными. Превращаются в споры, которые способны выдержать двух-трехчасовое кипячение и охлаждение до минус 200 градусов по Цельсию.

Бесчисленное многообразие видов микроорганизмов впечатляет. Слово «микробы» объединяет название сотен их самых разных типов. Они различаются внешним видом, строением, условиями существования, способностью к размножению. Есть неклеточные, многоклеточные и одноклеточные микробы. Тут и бактерии, и вирусы, фаги, грибы, микроводоросли, простейшие, дрожжи… Человечество – всего лишь песчинка в мире, который в основном населен микроорганизмами. Нам нужно привыкать к этой простой мысли.

Перечислять микробов? Долгое это занятие. Первыми на ум приходят бактерии, их называют прокариотами – одноклеточными безъядерными организмами. Однако это вовсе не признаки их примитивности. Это полностью самостоятельные существа: они дышат, двигаются, кормятся, способны избавляться от выделений и защищаться от врагов, размножаются.

Их формы и размеры различны. Одни по форме похожи на мячи, морковку, бумеранг, другие – на запятую, змею, кирпич или треножник. Бактерии великолепно адаптированы к жизни в этом мире. Кроме того, считается, что, если они нас покинут, могут возникнуть немалые проблемы.

А вот другая обширная ветвь микробной жизни – эукариоты, одноклеточные организмы с ядром и другими органеллами. Это уже «кирпичики» для строительства многоклеточных форм жизни. Ученые уверены, что за последние 600 миллионов лет от эукариот произошли насекомые, рыбы, растения, земноводные, пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие…

А еще никак нельзя не упомянуть про вирусы. Они распространяются, вторгаясь в живые клетки и пользуясь их ресурсами. Многие проблемные болезни человечества имеют вирусную природу. Вспомним грипп, простуду, герпес, ВИЧ. Они способны заражать и бактериальные клетки. Количество вирусов грандиозно: полагают, что их больше, чем звезд во Вселенной. О вирусах мы дальше будем говорить более подробно.

Видов микроорганизмов гораздо больше, нежели видов всех растений и животных. Точного числа мы не знаем, но оно точно составляет как минимум несколько миллионов. Громаднейшее поле для наблюдений и теоретических исследований.

Заманчиво разобраться в этом скопище микробов. Соорудить нечто вроде временного, поэтапного семейного древа, в котором есть деды и бабушки, отцы и матери, их дети – мальчики и девочки. И дальше, дальше. Занимаясь такой классификацией, очень желательно добраться до начала начал, до истоков жизни на Земле.

Одним из первых, кто занялся этим благородным делом, был Фердинанд Юлиус Кон (1828–1898) – известный немецкий ботаник и бактериолог. Кратко расскажем о жизни этого человека, известного прежде всего тем, что открыл микробиологию как науку.

Кон родился в семье еврейских эмигрантов в прусском городе Бреслау. Это был мальчик-вундеркинд. Выучился читать, когда ему не было еще и двух лет, пошел в среднюю школу в семь, а уже в четырнадцать поступил в университет Бреслау. Завершив свое образование в Берлинском университете, Кон, в возрасте девятнадцати лет, получил докторскую степень по ботанике.

В 1866 году Кон основал в Германии престижный институт физиологии растений. В 1885-м был удостоен медали Левенгука, в 1888-м стал тайным советником, в 1889-м – членом Прусской академии наук. Похоронен на старом еврейском кладбище в Бреслау.

Микробы необыкновенно живучи. Человек, попав в неблагоприятные условия жизни, суетится, ищет спасения. Стратегия же микроорганизмов иная – они готовы сколь угодно ждать, пока обстоятельства не станут для них благоприятными.

Получив традиционное биологическое образование того времени, он берется за классификацию бактерий в их связи с другими микроорганизмами. Бактерии он разделил на четыре категории: 1) сферобактерии (сферические бактерии); 2) микробактерии (короткие палочки); 3) десмобактерии (прямые нити); 4) спиробактерии (спиральные нити).

То, что сделал Кон, – все же частности. Со времен Кона в деле классификации всего живого на планете возникли революционные новации. В конце ХIХ века эволюционные биологи рисовали древо жизни в виде могучего дуба, ветви которого отходят от главного ствола. Простейшие организмы, такие как бактерии, ответвлялись у основания, а человечество размещалось на самой верхушке как венец эволюции.

Автором совершенно новых представлений об эволюции стал американский микробиолог, первооткрыватель архей Карл Ричард Вёзе (1928–2012). Он показал, какое крохотное место в истории эволюции занимаем мы, многоклеточные эукариоты.

Карл Вёзе – автор гипотезы РНК-мира. Он предположил, что возникшие некогда абиогенным путем молекулы рибонуклеиновой кислоты (РНК) могли обладать автокаталитической активностью – т. е. катализировать синтез своих копий. В результате дальнейшего усложнения таких автокаталитических систем могла возникнуть уже настоящая жизнь. Между всеми живыми существами может быть построена взаимосвязь на основе строения их внутреннего механизма, ответственного за выработку белков.

В 1990 году, основываясь на последовательности нуклеиновых кислот в рибосомах, Карл Вёзе нарисовал универсальное филогенетическое древо жизни. И теперь мы достаточно четко понимаем, какова базовая структура древа жизни. Получилось, что вся ныне существующая на Земле жизнь произошла от одного (увы, точное имя его неизвестно!) вымершего микроорганизма.

«Книга Майкла Крайтона – это рассказ о тех американцах, которые изучают внеземные формы жизни, чтобы эффективнее истреблять земные. Рассказ о том, как пять запусков по сверхсекретной программе «Скуп» не дали результатов, а спутник «Скуп-6» доставил на Землю довольно безвредные микроорганизмы, способные вызвать лишь легкое недомогание у кур. И о том наконец, как «Скуп-7» «поймал» нечто весьма существенное, нечто похожее на иззубренную черную песчинку с зелеными вкраплениями, некую неведомую жизнь, размножавшуюся шестигранными дольками, от которых кровь в жилах людей мгновенно свертывалась, превращаясь в черно-красную губчатую массу. В сверхсекретной лаборатории «Лесной пожар» эту внеземную жизнь закодировали как штамм «Андромеда», но первыми с ней познакомились жители крохотного аризонского поселка Пидмонт, не подозревавшие о хитроумной программе «Скуп». Страшной молниеносной смертью заплатили они за «удачу» ученых…»

Из предисловия С. Кондрашова к переведенной на русский язык книге американского писателя-фантаста Майкла Крайтона «Штамм “Андромеда”»

Несмотря на многие, казалось бы, очень убедительные доводы науки о том, что живое на Земле способно было в какой-то момент истории самозародиться, многие верили и продолжают упорно верить в совсем иное – жизнь пришла на Землю из космоса.

Вокруг этой темы полно спекуляций, в частности, содержание научно-фантастического романа Майкла Крайтона «Штамм “Андромеда”». Майкл Крайтон[12]12
  Джон Майкл Крайтон (1942–008) – американский писатель-фантаст, сценарист и кинорежиссер, продюсер, широко известный благодаря своим произведениям в жанрах научной фантастики, медицинской фантастики и триллера.


[Закрыть], медик по профессии, в своей первой и наиболее удачной книге рисует фантастическую, но вполне правдоподобную картину заражения нашей планеты внеземным бактериальным штаммом в результате проводимой Пентагоном подготовки к бактериологической войне.

Тогда двадцатипятилетний автор, следуя совету своего редактора, переписал свою рукопись, всячески подражая научной литературе, – словно бы все, что им написано, происходило на самом деле. В книге приводится масса технических деталей. Текст богато иллюстрирован всевозможными картами, схемами, диаграммами и даже компьютерными распечатками. Роман был опубликован в 1969 году и сделал автора знаменитым.

Еще бы! Подробности изложения были захватывающими. Например, там рассказывается, что смертельный микроорганизм, названный «штаммом Андромеды», является представителем кристаллической формы жизни внеземной природы, восприимчив к радиации и ускоряет свой рост под воздействием излучения, напрямую преобразуя энергию в материю…

Если же теперь вернуться к разным предположениям и домыслам о зарождении жизни на Земле, то тут прежде всего на ум приходит так называемая гипотеза панспермии, согласно которой жизнь на Земле имеет космическую природу.

В 1908 году шведский ученый Сванте Аррениус (1859–1927) выдвинул концепцию, получившую название теории радиационной панспермии. Он предполагал, что первые споры бактерий оказались на Земле после миграции из дальних уголков Вселенной. Причиной этого «переселения» Аррениус считал давление солнечного света (или света другой крупной звезды).

Другая версия появления жизни на Земле, связанная с панспермией, это так называемая кометная теория, изложенная в книге известного британского астронома и космолога Фреда Хойла «Облако жизни». Он попытался доказать состоятельность своей концепции на примере глобальных вирусных эпидемий (в том числе на примере «испанки» начала XX века). Хойл (1915–2001) предположил, что подобные массовые заболевания (пандемии) можно объяснить их кометным происхождением.

Еще одна разновидность панспермии – литопанспермия. Основатель этой теории американский биохимик Мелвин Кальвин (1911–1997) считал, что зачатки жизни могли попасть на нашу планету вместе с метеоритом. На Землю действительно попадают крохотные остатки сгоревших в атмосфере метеоритов. Такие материалы исследовались самыми разными учеными, но никому еще не удавалось обнаружить на них или в них следы жизни.

Ну и еще много говорят про направленную панспермию. Про инопланетный разум. Есть мнение, что первые зародыши жизни оказались на Земле по воле некой цивилизации, существующей где-то в глубинах космоса. Возможно, споры и бактерии были присланы на специальном аппарате, а делалось это все для создания колонии или проведения научного эксперимента.

Вместе с тем уже в XX столетии концепция панспермии подвергалась критике со стороны самых разных исследователей. Среди них были советский астроном, астрофизик Иосиф Самуилович Шкловский (1916–1985), американский астроном, астрофизик, популяризатор наук Карл Саган (1934–1996) и многие другие. Они были уверены, что длительная космическая миграция не может обойтись без получения губительной для микробных спор дозы радиации.

А теперь попробуем связать космос с микробами несколько иным способом. Когда, в XX веке, начались первые полеты в космос и возникла мысль добраться до Луны, тема микробов стала опять очень актуальной, что, впрочем, неудивительно. Вот что об этом пишет, к примеру, Джессика Снайдер Сакс в книге «Микробы хорошие и плохие»:

«Внезапно разгоревшийся интерес космического агентства к микробиоте человеческого организма в целом и в особенности к анаэробным кишечным бактериям начался с одного странного доклада, прочитанного в конце апреля 1964 года перед аудиторией из летчиков-испытателей и медиков НАСА. Как будто главному врачу НАСА Чарльзу Берри и без того не хватало забот с предсказаниями, что глазные яблоки будут лопаться при нулевой гравитации (к счастью, опровергнутыми) или что после длительного пребывания в невесомости мышцы и кости будут превращаться в кашу! А теперь еще нашелся ученый, утверждавший, что главной опасностью для астронавтов могут оказаться поцелуи их жен после возвращения мужей из изоляции в богатую микробами земную атмосферу. Этакий “микробный шок”. Так назвал это Дон Лаки в своем докладе на организованной НАСА конференции на тему “Питание в космосе”, проходившей в университете Южной Флориды. “Смертельный поцелуй Дона Лаки” – такие заголовки появились на следующий день в газетах».

Есть мнение, что первые зародыши жизни оказались на Земле по воле некой цивилизации, существующей где-то в глубинах космоса.

Лаки опирался на результаты своих экспериментов с крысами. Они жили в герметически закрытой камере, поили и кормили их исключительно стерильной пищей (почти как космонавтов в полете!). И что же? Через пару месяцев разнообразие бактерий в крысиных кишечниках снизилось с сотни с лишним до всего лишь одного или двух видов.

В качестве примера Лаки в докладе привел кишечную палочку. В благотворном (отчего бы это?) присутствии каких-то других кишечных бактерий кишечная палочка остается неопасной. Но сама по себе она может оказаться смертоносной. При этом даже если победителем станет какой-нибудь безвредный микроорганизм, результатом такой победы может стать «обленившаяся» иммунная система. Лаки наблюдал в своих экспериментах, как легко заболевали и умирали животные с обедненной микрофлорой после того, как их возвращали обратно в нормальную крысиную колонию.

Отсюда, видимо, и возникла мысль-идея «смертельного поцелуя».

«Из 50 известных типов бактерий в человеческом организме обнаружили от 8 до 12 видов. Шесть из них владеют 99,9 % клеток человеческого тела, в том числе Bacteroidetes и Firmicutes. Самые успешные микробы – победители в соревновании за право жить в людях – происходят от очень небольшого набора предков и составляют основу человеческого микробиома. Со временем они развили специализированные свойства, которые помогли им занять определенные ниши человеческого тела. Среди них: умение выживать в кислой среде, питаться конкретной пищей, предпочитать сухие, а не влажные условия (или наоборот).

Коллективно эти бактерии весят около полутора килограммов, примерно столько же, сколько и наш мозг, и представляют собой около десяти тысяч отдельных видов. Ни в одном зоопарке США не наберется такого разнообразия животных, как в нашем, невидимом человеческом теле.

Пока вы находились в чреве матери, у вас не было бактерий. Но во время родов и после них вас колонизировали триллионы микробов. Позже рассмотрим этот потрясающий процесс. Микроорганизмы очень быстро размножаются с нуля до триллионов. В первые три года происходит сложный и тщательно отработанный процесс перехода от бактерий-«основателей» к последующим обитателям.

В конце концов на каждом участке внешней и внутренней поверхности тела образуется уникальная популяция. Бактерии, грибы и вирусы, например, на ваших руках – не такие, как во рту или в кишечнике».

Мартин Блейзер. «Плохие бактерии, хорошие бактерии: как повысить иммунитет и победить хронические болезни, восстановив микрофлору»

Мы живем не только в окружении гор, степей, пустынь, на берегах рек, морей и океанов, но и в огромном мире всевозможных микроорганизмов. Буквально купаемся в этом микробном СУПЕРОКЕАНЕ.

Ученые уже подсчитали, что наше тело состоит примерно из 30 триллионов человеческих клеток, но при этом в нем ухитряются жить еще 100 триллионов (триллион, это знают математики, число очень значительное!) клеток бактерий и грибов, разных дружественных микробов, которые эволюционировали вместе с нашим видом. Они живут на каждом дюйме кожи, во рту, в носу и ушах, в пищеводе и кишечнике и так далее, и так далее.

Начинаем цитировать книгу Мартина Блейзера:

«Ваша кожа – огромная экосистема размером чуть больше половины стандартного листа фанеры; площадь ее плоскостей, складок, морщин и щелей составляет немногим меньше двух квадратных метров. Большинство этих пространств очень маленькие, даже микроскопические. Гладкая кожа, если присмотреться внимательнее, больше напоминает поверхность Луны с ее кратерами, холмами и долинами. Какие микробы, где живут, зависит от условий: маслянистая ли поверхность, как на лице, влажная, как в подмышке, или сухая, как на предплечье. У потовых желез и волосяных фолликулов тоже есть свои микробы. Одни едят омертвевшую кожу, другие производят увлажнители из масел, выделяемых ею, третьи мешают вредным бактериям и грибам вторгнуться в наше тело.

Если говорить о носе, то исследователи недавно обнаружили, что многие патогены (болезнетворные микробы) совершенно мирно живут в носовой полости здоровых людей. Один из них, Staphylococcus aureus, обладает особенно плохой репутацией. Он вызывает фурункулы, синуситы, отравления и даже заражение крови. Но при этом может вполне безопасно существовать, ничего не делая. В каждый момент времени треть, а то и больше, людей переносят в носу золотистый стафилокок».

Еще раз повторим очевидное и важное: мы живем в мире микробов. Они чужды нам только потому, что, главным образом, мы не можем видеть их невооруженным глазом. Лишь под микроскопом нам открывается завораживающий мир микроорганизмов.

Есть микробы, так сказать, базовые, присутствующие в нас с момента рождения, фактически наши «родственники». Но к ним все время присоединяются новые микроорганизмы или уходят прежние. Когда основные места, где они могут успешно кормиться, заняты, многие тысячи микробов прячутся в какие-нибудь ниши и ждут лучших времен. Если обстоятельства ухудшаются у их соседей, то обитатели ниш получают возможность быстро увеличить свою популяцию до многих миллионов и распространиться на гораздо большую территорию.

В рамках исследования человеческого генома разработаны новые технологии. Методики генетического секвенирования (установления последовательности генов) дают возможность понять генный состав отдельных микробных экосистем. Распознавать состав населяющих их бактерий.

Впрочем, не видя самих микробов, мы способны ощущать результаты их незримой работы, скажем, обонять их. Вот что об этом сообщает Мартин Блейзер в упомянутой нами выше книге:

«Вам когда-нибудь было интересно, почему с утра изо рта пахнет иначе, чем днем? Все потому, что во время сна вы в основном дышите носом. Воздухообмен во рту замедляется, и популяция анаэробных бактерий растет. Они вырабатывают химические вещества, в том числе летучие, которые и вызывают “утренний запах”. Чистя зубы, вы удаляете частички пищи и уничтожаете целые популяции бактерий. Общее количество уменьшается, пропорции меняются. Этот цикл продолжается и в течение дня.

Микробы вызывают запахи не только во рту, но и везде, где они есть. В некоторых местах, например в подмышках и паху, концентрация очень высока, причем в популяциях доминируют микробы, производящие особенно пахучие вещества. Хотя сейчас с этим борются целые отрасли промышленности, наличие сильного запаха не случайно. И насекомым, и человеку микробные запахи показывают, кто они такие: кто – друзья, кто – родные, кто – враги, кто – любимые, кто – потенциальные партнеры по спариванию, а еще запахи говорят, какое время лучше всего подходит для этого. Матери знают, как пахнут их дети, и наоборот. Запах очень важен, и создают его по большей части микробы. Они даже для комаров определяют привлекательность той или иной особи. Поняв, как именно все это работает, мы сможем воспользоваться информацией, чтобы стать невидимыми или даже неприятными для каких-либо вредителей…»

Наше тело состоит примерно из 30 триллионов человеческих клеток, но при этом в нем ухитряются жить еще 100 триллионов клеток бактерий, грибов, микробов, которые эволюционировали вместе с нашим видом.

Если продолжать выбранную тему, то стоит отметить, что больше всего микробов обитает в нашем пищеварительном тракте, начиная с самого верха, со рта. Здесь идет обработка принимаемой нами пищи при помощи огромной череды всевозможных бактерий.

Во рту над съеденной пищей поработали зубы, слюна, ферменты и дружественные микробы. Последние трудятся также и в пищеводе – длинной трубке, отделяющей рот и глотку от желудка. Удивительно, что и в желудке, несмотря на господствующую в нем кислую среду, тоже орудуют бактерии.

Следующая остановка – тонкая кишка. Здесь в основном происходит переваривание и усвоение питательных веществ. Дальше идет толстая кишка. Место, где располагается подавляющее большинство микроорганизмов нашего тела. В одном миллилитре содержимого толстой кишки их больше, чем людей на Земле.

Еще хотелось бы отметить, что между разными типами бактерий существует довольно жестокая борьба. По этому поводу Мартин Блейзер пишет:

«…как в городах хорошие парковки и места в престижных школах не достаются легко. Бактерии, питающиеся одними и теми же веществами, вооруженные одинаковыми ферментами, охотящиеся, словно львы и гепарды, на одну и ту же добычу, жестко конкурируют между собой. Мне кажется, многие из них хотят забраться в одни и те же мягкие слои слизи и воспользоваться одними и теми же немногочисленными укрытиями, защищенными от жестоких дождей из желудочного сока или желчи. В то же время клетки, которыми устлан желудочно-кишечный тракт, каждый день сбрасываются, так что сегодняшнее укрытие может завтра превратиться в тонущий корабль. В конце концов, когда остатки переваренной пищи покидают ваше тело в качестве фекалий, вместе с ними выходит и смесь бактериальных клеток, а также старые клетки стенок кишечника. Вместе они, их фрагменты и вода составляют основную часть вашего стула».