Текст книги "Россия и современный мир №4 / 2014"

Современный этап эволюции социального государства: факторы, противодействующие демонтажу

Н.И. Кутепова

Кутепова Наталья Ивановна – кандидат экономических наук, доцент НИУ ВШЭ.

В соответствии с заявленной темой, опираясь на современные тенденции эволюции социального государства в социально-экономической сфере, попытаемся показать некоторые факторы, обусловившие попытки демонтажа и противодействующие ему, а также оценить перспективы для России.

Определение и концептуальные основы социального государства, сформулированные еще в первой половине XIX в. немецкими философами, более века спустя нашли свое закрепление в положениях Международной организации труда и конституциях ряда ведущих промышленно развитых стран, в которых сформировались различные модели социального государства. Основной среди фундаментальных принципов – принцип социальной справедливости. Этот принцип с разной степенью полноты реализуется в конкретных установках и мерах социальной политики (полная занятость, социальное партнерство и др.) на разных этапах развития социального государства, а превращение социальной политики в приоритет экономической политики можно считать решающим критерием становления социального государства.

Если использовать в качестве критерия периодизации эволюции социального государства формирование и развитие систем социальной защиты, то можно выделить такие этапы, как создание и совершенствование системы социального страхования и социального обеспечения с переходом к социальной защите, включающей систему отраслей социальной инфраструктуры33
  Хижный Э. Государственная система социальной защиты граждан в странах Западной Европы. – М.: ИНИОН РАН, 2006. – С. 20–26.


[Закрыть].

Смена моделей государственного регулирования экономики на рубеже 70–80-х годов прошлого века в ведущих промышленно развитых странах Запада сопровождалась сменой концепций социальной политики. Новая концепция социальной политики, соответствующая либеральным подходам к макроэкономическому регулированию, во многом основана на принципах протестантской этики. Согласно этой концепции, следует отказаться от «социальной благотворительности», характерной для кейнсианской модели, популярной в течение нескольких послевоенных десятилетий, и перейти к «социальной достаточности», означающей «помощь самопомощи». К новым лозунгам этого времени можно также отнести: «Равенство – это несправедливость» (М. Тэтчер), установим «государство реальных возможностей». Именно этот рубеж можно считать началом нового этапа эволюции социального государства, связанного с пересмотром его основных постулатов и попытками демонтажа.

О некоторых причинах пересмотра концептуальных основ социального государства

Вступление в этот этап объясняется действием ряда факторов: экономических, социальных и демографических. Их влияние сократило возможности для поддержания сложившихся в «золотой век» социального государства социальных стандартов и требуемых для этого государственных расходов. Ограничения для национальных бюджетов, установленные в 1997 г. пактом о стабильности и росте стран Евросоюза (годовой дефицит госбюджета не должен превышать 3% ВВП, а госдолг – 60% ВВП), во многих случаях, особенно в кризисные времена, существенно превышаются44
  Причем эти нарушения характерны не только для «проблемных» южноевропейских стран. Например, для Франции дефицит госбюджета по итогам 2012 г. составил 4,5%, для Нидерландов – 5,1, для Великобритании – 7,7% (даже выше, чем в Греции, где он составил 7,6%).


[Закрыть]. «Долговая яма» для ведущих промышленно развитых стран в значительной степени связана с ростом социальных расходов на решение обострившихся социальных проблем. Выделим наиболее существенные, на наш взгляд, социально-экономические проблемы, с которыми столкнулось социальное государство.

Одним из главных испытаний «на прочность» для социального государства стал кризис середины 70-х годов, сопровождавшийся резким ростом массовой безработицы. Если в 60-е годы численность безработных в странах ОЭСР составляла около 8 млн человек, то в первой половине 80-х годов она перевалила за 30-миллионную отметку, удерживаясь на ней в последующем. Но острота безработицы определялась не столько ее масштабами, сколько неблагоприятной структурой, которая сформировалась в ведущих промышленно развитых странах за несколько последних десятилетий. Речь идет об увеличении удельного веса социально уязвимых групп – молодежи, пожилых людей, женщин (в первую очередь молодых матерей), иностранцев, лиц, имеющих слабое здоровье и ограниченную трудоспособность, длительно безработных и т.п. Причем численность длительно безработных, как правило, и пополняется за счет перечисленных «групп риска». Доля безработных, не имеющих работы более полугода, в общей численности безработных в большинстве западных стран, начиная с тех кризисных потрясений, устойчиво удерживается на уровне около 60% (в США в последние годы она была более 40%), а в некоторых странах и выше.

Масштабы и особенно формы безработицы привели к отказу от политики полной занятости, т.е. к пересмотру одного из главных постулатов социального государства55
  Этот постулат закреплен Международной организацией труда как важный принцип цивилизованных отношений между партнерами.


[Закрыть]. Если до начала экономического кризиса 1974–1975 гг. в странах с развитой рыночной экономикой преобладал кейнсианский подход, направленный на обеспечение полной занятости путем воздействия на совокупный спрос, то после смены моделей государственного регулирования в начале 80-х годов на первое место была выдвинута борьба с инфляцией. Главным средством уменьшения безработицы сторонники новой концепции признавали общее оздоровление экономики вследствие оживления конкурентно-рыночных начал, создания благоприятного инвестиционного климата и сведения к минимуму вмешательства государства в экономику, в том числе в сферу занятости.

Изменение приоритетов в политике занятости, активное стимулирование мелкого и среднего бизнеса (менее капиталоемкого и более трудоемкого, чем крупный бизнес, и потому создающего больше рабочих мест) были тесно увязаны с другими мерами, например с ослаблением регламентации увольнения и найма, условий труда. Все это, с точки зрения предпринимателей и теоретиков неоклассического направления, обязательные атрибуты «гибкого рынка труда». А по оценкам профсоюзов, эти меры подрывают социальную защищенность работников.

Если сравнивать ситуацию с безработицей в России с той, что сложилась в других странах, то нужно отметить, что в настоящее время уровень безработицы в России ниже, чем во Франции, США, Италии, Великобритании, Швеции и выше, чем в Германии, Японии, Австрии. По прогнозу вице-премьера правительства России по социальным вопросам, в России не существует угрозы роста безработицы. Более того, при низких темпах роста экономики растет число вакансий – их количество в марте 2014 г. составило 1,8 млн66
  Ольга Голодец – РБК: Мы готовы принять и 100 тысяч беженцев с Украины… – http://top.rbc.ru/politics/12/03/2014


[Закрыть].

Хотя безработица не является угрожающей по масштабам, настораживает ее структура с точки зрения продолжительности безработицы и концентрации безработных в определенных регионах. Причем наблюдается очень тесная корреляция в структуре безработных по этим двум признакам: региональная дифференциация безработицы повторяет дифференциацию по длительности. Еще одна особенность, отмеченная исследователями Высшей школы экономики, – боязнь безработицы. Доля работников, боящихся потерять работу, в России с 1998 г. не опускалась ниже 50%77
  Страх потерять работу в России – величина постоянная. – http://opec.ru/1435723.html


[Закрыть]. То есть действующие в этой сфере тенденции свидетельствуют о структурных проблемах, социальной незащищенности и объективно подталкивают правительство к принятию мер, способствующих поддержанию полной занятости, в противовес намерению, заявленному премьер-министром РФ в выступлении на ХII Международном инвестиционном форуме «Сочи – 2013» 28 сентября 2013 г., «уйти от политики сохранения занятости населения любой ценой».

Не менее острой проблемой для социального государства, связанной с колоссальной нагрузкой на бюджет, стало сохранение пенсионной системы – самой дорогостоящей программы социальной защиты – в условиях вступления в пенсионный возраст многочисленного поколения «бэби-бума», пережившего массовую молодежную безработицу 70–80-х годов прошлого века. Сохранение социальных завоеваний в этой области88
  Хотя возраст выхода на пенсию в большинстве ведущих промышленно развитых стран выше, чем в России и во многих странах он одинаков для мужчин и женщин, коэффициент замещения – соотношение пенсии и зарплаты – в этих странах тоже выше: в странах ЕС в среднем – около 50%, в то время как в России – 37% (2013 г.; в 2007 г. – 23%).


[Закрыть] осложняется в связи с возросшей продолжительностью жизни и старением населения. В настоящее время удельный вес лиц старше 60 лет составляет около 20% общей численности населения стран ЕС. По прогнозам Международного бюро труда, к 2025 г. число лиц старше 65 лет увеличится на 21 млн человек, а численность экономически активного населения уменьшится более чем на 15 млн. Основное направление реформ в этой области – пересмотр пенсионного возраста.

Ссылка на западный опыт служит одним из аргументов в пользу подобного решения в похожей ситуации, которая складывается в России в связи с «демографической ямой». Коренное отличие – в низкой продолжительности жизни и сверхсмертности мужчин в трудоспособном возрасте; работать среднестатистическому мужчине в России приходится буквально до самой смерти. По данным заместителя Председателя Комитета Государственной думы по бюджету и налогам О.Г. Дмитриевой, в среднем россияне живут на пенсии около десяти лет, а накопленный пенсионный капитал рассчитывается на 19 лет. Поэтому пересмотр пенсионного возраста в современной России стал бы просто нарушением конституционной нормы о социальном государстве.

Еще одна причина резкого увеличения нагрузки на бюджет и появления новых очагов социальных конфликтов, поставивших под сомнение саму возможность сохранения социального государства в ведущих промышленно развитых странах, – массовый приток иммигрантов из бывших колоний. Для стран, занимающих лидирующие позиции в процессе глобализации, все острее и разрушительнее стали проявляться ее социальные последствия.

Негативное влияние иммиграции на западную экономику, и социальную сферу в частности, связано с выигрышем иммигрантами ценовой конкуренции на всех сегментах рынка труда, что неизбежно вызывает рост безработицы среди представителей коренного населения. Оно также сопряжено с высокими расходами на обучение, лечение, социальное обеспечение, причем не только для приехавших работать, но и для членов их семей. Так, в Англии и Франции на одного работающего иммигранта приходится четыре неработающих. В год на программы интеграции иммигрантов – на образование, профессиональную подготовку, жилье, здравоохранение и обеспечение безопасности в среде мигрантов – во Франции тратится 36 млрд евро. По материалам, приведенным в нашумевшей книге Т. Сарацина «Германия – самоликвидация» («Deutschland schafft sich ab»)99
  Книга вызвала резкую критику, в том числе со стороны канцлера ФРГ, но приведенные в ней фактические материалы не были опровергнуты.


[Закрыть], из 100 трудоспособных иммигрантов из Турции, Ближнего Востока, Африки примерно 44 человека живут на пособие по безработице (у самих немцев – примерно 10 человек). За счет социальных выплат живут 16% иммигрантов из Турции, 24% – из африканских стран. По имеющимся оценкам, стоимость иммиграции для США в 1995 г. оценивалась в 80,4 млрд долл., а к 2006 г. составила 108 млрд. Учитывая это, многие специалисты приходят к выводу об отсутствии положительного экономического стимула для государства в поощрении миграции в США.

В связи с превращением России в новый мировой центр трудовой иммиграции она также сталкивается с ее негативными социальными последствиями, при этом влияние растущих иммиграционных потоков на социальную сферу имеет ряд особенностей. Важным фактором роста иммиграции стала не столько глобализация, сколько иммиграционная политика, направленная на активное привлечение рабочей силы в условиях предстоящего сокращения численности трудоспособного населения. Существенную роль сыграло также отсутствие серьезного пограничного контроля на границах с бывшими республиками Советского Союза, ставшими суверенными государствами – членами СНГ.

Еще одна важная особенность: хотя Россия в процессе глобализации все больше вытесняется на периферию, в ней причудливо сочетаются два встречных миграционных потока: «утечка умов», характерная для стран «периферии», и приток малоквалифицированной рабочей силы из стран СНГ, Китая, Вьетнама, Монголии и др. Это не могло не сказаться на количественных и качественных характеристиках населения России, в том числе рабочей силы, способствуя консервации тех секторов экономики, где используется неквалифицированный физический труд1010
  На круглом столе в Государственной думе по проблемам миграционной политики отмечалось, что 40% трудовых мигрантов не имеют профессионального образования, а 20% вообще не имеют никаких специальных навыков.


[Закрыть]. Экономические и социальные издержки, связанные с притоком неграмотной и неквалифицированной рабочей силы, приводят не к экономическому росту, а к снижению производительности труда и обострению социальных конфликтов. По опросу ВЦИОМ, проведенному в июле 2013 г., россияне по-прежнему считают, что иммиграция скорее причиняет вред стране, в первую очередь связывая это с ростом преступности и коррупции (65%); повышением конкуренции на рынке труда (56%); 40% опрошенных негативно оценивают влияние иммиграции на экономику1111
  «Иммиграция в Россию: Благо или вред для страны?» / Пресс-выпуск № 2360 от 1.08.2013. – http://wciom.ru


[Закрыть].

Массовое использование труда легальных и нелегальных иммигрантов привело к тому, что в основных чертах сформировался особый сегмент рынка труда, связанный с принуждением, с нетарифной оплатой труда или вообще ее отсутствием, с появлением новых форм дискриминации и модификацией конкуренции на рынке труда. Расширение данного сегмента делает не только недоступными, но и непривлекательными для местного населения отдельные виды труда, в которых прежде не ощущалось дефицита кадров. Кроме того, существует опасность распространения условий, сложившихся в данном сегменте, за его пределами, на систему занятости в целом, что противоречит принципам социального государства.

В связи с новыми тенденциями в миграционной политике, направленными на привлечение квалифицированных специалистов, наметились и некоторые новые тенденции в сфере неценовой конкуренции: иммигранты выигрывают не только ценовую, но и неценовую конкуренцию на определенных сегментах рынка квалифицированного труда. Этот выигрыш в значительной степени предопределяется государственной политикой.

Дополнительный и очень мощный внешний импульс попыткам демонтажа социального государства в ведущих западных странах придало разрушение СССР, точно так же, как и существование могущественной социалистической сверхдержавы некогда явилось одним из главных факторов становления и развития социального государства в капиталистических странах.

Исключительно важную роль для «золотого века» социального государства играло развернувшееся в послевоенный период соревнование двух мировых систем (включая ракетно-ядерную гонку, подталкивавшую к наращиванию научно-технической мощи). Выдающиеся достижения советской науки, культуры и техники, успехи в области образования побуждали обе стороны к развитию социальной сферы, формированию системы отраслей социальной инфраструктуры, которое все в большей степени становилось необходимым условием научно-технического прогресса, экономического роста. Это подтверждают два лауреата Нобелевской премии: российский физик Ж.И. Алферов и американский экономист Д. Хэкман. Как отмечал в своем выступлении в аэрокосмическом институте в г. Самара летом 2013 г. Ж.И. Алферов, «в тот период главным была востребованность научных результатов экономикой и обществом. Настоящим мотором была ядерная гонка, в которой участвовали два успешных инновационных проекта: Манхэттенский проект в США и атомный проект Советского Союза»1212
  Самарская газета. – 2013. – 12 августа.


[Закрыть]. А по признанию Д. Хэкмана, «научно-технический прогресс 20 века полностью определялся соревнованием СССР и США, и очень жаль, что это соревнование закончилось»1313
  http://www.za-nauku.ru


[Закрыть].

C начала 90-х годов XX в. Россия стала для мирового сообщества, с одной стороны, своеобразной социальной лабораторией (об этом с высокой международной трибуны говорил С. Калашников – экс-министр труда в правительстве РФ, впоследствии возглавлявший до 2010 г. Фонд социального страхования; правда, он вкладывал в это понятие иной, позитивный смысл), а с другой – весьма полезным «донором», на что неоднократно указывали западные эксперты.

В этой лаборатории с начала 90-х годов прошлого века проходили апробацию многие «непопулярные» меры, которые планируется реализовать в других странах, в первую очередь недавно принятых в ЕС. Перечислим некоторые из них: резкое сокращение социальных расходов государства; изменения в трудовом законодательстве, открывающие возможности увеличения продолжительности рабочего времени; использование в качестве меры антиинфляционной политики задержек в выплате заработной платы и пособий, а также выплату их в неполном объеме, что позволяет переводить инфляцию в подавленную форму; отказ от прогрессивной шкалы подоходного налога в пользу единой ставки; перевод социальной сферы на рыночную основу, начало которому положила вызвавшая массовые протесты монетизация льгот.

Своеобразное «донорство» по отношению к западным моделям социального государства связано с «утечкой умов» (по некоторым расчетам, потери от эмиграции российских ученых составляют до 50 млрд долл. в год) и с утечкой капитала, масштабы которой также значительны, что дает немалые дополнительные ресурсы ведущим западным странам для решения их внутренних проблем.

Еще один аспект негативного международного влияния разрушения СССР: отсутствие реальной альтернативы – социалистической сверхдержавы – снижает результативность массовых протестных выступлений против принятия «непопулярных» мер. Спад забастовочного движения и вообще протестных выступлений (за исключением упоминавшихся выступлений пенсионеров против монетизации) в самой России был зарегистрирован с 1998 г., несмотря на продолжавшееся ухудшение социально-экономической ситуации. Это объяснялось во многом неэффективностью забастовочной борьбы в условиях прекращения работы многих предприятий, т.е. забастовкой невозможно было нанести ущерб работодателям.

Чем готовы пожертвовать и от чего нельзя отказаться

Социальный протест и массовые выступления хотя и не смогли предотвратить принятия ряда мер (например, пенсионной реформы во Франции), все же в определенной мере препятствуют демонтажу социального государства в ведущих странах Запада.

Попытки демонтажа социального государства проводятся очень осторожно (начиная с «рейганомики», отмены школьных завтраков в США и т.п.), и общий объем расходов на социальные нужды остается весьма внушительным; до последнего времени не уменьшалась также и доля этих расходов в бюджете, несмотря на растущие бюджетные дефициты в ряде ведущих промышленно развитых стран. Однако мировой экономический кризис, разразившийся в 2008 г., дал новый импульс атакам на социальное государство. На одном из первых мест среди «непопулярных мер» стоит изменение пенсионного возраста, причем не только во Франции. В США для сокращения гигантского бюджетного дефицита администрация намерена урезать или вообще прекратить финансирование 200 федеральных программ. Главным образом эти меры касаются местных образовательных, жилищных и социальных проектов, например бесплатной медицины (в части помощи пожилым пациентам) и программ обеспечения электроэнергией и теплом малоимущих (ее урежут вдвое). Все эти меры вполне в духе протестантской этики и новой концепции социальной политики, на ней основанной.

К характеристике этих мер можно отнести слова Папы Римского Франциска, прозвучавшие в обращении к католикам в преддверии католического Рождества в конце 2013 г. Он отметил, что «сегодняшний экономический механизм стимулирует неумеренное потребление, которое вкупе с неравенством разрушает социальную ткань общества». Иерарх считает, что «существующая экономическая система, экономический рост, стимулируемый свободным рынком, не приносят справедливость и благополучие для всех, что нужно сказать “нет” доминирующей экономической модели, основанной на законах конкуренции и выживании наиболее приспособленных, выбрасывающей людей как нечто ненужное»1414
  Молчание глобального безразличия // Советская Россия. – М., 2014. – 10 января.


[Закрыть]. Папа Франциск убежден, что необходимы солидарность и возвращение в экономике и финансах к этическому подходу.

Очень важное значение для укрепления морально-нравственных основ социального государства в России имеют суждения Патриарха Всея Руси Кирилла о конкуренции и солидарности. В октябре 2013 г., выступая на ХVII Всемирном русском народном соборе, посвященном идеям солидарного общества, базирующегося на общенациональных этических ценностях, сотрудничестве и доверии, Патриарх Кирилл определил конкуренцию как «перманентный конфликт», противопоставив этому солидарность.

Доминирование традиционных ценностей, столь важных для сохранения социального государства, подтверждают и социологические опросы населения России. В частности исследования, проведенные Институтом комплексных социальных исследований, а затем Институтом социологии РАН в 2007 г., показали, что основной социальной установкой подавляющего большинства является не общество индивидуальной свободы с присущим ему социальным расслоением, а общество, в котором соблюдается социальное равенство. Последние опросы «Левада-центра» (февраль 2014 г.) свидетельствуют, что экономику, основанную на государственном планировании и распределении, считают более правильной 54% опрошенных. Опрос того же Центра несколькими месяцами ранее показал, что лишь 9% граждан придерживаются либеральных взглядов, большинство привержены патерналистским идеям.

Весьма вероятный объект для сокращения расходов, наряду с пенсионерами и другими социально уязвимыми категориями, – иммигранты. Об этом свидетельствуют уже принятые и намечаемые меры. Уже в 2011 г. в Дании в связи с наплывом иммигрантов из Азии и Африки был временно восстановлен таможенный контроль на границах с соседними странами. Эту инициативу поддержали Франция и Италия, столкнувшиеся с проблемой беженцев из стран Магриба.

Новые квоты на иммиграцию уже из 17 стран ЕС, включая Францию, Германию, Австрию, Великобританию, Италию, Испанию, были введены с 1 июня 2013 г. в Швейцарии, где каждый четвертый житель является иммигрантом. Годом ранее там же были введены ограничения для выходцев из Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Венгрии, Словакии, Словении и Чехии. Еще более жесткие ограничения предусматриваются для Румынии и Болгарии. В связи с опасениями наплыва иммигрантов из Румынии и Болгарии в конце 2013 г. премьер-министр Великобритании предложил ограничить свободное перемещение граждан в границах ЕС до тех пор, пока ВВП новых членов ЕС не достигнет среднеевропейского уровня. Вполне определенно звучит и антииммиграционная риторика из уст лидеров мирового сообщества, в частности о крахе «мультикультурализма».

Ряд составляющих социального государства все же остается неприкосновенным. Во-первых, несмотря на то что обеспечение полной занятости уже не является приоритетом макроэкономической политики, массовая безработица с ее особой структурой, с ее негативными социальными последствиями заставила внести существенные коррективы в программные установки, провозглашенные при смене моделей государственного регулирования. В конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века были разработаны меры для смягчения безработицы в особо разрушительных, застойных формах и предотвращения маргинализации населения. Они предусматривали дифференцированный подход к регулированию рынка труда, который означал ориентацию мероприятий политики занятости на «группы риска» рынка труда, делали акцент на меры в области образования, профессиональной подготовки и переподготовки, что придало политике занятости предупредительный характер и принесло положительные результаты. В современных условиях, когда наблюдается новый всплеск массовой безработицы и особенно молодежной безработицы в странах ЕС, эти меры вновь становятся актуальными. Кроме того, политика в сфере занятости остается одним из важных объектов координации в рамках европейской социальной модели.

Пожалуй, главным препятствием для полного демонтажа социального государства является та роль, которую социальный фундамент играет как фактор экономического роста на современном этапе НТП1515
  Теоретическое обоснование этой роли было дано в работах основоположников теории человеческого капитала (Г. Беккера, Л. Туроу), в теориях образования как фактора экономического роста.


[Закрыть]. Тот факт, что быстро растет инновационная составляющая в приросте ВВП и инновации в современных условиях стали ключевым фактором конкурентоспособности, в значительной степени удерживает от разрушения определенные составляющие этого фундамента. Так, внося предложения о сокращении бюджетных расходов, президент США настаивает на увеличении расходов на ряд отраслей, прежде всего на среднее и высшее образование (приоритет отдается точным наукам: математике, физике и др.), а также на развитие энергетики и медицинской техники. Кроме того, предлагается инвестировать в создание беспроводной сети, которая предоставит высокоскоростной доступ к Интернету 98% населения. Еще один пример стимулирования передовых технологий в политике социального государства – планы правительства Германии по борьбе за новую энергетику, за снижение выбросов в атмосферу углекислого газа.

Подводя итоги рассмотрения роли взаимосвязанных факторов – экономических, демографических, социальных в процессе ослабления социального государства на современном этапе его эволюции, можно отметить особую роль разрушения СССР в этом процессе.

При всей значимости факторов, приводящих к резкому увеличению нагрузки на бюджет и заставляющих искать пути сокращения социальных расходов, жертвовать самыми уязвимыми категориями населения и ужесточать политику (например, в области иммиграции), существуют определенные составляющие социального фундамента, которые остаются неприкосновенными, поскольку в современных условиях от них зависят конкурентоспособность и экономический рост.

Сопоставление факторов, действующих «за» и «против» российской модели социального государства, позволяет выделить ее важную особенность – традиционную систему ценностей (среди которых справедливость и солидарность), носителем которых остается значительная часть населения. Эта особенность при наличии ряда противоречивых тенденций дает шанс на сохранение социального фундамента.