Текст книги "Кто сбил малайзийский «Боинг». Провокация века"
Автор книги: Юрий Мухин
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Агенты – основные поставщики информации
Поскольку широкая публика черпает свои познания о полиции и спецслужбах в основном из детективов и хвалебных рассказов членов этих организаций, то в обществе сложилось мнение, что сотрудники правоохранительных органов разыскивают преступников в основном по уликам, оставляемым теми на месте преступления. Конечно, это тоже имеет место. Но основная масса информации о преступниках даже общей полиции поступает от агентов, а в спецслужбах – 100 % информации. Ведь, скажем, шпионы совершают свои преступления так, чтобы не было видно самого преступления. Как о нем узнать? И оперативные работники спецслужб – это люди, которые имеют десятки, а то и сотни агентов – людей, которые находятся в тех местах, где преступление совершается, готовится или может совершиться, и сообщают об этом сотруднику. То есть сотрудники правоохранительных (разоблачающих) спецслужб действуют точно так же, как и сотрудники разведывательных спецслужб – резиденты разведки. И те и другие исполняют свои функции при помощи агентов.
И вот тут возникает очень опасная для общества ситуация. Это в кино у детектива есть агент, который представляется неким бездельником, который неизвестно почему вращается в преступной среде и за небольшие деньги поставляет детективу важные сведения о преступлениях. Сами посудите: ну какие нормальные преступники допустят в свою среду подобного типа? Они будут откровенны только с такими же преступниками, как и они. Поэтому как на этот вопрос ни смотри, но наиболее ценными агентами спецслужб должны быть те же преступники, с которыми спецслужба ведет борьбу. По-другому тут ничего не придумаешь.
А это значит, что часть преступного мира находится под защитой спецслужб и преступления этих агентов спецслужб остаются безнаказанными. Предположим, что вы сотрудник агентства по борьбе с наркотиками и вас направили в некий город, чтобы вы здесь организовали борьбу с ними. С чего вам начать? Вам нужно найти источник получения сведений об этой среде. Можно, конечно, поймать наркоманов и бить их до тех пор, пока те не признаются, у кого они купили дозу. Возможно, вы так поймаете мелкого торговца, если тот не успеет выбросить те несколько порций, что он обычно имеет при себе. Но дальше вы не двинетесь, поскольку те, кто торгует даже мелкооптовыми партиями, прервут контакты с теми, кто у вас под подозрением. То есть вы обречены заполнять протоколы на рядовых наркоманов, не имея возможности ни поймать крупную партию наркотиков, ни, соответственно, продвинуться по службе. И отсюда неумолимо следует, что вам в качестве агента нужен солидный преступник, которому доверяют остальные преступники и который может вам их сдать, т. е. сообщить в нужный момент данные, по которым вы сможете поймать крупного наркоторговца с поличным и получить награду.
В результате сложится очень сомнительный для общества, но взаимовыгодный для вас союз: вы получите возможность регулярно отличаться арестами конкурентов вашего агента, а ваш агент получит надежную «крышу» для своего бизнеса. И поди теперь разберись, кто у кого является агентом и кто кого использует. А ведь это обычная практика спецслужб, ее стесняются и о ней не говорит ни одна из сторон, тем не менее организация в государстве очередной спецслужбы так или иначе приводит к подобному симбиозу, более того, главенствующим в этом симбиозе очень часто становится именно преступная сторона – спецслужбы начинают работать фактически на нее, а не на государство. Особенно хорошо это видно на примере политических организаций, преступных в данном государстве.
Спецслужбы и революционеры
Внешне кажется, что контакт служб с политическими противниками затруднен, ведь в случае революционеров дело идет о фанатиках, у которых агентов не купишь деньгами. (Купить можно только мелочь, рядовых членов, но ведь и толку от мелочи немного.) Но на самом деле это не так, даже если и не принимать во внимание те «революционные» организации, которые сами спецслужбы и создают. Революционеры любого толка, а не салонная болтливая интеллигенция, это люди дела, для которых цель всегда оправдывает средства. То есть эти люди охотно используют любые средства, лишь бы они были дешевле их цели. И таким средством для революционеров являются и спецслужбы, которые с их, революционеров, точки зрения, грех не использовать для достижения цели. Нельзя забывать, что фанатикам могут противостоять только фанатики, т. е. революционерам должна противостоять спецслужба, тоже укомплектованная фанатиками-контрреволюционерами, но такие службы очень редки. В спецслужбы люди идут за деньгами, за орденами и т. д. Как такие «профессионалы» могут противостоять людям, которые на алтарь своей цели кладут свои жизни?
Пусть и не афишируя этого, пусть и стесняясь, но настоящие революционеры никогда не брезговали использовать возможности спецслужб для своих революционных целей. Вспомним, что Ленина обвиняют до сих пор в том, что он получал деньги от немецких спецслужб. Правда, обвиняют его в этом антикоммунисты, а они не блещут умом и при отсутствии реальных фактов нагородили множество фальшивок. Эти фальшивки не могут не вызвать сомнений в контактах Ленина с немцами, но сама логика борьбы и фанатизм Ленина у меня лично не вызывает колебаний: он безусловно мог использовать германский Генштаб для целей коммунистической революции.
Кроме этого, германский Генштаб в этом случае выглядит крайне умственно убогим: у немцев не хватило ума понять, кому они дают деньги и на что. Ведь победа Ленина воодушевила революционеров в самой Германии – стало ясно, что победа революции возможна. В результате уже в ноябре 1918 г. революция в Германии смела и сам Генштаб, и то государство, во благо которого этот Генштаб давал Ленину деньги.
В плане получения денег от спецслужб революционеры сомнений не имеют. Когда в начале 20-х Троцкий стал терпеть идейное поражение от Сталина и доступ его к партийной кассе большевиков оказался ограничен, то Троцкий без колебаний предложил командующему тогдашней немецкой армии фон Секту услуги шпионского характера и получил за это несколько сот тысяч марок на пропаганду своих идей в России[47]47
Судебный отчет (Материалы). Военная коллегия Верховного Суда СССР. – М., Международная семья, 1997, с. 231–237.
[Закрыть]. Польский революционер, глава партии польских социалистов Юзеф Пилсудский с началом русско-японской войны немедленно выехал в Японию и предложил ей услуги шпионского характера и план восстания в Польше с развалом Российской империи. Правда, японцам развал Российской империи был абсолютно ни к чему (они имели ограниченные цели только на Тихом океане), но немного денег Пилсудскому они на всякий случай дали[48]48
Д. И Т. Наленч. Юзеф Пилсудский. Легенды и факты. М., Политиздат, 1990, с. 35–36.
[Закрыть]. Есть сведения, что японцы давали деньги и большевикам, и остальным революционерам, да и было бы странно, если бы они этого не делали. Когда ухудшились отношения России и Австро-Венгрии в связи с аннексией последней Боснии и Герцеговины, тот же Пилсудский предложил такие же услуги австрийскому Генштабу и, в общем, добился от него помощи на свое дело[49]49
Там же, с. 46.
[Закрыть].
Спецслужба на службе у врага государства
Но наиболее впечатляющ по результатам симбиоз партии социалистов-революционеров и Охранного отделения Российской империи. Эту спецслужбу Российскую империю угораздило создать в 1881 г. как раз для борьбы с этой самой партией социалистов-революционеров, сокращенно – эсеров. В 1893 г. Охранному отделению повезло – оно смогло завербовать в свои ряды 24-летнего эсера Евно Азефа. Но от рядового члена партии как агента толку мало, и Охранное отделение помогает Евно делать революционную карьеру, а это означает, что оно закрывает глаза либо прямо помогает Азефу совершать террористические акты против членов царского правительства. Терпение и труды дали свои результаты, и в 1903 г. Азеф возглавил Боевую организацию всей партии эсеров, а в 1905 г. стал одним из ее наиболее авторитетных руководителей. Я, к сожалению, не могу сказать, сколько же царских чиновников Охранное отделение позволило убить Азефу, чтобы он достиг этих высот, но заняв эти высоты, Азеф развернулся. Именно когда он возглавлял Боевую организацию социалистов-революционеров, эсеровский террор достиг в России максимальных размеров и максимальной эффективности.
Сдавая часть своих товарищей Охранному отделению, чтобы те могли иметь чины и должности, революционеры, словами Путина, царских чиновников «мочили в сортире». Убивали всех: и дядю царя, и министров, и губернаторов, и полицмейстеров и вообще всех, кто косо на революционеров глянет. Не вижу необходимости уж очень подробно описывать результаты объединения эсеров со спецслужбой царя, а просто дам несколько фактов из довольно объективных воспоминаний: мемуаров военного министра России в 1904–1909 гг. А. Редигера[50]50
А. Редигер. История моей жизни. Т. 2., М., «Канон-пресс-Ц» «Кучково поле», 1999.
[Закрыть] и дневников жены заместителя министра внутренних дел А. Богданович[51]51
А. Богданович. Три последних самодержца. М., «Новости», 1990.
[Закрыть].
Командир лейб-гвардии саперного батальона полковник И. Тотлебен посмел выгнать из казарм революционного агитатора – тяжело ранен; командир Кронштадского порта адмирал К. Кузьмич за то же – убит; командующий Черноморским флотом адмирал Г. Чухнин – тяжело ранен; генерал Мин, командир Семеновского полка, участвовал в подавлении мятежа в Москве – убит; председатель Особого совещания по охране государственного порядка граф А. Игнатьев – убит; начальник Генштаба Российской армии генерал-лейтенант В. Сахаров – убит; советник губернского правления Тамбовской губернии Г. Луженовский подавлял бунты в губернии – убит будущим лидером левых эсеров М. Спиридоновой; задержавший ее на месте преступления подъесаул Абрамов «истязал кулаками и каблуками девицу Спиридонову» – убит. Убит министр внутренних дел и шеф жандармов В. Плеве, убит дядя царя, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович.
В любой, даже победной атаке гибнут свои солдаты, и Азеф отдавал в жертву часть эсеров, сдавая их Охранному управлению, но за счет этого предательства (?) осуществлял победный террор. Цинично? Да, со стороны – да! Но у Азефа была цель, и выбранные им средства для достижения этой цели были менее тяжелы, нежели действия Боевой организации эсеров без сотрудничества с Охранным отделением. Фанатик цинично использовал алчных «профессионалов» спецслужбы в деле революции. И каков был эффект!
Эсерам удалось запугать царскую бюрократию до животного страха. Комендант Риги бросил гарнизон и вверенную ему дивизию, переоделся в штатское платье и бежал в Петербург. Вновь назначенного губернатора Туркестанского края на вокзале встретила небольшая группа рабочих с оркестром, который при выходе губернатора из вагона заиграл «Марсельезу». Губернатор снял шапку и выслушал революционный гимн в стойке «смирно». Военный министр А. Редигер, недовольный своим главным военным прокурором, назначил нового, более решительного – В. Павлова. Тот, однако, немедленно получил из Охранного отделения сообщение, что его уже «заказали». Перестал выходить из дому, все дела подписывал только у себя. Дошло до смешного: его начальник А. Редигер не мог вызвать его даже на совещания и ездил по делам к нему на дом. Через полгода Павлов вышел во двор погулять и был убит. Министр внутренних дел П. Дурново поехал за границу на лечение, там его настигла эсерка Т. Леонтьева, произведшая в принципе удачное покушение: спутав Дурново с посторонним, она убила швейцарца Мюллера. Бедный Дурново дал телеграмму в Петербург – можно ли ему вернуться? Охранное отделение посоветовало своему начальнику повременить, так как, по его сведениям, 6 человек получили «заказ» на Дурново. Царь, несмотря на сентябрьские холода, сидел на своей яхте в финских шхерах, так как Столыпин просил его не возвращаться в Петербург – опасно! Может, А. Богданович и ошибается, но она отметила в своем дневнике, что только в марте 1907 г. революционеры убили 650 человек. В 1905–1907 гг. было убито 2 министра, 33 губернатора и 7 генералов![52]52
Кара-Мурза С. Советская цивилизация. М., Алгоритм, 2002, с. 140.
[Закрыть]Причем, пользуясь своим положением агента Охранного отделения, Е. Азеф создал свою сеть агентуры в России исключительной мощности. Из воспоминаний бывшего начальника Петербургского охранного отделения А. Герасимова следует, что когда он стал куратором Азефа, то выяснилось, что Азеф знает обо всех передвижениях царя, все планы его поездок лучше, чем сам Герасимов, хотя именно на Герасимове лежала ответственность за охрану царя. Герасимов провел расследование, и выяснилось, что агентом Азефа является царский чиновник столь высокого ранга, что даже премьер-министр России Столыпин не решился его трогать, а Герасимов побоялся упоминать его фамилию в воспоминаниях[53]53
Островский А. Кто стоял за спиной Сталина. С.-Пб., «Нева», 2002, с. 555–556.
[Закрыть]. Причем тут речь, видимо, шла не только о чиновничьей робости, но и о нежелании раскрыть самого Азефа.
Вот и судите о том, кто кого использовал: охранка Азефа или Азеф охранку? Но главное, конечно, результат. А в результате столь мощного удара эсеров по царскому чиновничеству царь вынужден был объявить «свободы», т. е. открыл путь для легальной революционной пропаганды в империи, не готовой, да и неспособной дать отпор этому сильнейшему роду войск противника. И создал разрушителя России – Думу, которая хотя и была порядочнее нынешней, но свое черное дело в конце концов сделала.
Российскую империю уничтожали многие, в первую очередь царь, его алчные сановники и прочая, прочая, прочая. И, как видите, Охранное отделение, созданное с целью защиты Империи, в ее разрушении сыграло не последнюю роль. Это в пассиве.
А что в активе создания этой спецслужбы? Да, царя она сберегла от терактов, но только для того, чтобы его расстреляли после революции. Еще служащие Охранного отделения получали чины и награды за поимку части боевиков-эсеров, но обезвреживание этих боевиков ничего России не дало. Да еще миллионы рублей из секретных фондов российской казны, которые чины охранного отделения рассовали по карманам под видом якобы выдачи их секретным агентам. Негусто…
Между прочим, эсеры достигли бы еще больших успехов в достижении своих революционных целей, если бы и их не поразила та же глупость, что и русских царей, начиная от Николая I, – эсеры создали собственную спецслужбу для борьбы с агентами Охранного отделения в своих рядах. А поскольку своим террором они запугали не только царских чиновников, но и буржуазию, то в деньгах они недостатка не испытывали. Поэтому спецслужба эсеров под руководством В. Бурцева купила нужных сотрудников Охранного отделения так же легко, как и американцы 80 лет спустя купили дрянь типа Калугина в КГБ. И хотя Азеф в охранке был тщательно засекречен, Бурцев его, в конце концов, вскрыл, опять же не без помощи бывшего директора Охранного отделения, но об этом ниже. И нет бы это дело решить тихо и продолжать использовать для дела революции Охранное отделение, так Бурцев раскудахтался на весь свет о победе своей спецслужбы! В результате в 1908 г. Азеф вынужден был уйти из партии. И одновременно резко пошло на спад и революционное движение России. Сейчас это объясняют усталостью масс. Может быть, но, согласитесь, потеря такого союзника, как Охранное отделение, тоже ведь что-то значит.
Некоторые аспекты провокаций
30 апреля Свердловским областным судом был вынесен приговор товарищу по несчастью полковника Владимира Квачкова Александру Ермакову за «приготовление к организации вооруженного мятежа, а также за приготовление к посягательству на жизнь общественных деятелей». Ермаков по сути ничего не сделал – он не организовал мятеж и никого не убил, поэтому суд назначил ему «мягкое» наказание в виде 12 лет лишения свободы в колонии строгого режима с последующим ограничением свободы сроком на 2 года. Прокуратура сильно недовольна, поскольку просила 15 лет, и будет подавать апелляционную жалобу на эту мягкость.
А я накануне прочел «Записки жандарма» бывшего в свое время начальником Киевского охранного отделения Российской Империи А.И. Спиридовича[54]54
http://www.libros.am/book/read/id/167455/slug/zapiski-zhandarma
[Закрыть], и появилась возможность сделать кое-какие сравнения и выводы.
Что послужило доказательством вины Квачкова? Википедия об этом так сообщает: «…его обвинение основано на показаниях лидера тольяттинского отделения «Народного ополчения имени Минина и Пожарского» Петра Галкина, который был задержан ФСБ летом 2010 года, но затем освобожден из-под стражи и якобы согласился сотрудничать со следствием. Галкин рассказал, что по заданию Квачкова в Тольятти, Самаре, Владимире и других городах из патриотически настроенных молодых людей и попавших под сокращение в результате реформы вооруженных сил армейских офицеров создавались боевые отряды ополченцев, которые по сигналу из штаба «Народного ополчения», возглавляемого Квачковым, должны были захватить и разоружить расположенные в этих регионах воинские части, а затем отправиться в вооруженный поход на Москву, «присоединяя к себе все новые и новые отряды восставших».…Галкин посетил съезд «Народного ополчения» в Сызрани, на котором тайно сделал аудиозаписи, которые и получила ФСБ».
Что мы видим? Галкин был сотрудником директора ФСБ РФ Бортникова, был внедрен Бортниковым в руководящие органы «Народного ополчения…» и по заданию директора ФСБ приготавливал в этом ополчении, как «установил» суд, «вооруженный мятеж и посягательство на жизнь общественных деятелей». Кто сказал, что без Галкина «Народное ополчение.» начало бы приготавливать вооруженный мятеж? То есть кто сказал, что преступление планировалось бы, если бы его не планировал директор ФСБ Бортников? Так кто является организатором преступления – Бортников или Квачков? Мне скажут, что Квачков и сам. Не надо! То, что Квачков «и сам», это не факты, а домыслы, а факт в том, что Бортников посредством своего сотрудника Галкина является соучастником этого «приготовления».
И вот эта тонкость, на самом деле являющаяся бревном в глазу, хорошо объяснена жандармом Спиридовичем.
Но сначала пара слов о нем и о предшественниках нынешнего ФСБ – Охранном отделении России. Охранное отделение по своим методам провокаций ничем не отличалось от ФСБ (один Азеф чего стоит), не отличались жандармы от ФСБ и подлостью своих сотрудников, предававших своей «службой» в конечном итоге и царя, и Россию.
Разве только, может, честных людей у царя было все же поболее, чем в КГБ и ФСБ. По крайней мере, Спиридович пишет о себе и своих сослуживцах именно как о честных людях, но, сами понимаете, лучше было бы, если бы об этом написал не он сам, а кто-нибудь другой. Тем не менее Спиридович описывает дела, за которые его награждали, и в этих делах он действительно не опускался до провокаций. По крайней мере, в эмиграции ему было что рассказать с гордостью честного врага революционеров, а вот о чем рассказать сегодняшним фээсбэшникам? О подлости их провокаций, которую они сами осознают, о взрывах домов гексогеном и о фабрикации дел на заведомо невиновных?
Можно сказать, что Охранное отделение по своему «профессионализму» уступало ФСБ, поскольку все же допустило, чтобы царя свергли. Но так и «профессионалы» КГБ это допустили, и даже сами активно участвовали в уничтожении СССР, а тем подонкам, что подобраны в ФСБ, нужен только случай, а уж они не оплошают – дело Квачкова (да и мое, и многих других) тому пример.
Так вот, немного в общем. Воспоминания Спиридовича довольно интересны сами по себе и даже не столько с точки зрения истории, сколько с точки зрения методов сыска и борьбы с преступлениями и просто инакомыслием. В отличие от нынешнего ФСБ архаичное Охранное отделение было, разумеется, существенно слабее оснащено технически, и главным для него была агентура (сотрудники), которую жандармы и вербовали, как сегодня ФСБ завербовало Галкина, – в среде революционеров, – причем в больших количествах. Спиридович в качестве курьеза приводит случай, когда один революционер-еврей, разносивший в любую погоду листовки, просил партию купить ему галоши, а партия не купила. Обиженный революционер сам предложил охранке свое сотрудничество, и (посмеивается Спиридович) дорого социалистам-революционерам обошлись эти галоши, которые «охранка» революционеру, разумеется, тут же купила.
Но только у Спиридовича я впервые прочел о проблеме этих сотрудников, проистекающей из их двойной жизни. Спиридович пишет: «Все это мало-помалу действовало на сотрудника, нервировало его и приводило к сознанию своего предательства, к сознанию вины перед товарищами, к желанию покаяться и искупить свою вину.
В этот-то критический психологический момент и начиналось шатание сотрудника. Это был момент, очень опасный для заведующего розыском. Здесь у сотрудника зарождалась мысль отомстить ему за свое падение, хотя в большинстве случаев последний не был в том повинен. Этот момент неминуемо наступал у каждого сотрудника, исключая действительно идейных. Его надо было не пропустить, подметить, надо было или поддержать сотрудника морально, или вывести его из революционной среды, устроить вдали от политики – заставить забыть ее. Если офицер не успевал этого сделать, все очень часто оканчивалось катастрофой для него самого.
Так был заманен предательски в засаду и убит Дегаевым с народовольцами подполковник Судейкин. Так стреляли в полковника фон Котена, так предательски были убиты ротмистр Грешнер в Нижнем Новгороде и полковник Карпов в Петербурге. Всех не пересчитаешь.
Многие погибли, выполняя свой служебный долг. Розыскные офицеры знали эту опасность и шли на нее сознательно».
Шел на это и сам Спиридович, и в конце концов его секретный сотрудник, революционер П.М. Руденко, снова перевербованный социал-демократами, выстрелил полковнику Спиридовичу в спину. Причем выстрелил на глазах жены, сошедшей от этого с ума и умершей.
Еще, на мой взгляд, довольно интересные размышления Спиридовича.
«В борьбе с революционным движением на местах практиковались тогда два метода. Первый состоял в том, что организации давали сплотиться и затем ликвидировали ее, чтобы дать прокуратуре сообщество с большими, по возможности, доказательствами виновности. Второй же заключался в систематических ударах по революционным деятелям, дабы мешать работе, не позволять сорганизовываться, проваливать их в глазах их же товарищей, как деятелей не конспиративных, что влечет удаление от работы и т. д., иными словами, действовать системой предупреждения преступлений, а не только пресечением. Первый был более эффектен по результатам, второй более правилен по существу. Я был сторонником второго метода. Мы наносили местным эсерам удар за ударом, мешая им. Вскоре после ареста Гершуни мы порознь арестовали наиболее активных работников. Эсеры массой тогда не владели. Партия только что складывалась. Их киевский комитет состоял тогда из евреев. Сторонниками партии в Киеве была еврейская интеллигентная молодежь, преимущественно девицы. Влияние Гершуни сказалось в том, что все они бредили террором».
Поясню, о каких достоинствах первого метода говорит Спиридович. Чем больше организация, тем больше ее членов, «расколовшихся» на допросах, тем больше свидетельских показаний в суде, дающих возможность вынести обвинительный приговор. А второй метод борьбы с революционерами доказательств для суда практически не давал, поскольку революционеры были тоже не лыком шиты и по отдельности их было трудно уличить. Тот же Гершуни (Герш Исаак Ицков), бывший до Азефа главой боевой организации эсеров, которого дико боялись не только царские сановники, но и сами революционеры, был хитер и не оставлял никаких следов (доказательств). Он не только сбегал с места теракта, как только боевик-исполнитель направлялся к жертве, но и никогда сам ничего не писал, чтобы ему не могли предъявить в качестве доказательства его почерк на уличающих документах. До своего ареста в Киеве Гершуни уже организовал убийство целого ряда царских сановников, но когда люди Спиридовича его взяли с пистолетом в кармане и рукописями статей, из которых было ясно, что Гершуни едет из Златоуста после убийства тамошнего губернатора Богдановича, то… доказательств для суда все равно не было. Ну, пистолет (не запрещено), а документы написаны не его почерком.
Однако в царской России было наказание и для таких случаев, правда, не дающее надлежащего эффекта, – административное. Оно действительно было таковым – его налагал не суд, а царская администрация. Какой-то полицейский начальник мог дать революционеру 5 суток ареста, генерал-губернатор – до 3 месяцев, Особое совещание при МВД (сохранявшееся и в СССР до 1953 года) давало ссылку в Сибирь, с которой все революционеры благополучно сбегали. И Гершуни, само собой, сбежал из Сибири за границу, а Сталин, не бегавший за границу, вынужден был сбегать из ссылки семь раз.
Тем не менее Спиридович, как видите, был все же сторонником предупредительных мер и сторонником разрешения социальных конфликтов, толкающих людей в революцию (но об этом не буду).
Однако, к данной теме о Квачкове, интересна пара иных моментов в воспоминаниях Спиридовича. Благодаря хорошо поставленной работе и помощи Киевского, Волынского и Подольского генерал-губернатора М. Драгомирова, Спиридович умело подавлял революционное движение, в частности, за его бытность начальником Киевского охранного отделения в Киеве не было ни одного теракта, но: «Продолжала хорошо работать лишь типография местного комитета эсдеков. Ее надо было раскрыть во что бы то ни стало. Становилось уже совестно, что мы не можем к ней добраться». А, казалось бы, в чем проблемы? Продвинуть в работники этой типографии какого-нибудь своего сотрудника в новых галошах и вскрыть ее местонахождение. Но: «Между тем подойти к ней можно было только путем наружного наблюдения, так как иметь в типографии внутреннюю агентуру значило бы самому участвовать в ее работе, иными словами, дать классический пример провокации». Попробуйте оценить эту тонкость – агент государства не имел права организовывать преступление! В противном случае получалось, что это преступление – печатание листовок – организовал сам Спиридович.
И в те годы это была не самодеятельность Спиридовича, а шло сверху: «Взгляды же тогдашнего директора департамента полиции Лопухина и Зубатова были настолько строги и щепетильны в отношении агентуры, что нам категорически воспрещалось иметь сотрудников на ролях активных деятелей вообще и в частности членами каких-либо центров. Сотрудники, как указывали нам, могли быть около них, но не в них. В то время не было еще писаных инструкций по агентуре для заведующих розыском, но руководящие указания, предостерегавшие от провокации, даже неумышленной, были неимоверно строги». А потом появились и «писаные» инструкции. В 1904 году помянутый А.А. Лопухин составил «Временное положение об охранных отделениях», в котором запрещал начальникам охранных отделений использовать секретных агентов для организации государственных преступлений. (Интересно, что Лопухин, будучи уже частным лицом, узнал, что агент охранного отделения, по бывшей службе известный ему как «Раскин», не простой агент, а член ЦК партии социалистов-революционеров и глава их боевой организации Е. Азеф. И именно Лопухин разоблачил Азефа в глазах Бурцева и Центрального комитета этой партии, так сказать, выдал революционерам агента Охранного отделения.)
Да, конечно, можно вести речь о честности полицейского Лопухина и жандарма Спиридовича, но я хотел бы обратить внимание, что эту честность подпирал суд Российской империи, и тогда это было серьезно.
Тут хорошо видна разница между тиранией и фашизмом, между монархом и фюрером. Монарху власть дает Бог, а фюреру – партия, а партия, как ни крути, а это масса более мелких фюреров. У монарха все суды исполняют законы монарха, и только монарха, а при фашизме суды исполняют «законы» местного фюрера в первую очередь. Монарх не потерпит давления на свои суды всяких там чубайсов, а фюрер вынужден терпеть, поскольку сам зависит от мелких фюреров – от этих чубайсов.
Так вот, суд Российской империи рассматривал дела так, как царь указал законами, – с учетом всех обстоятельств. Для суда Российской империи не было проблемой приговорить террориста к повешению, и они вешали их и восставших крестьян тысячами, но, к примеру, помянутому выше революционеру Руденко, выстрелившему в спину подполковнику корпуса жандармов Спиридовичу, суд назначил всего 6 лет каторги. (Напомню, что фашистский суд назначил полковнику Квачкову 13 лет строгого режима, хотя Квачков не имел даже оружия для того, чтобы в кого-то выстрелить.) Сыграло роль то, что в Спиридовича стрелял его же агент – человек, которого Спиридович, склонив стать предателем, в глазах суда как бы сам спровоцировал на эти выстрелы.
Так вот, исходя из тех, имперских, понятий, в деле Квачкова суд Российской империи назначил бы директору ФСБ генералу армии А. Бортникову за организацию преступления «приготовление к мятежу» такое же наказание, как и полковнику Квачкову. Как минимум. Ведь они совершали одно и то же деяние, запрещенное законом.
Но у нас не Российская империя, а колония Russia, и не суды Российской Империи, а фашистские суды. Поэтому холуи Бортникова получили цацки на грудь и денежные премии, а Квачков 13 лет.
Так что честность работников спецслужб – это очень хорошо, это понятно и просто необходимо. Но настоящий, а не фашистский, суд – это надежнее.
Но продолжим тему, кто кого использует.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
