Текст книги "Тамплиер. Предательство Святого престола"

– Помоги, – процедил сквозь зубы. Подтолкнул Саша немца. Тот в седло уселся, от злости зубами скрипит. Саша ухмыльнулся.

– Зубы побереги!

Отвязав лошадь от дерева, повёл за собой. Повод привязал к задней луке своего седла. Арбалетчик так и лежал без сознания, но жив, дышит. Саша оглядел место стычки. Конечно, если кто проезжать будет, арбалетчика обнаружит, как и его оружие.

В Священную Римскую империю входили германские княжества – Саксония, Тюрингия, Швабия, Бавария, Лотарингия, Франкония и другие, так же маркграфства – Австрия, Штирия, Каринтия. В вассальной зависимости находились Чешское королевство, Ободритское государство, Северная и Средняя Италия (Ломбардия и Тоскана) и Бургундия, а ещё захваченные земли Куров, Ливов, Эстов, Леттов вплоть до Чудского озера на востоке. И правил этими землями император, ниже его стояли князья, затем графы, свободные господа и их вассалы – рыцари. При императоре – своеобразный совет, рейхстаг, куда входили все 13 князей и 93 епископа. Каждый ландтаг, часть княжества, имел свою небольшую армию, собиравшуюся по первому зову императора в указанном месте.

В раздробленной Германии почти в каждом ландтаге – свой монетный двор, коих насчитывалось более шестисот, деньги чеканили самые разные – талеры и доппельталеры, гульдены, гротены, штюберы, грошены, зекслинги, крейцеры и пфенниги. Во всём разнообразии с трудом разбирались даже купцы. Мало того, придя к власти после смерти предыдущего правителя, каждый курфюрст чеканил свои деньги.

Саша о структуре империи, о её войске, о рыцарях имел представление смутное. Рыцарь по имени Зигфрид, данном по имени главного героя «Песни о Нибелунгах», которого он пленил, был одним из рыцарей-вассалов. Ниже их стояли рыцари-одиночки, не подчинявшиеся «свободным господам», не имевшие своих земель и замков. Вассалы пользовались покровительством своих сюзеренов. И Саша, что называется, попал.

Тронул лошадь, за ней покорно пошла лошадь с рыцарем. А через версту деревушка. Саша, с вступлением в германские земли, удивлялся, как густо населены эти земли. Из одной деревни зачастую видна другая. На Руси иной раз часами можно ехать от одного населённого пункта до другого. Уже въехав на деревенскую улицу, понял – ошибку совершил. Зрителей было полно, мужчины глазели, женщины охали и сочувствовали. Он-то полагал – насмехаться будут, злорадствовать над рыцарем. И что теперь с пленным делать?

Подхлестнул свою лошадь, маленький караван выбрался из деревни, где мужики уже были готовы схватиться за вилы, чтобы освободить Зигфрида. Саша выбирал малоезженные дороги. В одном месте, где лес стоял по обе стороны от дороги, остановился, подошёл к немцу.

– Слазь!

Рыцарь неловко сполз с лошади на землю.

– Я тебя отпускаю, иди.

Саша не развязывал руки и не вернул немцу лошадь. Иначе он быстро доберётся до какого-нибудь города и организует погоню. Усевшись на лошадь, пустил её вскачь. Лошадь рыцаря скакала на привязи, одну деревню миновали, другую. В небольшом городишке, хорошо если в тысячу жителей, он заехал в кузницу на окраине.

– Купи лошадь вместе с седлом.

Кузнец, главным занятием которого было подковать лошадей проезжающих, осмотрел рыцарского коня, поцокал языком.

– Талер за коня и седло.

– Согласен.

Много это или мало, Саша не знал. Но от лошади надо избавляться, это улика, да и не нужна она ему, только лишние расходы. Получив деньги, отвязал повод, передал его кузнецу. А сам погнал лошадь дальше. До темноты одолел вёрст двадцать, остановившись на постоялом дворе. На бородатого воина обращали внимание. Конечно, немцы в большинстве своём католики, лица бреют. У господ, если и есть борода, то по моде тех лет, клинышком, эспаньолка. Саша купил у хозяина постоялого двора опасную бритву, в номере побрился. Кожа на месте сбритой бороды была светлее, отличалась. Но Саша рукой махнул. Несколько дней – и кожа под местным солнцем загорит. Утром после плотного завтрака тушёной капустой и жареной бараниной с пивом пустился в путь. Погони он опасался, все рыцари обидчивы, и Зигфрид не исключение. Следовало уйти в другую землю, где другой князь и свои порядки.

Всё же погоня случилась. Зигфрид потерял время, собирая воинов в небольшую рать. Саша благодарил судьбу, а ещё отсутствие шлема, в нём он бы не услышал приближающийся топот множества копыт. Сразу свернул в лес, отъехал, привязал лошадь к дереву, а сам к дороге и улёгся за деревом. Через пару минут мимо проскакали всадники. Впереди Зигфрид, физиономия злая, красная. За ним десяток воинов в полном облачении – шлемы, кольчуги, щиты. Выдержать бой одному против десятка, да ещё на их территории, невозможно. Да как же Зигфрид вышел на след? Вероятно, опрашивал прохожих и жителей деревень. Саша не стал рисковать. Взяв лошадь за повод, прошёл несколько вёрст через лес, выбрался на дорогу. Направление у него одно – на запад, на закатную сторону, с пути не собьёшься. И пусть Зигфрид загонит лошадей в поисках обидчика, сам виноват, напал первым. Да был бы ещё повод, а то деньжат хотел «срубить» по-лёгкому. Пустил лошадь галопом, давал передышку периодически. По прикидкам, за день одолел вёрст тридцать – тридцать пять. На ночёвку остановился в придорожном постоялом дворе, попросив задать лошади овса, заслужила.

Сам поел, выпил пива, памятуя о том, что Германия всегда славилась сим пенным напитком.

– Вкусное пиво в Саксонии, – похвалил Саша, отхлебнув.

– В Саксонии? – обиделся хозяин. – Мы в Франконии, до Саксонии лошадью ехать надо.

О! Стало быть, из саксонских земель он выбрался. Славное известие! Хозяин постоялого двора, как и многие его коллеги, изъяснялся на нескольких языках, жизнь заставляла выучить. Саша слышал, как хозяин говорил на немецком, французском и ещё каком-то, который Саша не знал, но проскакивали словечки, похожие на славянские. Когда посетители, отпив пива, вышли, он спросил:

– Что за язык такой?

– Лужинский, сербы на нём говорят, к востоку от нас их полно, в той же Саксонии и ещё дальше.

Дальше Саша ехал спокойно, миновав Франконию, въехал в Лотарингию. Вроде империя одна, а говорят на другом языке. И немецкие слова есть, и ещё непонятные. Подивился. А впрочем, в Бургундии, земле немецкой, говорят на французском, в Ломбардии на итальянском. И если Русь взять в более поздние века, тоже многоязыкая была – мордва, черемисы, татары. Вероисповедание тоже разное, как и в Германии, только полутора веками позже. Кроме истинных католиков, и протестанты появились, и лютеране, и иудеи заселились, на то она и империя.

Выбрался к реке, видимо, брод был, потому как следы тележных колёс в воду ведут. Въехал в реку осторожно, опасаясь замочить документы в кожаном футляре. Без них задуманное не осуществить. Вода уже по брюхо лошади, пришлось ноги поднимать, дабы не промокли. Получилось – уже во Франции, река была разделом, границей между государствами. На границе никаких пограничников и таможенников, как сейчас. Остановился, пусть лошадь травку пощиплет. А сам достал из перемётной сумы накидку рыцарскую. Одел и почувствовал себя другим человеком, как бы смешно это не казалось. В ближайшем городке решил продать меч Зигфрида, зачем возить тяжесть? На постоялом дворе пару дней назад он осмотрел внимательно трофей. Сталь неплохая, явно в боях меч побывал, на клинке зарубины есть. Вроде неплох меч, но не по руке пришёлся, тяжеловат, как все немецкие мечи, и длина для Саши избыточная, в бою управляться неудобно. А на вырученные деньги надобно шлем купить.

По дороге встретился рыцарь из госпитальеров, судя по чёрной накидке с белым мальтийским восьмиконечным крестом на ней. Не сговариваясь, остановились, спрыгнули с лошадей, обнялись.

– Приветствую тебя, брат!

– Храни тебя Господь и Пресвятая Дева Мария!

Госпитальеры были орденом дружественным, вместе воевали на Святой земле, в отличие от иезуитов. Постояли, поговорили.

– Тяжёлые времена настали, брат, – сказал рыцарь. – Войн нет, трофеев тоже. А король французов Филипп Красивый жаден, ордена притесняет. К англичанам еду наниматься, думаю – пригодится там мой меч.

– Желаю удачи!

– Благодарю, брат!

Независимо от того, к какому ордену принадлежал рыцарь, обращались они при встрече друг к другу доверительно – брат. Обнялись и разъехались. Рыцарь незнаком и увидятся ли ещё, большой вопрос, но после мимолётной встречи теплее на душе стало, как будто родственника встретил.

Стража у городских ворот проводила Сашу безразличными взглядами. У первого же встречного Саша спросил, где постоялый двор. Хотелось поесть, оставить лошадь в конюшне, и на торг. А ещё помыться бы не помешало, но с этим проблема. Не было тогда во Франции бань, как на Руси, или терм, как в Италии. Мылись французы дома в котлах, ополаскивались из ковшика, да и то не часто. Отсюда и запашок соответствующий. А учитывая, что употребляли лук и чеснок, как снадобье от болезней, то амбре было густое и непривычному носу ужасное.

Нашёл постоялый двор, поставил лошадь в стойло, прислуга кинулась рассёдлывать. Рыцари, они порой такие вспыльчивые, за промедление могли и пенделя дать, вот как один госпитальер сегодня в полдень.

Саша, прихватив трофейный меч в ножнах, прошёл в трапезную. Снял комнату, заказал обед – жареную курицу и вина. О! Давно не пил такого вина, с тех пор, как на корабле не отплыл из Франции на Русь. На Руси своего вина не было, из хмельного – пиво, бражка, хлебное вино – считай самогон неочищенный, поскольку не рос виноград в его стране, значительно позже завезли саженцы. Хотя генуэзцы в Крыму для себя виноградники возделывали и вино делали. На Руси ещё яблочный сидр изготавливали, так это вовсе не вино по вкусу. После долгой, больше двух недель, дороги разморило после вина. Раздумал на торг сегодня идти, спать потянуло.

– Хозяин, обмыться бы мне.

– К вечеру слуги всё приготовят.

В номере разделся, на кровать рухнул да уснул крепко. Наверное, спал бы и до утра, но вечером стук в дверь.

– Рыцарь, к купанию всё готово!

Во дворе под навесом – огромный котёл, к нему лестница для удобства. Александр осторожно сунул палец в воду. Горячая, в самый раз. Разделся, влез в котёл по плечи. Слуга начал тереть мочалкой из грубой ткани, поливая при этом из ковшика медного. Вода быстро сделалась грязной. Хорошо, но с русской баней не сравнить. Там обмываешься не раз со щёлоком, грязная вода с тела стекает, а в котле купающийся сидит в ней. Но всё же почувствовал себя лучше, а то волосы скоро в колтун собьются.

Неспешно поужинал, разглядывая посетителей, спать ушёл. Утром выспросил, где торг, да есть ли там оружейные лавки? Вместо своего меча на пояс нацепил немецкий, трофейный.

О! Торг по размерам уступает владимирскому, а уж тем более новгородскому. Обошёл из интереса. Одежда смешная, штанишки короткие, едва ниже колена, башмаки остроносые, а женские платья сзади имеют множество завязок.

Оружейник в лавке при появлении Саши встал.

– Что желает рыцарь?

Странно, Александр вышел в город без рыцарской накидки.

– Как узнал?

– Меч рыцарский и немецкий.

Похоже, оружейник наблюдателен и в своём деле сведущ.

– Продать меч хочу, трофей. А лучше бы на шлем поменять, с твоей доплатой.

– Я бы хотел взглянуть на клинок.

– Обязательно.

Александр ножны с мечом с пояса снял, протянул. Оружейник принял его обеими руками, из ножен вынул, пощёлкал ногтем по клинку, оглядел Сашу.

– Тяжеловат он для тебя, рыцарь. А сталь хорошая, из Золингена, Генрих Рыжебородый его ковал, пожалуй, на два экю золотом он потянет, беру.

Цена Сашу устраивала. Оружейник вручил Александру войлочную шапочку, подшлемник. Без него шлем не носили, он смягчал удары.

– Какой шлем предпочитает рыцарь?

– Открытый, с наносником и бармицей кольчужной сзади.

Оружейник снял шлем с полки. Саша одел. Шлем тяжёлый, толщина стали миллиметра три и сидит хорошо, не болтается на голове и не давит. Это важно, шлем не разносишь, как шапку. Саша застегнул ремешок, нагнулся несколько раз. Шлем сидел на голове плотно, не сползал.

– Беру!

– Рыцарь понимает толк, для боя в самый раз.

Оружейник вытащил из-под прилавка монету в один экю, протянул.

– Владей.

– Благодарю.

Обратно к постоялому двору идти было непривычно, в руке шлем за ремешок держал и без меча. Но встречные на тротуаре сторонились, пропускали. Нечаянно толкнув рыцаря, можно было получить кулаком в нос. Время полуденное, уселся обедать, размышляя, куда ехать. В Италию, в Папскую область, позже названную Ватиканом, где сейчас находится папа Бонифаций VIII, под чьим покровительством находятся все военно-церковные ордена, или в Париж, столицу Франции, где пребывает Филипп IV Красивый? Король молод, честолюбив, жаден и напрочь лишён принципов. Но именно он начнёт войну с рыцарскими орденами. Король полагал, что только он вправе иметь армию и ею распоряжаться, а получалось – на землях его обосновалась целая армия рыцарей, абсолютно ему не подчинявшихся, а руководимых папой римским. Непорядок! А главное обстоятельство – некоторые ордена богаты, а король нуждается в деньгах для ведения войны с Англией, этим известным врагом, да на балы, дворцы для себя, любимого. Самым могущественным и богатым был орден храмовников, тамплиеров иначе.

Из нищих рыцарей после ухода со Святой земли орден быстро стал богатым, имел многие земли, дарованные сочувствующими ордену. Земли во Франции плодородные, пшеница растёт, виноград. Заработанные деньги тамплиеры пускали в ход, давали деньги под проценты, покупали новые владения. Конечно, деньгами ворочала верхушка ордена, в первую очередь Великий магистр.

Александр решил – в Париж! Там король, там кардинал, ставленник папы римского, там Великий магистр. Нужно предупредить магистра, если повезёт – пробиться к кардиналу, а переговорить с королём не получится. Александр не простолюдин, но и не граф или герцог, а виконтов, каким был настоящий Огюст де Бриан, во Франции полно, наверное – не одна сотня. И допущены к королевской особе могут быть очень немногие, если монарх соблаговолит.

Приняв решение, утром следующего дня покинул Гент. Дорога вела его через графство Вермандуа. За два дня он добрался до столицы графства, города Амьен. Что удивило, слева и справа от дороги видел не один десяток ветряных мельниц. На Руси они тоже были не диковина, но не в таком количестве. Наверное, было что молоть, урожаи зерновых на благодатных почвах выше, чем на суглинках родины.

В Амьене Александр застрял на неделю. Вечером въехал на постоялый двор, ушёл спать, а утром проснулся от громких возгласов, потом раздался шум драки. В коридор не вышел, не его дело. А спустился в трапезную, а там несколько рыцарей пируют. Лица помятые, с синяками. Один из рыцарей к Саше присмотрелся:

– Лицо мне твоё знакомо, брат. Ты не из Тулузы?

– Ошибаешься, брат. Если мы могли встретиться, так на Святой земле.

– Точно! Ты в Акре воевал.

– Было дело.

– Назовись.

– Виконт Огюст де Бриан, – кивнул Саша.

– Иди к нам, раздели стол. Хозяин, кувшин вина, лучшего бургундского! И не вздумай разбавить, прохиндей.

Рыцари уже навеселе, и, похоже, загул со вчерашнего дня, судя по лицам. Не хотелось Александру присоединяться к хмельной компании – помнил он попойку после рыцарского турнира, а пришлось, иначе – обида. Да и поговорить хотелось, выяснить ситуацию внутри ордена. Саша хотел поесть и ехать дальше. А посиделки перешли в пьянку. Рыцари вспоминали места боёв, схватки, женщин. Выпито уже было много, а еды никакой. Ладно, торопиться ему некуда, но ведь никакой полезной информации не получил, одно хвастовство слышал. Понятно, не выехал в тот день, не то состояние. Так и на другой день, и на третий всё повторилось. Платил, причём исправно, что для рыцарей нехарактерно, маркиз Пьер Галон. Саша понял, что, пока у Пьера в кошеле водятся деньги, пьянки будут ежедневные. Вечером, уже нетвёрдо стоя на ногах, расплатился за постой, набросил на лошадь седло и повёл её в поводу на другой постоялый двор. Он надеялся выспаться, и утром в путь.

Глава 2
Полезные знакомства

Утром в трапезной за завтраком Александр увидел ещё одного рыцаря. Не поприветствовать брата по ордену неприлично. Подошёл, поздоровался.

– День добрый, брат!

– Храни тебя Пресвятая Дева Мария! Садись со мной, раздели трапезу.

Саша уселся за стол, заказал тушёное мясо с овощами. Оба рыцаря за едой не разговаривали. Незнакомец запил еду кружкой вина, поднялся.

– Удачи, брат.

Александр собрал скромные пожитки, оседлал лошадь и выехал из города. Через четверть часа его догнал незнакомец, с которым вместе завтракали, пристроился рядом.

– Меня звать Гуго Дампьер, – представился рыцарь.

– Огюст де Бриан, – кивнул Александр.

– Куда направляешься?

– В Париж, в Тампль.

В предместье Парижа, в замке Тампль располагалась резиденция Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, двадцать третьего по счёту магистра ордена и, как показала история, последнего.

– Да? Там только приор Жоффруа де Шарнэ. Если тебе сам магистр нужен, он сейчас в Лимасоле, на Кипре.

Александр охнул. От Парижа Кипр далеко.

– Чего приуныл? Доберись до острова, магистр сейчас занят подготовкой нового Крестового похода, на острове Руад формирует постоянный гарнизон. Если был в тех краях, должен знать, что Руад в нескольких лье от побережья, хороший плацдарм накопить силы.

– Я воевал на Святой земле, в Акре.

– О! Я еду в Париж по делам, два-три дня, и потом на Кипр. Если не торопишься, можем ехать вместе, всё веселее.

– Согласен.

Саша несколько лет не был во Франции, не воевал под орденскими знамёнами, за это время ситуация изменилась.

В 1291 году, когда крестоносцы потеряли последний оплот – Акру, большая их часть перебралась кораблями на остров Кипр, где магистр устроил штаб-квартиру ордена, полагая, что папа римский и монархи скоро объявят новый Крестовый поход. Немногие рыцари и слуги, кому не досталось места на кораблях, добрались на лодках и фелюках до острова Руад, ныне Арвад, стали укреплять старую полуразрушенную крепость. У мамлюков флота в то время не было, да и маленький остров не представлял угрозы. Магистр Моле выехал в Европу, где находился с 1293 по 1296 год. Посетил папу и монархов Франции, Испании, Португалии, Англии, Священной Римской империи, убеждая их выделить деньги и воинов для освобождения Иерусалима. Но папа и монархи медлили, Франция и Англия вели между собой вялотекущие войны и посылать воинов не хотели. Жак де Моле вёл переговоры даже с ханом Газаном, ставленником Золотой Орды в Персии и Армении. Тот пообещал выделить войско в шестьдесят тысяч сабель и даже вошёл на северные земли Сирии. Его воины занялись грабежами, а потом и вовсе ушли. Ставка на союзников-монголов провалилась.

Жак де Моле начал собирать воинов для переправки на Руад, чтобы организовать на острове постоянный гарнизон. Единственное, чем помог папа, так даровал Руад ордену тамплиеров. С таким же успехом он мог даровать и Акру, но она была под властью мамлюков.

Гуго оказался неплохим попутчиком и товарищем. Не пьянствовал, как рыцарь Пьер Галон в Амьене, а утро начинал с молитвы. За два дня скачки добрались до Тампля, под Парижем. В замке и остановились, рыцарям – и питание, и проживание за счёт ордена. За два дня, что Гуго утрясал свои дела, Александр успел отдохнуть и встретиться, причём случайно, в коридоре, с приором. Шарнэ ответил на приветствие, несколько секунд смотрел на Александра.

– Что-то я не припомню тебя, брат.

– Я в Париже в первый раз. Десять лет назад воевал на Святой земле.

– Вот как! Похвально! Что думаешь делать? Великому магистру очень нужны рыцари, он сейчас на Кипре. Хочешь боёв и славы, езжай туда.

– Непременно!

– Христос и Храм! Не забывай, брат.

«Христос и Храм» были боевым кличем тамплиеров и девизом. Выехали на Кипр вдвоём с Гуго. Дорога долгая, сблизились, в Марсель уже приехали приятелями. Корабли на Кипр ходили не каждый день, рыцарям нужно было судно не торговое, а нанятое орденом, приспособленное для перевозки лошадей. А через день ожидания в порту появился неф с красными парусами, своего рода обозначением орденского корабля. Пираты, коими кишело Средиземное море, такие суда не трогали, держались подальше. Добычи на таких нефах немного, а пиратская команда при захвате судна поляжет вся, ибо рыцари себя в обиду не дадут, воевать умеют. Попытки пиратов в начале Крестовых походов захватить суда тамплиеров или госпитальеров были, но все кончились для разбойников плачевно.

Шесть дней по спокойному морю – и выгрузка на острове. Благо ветер был все дни попутный. В порту у причала стоял небольшой корабль, на который грузились рыцари, их слуги, лучники. Портовые грузчики закатывали на корабль бочки, заносили тюки.

Рыцари дождались, пока из трюма нефа выгрузят их лошадей, повели их в поводу. После плавания лошадей покачивало, не все животные хорошо переносят морской вояж. Город на южном побережье острова в основном населён греками. Моле обосновался в замке, куда и отправились Александр и Гуго. В замке, служившем штаб-квартирой ордена, суета. Оставив лошадей у коновязи, рыцари прошли в замок, где их встретил приор Гоинвиль.

– Рыцари? Прекрасно. Вы очень нужны ордену! В порту грузится корабль, вам надо успеть.

– А лошади? – хором спросили рыцари.

– Накажите слугам, их поставят в конюшню, обеспечат кормом. Получите в целости по возвращении. Командует отрядом Бартелеми де Куинси, скажите ему – я направил.

Рыцари слугам наказали лошадей, взяли скудные пожитки, вернулись в порт, представились командиру.

– Очень вовремя, мы отплываем. Занимайте места.

На корабле теснота. Большой корабль, вроде нефа, к Руаду подойти не может, глубины не позволяют, поэтому рыцарей, воинов и провизию возили судами небольшими. Приятели устроились на носу, где нашлось местечко. Место не самое удачное, сюда залетали брызги. Гуго засмеялся.

– Ничего, железо на шлеме и латах поржаветь не успеет, а нам солёная вода на пользу.

В средине пути, на третий день, поднялся ветер. Волны били в форштевень, водопадом падали на палубу. Приятели промокли, а уйти некуда, палуба занята людьми, в трюме припасы. Александр хотел лишь одного – чтобы ветер не перерос в бурю или шторм. Но господь был милостив, и добрались до Руада без потерь. Рыцари и оруженосцы, лучники, прибывшие на остров ранее, уже подремонтировали стены крепости, местами обвалившиеся.

Места в крепости хватало, Гуго и Александр заняли одну из комнат. Удобств, вроде кроватей или топчанов, нет, спать придётся на полу, но рыцарям не привыкать к тяготам службы.

Всего в крепости собрали отряд из 120 рыцарей и пятисот лучников и арбалетчиков. Остров невелик, но на побережье нет никаких оборонительных сооружений. Командовал гарнизоном Бартелли де Куинси.

Лошадей на острове не было, расстояния невелики, кроме того, для лошадей корм нужен. Периодически к острову подходили малые суда, подвозили провизию. С причала в крепость все припасы приходилось переносить воинам. Кроме того, все воины ежедневно занимались укреплением крепости. Сносили камни со всего острова, месили глину, делая раствор. Получалось не так прочно, как у настоящих крепостей на материке. Там каменная кладка была на извести, прочная.

Воду брали в небольшом колодце крепости, вода солоноватая на вкус, но выбора не было.

Видимо, мамлюки прознали о гарнизоне на Руаде, потому как через пару месяцев после прибытия Александра на остров к острову подошёл флот мамлюков, шестнадцать судов с воинами, но без осадных орудий. Катапульты и баллисты применялись в европейских армиях. Флот из крепости увидели, заревела труба, объявляя тревогу. На подходе к Руаду корабли разделились, и мамлюки высадились сразу в двух местах, стали разбивать лагери, ставя шатры для защиты от солнца. Де Куинси решил атаковать один лагерь, на оба бивака мамлюков не хватало сил. Некоторые рыцари отговаривали де Куинси от опрометчивого шага. Ударив по одному, опасно оставлять другой в тылу. Но Бартелеми никого не слушал.

– Стрелки – вперёд! За ними рыцари. Выступаем!

Стрелки – лучники и арбалетчики выстроились в три шеренги, двинулись вперёд. Первыми начали стрелять лучники, осыпая мамлюков градом стрел. У мамлюков тоже были лучники, пускавшие стрелы в ответ. Обе стороны начали нести потери убитыми и ранеными.

Когда стрелки подошли к лагерю поближе, в дело вступили арбалетчики. Мамлюкам укрыться негде, стенки шатра – не защита. Их командир приказал наступать. Из лагеря навстречу крестоносцам побежала толпа с саблями. Де Куинси скомандовал стрелкам отойти, а рыцарям выдвинуться в первый ряд. Началась схватка. У рыцарей защита лучше – кольчуги, наручи, шлемы. Но тяжёлая броня снижала подвижность. Звон оружия, разноязычные крики. Мамлюков было больше, на место убитого заступал другой.

Александр имел опыт боёв с мамлюками на Святой земле, на Руси с татарами и уже не был зелёным новичком. Сражался хладнокровно. Сразил одного, зарубил другого. Гуго, сражавшийся плечом к плечу, крикнул:

– Дави и руби!

Дампьер работал мечом, как ветряная мельница крыльями, клинок так и сверкал. И вдруг крик сзади:

– Мамлюки окружают!

Случилось то, чего опасался Александр и некоторые рыцари. Мамлюки из второго лагеря пришли на помощь. Количество врагов удвоилось, а рыцари оказались отрезаны от крепости. Теперь, чтобы не быть уничтоженными, надо пробиваться к крепости. Сложно, учитывая подавляющее превосходство мамлюков. Самые большие потери несли стрелки, имевшие защиту лёгкую и не имевшие мечей, а только боевые ножи. Может быть, де Куинси и отдавал приказ о перестроении, но кто его услышал в шуме битвы? Но рыцари были вояками опытными, сами перестроились, хотя в бою это очень сложно. Окружили лучников и арбалетчиков плотным кольцом и пробивались через мамлюков к крепости. Стрелки ещё несли с собой раненых, не бросив их на поле боя, но затрудняли движение.

У Александра уже устала рука. Несколько сабельных ударов он пропустил, но шлем и кольчуга выдержали, от щита летели щепки. Медленно крестоносцы продвигались к своей крепости. Когда недалеко были, из крепости выдвинулся небольшой отряд на помощь, ударили по мамлюкам в тыл, прорубив небольшой проход к кольцу рыцарей. Лучники побежали к воротам, а рыцари сдерживали противника. Мамлюки видели открытые ворота и усилили напор, желая ворваться в крепость на плечах отступающих крестоносцев. С трудом удалось пятиться и обороняться, но прорвались, захлопнули и заперли ворота. Сверху, с крепостных стен лучники пускали во врага стрелу за стрелой. Мамлюки отступили.

Непродуманная вылазка, самонадеянность де Куинси привела к большим потерям. Если рыцарей было убито двое, то стрелков почти половина убитыми и ранеными. Инициатива со стороны крестоносцев была утеряна, мамлюки окружили крепость. Провизия ещё была, но надолго её не хватит. Со дня на день должно было прийти судно с продуктами, но сейчас это было уже невозможно. Еду старались экономить, но по расчётам её хватило бы на неделю. А главное – помощи ждать не приходилось, о нападении на остров магистр не знал.

Прошла неделя, как рыцари оказались в осаде. Как ни экономили провизию, но она подходила к концу. На день защитникам выдавали по лепёшке и горсти сушёного винограда. Рыцари собирались группами, обсуждали между собой сложившееся положение, а главное – строили планы, как вырваться из осады. С каждым днём ситуация ухудшалась. К мамлюкам на судах подвозилась провизия и подкрепление. Численность мамлюков росла, а потери крестоносцев росли, от ран умерли несколько лучников. Да ещё мамлюки специально дразнили рыцарей. За пределами полёта стрелы разводили костры, жарили на вертелах баранов. Ветер доносил в крепость дым и умопомрачительные запахи жареного мяса. Для голодных крестоносцев это было тяжёлое испытание. Со стен рыцари наблюдали за пиршествами и захлёбывались слюнями. В один из дней рыцарь Гуго Дампьер предложил договориться с мамлюками о почётной капитуляции. Мысль такая была у многих, но первым её высказал открыто Дампьер. Бартелеми, услышавший эти слова, вскричал:

– Никогда и ни за что! Они не выпустят нас с острова! Все вы знаете, что крестоносцев из плена не выпускают.

– Предлагаешь всем умереть от голода? – возразил Пьер из Тулузы. – Ещё две недели, и потом мамлюки возьмут нас голыми руками, никто не сможет держать меч или натягивать тетиву. Надо смотреть правде в глаза.

Начали советоваться, споры затянулись надолго. Александр предложил одному из рыцарей выбраться с острова и добраться до Кипра, до резиденции магистра в Лимасоле. Надо известить де Моле о безвыходной ситуации. Если он сможет быстро снарядить корабль с рыцарями и провизией, крепость устоит, а мамлюки будут уничтожены.

– Ты несёшь бред! Вплавь добраться невозможно, а судна у нас нет, – возразил де Куинси.

– У каждого судна мамлюков за кормой есть лодка, – ответил Александр. – Стоит отойти подальше от Руада, где проходят судоходные пути, и кто-нибудь подберёт. За вознаграждение команда доставит на Кипр.

Рыцари молчали. План очень рискованный. В броне, с щитом и мечом, в одиночку план не осуществим. Да и как в броне добраться до лодки? Ко дну пойдёшь сразу. Кроме того, у судов на причале есть охрана из судовых команд. После жарких споров приняли решение. Получилось, как в российской армии – кто инициативу проявил, тот её исполняет. Александру поручили продумать план и, при необходимости, подобрать двух-трёх помощников из лучников. А Дампьеру, поскольку он предложил идти на переговоры, самому их проводить.

Утром Гуго в броне, но без меча, держа в руке палку с белым флагом, вышел из ворот. Одну створку приоткрыли, рыцарь вышел, створку сразу захлопнули. Со стен на Дампьера смотрели все защитники. Гуго прошёл с полсотни метров, прежде чем его заметили. В стане мамлюков сразу суета. Гуго прошёл ещё немного и встал. Из лагеря мамлюков навстречу ему вышел воин, причём не из простых, судя по одежде и золочёному шлему. В руке мамлюк тоже держал белый флаг и был без оружия, как и Гуго. Переговоры шли долго, больше часа. Обе враждующие стороны следили за переговорами с напряжением. Но вот парламентёры разошлись. Рыцаря впустили в крепость, накинулись с вопросами. Гуго для начала отхлебнул воды из фляжки.

– Они согласны. Завтра мы выходим из крепости, складываем оружие, нас перевозят на их кораблях до Ларнаки и отпускают.

Ларнака был городом и портом на восточном побережье Кипра, самой ближней точке к Руаду.

Среди рыцарей пронёсся вздох облегчения. Александр словам мамлюков не поверил. Он помнил, как в Акре договорились о подобном. Но как только рыцари направились в порт, на них напали, презрев все договорённости. А султан лично приказал обезглавить де Севри и двух сопровождавших его на переговоры тамплиеров. Так что Александр, сам смотревший со стены на переговоры, радости рыцарей не разделял, как и их надежд.