Текст книги "К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным"

Деньги нужно хоронить!

– Вы как-то вскользь упомянули о том, как в экономике отказаться от денег. Нельзя ли об этом?

– Начну немного издалека. Более 10 лет назад, в октябре 1998 года, я написал статью «Компьютер – могильщик денег». Кто еще помнит, что произошло в августе 1998-го, тот поймет причину появления этой статьи. Но она тогда не заинтересовала никого из тех, кого следовало бы заинтересовать.

– Вы имеете в виду дефолт?

– Да. Однако я тогда не расстраивался невниманием к той статье, закончив ее словами: «Я же сегодня не хочу этим заниматься – зачем? Чтобы поддержать у власти наше вонючее марионеточное правительство? Да ему ни США, ни МВФ и не дадут отказаться от денег. Чем же тогда нас будут грабить Этацивилизованнаястранаамерика и Международныйвалютныйфонд? Вернем в России власть народу России, а уж тогда займемся и этим».

Но, строго говоря, уничтожить деньги – это всегда вовремя. Другое дело, что без участия своего государства полностью их уничтожить не удастся. Тем не менее был бы наработан опыт. Однако разбогатеть на уничтожении денег желающих пока не нашлось.

– Вы опять говорите парадоксами. Разбогатеть – это иметь много денег, а как их вообще иметь, если вы их уничтожите?

– Тогда давайте я об этом скажу не спеша. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры – и я переверну мир!» Если бы меня спросили, какие изобретения человечества перевернули мир, то в числе первых я бы назвал изобретение колеса и паровой машины. Из-за их принципиальной революционности: первое заменило поступательное движение качением; второе задействовало для механической работы минеральные ресурсы планеты.

Думаю, что на третье место нужно будет поставить компьютер, поскольку то, что ему предстоит сделать, иначе, чем революцией, не назовешь. Он убьет деньги – основной источник зла и несправедливости во всем мире.

– Но деньги и возможность компьютера очень быстро считать, хранить и обрабатывать информацию – это настолько разные вещи…

– А давайте посмотрим на деньги с очень большого расстояния. Для этого используем элементарный пример. Вот рынок – это место обмена товара. На рынок явились для обмена своих изделий три производителя: у одного рубашки, у другого эквивалентное количество хлеба, у третьего подковы. Немного усложним задачу – производители товара могут общаться только один на один, втроем они собраться не могут (в жизни, на настоящем рынке, так и происходит).

Производители хотят обменять рубашку на хлеб, хлеб на подковы, подковы на рубашку. Конъюнктура изумительная – все товары на рынке нужны! Но обмен невозможен: производителю рубашки нужен хлеб, а не подковы; производителю хлеба нужны подковы, а не рубашка; производителю подков требуются рубашки, а не хлеб. Тупик. Но раз товар невозможно обменять, то его нет смысла и производить. В стране могут быть квалифицированные люди и сырье, чтобы произвести любой товар, но из-за невозможности товарного обмена население будет умирать с голоду. В чистом виде такой страной были, к примеру, Франция 300 лет назад, когда в ней из-за отсутствия монеты остановилось производство, возник голод и бунты, или страны СНГ со своими «туземными» правительствами.

Обычно говорят, что производство останавливается из-за отсутствия «денег на рынке», «потребительского спроса» и т. д. Все это правильно, но не охватывает всей сути вопроса, а суть вопроса в обмене, она в том, что если НЕТ ОБМЕНА товаров, то НЕТ ПРОИЗВОДСТВА. Обмен – главное, все остальное, в том числе и наличие денег, – вторично.

– Как «вторично», если без денег товар не обменяешь?

– Теперь об этом: в наш пример введем деньги – нечто, что производители считают эквивалентом своему товару. В истории деньгами было что угодно – от связки ракушек и лоскутов кожи до монет из драгметаллов. Но пришли к бумажке. Не каждая бумажка является деньгами, а только та, которая несет в себе обязательства обмена на товар. Лично мне приходилось для своего завода выпускать в обращение собственные «заводские деньги». Я их отпечатал в Югославии в двух номиналах (10 и 100 руб.) и пустил в обращение, обеспечивая товарами со складов завода. Проблем не было, они ходили по округе и обменивались и на тенге, и на доллары. Назывались они «талонами многоразового обращения», но смышленый народ тут же дал им по моей фамилии и фамилии директора (Донской) собственное имя «Мудон». Надо сказать, очень удачное название денежной единицы государства, где заводы вынуждены выпускать собственные деньги.

Что следует отметить: ДЕНЬГИ – ЭТО ТО, ЧТО МОЖНО ОБМЕНЯТЬ НА ТОВАР.

– Ну, это-то все знают.

Тогда вернемся к теме. На наш рынок с тремя производителями введем деньги: дадим купюр на стоимость 10 рубашек, скажем 100 рублей, кому-нибудь из торгующих своим товаром – скажем, кузнецу. Тогда кузнец обменяет купюры на рубашку, портной обменяет полученные от кузнеца купюры на хлеб, а крестьянин обменяет их у кузнеца на подковы. Обмен совершился, производители радостно побежали домой делать новые товары, экономика процветает.

Теперь вернемся к примеру, когда на рынке нет денег: производители их потеряли или по чьему-то «умному» совету обесценили. Теперь они снова не способны обменять товар. И тут на рынок является благодетель со сложной фамилией Этацивилизованнаястранаамерика или Международныйвалютныйфонд и предлагает обеспечить обмен товаров наших производителей купюрами (бумажками) своих долларов. Напечатать эти доллары стоит 3 цента за 100-долларовую бумажку. Но дав с помощью этой макулатуры обменять товар, эти паразиты, не постучав пальцем о палец, забирают себе с рынка, где хозяйничает доллар, львиную долю реальных товаров.

– Вы имеете в виду обесценивание рубля в начале 1990-х?

– И не только. Вот что писала в том же 1998-м о количестве денег, обеспечивающих товарооборот России, «Новая газета» (№ 35/98):

«Если валовой национальный продукт принять за 100 проц., то окажется, что в Японии, например, денег напечатано 114 проц. Это значит – они могут купить весь свой ВНП и еще немножко йен останется. А в России денег 14 проц. (четырнадцать) от ВНП. Потому-то кругом долги».

У Александра Минкина, автора цитируемого абзаца, экономических знаний как в сумме у Явлинского и Горбачева, поэтому-то он и пишет только про долги. А писать-то надо про то, что именно из-за отсутствия денег и остановлено производство в России. До каких же степеней кретинизма необходимо было дойти, чтобы подобный хозяйственный идиотизм в России считать верхом цивилизации и вершиной развития экономической мысли? Но это к слову.

Так вот, сегодня нам уже не нужны деньги, нам нужно воспользоваться случаем и добить те деньги, что на рынке остались. Развитие техники и технологий позволяет это сделать.

– Как? Бартером, обменом?

– Обменять товар на товар без денег, знаете ли, достаточно сложно. Еще куда ни шло, когда обмен производится в одноходовую операцию – у партнера есть то, что нужно тебе, а у тебя то, что нужно ему, но далеко не просто найти такого партнера. Двухходовой обмен, когда ты меняешь свой товар на товар, который тебе не нужен, но который, возможно, будет нужен тому, у кого есть нужный тебе товар, – это уже сложно. Трехходовой обмен уже так сложен, что я даже не помню, приходилось ли мне его осуществлять. Я знаю людей, у которых при таких многоходовых операциях «зависли» без движения даже на первый взгляд высоколиквидные в то время товары – скажем, металлопрокат или «газели».

Препятствие в том, что при поиске путей многоходового обмена человек не способен ПРОСЧИТАТЬ все его варианты: опросить ВСЕХ, кому нужен его товар, затем ВСЕХ, кому нужен товар тех, кого он перед этим опросил, затем ВСЕХ, кому нужен товар уже от предыдущих, – и так до тех пор, пока он не наткнется на нужный ему самому товар при приемлемых условиях.

Вот, скажем, завод, на котором я работал, давал очень специфическую и даже мало кому известную продукцию. И тем не менее у нас было, если память не изменяет, не менее сотни прямых потребителей. Предположим, и у этих предприятий не менее сотни потребителей у каждого. Это означает, что мне, чтобы найти оптимальный вариант даже при двухходовом обмене, необходимо перебрать и рассмотреть 10 тысяч вариантов, а при трехходовом обмене – около 1 миллиона. И все это, как правило, максимум за неделю. Человеку такое не под силу.

– Но это вполне по силам компьютеру!

– Я предварительно разговаривал с программистами. Они не видят со своей стороны никаких технических проблем как по созданию нужной программы, так и со стороны технического обеспечения. По их предварительным прикидкам, для того чтобы связать воедино и просчитывать варианты по 100 параметрам для 10 000 предприятий, достаточно будет имеющихся в продаже пентиумов. Надо думать, что они избыточно оптимистичны, но ведь ничто не мешает задействовать и более мощную технику, и компьютерные сети.

Те, кто займется этой работой, скорее всего, будут ставить себе целью возможность заработать, я же ставлю себе цель упразднить деньги.

– В этом деле вы не пионер, опыт такой попытки был у большевиков, но ничего у них не получилось.

– Это потому, что они пытались втиснуть в Россию дурацкие теории Маркса и упразднить деньги во всех их качествах. И естественна беспомощность большевиков (вообще-то людей выдающегося ума) в попытках ликвидировать деньги как источник зла. Ленин считал, что деньги необходимы, пока промышленность тяжко больна, а вот когда она выздоровеет, то деньги станут не нужны. Это подобно рекомендации временно делать больному искусственное дыхание в предположении, что когда он выздоровеет, то совсем дышать перестанет. Сталин, призывая «постепенно» переходить к товарообмену, т. е. к отказу от денег, требовал немедленного «разворота товарооборота», который без денег невозможен. Мы видим у этих выдающихся людей стремление ликвидировать деньги и беспомощность в реализации этого стремления. Почему так? А их проблема была в том, что они пытались бороться со следствием, а не с причиной. И, естественно, не ликвидировав причину – необходимость товарооборота, невозможно ликвидировать и следствие – деньги.

Пытались большевики ликвидировать и причину существования денег – обеспечение товарооборота – путем планового распределения продуктов. Но этим сразу же ликвидировался хозрасчет. С его ликвидацией работники предприятий из хозяев (экономистов) превращаются в тупых исполнителей для еще более тупого бюрократического аппарата правительства. В народном хозяйстве исчезают стимулы хозяйствовать, ликвидируется творчество. Куда ни кинь – везде клин! Для того чтобы хозяйство было эффективным, надо, чтобы каждый работник, до рабочего включительно, был хозяином, т. е. имел возможность сам купить и сам продать, поскольку разница между этими величинами является количественным выражением его эффективности как хозяина (экономиста). А когда все распределяется плановыми органами в Москве, то тут уже и директора перестают быть хозяевами… Замкнутый круг!

– И в чем причина этого круга?

– Причина неудач большевиков была в том, что ни Ленин, ни Сталин не видели, что для обмена товаров (или продуктов, как предпочитали говорить они, «грамотные марксисты») эквивалент товара (золото или деньги) не требуется, но обязательно нужно знать пропорцию, в какой один товар меняется на другой. Так вот, эту пропорцию можно задавать не эквивалентом (не деньгами), а простым эталоном.

Сегодня мир созрел для ликвидации денег как средства обмена товарами. Благодаря компьютеру, способному быстро просчитать миллионы вариантов обмена самой длинной и сложной товарообменной операции, мир уже не нуждается в эквиваленте товара, поскольку появляется возможность прямо менять товар на товар. Но, повторю, ликвидируя эквивалент стоимости, мы обязаны ввести эталон стоимости, т. е. не отдельный компактный товар (определенный вес золота или долговое обязательство (купюры) на определенное количество товара), а просто единицу величины стоимости товара.

– Но эталоны – это всегда нечто вещественное.

– А нам это не мешает. Сегодня в качестве такой единицы можно принять определенный вес золота, а можно выбрать эталоном стоимости тонну нефти или килограмм пшеницы. Важно иметь линейку, которой меряется обмениваемый и вымениваемый товары. А какие на линейке риски – в дюймах или сантиметрах, – не имеет принципиального значения, поскольку в обмене реальные золото или нефть участвовать не будут. Можно в качестве эталона выбрать никому не ведомую «бубуку» и оценивать свой товар в бубуках. В конце концов, можно и в привычных рублях, поэтому давайте на них и остановимся.

Предположим, что портной, исходя из себестоимости и конъюнктуры на рынке, установил цену на рубашку в 10 рублей, кузнец – в 5 рублей за подкову, крестьянин – в 1 рубль за килограмм зерна. Если теперь портной поставит кузнецу 10 рубашек, то кузнец будет должен ему 100 рублей, кузнец поставит крестьянину 20 подков, и крестьянин будет должен кузнецу 100 рублей, крестьянин поставит портному 100 кг зерна, и портной будет должен ему те же 100 рублей. Теперь нужен кто-то, кто сообщит всем им, что если портной погасит кузнецу долг в 100 рублей, а кузнец погасит крестьянину долг в 100 рублей, и крестьянин погасит портному долг в 100 рублей, то они взаимно погасят свои долги на эту сумму и никто никому не будет должен. Этот «кто-то» тоже делает свою работу – он с помощью компьютера находит цепочку взаимных задолженностей, которая, начавшись с долга кузнеца портному, закончится долгом портного крестьянину.

– То есть мы забираем у продавца товар и образуем долг ему, а этот долг потом погашается, я правильно понял?

– Да, причем долг можно погасить и до, и после. В этой схеме последовательного погашения долгов для реальных денег как эквивалента стоимости товаров места нет. Деньги совершенно не нужны. Однако в государстве полностью деньги будут убиты только в идеальном случае – когда этим «кем-то» является государство, ведущее плановое народное хозяйство. Применительно к сегодняшнему хозяйственному бардаку деньги для части торговых операций будут все же нужны, но их нужно будет очень мало. И еще раз подчеркну, что при толковом правительстве компьютер похоронит деньги полностью, обеспечив оборот товаров на рынке без них.

– Но вы сказали, что похоронить деньги мог бы и просто человек с деньгами и энтузиазмом, понявший то, что вы предлагаете. Как это ему сделать?

– Я предлагаю создать центр, положим, по зачету долгов, с аббревиатурой, скажем, «ЦЗД». Он нужен один на Россию, а в идеале – один на весь мир. Тут надо понять, что чем больше у этого Центра будет клиентов, тем легче ему будет работать, поэтому плодить филиалы – это только самому себе наступать на… шнурки. Заграничные клиенты вполне могут работать с этим Центром при условии, что они торгуют с Россией в обе стороны, т. е. согласны получать из России товары в оплату своих или поставлять в Россию товары в обмен на российские.

Главная трудность будет в объяснении схемы взаимного погашения долгов как можно большему числу клиентов.

Клиентам вначале будет очень трудно, поскольку будет непривычно. Поэтому первое, что они должны будут сделать, – это напрячься и понять, что нужно делать.

1. Нужно заключить договор с Центром, по которому Центр обязуется погашать клиенту его долги перед поставщиками клиента долгами потребителей клиента – порциями, к примеру, по 1 миллиону рублей. Клиент обязуется предоставлять Центру информацию о требующих погашения долгах его поставщикам и эквивалентном количестве долгов его потребителей. Эти долги он сообщает Центру соответственно в виде сумм по 1 миллиону. То есть по мере образования долгов клиент сообщает в Центр, к примеру, что он должен поставщику А 3 раза по 1 миллиону, поставщику Б – 5 раз, поставщику В – 1 раз, одновременно потребитель Г должен клиенту 2 раза по 1 миллиону, потребитель Д – 4 раза и потребитель Е – 3 раза.

Естественно, что клиент обязуется оплачивать Центру услуги по погашению долгов.

2. Еще до обращения в Центр клиент должен при заключении договоров на покупки и продажу оговорить с продавцами и покупателями, что они:

а) также заключат договора с Центром;

б) согласятся, что часть договоров будет исполнена погашением долгов;

в) будут убеждать всех остальных своих торговых партнеров заключать договора с Центром.

И когда Центр объединит достаточное количество клиентов (в идеале для этого нужны все клиенты России), то работа клиента сведется к следующему. Его бухгалтерия будет просматривать исполнение договоров, и когда сумма задолженностей по отдельным договорам будет превышать 1 миллион, то информацию об этом будет посылать в Центр в виде требования погасить взаимные долги. Полагаю, что при наличии у Центра достаточного количества клиентов минут через пять бухгалтерия получит сообщение о погашении долгов с номером и распечаткой тех схем, которыми долги были погашены, и скромным требованием оплатить эти услуги. Далее бухгалтер клиента тут же сообщит указанному в распечатке потребителю, что его долг в сумме 1 миллион погашен по схеме №… подождет, когда какой-то из поставщиков сообщит, что и клиенту долг погашен по схеме с этим же номером, и проведет по бухгалтерскому отчету взаимозачет долгов.

Центр не будет вмешиваться ни в какую хозяйственную деятельность клиентов. Его задача – быстро найти цепочку погашения долгов, начинающуюся и заканчивающуюся у клиента. В идеале, повторю, Центр, вернее, государство, возьмет на себя абсолютно все расчеты, и деньги исчезнут полностью. Но сегодня, при нынешних российских властях, такого идеала мы не дождемся. Поэтому всю торговлю сопроводить взаимозачетом долгов не получится, поскольку клиентам будут требоваться деньги на выплату налогов и зарплат и на накопления.

– Вы полагаете, что это будет работать?

– А почему этому не работать? Правда, этот вариант очень хорош для порядков, когда всем занимается государство, которое сможет дать вздрючки за недисциплинированность, скажем, за то, что у каких-то клиентов бухгалтерия что-то напутала или просто поленилась вовремя оповестить партнера о зачете его долгов. А Центр, как частная фирма, на подобный бардак повлиять не сможет. И если взаимозачетом будет заниматься частная фирма, то ей нужны надежные и зависящие только от нее способы зачета, поэтому и схему работы нужно взять другую.

А именно. Клиент посылает ЦЗД вместе со списком долгов клиента поставщикам свои векселя (долговые обязательства) на долги, что-то вроде: «Выдан ЦЗД по договору такому-то. По предъявлении данного векселя обязуюсь погасить долг в 1 миллион рублей по контракту № такому-то покупателю такому-то».

Таким образом, составив цепочку взаимозачетов, ЦЗД будет иметь на руках все векселя клиентов этой цепочки, которые ЦЗД и вышлет покупателям в цепочке, а бухгалтерия покупателей направит векселя выдавшим их продавцам для оплаты полученных товаров.

Все эти векселя и всю переписку надо с ходу вводить только в электронном виде. Векселя бесполезно будет подделывать кому-либо, поскольку они выписаны на оплату конкретных контрактов. В деньги их невозможно будет перевести, и товар по поддельным векселям невозможно будет получить, поскольку к векселю нужен еще и контракт, а контракты заключают сами клиенты между собой в бумажном виде.

Все очень несложно.

– Я бы не сказал…

– Тем не менее если это и выглядит сложно, то только до того, как начнешь это делать.

Коммунист, но не марксист

– Вы коммунист, тем не менее не состоите ни в одной из нынешних коммунистических партий. Почему?

– У нас в России есть уйма организаций, имеющих в своем названии слово «коммунистический», или, на худой конец, «левый». А много у нас этих партий потому, что у каждого члена этих организаций относительно перспектив коммунистического строительства свои тараканы в голове. И эти тараканы с коммунистической принципиальностью не желают считать родственниками тараканов других коммунистических организаций. Вообще-то в каждой их этих партиек главными коммунистическими идеологами считаются специалисты по «чистке рядов», т. е. по уходу за своими тараканами. В свое время меня это волновало, а потом я понял, что пытаться убедить всех наших, так сказать, коммунистов в чем-то, что не одобряют их тараканы, – это непродуктивная трата сил и времени. Да и зачем их в чем-то убеждать, когда вокруг столько народа, который в отношении коммунистических идей либо девственен, либо имеет превратные взгляды, почерпнутые из нынешних СМИ? С массами и надо работать, а остальным, так сказать, коммунистам не стоит мешать соблазнять массы своими тараканами – масс на всех хватит.

– Что-то не чувствуется у вас должного преклонения перед основателями коммунизма.

– У меня свои собственные идеи в отношении коммунизма, и эти идеи я основываю на тех же началах, на которых основывали свои коммунистические убеждения и Маркс, и Ленин, и особенно Сталин. А именно на понимании того, что коммунизм – это, прежде всего, коммуна, это общество всех людей данной страны, в масштабах мира – все человечество. Уже эту тонкость сегодня плохо понимают. Не понимают, что коммунизм – это не только общество коммунистов, это общество всех людей. Первые коммунисты смотрели на цели этого общества узко, исходя из потребностей того времени. Между тем целью коммунизма я считаю установление справедливости во всем этом обществе. Справедливости для всех, а не только для какого-то класса. Соответственно власть в коммунистическом обществе или в обществе, стремящемся к коммунизму, должна принадлежать всем, а не неким людям, сумевшим пролезть в партию с названием «коммунистическая» или «рабочая».

– То есть, по-вашему, коммунизм – это не власть коммунистической партии, а власть всего народа?

– Не только по-моему, но и по Сталину. Собственно, по отношению к власти «коммунизм» и «демократия» – это синонимы. Но тут есть две оговорки.

Безусловно, если в обществе есть паразиты, то о справедливости в таком обществе говорить не приходится, поэтому, начиная с первых коммунистов, коммунизм виделся исключительно как общество трудящихся. Это, безусловно, справедливо, и говорить тут больше не о чем.

Вторая оговорка. Существуют периоды, когда все общество (коммуну) требуется спасать, спасение общества – это вопрос управления обществом в критический период. Ни рабовладельцы, ни феодалы, ни капиталисты, ни коммунисты в таких условиях не придумали для спасения общества ничего иного, кроме как диктатура. Поэтому на период кризиса в обществе допустима диктатура. И допустимо, чтобы диктатор (единоличный или коллективный) был не один, а опирался на отборных людей – на партию. Но диктатура никакого отношения к коммунизму не имеет. Более того, она страшна для коммунизма не только тем, что в этот момент власть имеет не коммуна, а только часть ее, т. е. партия, но тем, что при диктаторе люди перестают переживать за судьбу общества: «Не надо думать – с нами тот, кто все за нас решит». Превращение членов общества в равнодушных к судьбе общества скотов – это регресс, это движение к рабовладельческому строю. Поэтому Сталин и принял на XIX съезде ВКП(б) меры по отстранению партии от государственной власти СССР, которые после его убийства были отменены…

– Давайте об этом отдельно.

– Хорошо. Да, конечно, раз уж речь пошла о коммунизме, то сразу же возникает соблазн опереться на марксизм, поскольку основная масса людей одно без другого не представляет. Я не буду настаивать, но никому не советую.

Я в политику упал не из обкома КПСС и не из института марксизма-ленинизма, а после 28 лет непрерывного трудового стажа на заводах. Причем я работал как рабочим самых разных специальностей, так и руководителем достаточно высокого уровня. И я был бы бараном, чтобы с таким опытом начал делить людей на классы так, как это сделал Маркс. Если опуститься до уровня народного хозяйства (экономики страны), то на этом уровне, кроме класса паразитов, для меня существуют только класс трудящихся и класс тупых бездельников. А этих тупых стяжателей и среди рабочих хоть пруд пруди. Поэтому я занимаю такую позицию: «Хотите считать всех вкупе пролетариев передовым классом, хотите опираться на люмпенов и в зад их целовать с величанием «передовым классом» – пожалуйста! А меня увольте дифирамбы петь – я этих пролетариев во всех видах видывал. У меня еще не отшибло память, и я помню, как эти шахтерские пролетарии за кусок импортной колбасы тупо рушили свое же государство. Трудящиеся – да, вне зависимости от того, имеет ли такой трудящийся собственность и чем именно он занимается. А от пролетариев увольте…»

– О, а вас не напрасно упрекают в пренебрежении к Марксу!

– Напрасно! Если говорить в общем, то он, как ученый, крайне убог, но как общественный деятель – во всей истории человечества величина первейшая! Как такое могло быть? Элементарно, подобные примеры есть и в других областях знаний. Скажем, в конце XVIII века братья Монгольфье создали теорию о том, что «живая и мертвая сила» могут поднимать тела в воздух. Сшили из тонкой холстины шар примерно в 12 метров диаметром, обклеили его бумагой и наполнили шар горячим дымом от горевшей соломы (мертвая сила) и горевшей шерсти (живая сила). И этот шар поднял в воздух на 10 минут груз в 200 килограммов. Как ученые, братья выглядят очень убогими, они даже закон Архимеда не применили, но это выдающиеся инженеры человечества, поскольку они первыми осуществили полет искусственного устройства. Такое вот положение и с Марксом. Теория Маркса – это, образно говоря, «живая и мертвая силы» братьев Монгольфье. Не имея никакого практического применения ввиду своей научной несостоятельности, теория Маркса послужила «научным основанием» огромных и полезнейших для общества перемен мировой истории. Точно так же, как сборник древнееврейских легенд послужил основанием трех главенствующих мировых религий.

Марксизм – это не собрание истин, как того требует наука, марксизм – это вера. Но, в отличие от традиционной веры, марксизм логичен. Если, конечно, не обращать внимания на ложность исходных данных, заложенных Марксом в основу его последующих логичных размышлений.

– Тогда в чем же ценность марксизма для человечества?

– Тут ведь так: основанием пребывания у власти царей было «божественное» – то, что они «помазанники божии». А основание пребывания у власти коммунистов (помимо воли их народов) было «научное» – то, что их приход к власти предопределен наукой под названием «марксизм». Вот на этой научной базе и основывали свою деятельность Ленин, Сталин, Мао. Нет сомнений, что все они верили в истинность марксистских догм. Но на самом деле эти вожди коммунистов делали то, что, по их видению конкретных событий, должно было вести их народы не к победе Марксовых догм, а в общество всеобщей справедливости – коммунизм. И успех коммунистов у власти был оглушительный! Но это успех коммунистов, а не марксистов! Маркс-то в этом успехе никаким боком не участвовал, а просто взирал на труды коммунистов поверх пышной бороды со своих многочисленных портретов, как взирает на верующих с икон Иисус Христос!

Итоги царизма и марксизма были аналогичными: Бог равнодушно смотрел, как при сонме знатоков Святого Писания, разных там попов и архимандритов, облагодетельствованных царем деньгами и орденами, его помазанника царя Николая Второго большевики поставили к стенке. А тысячи «грамотных марксистов» (попов марксистского прихода) оказались не способны выводами своей «науки» предотвратить пинок, который «передовой пролетариат» дал под зад коммунизму. И сегодня с марксизмом ситуация, образно говоря, такова – сидят под дирижаблем, нагруженным тысячами тонн алчности и подлости, энтузиасты-марксисты, враждующие друг с другом. И жгут эти марксисты под этим дирижаблем пучки соломы и шерсти, убеждая друг друга, что «живительные силы марксизма» поднимут это сооружение в воздух, если остальные марксисты эти пучки будут жечь так же правильно, как и они. Так можно, я не буду подсаживаться ни к одной из этих компаний? Все же кому-то надо не только этим увлекательным делом заниматься, но и коммунизм строить. Я снимаю перед Марксом шляпу, но я коммунист, а его учение к коммунизму не ведет. А вера в марксизм ведет к тому, к чему и привела.

Если ты коммунист, то обязан встать на плечи Маркса и Ленина, Сталина и Мао, а не требовать, чтобы эти мертвые титаны работали за тебя головой, а ты бы только повторял то, что они говорили век назад.

– Ну, тогда как коммунизм построить?

– Надо осмысленно начать с самого начала.

– Что значит, начать сначала?

– Видите ли, здравые люди, прежде чем что-то строить, заказывают или сами разрабатывают проект того, что они хотят. Если ты не знаешь, что именно ты хочешь, то как ты это построишь? Раз мы коммунисты и строим коммунизм, а коммунизм – это общество, то мы обязаны иметь хотя бы эскиз коммунизма – иметь хотя бы принципиальные представления, как будет устроено это общество. Иначе как построить то, не знаю что?

Как должен выглядеть коммунизм? Как в нем будет организована власть, нужно ли будет служить в армии, чем люди будут заниматься и развлекаться, где жить и как работать? В конце концов, а будет ли при коммунизме секс?!

Начиная от Маркса, вся теория строительства коммунизма ограничивалась рассмотрением борьбы за строительные материалы – за власть: кому она будет принадлежать – капиталистам, фашистам или коммунистам. Никто и никогда не пытался выполнить проект того идеального дома, который надо построить с помощью этих материалов.

Капиталисты и либералы вообще неспособны такой проект создать – по ним, все должно быть как есть. Фашисты, насколько я помню, тоже не озаботились подготовкой такого проекта, ограничиваясь обещаниями, что итальянцам или арийцам в будущем будет очень хорошо во всем.

В общем-то, понятно, почему марксистские идеологи никогда даже не пытались разработать проект будущего коммунистического общества, – зачем им это было надо? Ведь, по Марксу, коммунизм – это не цель человечества, а результат, следствие развития производительных сил общества. Разовьются производительные силы до определенного уровня, и коммунизм сам упадет нам на голову. Вот в 1991 году, когда по темпам развития производительных сил нас опережала только Япония, «коммунизм» и упал нам на голову во всей своей красе. СССР 70 лет строил неизвестно что, и что удивительного в том, что он достроился?

Ни у одной коммунистической партии никакого проекта коммунистического будущего нет. А ведь такой проект нужен не только для образного представления самими коммунистами того, что им предстоит построить, но и для текущей пропаганды. Что это за коммунисты?