Текст книги "Противостояние"

Глава тринадцатая
НОВОСТИ ИЗ ДРЕВНОСТИ

Великана баюнга уже ждали. В отдельной лаборатории, где хранилось все его наследство вместе с доставленным гораздо позже саркофагом, чуть ли не у самого порога встречал нахмуренным взглядом Верховный целитель.

– Ну и где тебя так долго носит?

– Завтракал! – ответил тот чистой правдой. – Наставник всегда твердит, чтобы я держал себя в норме.

– Все уже давно позавтракали!

– Чуток припоздал в столовую, да и ем я не как все.

Ректор все-таки уловил нотки каких-то недоговоренностей в словах Шу’эс Лава, посмотрел на него с подозрением, но доставать больше расспросами не стал.

– Вчера мы рассмотрели всякую мелочь, – перешел он к делу. – Но ничего толкового не обнаружили. Даже твоя любимая мазь против бороды оказалась ни на что не годна. Испортилась окончательно после твоего неосторожного вскрытия упаковки в Лудеранском лесу.

Мазь под названием уялса, которую Шу’юс Трит, отец баюнга, оставил в подвале башни возле саркофага, и в самом деле оказалась несколько просроченной. Все-таки планировали припрятать лучшего воина тогдашней современности на пятьсот лет, а он проспал в саркофаге в три раза больше. Сам Шу’эс Лав секрета приготовления мази не знал, отчего уже несколько дней отчаянно ругался перед зеркалом, сбривая ненавидимую им щетину. Мазь вначале ему помогла, бороду ликвидировала сразу в лесу, но вот о своем воздействии на два года словно позабыла. Восстановить такое косметическое средство хотелось обязательно, даже Тител Брайс ею сильно заинтересовался, потому что и ему бритье магическим способом не слишком нравилось.

Оставалось только ждать, что уже помнящий себя в возрасте тридцати шести лет великан вспомнит после очередных ночей и следующие свои годы и расскажет секрет создания. Вот сегодняшним утром ректор академии на это и надеялся:

– Что-нибудь полезное вспомнил про уялсу?

Шу’эс Лав хотел ответить отказом, но неожиданно даже для него в голове замелькали какие-то образы и новые воспоминания. Он растерянно присел на приготовленную именно для него лавку и помассировал лоб пальцами:

– Сейчас, сейчас… – Приходилось работать мозгами со всей интенсивностью, отделяя уже рассказанное раньше от нового «просветления». Через пару минут вокруг баюнга уже стояла группа ученых, занимающаяся его наследством, с нетерпением ожидая новых откровений из прошлого. – Вот! Вспомнил! Только это не про уялсу, о ней пока ничего. А про то, что учудил Крафа и с чего началось противостояние между его сторонниками и всеми остальными.

Все и так надеялись, что за последние девять лет воин-Торговец вспомнит самые главные события из истории своего мира. Так что ажиотаж был понятен: сейчас и в последующие утренние встречи будет рассказываться основное из трагических событий пятнадцативековой давности. И в них причины, по которым началось взаимное уничтожение Торговцев и вселенская война между ними, считались наиболее важными вехами.

– Давай, не тяни! – поторопил Тител Брайс. – Говори все, что помнишь, мы ненужное сами отфильтруем.

– Кому ненужное, а кому в самый раз, – озадаченно морщил лоб Шу’эс Лав. – Например, я отыскал в тридцать семь лет одну баронету божественной красоты и вроде даже как собрался на ней жениться.

– Превосходно, дружище, превосходно! – похвалил ректор. – Но ты брачную ночь помнишь? А свадебное путешествие? – Дождавшись на оба вопроса отрицательного мотания головой, посоветовал: – Ну вот и не распыляйся на пустяки. Вполне возможно, что она тебе отказала и тебя не постигла горестная ноша супружества. По делу, по делу вещай!

Но видимо, и в самом деле всплывшая в памяти баронета разбередила сердечные раны у великана. Потому что он укоризненно посмотрел на всех, тяжело вздохнул и только тогда начал рассказ о тиране:

– Крафа уже был признан самым сильным в применении ментальной атаки. То есть для него создали, скорее всего, излишний, неограниченный вотум доверия во всем. В том числе и по допуску к власти, и по допуску участия в реставрации замка Свинг Реальностей. Считалось, что самый умный, лучший и передовой Торговец сумеет добавить, улучшить, поднять и восславить деятельность нашего сообщества. Ему даже присвоили высший чин в нашей иерархии – трибун решающий. Кстати, подобный титул не присваивался никому несколько тысяч лет со времен Кирриалла Познавшего. Хм, а этого узурпатора, выходит, наградили? И вот как раз на очередном сборе всех наших ученых трибун и выступил с воззванием, полным крамолы и нонсенса, а уже на следующий день – или, правильнее сказать, неделю – по всем мирам прокатилась первая волна убийств и жестоких сражений.

Далее из рассказа стала понятна и суть воззвания человека, который получил титул трибуна решающего. А воззвал он ни много ни мало к полному сворачиванию любой деятельности Торговцев как таковой и тотальному запрету на их неконтролируемое передвижение между мирами. Еще и массу каких-то исторических подтасовок привел в доказательство своей правоты. Там доказывалось, что в случае продолжения спонтанных перемещений в межмирском пространстве оно войдет в резонанс, потеряет стабильность и, как следствие, произойдет гигантский взрыв, аналогичный рождению вселенной, но который будет обозначать и нести только гибель всему живому без исключения.

Подобного абсурда от самого умного и сильного Торговца никто не ожидал.

И в любое другое время его просто бы заплевали. Да так в принципе и получилось на сборах, где подавляющее большинство присутствующих просто обвинили новатора в сумасшествии. Крафа жутко обиделся, пригрозил всем несогласным с его мнением смертью и огласил священную войну всем, кто посмеет выходить в межмирское пространство без предварительной регистрации и заблаговременного разрешения на перемещение между мирами.

Вслед трибуну свистели и плевались.

Но никакой сарказм и призыв к здравому смыслу не остановил кровопролития. Война началась, утопив в крови в первую очередь лидеров и старшин многих кланов, кто открыто насмехался над Крафой. Вначале лидеров, а потом и сами кланы. И в первый месяц никто не мог постигнуть, почему у трибуна так много сторонников, которые с фанатичным блеском в глазах стремятся уничтожать своих коллег. А потом поняли: Крафа до той поры умело скрывал степень своего ментального воздействия на разумные существа. То есть если раньше считалось, что двоих действующих вместе Торговцев великому ученому одолеть не под силу, то выяснилось, что он легко подвергает зомбированию группу в десять, а то и в двадцать коллег.

Также стало выясняться, что к данной войне Крафа шел и готовился очень давно. В его распоряжении оказалось с десяток никому не известных миров, тысячи раскиданных по всей вселенной ловушек, невероятные по мощи средства, виды оружия, которыми он оставлял в местах компактного проживания семей Торговцев выжженные пустыни. Ну и наемные убийцы, прекрасно вышколенные и маскирующиеся порой даже под детей. Их пятерками, а то целыми десятками распоясавшийся и озверевший от крови трибун разбрасывал по всем мирам пачками.

Последние воспоминания баюнга как раз и относились к начавшейся борьбе против этих наемных убийц. Больше он ничего пока вспомнить не мог.

После рассказа все немного помолчали в повисшей тишине. И Тител Брайс от всей души посочувствовал гиганту:

– Несладко тебе пришлось последние девять лет жизни, ох, несладко. Но раз тебя признали лучшим воином, то, значит, ты как-то лучше всех сумел сражаться и с убийцами, и с самим Крафой. Верно? Вот и придумай, как ему лучше всего сопротивляться?

– А толку? – удивился Шу’эс Лав. – Все равно Дмитрий вскоре Крафе башку открутит. Если уже не открутил.

Верховный целитель печально развел руками:

– А если не открутит? Если этот ваш трибун и тут умудрится сбежать от возмездия и куда-то спрятаться? Да и начнет против нас всякие гадости творить, в виде тех же наемных убийц? И нам каждая идея пригодится.

– Хорошо, я попробую. Но пока ничего в голову больше не приходит.

Тут влез с советами один из молодых Арчивьелов академии:

– А может, тебе меньше бодрствовать? Проснулся – позавтракал. И спать. Проснулся – вспомнил. Опять позавтракал и дальше спать. Потом…

– Издеваешься? – рыкнул на него великан. – Намекаешь, что медведю только спать и есть надо?

– Почему сразу медведю? – возмутился юноша.

– Так я ведь не засну!

– Ну и не надо, мы тебя станем в научных целях усыплять. Под полным контролем и присмотром. Господин ректор поможет, правда?

Тител посмотрел на вопрошающего ученика с улыбкой:

– Предложение правильное, хвалю. Да только у господи на Шу’эс Лава никакой болезненной патологии не отмечено. Я уже пробовал и проводил полный осмотр своими силами и понял: лишний сон тоже ни к чему не приведет. Его память как бы постепенно просыпается, не сразу. Ускорять этот процесс нельзя, можно вообще нечаянно стереть все последующие воспоминания навсегда. И так остается удивляться, как за полторы тысячи лет разумное существо не просто в живых осталось во время такого сна, а вообще осталось разумным. Хотя отклонения отыскать при сравнительном анализе можно всегда. Например…

Понимая, что сейчас Верховный целитель уйдет в занудную лекцию по парапсихологии, одну из тех, на которые его частенько пробивало и которые ученики, соратники и случайные участники творческого диспута слушали с открытыми ртами, баюнг вовремя встрепенулся:

– А может, не надо о моих заскоках и неадекватных реакциях? Да еще и во всеуслышание?

– М-да? Ну ладно. Хотя тебе как ученому тоже было бы полезно про свои патологии послушать.

– Большое спасибо, я уж как-нибудь обойдусь. Работаем? – Великан указал взглядом на странные тонкие стержни, которые держали в руках и крутили между пальцами почти все присутствующие.

– Как раз начали перед твоим приходом, – согласно кивнул Тител, поднося подобный стержень к своим глазам. – И вот пытаемся понять: что это такое?

– Ага! Еще скажите, что отыскали в моих вещах.

– И скажем! Хотя сразу по твоим глазам догадываюсь, что ты этому не веришь и первый раз в своей жизни видишь?

– Ну да.

– Тем не менее. Вот в этих жалких остатках, скорее всего коробках из древесины. В каждой лежало по восемь штук.

Шу’эс Лав получил и в свои ручищи непонятную вещицу, которая была размером с его указательный палец, и рассматривал ее в какой-то прострации. Ну а ректор продолжал перечислять:

– Похоже, коробочек было шесть, и мы как раз начали выдвигать предположения. На патроны не похожи, пороха внутри нет. Хотя сделаны из неопределенного пока сплава, но оружием или амуницией тоже являться не могут, слишком хрупкие. Являться амулетами тем более не могут, в них ни капельки магии и тем более ни одной защитной структуры. Только вот на тебя и надеялись.

Потом повисла пауза, во время которой присутствующие уставились на великана во все глаза. Кажется, у того мелькали какие-то воспоминания или ассоциативные словосочетания, так и казалось, что сейчас запрыгает с криком «Эврика!».

Получилось тихо и буднично.

– У меня такое четкое ощущение, что эта вещица из моего детства. Но с чем ни пытаюсь сравнить, на ум приходит только маленькая свирель, скорее даже свисток определенной конструкции. Когда мы в них наигрывали мелодию, то радужные бабочки с размахом крыльев чуть ли не до метра летели на зов и усаживались на вытянутую руку. Это было так красиво и волнительно. Бабочки жили тогда почти в каждой долине с пушистыми туюсками.

И опять заговорил тот самый пытливый Арчивьел:

– Ну, одна дырочка тут вот с торца имеется. Мы и дуть уже пробовали, но звуков – никаких.

Великан напряженно всматривался в предмет.

– На той свирели тоже одна дырочка, для выхода звуков, и мелодия создается не воздухом, а прикосновением губ. Особая порода дерева, резонансы сложные.

А потом взял да и приложил странную вещицу к губам. И, как все поняли в следующий момент, угадал. Дивные, ни на что не похожие звуки потрясли всех до глубины души. Но зато теперь уже великан не сдерживался от бурного восторга:

– Точно! Угадал! Только это, скорее всего, усовершенствованный, так сказать технический, вариант. Надо же! В детстве такого не видывал, да и позже. Видимо, совсем за пару лет до моего сна придумали.

Тител Брайс попытался сразу ухватиться за мелькнувшую у него догадку:

– А зачем придумали?

– Ну, как манок для бабочек, наверное.

– Ага! И положили возле твоего саркофага? Лучшему воину и лучшему борцу против ига подлого Крафы? Не замечаешь определенной связи?

Великан пожал плечами:

– Связь может быть любая, вплоть до того, что я завещал положить их как подарки для моих прапраправнуков.

– Логично! Но если они воздействуют на ваших огромных бабочек на каком-то подспудном, ментальном уровне, может, это помогает и на трибуна решающего оказать воздействие? Или хотя бы оградиться звучанием этой музыки от коварного ментального воздействия?

Глаза баюнга горели пониманием.

– Вполне! Очень может быть! Наверняка ведь со мной отправили некое действенное оружие против узурпатора. Просто никто не подумал, что я смогу забыть и суть его применения. И не удивлюсь, если я сам помогал создавать эту свирель-манок. Я ими в детстве очень восхищался. Так что давайте сейчас и попробуем.

Коллектив ученых сразу же и приступил к делу. А Шу’эс Лав внутренне ликовал: «Если это и в самом деле поможет против ментального воздействия, тогда можно с полной уверенностью устремиться на помощь графу!..»

Глава четырнадцатая
ПОНЯТЬ СЕБЯ

Александра Светозарова уже давненько не заходила в то помещение, где формировалась и создавалась магическая сущность. Поэтому ей сразу бросились в глаза изменения в отделке интерьера. Ни одного участка серой стены не осталось – они теперь завораживали разноцветными переливами и вкраплениями искусно нарисованных цветов. То же самое касалось бассейна с суспензией и смонтированной там вертушкой, приборами управления и прочими научными устройствами. Все они внешне походили теперь на какие-то огромные загадочные игрушки. Складывалось впечатление, что Эрлиона, словно заботящаяся мать, решила заранее украсить «детскую комнату» по вкусу и подобию своих предпочтений.

Графиня потому и не удержалась от восклицания:

– Ой, как красиво! Подобного я даже в лучших рекламных каталогах не видела!

– Тебе тоже понравилось? – Голос Эрлионы струился гордостью и счастьем. – Все должно быть эстетично и прекрасно! – И сразу другим тоном добавила: – Правда, некоторые против такой прелести сильно возражали.

Сразу догадавшись, кто мог быть этим «некоторым», Александра беззаботно фыркнула:

– Не стоит обращать на них внимания. Наверняка они старые и ничего в настоящей красоте не понимают.

– Вот точно так я ему и ответила. Так он мне доказывает, что взросление ученого как раз и начинается с целесообразности окружающего бытия и осознания его строгой гармонии. Лишняя аляповатость, мол, приведет к расслабленности и задержке взросления. И до сих пор не соглашается с обязательным облачением в парадные одежды.

– А-а? – Графиня недоуменно осмотрела двух юных Арчивьелов, которые, стоя у бассейна, с интересом прислушивались к диалогу между двумя подругами. Мальчики выглядели вполне буднично, но уточнить не помешало бы. – Почему парадные?

– Да не сейчас, конечно, – досадовала магическая сущность. – А во время церемонии рождения. Когда вы все соберетесь здесь и будете петь торжественный гимн-клятву целителей. Мне кажется, что для такого случая надо надевать на себя нечто самое нарядное и красивое.

– Бесспорно! Тут даже иное мнение и в расчет принимать не стоит. Такой праздник! Такое событие! И не волнуйся по этому поводу, против нас двоих любые несогласные позорно отступят.

– А почему двоих? – с недетской серьезностью вмешался в разговор землячки и Эрлионы Виталий Кутушев. – Мы тоже считаем, что надо надеть на себя самые лучшие и красивые одежды. Но ни в коем случае не официальные парадные тоги академии.

И его с ходу поддержал другой мальчуган, Серж Килти, выходец с мира Гинвейл:

– Тоги хороши для встречи императора, а не для рождения нашего магического товарища. – И тут же раскрыл некий, наверняка большинству известный секрет: – Девчонки уже себе создают настолько разные платья, что в глазах рябит. Ну и мы стараемся, каждый по своему вкусу и желанию.

То есть к торжественному событию дети готовились с огоньком, фантазией и радостным предчувствием очередного чуда в их жизни. Что в любом случае не могло не радовать и взрослых.

Вот только магическая сущность с некоторой ревностью обратила внимание на оговорку Сержа:

– Почему именно «товарища»? А вдруг родится девочка? Да и я сама больше хотела бы иметь сестричку.

– Ну так… э-э-э… вроде неизвестно заранее, – замялся мальчик, взглядом прося о помощи своего более бойкого на язык и лидирующего в любой компании товарища.

Виталий не стал теряться перед невидимой собеседницей, прекрасно помня, что она для того же Сержа считается дочерью и должна уважительно обращаться к нему со словом «папа».

– Брат – это даже лучше. Я вон всегда мечтал иметь старшую сестру. Так что ты, Эрли, не пожалеешь. Мало того, мне кажется, что и все остальные, в том числе и ученицы академии, уверены, что вторая магическая сущность будет мальчиком, и сейчас практически идет только спор на тему, какое у него будет имя.

В голосе Эрлионы уже послышалось явное недовольство:

– Я слышала такие разговоры, но совсем не придала им значения.

Так что пришлось графине несколько сгладить возникшие разногласия:

– О чем тут спор? Вот когда сущность родится, сама и определяться будет. Точно так же, как и ты, Эр, сделала. Не лишайте ее или его права выбора заранее. – И тут же постаралась перевести тему разговора в другое русло: – Да и вообще, мы здесь по делу собрались или просто поговорить? У нас ведь перед обедом запланировано несколько важных мероприятий. Не забыла?

Упоминания о деле пошли магической сущности на пользу. Она сразу же сделала вид, что забыла о теме беспредметного спора, и стала распоряжаться своими помощниками:

– Сегодня вас трое, поэтому будем опробовать скорость вертушки в три четверти от максимума. Причем несколько раз будете меняться местами, а я буду проверять сингулярность концентратора флуктуации счастья. По логике, он уже должен действовать, ведь суспензия практически живая, но подобную нагрузку мы ему еще не давали.

Интересно было наблюдать, как оба мальчугана, с высочайшими титулами целителей третьего уровня, сразу стали невероятно серьезными, подтянутыми и с сосредоточением принялись настраивать аппаратуру управления. При этом в некоторых моментах они непроизвольно порывались командовать и даже командовали действиями Эрлионы и графини Светозаровой. Конечно, делали это не постоянно, а исходя из конкретного действия или научной целесообразности. То есть именно в такие моменты Александра вдруг четко понимала, насколько эти дети отличаются от миллионов подобных им сверстников, и даже загордилась, что вот ей доводится общаться с такими уникальными и великими вундеркиндами от магии целительства. Ведь трудно было представить подобное: девятилетние ребята – и уже Арчивьелы. То есть те, кто в мире Зелени контролирует территории, сравнимые по площади с большим государством, в котором до десятка провинций, управляемых, в свою очередь, Маурьи, целителями второго уровня.

А ведь и это еще не предел их развития и становления как магов. Вполне возможно, что ребята к совершеннолетию, если не раньше, достигнут четвертого уровня, которым обладают пока только Тител Брайс и Дасаш Маххужди. Силы таких целителей просто невероятны и до конца не исследованы даже ими.

И эта история, когда Виталий, уже тогда будучи Арчивьелом, некоторое время сильнее всех светился от большого количества вернувшихся в него даров самоисцеления, интриговала и заставляла всех ждать чего-то необычайного. Ну не могло в этом мире такое случиться просто так, без всяких последствий. Причем последствий только хороших или благоприятных. Раз мир Зелени именно так распорядился своими дарами, значит, это совершено с каким-то определенным умыслом.

Его товарищ Серж Килти тоже был из тех «светящихся» ребят, которые участвовали в отпускании даров, плененных в ларцах Кюндю. В то время он уже имел титул Маурьи, но во время рождения Эрлионы, после пения торжественного гимна, он и еще сразу тридцать один Маурьи, все эти мальчики и девочки, стали Арчивьелами. Тогдашний всплеск магического счастья прокатился по миру Зелени и был прочувствован всеми без исключения обитателями. Сказочное чудо, нереальное наложение многих линий бытия и судеб на момент рождения – вот и получилось архиважное событие для многих миров. Именно для многих. Ведь подавляющее большинство детей-сирот граф Дин Свирепый собирал в иных мирах, а добрая четверть была найдена им на Земле. И после окончания академии каждый из них должен возвратиться на родину и там уже спасать людей от болезней. В том числе от болезней моральных, духовных и вызванных неправильным развитием общества.

Поэтому совсем неудивительно, с каким нетерпением и восторгом, счастьем и упоением, томлением и предвкушением все без исключения ученики академии ожидают рождения второй магической сущности. Если при рождении первой произошло такое смещение в пользу добрых, праведных сил целительства, то что случится, когда родится сестричка Эрлионы? Ну или брат. Уже сейчас предполагалось, что силы нового существа будут раза в два больше, да и петь гимн-клятву целителей теперь собирались все без исключения. Даже особенного предупреждения на эту тему со стороны ректора, которое он оглашал несколько раз, можно было не ждать.

Но работа есть работа.

И вскоре уже Александра с некоторым волнением усаживалась на сиденье-люльку вращательного устройства. И только тогда сумела рассмотреть, что вся вертушка сделана в виде цветка, скорее даже лотоса. Так что ее интерес был вполне понятен.

– Мне кажется или все устройство несколько иного плана? На лотос похоже.

– Угадала! – улыбнулся ей в ответ с противоположного сиденья Виталик Кутушев. – Мы в последние дни слово «вертушка» уже и не употребляем. Только и говорим: Лотос. И красивее, и эстетичнее, и совсем иной подтекст получается.

– А кто придумал такой дизайн?

На этот вопрос поспешил ответить Серж Килти:

– А тут сразу трое постарались. Эрлиона подала идею улучшить, Виталик – сделать в виде определенного цветка, ну а Дасаш Маххужди все рассчитал с невероятной скоростью. Остальное организовал за пару дней наш ректор, снабженец академии Зейлонг и наш главный академик по художественному дизайну Джейк Слейви. Ну а мы уже все вместе старались подобрать цвета и создать особые краски для покрытия. Правда, здорово получилось?

– Обалдеть! – не постеснялась выразить свой восторг просторечным выражением графиня. – Любой из вас может смело зарабатывать на жизнь не только исцелением страждущих. В каждом из вас гармонично развито чувство прекрасного.

– Начинаем движение, – предупредил голос магической сущности. – И не забывайте фиксировать все свои впечатления и всплески эмоций.

Вращение Лотоса возникло мягко, с завораживающей легкостью. Потом так же плавно начались вертикальные спуски и подъемы. Первое касание люлек о суспензию, или, иначе говоря, концентрат креативных флионов и тысяч иных природных и магических ингредиентов, спровоцировал бурные всплески жидкости, водовороты из торнадо и шлейфы вращающихся в радужных брызгах вихрей. Совсем не мокрый туман окутал Александру вначале плотным непрозрачным коконом, затем все прояснилось, зрительные образы как-то странно сместились, наслоились друг на друга – и создалось впечатление, что прямо перед собой графиня видит сразу два лица. Глядя в одно место, она отчетливо могла рассмотреть и Виталия Кутушева и Сержа Килти. И в то же время мысленно продолжала общаться с магической сущностью:

«Слушай, Эр! Да здесь совсем иные ощущения! И это вот видение сразу обоих ребят… У меня все в порядке со зрительным восприятием?»

«Все нормально, не переживай. Так и задумывалось. При этом ты можешь глаза закрыть и все равно будешь видеть то же самое, потому что здесь восприятие ведется на уровне подсознания. Просто твой мозг экстраполирует связь с иными реципиентами в привычный зрительный образ».

«А почему – реципиенты? Неужели ребята от меня что-то забирают?»

«Как целители, да еще такого уровня, они уже могут считывать полную информацию о твоем здоровье. Ну и о здоровье твоего ребенка».

«Ох! А не рано ли им в таком возрасте такие тонкости высматривать? – забеспокоилась графиня, хотя чувствовала эйфорию счастья всем естеством, все больше впадая в нирвану телесного единения с магической суспензией. – Они ведь совсем дети еще!»

«Шурочка! Ты еще и меня в дети запиши по моей несуразной молодости, – засмеялась Эрлиона, хотя и пыталась сделать вид, что обиделась. – Они – Арчивьелы!»

«Так что, у них и детства нет?»

«Спасибо папе Диме, оно даже у меня есть, а уж у этих ребятишек – и подавно. Просто одно другому не мешает. И знания о строении тела человека такие целители, начиная с уровня Маурьи, получают в первую очередь».

«Все равно мне как-то неловко».

«Прекращай напрягаться! – пусть и мысленно, но прикрикнула на графиню подруга. – Расслабься, наконец, и дай нам нормально провести твое обследование!»

«Хм! Так здесь меня только обследуют? А ведь вначале пригласила как помощницу в деле проверки нового состава в целительском бассейне!»

Скорость вращения вертушки к тому времени достигла запланированного максимума, магическая суспензия вихрящимся цветным туманом стояла столбом до самого свода. Ну и отвлечься от переживаний, сбросить с себя груз напряжения и забот приходилось в любом случае: кровь словно кипела от струящейся в ней энергии, физическое тело пронзали импульсы блаженной истомы, а всесокрушающая радость и счастье лавиной накрывали сознание. Куда там в таком состоянии думать о стеснении или житейской целесообразности. Ну и в конце концов все сомнения показались смешными и несущественными.

А потом Александра и сама смогла просматривать не только лица юных Арчивьелов, но и все их внутренности, каждую клеточку их тела, вплоть до тончайшего среза на кончике волос на голове. Словно взгляд стал обладать способностями всепроникающего рентгена, портативного микроскопа или силой радиографии. Но все эти поразительные умения, к сожалению, не подкреплялись никакими дополнительными знаниями. То есть при желании заметить болезнь в теле иного человека мог лишь хорошо обученный целитель. Но уж ни в коей мере не лучшая агент погибшей конторы спецопераций.

Зато наверняка Арчивьелы, да и сама Эрлиона, могущая своими чувствами находиться в четвертом кресле, легко просматривали не только состояние будущей матери, но и состояние ее пока еще только формирующегося ребенка.

Но в данном колдовском действе вдруг оказались, проявились, раскрылись совершенно иные, никем не предвиденные даже стороны. Причем вначале расслабленная Александра восприняла мелькнувшие картинки как некое дополнение к испытываемому счастью и физической расслабленности.

Первым мелькнул кадр с массивным, перекрученным в виде штопора сталактитом. Подобные красоты выставлялись в музеях природоведения, подсвечивались разноцветными огоньками и завораживали своим видом любого исследователя. Словно при рассмотрении голограммы сталактит в кадре провернулся несколько раз вокруг своей оси, давая полюбоваться собой со всех сторон.

То есть создавалось впечатление, что в фейерверк красочных салютов стали попадать кусочки какого-то рекламного или научно-популярного фильма. Но так как фильм этот был высококачественный и цветной, то графиня Светозарова подумала, что все так и надо.

Но отрывки из одного фильма чуть позже сменились иными кадрами. Довольно отчетливо удалось рассмотреть дивный рисунок из пересекающихся в разных направлениях цветных линий. Конечно, рисунок нельзя было сравнить с каким-то шедевром (пришлось хорошенько сконцентрироваться, присмотреться и только тогда понять, что он из себя представляет) наскальной живописи, но некое совершенство и законченность поражали сразу. Рисунок был показан под разными углами и чуть ли не проведен анализ краски, используемой при создании этого произведения. И все равно Александра на эти фильмы обратила внимания не больше, чем на отдельные деревья леса, мелькающего за окном скорого поезда.

Но когда показался второй подобный рисунок, женщина насторожилась. Сказались рефлексы и навыки бывшего лучшего агента секретных служб. Что-то было в этих рисунках однозначно общее и требующее разгадки. Ну и уникальные умения аналитика, врожденное предчувствие важности момента сработали. Тут же постаралась абстрагироваться от счастья и радости, переполнявших все тело, и сконцентрироваться на так ее озадачивших кадрах. Ведь ничего подобного раньше видеть не доводилось, слышать тоже. Уж на что Дмитрий много в своей жизни повидал, но и он не упоминал про нечто подобное. А что это значит?

При всей своей логике и умении соображать на поставленный вопрос графиня смогла сама себе ответить только через несколько минут:

«В этих рисунках явно что-то зашифровано. Ну и кадры фильмов демонстрируются именно для меня. Или… не только для меня? – Она по-иному сконцентрировала свои мысли. – Эр! Очаровашка ты наша. А вот скажи мне, что это у меня мелькают за кадры перед глазами? Какие-то сталактиты и зашифрованные рисунки. Это так положено? Или у меня галлюцинации?»

Подруга отозвалась не сразу, настолько была занята общением с ребятами и просмотром получаемых результатов:

«Не должно быть у тебя никаких галлюцинаций. Да! И кадры никакие мелькать на посторонние темы не должны. И вообще, я тебя просила расслабиться и ни о чем не думать».

«Так я и не думала! Это все помимо моей воли!»

«Быть такого не должно! В бассейне наглухо отсекается любое общение с внешним миром и даже воспоминаниями, мы это контролируем приборами. Ребята полностью сконцентрированы на работе, и ни о каких рисунках или сталактитах у них и мыслей не возникало».

«Значит, подумал кто-то другой, – была уверена в своей правоте графиня, – и передал мне это в адресном и специальном формате».

Магическая сущность стала уговаривать подругу, словно маленькую:

«Шурочка, ну сама посуди, кто бы мог это сделать? Магическая суспензия еще не обрела разум и пока работает только как усилитель наших целительских возможностей. Ну а твоему плоду только от роду пару недель, и для него само понятие осознания, сложного видения и передачи мыслей невозможно по умолчанию».

Напоминание о беременности повернуло мысли Александры несколько в иную плоскость: