Электронная библиотека » Юрий Мори » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 11 ноября 2019, 10:22


Автор книги: Юрий Мори


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

3
Заложница и мутант

До назначенного времени выхода было еще два часа.

Кат в конце беседы все-таки уговорил Марко дать возможность пообщаться с женой. Начальник финансовых и других дел князя пожевал губу, но разрешил. Охрана в тереме была многочисленная, плотная, так что опасаться побега не стоило. Да Кат и сам это прекрасно понимал – даже отбей он Филю и вырвись с ней из здания, дальше-то что?

Вот именно. Без оружия, вещей и припасов, с идущей по пятам дружиной Серафима, по заснеженным незнакомым краям? Нет уж. Спасибо. Благодарю покорно.

Пока придется принять участие в этом их Поединке, а потом рассчитывать на спокойный отход. Тем более, насколько он понял раскладки в княжестве, в нем самом здесь никто не заинтересован – бойцов, хоть и худшего качества, хватает, а командные посты отдавать – дураков нет.

– Ладно… – согласился Марко. – Полчаса. И не надо… ну вы понимаете? Резких движений не надо. Охрана у нас бдит.

Кат кивнул. Он уже все просчитал и спорить не видел необходимости.

Вернувшийся Груздь почесал бороду, хмыкнул каким-то своим мыслям, неспешно бродившим под лохматой шапкой, и повел сталкера по коридорам и лестницам. Вел вежливо, не рискуя больше тыкать в спину кулаком: все же в высоких сферах принимают пленника, мало ли как оно дальше будет.

Жизнь длинная, а земля – круглая.

Темницы для тех, кого князь хотел видеть неподалеку, были в соседнем с теремом здании, куда вел переход на уровне второго этажа. Кат почему-то подумал, что раньше это была школа. Или техникум. Что-то учебное, очень уж выдавала себя типовая для таких мест архитектура, даже через десятки лет. Мало он, что ли, по воронежским зданиям побродил в свое время, в том числе и по таким.

Вход в коридор с камерами был перекрыт массивной железной решеткой – это не гнилье у викингов, руками не вырвать. Охрана у входа, охрана в конце: даже если выберешься из камеры – положат, пока добежишь до решетки. Продуманные ребята. Неизвестно, какие силы у дружины в целом, но в части «держать и не пущать» – уровень вполне серьезный.

Факелы, вделанные рядами в стены, по дневному времени были погашены, но от них шел едкий запах сгоревшей смолы и каких-то химикатов. Камеры отличались друг от друга. У одних вместо дверей тоже были решетки, сидевшие внутри люди ощутимо воняли и видом своим совершенно не радовали – кто изрядно побит, а кто и просто лежит на груде тряпок в своей клетке, не реагируя на проходящих мимо. То ли спят, то ли уже умирают.

Дальше по коридору начались узилища для людей, которым князь решил предоставить некоторый комфорт. Сюда, наверное, попадают проворовавшиеся приказчики, загулявшие дружинники и прочая белая кость – вдруг еще понадобятся. Вместо решеток двери, хотя и с большими смотровыми окошками. И вони поменьше.

Груздь остановил Ката, довольно деликатно ухватив за рукав:

– Стой, боец! Здесь. – Ткнул рукой в дверь с криво намалеванным краской номером «14» над смотровым окном. Позвенел в кармане ключами и вытащил один. Кряхтя, наклонился над замком, открыл.

Камера и внутри была вполне достойным жилищем: кровать, стол с парой стульев, отгороженное занавеской отхожее место, вешалка для одежды. Даже зеркало висит, треснувшее, но вполне, вполне… Видимо, самоубийств среди постояльцев этого номера не опасались, а то вон сколько возможностей.

Филя сидела на кровати и лениво листала взятую с собой Книгу перемен. Наизусть ведь знает, а все равно из рук не выпускает.

– Доброе утро, Зрачок! – улыбнулся Кат и, больше не обращая внимания на застывшего в дверях охранника, пошел к жене.

– Здравствуй, воин! – Филя вскочила и неловко обняла его. – Почему нас здесь держат? Что им нужно? Как ты себя чувствуешь?

– Давай за столом поговорим, – Кат оглянулся на бдящего Груздя. – Все равно одних не оставят.

– Не положено, – прогудел тот. – Приказ.

– Вот видишь? А разговор есть. – Кат осторожно освободился от объятий и сел к столу.

– Жаль, угостить нечем. Завтрак уже был… – Филя присела на второй стул. В глазах ее была легкая растерянность хорошей хозяйки, которой не удалось покормить мужа.

– Да сытый я, сытый! – улыбнулся Кат. – Не забивай себе голову. Тут проблемы поважнее есть.

Пока он рассказывал о предстоящем Поединке, Филя слушала, наклонив голову. Только однажды подняла, сверкнув глазами в сторону Груздя, но Кат еле заметно качнул головой: нет, не время устраивать боевые танцы. Ему решать, он больше видел. После этого жена спокойно дослушала историю до конца. Охранник обмена взглядами и не заметил.

– А далеко он, этот Колизей?

Кат вдруг понял, что никто ничего не сказал ему про расстояние. Что идти из города – понятно, но куда и сколько…

– Слышь, часовой! Где бои на кулачках-то будут?

Груздь почесал бороду и хмыкнул:

– Верст сто отсюда. Поселок Анна, видели небось на своих картах? Он же нынче Коммунград, ага.

Видели, отчего ж не видеть. Неблизко. По реке путь короче, но там лед еще не устоялся как следует, так что по дорогам, только так. Небольшой крюк получается, как ни крути.

– Дня три топать? – уточнил Кат. – Или четыре?

– Ну где-то так, да. Если сложностей не будет, то три. Дорогу срежем.

– В каком смысле – сложностей? – заволновалась Филя.

Груздь шагнул от двери к столу, обдав их густым духом, и начал загибать пальцы, смешно шевеля пышными усами при перечислении:

– Люди Союза – раз. Армия у них хилая, зато за Старосту они все горой, от стариков до детей. Пакостить будут, если пересечемся. Председатель тоже не в восторге от твоего участия, это два.

– Да откуда он знает, кто участвует? – искренне удивился Кат.

– Здесь расстояния не особо большие, все про всех знают. Говоруны же… Нет особых тайн, кроме логова Дюкера, – вздохнул бородач. – Твои приметы уже по всему маршруту сообщили.

Кату стало немного не по себе. Он надеялся, что все проблемы ждут на самом Поединке, а тут, видишь, как оно все запущено: можно пулю и по дороге словить.

– А говоруны – это кто?

– Ну как сказать… – Груздь озадачился, словно у него спросили, что такое вода. Или воздух. В общем, нечто, и так всем известное. – Друг с другом они это… Без слов. На расстоянии могут.

– Секс по переписке? – заржал Кат.

– Ты, боец, это… Не шути так! – надулся дружинник. – Они говорить могут между собой.

– Телепаты местные. Ладно, понятно. Кто там еще по дороге-то?

– Порчи, опять же, – закончил мысль Груздь. – Вроде мирные они, но хрен их знает. Люди-то пропадают время от времени. На них грешат.

– Порчи? – удивился Кат. – Мутанты, что ли?

– Чего сразу – мутанты? – неведомо на что обиделся охранник. – Люди они. На вид обычные люди. Хотя и мутанты, говорят, тоже среди них встречаются. Мало только.

– А раз люди – то чьи они? Еще один владетель поблизости?

– Да нет… Они сами с севера откуда-то. Мы и не знаем. Просто странные эти порчи. Ведут себя странно, в смысле. Они отрядами передвигаются, иногда быстро, а на чем – непонятно. На машинах их видели, но редко. А так вроде пешком бродят. Людей они ловят, вот что загадочно. Ловят и отпускают потом.

– То есть не в рабство? – припомнив ухватки викингов, уточнил Кат.

– Нет, точно не в рабство. Поймают, встанут вокруг, постоят. А потом отпускают – иди, мол. Странные, говорю же.

– А почему они – порчи? – спросила Филя.

– Ну это… От слова «порченые». Говорю ж, странные. В деревни не заходят, встречают их только на дорогах. И люди иногда пропадают, разные – и дети, и взрослые. Научно говоря, без системы. Да и доказательств нет, что они их забирают.

Груздь к концу необычно длинной для себя речи смутился, словно ребенок, выдумавший что-то, но пойманный хитрыми взрослыми на пустой фантазии.

– В общем, тоже помешать могут, хотя… Хрен их знает.

– А другие участники Поединка? Их опасаться?

– Да нет! Им бы самим дойти без потерь. С ними самая возня уже у Колизея будет. Зверье вот еще расплодилось, тоже проблема. Волков прошлую зиму было до жути, в эту тоже ждем. Короче, скучно по пути не будет.

Кат присмотрелся к охраннику и внезапно понял, что тот не такой уж старый. Если отмыть и сбрить густую растительность с лица – да ему лет тридцать с небольшим всего-то! Просто основательный он, неторопливый. Классический деревенский мужик. Но в бою может оказаться серьезным противником.

В коридоре загромыхала решетка – то ли кто-то из заключенных развлекается, то ли на допрос кого уводят.

– Это… Поговорили – и хорош. Пойдем, боец! – Груздь потянулся к сталкеру, чтобы поторопить, но нарвался на гневный взгляд Фили. Кат по себе знал, как это неуютно, когда сразу три зрачка в упор.

– Погадаю мужу на дорогу, да идите! – спокойно сказала жена, но в голосе что-то аж лязгнуло. Не местным увальням с таким спорить.

Кат взял с кровати книгу и положил перед Филей. Монетку она вытащила откуда-то из потайного кармана, встряхнула в сжатом кулаке и бросила на стол. Груздь с удивлением смотрел на повторяющийся раз за разом ритуал, но благоразумно помалкивал. А Кат прикрыл глаза, слушая однообразный стук монеты о стол, и вспомнил другое гадание.

Раньше. Четыре месяца назад.

Была их свадьба. Все убежище собралось в зале дракона, куда первый раз его приводил еще Череп. Хотя брат Фили и предводитель этой странной банды погиб, заведенные им ритуалы исполнялись в точности. Люди вообще любят привычные действия, они вносят в их хаотичную жизнь хоть какую-то нотку порядка. Вот и сейчас, кроме непременных часовых у входов и десятки наблюдателей в ближайших окрестностях, все были здесь. Почти две сотни разных людей, объединенных одной… верой?

Да нет, это сложно было назвать религией. Философией?

Филя однажды объяснила Кату свое отношение ко всему этому – слепому доверию Книге перемен, странным ритуалам, с виду восточным, а по сути просто придуманным, украшавшим жизнь общины. Добавлявшим в нее тот самый порядок, которого не хватало в почти мертвом городе, населенном злыми равнодушными людьми и бесстрастными, но смертельно опасными мортами.

– Понимаешь, воин… Книга для нас – не повод падать на колени и безоговорочно верить некой высшей силе. Это факел, горящий далеко впереди в темноте. И редкие лучи солнца, падающие на наши протянутые к нему руки. Созидание и порядок, а не смерть и разрушение. Мы не боимся смерти, не сторонимся ее, даже сами частенько несем своим неприятелям. Но смысл жизни – жить. А как именно жить, нам и подсказывает Книга. Все просто. И ты можешь верить в своих богов, доверять мне и не отторгать Книгу. Это тоже допустимо и нормально, так говорил Череп.

Перед свадьбой, весь ритуал которой состоял в том, что они с Филей, взявшись за руки, поклонились сперва открытой Книге, лежавшей на постаменте, а потом, обернувшись, всем собравшимся и в один голос произнесли: «Теперь мы вместе», и было то самое гадание.

Выпавшую гексаграмму «Тун жэнь», «Единомышленники», ставший предводителем Тай собственноручно вытатуировал на ребрах соприкоснувшихся ладоней Ката и Фили. Четыре непрерывных линии, прерывистая, и еще одна без разрыва. Половина рисунка досталась сталкеру, половина – его жене. С этого момента Филя перестала брить голову – замужним женщинам было можно, и теперь Кат смотрел на наклонившийся над столом ежик коротких темных волос, сквозь которые татуировка на виске, сделанная гораздо раньше свадебной, почти не проглядывала.

Филя прошептала что-то и захлопнула книгу. Монета чуть раньше исчезла в складках одежды.

– «Пи», мой воин. Вот такая математика…

– Что это значит? – не выдержал Груздь. Ему было жутко любопытно, что здесь вообще происходит.

– Гексаграмма «Пи». Прислушиваясь ко всем, доверяйте только себе. Почему-то я совсем не удивлена, мой воин. – Филя была напряжена.

Неоднократно читавший Книгу Кат припомнил, что в толкованиях этой гексаграммы есть масса тонкостей. Но и однозначно плохого пророчества она не несет. Просто предостерегает от тех, кто рядом. От тех, кто ошибается, даже сам того не зная.

– Все будет хорошо, Зрачок. – Он тяжело поднялся из-за стола: все-таки нога иногда напоминала о ране в самый неподходящий момент. Обнял тоже вставшую Филю и крепко поцеловал.

– Я вернусь, мое сокровище. Мы будем вместе, нам еще Чистый Град искать, чем бы он ни был.

Филя молча прижалась к нему, потом почти оттолкнула:

– Иди. У тебя все получится.

Кат, не оборачиваясь, вышел в коридор и бездумно рассматривал решетку чьей-то камеры, пока Груздь за его спиной запирал дверь.

– Теперь в оружейную, – деловито сказал охранник, сунув ключ в карман. – Почти час потеряли, а нам еще собраться надо.

Кат пожал плечами. Если в его снаряжении не копались, то собираться десять минут. В принципе, для прохода через почти не населенные деревни у него и так все было. Может, гранат еще взять, если они тут есть.

Ключ от камеры Фили Груздь отдал на выходе постовым у решетки, больше здесь ничего не держало. Снова переходы, коридоры, лестницы, спуск куда-то в подвал. Там даже электричество было, чудеса! Тусклая лампочка в забранном проволокой плафоне над дверью. Снова охрана. Немало народа покой князя бережет, немало.

Оружейная после Базы поразить воображение не могла, хотя для этих глухих мест – очень недурно. Кат забрал свой автомат, гранаты (прихватив несколько хозяйских), патроны, пистолет в кобуре и нож в кожаных ножнах – черт, это ж теперь ремень снимать, вешать все обратно… А, ладно, заодно и подштанники сменить можно на более теплые. Непонятно же, сколько идти, где ночевать.

Груздь возился рядом, цепляя за спину тулупа ранее собранный рюкзак. Да, пока Кат с Марко тайны мироздания обсуждали, он здесь время зря не терял. Подготовился к небольшой войне, видать. С плеча на длинном ремне свисал карабин. Патроны здесь редкость, поэтому не любят они автоматические трещотки. Понять и простить. Для леса действительно удобнее, но в бой с десятком людей вступить – так себе идея.

В дверь оружейки сунулось было чье-то любопытное лицо, но Груздь, не оборачиваясь, послал его по матери. Лицо скорчило испуганную гримаску и так же молниеносно скрылось из вида.

Кат не обращал особого внимания – появилась проблема серьезнее. Когда он стянул штаны, а затем и тонкие хлопковые подштанники, то заметил, что на правой ноге выросла чуть ниже колена какая-то шишка. Присел на стоявшую у стены скамейку, помял странный нарост – не болит. Вообще почти ничего не чувствуется.

Не разделся, так и не заметил бы ничего.

Ощупал всю ногу. Ага, еще одна такая же шишка, только гораздо меньше, на внутренней стороне бедра. И тоже ни боли, ни какого-то дискомфорта. Как шарики под кожу вшили. Один побольше, второй от подшипника.

Хотел было острием ножа ткнуть, но передумал. Спирта под рукой нет, не стоит. На нарыв никак не похоже, ни воспаления, ни красноты. Чертовщина какая-то.

Что же это такое? Еще неделю назад точно ничего не было, он бы заметил. Да и Филя обратила бы внимание. Значит, началось совсем недавно, а судя по взрывному росту, ничем хорошим быть не может. Какая-то опухоль. Доброкачественная или рак? Или вообще начало мутации: судя по брату Голему, ожидать можно чего угодно…

– Ты там долго массаж делать будешь, боец? – буркнул Груздь. Он стоял уже полностью готовый к выходу, даже тяжело подпрыгнул, чтобы убедиться, что ничего нигде не звенит и не выдаст их на переходе.

– Сейчас… – проронил Кат.

Новость его крайне не порадовала. Тренированное тело и светлая голова – все, что у него есть. Два козыря против всего этого нового чудесного мира. А с одной головой не прорвешься, дешевле будет сразу застрелиться, если тело откажет.

– Поторопись.

– Я тебе что – раб? Как соберусь, так и буду готов. У нас традиция, может, такая – перед походом ноги щупать, а перед боем – руки. Когда с женщиной собираешься, тоже массаж нужен.

Груздь завис, скосив глаза к носу. Мучительно прикидывал, какое место перед свиданием щупать, не иначе.

Кат засмеялся, хотя особо весело ему не было.

– Давай, одевайся! – Охранник вышел из спячки и навис над ним, ожидая от чужака какого-то хитрого хода. Пакости разной степени опасности.

Не верит. Это правильно, что не верит, толковый мужик. Чужим верить вообще нельзя, да и своим – так, наполовину. Но сейчас не до комплиментов.

Кат быстро оделся, не забыв теплые носки, затянул шнурки на высоких ботинках. Сложил все собранное добро в рюкзак, отчего тот раздулся не хуже Никитиного. Быстро проверил автомат. Нет, все нормально, патроны на месте, никто не лазил под затворную раму, а то мало ли что им придет в голову. С одним ножом по лесу ходить не придется.

На улице было свежо и морозно. После трех часов внутри терема, где местами пахло властью, а местами – тюрьмой, открытое пространство показалось почти раем. Груздь бодро шагал впереди – на выходе им вручили небольшую котомку с провизией, так что теперь сельский богатырь нес не только рюкзак и карабин, но и небрежно закинутую на плечо сумку. Старую, цветастую, пошитую предками из вечного нейлона.

Кат припомнил, что ему однажды рассказывал Буран – это для спортивных вещей такие шили. Вот раньше люди жили, спорт отдельно, работа отдельно… А с рюкзаками в поход ходили, за город. Не по какой-то надобности, а просто отдохнуть от асфальта и бетона вокруг, сменить обстановку. А теперь это просто сумка, и спроси вот этого бородатого – для чего она, пожмет плечами, да еще посмотрит как на идиота.

Что внутрь положишь, для того она и есть.

До окраины бывшего города Боброва добрались быстро. Вон он виднеется, пост рядом с небольшим зданием вокзала, вниз к реке уходит пологий склон. Под засыпавшим все свежим ярким снегом городок кажется почти сказочным. Почти нормальным, так даже точнее, словно и не было двадцати двух лет после Черного дня. Ничего здесь не изменилось, кажется. Если только машин теперь почти нет, а людей с оружием прибавилось.

Хотя нет, не все с оружием. Вон знакомая фигура топает с предметом культуры в руках. Музыкальным, мать его, инструментом. Фредди Джаггер наших дней. Ножки короткие, толстые, катится колобком, да прямо к ним.

– Кат, дружище! Братишка! Ой, прости, сорвалось… Спасибо тебе огромное! Я ж без тебя в избе этой так бы и сидел. Гнил, понимаешь, как на каторге! А ты!.. И меня вот это… Амнистировали! Сам князь!..

На дикие вопли прыгающего вокруг них Садко начали подтягиваться зрители. Городок был беден развлечениями, а тут такой цирк. К тому же бесплатно.

Вот замотанная в драную куртку местная тетка подтащила санки с сидевшим на них ребенком, укутанным в старое одеяло: полюбуйся, мол, какие дяди бывают. Правда, судя по закатившимся под прикрытые веки глазам и свисавшей вечной сопле, с ее отпрыском что-то было крепко не так. Ему что дяди, что жирафы, что второй Черный день – все равно ума не хватит понять. И здесь с детьми беда какая-то, вот же черт… Не только в Воронеже.

– Придурок, – тихо сказал певцу Груздь. – Теперь кто тебя еще не знал – узнает, а Старосте с Председателем лишняя информация через говорунов: идет ваш Кат, ждите.

Сталкер схватил Садко за воротник, смяв и край бородки, и подтянул к себе:

– Для начала – заткнись!

Бродячий певец послушно захлопнул рот, но собравшаяся вокруг группка местных жителей расходиться и не думала. Да уж, красавец, создал ненужную рекламу.

– Я ж теперь должник твой, – просипел Садко. Железные пальцы Ката мешали ему орать, как до этого, но говорить более-менее получалось.

– И что?

– С вами бы мне… Я ж это… Долг платежом красен, дружище.

Груздь что-то проворчал в бороду, невнятно, но Кат решил за это уцепиться:

– Гнать его в шею? Как скажешь.

– Да ничего я не говорю, – на этот раз понятно откликнулся дружинник. – Сам решай. Мужик он мутный, но его вся округа знает. И он всех. Может, чем и пригодится по пути.

Садко так и стоял на цыпочках, чтобы не задохнуться. Вид у певца был покорный, да и в словах Груздя своя правда имела место быть. Может пригодиться, может.

– Короче, так… Если уж мне решать. Идешь с нами, но если начнешь петь, я тебе голову оторву, понял?

Бродяга несмело кивнул. Пришлось отпустить его ворот и придать небольшое ускорение в сторону поста.

Зрители вздохнули и пошли дальше по своим делам. А три человека – двое рослых, с грузом, и один суетливо размахивающий гитарой толстячок – пересекли границу столицы княжества. Впереди была заросшая тут и там кустами дорога под нетронутым покрывалом свежего снега.

4
Хвост ящерицы

Я рада, что выжила.

Все детство сам этот процесс – жить – был для меня мукой. В юности тем более. Ежедневное преодоление не одного, так другого, если не случится третье. Но сейчас все не так. Я рада, насколько может радоваться человек, у которого внутри навсегда свой маленький ад. Игрушечное королевство с принцессой и волосатыми чертями.

В Черный день мне было шесть лет. И несколько месяцев. Старые мерки времени больше не имеют смысла, пусть будет просто шесть. Ровно. И я мало что помню.

Обрывки. Осколки. Отдельные картинки, нарисованные углем на стене памяти.

Мама, которая торопит меня, не дает взять всех кукол, что-то кричит. Отец, хмурый, очень злой. Бегство по дороге от дома вниз, под горку. Мимо домов, мимо блестящих машин, под неумолкающий вой сирен – с каждого столба. Я даже не знала тогда, откуда несутся эти звуки. Отец тащил меня за руку, иногда почти отрывая от земли, я едва не падала, а в спину били и били завывания, лезвиями протыкавшие летний воздух.

Странно, но я почти не помню нашу старую квартиру. Не осталось в памяти ничего, кроме подоконника, на который я забиралась с табуретки, чтобы выглянуть в окно. За окном широкая улица – уже потом я узнала, что она называлась Южно-Моравская. Странное название. «Южно» – это понятно, весь район у нас юго-западный, а что такое «Моравская» – хер его знает.

За полосой асфальта – уходящие в гущу парка сосны. И ряд домов за ними, далеко, не рассмотреть. На этом все. Например, сам парк я совершенно не помню – что там было, как – только вид сверху на темную зелень веток и немного кривые коричневые стволы сосен.

– Какая симпатичная барышня!

А вот это намного позже…

Мне тринадцать, и я зачем-то увязалась за двумя бойцами Базы, лениво бредущими от убежища дальше, к заросшей кустами железной дороге на пустоши. Там здорово ловить ящериц, там и дальше, до самых высохших бетонных корыт прежних очистных сооружений. Если пройти мимо этих мест и подняться в горку, будет кладбище. Вся моя территория, привычная с детства. Только левее заходить не стоит – там начинается горячее пятно. А возле рельсов, на песчаных полянках между редкими кустами, самое охотничье место. Уж лучше ящерицы, чем крысы, которыми промышляют наши взрослые охотники. Но за пищащим мясом и идти в другую сторону, к развалинам бывших многоэтажек.

А ящерицы – совершенны. Они прекрасны даже на вид! Молчаливые, застывшими кусочками цветного металла греющиеся под низкими облаками и – особенно – на крайне редко выглядывавшем солнце. Подходи и бери, если успеешь. Я обычно успевала. Только иногда мне доставался противно извивающийся хвост от ускользнувшей добычи. Мама меня хвалила. Она рассказывала, что когда-то ящерки были маленькими, в палец длиной. Давно все не так, я ловила и с руку. С мою, конечно, и только до локтя, но мяса там немало.

Тогда как раз в наше убежище тянули кабель.

Электричество! Чтобы вы понимали – это было для всех чудо. Для всех, кроме меня. Дядя Виктор, признанный руководитель общины, даже выставил потом часовых возле двух наших лампочек, чтобы никто не разбил по неосторожности. Было бы что охранять! В ярком свете наша бетонная берлога под остатками заводского корпуса выглядела еще более убогой – костры и масляные лампы хоть немного скрадывали грязные стены, обрезки брезента, служившие занавесками, настороженные лица людей и искалеченных от рождения детей, которых милосерднее было бы убивать сразу. В утробе. Штыком.

Один из солдат – я не помню его лицо, только смех – подозвал меня к себе. Смеялся он противно: почти не открывая рот, сцепив мелкие гнилые зубы и морщась, словно от боли.

– Покажи нам окрестности, ты же местная?

Второй, худой и высокий, молчал. И это было хорошо, хотя бы он не смеялся и не корчил рожи. Просто стоял и молчал.

Конечно, местная. Я даже родилась совсем недалеко от нашего убежища под заводом, носившим странное название «РиФ». Я спросила когда-то у мамы, что значит это слово.

– Какое слово? Риф? Это такая скала… Ну, огромный камень, торчащий из океана. Из воды.

Завод после одного из воздушных взрывов Черного дня действительно торчал, как камень – обломанный зуб, опаленный огнем бомбы. Или как наполовину затонувший корабль, если не врут картинки в книжках. Только вокруг не было океана, чтобы это ни значило.

Нас тогда внизу, под заводом, едва не засыпало во время взрывов. Спасли толстые бетонные стены, железные двери и глубина. На совесть строили предки нашу нору.

– Пойдем, покажу!

Конечно, я не боялась этих двоих в одинаковой пятнистой форме. Бояться надо мортов. Обнесенные палками горячие пятна. Попасть под дождь. Сов – видишь в небе, сразу прячься. Свалиться в прогнившие колодцы подъездов, когда шаришь по брошенным многоэтажкам. Но не людей – все люди теперь братья. В убежище нечего и не с кем было делить, закопченные стены и грибные теплицы были общими. Люди – это друзья…

Мне быстро объяснили, что я ошибалась. Быстро и доступно.

– Нормальное место, а? – впервые за всю дорогу спросил худой. Тот, что с гнилыми зубами, оскалился и кивнул:

– Четкое! Считай, километр прошли по этим зарослям. Вот тут и ништяк. И криков никто не услышит.

Рот мне зажимать не стали. Худой просто повалил меня на землю и держал, крепко прижимая спиной к колючей траве. Автомат, закинутый на ремне через плечо, все время сползал с руки и больно бил меня прикладом. Худой фыркал и судорожно дергал рукой, не отпуская меня, чтобы закинуть его обратно. А гнилозубый…

Наверное, объяснять не нужно?

Отложил свой автомат на траву, потом спустил до колен свои пятнистые штаны, почесал заросший темными клочьями волос пах и содрал с меня мамины брюки. Кажется, где-то треснул шов, но мне было не до того. Едва не стукнувшись лбом о руку худого, он навалился на меня и больно ткнул между ног. Я заорала, но место было действительно на отшибе. Здесь хоть ори, хоть стреляй – в убежище никто не услышит.

Ощущения были мерзкие, будто кто-то – и я даже видела кто – втыкает мне внутрь палку. По бедрам у меня текла кровь, что-то гадко хлюпало там, внутри. И вонь… Изо рта этого солдата несло помойкой. Мертвыми крысами. Запахом гниющей плоти и безнадежности.

Я кричала, но в ответ он только посмеивался, до последнего не разжимая зубы. И только в самом конце, уже дрожа и подпрыгивая на мне, боец вдруг заорал что-то и шумно выдохнул, широко открыв пасть. Конечно, я не запомнила его лица – только редкие черные пеньки зубов и розовое небо с дрожащим в вопле соском в глубине.

Потом он резко вышел из меня и, не вставая, откатился в сторону.

– Ты чего, земеля, отдыхать решил? Держи телку! – буркнул худой. Я билась в его руках, но напрасно. Куда там справиться со здоровенным костистым мужиком! – Моя очередь.

Меня стошнило. Я едва не захлебнулась рвотой, успев только повернуть голову набок. Уделала землю вокруг, плечи, волосы… Но худому было плевать: едва натянувший штаны гнилой перехватил меня на земле, он продолжил начатое приятелем.

Хлюпало еще сильнее. Меня дико мутило, во рту стоял кислый комок, все вокруг погрузилось в туман. Болела голова, жгло внизу живота, и хотелось только одного – чтобы это кончилось. Как угодно. Пусть убьют, если захотят, но перестанут меня пытать своими кривыми дрожащими отростками, торчащими из совершенно звериной шерсти между ног.

Наконец-то все. Худой тоже зарычал, едва не раздавив меня в приступе своей собачьей похоти. Потом встал и зачем-то больно пнул по ноге:

– Поднимайся, сучка! Чуть не заблевала меня.

Я с трудом поднялась. Перевернулась, встала на четвереньки, потом уже на нетвердые, будто резиновые ноги. Натянула брюки, измазав руки в крови и какой-то белесой липкой дряни.

– Кончить тебя, что ли? – задумчиво спросил худой. Он приподнял автомат, нацелил на меня и расхохотался:

– Бух! Бух! Бух! Целка-невидимка поражена.

За его спиной сдавленно ржал второй:

– Да ну ее в жопу! Пошли. Кабель уже протянут, нам сюда не возвращаться. Пусть живет, стерва, сиськи отращивает. А то о ребра чуть синяки себе не набил.

– Да? – обернулся худой и опустил автомат. – И то верно. Пошли, земеля, Все девки наши будут.

Они ушли по тропинке обратно в сторону убежища, а я села прямо на землю и сидела так, пока не перестала кружиться голова. На боковом шве брюк слева была здоровенная прореха – нитки все-таки лопнули, не показалось. Я водила пальцем по полоске проглядывавшей кожи, долго, бездумно. В голове стало пусто. Слез не было. Ничего во мне не было – только серые свинцовые облака над головой. Низкие-низкие, кажется, рукой дотянуться можно. И заросли кустов вокруг крошечной полянки, в которую, как в точку, сошелся весь мой прежний мир.

Когда я вернулась, в убежище был праздник.

Ни техников, оставивших подключенный кабель, ни солдат охраны уже не было. Все наши были веселы. Все, кроме меня. Но я молчала, не признавшись даже маме. Она хотя бы заметила и спросила, что случилось, а вот отец был уже пьян от грибовухи и что-то пытался втолковать дяде Виктору. Слова были непонятными, да и неважно – праздник же. Время размахивать руками от радости и накачиваться до потери сознания грибной бражкой.

День двух маленьких лампочек, раздери их сов…

Через месяц с небольшим у меня был выкидыш. И вот это было действительно больно и на самом деле кроваво – куда там двум бойцам с их оторванными хвостами ящериц между ног. Как я выжила, осталось загадкой – ни врачей, ни даже лекарств не было. Тетка Варвара поила меня какой-то дрянью из местных трав, может быть, это и помогло. Не знаю. Скорее всего, меня сохранила для будущего благодать Великого Черного пламени, в которой и купается до сих пор измученная душа и мое прекрасное тело.

Наверное, так и есть. Сам Черноцвет не ответил на мой вопрос, но я верю ему. В него. В будущее. Ну и ненавижу людей в форме с тех пор, простите уж мне маленькую слабость. Впрочем, людей без формы я тоже только терплю. Иногда очень недолго.

А вот детей у меня нет и никогда не будет. Сам процесс с той небольшой полянки не доставляет мне ни малейшего удовольствия, но приходится иногда ложиться под мужчин. По разным поводам, однако ж без результата. Все к лучшему, нет нужды делить любовь к Черноцвету с другими чувствами, дробить ее на маленьких хнычущих уродов – а другие сейчас и не рождаются.

Но любовь ко мне Пламени – это одно, а вот наказание за то, что я проспала уход проклятого сталкера и его сучки из убежища – это другое. И оно неотвратимо, если я не выполню приказ Черноцвета.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации