Текст книги "Истребитель. Ас из будущего"

– Сдюжим! Наполеон вон Москву занял, а убег все равно. И Гитлеру шею свернем.

– Поле зачем минируете?

– Приказ был. Давеча один самолет тоже сесть пытался, да ракету красную увидел и улетел.

– Кабы не бензин, я бы тоже мимо пролетел. Взлетать теперь как?

– Утром придумаем что-нибудь.

Самолет за Тихоном не числился, но он уже чувствовал ответственность за него, даже уважение. Сначала он его всерьез не воспринимал, уж больно древний. Биплан, смешные расчалки крыльев, полотняная обшивка – того и гляди развалится. А ведь из всех передряг с достоинством вышел и его с капитаном спас. Нет, не бросит он У-2 посреди минного поля… Хотя вот сейчас можно встать и уйти: он же в списках ни одного военкомата не числится, и документов нет. Пришел из другого времени или измерения, но провел тут день, и как будто всю жизнь прожил. Свой он, русский, и земля тут его. Враг жестокий и сильный пришел, значит – надо сражаться. В конце концов, он рядовой запаса, обученный и годный к строевой. Не в тылу же ему сидеть? Это он сейчас понял, осознал и твердо решил – будет сражаться. И в принципе уже начал. Хотел ведь в юности летчиком стать, но не получилось – по многим причинам. А сейчас удобный случай. После мотодельтаплана У-2 – как следующая ступень в небо, самолет все же.

Понемногу он успокоился, прилег и уснул. В лесу тепло: июль, ветер слегка кронами деревьев шумит. К утру немного озяб и проснулся.

В паре метров от него спал вчерашний минер, обняв штангу миноискателя. На вид мужику все пятьдесят дать можно, волосы уже с проседью, а в петличках один треугольник. Тихон попытался припомнить, какому же это званию соответствует. Вроде младший сержант, но до конца он не был уверен.

Тихон сел и стал размышлять. Первым делом позавтракать бы, вторым – самолет заправить бензином и маслом. А лететь куда? И как после заправки взлететь с минного поля? То, что они сели и не взорвались, – удача редкая, везение, счастливый случай. Только дважды может не повезти.

Немного погодя проснулся минер:

– Ох, сморило! Доброго утра, товарищ летчик!

– Доброго, – кивнул Тихон. – Перекусить ничего нет?

– Сам бы поел, да нечего. Старшина должен утром привезти, если не забудет.

Раздался далекий гул моторов, причем сверху, и гул необычный.

Тихон вышел из-под деревьев.

На большой высоте шли ровным строем бомбардировщики, да не наши, немецкие. На восток летят, бомбить.

Тихон спохватился: У-2 на середине поля стоит и сверху виден отлично. Если немцы заметят и сбросят бомбу, все минное поле может сдетонировать. Мало не покажется: самолет в клочья разнесет, и осколками и его, и минера посечет.

– Вас как зовут?

– Младший сержант Басаргин!

Эка он официально…

– Нам бы самолет к деревьям подтащить, сверху видно как на ладони.

– Это верно. Только мины снимать придется.

– Их по-любому снимать надо. Если бензин капитан привезет, мне же взлетать придется.

– У меня приказа не было мины снимать, – уперся минер.

– Да ты что, Басаргин! Военную технику бросить прикажешь? Да еще в исправном состоянии! На фронте ведь каждый самолет на особом счету…

– Тьфу, едрит твою! То ставь, то снимай!

– Метров сто мне надо, и развернуть. Сам видишь, лес впереди, мешать будет.

– Вот привезут бензин, тогда сниму.

– Это долго будет.

– Мины третьего дня ставили, дерн над ними пожух, потемнел уже. Если приглядеться, увидишь. Да и порядок расположения знаю. Сами мины снимать не буду, только взрыватели выкручу.

– Не бабахнет?

– Без взрывателя не опасно.

Только к полудню послышался звук мотоцикла, и прямо к ним через лес прикатил бравый капитан на мотоцикле с коляской. За рулем боец, капитан сзади него восседает, а в коляске – две канистры бензина.

– Раз обещал – сделал.

– Спасибо, товарищ капитан. Басаргин, снимай мины!

Тихон ухватил обе канистры. Тяжело, каждая по двадцать литров. Донеся их до самолета, забрался на центроплан. Пробка бензобака перед козырьком пилота, весь полет перед глазами маячила. Бензин из канистры Тихон осторожно перелил в бак, боясь пролить.

Мотоциклист, забрав канистры, укатил, а капитан довольно потер руки:

– Летим?

– А куда? Если в Смоленск, назад, то топлива не хватит. С полным баком не дотянули, а сейчас приняли сорок.

– Надо же, не рассчитал, – озадачился командир. – Ну да главное – взлететь, а по ходу еще аэродромы будут – хоть в Калуге, хоть в Вязьме.

– Ага, нас там только и ждут…

– Если вы насчет бензина, то я договорюсь.

– Еще поесть бы…

– Ох! Забыл!

Капитан расстегнул командирскую сумку и достал из нее кольцо полукопченой колбасы и несколько кусков хлеба – все в пергаментную бумагу завернуто.

– Ты ешь, я в столовой подхарчился.

– Басаргин, иди сюда! – крикнул Тихон.

Когда младший сержант подошел, Тихон отломил половину кольца, поделил хлеб и протянул ему половину:

– Угощайся да товарищу капитану спасибо скажи.

– Спасибо…

Басаргин сразу же впился зубами в колбасу.

Тихон последовал его примеру. То ли потому, что проголодался, то ли потому, что колбаса была настоящей, без сои и других современных добавок, но она показалась ему очень вкусной. Запах дурманящий, аж слюни текут.

Угощение съели быстро.

– Ну что, Басаргин, как там с минами?

– Еще два десятка метров пройти, и можно взлетать.

Через полчаса полоса к взлету была готова.

– Басаргин, ты там веточку, что ли, в землю воткни, чтобы я направление видел, в сторону на мины не свернул невзначай.

Когда младший сержант вернулся, втроем они приподняли хвост и развернули самолет на месте. Капитан забрался в заднюю кабину.

Тихон провернул винт и поставил его в положение компрессии.

– Басаргин, помоги. Как я рукой из кабины махну, крутани винт резко. Только руку сразу убери и сам в сторону…

– Понял.

Тихон взобрался в кабину, пристегнулся ремнями и дал сигнал.

Басаргин рванул за винт и сразу метнулся в сторону.

Мотор заработал. Лето, тепло, хороший мотор с пол-оборота заводиться должен.

Тихон погонял двигатель на малых оборотах. Газу давать нельзя, колодок под колесами нет.

Когда стрелка указателя температуры масла дошла до сорока градусов, он дал полный газ, и самолет пошел на взлет. Подпрыгнув на кочках, У-2 взмыл в небо.

От Тулы, которая теперь была за спиной, в сторону Москвы тянулась железная дорога. Вдоль нее Тихон и направил самолет. Небо непрерывно оглядывал, в зеркало назад смотрел, учитывая предыдущий опыт.

Через полчаса лету от железнодорожной ветки появилось ответвление влево. На запад пошло, на Калугу. Тихон туда повернул.

Еще через полчаса легкой болтанки он увидел аэродром и на нем – наши И-15 «Чайка». Так он и приземлился – у посадочного «Т», зарулил на свободную стоянку.

– Товарищ капитан, вы бензин достать обещали…

Когда капитан ушел, Тихон подошел к механикам, поздоровался.

– Хлопцы, где у вас штурманская?

– А вон, где «чулок» висит. Там метеоролог и штурман полка.

Тихон направился туда: надо было добыть полетную карту, сколько можно вдоль железной дороги летать…

Напустив на себя серьезный вид, он открыл дверь дома и поздоровался.

– Мне бы карту…

– А вы, товарищ, из какой эскадрильи? Что-то я вас не припомню…

– Из отдельной эскадрильи связи. На вашем аэродроме пролетом, а карты местности к западу от Калуги нет.

Штурман хмыкнул, но карту дал.

Тихон поблагодарил, а выйдя, спросил у проходящего техника:

– Где у вас вещевой склад?

Техник показал рукой.

Тихон и тут решил действовать решительно, даже нахраписто. Представившись пилотом самолета связи, потребовал летный планшет – сумку плоскую, с прозрачной стороной из целлулоида тонкого. Удобно: карта в сумке, а кусок местности видно хорошо. В полете карту без планшета на колене не разложишь, ветром сразу порвет.

Планшет ему выдали.

Тихон тогда и вовсе обнаглел, летные очки потребовал. И очки ему выдали. Он был доволен – прибарахлился немного.

Когда он подходил к стоянке, от нее уже отъезжал бензовоз.

– А я уж думал, куда это пилот запропастился? Пришлось механику пачку папирос отдать, чтобы заправить помог.

– Вот спасибо, теперь точно доберемся.

Механик и винт помог провернуть, и мотор запустить.

Тихон вырулил к старту. А стартер – человек с флажком – был удивлен: команды на вылет начальник штаба или руководитель полетов ему не давал, однако отмашку дал. Самолет не их полка, пусть летит.

Уже недалеко от Смоленска им попалась пара немецких истребителей. Но они прошли встречным курсом и на значительно большей высоте. Не заметили У-2 или решили не отвлекаться от выполнения своего задания, только атаковать не стали.

Тихон благополучно приземлился на аэродроме, с которого взлетел вчера.

Капитан попрощался и ушел, а Тихон снова начал раздумывать: где лейтенанта вчерашнего искать, если он ни должности, ни фамилии его не знает? Решил держаться рядом с самолетом. На аэродроме У-2 всего один, да и номер его лейтенант запомнить должен – на борту фюзеляжа крупно «09».

Но за весь день лейтенант так и не появился.

Чтобы не остаться голодным, Тихон поплелся в столовую ужинать. Каша с тушенкой и чай с бутербродом подкрепили его силы. И тут дошло: лейтенанта надо ждать именно у столовой, а не на стоянке. И если командир здесь, он обязательно появится.

Спал Тихон на стоянке, под крылом самолета.

Рано утром механики начали прогревать двигатели, и воздух сотрясался от рева десятков моторов. Все-таки у «ишаков» мотор в четыреста сил и ревет соответственно.

Посвистывая, Тихон пошел в туалетно-душевую. Там была умывалка – длинная труба с отверстиями. Просто и незамысловато, но одновременно может умываться до двух десятков человек.

В столовой уже было много народу. Немцы делали налеты бомбардировочной авиацией с утра, и истребители готовились к отражению атаки.

Тихон позавтракал и сел в угол за пустой стол, чтобы видеть вход.

Лейтенант заявился около восьми утра, из чего Тихон сделал вывод – командир не из пилотского племени, а политработник или штабист. Он тут же подскочил к нему и вытянулся:

– Товарищ лейтенант, ваше задание выполнено, вчера вернулся на аэродром.

– Какое задание? Ах да, с капитаном… Только я вам не командир.

– Как же, – растерялся Тихон, – я же вывозил вас с аэродрома за Смоленском…

– Вывозил, – кивнул лейтенант, – но не столько меня, сколько знамя и документы.

– Вот о документах я речь и веду. Вы же помните, бомбили нас сильно, у меня все документы сгорели. Красноармейская книжка, продовольственный и вещевой аттестаты, денежный, и форма тоже. В одном комбинезоне остался. Только вы помочь можете, здесь меня не знает никто. А без документов, сами понимаете, я никто.

– Да, сложное положение. Бомбежка сильная была, людей много погибло. Так ведь и эскадрилья перестала существовать, ждем приказа о расформировании. Ладно, попробую, что смогу.

Но оказалось, что лейтенант смог многое. Среди документов, которые он привез в вещмешке, были чистые бланки и печать. Лейтенант заполнил красноармейскую книжку, благо они без фото были, а также вещевой и продовольственный аттестаты.

– А денежный аттестат я не могу тебе выправить. Это прерогатива начфина, а он погиб. Мне и за это влететь может, да что уж теперь… эскадрильи нет, как нет и самолетов.

– И куда мне теперь? Самолет исправен, пилот перед вами… Бросить вверенную мне технику я не могу.

– Экий ты, братец, докучливый. Я сам здесь человек временный, на птичьих правах. Хорошо, идем к начальнику штаба, пусть подскажет, как быть.

Они прошли по коридору, лейтенант постучал в дверь и вошел в кабинет. Тихон остался за дверью. Буквально через несколько минут лейтенант отворил дверь:

– Зайди.

Тихон шагнул через порог, вытянулся по стойке «смирно» и четко сказал:

– Здравия желаю!

Начальство любит, когда все по уставу.

За столом сидел обритый наголо, по моде тех лет, майор с голубыми петлицами на гимнастерке.

– Самолет цел?

– Так точно.

– Формуляр его где?

– На разбомбленном аэродроме остался.

– Значит, у нас в полку служить хочешь?

– Хочу.

– Похвально! Нам самолет для связи нужен. Было в дивизии звено связных самолетов, да ни одного не осталось.

Майор позвонил по полевому телефону:

– Сырцова ко мне.

Лейтенант, видя, что дело уладилось, поднялся с табуретки:

– Разрешите идти?

– Идите.

В кабинет вошел воентехник.

– У нас пополнение, самолет У-2, представляю его пилота. Выделите стоянку, механика, ну – бензин, обслуга, само собой…

– Слушаюсь.

– И еще: место в казарме покажи, человек новый.

– В какую эскадрилью определить?

– Ни в какую. Мне и командиру полка подчиняться будет.

– Так точно.

Сырцов провел его в казарму, показал койку:

– Твоя будет. Что еще надо?

– Шлем, краги, сапоги, личное оружие…

– А ты откуда прибыл, что ничего нет?

– Из-под бомбежки. Едва успел взлететь, в чем был. Нет теперь нашей эскадрильи, лейтенанта со знаменем вывез.

– Боевой товарищ, значит. Хорошо, идем покажу.

Через полчаса Тихон уже выглядел как заправский летчик. Сырцов и с механиком его познакомил.

– Потери в полку большие, половина самолетов и треть летчиков. Свободных механиков полно.

Механик крепко пожал Тихону руку:

– Иван Хлыстов.

– Тихон Федоров, – ответил на рукопожатие Тихон.

– Так это твоя «девятка» на дальней стоянке стоит? – спросил механик.

– Моя.

– Тогда пойду знакомиться… Сколько часов налета после техрегламента?

– Тридцать, – соврал Тихон – откуда ему было знать?

Он направился в казарму. Сегодня для него вылетов не будет, надо отоспаться под крышей. Похоже, жизнь в другом измерении начала налаживаться.

Только он уснул крепко, как в казарму гурьбой ввалились летчики, вернувшиеся с задания. Они были взбудоражены, не остыли от недавнего боя и говорили громко.

– Я ему в хвост зашел и только в прицел поймал, а сзади «худой» на хвосте! Очередь дал, сволочь, у меня от обшивки на крыле клочья полетели. Пришлось с переворотом вниз уходить.

– А я по «бомберу» из пулеметов луплю, а он летит как заговоренный. Пушки на «ишаке» не хватает.

– Да тихо вы, черти, человек спит!

Но разве можно спать при таком гомоне?

Тихон проснулся сразу и слушал разговор с закрытыми глазами. В душе он позавидовал этим ребятам: люди воюют, стреляют во врага… Обидно стало. Но одновременно понимал – не дорос он до уровня этих летчиков. Только-только самолет осваивать стал, опыта нет, и, пересади его на истребитель, собьют в первом же бою. Авиационным вооружением пользоваться не умеет, приемы воздушного боя не знает, высшим пилотажем, вроде бочек, «мертвой петли», иммельманов, не владеет. И кто он после этого? Неумеха!

Тихон стиснул зубы. Надо учиться, иначе он так и будет летать на У-2, пока «мессер» не собьет. У немцев преимущество в скорости и оружии, стало быть, противопоставить им он может только мастерство владения машиной, хитрость и осмотрительность. А там уже можно будет и дальше расти. Не всю же войну – долгие четыре года – ему возить порученцев с секретной почтой.

Решив так, он поднялся с железной кровати – выспаться ночью успеет – и направился в штаб. Видел он в коридоре на двери табличку «Зам. командира полка по летной подготовке».

Постучав и получив ответ, вошел.

– Пилот самолета связи Федоров! – представился Тихон.

Сидевший за столом старший лейтенант удивился:

– Я вас не вызывал.

В комнате было накурено, хоть топор вешай.

– Мне бы книжечку такую, по фигурам воздушного боя, – попросил Тихон.

– Ты же на У-2, зачем она тебе?

– «Мессер» меня атаковал, хочу овладеть кое-какими приемами.

– Хм, похвально. – Старлей посмотрел на Тихона с интересом, видимо, нечасто летчики спрашивали такую литературу. Конечно, они летные училища заканчивали, там все это изучали – им-то подобные книжечки зачем?

Командир снял с полки книгу и протянул ее Тихону:

– Изучай. Что непонятно будет, спросишь. Ты из новичков? Вроде я раньше тебя в полку не видел.

– В отдельной авиаэскадрилье связи служил, пока немцы не разбомбили. Из всей эскадрильи один самолет целый остался.

– Сочувствую, потери и в самом деле большие. Наверное, в аэроклубе учился?

– Так точно!

– Желаю успехов! – И старлей, выйдя из-за стола, пожал Тихону руку.

Весь вечер Тихон изучал картинки и знакомился с тактическими приемами воздушного боя. Пораньше бы ему эту книгу прочитать.

Изучив одну фигуру, он закрывал глаза и мысленно совершал движения ручкой и педалями. Стоит допустить ошибку, и можно потерять скорость и высоту на выходе из фигуры, а на малой высоте это грозит столкновением с землей.

Устав от чтения, он переключился на изучение карты. Зону полетов надо знать назубок, чтобы больше не летать вдоль железной дороги.

Стыдно временами становилось Тихону за свои досадные промахи, но опыта не было. Однако он горел желанием овладеть азами воздушного боя и когда-нибудь влиться в строй боевых пилотов.

Все свободное время он штудировал книгу, изучал полетную карту. Летчики эскадрильи, жившие в казарме, вначале добродушно подтрунивали над ним, но комэск быстро их приструнил:

– Забыли, как сами желторотыми пилотами в полк пришли? Лучше помогли бы парню…

Насмешки прекратились, и в один из дней Тихона вызвали в штаб полка.

– Трудное задание поручаю тебе, возможно – смертельно опасное. Смотри. – Начальник штаба подвел его к карте на стене, прикрытой шторкой. Отдернув ткань, он ткнул в карту пальцем: – Вот деревня Малые Вязиги. Там, в окружении – наша дивизия. Надо приземлиться и передать пакет командиру. Знаю, на истребителе быстрее и сподручнее, но одна беда – там нет подходящей посадочной полосы. А для твоего У-2 пятачок найдется. В случае если немцы собьют, уничтожь пакет, он ни в коем случае не должен попасть в руки врага.

Начштаба вручил ему засургученный пакет.

– Вылет немедленно, по готовности.

– Слушаюсь!

Тихон направился к стоянке, где его встретил механик. Они поздоровались.

– Иван, самолет к полету готов?

– Обижаете… Бензин под пробку, масло по уровню.

– Срочный вылет.

Пока механик снимал струбцины с рулей и элеронов, Тихон разложил карту на нижнем крыле и проложил маршрут по контрольным точкам. Сначала курсом триста десять, потом, после речной излучины, – характерный ориентир, двести семьдесят. Час лета, если не помешают обстоятельства.

Он забрался в кабину, механик провернул винт и установил его в положение компрессии.

– Контакт!

– Есть контакт!

Тихон щелкнул тумблером магнето, механик рванул винт и отскочил в сторону.

Мотор молотил на холостых, прогреваясь.

Тихон пристегнулся привязными ремнями. Плохо, что самолет явно из бывших учебных, сиденье без парашюта. Случись собьют, вся надежда только на то, чтобы посадить аппарат.

За спиной автомат ППД – еще лейтенанта. От истребителя им не отобьешься, но при вынужденной посадке может пригодиться.

Тихон посмотрел на приборы, дал знак механику убрать колодки из-под колес и вырулил на старт. Тут же получил отмашку флажком и взлетел.

Высоту больше ста метров он не набирал. Сверху, с борта боевого самолета, его заметить трудно, а внизу свои войска, они стрелять не будут.

За характерный стрекот мотора немцы называли У-2 «кофемолкой», «швейной машинкой».

Когда впереди стали слышны выстрелы орудий и показались дымы, Тихон набрал высоту в шестьсот метров – на такой попасть в самолет могут только из пулемета. Вообще-то, фанерно-полотняный самолетик легко сбить днем даже из обычного пехотного пулемета. Скорость мала, бронезащиты нет… На истребителях и то бронезащита есть.

Когда линия фронта, обозначенная на карте прерывистой красной линией, осталась позади, Тихон снизился. Не проглядеть бы излучину, над ней поворот. Не пропустил, углядел, повернул. Засек по часам время – через двадцать минут полета должны показаться эти самые Малые Вязиги…

Рядом с самолетом пронеслась очередь трассирующих пуль. Черт, немцы внизу! Тихон стал выписывать змейку, чтобы не дать пулеметчику прицелиться.

Внизу показались окопы, капонир со стоящей пушкой. Наши или немцы?

Похоже, село то, которое надо.

Он описал полукруг на малой высоте, всего полсотни метров. Уф!

На деревенской улице – броневичок со звездой на башне и крытая санитарная машина – с красным медицинским крестом на боковинах. Тихон даже марку броневика опознал – БА-27. А главное – бойцы в обмундировании зеленого цвета, руками ему машут, приветствуют.

Тихон выбрал за околицей луг – хоть и невеликий, а места для посадки должно хватить. Истребитель бы тут точно не смог приземлиться.

При посадке самолет раскачивало на кочках, и Тихон с трудом выдерживал педалями направление.

Только он остановился, как заметил, что к самолету бегут наши красноармейцы.

– Здравствуйте, бойцы! – Тихон заглушил мотор и выбрался на крыло. – Мне бы комдива вашего…

– Мы проводим, товарищ летчик.

Двое бойцов довели его до избы, и Тихон вошел.

В тесной деревенской избе, превращенной в штаб, находилось несколько офицеров.

– Здравия желаю! Пилот самолета связи Федоров. У меня пакет для командира дивизии.

Из-за стола с разложенной на нем картой тяжело поднялся полковник и протянул руку.

Тихон достал из-за отворота комбинезона пакет.

Полковник изучил печати, вскрыл пакет и пробежал глазами текст на листке бумаги.

– Товарищ полковник, ответ будет? Мне вылетать пора.

– Пять минут. Конопко, доставь к самолету раненого. – И повернулся к Тихону: – Командир полка в грудь ранен, оперировать некому. А тут – оказия.

Полковник набросал на бумаге несколько слов и вручил ее Тихону. Тихон козырнул и вышел.

Санитарный грузовик уже стоял у самолета, в заднюю кабину его грузили раненого. Грудь его была замотана бинтами, сквозь них проступали кровавые пятна.

Тихон вздохнул – вдруг умрет в полете? Условия в кабине спартанские. Раненого транспортировать лежа надо, а тут – сиденье, продуваемое со всех сторон, и опасность обстрела.

Раненый был в сознании, но бледен. Тихон сам застегнул на нем привязные ремни.

– Бойцы, помогайте! Развернуть самолет надо…

Пехотинцы навалились дружно и под руководством Тихона развернули самолетик.

– Кто-нибудь один, самый смелый, – к винту. По моей команде его крутануть резко надо. Главное – руку вовремя убрать.

Вперед вышел здоровенный детина, обросший недельной щетиной:

– Я крутану.

Двигатель завелся с пол-оборота, мотор еще остыть не успел. Сразу на взлет. Короткий разбег – и У-2 в воздухе.

Набирая высоту, Тихон описал над деревней круг. Через пару километров – немецкие позиции, самолет оттуда видели и могут обстрелять. Пришлось делать и второй круг – скороподъемность у самолета плохая, на тысячу метров поднимается долгих семь минут.

Немецкие окопы миновал благополучно. Очень кстати облачность появилась, и Тихон вел самолет под самой кромкой облаков. Появятся немцы – он в облака успеет нырнуть.

Но у излучины реки облачность исчезла.

Тихон сделал поворот и стал снижаться. И очень вовремя, потому что через несколько минут его же курсом пролетели «Хейнкели-111», сопровождаемые «мессерами». Правда, истребители сопровождения держались значительно выше «бомберов», и на фоне ясного неба Тихон видел их отчетливо, а вот немцы его не заметили.

Над немецкой передовой он набрал высоту и передовую миновал благополучно, а дальше – уже знакомые места…

Приземлившись на своем аэродроме, он подрулил к медпункту и заглушил мотор. Из медпункта выскочили сразу два санитара с носилками.

Тихон помог им вытащить из кабины раненого. Санитары унесли бедолагу, Тихон же направился в штаб и вручил начальнику штаба ответ комдива.

Прочитав ответ, тот сразу схватился за телефон, а Тихон направился в столовую. Время уже было далеко за полдень, и если в столовой что-нибудь осталось, стало быть – повезло.

Первого не оказалось, зато макарон по-флотски наелся, а компота и вовсе два стакана досталось. Наконец почувствовал себя довольным: не зря сегодня хлеб ел, помог армии.

У самолета уже крутился Иван, механик. Он издалека свой самолет узнал, и немудрено – в полку такой один. Однако встревожился не на шутку – почему У-2 у медпункта? При осмотре обнаружил в задней кабине пятна крови. Вытер их ветошью, а сам на Тихона смотрит – не ранен ли…

– Да цел я, цел, – успокоил его Тихон. – Раненого вывозил…

– С передовой?

– Из немецкого тыла. Наша дивизия там окружена, с пакетом летал.

– Тогда я самолет на стоянку отбуксирую, чего ему тут стоять?

– Действуй.

Иван позвал механиков, подняли на плечи хвост самолетика и повезли аппарат к стоянке. Тихон же направился к казарме – устал он сегодня.