Текст книги "Контрабандист Сталина Книга 3"

Глава 4

Это всё подействовало на меня несколько угнетающе. Поэтому я отдал приказ капитану побыстрее закругляться со всеми делами, экипажу отменить увольнения, и мы идём в Данциг. Не знаю, возможно, с убийством, немцы и рассчитывали пропихнуть нам пару человек в экипаж на судно, но у них это не получилось. В Данциг мы идём не полным экипажем. Я категорически отказался брать людей, а зарплату распорядился распределить между другими кочегарами и матросами. Тут не далеко, а там посмотрим.

Вольный город Данциг, будущий Гданьск, сейчас является городом-государством и образованный десятого января 1920 года согласно одиннадцатому разделу третьей части Версальского договора 1919 года. На его территории находились собственно город Данциг и свыше двухсот более мелких населённых пунктов бывшей Германской империи. Но сейчас он не является ни частью Германии, ни частью Польши. Основное население сейчас это немцы, а вернее пруссаки и их потомки. В 1945 году город взяли штурмом советские войска, только нафига мне совсем не понятно. Вполне можно было договориться и срубить с них приличную контрибуцию с политическими обязательствами. На Потсдамской конференции решили передать город Польше. Тут англосаксы «сделали» русских, как детей. Зачем это понадобилось Сталину, я понять ну никак не могу. Ну и оставался бы он дальше таким же вольным городом-государством, явно бы для СССР это было бы намного лучше. Хоть многие и хвалят Сталина и вполне заслуженно, но политических ошибок он сделал тоже не много. Советский народ заплатил такую огромную цену за победу, а политических и материальных выгод СССР получило по минимуму, что вызывает определённые подозрения. Но это сугубо моё личное мнение, а как уж там, в действительности случилось, бог весть. Постараюсь хоть немного изменить ситуацию, даже самому интересно, что из этого получиться.

Вольный город Данциг мог вести свои международные дела только через Польшу, с которой он также состоял в таможенном союзе. Так и надо было и после войны всё оставить. В соответствии с польско-данцигским соглашением от девятого ноября 1920 года, в городе появился польский дипломатический представитель. В соответствии со статьей шестой этого соглашения, польское правительство обязалось не заключать международные договоры, затрагивающие Данциг, без предварительных консультаций с властями Вольного города. Сам Данциг большой крупный порт и достаточно большой город на Балтике, где здания, в основном построенные в стиле классицизма и готики…

За время пути профессор Бехтерев продолжал делать мне массаж и заставлял пить какое-то лекарство меня их состав. Улучшений это пока не приносило, но и хуже мне тоже не было, что меня радовало.

Подгадали ход судно так, чтобы экономным ходом подойти к рассвету на дальний рейд Данцига. Встали, чтобы не мешать движению других кораблей и судов. Взглядом проводили огромное количество рыболовных шаланд в предрассветных сумерках, идущих от города в море на рыбный промысел.

Я дал разрешение на отдых экипажу на пять дней, как и обещал. Но всех предупредили об исключительной осторожности, и к каким последствием это может привести. Хватит нам приключений и в Гамбурге. Мне тогда пришлось оплатить похороны двух человек. Отправили и скорбные письма домой погибшим с полиции Гамбурга. Послал с ними и небольшую материальную помощь. Это понятно, что всё не прибавило мне настроение. Похороны оказались совсем не дешевыми, и немцы постарались содрать с меня за это по максимуму…

В своё время Сакис провел достаточно много времени, учась в Данциге, чтобы изучить город и его жителей. Ни город, ни покупки меня больше не интересуют. Прикупил бы что-то из бытовых предметов, но задерживаться в СССР я не планировал, так что обойдусь. Да и разговор который я хотел провести со Сталиным и Кº возможно, что окончится скандалом и разрывом наших отношений.

Сейчас же мне нужен только Карл, сокурсник Сакиса Маноса. Надуюсь уговорить его возглавить ударно-штурмовой отряд морской пехоты у себя на судне. Если бы он был немцем, разговора бы у нас и не было. Но Карл был чистокровный пруссак и пока особой любви к немцам тоже не испытывал. Странно, что именно Гитлер до конца сумел объединить немцев как нацию. А раньше они себя называли: саксонцы, пруссаки, баварцы и так далее.

Капитан связался с администрацией порта, объяснил цель визита и вызвал дежурный катер. Я спустился с десятью членами экипажа на катер и поехал на берег. Карл жил с родителями почти в центре города, около ночного рыбного рынка. По рассказам Карла, его беспутней дед проиграл состояние семьи в карты перед самой войной. Оказывается, этому пороку подвержены были на только русские дворяне. Его отцу пришлось начинать всё сначала. Обедневший род сумел собрать деньги и организовать небольшую фирму, место на рынке и несколько рыбных баркасов взятых в долг. Не сказать, чтобы семья бедствовала, но и не шиковала. Ведь в семье кроме него были ещё дети, две младшие сестры и старший брат. Вот и приняли на семейном совете решение, и Карлу пришлось поступать в военное училище, надеясь сделать военную карьеру. Все данные для этого у него были, как физические, так и образовательные.

Сначала были шести месячные курсы, где он был зачислен в звание портупей-юнкера. После успешного сдачи экзаменов получил чин подпрапорщика[17]17
  фенриха


[Закрыть], потом военная практика и поступление в военное училище для дальнейшего обучения на унтер-офицера. Вот на военных девятимесячных офицерских курсах Сакис познакомился и сдружился с Карлом.

Столь короткий срок обучения в Германии был обусловлен высоким уровнем общего образования среди населения и значительным числом лиц, оканчивавших курс гражданских учебных заведений первого разряда, а также престижем военной службы. Все это обеспечивало германское военное ведомство необходимым числом молодых людей, образовательный уровень которых давал возможность в течение шести месяцев службы в войсках и девяти месяцев курса военного училища подготовить их практически к офицерскому званию. В свою очередь краткость курса имела своим следствием то, что училище было организовано не как строевая часть, а как учебное заведение, где главное внимание было обращено на индивидуальное обучение. По всей видимости, именно отсюда растут корни отличий двух систем военного образования – германской и российской/советской систем подготовки офицеров. Невысокий уровень образования[18]18
  в Германии даже среди призывников доля неграмотных составляла ноль целых четыре десятых процента против тридцати-сорока процентов в России


[Закрыть] в России определил иной подход к подготовке будущих офицеров. Даже после ликвидации юнкерских училищ и повышения требований к поступающим в военные училища срок обучения в СССР составлял два года – следствие в первую очередь именно слабой общеобразовательной подготовки призывников. Более того – при некоторых училищах военное ведомство даже вынуждено было создать подготовительные курсы. В то время, как обладающие многочисленным и образованным контингентом, немцы могли себе позволить ограничить обучение менее чем одним годом и тремя месяцами[19]19
  15 мес.


[Закрыть], из которых на непосредственное обучение в военных училищах приходилось меньше девяти месяцев. Остальное, в первую очередь строевую составляющую обучения, знакомство с жизнью войск, привитие командных навыков – немцы в значительной части переложили непосредственно на войска. Русские военные были вынуждены отвести на подготовку будущих офицеров два года[20]20
  24 мес.


[Закрыть] и чтобы не завышать сроки подготовки будущих офицеров, они все составляющие подготовки будущих офицеров сосредоточили в военных училищах, организованных по принципу строевых частей.

Дальше они учились вместе, проходили военную практику. Если Сакис проходил вне конкурса, то Карлу пришлось стараться. Никто скидку ему не делал. Дальше они вдвоём перешли на офицерские курсы, которые должны были продолжаться три года[21]21
  Без шести месяцев службы на рядовых должностях против пятнадцати в старой армии


[Закрыть]. Необходимо отметить и гораздо больший объем знаний, получаемых будущим офицером, так что времени на развлечения у них осталось мало. Последнее вкупе с гораздо более жестким базовым отбором и соответственно изначально более высоким интеллектуальным уровнем кандидатов – давало Рейхсверу возможность подготовить действительно первоклассных офицеров.[22]22
  Третий момент – описанный выше уровень подготовки офицеров имел и свою обратную сторону – общее количество командиров, подготовленный по столь высоким стандартам, означал крайне незначительное количество таких офицеров. Если принять во внимание, что новых офицеров начали готовить только в 1921-22 гг., срок их обучения составлял четыре года, то первые выпуски, скорее всего, были сделаны только в 1925 году, то есть до прихода Гитлера к власти в 1933 году было сделано около восьми выпусков. Как отмечалось выше – в год количество кандидатских вакансий колебалось от 120–180 до 250 человек, при этом необходимо учитывать и высокий уровень отсева. То есть вполне вероятно, что общее число подготовленных за время существование Рейхсвера офицеров – составляло около тысячи с лишним человек. – истор. Справка


[Закрыть]

Импульсивность южанина готового на всякие проказы, понимая, что за это ему особо ничего и не будет, сдерживалось рассудительностью и медлительностью пруссака. Даже учителя в училище отмечали хорошую результативность и неординарность решений, в учебе показанную друзьями на занятиях по тактике и стратегии…но и в проказах. Придумать что-нибудь этакое…это Сакис, а воплотить и отшлифовать до воплощения…это уже Карл.

К сожалению учителей, которые с немалым интересом следили за результатом учебы и проказы друзей, Сакис не доучился, а уехал домой…на войну.

Сначала я зашёл в банк, где разменял сто немецких марок на данцигский гульден, который тут ввели с 1923 года. Потом в магазин, где купил пару бутылок сливового шнапса и других продуктов, растратив почти все гульдены, оставив только на извозчика, и отправился к другу. Надеюсь застать его дома, а не на службе, всё-таки сегодня воскресенье…

– Понимаешь Сакис, бросать службу я совсем не желаю. Зачем? У меня всё хорошо – расстегнув ворот фирменного кителя ещё на одну пуговицу, и вытянул свои длинные ноги Карл. Пруссак был довольно высок метр восемьдесят и худ. Шатен с правильными, но слегка с крупноватыми чертами лица. Мы сидим уже четыре часа за столом в его маленькой квартире, которую он снимает в соседнем от родительского доме. Такой же четырехэтажный дом с остроконечной крышей и такие же маленькие…малюсенькие квартиры. Буквально пеналы, а не квартиры. Ширина комнат в таких домах, чуть больше двухметровых окон. Длина три с половиной, четыре метра. Кривые и узкие лестницы в домах до того, что мебель или другие крупногабаритные покупки домой затаскивают через окна. Для этого на чердаке укреплена специальная балка с роликом и выдвинутая чуть впереди фасада дома. Голландский вариант…так сказать. А вернее европейский. Просто во время войны это всё везде разрушили, а строить такую же убогость не было никакого смысла.

Вначале я постучался в дом к родителям Карла, поздоровался и пообщался с ними минут пятнадцать. Они помнили «того Сакиса» и сразу же уходить было бы невежливо. Они мне и подсказали, что мой друг стал важным человеком, получил звание гауптмана[23]23
  капитана


[Закрыть] и является начальником поста стражи на каком-то участке границы. Не таможенником, а именно стражи, наподобие пограничников и полиции в одном лице. Где это конкретно это находиться я не понял, но тут всё рядом. А потом уже объяснили, где сейчас живёт «мой» друг.

Радость встречи была взаимной. Вспоминания затянулись на долгие три с лишним часа, и только потом Сакис сделал предложение Карлу. Пруссак переспросил интересующие его моменты и вынес своё решение.

– Карл, Европа опять двигается к большой войне. Неужели ты хочешь рисковать собой и своими близкими? – задаю ему вопрос.

– Я военный… – начал Карл.

– Военный, не значит дурак – перебиваю его. – Ради чего ты должен будешь воевать? Ради того чтобы англосаксы нагнули под себя весь остальной мир?

– Почему ты в этом так уверен? – несколько скептически он.

– А вот посидишь и поразмыслишь и тоже придёшь к таким выводам. У меня в плену на это было много времени. Сейчас американцы и англичане вкладывают огромные деньги в Германию. Ты смотрел котировки акций и годовые финансовые отчёты правительства Германии? – убеждаю его, причём аргументированно. По-другому Карл вообще разговаривать на эту тему не будет.

– Да нет. Ты же знаешь, меня это не очень интересует. Да и нет у нас таких денег, чтобы покупать акции предприятий. Мы со всеми долгами почти только расплатились. Вот сейчас я стал уже больше получать… хоть семье стало легче – ответил медленно мой друг.

– А мне дома отец в своё время всё это хорошо объяснял – «давлю» на пруссака.

Мы помолчали некоторое время, думая каждый о своём. Карл пока сам не осознает опасность, не решиться. А ещё ему надо посоветоваться и обсудить всё с семьёй. Только тогда он, возможно, и примет моё предложение.

– Давай так. Я постараюсь найти тебе надёжных людей, каких ты просишь и если ситуация будет развиваться как ты рассказал, я приму твоё предложение.

– Только Карл – внимательно смотрю на него. – Люди должны быть надёжными, желательно не чистые немцы… и профессионалы. Набери людей и сделай из них отряд морской пехоты, человек двадцать-двадцать пять. В общем надо хороших наёмников, которым чужды расовые предрассудки и политические взгляды. Общаться придётся много и со всякими разными…и я не желаю проблем на пустом месте. Обговариваю общую, как я вижу организацию и структуру и задачи этого подразделения на судне.

– Я тебя понял. Но быстро не получится…и нужны будут деньги – вздыхает он.

– Быстро и не надо. Но к следующей весне ты должен всё обдумать и наметить кандидатуры. Я завтра передам тебе деньги …э – как передать? Завтра ведь мой друг будет на службе.

– Я сам приеду к вечеру к тебе в гости. Интересно же посмотреть, что у тебя за корабль? – удивил меня Карл.

Дальше опять разговор сместился на воспоминания. Так мы и «прыгали» весь разговор с одной темы на другую.

* * *

В это время на Большой Лубянке 2, кабинет Менжинского.

В 1926 году в здание бывшего страхового общества «Россия» наконец перебрался Центральный аппарат ОГПУ, выселив всех остальных квартиросъёмщиков в этом здании. Это ещё не то здание, а вернее два здания, к которому мы все привыкли. Только в сороковых годах пройдёт реконструкция, где строение приобретёт такой привычный вид человеку двадцатого и двадцать первого века.

На кожаном диване лежал Вячеслав Рудольфович Менжинский и смотрел на Сталина, который сидел за столом и читал папку с документами. Рядом на столе лежали ещё несколько папок с документами, которые затребовал Сталин. Данные расследования по бегству Петерса и Ягоды были такими, что у Менжинского опять прихватило сердце, и он вынужден был вести разговор лежа.

– М… – а потом последовали ругательства на грузинском языке от Сталина.

– Что? – попытался подняться Менжинский.

– Да лежи, лежи. Надо дать тебе отдых, чтобы ты подлечил своё сердце…в Минеральные воды или в Кисловодске. Но такие дела… – проворчал Сталин, сжимая трубку. Курить он в присутствии больного Менжинского так и не решился.

– Даже не знаю, как так и получилась. Ну, ты же знаешь сколько Гаухманн[24]24
  Свердлов


[Закрыть] притащил своих родственников и подельников во власть. Вот они и… – виновато Менжинский.

– Да никто тебя не винит. Это ещё Ленин назначил его главным кадровиком и был поставлен председателем ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов. А Свердлов та ещё сволочь[25]25
  Тихий голос Свердлова, внушал ужас многим его современникам, зная его патологическую жестокость и во много раз больше, чем истошные крики Ленина. Именно этот человек единолично принял решение и передал приказ об убийстве царской семьи вопреки решению ЦК партии и ни с кем, не посоветовавшись. Именно он развязал чудовищный красный террор. Именно он стал инициатором так называемого «расказачивания», когда было зверски убито, в том числе закопано заживо, около 1 миллиона донских казаков, включая женщин и грудных детей. До марта 1919 года не было ни одной кровавой глобальной акции большевиков, инициатором который не был бы Свердлов. Недаром его называли «мозгом партии». Отличался феноменальной памятью.
  Старший брат Якова, Завель Мовшович Свердлов, носил имя Зиновия Алексеевича Пешкова. Зиновий Свердлов (Пешков) был очень непростой фигурой. Вот, данные французского справочника «Who's who in France» за 1955–1956 годы: «Зиновий Пешков, дипломат и генерал. Родился 16 октября 1884 г. в г. Нижнем Новгороде (Россия). Доброволец во французской армии (1914). Участвовал в миссиях: в США – 1917 г., Китай, Япония, Манчжурия и Сибирь – 1918–1920 гг.». Неслучайно летом 1917 года капитан французской армии Зиновий Пешков был назначен представителем Франции при правительстве Александра Керенского. Керенский даже наградил его орденом св. Владимира 4-й степени. Летом 1918 года Пешков направляется в Сибирь, там он встречает в сентябре приход к власти адмирала Александра Колчака. «При Колчаке, – пишет Вадим Кожинов, – постоянно находились британский генерал Нокс и французский генерал Жанен со своим главным советником – капитаном Зиновием Пешковым (младшим братом Я. М. Свердлова). Перед нами поистине поразительная ситуация: в красной Москве тогда исключительно важную – вторую после Ленина – роль играет Яков Свердлов, а в белом Омске в качестве влиятельнейшего советника пребывает его родной брат Зиновий!». А потом в России удивляются, куда пропало золото Росси, которое было у Колчака. При этом, что Зиновий находился в дружественных отношениях с вдовой и дочерями великого русского врача Сергея Боткина, отца Евгения Боткина, лейб-медика государя Николая II.
  Что же касается второго брата, Вениамина (Беньямина, Бена, Бени) Свердлова, то он еще до революции, уехал жить в США и открыл там «вдруг» банк. После октября 1917 года Яков вызвал брата в Россию, где тот был назначен наркомом путей сообщений, но проявил себя на этом посту неудачно. Имеются сведения, что Вениамин Свердлов руководил научно-техническим отделом ВСНХ (секретным подразделением ОГПУ, занимавшимся опытами по получению телепатической информации о жителях Шамбалы и мыслях советских граждан). В 1937 году во время «великой чистки» Вениамин Свердлов был арестован, осужден на 15 лет лагерей, но в 1939 году расстрелян. – истор. Справка


[Закрыть]. Помнишь, как после покушения на Ленина он первым прибыл в Кремль и занял его кабинет, подмяв под себя Совнарком, ЦК и ВЦИК? – махнул рукой Сталин, призывая Менжинского обратно лечь на диван.

– Помню – вздохнул тяжело Вячеслав Рудольфович.

– Еле от него избавились, а то бы он таких дел натворил – заскрежетал зубами Сталин.

– И что теперь? – снял очки главный огпэушник.

– Значит, Петерс с Ягодой удрали в Прибалтику, а оттуда в Лондон? – переспросил Сталин. – А как они деньги награбленные переводили из СССР?

– Пока ещё не очень понятно, пытаемся выяснить. Доподлинно известно, что часть осела в швейцарских банках. Ну и часть наверное, в «Кун, Лейб и К» с небезызвестным тебе банкиром Якобом Шиффом – ответил Менжинский.

– А что его брат Вениамин? Какие к нему приняты меры? – прищурился Сталин, ещё раз перелистывая папку.

– Приставили к нему дополнительно ответственных товарищей – тихим голосом Менжинский. Потом сделал небольшую паузу и продолжил. – Ну…ты же знаешь какой там вертеп в этом научно-техническим отделом ВСНХ и в Наркомате путей сообщения.

– Набичвари – зло произнёс Сталин и бросил папку на стол, покрытый зелёным сукном. – Мы постоянно твердим в партии о онэпивании, а тут свои же…тащат, как сороки. Всё описать и сдать по описи. Квартиру отдать по партийной очереди – Иосифа Виссарионовича сильно разозлил результат предварительного обыска в квартире Ягоды, огромное количество и качество найденных там вещей.

– Коба у меня людей и так не хватает. Где мне ответственных товарищей взять? – взмолился Менжинский.

– Направлю к тебе Андрея Бубнова. Поставь ему задачу на проверку всего отдела Ягоды… но ты за ним там приглядывай – медленно произнёс Сталин и взял другую папку. – А я с ним ещё поговорю…шустрый товарищ.

Через некоторое время после прочтения, Менжинский опять услышал ругательства на грузинском языке от Сталина и упоминание о каком-то князе.

– Вы куда смотрели? Триста тысяч серебром и золотом и на двести тысяч рублей кокаина и это только по Московской области – зло вскочил Сталин, не дочитав папку. Немного пометавшись вокруг стола, сжимая трубку рукой.

– Там в конце – уже более спокойно, так как это не касалось непосредственно сотрудников ОГПУ Менжинский – отчет. Там тоже есть проблема. Значительно возросло употребление населением водки и самогона. Многие кулаки стали больше перерабатывать пшеницу на самогон.

За разбором накопившихся срочных дел ОГПУ Сталин с Менжинским засиделись до ночи. Секретарь-адъютант Менжинского несколько раз приносил свежий чай и в душе проклинал начальство, которое так часто допоздна задерживалось на рабочем месте.

Глава 5

Пароход «Огни Смирны» между Данцигом и Ленинградом.

Пароход идёт наполовину гружённый и из-за этого его боковая волна раскачивает больше чем обычно. Неприятно. Уже вторая половина сентября 1927 года и Балтийское море становится всё больше и больше беспокойнее. Надо тут с делами не затягивать и быстрее сматываться в тёплые края.

Что-то «пропал» мой профессор и остальные? Почему-то не видно. Обычно Бехтерев шастал по пароходу заглядывая в каждую «дырку», всем интересуясь и всем надоедая. А сейчас что-то невидно. Как-то непривычно. Чем это они занялись? Пойду, посмотрю. Иду к ним в медицинский бокс и вспоминаю…

Карл приехал забрал деньги, похвалил за пароход и уехал. Вторая встреча между нами прошла как-то «сухо», как деловой разговор между покупателем и продавцом. В остальные дни отдыха, я в основном провёл на пароходе. Только один раз съездил на берег, купил кое-что из одежды и разных деликатесов. Потом перебирал свои заметки, делал перевод иностранной прессы со своими комментариями и нарисовал несколько рисунков техники. Отвлекли только один раз, когда капитан представил мне трех новых членов экипажа. Начал с рядовых. Матрос из местных лет под тридцать, с этим понятно. Чуть старше литовец Янус, который будет кочегаром. Вот этот длинный и худой литовец меня и заинтересовал.

– Ну и как у вас там сейчас в Прибалтике? – я сижу на высоком со спинкой новом капитанском стуле, наш спецзаказ в Данциге. Сидушка у стула тоже вращается, и я с удовольствием этим пользуюсь, слегка кручусь под немой укор капитана. Разговор происходит на мостике парохода, что мне очень не нравится, но каюты под офис на этом пароходе просто нет. Мы уже не раз обсуждали устройство и параметры нового парохода с Одовским, который я собираюсь заказать во Франции.

– Та работы совсем не стало. Раньше хоть в городах на мастерских и заводах была. Но в начале двадцатых всё оборудование вывезли[26]26
  Из Прибалтики были эвакуированы многие промышленные производства, в основном в Англию и США. В одной только Латвии после демонтажа оборудования прекратили действие около четырех сот предприятий, а из Риги, было вывезли девяносто процентов всего машиностаночного парка и энергетического оборудования. Заводы Руссо-Балт и Ноблесснер были ликвидированы как нерентабельные. – истор. Справка.


[Закрыть] – немного заикаясь и медленно выговаривая слова на немецком прибалт.

– Сейчас только или торф копать или шишки собирать и то только на сезон наняться можно. А там платят совсем крохи. После прошлогодней смены власти жизнь как-то не наладиться. Совсем трудно – опустил голову Янус.

– А шишки-то зачем? – удивляюсь я. Что-то такого не припомню.

– Зимой топить. Там за них целая война идёт. Попробуй только на чужом участке собрать. Побьют сразу – удивляет он меня ответом.

– Хорошо. Идите – отпускаю их к себе.

Вот вам и независимость. Всё повторяется. Республики Прибалтики успешно осуществили деградацию собственной промышленности. Перевели с помощью «советников» в разряд аграрных свои экономики, превратившись в поставщиков ресурсов и продуктов для западных стран. А в Российской империи, как в Советском Союзе были на первом месте по уровню жизни населения. Что имеем, не храним, потеряем плачем…

Третьим новым членом моего экипажа стал прусс-хирург Михаэль Бонсе. Все-таки Бенджамин, нанятый во Франции был терапевтом и лечил общие болезни.

– Михаэль, я посмотрел ваши документы и рекомендации. Впечатлен. Надеюсь, вы ничего не забыли купить, что я рекомендовал? Поход в Африку обещает быть не легким. Пока я буду делать свои дела, то я надеюсь, что вы с другими врачами организуете небольшой госпиталь – ещё раз со вздохом перелистываю рекомендации сорока пятилетнего хирурга. Медицинские принадлежности оказались очень не дешевы, правда, чуть немного дешевле, чем в самой Германии. Я очень надеюсь вернуть потраченные довольно уже большие деньги в Африке и получить хоть тридцати процентную прибыль.

Вообще удивительно, что с такой квалификацией хирург решил наняться на пароход. Но как шепнул мне капитан, там какая-то личная трагедия и хирург резко решил сменить место жительство. А тут капитан по моему поручению искал хорошего хирурга. В общем, стечение обстоятельств…и я надеюсь, что мне повезло.

– Не переживайте князь, я на войне руководил полевым госпиталем – без всякого почтения ко мне Бонсе. Видать мой вид его не впечатлил.

– Посмотрим. Посмотрим. Надеюсь, с профессором Бехтеревым и доктором Перреном вы поладите и сработаетесь. Вахтенный вас проводит – раздаю документы хирургу и капитану.

И вот теперь эта «святая троица медицины» куда-то пропала и непонятно чем занята. И это мне не нравится, поэтому сейчас проверим…

– Капитан нам надо срочно рядовой состав, чтобы провести испытания – накинулся на меня Бехтерев, как только я зашел в медицинское отделение. Под медицинское отделение я выделил две большие соседние каюты, пересилив рядовой состав. В надстройке парохода произошли существенные изменения с расселение экипажа. В основном это коснулось офицерского состава, которому пришлось потесниться. Уменьшили и офицерскую кают кампанию, из которой вынесли огромные диваны и фортепьяно. Если фортепьяно продали в Данциге, то диваны я решил отвезти к себе в дом в России. Сейчас их надёжно упаковали и спустили в трюм.

Я даже не успел толком поздороваться и понять, чем это они так увлечённо заняты, а тут такое требование. Бехтерев как всегда в своём репертуаре.

– Владимир Михайлович имейте совесть. Вы хоть просветите своего нанимателя, что вы такое задумали – опешил я. Бехтерев всё такой же напористый, бескомпромиссный и несдержанный. Единственное хоть привёл себя в порядок, сменил и старый офицерский китель на нормальный европейский костюм.

– Вот посмотрите, мы тут улучшили и очистили метамфетами́н – и приглашавшим жестом показывает мне на купленный за мои деньги довольно хороший микроскоп. Так же на большом столе находилась много другого медицинского оборудования и реактивов.

– Профессор не надо ехидничать. Вы же прекрасно знаете, что у меня только поверхностные знания в медицине. Лучше расскажите так, чтобы я понял – сел я на свободное место и сложил руки на груди.

– Это идея нашего коллеги Бонсе. Он с ним работал в войну пытаясь найти психотропное и стимулирующее лекарство для солдат в военных условиях – продолжил Бехтерев по-немецки, чтобы все понимали, о чём идёт речь. Два других доктора молчали и смотрели на меня. Дальше он стал рассказывать про область применения и перспективы. Сделать сверхчеловека это сейчас самая модная тенденция в мире, которая не обошла стороной и моих эскулапов.

Та-ак. Неужели он мне сейчас «первитин»[27]27
  В 1930-е годы фармацевты фирмы Temmler Werke в Берлине использовали его как стимулирующее средство, получившее коммерческое название «первитин» (нем. Pervitin). Начиная с 1938 года его применяли систематически и в больших дозах, как в армии, так и в оборонной промышленности (таблетки «первитина» официально входили в «боевой рацион» лётчиков и танкистов под названием нем. «Panzerschokolade» – танковый шоколад). Накануне вторжения во Францию военнослужащим Вермахта было выдано тридцать пять миллионов доз «первитина» – истор. Справка).


[Закрыть] презентует? Ну, дают.

– Я всё понял. Вот только вы забываете, что я жил на Ближнем Востоке и что такое психотропное-наркотические вещества очень даже хорошо представляю. А так же наркотическую зависимость от них – останавливаю профессора, выставляя перед собой открытую ладонь.

– Ну, мы поэкспериментируем и улучшим препарат – подключился Михаэль.

– И много у вас образцов? – захожу с другой стороны. Я, конечно, понимаю, что это надо, а в будущих войнах и необходимо, но и делать свой экипаж подопытными кроликами не хочу.

– К сожалению очень мало. Я принес с собой всего только сто двадцать доз – пруссак-хирург Михаэль.

Тут опять влез Бехтерев и давай меня убеждать в необходимости покупки недостающего оборудования и реактивов.

– Так господа, я принял решение – подвожу точку в разговоре. А то тут с этими увлекающимися личностями можно спорить до второго пришествия. – Отработаете в Африке уже потраченные на вас деньги, а на прибыль мы купим, что вы хотите и никак по-другому. Я вам не промышленный магнат, который может себе позволить не считать деньги. Сейчас же ещё раз тестируйте, очищайте и можете по половинной дозе осторожно использовать на кочегарах. Стармеха я предупрежу. При этом я хочу видеть подробный журнал наблюдений. И не забывайте, если возникнут беспорядки по вашей вене, я выброшу вас всех троих за борт в море. Это понятно – с ними нужно только так и никак по-другому. А то я как-то читал в журнале, что ученые с двадцатых до сороковых какие только не ставили экспериментов над людьми.

Смотрю на несильно довольные лица медиков. Так с ними ещё, скорее всего никто не разговаривал. Медики тут довольно привилегированный класс. Наверное, уже жалеют, что согласились на меня работать. Ничего переживут и будут более ответственно подходить к своим обязанностям.

– И ещё. Займитесь выжимками и отварами из растений. Чтобы препараты можно использовать при огнестрельных ранениях, простудах, потери крови и других заболеваниях. Какие-нибудь витаминные настойки и общеукрепляющие средства тоже не забудьте. Так же я где-то читал, что перед войной из экстракта хвойных деревьев получают средство против цинги и люминофор[28]28
  Во время Великой Отечественной войны советским солдатам в обязательном порядке давали отвар из хвойных деревьев. Предотвратить эпидемию цинги в блокадном Ленинграде помогла сосна, а точнее – её хвоя, из которой готовили настой по методу, разработанному учёными Всесоюзного научно-исследовательского витаминного института под руководством А. Д. Беззубова. 100–200 г зеленоватого хвойного напитка обеспечивали суточную потребность организма в витамине С. А ещё из игл хвои извлекали каротин и его масляным раствором лечили обморожения. – истор. Справка


[Закрыть]. Проверьте. Я понимаю, что не всё сразу. Составьте план и список необходимого оборудования и реактивов – даю указания. Не найду им занятия сам, так они мне точно что-нибудь отчебучат.

Попрощался с хмурыми и озадаченными специалистами и пошёл к себе.

Под небольшой дождик судно, наконец, встало на рейд Ленинграда, я связался с администрацией порта, затребовав соединить меня с Потоцким.

– Здравствуй Александр Александрович. Проходи. Чем так сильно опечален? Здравствуй Андрей. Прошу, проходите – приглашаю появившихся на судне хмурых своих хороших знакомых в каюту за накрытый стол.

– Да что нам так не везёт князь? То империалистическая война, то гражданская. Интервенция. А сейчас ещё всякие катаклизмы начались – передаёт мне пачку газет Потоцкий. По моей просьбе, он покупал прессу и сохранил для меня.

– А что случилось на этот раз? – что-то я не очень помню, в это время масштабной природной катастрофы.

– Сильнейшее землетрясение в Крыму. Есть жертвы и огромный материальный ущерб – тяжело вздыхает Потоцкий и достаёт из пачки газету и протягивает мне. – Вот скажи, за что нам так навезёт? Мы строим первое в мире справедливое общество без эксплуататоров, но не дают…

– Ну, допустим не вы первые и не вы последние, кто этой фигнёй занимаетесь и не у кого это пока не получилось – вырвалось у меня. Сам же я смотрю заметку в прессе. Землетрясение произошло двенадцатого сентября 1927 года. Было оно значительно сильнее предыдущего, и вызвало настоящую катастрофу. Погибли три человека, ранено шестьдесят пять человек, огромные разрушения. Очаг землетрясения располагался под морским дном, южнее Ялты, и был вытянут вдоль побережья. Отдельные толчки до сих пор продолжаются. Огромные убытки у СССР.

– Почему вы считаете, что у нас не получится? – переспросил охранник Андрей.

– Потому что сам по себе человек хищное животное и не терпит конкурентов. Иначе бы он не воевал. А так на протяжении всей истории только это и делает – откладываю газету. Не желаю я с ними спорить на такую щекотливую тему, а то ещё первыми и попадут под репрессии. Всё-таки с обоими я немного сдружился и зла им не желаю.

Дальше мы просто наслаждаемся едой. Даже для ответственных честных товарищей в СССР многие продукты сейчас уже не доступны. Конечно, это не касается спекулянтов и хапуг при власти и немногих оставшихся нэпманов. За едой разговариваем о моём рейсе. Что я видел, что купли и как там дела в Европе.

– Не собираются ли буржуи на нас сейчас напасть? – как только возникла пауза в разговоре, спросил Андрей.

– Видишь ли Андрей…империалистическая война – чуть не ляпнул первая мировая – все вопросы противоречий между странами не решила, так что передел мира будет. Вот только когда, не знаю, но обязательно будет – вздыхаю я.

Опять возникла пауза и на меня тревожно сморят Потоцкий с Андреем.

– Ничего…м…прорвёмся – развожу руками.

– Надеюсь, ты в этот раз маузеры привёз? А то мне уже и перед друзьями неудобно, вроде как обещал – перешёл к конкретике Потоцкий.

– Маузеры не привёз. Зато привёз хорошие австрийские пистолеты «Steyr» М1912 калибра 9 на 23 и патроны, так что отдашь своим друзьям. Я думаю, они будут довольны – я улыбаюсь, потом разворачиваясь, и поднимаю коробку с пистолетом и пачкой патронов с полу.

– Но… – Потоцкий.

– Да что вы упёрлись в этот маузер. Что на нём, свет клином сошёлся. Попробуешь австрияка и убедишься, что пистолет не хуже, а в некоторых случаях, даже лучше – и передаю коробку Потоцкому.

– Хорошо попробуем – как-то подозрительно быстро согласился он, рассматривая экземпляр. – А ты случайно лишний легковой автомобиль не привёз? Очень уж у меня ленинградские друзья из ОГПУ просили. Ну, ты и сам понимаешь, насколько всё будет проще нам тогда в Ленинграде – и перевёл взгляд на меня с пистолета. И хитро так улыбается.

– Если твои друзья быстро обеспечат мне вагонно-товарный эшелон на Москву, как в прошлый раз, то в эквиваленте сто английских фунтов я им новенький Форд-А продам. И это только для тебя – делаю ударение на этом предложении. Я даже и не надеюсь, что больше ничего с меня и не попросят. Да быть такого не может.

Дальше Потоцкий убедился, что я опять привёз весь заказанный ценный груз и многое другое. Разговор опять приходит на отвлечённые темы. Придётся опять по выходу из порта переодеваться в красного командира.

– Вы хоть бы мне какой-то документ тогда выдали? А то я не понятно кто? Нарвусь случайно, пока ты ходить в туалет будешь, с объяснениями тогда замучишься – недовольный этим обращаюсь к Потоцкому.

– Надо будет это обдумать – задумчиво соглашается Александр Александрович.

– Какого-нибудь иностранного специалиста коминтерновца чтобы правдоподобнее было – подсказываю ему. Через четыре часа мы прощаемся. Александр Александрович с Андреем убывают на вызванном дежурном катере на берег, захватив пистолеты. Договорились, что когда всё будет готово, судно сразу же поставят к причалу.