Текст книги "Шаг в пропасть"

Глава седьмая

Трио Экспертов. Вашингтон. Июнь, 2012

Знакомство, хоть и весьма скомканное, состоялось, после чего госпожа Монро провела гостей в маленькую и довольно уютную комнату. Там на столе стояли легкие закуски, кофейник и разные мелочи, которые способствуют быстрому утолению голода.

Двери плотно за собой закрыли и, оставшись только втроем, уселись за стол. Так как оба мужчины выжидательно уставились на единственную даму, то Лилия не стала долго ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу:

– Господа! Вы уже знаете, кто вы такие и для чего мы собрались. Сразу хочу сказать, что я здесь не хозяйка и сама была доставлена сюда всего час назад. Здесь же мне удалось переодеться и отмыть с себя чужую кровь, а за этим столом и в этой комнате я нахожусь впервые.

– При чем здесь чужая кровь? – с полным равнодушием спросил Чарли Бокед.

– Да при том, что вы имеете право знать, в чем добровольно принимаете участие. Несмотря на прямую поддержку данного научного расследования самим директором ЦРУ Леоном Панеттой, наши жизни находятся в огромной опасности.

А затем ярко и красочно расписала все, что произошло с ней совсем недавно в гостинице. Про кровь, про гибель курьера, про похищенные досье. Несмотря на всю выдержку и умение владеть лицом, Чернов таки не удержал отвисшую на грудь челюсть. Зато Чарли Бокед нисколько не нарушил свою идеальную осанку. Так и продолжал сидеть ровно, словно на приеме у королевы.

– Нечто подобное я и предполагал.

Монро уставилась ему прямо в глаза:

– Вы отказываетесь от участия в нашем расследовании?

Казалось, что повисшая пауза будет продолжаться вечно, но знаменитый сыщик ответил гораздо раньше, всего лишь через минуту:

– Остаюсь. Теперь нам отступать уже нельзя. Будет только хуже. Для всех.

Коллеги по команде ему поверили сразу. Причем лично Чернов еще и насторожился: в словах Чарли таилась страшная, неумолимая правда. Если отказаться от расследования, может произойти катастрофа. И нетрудно было догадаться, какого масштаба будет эта катастрофа.

Затем Сергей приложил всю силу воли, чтобы его обращение по имени прозвучало легко и естественно:

– Лилия, а кто еще нам будет помогать при обследовании Пентагона?

Тем самым он подтверждал свое окончательное участие в рискованном мероприятии. Женщина это поняла, и голос ее из обозленного стал более нейтральным:

– С минуты на минуту должен подъехать еще один человек, которого я приписала к себе как доверенного помощника. Хотя он фактически мой непосредственный шеф, директор нашей научной лаборатории Ричард Гонтери. Зато его не надо вводить в курс дела, с самого начала он знает все. – Так как выражение лиц обоих напарников не изменились и вопросов не было задано, Монро догадалась, что с ее начальником и коллегой те незнакомы. Поэтому с явным подтекстом и язвительностью добавила: – Великолепный, гениальный ученый, несмотря на свой высокий рост и несколько нескладную фигуру.

Русский академик опять почувствовал, что краснеет. Так в своей жизни он опростоволосился впервые. И чем больше утекало минут, тем значительнее он осознавал с вою ошибку и понимал ту обиду, которую он нанес больной, страдающей от ожирения женщине. Конечно, еще следовало разобраться, почему произошло такое досадное недоразумение, почему его умение распознавать человека по голосу и мысленно рисовать портрет дало такие жуткие сбои, но это дело могло и подождать. А вот как извиниться и дать хоть какие-то объяснения своим неосторожным словам, следовало придумать как можно скорее. Иначе укоры совести замучают. Да и сама жертва, похоже, не остановится, а так и будет изводить язвительностью да неприязнью.

Но извинения лучше всего принести наедине, а не под пристальным взглядом этого прямого, словно проглотившего метр англичанина. Так что придется ждать удобного момента. А если обычные извинения не подойдут, то, может, следует и приоткрыть некоторую тайну по поводу своего умения составлять портрет человека только по одному голосу.

А сейчас он не нашел ничего лучше, чем миролюбиво заметить:

– Я сужу о человеке не по его фигуре, а по его деяниям. – Правда, тут же развел руками и таки не удержался от некоего подобия извинений: – Хотя порой весьма грешен и пытаюсь мысленно рисовать портрет человека только по его голосу.

– Разве такое возможно? – приподнялись брови английского сыщика.

– Ну, в некотором роде. Раньше у меня всегда получалось.

– О! Невероятно ценное умение! – Похоже, Чарли Бокед поверил в это умение сразу и полностью. – Если бы мне ваши таланты, господин Чернов, я бы проделывал всю свою работу, не выходя из собственного дома.

– Да какие это таланты, так, баловство и не больше, – отчего-то смутился Сергей, отводя глаза в сторону от пристального взгляда жутко полной и некрасивой женщины.

Тогда как она решительно взяла нити всего разговора в свои руки:

– О талантах будем спорить позже, сейчас переходим к основному.

На свободный край стола легла папка с распечатками схем и рисунков. Первый листок пошел по рукам.

– Прежде чем отправиться в Пентагон, вы должны знать, что мы собираемся искать. По нашим предположениям, искомая установка, или прибор, или устройство, может иметь вот такие примерно конфигурации… Или вот такие… А на этом листке – очередной вариант. Вот здесь еще несколько. И еще.

Первым нарушил свою невозмутимость Чарли Бокед.

– Но здесь нигде не указаны размеры!

– Увы, они могут варьироваться от периметра остова всего здания до размеров этого стола. А то и меньше. Зависит от источников питания и способа подводки энергии.

– Так это – полный нонсенс! Искать не знаю что! И там, не знаю где!

– Почему «не знаю где»? В Пентагоне!

– Извините, мадам, погорячился.

Но Лилия вдруг и на прославленного сыщика взъелась:

– Не мадам, а мадемуазель!

– Тысяча извинений, мадемуазель! – Теперь Бокед вскочил на ноги и даже неловко поклонился, ничуточки при этом не согнув шею.

Рассерженная ученая дама только кивнула, принимая извинения, но бросила при этом выжидательный взгляд и на русского академика. Мол, ты еще хоть слово вякни! Сергей Николаевич благоразумно промолчал, хотя и у самого на языке вертелись аналогичные вопросы. Отыскать нечто совершенно непонятной конфигурации и размеров в таком огромном здании, как Пентагон, было делом почти абсурдным и бесполезным.

Промолчал и только с более пристальным вниманием стал вглядываться в рисунки и чертежи. При этом мелькнула мысль, что и Найденыш не знает, как даже примерно выглядит гравитационный разрушитель. О существовании подобного Евгению известно, а вот как он выглядит – понятия не имел. Да и нет его рядом. И как самому выбрать хоть что-то подходящее среди более чем двадцати рисунков, чертежей и набросков?

Но чем больше Чернов к ним присматривался, тем более дельные мысли у него в голове возникали.

– А кто рисовал вот эти все варианты?

– Мой шеф Ричард Гонтери, я и еще несколько сотрудников института, которым известно про гравитационные возмущения и они частично могут представить себе силы, способные вызывать такие возмущения. Дальше мы отталкивались от возможного… ну и капельку от невозможного.

– Понятно! – Академик помассировал виски, словно собираясь решить сложнейшее алгебраическое уравнение. – Ну а вы сами, Лилия, какому варианту отдаете предпочтение?

Монро быстро выбрала три вполне четких и понятных рисунка:

– Вот этим.

– Хм! Самые сложные. – Заметив, как женщина стала хмуриться, Чернов поспешил продолжить: – Я предлагаю вот что… – Он вопросительно обернулся к знаменитому сыщику. – Насколько я про вас наслышан, господин Бокед, у вас просто уникальная интуиция, дар предвидения и просто феноменальные дедуктивные способности. Не скрою, у меня тоже есть нечто, что я могу назвать подспудным чувством на научное открытие. То есть как повышенный нюх у собаки. Утрированно, конечно, но вы меня понимаете?

– Несомненно, господин Чернов.

– Так вот, давайте попробуем соединить наше умение, наш талант прочувствовать нужное направление предстоящих поисков. Для этого уважаемая мадемуазель Монро будет брать в руки очередной рисунок и решительно говорить: «Именно так выглядит гравитационный разрушитель!» Вернее, не так! «Вот этот рисунок наиболее соответствует…»

Стоило видеть, как сразу напряглась и подалась вперед вышеназванная мадемуазель.

– Разрушитель?! Почему вы его так назвали? Вам что-то известно о подобном устройстве?

«Проговорился! – досадовал на себя Чернов. – Надо лучше следить за своими словами и думать, прежде чем ляпать языком! И так уже наговорил этой толстушке кучу незаслуженных комплиментов. Теперь попробуй выкрутись!»

Тогда как в ответ вполне естественно пожал плечами:

– А как еще эту штуковину прикажете называть? Мне кажется, это самое подходящее обозначение. И что вас так смутило?

– Да так… – Женщина расслабилась и вновь оперлась на спинку стула. – Мы назвали это преобразователем, но ваше название будет более верным. Все-таки идет пусть и временное, но разрушение гравитации.

Затем она кивнула, как бы соглашаясь с такими разъяснениями и призывая коллегу продолжить изложение своего плана. Тот и продолжил:

– После каждого такого утверждения мы прислушиваемся к своим чувствам и ставим у себя на бумаге оценки вероятности по десятибалльной шкале. Какой из рисунков наберет большее количество баллов, тот и постараемся рассмотреть и обсудить более пристально. Договорились? – Так как товарищи по команде согласно промолчали и стали готовиться, Сергей продолжил, доставая и свою любимую авторучку с блокнотом: – Приступаем!

Монро брала рисунок, выставляла его перед собой и торжественно изрекала:

– Именно этот рисунок наиболее соответствует чертежам гравитационного разрушителя!

Очень убедительно получалось с ее удивительным и проникновенным голосом. Любой другой человек сразу за каждый рисунок лепил бы отметку в десять баллов не раздумывая. Но только не два уникальных индивидуума, собранных в этом месте по рекомендации удивительной полуразумной машины с собачьей кличкой Большая Бунни. Что Чарли, что Сергей прикрывали глаза, немного задумывались и только после этого рисовали у себя в блокнотах соответствующую их мнениям циферку.

На каждый рисунок уходило по полминуты, и справились довольно быстро. Но как раз перед подведением итогов в комнату вошел высоченный, баскетбольного роста Ричард Гонтери. Так что пришлось немного прерваться, познакомиться и ввести нового соратника в курс проводящегося эксперимента. А уже потом перейти к подсчету выставленных баллов.

Результаты поразили всех. Хотя понятно, что ни Бокед о своем феноменальном предвидении не стал распространяться, ни Чернов кричать не стал о своем умении отличить правду ото лжи. Но суть от этого не изменилась: на все второстепенные рисунки оба уникума поставили оценки от одного до трех баллов. Тогда как на один из них ученый-уфолог поставил восемь баллов, а знаменитый сыщик целых девять.

Несмотря на свой огромный рост и тоже немалую мировую известность, Гонтери быстро вошел в коллектив, чувствовал себя раскованным и не стеснялся высказывать свои восторги порой в несколько простецкой, грубоватой форме:

– Нет, с такими парнями работать нам будет одно удовольствие! Радуйся, Лилия! И нечего на меня своими глазищами зыркать! Смотри, как все просто получилось!..

– И чей это рисунок? – спросил Чернов, уже заготовивший хвалебное восклицание для толстушки. Но потешить ее самолюбие не удалось.

– Не наше! – признался шеф института. – Это один наш юный фантаст, над которым мы смеемся, что он оторван от действительности. Но он мне довольно подробно рассказал, что здесь, почему и как.

После чего Гонтери пустился в дебри таких сложных и запутанных научных понятий, что у англичанина и русского уже на второй минуте глаза покрылись поволокой полного отупения. Хорошо, что Монро это заметила и перебила своего шефа на полуслове:

– Ричард! Все эти детали не имеют к делу никакого отношения. Давайте лучше все-таки поспешим в Пентагон и уже там, на месте…

Чарли Бокед поднял ладошку, прося слова:

– Не лучше ли будет, если мы здесь и сразу попытаемся рассмотреть архитектурные детали главного здания? И если отыщем совпадения с конфигурацией прибора, то впоследствии сэкономим для себя много времени.

– К сожалению, вся информация о здании и методах его строительства нам будем предоставлена только на месте, – прояснила ситуацию Монро. – Вынести оттуда что-либо тоже будет проблематично. Поэтому запоминайте этот рисунок, допивайте кофе, кто желает, и будем двигаться.

И опять Сергей Николаевич вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется закрыть глаза, вновь воскресить перед мысленным взором облик своей идеальной женщины и… пасть на колени с извинениями.

Резко выдохнул, стрельнул воровато на остальных коллег по команде глазами и покорно пристроился в хвост колонны, которую, естественно, возглавила не кто иная, как Лилия Монро.

Глава восьмая

Команда экспертов. Пентагон. Июнь, 2012

Непосредственный проход в здание Пентагона превратился для четверых соратников в эпохальное по сложности событие. Судя по длительным, нудным, а порой и унизительным проверкам, кто-то могущественный весьма жестко приказал создать максимум преград на пути нежелательных визитеров. В одном из помещений пришлось даже раздеться догола, а потом получить собственную одежду уже из окошка в другой комнате. Неизвестно, как к этой процедуре отнеслась мадемуазель Монро, но в компании мужчин громче и витиеватее всех возмущался Ричард Гонтери. А некоторые его выражения ну никак не согласовывались с его мировой известностью и авторитетом ученого. Скорее они соответствовали образ у портового бича. Чего только директор знаменитого института не высказал во время своего все усиливающегося ворчания.

Академик Чернов молчал как рыба, хотя все его внутренние эмоции и недовольство читались прекрасно по лицу. Граждан России, побывавших в этом знаменитом на весь мир здании, и так можно было сосчитать на пальцах одной руки, так что ему просто по всем понятиям следовало тщательно скрывать свое недовольство.

И только знаменитый Чарли Бокед являл собой образец невозмутимого стоика и снисходительного флегматика. Он даже улыбался время от времени, словно находился в театре комедии или в цирке.

Но когда вся команда собралась вместе и приставленный к ним сопровождающий, в звании подполковника, поинтересовался, чего они хотят, именно Бокед довольно жестко потребовал провести их туда, где они могут спокойно и подробно просмотреть все архитектурные планы здания. Офицер и в самом деле оказался весьма информированным в любых вопросах.

– Самый нижний подземный этаж является тайной даже для высшего командования. Туда можно попасть лишь после письменного приказа президента. Как и просмотреть планы того самого, второго этажа.

– Хорошо. Вначале показывайте все остальное, – легко согласился сыщик, – а там, глядишь, и приказ подоспеет.

– Следуйте за мной!

Комнату и в самом деле предоставили такую, что на стоящем там столе можно было разложить все планы и чертежи чуть ли не одним слоем. Но все равно их оказалось так много, что только на поверхностный осмотр ушло почти четыре часа.

Первым не выдержал Ричард Гонтери. Тем более что он уже несколько раз ловил на себе умоляющие взгляды своей подчиненной. И уж кто, как не он, знал, насколько тяжело приходится Колобку, если она хоть раз в час что-нибудь не перехватит или не пожует. И так было удивительно, что она промолчала столько времени.

– Господин подполковник! Какие у вас распоряжения насчет нашего обеда?

– Любые. Вы имеете право посетить любую нашу офицерскую столовую и взять себе те блюда, которые вам понравятся.

После этого захлебывающуюся слюной Лилию Монро уже было не остановить.

– Так чего мы тут расселись?! Немедленно отведите нас в ближайшую столовую!

Подтянутый и стройный сопровождающий кое-как постарался скрыть наглую ухмылку, возникшую у него на лице после таких требований толстощекой дамочки. Молча встал и направился к ближайшему месту со вкусной и здоровой пищей. Хотя, глядя на холеную, наглую рожу штабиста, не только Сергею Николаевичу хотелось пройтись по ней кулаком. Уже в самой столовой академику неожиданно подмигнул господин Бокед:

– Не обращайте внимания. Наша сила не в кулаках и не в оружии, наша сила в наших знаниях и талантах. А бить морду таким хамам – это самих себя не уважать и играть по чужим правилам.

Сергей вместо ответа просто крепко пожал руку сыщика и благодарно кивнул. То есть между такими разными на первый взгляд людьми незаметно образовался прочный мостик взаимопонимания и симпатии. Хотя изначальные причины и крылись где-то глубже, возможно, хотя бы в том самом эксперименте с циферками и баллами. Ведь оба в своих оценках показали удивительное единство и расходились во мнениях на единицу, максимум две. А это уже дорогого стоило!

Кормили здесь недурственно, все-таки сплошная элита, штаб всех сухопутных, морских и военно-воздушных сил самой раскиданной по всем уголкам планеты армии. Хотя обстановка к длинным посиделкам или праздным застольям совсем не располагала: каждый столик был всего лишь на две персоны, да ко всему прочему оказался наглухо прикручен за ножки к полу. Наверное, для того чтобы не сдвигали столы в один ряд и не устраивали дружные празднования, юбилеи или чествования побед.

То есть только и удавалось, что поставить свой поднос на стол да иметь перед собой всего одного собеседника. Хотя за добавкой ходить не возбранялось сколько угодно раз. Лилия встала к линии раздачи самой последней и, когда мужчины уселись в зале сравнительно рядом, не села на пустующее место рядом со своим шефом, а специально разместилась в иной стороне вместительной столовой. Ее и видно не было остальным. И сделала это по одной весьма банальной причине: ей хотелось не кушать, а жрать. Но если Ричард Гонтери давно привык к неуемному аппетиту своей подчиненной, то показывать себя несдержанной обжорой перед сыщиком и особенно перед академиком из России несчастной толстушке не хотелось.

Поэтому наедалась и бегала за внушительной добавкой в гордом одиночестве. Еще и разные вкусные мелочи припасла в свою дамскую сумочку. Потому что в мыслях проскочило некое дальновидное размышление: «Наверное, здесь и заночуем!»

Зато после этого хоть стала лучше соображать. Расслабилась и даже мысленно заранее простила нечаянные оскорбления со стороны симпатичного Сергея Николаевича. Хотя еще совсем недавно, на голодный желудок, готова была оставаться непримиримой и не поддаваться ни на какие извинения до конца собственной жизни.

«Ведь все равно понятно по его виду и намерениям, что извиняться станет при первом же удобном случае! – несколько злорадно размышляла она, когда вся команда опять возвращалась в комнату с чертежами. – А вся моя вселенская доброта будет зависеть от сытости моего желудка. Интересно, когда он отыщет повод и какой именно?»

Но и следующие три часа корпения над схемами и пыльными истрепанными листами прошли в нудном, безрезультатном поиске. Что только ни рассматривали, как ни крутили и ни ставили с ног на голову, ничего сходного с памятным рисунком отыскать не удалось. Подтянутого подполковника, сидящего возле двери, уже давно сменил иной, совершенно однотипный офицер, а четыре соратника все больше разочаровывались в своих способностях. Разве что англичанин не унывал.

– Коллеги, мы на верном пути! Невзирая ни на что – добьемся успеха!

Ричард Гонтери посмотрел на него с упреком:

– Время! Время течет неумолимо, и никто из нас не может предвидеть, когда начнется катастрофа. Гравитационные аномалии растут ежеминутно! Если беда через месяц, то все равно страшно, а если через неделю? Если потоки магмы уже ударяются в земную кору и пытаются прорваться как раз в Японском море? Мы не знаем точно, когда включили это проклятое устройство, поэтому должны рассчитывать на самый худший вариант.

– Ха! Если рассчитывать именно так, то здание надо взрывать уже завтра!

Этот неожиданный вывод Бокеда без малейшего возражения поддержал Чернов:

– Только так! Как по мне, то я вообще удивляюсь всей этой таинственности и секретности, странной возне американского правительства вокруг всепланетной опасности. Следовало уже сегодня эвакуировать из Пентагона всех людей до единого, завтра вывезти секретные документы, сделать несколько пробных точечных взрывов, а уже послезавтра уничтожить здание полностью. Вплоть до тех самых таинственных подвалов.

Директор НИИ потерял дар речи от рвущихся из него возражений, зато вместо него ответила мадемуазель Монро:

– Сергей, не все так просто, как кажется постороннему человеку. Пентагон – это не просто символ для каждого американца, это символ непоколебимости и мирного благополучия для всей остальной планеты.

– Да отбросьте вы свой пафос и посмотрите правде в глаза! – Русский академик даже хохотнул он возмущения. – Здесь не детский сад, и уничтожение всего Японского архипелага, а впоследствии и большей части береговой зоны Тихого океана заставит возмущенное человечество утопить Пентагон вместе с его подвалами и тупыми солдафонами в слюне от презрительных плевков. Мистер Бокед прав, и я еще раз повторю его слова: здание следует взрывать как можно быстрей.

– Вот! Вот именно этим мы и отличаемся от граждан других государств! – наконец-то получил возможность показать свой патриотизм высоченный Ричард. – Это исконно русская традиция: сразу все уничтожить. Так что, господин Чернов, не обижайтесь, но вы очень и очень не правы вместе с мистером Бокедом. Неужели вы думаете, что директор ЦРУ не довел опасность данного положения до президента? Неужели вы думаете, что там и без вас не додумались до того, что здание, возможно, придется взрывать? Неужели…

Но его довольно тихо и спокойно прервал знаменитый сыщик:

– Да! Есть такие подозрения, что и не довели, и не додумались, и не сообщат о грозящей опасности. Уж вы-то должны понимать, что вокруг творится? И где именно этот ваш минусовый колодец находится, не забыли? И то, что о нашей пропаже или смерти во всем мире узнают не скоро?

Такой поворот обвинений несколько сбил Гонтери с мысли, озадачил до такой степени, что он достал свой гигантский носовой платок и стал вытирать покрасневшую лысину.

– Пусть даже так! Но нам, именно нам четверым, дали все-таки шанс отыскать опасность, распознать ее и помочь ликвидировать. И несмотря на поджимающее нас время, мы просто обязаны выполнить поставленную перед нами задачу.

Англичанин вежливо напомнил:

– Так ведь я и начал разговор с утверждения: мы добьемся успеха! Не так ли?

– Хм? Ну да, ну да. – Ричард растерянно повернулся к своей подчиненной, словно ища у нее поддержки.

А ведь Монро и так считалась номинальным руководителем группы собравшихся здесь экспертов. Поэтому она и подвела итог несколько противоречивым прениям:

– Время у нас еще есть, но очень мало. Значит, мы должны поработать внеурочно. А для этого нам нужны три вещи. Первое: регулярное и полноценное питание. Оно у нас есть, как тут сообщили, круглосуточно. Второе: наше всеобщее желание остаться здесь на предстоящие сутки. Ну и третье: договориться о дальнейшем пребывании с директором ЦРУ. Последнее мы можем сделать, связавшись с Леоном Панеттой очень быстро. А вот как по поводу второго пункта?

Причем своего шефа и соратника по институту она не спрашивала. Да тот и сам выжидательно уставился на заморских гостей. Первым улыбнулся Сергей Николаевич:

– Готов работать и ночами. Чем быстрей мы тут закончим, тем быстрей я вернусь к незаконченным делам у себя дома.

– Мне тоже нет смысла задерживаться в Америке, – с некоторой напускной грустью признался Бокед. – Меня в Англии ждет торжественная церемония приема в пэры. А сами понимаете, насколько это хлопотно и ответственно.

– Да, да, да, – с искренним сочувствием закивала Лилия. – Примите наши искренние соболезнования, а также заверения, что и лишней минутки задерживать не станем. А вот вам, Сергей, – она уставилась строго на Чернова, – так быстро отсюда не вырваться. И знаете почему?

– Мм? – Академик в недоумении замер, глядя, как деловито женщина достает из своей просторной сумочки телефон спутниковой связи.

– Да потому, что я в кои-то веки получила приглашение потанцевать. Так что… – Она уже набрала нужный номер и прижала телефон к уху, но в ее голосе не проскользнуло ни капли жалости или насмешки: – Вам придется меня морить танцами до упаду. Как у вас там говорится? Назвался груздем… – Тут, видать, на линию связи вышел сам Леон Панетта, потому что грудной, приятный голос Лилии стал почти бесцветным и чисто деловым: – Здравствуйте! Все отлично. Сравнительно. Нет, раз покушение я пережила, то дальше умирать не собираюсь. Здесь определенные трудности. Пока не отыскали чего-то неординарного. Поэтому решили оставаться здесь и работать ночью. Ну разве что пусть нам предоставят комнату для короткого отдыха. Нет, на роскошные спальни мы не претендуем. Ага! Уже есть такое разрешение? Только и надо, что обратиться к сопровождающему? – Монро хмуро стрельнула глазами в сторону дремлющего возле выхода подполковника. – Спасибо, что просветили, господин Панетта. Мы очень признательны! Да, если что, сразу позвоню. Хорошо, среди ночи тоже не постесняюсь. Всего наилучшего!

Она отключила телефон и молча обвела коллег по команде глазами.

За всех мужчин ответил Чарли Бокед:

– Все было слышно, все стало понятно. Поэтому предлагаю заняться визуальным осмотром здания прямо сейчас. Может, взгляд и уцепится за что-то важное.

Высоченный Гонтери кивнул, не замечая, как маленькая по сравнению с ним Монро пытается заглянуть ему в глаза. Зато этот взгляд уловил и правильно интерпретировал Сергей Николаевич:

– Прошу прощения, коллеги, но ведь уже время ужина? Поэтому предлагаю вначале подкрепиться, осмотреть наше предстоящее место ночного отдыха, а уже потом двинуться в пешую прогулку по одной из самых огромных туристических достопримечательностей нашей планеты.

Его не слишком напугала угроза затанцевать до смерти, но помимо воли хотелось упредить желания этой странной толстушки. И кажется, в ответ он успел уловить мелькнувший отблеск благодарности. Теперь уже точно мадемуазель Монро не придется на ходу доставать из своей сумки прихваченные в столовой продукты.

Ужинали быстро, опять в разных местах. Затем их проводили к комнатам отдыха, и это вызвало наибольшее разочарование. Особенно у Колобка. Комнаты были четырехместные, в виде миниатюрной казармы или тюремной камеры; кроме тумбочки и кровати со сложенными стопкой простынями и одеялом, ничего спящему человеку не полагалось. Причем в «дамской комнате» уже спала на кровати одна из военнослужащих, а две раскладывали свои вещи в тумбочках. У мужчин пока соседа не наблюдалось. Но именно этот аспект показался Лилии наиболее обидным:

– У вас хоть одно место свободное, а у нас – переполнено.

– Сущий пустяк, дорогуша, сущий пустяк! – пытался басовито утешить ее Гонтери. – Сожительницы у тебя тихие, к дисциплине приученные, так что выспишься – всем на зависть. А вот мне каково придется? Только на спине спать да ноги в спинку кровати просовывать.

– Можно матрас на пол кинуть! – предложил Сергей Николаевич, когда они уже шли от жилого сектора к центральным помещениям. – А то и два, если соседа не будет. У нас в России таким высоким служакам всегда специальные места для сна выделяют и порции двойные положены. Ну и все остальное.

Хотя было это сказано без задней мысли, но госпожа Монро приняла оговорку о двойной порции за камень в свой огород. Поэтому чуть ли не на шепот перешла от злости:

– Господа! Не забывайте, где вы находитесь и с какой целью! Так что советую лучше собственное внимание удвоить и смотреть в оба! Мы не на пикнике и не на туристической прогулке!

Чарли Бокед и так находился в состоянии повышенного внимания, поэтому шепот на свой счет никак не отнес и проигнорировал. Ричард Гонтери поперхнулся заготовленным для русского коллеги ответом и с вытаращенными глазами уставился вслед своей подчиненной. Скорее всего, в его адрес она еще никогда себе так шипеть не позволяла.

Тогда как господин Чернов неожиданно даже для самого себя успел при последних восклицаниях толстушки прикрыть глаза и прислушаться к своему внутреннему, умеющему создавать образы чувству. И, о диво! Опять пред ним коротко мелькнуло личико той самой идеальной, взлелеянной в мечтах женщины! Только на этот раз она капризно сложила губки бантиком и готовилась заплакать.

И пришло странное наитие, что шипящая от злости Колобок в данный момент просто обижена неудачным напоминанием и готова на самом деле расплакаться. Поэтому вылетевшие дальше слова показались самыми естественными:

– Лилия, да перестаньте вы обращать внимание на наши грубые мужские шутки. Выше нос и шире улыбку! Все будет хорошо!

Вначале показалось, что Монро сейчас испепелит академика взглядом или разразится истерикой. Но она вдруг фыркнула:

– Как же! Хорошо… спать в казарме? Тем более что у ме ня возникли твердые подозрения… – Она резко сменила тон и повернулась к бредущему следом подполковнику: – А несколько иные, комфортные комнаты отдыха здесь имеются?

– Не могу знать, мадам! – нагло соврал тот. – У генералов свое отдельное крыло.

Хотя было понятно, что и для среднего офицерского звена отыщутся помещения более удобные. А в предоставленных нежелательным гостям каморках коротал время вынужденного отдыха младший сержантский состав. Но, судя по прищуренным глазам Колобка, она эти свои выводы не забудет и вскоре кому-то из здешних генералов мало не покажется.