Текст книги "Нечестный штрафной"

Ага! Кто-то явно делится инфой обо мне в больнице, что в принципе прогнозируемо. Тот же Яковлевич со своей пассией обо мне явно рассказывал, да и Марина Николаевна имеет недостатки, присущие всем женщинам.

– Я понял, учту, – улыбаясь, говорю я.

Ну не говорить же, что по ночам, оставаясь один в палате, в последнее время я тренировался, не только отжимаясь от пола, я и кое-какие па отрабатывал, особенно присущие стилю Айкидо, который, не скажу, что в совершенстве когда-то освоил, но в моём теперешнем состоянии, когда быстро я двигаться не могу, ударную технику ногами и руками не смогу использовать, остаётся только надеяться на ловкость своих рук и инерцию тел противников. Да и на соседе своём я тренировал, в обеденный перерыв, воздействие на него сонным состоянием. Вводил в транс. И, не хвалясь, скажу, что даётся мне это плетение – не плетение, заклинание – не заклинание, всё легче и быстрее. С парой противников, я думаю, легко смогу при надобности справиться, во всяком случае, думаю, что именно на столько врагов мне сейчас собственных сил хватит. Спасибо неизвестной богине!

– Да кому я нужен, уважаемая Зинаида Степановна? – кривлюсь я.

Но мои успокоения в душе врача отзыва по-видимому не находят.

– Как сказать, как сказать. Деньги многим разум затмевают! – внимательно смотря мне в глаза, произносит мой лечащий врач. – Вчера, пока ты по алее гулял, кое-кто о тебе справки у наших наводил, – припечатывает она меня фактами, – и заметь, нагло, в открытую, ничего не боясь. Прижмут паяльник к заднице, как в былые времена, и всё, куда ты денешься? Всё отдашь. Может, и найдут, конечно, потом, кто-то же должен за холодное тело ответить, но, думаю, что зная, кто у тебя в противниках, прокуратура не сильно рыть будет. Назначат крайним какого-нибудь бомжа, бывшего урку, и привет. Думаешь, ты у нас такой первый?

М-да, граждане врачи, до чего же вы циничные господа. А ведь реально, мне струны тронула, отвечающие за шухер в душе.

Значит, кто-то уже начал действовать, не дожидаясь моей выписки, как только стало известно, что по вечерам я на прогулку в город выхожу, вот же! Хабаровск, конечно, бывших зеков тут и так навалом, да и просто лихих ребят хватает, но так нагло действовать!

Потом поразмыслил.

Да не рискнёт тут никто меня обидеть, дело-то серьёзное и многие, в итоге, могут пострадать.

– Не волнуйтесь, тетя Зина, – улыбаюсь я своей самой обаятельной улыбкой, – ну кому я нужен? Ещё пару дней и меня тут уже не будет, но так и быть, сегодня схожу и завяжу на самоволках вплоть до самой выписки, – обещаю я, – а сегодня я уже настроился, – улыбаясь, говорю я. – По приходу доложусь. К чаю что прикупить?

– Ты собрался сам до магазина дойти? – удивлённо приподняв бровь, спросила эта великолепная женщина.

Чувствую, что уже никогда, наверное, и не встретимся, если, конечно, опять в травму не попаду в районе Хабаровска. Что, в принципе, на ближайшие годы вряд ли. Но красива, хотя и полновата. Моложе Марины Николаевны почти в два раза, по возрасту – лет тридцать, может чуток больше. Широкая в кости, личико круглое, но приятное. Знавал я ребят, для которых подобный формат верх эволюции. Им бы было за что подержаться. А тут, и зад, что надо, правда, грудь подкачала. Марина многим тут в этом вопросе фору даст.

– Да, схожу, может, тортик прикуплю. – Говорю я. – Сладкого захотелось.

Про вино молчу в тряпочку, явно тут не тот случай, сразу по рогам получу. Это с Мариной у меня отношения простые, да и сама она предложила немного выпить за моё здоровье, всё-таки впереди долгая разлука, возможно, что и навсегда, хотя уж у кого – у кого, а у Марины Николаевны я и адрес, и номер телефона возьму. Буду общаться, к тому же, судя по Марине, доча у неё должна быть и вовсе секс бомбой, а к моменту, когда знакомиться можно будет, я постараюсь привести это тело в норму. В моём понятии. И кто знает, может и закручу романчик, а по пути и потенциальную тёщу соблазню?

Тьфу ты! Ну и мысли крутятся в голове. Тут мне открытым текстом говорят, что интересовался кто-то мной, и пугают паяльником в интересном месте, а я, как обычно у вояк, думаю о бабах. Тринадцать лет! Ну, не знаю, в бытность детдомовцем, где-то в этом возрасте и потерял я свою девственность. Это было просто. И девчонки не строили из себя непонятно что. Пара лимонада, плохое вино и печенье на закуску. Ни цветов тебе, ни ухаживаний. Сунул, вынул, убежал перед сверстниками кичиться, что ты уже настоящий мужик. А всё общей сложностью в трёшку уложилось. Эх, было время!

– Лучше просто печенье или, на крайний случай, пирожное возьми. – Соглашается тётя Зина. Любит сладкое и все об этом знают, особенно всякую выпечку.

– Понял, что-нибудь свежее прикуплю.

– И чай в пакетиках не забудь! – уже улыбается мой строгий лечащий врач.

Всё, разрешение на самоволку получено. Главное, сильно не задерживаться. А с завтрашнего дня, увы, придётся прятаться, да и всё равно. Подготовку к отвальной Марина берёт на себя. Яковлевич будет. Тетё Зине потом подарю и конфеты, и Мартини, что не говори, а врачи в Первой Краевой весьма отзывчивые, или меня просто жалеют, сироту при родственниках. Но документы есть, они у меня на руках, направление в детдом имеется, хотя и обязаны по закону сопровождающего дать, а то и машину для перевозки инвалида.

Бля, инвалида!

Чуть ли не матерюсь в открытую, спускаясь по широкой лестнице, при этом, почти не опираюсь на костыль. Тоже тренировка для ног, хотя и чувствую сильные приступы боли в ноге, но терплю.

Ночью, пред отбоем, уже в постели, разгоню кровь и энергию по телу, и начнётся очередной период заживления и восстановления хрящевых и костных тканей. Вернуть пока кости в прежнее состояние не могу. Ни сил, ни знаний не хватает, но развитие в этом направлении мне ещё моя наставница наметила. Целый план составила, чем заниматься в первую очередь, а чем можно и во вторую, а то и третью. И её рекомендациям я следую, не отступая от сказанного ни на йоту.

Ковыляю на выход. Нагло и в открытую, к ближайшей дырке в заборе. Тропинка уж больно извилистая и в рытвинах, а так, напрямую, на проходной сегодня Митрич. Тоже хромой, но ему под шестьдесят, и вот с ним мы ладим. Куплю деду пачку сигарет, вот и пропуск, как на волю, так и обратно.

Ну, чо я говорил? Издали заметил меня, вышел на крыльцо проходной, улыбается.

Явно и на пиво рассчитывает, но за это можно мне и по голове получить от дежурного врача.

Ну уж нет, тут из персонала ругаться ни с кем не хочу. Даже не дав ему ничего сказать:

– Пачка Петра, и привет! – говорю я пароль. Скривился дедок, но махнул рукой, кивнул согласно, дав мне проход.

Ну, вот и всё, я на свободе. Хабаровск. Домой бы заехать, но это уж как получится, да и не хочется мне туда ехать, пока, во всяком случае, разве что просто помыться и переодеться.

Разбитый тротуар, впрочем и дорога к больнице ровным покрытием не блещет. Немного пасмурно к вечеру. Солнышка не видать, но на улице светло. Решаю, куда вначале – до ларька, или в магазин кросс в пару сотен метров сделать? Для меня это кросс. Или вначале позаниматься? Но потом, уставшим идти за покупками, мне явно не хватит энтузиазма.

В ларьке только печенюшки прикупить можно, а в Пятёрочке и тортики есть, и заварные пирожные. А что, дорогу осилит идущий, а мне по любому тренироваться надо.

По привычке осматриваюсь по сторонам.

Хайс на стоянке одиноко притулился, прямо около входа на территорию больницы. Кого-то ждут, или просто к больному приехали с посещением.

Никого подозрительно го нет. Хотя…

К дороге не приближаюсь. Проще всего инвалида машиной сбить, а потом ищи виновного, как ветер в поле, тем более, тут между домов, где ни камер нет, да и просто прохожих мало. Вот только небольшая толпа подростков у магазина виднеется.

Подростки. Не думаю, что к инвалиду приставать будут, хотя уродов по жизни хватает.

Вернуться?

Ну, уж нет! Сладкого хочу и бутылку, либо Хабаровской третьей прикупить, или ласточку полторалитражку. Уж больно пить захотелось. Минут пять я потратил на этот забег. Не столько устал, сколько замучился выбирать, куда ноги ставить и упор костыля. Тротуар разбит напрочь. Ох уж, Россия!

Вот и стеклянные раздвижные двери Пятёрочки.

На удивление, парни на меня внимания не обращали. О чём-то спорят, смеются. Девчонки тут же жмутся, под мышкой у счастливчиков.

Молоденькие. Звонкие голоса. Красивые, вот только обилие мата уши сильно режет.

М-дя! Причём, что характерно, курят девчонки, и мат из их накрашенных губ слетает. Что-то перевернулось в этом мире, или я для него слишком стар стал.

Еле удержался, чтобы замечание по привычке не сделать, в последний момент рот успел прикрыть, вспомнив, кто теперь я и кто они, да и сколько их, тоже имеет значение. Тронуть инвалида – это одно, а дать в глаз за непонятные замечания – это влёгкую, и пофиг, кто у нас на пути каменного кулака стоит. А если это ещё и при девках сделать, да ещё и всей толпой…

Красота.

Потому, молчим в тряпочку. Раньше бы уже разогнал такую шоблу, а теперь только сжимаем в бессилии зубы, затыкаем рот и вперёд – за чаем, тортиком и ласточкой.

Эх, никому не понять, как приятен шопинг в тринадцать лет, когда ты был этого лишён в течение долгих четырёх месяцев!

Я, наверное, с полчаса бродил по рядам магазина, а за мной в отдалении с умным видом шёл охранник.

А что, инвалид, вряд ли деньги есть, однозначно воровать собрался. Такие мысли явственно читались на его усталом лице. Понимаю его, если украли и не поймали вора, всё вычитают из зарплаты его и ему подобных, включая и кассиров.

Кидаю в тележку минералку, конфеты, не удержался, хорошее настроение, бутылку пластиковую литровую пивасика для Митрича. Пускай порадуется. Сигареты на выходе. На мне шорты и футболка.

В кармане телефон и карточка. Безнал тут в наличии, хотя теперь даже в некоторых круглосуточных ларьках такая услуга предоставлена. Но, в том то и дело, что в некоторых. Деньги наличкой мне все равно пока не нужны. Сосед зэк, ему не впадлу у меня по карманам пройтись, а вот карточку стянуть – палево, сразу на него подумают.

Вот и касса.

– Сигареты, пожалуйста, Петр Первый пачку. – Говорю я.

– А вам возраст позволяет? – спрашивает мадам на кассе.

Я только улыбаюсь.

– Я только посланец, меня послали! – шучу я. – Я самый ходячий и молодой из всех, – признаюсь я, – потому, этот заказ явно не для меня, к тому же, я спортом занимаюсь.

Кассирша смеётся, глядя на мою слишком полную фигуру.

– И что за спорт? – спрашивает она, начиная пикать выбранные мной продукты.

– Сумо и синхронным плаваньем. Правда, партнёршу мне пока так и не присмотрели, – в открытую веселюсь я.

В результате, смех мне ответом и со стороны охранника. Расслабился пацан. Теперь уж точно запомнит меня. В результате, в пакете у меня, вместе с заварными пирожными, выпуска от сегодняшнего числа, и бутылка пива для сторожа на проходной, и сигареты. Конфеты от Коркунова и бутылка ласточки из холодильника.

В отличном настроении выхожу на улицу.

Подростки уже куда-то слиняли, а вот это уже странно…

Хайс, что стоял у проходной больницы, уже на стоянке магазина.

Ну, мало ли что…

Хотя, беспокойство ощутил. И куда теперь? Судя по всему, водила за рулём, а вот кто в салоне сидит – не увидеть. И пасмурно уже, и тонировка чёрная.

По дороге опасно идти. Захотят сбить, и увернуться не смогу. По тротуару, не факт, что они и туда не заедут, а бегать я не умею. Да и перехватить и затащить на ходу меня в машину, как раз, по дороге и проще всего, если там профи сидят, а не дятлы-любители.

Ну, что ж, тогда без вариантов, если права моя паранойя, а она не раз в прошлой жизни мне жизнь спасала. Ничего не меняем, а прямиком через дворы хромаем, до присмотренной и облюбованной мной маленькой спортивной площадки, расположенной буквально в двух шагах от забора моей больницы.

По дороге запомнил название улицы и проулок, и номер дома, так, на всякий случай, а вдруг милицию или скорую помощь придётся вызывать? Главное, чтобы не для себя.

Ну, вот я и на месте. Скидываем футболку, не стесняясь своего вида. А что? Живот складками от жира висит, буквально, на резинке шорт, руки тонкие, бицепсов, как таковых, нет, как и трицепсов, загар отсутствует. Хилый жирдяй, одним словом. Но, пока никто не мешает заниматься, можно немного и размяться.

Для профи мой комплекс многое бы сказал, а вот у прохожих, попытки толстяка как-то не по нормальному двигать руками, только смех вызывают. Так, наклоны, приседания пропускаем, не в этом случае, как и махи ногами. Я очень надеюсь, что в будущем и до этого пункта тренировки дойдёт, пускай и через несколько лет. Уж больно увечья у меня страшные, что даже богиня перед ними спасовала. Нет, как раз она то и не спасовала, ведь по пунктам моё выздоровление расписала, это я пока не готов себя исцелить, вот и будем готовить для этой миссии тело своё, теперь уже своё.

Вначале к брусьям.

Надо удерживать свой вес, надо, пускай просто постою на руках, так они могут держать мою тушку. Но, вначале, попытки отжаться, и буду дёргаться всем телом, как припадочный, мне всё равно, что мне со стороны скажут, так, наскок… выпрямляемся.

Задерживаю дыхание. Это уже потом будем за вдохом и выдохом следить, когда подходов пять буду делать, по двадцать повторений, а пока так…

Есть! Я это сделал!

Есть отжим! Но руки предательски дрожат.

Спрыгиваю. Один раз для меня – это на сегодня олимпийское достижение.

– Эй, тюфяк, подь сюда! – раздаётся сбоку.

Похоже, вечер перестает быть томным. Трое. Два амбала с отсутствием интеллекта на лице, и прыщ, что держит руки в карманах.

В заднице, от приближающихся неприятностей, засвербело, очень не кстати вспомнились слова тети Зины про раскалённый паяльник в этом месте.

Вот же, я влип!

* * *

На улице светло, хотя времени прилично уже. Десятый час, ещё с полчасика и всё – темень. Народу во дворе нет. Все, видно, по квартирам сидят. Этот Абрикосовый проулок, именно так эта улица называется, совсем не фруктами пахнет. А эта троица, оказывается, меня пасла. Что троица, совсем не обязательно, может ещё и водила есть. Явно ведь с Хайса ребята. Сюда не стали заезжать. Меня просто упакуют и на руках отнесут к машине. Да и развернуться тут микроавтобусу негде, по сути. Продуманные, твари. Значит, будем рассчитывать, что у троицы ещё один подельник есть. Оглядываюсь. На лицо – испуг, в глаза – обречённость.

– Эй, вы чо к мальчишке пристаёте, он же инвалид!

– О как! За меня кто-то вступиться пытается.

– Я сейчас милицию вызову!

А голос то старческий!

Точно старик – вон, из-за дома вышел и видит, как я, держась за костыль, пытаюсь пятиться назад.

– Ты чё, дед, попутал что ли? – разворачиваются к дому лицом и один из амбалов, одетый в чёрную футболку с изображением какой-то фантастической твари, которая распахивает свою огромную пасть, делает пару шагов к старику. А плюгавый, видно играющий роль главаря в этой троице, небрежно бросает:

– Иди своей дорогой, дай мне с братом поговорить!

Какой ты мне брат, сучонок?

Но и кричать об этом я не собираюсь, ведь грохнут деда ни за что! Тут за бабками приехали и такие препятствия в виде жизни деда для этих уродов, вовсе и не препятствие. Дадут по голове – и всё, в землю потом закопают. И так дедок в годах, и точно в землю пора, но, уж пожалуйста, не из-за меня.

Хорошо и так, что внимание двоих на себя оттянул, вон, что-то говорят друг другу громко, но я уже не слушаю – у меня внимание сконцентрировано на третьем участнике нападения. Явно, гад, медлит, понимает, что на костылях я далеко не убегу, а потому и делает вид, как бы он не при чём, но вот отход в сторону забора больницы он мне уже перекрыл. Ну и пусть. Именно он теперь для меня первостепенная цель. Получится его отключить – выживу, нет – тогда точно познакомлюсь с паяльником в интересном месте.

С одним, даже амбалом, я бы попробовал справиться, с двумя, а тем более, с тремя – дохлый номер. Не с этим телом, уж точно.

Но шанс дед мне дал, вон, до сих пор продолжают собачиться, а я всё внимание на ближайшего ко мне амбала направил. Накопил, как учила богиня, внутри себя энергию, направил импульс умиротворения и спокойствия в амбала. Есть! Он вначале зевнул, а потом рухнул на землю как подкошенный, и на лице урода появилась счастливая улыбка.

У меня всплеск адреналина, но терять это состояние умиротворения никак нельзя – мне ещё второго гада укладывать надо, и времени у меня практически нет. Дед уже до своего подъезда дошёл. Стоит в дверях перекрикивается с щуплым бандюганом, а вот второй амбал обернулся ко мне и не понимает, куда же делся его напарник, и всего, что тут есть – небольшой кустик, но скорчившееся за ним тело в форме эмбриона с его стороны не видать. Озирается, уже рот для крика открывать начал, когда я вторую накопленную порцию на него выплеснул.

Всё, я на пределе. И так-то на ногах еле стоял, а тут и вовсе шатает, но и стоять просто так нельзя.

Вот щуплый, видя, что дед вот-вот зайдёт в свой подъезд, повернув голову в его сторону, начал движение ко мне.

Не успеваю достать обоих руками.

А почему, собственно, обязательно руками? У меня в руках отличное орудие, деревянно – паролоново-железное. В ножках моего костыля толстый железный штифт, и уже потом дерево, чем не полулом у меня в руках?

Второй бугай, гад такой, покрепче своего другана оказался, зевает, глаза слипаются, а всё равно падать не спешит. Что же, значит, именно он моя первая цель, и желательно эту цель по башке достать и вырубить именно с одного удара.

Я, наверное, никогда в жизни не старался так быстро двигаться, что на перебитых и еле заживающих ногах сделать очень не просто.

Оптимальное расстояние для удара…

Размах…и с силой опускаю костыль на голову бугая.

Слава богам, не сломал! Не голову урода, что рухнул подрубленным деревом на землю, а своё средство передвижения.

А вот и щуплый наконец-то обернулся, и выпучил на меня глаза. Что, не ожидал увидеть меня на таком близком расстоянии около себя, «братец»?! Двор дома, обычный для Хабары. Грязно. Раздолбанная детская площадка. Везде окурки. Корявые деревья и рослые стволы американских тополей. Внутренняя дорога в колдобинах, тротуара нет, пара скамеек, даже целых, что удивительно. Кое-где детские горки покрашены. Сломанная качелька…

Всё это как-то мгновенно бросилось в глаза. Привычка осматриваться ещё со времён службы. Без этого в поиске не выжить.

И что с этим уродом делать? И не забывать про спящего! Если второго амбала я вывел из строя, думаю, что надолго, не скоро еще он очухается, к тому же, моё энергетическое воздействие сразу не убрать, то вот с первым придётся поступать по жёсткой схеме, то есть, калечить. Если он не вовремя проснётся, то мне уже не жить. Дома вокруг нас – сталинки, старой застройки, где двух, а то и трёхэтажные. Но что интересно, вон, два прохожих проскочили, мужики же вроде, а никто не встрял, хотя и видят, что тут разборка идёт, и один из оппонентов ещё почти ребёнок, к тому же с костылём в руках, а значит, или больной, или инвалид, но нет, пробежали отвернувшись, словно ничего не видят. Знакомая ситуация!

Щуплый меня за противника, видно, не воспринял и кинулся в драку. Шаг в сторону, и с размаха ему по ногам, в район правого колена запулил.

– А-а-а! Завыло чудо, падая на землю, при этом как-то умудрился извернуться и схватиться за колено.

Ну, что же? А теперь нужно его малость попрессовать, но вначале обыскать, а вдруг волына у него имеется, или даже самый простой травмат? Сейчас перестанет выть, и начнёт стрелять. Мне это надо? Подхожу и вторым ударом своего оружия бью ему по руке, точно по локтю.

Есть хруст!

– А-а-а!

Парень вообще заорал, словно его режут.

– Упал лицом вниз! – командую я, поднимая вверх своё оружие, – а то сейчас тебе по кумполу прилетит, и не факт, что ты после этого выживешь!

Услышал.

Стоная, матерясь и при этом плача, перевернулся на живот.

– Руки в стороны! – продолжаю я.

Расставил. Ноги тоже, и даже без команды, видно опытный, не раз обыскивали, наверное. Звезду распятую изображает.

Прыгаю буквально ему на спину, приземляясь на колени.

Хекнул.

А что хочешь, во мне точно кило восемьдесят есть, если не больше, но вроде, уроду своим манёвром ничего больше не сломал.

– Тихо, не дёргайся, урод! – зло шепчу я. В душе то я спокоен, но всё равно детский организм на эту встряску по своему реагирует. Волнение унять сложно. Похлопал по карманам.

Так, точно! Вот же франт! Подмышкой наплечная кобура, а в ней… ну ничего себе, бандиты у нас живут. Глок, только, похоже, не боевой, а травмат. Что и требовалось доказать!

Так, лопатник достать и телефон. Ничё так аппарат, айфон последней модели, хорошо же блатные в наше время поживают, хотя не факт, что блатной. Так, торпеды со своим управляющим, а к кому они относятся, ещё предстоит выяснить.

Вроде, чистый.

– Лежи и не дёргайся! – командую я, досылая патрон в патронник. – Пулю тут же в шею получишь, а там, как повезёт, но больно будет, жуть. Уяснил? – спрашиваю я.

– Да! – стонет он.

А теперь, быстро хромаем на своём оружии массового поражения до мирно спящего бугая.

Тут уже надо аккуратнее действовать. Стрелять в это, мирно спящее чудо, ой как не хочется, а выводить из строя надо.

А что, если…

Аккуратно снимаю с него его же ремень, который поддерживал штанишки, вернее шорты. Жарко парню, но вот он, пускай и от верёвочного ремня, но не отказался.

Мне всё в тему.

Медленно, чтобы не разбудить бугая, перехватываем ему петлёй руки, аккуратно, но сильно, затягиваем узел.

О-о, начал морщиться во сне. Ну, ничего, ты главное не просыпайся, и подольше, а то калекой сделаю, с меня станется!

И так же аккуратно охлопываю ему карманы, до которых могу достать.

Чистый. Видно, если и была пушка, то в машине оставил, или просто так, в качестве пугала его использовали.

Пускай спит, болезный, а мы к третьему участнику этой драмы пока наведаемся, благо, далеко идти не надо, а то я что-то так быстро передвигаться устал и нога правая очень сильно болеть начала.

Стараюсь отвлечься.

Доковылял. В отрубе, и тут без вариантов.

С трудом перевернул тушу на живот, охлопал. Оружия нет. Завёл бугаю руки за спину и привязал за мизинцы шнурком от его же кроссовок, рука к руке.

Вроде, бесхитростная вязка, но вот освободиться очень трудно. Спи, дорогой, а мы начнём разбираться, кто это меня так сильно хотел.

Ну-ка, что нам щуплый скажет?

Ах ты, гадёныш, от боли сознание потерял! И не расспросишь же теперь! А если…

Пока относительно светло, со своего телефона, фоткаю всех троих. Не забываю при этом следить за дорогой. Увы, про Хайс и возможного водителя забывать нельзя! А теперь, эти не очень фотогеничные снимки по вацапу скидываем одному знакомому адвокату.

Иннокентий Карлович Вин. Да-да, именно та рожа, которая меня пыталась развести на бабло и на квартиру в этом городе. Но, в процессе общения и заключения договоров о продаже моей доли, пришлось познакомиться поближе. Скользкий тип, но правила игры знает и соблюдает, потому что жить хочет и хорошо жить, потому что за его работу очень солидно люди платят. У кого, конечно, деньги на это есть.

Смеркается.

Набираю знакомый номер.

Гудки. А, вот и ответ.

– Да, Андрей Андреевич, какие проблемы?

Без приветствия, и даже не здороваясь, спрашивает чел «на том конце провода».

– Это я бы, Карлович, у вас хотел узнать, что за проблемы? – отвечаю я. – Номер моей карты вы знаете. Жду лям в течение часа, нет – вызываю милицию со всеми последующими проблемами.

– Не понял? – строгий голос, – мы-то в чём виноваты? – спрашивает он.

– Вы мои сообщения по вацапу смотрели?

Он мне документы для согласования и ознакомления присылал, вот с того момента и висит его контакт у меня в вацапе.

– Секунду, посмотрю… – говорит он, – а пока в двух словах объясни мне, что там у тебя произошло. – Просит он.

А мне что, сложно?

Изложил, как мог. Что в магазин собрался, потом позаниматься на турничке, здоровье поправить. А тут дяди странные прицепились, причём, явно ещё от проходной краевой больницы следили за мной. Очень грубые дяди, пришлось с ними неправильно поступить. Сейчас отдыхают, а я, очень обиженный на всех, решил вначале ему позвонить, прежде чем тревожить дядей в уставных пиджаках.

Так ему и сказал.

– Это хорошо! Не стоит беспокоить внутренние органы, – смеётся, чем-то очень довольный, Карлович. – Как тебе такое предложение, Андрей Андреич, – пауза, видно с мыслями собирается, – твой лям в четыре превращается? Как тебе такое предложение?

Я даже опешил. Хорошо, что сидел на скамеечке. Всё равно тела отдыхают, и присмотр с моей стороны за ними минимален.

– И в чём подвох? – удивлённо спрашиваю я.

Вот чувствую, что он сейчас улыбается.

– Видишь ли, если я правильно понимаю ситуацию, то в этом наезде нашей вины нет. Это, так сказать, – помялся, – те, кто с моим нанимателем вместе дела ведёт, но явно плохо ведёт дела. С ним, насчёт тебя, всё было оговорено. Я уже твои фотки переслал, кому следует, а у них свои разборки, и нужен был только повод. А четыре миллиона – это очень серьёзный повод, или привлечение ментов. И этих субчиков я знаю. Мелкие сошки, но только работают на одну фирму, которая, думаю, в скором, очень скором времени, поменяет владельца. А четыре… – хмык в трубку, – вам половина, и нам половина.

– А вашу половину, ещё пополам? – смеюсь я в ответ.

– Правильно понимаешь, ведь я сам заниматься этим не буду. Скинь адрес, где ты сейчас. Мои мальчики, кому моя половина и ещё пополам пойдёт, займутся этим мусором, что у тебя в ногах валяется. Я уже выезжаю. Финансы разрулим по моему прибытию. Соточку я тебе захвачу, в качестве компенсации потерянных нервных клеток.

– Тогда ещё и пакет! – решаюсь я. – Винишко сладенькое, дорогое и хорошее, а к нему закуски.

– Ох, ты и ловелас! Ты же еле на ногах стоишь, а всё туда же? – смеётся адвокат.

– Это для врача моего, – отвечаю честно я. – Я и так задержался, а так ещё больше придётся задерживаться. Я ей сейчас перезвоню и попрошу, чтобы кипишь из-за моего отсутствия не поднимали, и на поиски не шли. Но это будет стоить. Конфеты, кстати, подойдут.

– Понял. Заскочу по дороге. Есть тут у нас один гипермаркет, где эксклюзив можно прикупить. Значит, так, ребята уже выехали, они на гелике. Саня – он покрупнее, и весёлый. С ним трое. Саня с тобой останется, а остальные, что с ним прибудут, те твоих гавриков заберут.

– Про Хайс не забудьте! – напоминаю я.

– А я и не забыл! – смеётся в трубку Иннокентий Карлович. – В Хайс их и упакуют. За их дальнейшую судьбу не беспокойся, она тебя меньше всего должна волновать. Даю гарантию, что ты с ними уже никогда больше не увидишься.

Понятно. Зачистят. Но это уже не мои проблемы.

– Давай, не грусти. Я скоро! – и отключился.

А я сижу и думаю.

С щуплого я телефон и лопатник снял, а вот с остальных…

Но что-то не хочется мне вставать. Саня этот на гелике… тут всё может быть.

Я прикидывал и этак, и так. С другой стороны, адвокат ясно дал понять, что моё сообщение о нападении на меня ему просто в ёлочку. И для его нанимателя, в первую очередь. Видно, компаньона, нечистого на руку, прищучит и, причём, по жёсткому варианту. А потому, можно быть спокойным, относительно спокойным, всё-таки пара лямов евро это очень серьёзный вариант, который мне перечислили за активы отчима.

Стоп! А какую валюту Карлович имел в виду?

Во, дела! Посмотрим, как понял меня мой оппонент. А пока есть время, трубку в руку и звонок!

– Аллё! Зинаида Степановна, ко мне тут приехали, я задержусь на пару часиков? – не давая вставить слово, произношу я быстро в трубку.

– У тебя всё хорошо? – спрашивает она каким-то севшим голосом. – Тут с проходной звонили. Митрич сказал, что тебя спрашивали какие-то личности. Наш Миртич бывший милиционер, он шваль блатную за версту чует, а тут тебя спрашивают!

– Я буду иметь в виду, но я тут с друзьями. С меня марочное вино и конфеты!

– Ох! – наконец-то рассмеялась Степановна, – ты меня ещё на свидание пригласи, Казанова! Но на обещанный чай я согласна. Не задерживайся и будь на связи. Не будет тебя через два часа, начну названивать. Ждём!

Вот что значит хороший человек! И врач от бога, и отношение к пациентам отличное, и как женщина хороша, хоть и полновата немного. Не скажу про её личную жизнь, не интересовался, замужем ли она или нет, но вроде сплетен насчёт неё не слышал.

Сижу, лопатник щуплого рассматриваю, всё-таки трофей, как ни крути.

Открываем.

Карточки в сторону, даже отпечатки о футболку стираем. Что ещё?

Ого! Да парень крутым себя считал – столько бабла держал наличкой!

Ну, ничего себе навар! А может, это ему за меня заплатили?

Пять пятитысячных и двенадцать бумажек по тысяче.

И зачем столько с собой таскать? Может, с кого-то стряс? Всё может быть. В Хабаре, вообще-то, крабовские мазу держат, но и противовес им есть, но это я так, из своих воспоминаний говорю. Теперь самые страшные бандиты это менты, прокурорские и фсбэшники. Вот кто в основном кошмарит коммерсов. Ладно, отбрасываем эти мысли в сторону. Сколько там времени с момента звонка прошло? Почти пол часа, и ведь уже становится темно и за этой троицей наблюдать и следить сложней получается.

О! Вроде фары сверкнули и какой-то шум и хлопанье дверей автомобиля где-то там за домом. Ночь на дворе, по дороге за домами мало машин сейчас носится, слышимость отличная. Тихий старый двор…

Прошла пара минут. Тишина. Вот, на одних габаритах, появляется из-за дома что-то вроде джипа. Квадратный. Гелик, точно.

Транспорт остановился прямо посреди дороги и двора.

Сижу. Жду, что дальше будет.

– Андрей Андреевич, вы где? – раздался молодой, весёлый голос.

Ну, если ему идёт половина от половины Карловича, даже в рублях, я бы тоже таким весёлым был.

– Здесь я, Саня! – кричу я. – Нога болит, на скамейке, в сторону гаражей и забора больницы идите. Я тут у турника обосновался.

– Понял, идём!

Точно. Четыре фигуры. Габариты не хуже, чем у лежащих на земле амбалов. Вот же, встрял!

Рукоятка пистолета придаёт мне уверенности.

– Привет, Рэмбо!

Смеётся высокий парень, подходя и протягивая запросто мне руку.

Пожать или нет? Вот в чем вопрос!

Но протягиваю свою клешню и пожимаю аккуратно, в знак приветствия, руку этого Сани.

– Так! Вижу троицу. Обыскивал? – спрашивает он.

– Да. Вон того малого. – Отвечаю я быстро.

Саня окинул мою физиономию. Комаров море, я уже замучился отбиваться от них, заели, гады!

– Эта крыса всегда любила одеваться красиво и в модные вещи. – Говорит здоровяк. Окидывает меня взглядом. – Куртка точно подойдёт. Мы её в машине этих дурачков видели, когда водителя упаковывали. Держи!