Текст книги "Француз"

Прогремел выстрел. Ротмистр почувствовал удар в плечо. Француз схватил его за руку и тут же повернулся к своим.

– Ne tirez pas! Не стрелять! – закричал он.

– Какая сволочь стреляла? – прошептал ротмистр, оборачиваясь к своим.

Увидев стрелявшего, которого товарищи схватили за руки, предварительно отобрав у него ружье, он выругался, погрозил всем кулаком и, в тревоге ощупав плечо, успокоился: пуля, задев по касательной ремень из дубленой кожи, срикошетила от него, не причинив никакого вреда.

Француз еще раз подал знак своим оставаться на месте.

– Василич! – крикнул Ушаков, подходя к избе.

Адъютант, бледный как полотно, стоял в дверях. В руке держал пистолет.

– Ваше благородие… С вами никаких нервов не хватит. Что же вы…

– Не твоего ума дело, – сурово ответил командир. – Не лезь тут в международные отношения. Ты лучше вот что: предупреди хозяйку, что я с парламентером. Он француз. Так что пущай вилы припрячет до поры.

– Слушаюсь, – ответил изумленный денщик. – Это правильно. А то она уже опять за ухват схватилась. Да, а раз это… международные… не распорядиться ли насчет чего? Напоить его – легче будет договариваться… Слыхал я, слабы они на это дело. Самогонка есть. Дело верное.

– Ты чего, дядька, очумел?! – воскликнул Ушаков громко, так, чтобы его могли слышать все его подчиненные. – С неприятелем я чарку не делю.

В избе переговорщики остались без свидетелей. Василич желал, конечно, поприсутствовать, но ротмистр спровадил его без лишних церемоний.

Лишь только скрипучая дверь в сени захлопнулась за денщиком, в избе случилось удивительное событие. Два командира враждующих сторон, завоеватель и защитник своей земли, француз и русский, бросились в объятия друг друга, словно два брата после продолжительной разлуки.

Глава шестая

– Сеньоры, не желаете ли фруктов?

На пляже дорогого отеля, выстроенного то ли канадцами, то ли французами на берегу восхитительной красоты залива, постояльцев потчевали «на убой». Даже на берегу моря, под пальмами, не было никакой возможности скрыться от преследующих гостей курорта углеводов и жиров. Не говоря уже про алкоголь, которым здесь поили без ограничений, в невиданном изобилии. Покинуть гостиницу, не набрав лишних килограммов, было возможно лишь путем максимального напряжения силы воли. А кому охота напрягать волю в отпуске?

Антон Ушаков отдыхал в Мексике со своими немецкими друзьями – Ральфом и Бриттой. Эта относительно молодая парочка отмечала очередную годовщину законной совместной жизни. Антон в этот раз был один – его подруга Рита, немка, находилась в какой-то секретной командировке, о своем местонахождении не сообщала, да Антон и не интересовался, поскольку уже привык. Работа у нее была специфическая, даже не работа, а, скорее, служба, которая и у сотрудников германских органов тоже бывает и опасна и трудна. А потому он лишних вопросов не задавал и отношения их не афишировал, особенно в свете очередного обострения отношений между Россией и… всеми остальными.

– Ральф, а Ральф, brother[5]5
  Брат.


[Закрыть], – позвал друга Антон, сладко потянувшись в шезлонге, – может, дойдем до бара, выпьем чего-нибудь?

– Вам бы только пить, – услышал он ворчание Бритты. – Ты, Антон, чудовищно влияешь на моего мужа. Мало того что твоя компания частенько опасна для его жизни, так он еще и в алкоголика с тобой превратился. Нет, я ничего не имею против русских, но недаром же говорят…

– Эй, Бритта, ахтунг, – с дальнего шезлонга донесся голос Ральфа, – пожалуйста, без национализма.

– Да откуда он у меня? Я ведь родилась и училась в Восточном Берлине. Так что имею полное право порассуждать. У нас с Антоном идентичный бэкграунд. Ленин для меня до сих пор авторитет. На подсознательном уровне.

– Ленин тут ни при чем. Дождешься, что Антон нам про фюрера напомнит, а про русских ты не обобщай, – строго попросил жену Ральф.

Та только махнула рукой в ответ.

– Ребята, не ругайтесь, – Антон попытался прекратить их спор. – Я иду в бар. Кто хочет, может ко мне присоединиться. Кто не хочет, может продолжать жариться на солнце. Кстати, поднимается ветер и сгущаются тучи. Скоро будет дождь и настоящая тропическая гроза. Это значит, что всех американцев с пляжа смоет, и тогда в барах не останется свободных мест.

Антон решительно поднялся и пошел по направлению к дорожке, ведущей от пляжа к бару, где над стойкой на полках призывно красовались бутылки со всеми мыслимыми и немыслимыми напитками. Ральф покосился на Бритту, потом посмотрел на море, перевел взгляд на небо, встал, еще раз глянул на жену и, заметив, что та увлечена чтением журнала «Home and Garden», осторожно последовал за русским искусителем.

– Ауфидерзейн, – с издевкой бросила ему вслед Бритта.

В баре друзья заказали по «Маргарите». Потом по рюмке «Дон Хулио».

Прежде чем сделать заказ, Антон, по своему обыкновению, вступил в диалог с барменом, обсудил с ним текущее международное положение. Бармен поругал американского президента и его политику в регионе, похвалил Путина за то, что он «tough guy»[6]6
  Крутой парень.


[Закрыть], а Антон внимательно его слушал, кивая. С этого момента в сознании бармена Антон и Ральф превратились в «своих» клиентов, обслуживать которых следовало в первую очередь.

– Как же тут шикарно, – потянувшись на барном стульчике, воскликнул Ральф. – Жалко, что нам скоро улетать. Надо будет запастись мелочью…

– Зачем?

– Чтобы бросить монетку в океан. Есть такая примета: чтобы через год вернуться туда, где тебе было хорошо, надо бросить в воду монетку.

– А если бросить в воду пятьсот евро, можно вернуться сразу же?

Ральф рассмеялся и попытался перевести шутку заинтересовавшемуся возникшим оживлением бармену.

– Ральф, – поинтересовался Антон, – ты никогда не думал о том, что хорошо было бы иметь возможность проживать несколько жизней вместо одной? Но чтобы обязательно помнить все предыдущие и не совершать ошибки дважды.

– Нет, – честно признался Ральф. – И потом… Мы и в одной-то жизни совершаем несколько одних и тех же ошибок. И ничего. Живем.

– А я думал, – признался Антон.

– Это возрастное.

– Не исключено. Вот сегодня наблюдал за парнем, что раскладывал на пляже для нас шезлонги… Сколько ему? Лет семнадцать? Он, небось, завидует нам с тобой и всем этим жирным туристам. А ведь это мы ему должны завидовать. Он по пляжу вприпрыжку скачет, на свежем океанском воздухе. Работа – минимум ответственности. Вся жизнь впереди. Какие еще гаджеты человечество изобретет до того, как ему исполнится пятьдесят? На Марс полетит. Голограммы, а может, даже телепортация…

– Мне кажется, брат, это все чисто Russian shit[7]7
  Русский отстой.


[Закрыть]. Как с Достоевского пошло, так вы все думаете о вещах, не имеющих никакого прикладного значения. И тратите на это полжизни.

– И это не исключено, – согласился Антон. – Но человек ведь не машина, он не может быть все время практичным. Особенно на отдыхе.

– А что с тем французом, которому я рекомендовал к тебе обратиться в Москве? Ну который…

– Который клад ищет? Да нормально все. Я ему помогу, потому что меня уже тяготит однообразие моей жизни. Рита почти всегда отсутствует. Если бы любила по-настоящему, бросила бы свою дурацкую работу. До сих пор не понимаю, как я повелся… Эта история с «Аненербе» и риск… Помнишь, сколько всего мы с тобой пережили?

– Антон, ты же знаешь, – кивнув, изрек Ральф назидательным тоном, как он любил делать, когда речь шла о культурологических различиях между народами, – для немцев работа имеет первостепенное значение. Если Рита любит работу, это вовсе не значит, что она не любит еще и тебя.

– Ну ты и сказал! – Антон жестом попросил бармена налить еще два шота текилы. – «Еще и меня». Бред это все. Если женщина любит, то ей работа становится, как у нас говорят, по барабану.

– А?

– Извини, что по-русски, но по-английски такое не скажешь.

– Тебе давно пора выучить немецкий.

– А тебе – русский.

– Мне-то зачем? У меня нет русской подруги.

– А мог бы и завести. Помнится, в Москве или Воронеже, когда искали следы твоего дяди, ты весь был в дикой ажитации от местных красоток. Кстати, у многих точно есть и немецкая кровь, потому что царь наш, Петр Алексеевич, кого только туда не заманивал строить наш первый русский флот.

– Ага, давай еще при Бритте об этом расскажи! Так что, значит, решил помочь моему знакомому?

Антон кивнул.

– Мне сегодня странный сон приснился, – перескочил он на другую тему. – Будто мы с тобой поехали на экскурсию в Мексику, в Ушмаль, на пирамиды глазеть, забрались на пирамиду Волшебника… Я даже не знаю, что это такое и есть ли там такая пирамида… А слезть с нее никак не можем. Будто бы нас с тобой собираются принести в жертву страшные существа в масках. А ты в меня пальцем тычешь и кричишь: «Это он виноват, его кусайте, его! Не меня!» И почему именно «кусайте»?

– Ты, часом, накануне не смотрел «Апокалипсис» Гибсона?

– Да я вообще не смотрел этот твой «Апокалипсис»! Короче, существа в масках… Ральф, ты сбил меня с мысли. Погоди… – Антон нахмурился. – Вспомнил! На одном из этих существ была треуголка. Точь-в-точь как у Наполеона. По-моему, на ней даже был его знак, литера «N». Ты сны толковать не умеешь?

– Ну если во сне наступишь на коровью блямбу, то это к деньгам, – Ральф пожал плечами. – Другим приметам я значения не придаю.

– Смешно. Насчет денег – это добрые люди придумали для утешения лузеров. Но я заметил: если мне снится кто-то из сильных мира сего или что-то, с ними связанное, это обязательно к неприятностям. Причем не только личным, но и глобальным.

– Да? – удивленно переспросил Ральф. – Приведи пример.

– Как скажешь. Перед тем как меня объявили в розыск…

– В связи с Тунгусским метеоритом или еще тогда, в Мюнхене?

– Нет, не в Мюнхене… Это связано со скрижалями. Так вот, короче, мне снился Путин. Мы сидели с ним в ресторане, я ему что-то с жаром доказывал, не помню, что конкретно, а он меня отчего-то успокаивал. А потом, когда уже расставались, руку пожал и на ушко говорит: «Вообще, хотел тебе сказать вот что: спасибо тебе за то, что ты все это делаешь. Если что надо будет, обращайся». Потом строго посмотрел на помощников и добавил: «Только напрямую, не через них. Эти не помогут и ничего не передадут, они страсть какие у меня все ревнивые».

– Любопытно. И ты обратился?

– К кому?

– Ну, проснувшись, к Путину вашему обратился?

Антон вздохнул с досадой.

– С человеком, который все переводит в шутку, нет смысла о серьезных вещах беседовать. С тобой можно болтать ни о чем, как вы любите в Европе. «Хау ар ю», «Лонг тайм ноу си», «О, изнт зис лавли» и все такое. Хорошо еще, мы тебя успели научить выпивать культурно до того, как ты обрек себя на добровольное рабство, женившись.

– Стоп, Антон, – с укоризной в голосе возразил Ральф. – Я же тебе подбрасываю интересное дело в Москве. Просто ты сам рассуждаешь о мистических совпадениях, которые с реальной жизнью ничего общего не имеют. Путин ему приснился… Мне вот Ангела Меркель не снится. Она некрасивая, к тому же была в юности коммунисткой в Восточной Германии. А я не люблю людей, которые так резко меняют свои убеждения. Зато мне иногда снится наша победительница в конкурсе «Евровидение». Только не помню, как ее зовут.

– Каролина Мюллер.

– Ого! Вот это эрудиция. Запомню.

– Шутка. Это другая. Ее сценический псевдоним C.C. Catch…

– Не слышал про такую.

– Странно. Так ты в мистику не веришь, да? Забыл про скрижали? А про икону и твоего дядю? Да мы с тобой уже несколько лет живем среди доказательств многоплановости нашего мира. И кстати, француз твой, Жерар, тоже, знаешь ли, не кошелек потерял в Москве. Там, если хочешь знать, дело темное и нечистое. Мне кажется, я начинаю кое-что понимать. Напомни, мы с тобой когда-нибудь бывали в кафе на Тверском?

Ральф покачал головой.

В баре работал телевизор, и настроен он был не на местный канал, а отчего-то на британский BBC. Несколько минут друзья сидели молча, Ральф внимательно смотрел на экран.

– Что там тебя так заинтересовало? – спросил Антон.

– Ты не заметил, что в последние годы ведущие программ новостей изменились?

– Заметил. Телеканалы стали принимать на работу некрасивых людей.

– Вот-вот. Но, я думаю, это делается для того, чтобы простых людей не расстраивать. И, наверное, обычным людям, типа парню или девчонке из соседнего дома, доверяют больше.

– А я думаю, просто красивые люди находят себе более благодарную работу. А может, это намеренное формирование стандарта «неприметная мышь». Так проще уравнять людей, чтобы потом ими управлять, – констатировал Антон.

– Соте on…[8]8
  Да ладно…


[Закрыть] Опять эти русские теории заговоров. Почему вы все время ищете какую-то подоплеку в любом пустяке?

– Ты сам подумай, неужели во всей Англии нет ни одной красивой девушки с образованием и правильной дикцией, чтобы заменить этот неэстетичный ужас, который мы сейчас с тобой видим на экране? Неужели разобрали всех девок в городе? Не верю.

От противоположного конца барной стойки отделился мужчина средних лет, высокий, светловолосый, в очках, и уверенной походкой американского гражданина на отдыхе проследовал к друзьям. Он оккупировал соседний стул.

– Hello, guys[9]9
  Привет, парни.


[Закрыть], – заговорил незнакомец, переводя взгляд с Ральфа на Антона. – Прекрасный денек сегодня, хоть и ветрено. Пьете?

Друзья переглянулись. Ральфа бесцеремонность американцев всегда раздражала. Он сразу начинал злиться и поделать с этим ничего не мог. Антон же считал ее всего лишь интересным проявлением национального характера, к которому следует относиться терпимо.

– Вполне себе ничего денек, – ответил Антон на безупречном английском.

– Вы откуда? Отдыхаете тут? Вдвоем? Ваш английский превосходен!

– We are from Europe[10]10
  Мы из Европы.


[Закрыть], – усмехнувшись, стал рассказывать Ральф, решив как можно больше выдать информации – все равно американец обязательно будет расспрашивать. – Отдыхаем. С женами. То есть я с женой, а его невеста не приехала. По работе осталась за океаном. Сейчас мы сидим тут и пьем текилу. Жена моя загорает, она считает нас алкоголиками.

Американец рассмеялся.

– Ну, будем знакомиться, guys? Меня зовут Кен, Кен Бенсон. Я из Уичито, Канзас.

– People trains don’t run out of Wichita…[11]11
  Поезда с людьми из Уичито не ходят…


[Закрыть] – ни с того ни с сего ляпнул Антон и, заметив удивленный взгляд американца, пояснил: – Кино вспоминаю. Фильм такой есть – «Самолетом, поездом, автомобилем». Короче, там герои никак не могут до дома добраться. По разным причинам: то погода нелетная, то деньги у них украли, и вот…

– Да? Не знаю такого фильма, – пожал плечами американец. – А мы с женой решили провести отпуск без машин и без самолетов. Зато собрались на морскую прогулку.

– Класс. Я это дело люблю, – Антон жестом подозвал бармена, который строго покосился на американца.

– Так давайте с нами! Яхта большая, места хватит всем. К тому же, если разделить расходы на всех, получится очень конкурентоспособная цена.

Ральфу идея понравилась, он подмигнул Антону. Тот кивнул.

– Соглашайтесь, – настаивал американец. – Пройдем вдоль побережья. Красиво. Жена у меня, кстати, из России, из Киева.

– В смысле, из Украины? – уточнил Антон.

– Ну, возможно, – кивнул американец, пожимая плечами.

– А что за яхта? – спросил Ральф.

– Превосходная! Парусная. Сорок девять фу – тов. Три каюты, очень удобные, холодильник, телевизор, бар. Сплошное удовольствие. Но вдвоем с женой мы на самом деле вообще не можем пойти, и дело не в том, что неразумно оплачивать восьмиместное судно вдвоем. Необходимо сформировать команду. Такая тут есть услуга. То есть вы не просто туристы, а за те же деньги еще и постигаете основы яхтинга. Но, как говорится, без фанатизма. Выходить надо завтра. Идем на двое суток. Это просто мечта! Будем с вами прямо как пираты Карибского моря!

Друзья задумались. К удивлению Антона, почему-то именно обычно сдержанный и осторожный Ральф горячо поддержал предложение американца.

– А что, мой друг, это ведь счастливая мысль, – восторженно объявил Ральф. – Я больше лежать на пляже не в состоянии. Маразм какой-то – добровольно губить себя ультрафиолетовым излучением. А впереди у нас целая неделя. Мы с тобой тут сопьемся, если не будет никакого экшена. Кстати, Кен, меня зовут Ральф, а это Антон. Я из Германии, Антон из России, как и ваша жена.

– Я бы подумал, – засомневался Антон. – Хотя, если ты считаешь, что стоит попробовать, занудствовать не буду. Просто я никогда не ходил на яхте под парусом. Это надо уметь, люди годами учатся. Карибское море – это не озеро Мильштатт.

– Супер! – воскликнул Кен. Похоже, он не умел говорить нормально, общался исключительно восторженным тоном. – Так здорово, что вы русский. Уверен, вы быстро найдете с моей женой общий язык. Только не заходите слишком далеко! А то мало ли какие там у вас есть русские штучки!

Американец рассмеялся над собственной «шуткой». Друзья вежливо похихикали.

На следующее утро, лишь только первые лучи солнца коснулись спокойных лазурных вод залива, вся компания была в сборе на причале в ближайшей к отелю марине. Ждали капитана, вели ни к чему не обязывающую беседу, строчили эсэмэски.

Накануне Ральфу и Антону стоило титанических усилий уговорить Бритту на морской вояж. Сначала они делали это сообща, пытаясь донести до нее уникальность затеи, сулили приятные воспоминания в будущем и чудесное времяпрепровождение на борту люксового судна. Обещали, что она всю дорогу проведет в гамаке, наслаждаясь свежим морским ветром, тишиной и уединением.

Бритта ни в какую не соглашалась, ссылаясь на неприспособленность к лишениям морского быта, а также на непереносимость качки. Оставшись вечером наедине с Ральфом, она заочно всерьез наехала на Антона, укоряя мужа за то, что тот идет на поводу у своего друга – русского варвара. Прекрасно зная, что она не права, Ральф тем не менее молчал, то и дело кивая и произнося нечто похожее на «да, милая, ты, разумеется, права, но…». В итоге его упрямство дало результат, впрочем, как обычно. Махнув рукой, Бритта прошептала: «Шайссе, пропал отпуск», – и покорно пошла собирать сумку в морской поход.

Жену Кена звали Ольгой. Она действительно была родом с Украины, из Днепропетровска, училась в Киеве в каком-то институте. По-английски говорила хорошо, но при появлении Антона перешла на русский, к великому напрягу Кена. Он бросал на воссоединившихся соотечественников строгие взгляды и всем своим поведением выражал неудовольствие подобной невежливостью. Антону от этого было неловко, но Ольга не обращала на страдания мужа никакого внимания. Разговор продолжался.

Бритте Ольга не понравилась сразу. Во-первых, даже по курортным, то есть не очень строгим канонам, она была одета до предела неприлично. Во-вторых, на фоне дородной и невысокой Бритты, еще более округлившейся в процессе пока еще недолгой, но сытой и спокойной семейной жизни, Ольга выглядела королевой красоты. Наконец, Бритту не меньше Кена возмущал тот факт, что эта пигалица, притащившаяся на причал в туфлях (это в них, заметьте, она собирается лазить по кораблю; хорошо еще, не на каблуках туфли-то…), трепалась с Антоном по-русски, выказывая тем самым неуважение к достойному обществу представителей самых развитых экономик мира.

Ситуацию спас появившийся с небольшим опозданием шкипер. Он поздоровался со всеми за руку, задержав несколько дольше, чем на остальных, свой взгляд на Ольге. После этого еще раз придирчиво осмотрел каждого в отдельности.

– Дамы и господа, меня зовут капитан Роджер.

– Веселый Роджер, – с улыбкой прошептал на ухо Ральфу Антон.

Капитан посмотрел на Антона неодобрительно.

– Мне совсем невесело, когда я гляжу на всех вас. Скорее наоборот, ваш вид меня удручает. Ваша одежда не годится для нашей прогулки. Господ я попрошу надеть спортивную обувь, иначе в шлепанцах вы будете скользить и падать. Дам и, в общем-то, всех остальных прошу обратить внимание на то, что в море солнечные ожоги зарабатываются в два счета. Никакой крем не поможет вам – нужны майки с длинным рукавом. И никаких декольте, – добавил он, поглядев на Ольгу.

– Это весь инструктаж? – улыбнулся Кен.

– Вы – тот самый Кен? – не возвращая улыбку, поинтересовался капитан Роджер. – Это вы договаривались о прогулке и вносили депозит со своей карты?

Кен кивнул.

– Назначаю вас старшим матросом. А эти два господина будут у нас просто матросами. Переодевайтесь. Через полчаса отдаем швартовы.

«Матросами?» – мысленно повторил Антон, глядя на Ральфа. Тот, угадав мысли товарища, только пожал плечами в ответ.

Оказалось, что без участия Ральфа и Антона яхта не могла по правилам отойти от причала. Пришлось провести серию опасных для здоровья манипуляций, прежде чем удалось вывести ее из марины в залив.

Все еще не осознавая до конца, что же в действительности их ждет, друзья продолжали исправно выполнять команды капитана. Последнему было нелегко, ведь оба совершенно не владели морской терминологией, а фразы типа «эту штучку привяжите вон к той штуке» или «потяните на себя белую веревку с красными полосами, а вы заведите шкот на лебедку, то есть красную веревку на эту металлическую хреновину справа» не обеспечивали слаженной работы экипажа.

Русскому капитану было бы проще договориться с Антоном, используя мат, но капитан был англичанином, который гордился своими предками – пиратами, о чем поведал клиентам в первые минуты вояжа. Причем пиратские его предки были хоть и испанцами, но, как утверждал Роджер, почему-то имели еврейские корни. Он же настаивал, что и сам Христофор Колумб происходил из еврейского рода, только это не принято было афишировать.

С горем пополам справились, поставили паруса, поймали ветер. При этом Кен все время куда-то пропадал. То исчезал в каюте, долго оттуда не возвращаясь, то беседовал с капитаном, то делал вид, будто разбирается с барахлом, сложенным в нишах под «банками».

Ольга усиленно натирала открытые части тела кремом. Она проигнорировала рекомендацию капитана и отправилась в путь в своей вызывающего покроя майке.

Бритта обеими руками вцепилась в металлические перила (будто бы в горло врагу своего семейного счастья – Антону) и, поджав губы, изучала горизонт. Капитан стоял у штурвала и выкрикивал команды с пояснениями. Иными словами, экипаж кое-как устроился. Все были при деле: одни работали, другие им не мешали.

Для всех стало большим сюрпризом отсутствие обещанного Кеном комфорта. Впрочем, он тоже не был в этом смысле исключением. Спустя пять или шесть часов, когда девушки, стоически переносившие все это время качку и скуку, стали все чаще поглядывать на своих мужей со страдальческим выражением лица, было принято решение встать на якорь в ближайшей подходящей для этого бухте. В процессе поиска места, убирания парусов, отдачи якоря капитан Роджер лишился огромного числа нервных клеток, но в итоге все же удалось остановиться в защищенном от ветра и течений живописном месте.

Ночь, однако, выдалась беспокойная и бессонная. Поспать удалось лишь настоящему морскому волку Роджеру. Он безбожно храпел несколько часов кряду, мешая спать Антону, расположившемуся в соседней с ним каюте в кормовом отсеке. Бритта полночи пилила Ральфа. При этом Ральфа нещадно кусали комары – сказывалась близость к берегу, покрытому мангровыми зарослями.

Бритту комары тоже не щадили, но больше комаров ей досаждало понимание, какого непутевого и тупого мужа подарила ей судьба.

Прямо перед самым рассветом усталость все же свалила мореходов, и они уснули. Однако счастье было недолгим. Ближе к утру в заливе появились моторные лодки местных жителей, у которых, видимо, считалось высшим шиком пронестись на предельной скорости вблизи буржуйской яхты, подняв волны, которые с шумом разбивались о ее борт.

При первом таком ударе яхту бросило на волне столь сильно, что Антон больно ударился плечом о стенку. Спросонок он попытался вскочить на ноги, полагая, что лодку сорвало с якоря и бросило на рифы, но его голова тут же встретилась с потолком. Ощупывая макушку, он аккуратно, очень медленно, справляясь с качкой, выполз из каюты и поднялся на верхнюю палубу.

На горизонте вставало солнце. Снизу доносился мерный храп капитана, а снаружи что-то плескалось в море.

Вокруг лодки плавала Ольга.

– Приве-е-е-ет, – весело прокричала она, подплывая к яхте со стороны правого борта. – Доброе утро. Вот уроды эти местные джигиты! Чуть меня не задавили, козлы.

– Да уж, – кивнул Антон. – Так приятно послушать правильный русский язык! Вы давно встали? А я даже не слышал ничего, ну пока волна не пришла.

Он опять потрогал голову, на которой уже успела вырасти внушительных размеров шишка.

– Предлагаю перейти на «ты», – сказала Ольга. – Мы ведь соотечественники как-никак.

– С удовольствием. А позавтракать? Может, стоит сделать всем сюрприз и приготовить…

Вдруг Антон боковым зрением увидел… Такое до этого самого момента ему доводилось наблюдать лишь по телевизору или в кино.

– Ольга! – закричал он. – Быстро вылезайте! Быстро! Бегом!!!

– Что? В чем дело? Как я бегом и по воде? – искренне удивилась девушка, но в то же мгновение глаза ее округлились от ужаса. – Мамочки! Кто это там?! Акула?!

Действительно, акула уверенно приближалась к яхте. Судя по количеству плавников, даже не одна, а минимум три. Еще пара движений хвостами, и Ольга очутилась бы в неприятной компании огромных морских хищников. Антон это понимал, даже несмотря на то, что впервые оказался в такой ситуации. Должно быть, и девушка прекрасно осознавала, что происходит, но отчего-то не предпринимала никаких попыток плыть к спущенной за борт кормовой лесенке.

Еще немного – и будет поздно. Можно было надеяться на отсутствие у акул агрессивных намерений. Антон когда-то смотрел передачу, где ведущий уверял зрителя в довольно миролюбивом нраве большинства этих «рыбок».

Антон поискал глазами спасательный круг. Не обнаружив его, стремительно скинул с себя кроссовки и бросился в воду. Вместо того чтобы спасаться, девушка зачарованно глядела в сторону приближающихся плавников. Он подплыл к ней, схватил за руку и интенсивно погреб к яхте…

– Вообще-то, – заявил выспавшийся капитан Роджер, когда команда новоявленных яхтсменов с аппетитом завтракала на палубе, – акул здесь я никогда не видел. Слишком близко к берегу, понимаете? Это просто невероятно.

Ольга хмыкнула, уплетая омлет.

– Понимаем, – с недоверием покачал головой Антон. – Но это были не дельфины.

– Точно, не дельфины, – подтвердила Ольга. – Ken, darling, this brave man saved my life! Do you realize?[12]12
  Кен, дорогой, этот смелый человек спас мою жизнь! Ты понимаешь?


[Закрыть] Надо его отблагодарить!

Ольга придвинулась к Антону и чмокнула его в губы.

– Конечно, – согласился с женой американец, с тревогой наблюдая за столь импульсивным проявлением чувства благодарности, – я понимаю. Спасибо, Антон. Еще раз огромное спасибо.

Американец вел себя очень напряженно и совершенно не походил на счастливого мужа чудом вырванной из пастей хищников жены.

– Baby! – воскликнула Ольга. – Ты не рад, что ли? Ты хотел, чтобы меня скушали эти монстры?

– Нет, конечно, – прошептал Кен, силясь улыбнуться.

– Ваш Кен просто ревнует, – вдруг подала голос покусанная комарами и от этого не выспавшаяся Бритта.

Ральф попытался прервать ее монолог красноречивыми движениями бровей, дескать, «подумай сначала, а потом говори», однако было поздно.

– Да, да, ревнует, – продолжала Бритта, не обращая внимания на мимику Ральфа. – И это неудивительно. Я его хорошо понимаю. Девушка, собираясь на яхту в качестве помощницы матроса, одевается так, будто вышла продавать себя на Пляс Пигаль. Не знаю, может быть, в России у вас так принято, но я к такому не привыкла. Потом она поутру купается в море с малознакомым мужчиной и после рассказывает мужу и всем нам небылицы про хищников, которых, по утверждению опытного капитана, в этих водах до сих пор никто не встречал. А тут они специально приплыли, в количестве трех особей, чтобы напасть на принимающую морские ванны нимфу…

На яхте воцарилось неловкое молчание. Спокойное море нарушало его легкими всплесками воды, поскрипывали снасти. Капитан Роджер первым нарушил тишину деликатным покашливанием.

– Обычно психологические проблемы в ограниченном мире яхтенного рейса случаются на третий день, – философски заметил он. – У вас это произошло значительно быстрей. Будем надеяться, дальше все пойдет как по маслу.

– Может, и пойдет, – встрепенулась Ольга. – Но я для начала хотела бы кое-что сказать этой пивной бочке, которая себя возомнила бог знает кем… Во-первых, если тебе не нравится мой вид, можешь на меня не смотреть. Более того, прошу и даже требую, чтобы ты в мою сторону не пялилась, потому что я внимание к себе баб ненавижу в целом, а таких, как ты, зануд в особенности. Теперь про акул. Да у меня до сих пор все внутри дрожит! А когда я боюсь, я ем. Много! Хочешь меня проверить? Ок. Как насчет того, если я тебя сейчас выпихну с яхты на морскую инспекцию?

Бритта смотрела на Ольгу широко открытыми глазами. Взгляд Ральфа, подобно радару, сканировал пространство и никак не мог за что-нибудь зацепиться. Капитан вздыхал и нервно пил кофе. Кен пытался поймать руку Ольги, но та ее отдернула. Только Антон почему-то улыбался. Ольга заметила это и строго посмотрела на него.

– Хороший монолог, – тут же отозвался Антон. – Но ты говорила по-русски. Они ничего не поняли.

– Как это по-русски? – искренне удивилась Ольга. – Чего это я?

– Ольга, – примирительным тоном заметил Антон, – это хорошо. Не стоит переводить, она и так уловила смысл. А если передать ей все дословно, что будет чрезвычайно сложно, нам придется возвращаться в порт. Вы ведь этого не хотите?

Ольга улыбнулась.

– Умные мужчины – самые сексуальные, – заметила она.

Перехватив вопросительный взгляд Кена, который при слове «сексуальные» максимально напрягся, Ольга крепко взяла мужа за руку.

Инцидент был кое-как исчерпан. Дам развели «по углам», подняли якорь, вышли из бухты, установили паруса и продолжили прогулку. Капитан вышел в эфир на 16-м канале и сообщил всем о присутствии в этом районе морских хищников.

Лишь только вышли в открытое море, подул ветерок.

– Наконец-то, – вздохнул с облегчением Кен. – Бриз, капитан?

Роджер взглянул на ветроуказатель, на паруса, нахмурился.

– Prepare for a turn to port, gentlemen[13]13
  Приготовьтесь к развороту в порт, джентльмены.


[Закрыть], – скомандовал он. – We got to go to the nearest marina[14]14
  Нам надо отправляться в ближайшую марину.


[Закрыть]. Поворот налево, – капитан пытался перекричать шум ветра, и на удивление у него это неплохо получалось. – Кен, стаксель! Ключ для лебедки пока не трогать! Если утопишь – пиши пропало! Ральф – грот, Антон – страховать всех. И пригнитесь заранее. Девушки, переместитесь на правый борт. Быстро!

– А что случилось? – переспросила Бритта, но, поймав свирепый взгляд капитана, поняла, нет, скорее, кожей почувствовала, что не зря противилась всей этой наиглупейшей затее.