Текст книги "Человек с топором"

Глава 11

Он летел над этой линзой, что принимала все более выпуклую форму, сердце внезапно стиснулось от тревоги и жалости. Сперва даже не понял, в чем дело, а потом сообразил, что впервые увидел Землю не как бесконечную плоскую твердь, что в центре мироздания, а как планету, всего лишь планету, очень маленькую, хрупкую и уязвимую.

Гораздо более уязвимую, чем многие знают. Если говорят об уязвимости, то в первую очередь приходят в голову различные блуждающие метеориты, любой из которых способен либо разнести планету вдрызг, либо столкнуть с орбиты и бросить в пылающие недра Солнца. Да, от таких метеоритов спасения нет, потому у каждого такое унизительное чувство беспомощности.

Но нестабильностей жизни на Земле намного больше. К примеру, если бы сила света Солнца упала всего на три процента… всего на три!.. все океаны превратились бы в лед до самого дна, атмосфера превратилась бы в жидкий воздух, а любая жизнь, любая, перестала бы существовать.

Холодок пробежал по спине, едва он представил, что такое случилось. Сейчас или галактическую секунду тому. Или час назад. Это значит, что на Земле в куски льда превратились бы первые вылезающие на берег кистеперые рыбы…

Облака, которые Мраку еще ни разу не удавалось принять сверху за облака, плыли по небу подсвеченные оранжевым солнцем, яркие и праздничные. Внизу на таком же расстоянии проплывали аккуратные длинные и широкие полосы, похожие на палубы авианосцев. Мрак плыл по воздуху на равном расстоянии между небом и землей, всматривался в эти поля, огороды, мелкие поселки.

Уже на глубине в десяток метров от поверхности залегали тяжелые металлы. Жилы тянулись тонкие, часто прерывались, а когда пошли утолщаться, на него внезапно пала тень. Мрак вскинул голову, выругался. На него надвигались горы, почти отвесные, внизу еще мирная травка и виноградники, а из зелени сразу поднимается коричневый камень шириной в километры, а высотой…

Он вскинул голову, поверхность горы выглядела как туман под его гамма-взглядом, но дальше туман сгущался, и что там внутри…

Сверху раздался нетерпеливый голос:

– На той стороне жила выходит почти на поверхность!

– Все-то ты видишь, – сказал Мрак с упреком.

– Я даже не смотрел, – возразил Олег мягко. – Просто я учил геологию. И минералогию немножко…

За первым частоколом гор, к удивлению Мрака, ярко заблестела широкая голубая полоса реки, совсем не стиснутая скалистыми берегами. Горы словно бы почтительно дали дорогу холодноватой красотке, но дальше пошли плотно, уже громоздясь друг на друга, все выше и выше, образовали могучий горный хребет.

С высоты он напоминал спину исполинского окаменевшего в далекой древности дракона. Горы тянулись, как шипы на спине, мелкие идут от шеи, разрастаются, на середине спины – самые высокие, а дальше постепенно измельчаются, а у кончика хвоста, что прячется за горизонтом, уже снова поля и сады…

Олег указал на ложбинку между горами. Сам он несся между скалами, как крылатая ракета. Иногда он словно бы прижимался ко дну ущелья, а высокие стены мелькали справа и слева, иногда угрожающе близко. Высматривает, подумал Мрак с завистью. Интересно, на какую глубину он видит…

Ущелье сузилось, но раньше чем ударилось в пологую стену, Олег круто взмыл вверх. Впереди гора выглядела спокойной, мирной, но Мрак ощутил в ней затаенную угрозу. Не сразу понял, что это вышедшая на покой гора-разбойник, в недавнем прошлом действующий вулкан, успокоилась всего каких-нибудь сотню-другую лет, но люди с короткой памятью уже заселили ее склоны: возле погасших вулканов всегда самые высокие урожаи!

Угрозу он чувствовал, вздрогнул, когда в голове раздался доброжелательный голос Олега:

– Еще годик-другой…

– Что? – спросил Мрак рассерженно.

– И будет новый Кракатау.

– Ты всерьез?

– Прислушайся, – посоветовал Олег.

Он пронесся к вершине горы, Мрак наращивал скорость, пока не поравнялся. На землю рухнули почти вместе. Каменная плита под их весом раскололась, но Мрак обвиняюще посмотрел на Олега.

Гора поросла кривыми соснами, кустарником, а снизу нарезало спирали шоссе, пустынное и серое, не сезон для туристов. В сторонке виднеются ажурные вышки высоковольтной линии, похожие не то на скелеты динозавров, не то на марсианские боевые треножники.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Как-то предупредим?

– А поможет… к тому же на Земле шесть миллиардов… Что такое потеря сотни-другой?

Он замедлил полет, потом вовсе завис на одном месте, словно муха, двигаясь рывками во все стороны. Мрак приблизился, крикнул:

– Заблудился?.. Или заснул?

– Там внизу, – прокричал Олег, – небольшая жила урановой руды! Но компактный такой котел…

Не договорив, он резко спикировал. Падал вниз головой, Мрак присвистнул, нехотя пошел вниз. Во все стороны мертвые пески, выжженные солончаки, и казалось, что вот-вот на горизонте покажутся скачущие бедуины или печенеги.

Олег рухнул, как падающая комета. Мрак ахнул, по ушам ударил страшный треск ломаемого камня. Далеко внизу красноголовая фигурка рухнула вниз вместе с каменной плитой. Да что там с плитой, со всем плоскогорьем! Трещина прошла буквально от него в полушаге, но Олег оказался именно на плите, что провалилась. Огромное плато устремилось вниз, и только через пару длинных секунд раздался мощный удар. Земля дрогнула, качнулась.

Мрак опустился на край, дальше от его ноги начиналась бездна. Он не видел ее глубины, но отчетливо видел противоположную стену, словно обрезанную ножом. По этой стене можно изучать палеонтологию, а потом и геологию, ибо сотни пластов уходят вниз, вниз… а оттуда, куда обрушилось миллиарднотонное плоскогорье, взлетели красные брызги. Там кипит и бурлит расплавленная земля.

Из кипящего ада взлетела всклокоченная фигура, одежда горела, как факел. Мрак заорал, замахал руками. Олег застыл в воздухе, похожий на пикирующий самолетик, быстрым рывком переместился к Мраку. Одежда погасла. Лицо Олега было потрясенное, он часто дышал.

– Откуда землетрясение? – прокричал Мрак.

– От верблюда, – огрызнулся Олег. Ему показалось, что Мрак его обвиняет. – Здесь никого нет, верно?

Огромный, просто немыслимых размеров котлован заполнялся красным, в нем уже растворились, утонули темные глыбы, а красная кипящая магма быстро поднималась к поверхности. За спиной Олега Мрак заметил, словно прилипший горб, огромный темный ком из незнакомого металла.

– Это и есть… – проговорил Мрак, он снова перевел взгляд на клокочущую поверхность. – Вот так и вспоминаешь, что земная кора – это пленка на кипящем молоке. А мы живем на этой тончайшей пленке. Молодая планета… Ох и молодая!

– Да и мы еще сосунки, – буркнул Олег. Он сердито покосился на друга, но тот упорно не замечал выхваченное из недр сокровище.

– Ты – да, – согласился Мрак. – Как вспомню, как тебе сопли в детстве утирал…

– Я о всем человечестве, волчара!

Возвращались к дому, когда солнце опускалось к закату. Мрак с изумлением вспомнил, что, пока метались над планетой, солнце уже трижды пыталось опуститься за горизонт, но его всякий раз выдергивали, как пескарика.

Небо красное, и вода в заливе такая же красная, только чуть темнее, а на побережье многоэтажные дома, настоящие небоскребы… Ему показалось, что не дома, а призраки домов, привидения с горящими глазами. Там, за домами, темные горы, такие же темные дома слились с ними, видны только освещенные окна. Зрелище великолепное, хоть и немножко даже жуткое: сотни упорядоченных оранжевых точек-квадратиков, зависших в темноте… Только некоторые отдельно стоящие дома удается вычленить как дома: слишком правильно собраны в прямоугольники эти крохотные квадратики. И без общего силуэта здания рисуют его размеры и форму.

Солнце медленно опускалось в воду. Нет, еще не коснулось поверхности, вот-вот коснется, но именно теперь Мрак очень отчетливо видел, что это не просто солнце, а именно Солнце – звезда, вокруг которой кружится целый рой планет. Огромная звезда, сейчас красная из-за искажений в атмосфере, преломлений и всяких дифракций, Олег их знает, но именно звезда, что на огромном расстоянии, что сама неизмеримо огромная и все такое.

Закатные облака, мелкие и темно-багровые, плыли по ее поперечнику, делая ее похожей на Юпитер, а когда выдвинулись с обеих сторон, то разбухшее Солнце стало настоящим Сатурном. Мир успокаивался, засыпал, веяло вселенским покоем.

Умолкли птицы, но вдали по темному небу медленно пролетели, почти проплыли, какие-то дурные пернатые. Их темные силуэты прошли как тени, на фоне багрового шара, замедленные, нереальные, взмахивающие крыльями словно бы просто так, а несет их иная сила, иная загадочная мощь.

Он летел над темной землей, а по необъятному красному закатному небу ползли сизые облака. Растрепанные, одинокие, никак не удается сбиться в стаю, они выглядели как клочья дыма над ковшом расплавленного металла или магмы.

Вот так выглядела Земля, мелькнула мысль, каких-нибудь два-три миллиарда лет тому. Кипящая магма, которой на остывание понадобится еще с полмиллиардика лет.

Внезапно стало дурно, в мозгу что-то сместилось, и вот уже он в самом деле летит над расплавленной поверхностью молодой формирующейся планеты, оттуда поднимаются дымки, там кипит и плещется магма, которую потом удастся загнать в глубину, а сверху на этой раскаленной магме будет плавать тончайшая пленка, как на горячем, но уже остывающем молоке, и будет эта пленка называться земной корой, и будет она считаться твердью, и заведется на ней жизнь, и будет эта жизнь строить города, высота которых несравнима с толщиной этой тончайшей пленки…

В черепе загрохотал гром, Мрак с трудом разобрал слова:

– Мрак… Мрак, отзовись!.. Мрак, куда это тебя несет!

Со стороны темного неба появился горящий факел, протянул руки. Мрак с негодованием отстранился. Он сделал титаническое усилие, все тело затрещало, нервная система рвалась, в черепе что-то лопалось и соединялось заново, и он наконец сообразил, что темное небо – это на самом деле земля, где сейчас нет огней, а кипящая поверхность земли – всего лишь эффектный заход солнца.

Его трясло, Олег летел рядом, в глазах полная готовность подхватить, помочь, удержать. И не объяснишь ученому идиоту, что силенок у него, у Мрака, хватит, чтобы облететь землю трижды или вот с разбега протаранить верхушку горы так, что камни разлетятся в пыль… но вот в самой голове что-то не так, если он уже небо с землей путает, это же скажи кому вслух, заплюют и загребут лапами.

– А все равно изменилось мало! – крикнул Мрак. – Это только споначалу обухом между ушей.

– А потом?

– Потом привыкаешь.

Он указал на побережье, и Олег понял, что оборотень имел в виду. Жизнь, как при древних египтянах, первых славянах или Васко да Гаме, тянется к воде, рекам, побережьям морей. Первое правило заблудившегося туриста: иди, пока не наткнешься на ручеек, а потом вниз по течению – обязательно выйдешь к людям. Люди всегда у воды.

На этом побережье тоже прямо к самой воде подходят небоскребы. Нет, полоска песка перед наступающими волнами все же оставлена, но все равно города-гиганты теснятся, дерутся за каждый клочок земли поближе к воде, еще ближе, а дальше – в глубину континента, дома уже пожиже, пореже, там и жизнь медленнее, спокойнее. И здесь такое ощущение, что, как только кистеперая рыба выползла на берег, тут же на берегу начала обосновываться с бешеной скоростью, а в глубину континента уползли только ленивые да любопытные, что не хотели строить, трудиться, возводить эти дома.

Они уже удалялись от города-курорта, когда оба разом увидели дымный факел. Непроизвольно поддали скорости, на горизонте вырос небоскреб, разрекламированная гостиница высшего класса. Из окон на двенадцатом и тринадцатом вырывались длинные жаркие языки огня. На четырнадцатом с треском вылетели стекла, и огонь вырвался наружу. Оставались еще пять этажей, от пятнадцатого по двадцатый, еще не объятые огнем, но пожар распространяется очень быстро…

– А у нас, – сказал Мрак зло, – как обычно, то воды нет, то лестницы короткие…

– Можно бы жильцов вертолетом, – буркнул Олег.

– Ага, – согласился Мрак. – К завтрашнему дню догадаются. Еще дня три на согласование, потом и вертолет решат прислать. Если пьяного пилота разбудят…

Олег не отвечал, он закрылся пленкой незримости и на большой скорости несся на горящее здание. Мрак задержал дыхание, все еще летун из него хреновый, вот так влететь в окно все равно что, не умея ездить на велосипеде, пронестись в раскрытую садовую калитку.

Все-таки задел за косяк, ощутил удар, в плечо отдалось болью, а на пол рухнула половинка бетонного блока с изогнутой арматурой. В дыму кто-то кричал, верещал, Мрак всмотрелся, как уже умел смотреть, дым исчез, две ошалелые женщины ломились в стену, не замечая рядом двери.

– Во дуры, – сказал он. – Сказано, бабы…

Ухватил обеих под руки, взвился в воздух, тяжеловаты, прыгнул к окну. Снова слегка зацепил выставленным локтем, женщина истерически завизжала. Вторая смолкла, потеряла сознание.

Мрак выпал из окна, стремительно понесся вниз. Женщина завизжала, вцепилась в него, как кошка. Перед самой землей Мрак замедлил падение, коснулся земли, женщины повалились на асфальт, а он с силой оттолкнулся и, как ракета, взвился по направлению черного дыма.

В горящем здании слышались истерические крики, плач, вопли на разных языках. Он ошалело бросился искать Олега и тут же ощутил волну холода. Сверху падал настоящий поток воды… нет, не воды, но странный холодный воздух мгновенно гасил огонь, а дым рассеивался почти весь, из черного становился серым, синеватым безобидным дымком, что так хорошо смотрится над кострами.

Олег опустился по лестнице, хотя, как видел Мрак, легко мог бы проломить потолок, а то и все потолки от крыши до первого этажа. Он был бледен, сосредоточен, чем-то раздражен.

– Все, – сказал он досадливо. – Огня больше не будет. Надеюсь, дальше сами разберутся.

Мрак выглянул в коридор. Там ползали обгорелые люди. Мужчина вел под руки плачущую женщину. Несколько человек лежали на полу без сознания, наглотались дыма.

– Не все выживут, – сказал Мрак сочувствующе.

– Не все, – согласился Олег. – Все, закончили! Пошли отсюда.

Он прыгнул в зияющий черный проем на месте окна. Синее небо неестественно ярко блистало на фоне закопченной стены. Мрак вздохнул, прыгнуть не решился: а вдруг упадет, взвился над полом, выплыл по воздуху и только тогда ринулся догонять волхва.

Дальше пошли пологие ухоженные горы, зеленые, кудрявые, все деревья высажены умело, дипломированными лесниками. Жаль, природа все еще не прирученная и недипломированная, в одном месте поднимался довольно широкий столб дыма, явно начинался лесной пожар.

Олег смотрел равнодушно, Мрак с сочувствием щелкал языком, лучше бы города погорели – не жалко, а вот лес – он же живой… Низкие горы из-за сплошного леса казались ему исполинскими спящими зверями с зелеными шкурами. Он подумал, что хорошо бы загасить это непотребство, пока не разгорелось как след, а то пока прилетят пожарные вертолеты, то здесь заполыхает весь лес. Что уже и не лес, а ухоженный парк…

Что-то в нем сдвинулось, он ощутил толчок в груди, словно из него выпрыгнул заяц и сильно лягнул его задними лапами, а у зайца они как у коня, тут же внизу зелень моментально изменила цвет. Он на короткий миг увидел обнажившиеся вершины, а следом страшный удар смел не только лес, но и разметал пологую вершину одной из гор, вмял ее, создав воронку. Во все стороны пошел шириться круг, отсюда с высоты он показался медленным, словно в покрытое зеленью болото бросили огромный камень.

Там, где сила удара ослабела, деревья пошатнулись, но остались стоять, однако вспыхнули, как облитые бензином. На месте горы горела земля, красная лава выплескивалась из широкой воронки.

Олег вскрикнул:

– Ну ты!.. ты!..

Он не нашелся со словами, Мрак видел, как тело уменьшилось и стремительно исчезло в перистых облаках. Через минуту облака стали меняться, превращаться в кучевые, а еще минуты через две хлынул дождь, перешел в ливень. Горящий лес окутался белым паром, огонь превратился в дым, а потом Мрак видел только толстое покрывало белого пара.

Олег появился на фоне грозовой тучи в виде сверкающей точки, тут же возник перед Мраком, разъяренный и здорово перепуганный.

– Ты лучше и не дыши! – закричал он. – Ты это чего так?.. Ты хоть понимаешь?

– Ни фига не понимаю, – ответил Мрак несчастным голосом. – Кто же знал… что у меня такие мускулы?

– Дурак! – крикнул Олег.

– Дурак, – согласился Мрак покорно. Добавил с радостным удивлением: – Зато какой здоровый…

Олег рассерженно сплюнул. Сгусток огня пронесся к поверхности, как огненный болид. Соседняя вершина горы вспыхнула, ее вмяло страшным ударом, а деревья на десятки верст вокруг вспыхнули, превратились в пепел от страшного жара. На этот раз они оба услышали треск разламываемой земли, шипение, рев и тяжелый гул, половина диапазона которого уходила за грань слышимости, а раздвинуть границы слуха Мрак не рискнул. Он с сочувствием смотрел на Олега.

– Не бери в голову, – сказал он. – Мы ж первый раз!.. Сам понимаешь, что учимся не только на умном, но и на своей дури. У других подсмотреть не катит. Зато ты что-то выкопал… В самом деле что-то стоящее?

– Дурак, – сказал Олег раздосадованно, ему показалось, что в голосе Мрака звучит пренебрежение. – Это же для тебя, дубина!

– Почему для меня?

– А где ты возьмешь в космосе жареного поросенка?..

– Ну… ты сотворишь. Или не умеешь?

– Умею, – ответил Олег зло. – Но на жареном поросенке ты до Тау Кита будешь ползти сто миллионов лет!

Мрак стих, стушевался, отстал и дальше покорно тащился в хвосте.

Только над Туранской возвышенностью он догнал, прокричал:

– А положение хреновое!

– Почему?

– А ты послушай…

Среди треска в эфире он поймал и бросил Олегу волну, на которой быстро и взволнованно женщина сообщала, что вот только что в проливе Ла-Манш затонула атомная подводная лодка. На борту не меньше чем сто человек. Пока не выяснено, есть ли там ракеты с атомными зарядами, но положение угрожающее, так как начался шторм, что продлится, как говорят метеорологи, не меньше недели…

– Могут уцелеть, – ответил Олег. – Если не вышли из строя установки для получения воздуха.

– Да нет, для нас хреновое.

– Почему?

– Да ведь гибнут же… А мы летим, природой любуемся.

– Это ты любуешься. Ты не забыл, что там Таргитай?

– Гм… На подлодке тоже вроде не совсем кролики…

– Мрак, – сказал Олег серьезно, – Таргитай – это не просто парнишка из нашей родной деревни. Он… намного больше! Ты помнишь, кем он стал. Я боюсь, что если ему плохо, то плохо может стать всем нам.

– Да, конечно, – пробормотал Мрак. Спохватился: – Ты имеешь в виду людей?

– Бери больше, – сказал Олег серьезно.

– Насколько больше?

– Настолько, что я даже боюсь… вышептать.

Тонет атомная подводная лодка, подумал он со злостью и смятением. Бросаться спасать или нет? Только в России сто пятьдесят миллионов человек. Постоянно кто-то где-то гибнет. А на планете шесть миллиардов. Что же, превратиться в зачуханных спасателей, как какие-нибудь обамериканившиеся супермены? Правда, все эти супермены, бетмены и прочие люди-молнии спасают только «своих», американцев, но для нас, невров, все человечество – наше, так что будем носиться как угорелые, вытаскивать из горящих поездов, самосвалов, наказывать мафиози, спасать тонущих… и в то же время тысячи людей все равно будут гибнуть – ибо даже нам не дано разорваться и поспеть всюду.

– Да, разменяемся, – согласился Мрак, – это точно. Но что же делать, если на глазах тонет ребенок?

Олег сказал со злым хладнокровием:

– Ну и хрен с ним. Мне важнее, чтоб на его место родился другой, поумнее. А лучше – два.

– Ну, Олег… А говорил, я – зверь.

Олег сказал раздраженно:

– Я не собираюсь размениваться. А те ценности, которыми живут здесь в данный момент… не становятся автоматически моими ценностями! Мы никогда так не мельчали, Мрак. Забыл, как мы дрались за весь род людской?

– Ну-ну, вспомнил…

– Забыл, как решились подойти и заглянуть за Край?

Он вздрогнул, побледнел, зябко передернул плечами. Мрак пробурчал:

– Это ты заглядывал. Я – нет.

– Но за род людской дрались, – возразил Олег настойчиво, – а за Край… за нынешний Край на этот раз заглянем вдвоем.

Мрак дернулся:

– Ты о чем?

– Пока только о Таргитае.

– Ну, если только о Таргитае…

– Тогда Край Мира был совсем рядом, – обронил Олег. Он вскинул голову, смотрел вдаль. Лицо стало жестким. – А теперь он отодвинулся… отодвинулся сильно. Все эти катастрофы и мелкие войны на планете – чепуха. Укус комара заметнее. Настоящая угроза может прийти только извне…

– Из космоса? Олег, ты ошизел.

– Один блуждающий камушек, – проговорил Олег, – размером с Тунгусский, отбросит в Средневековье. Если с Аризонский – в век пещер. А был и тот, что смел с лица земли все крупнее ящерицы… Тогда исчезли не только динозавры. Есть и такие камешки. Всю планету вдрызг… А кроме комет и блуждающих метеоритов, есть и другие гадости…. Очень близкие, кстати! Так что, Мрак, я уже почти готов выглянуть… за Край. Ты со мной?

Мрак смотрел дикими глазами. По телу Олега пробежали искорки, он превратился в жидкий металл, вытянулся в колонну – острую и тонкую, как непомерно длинное копье, затем неуловимо быстро опал до прежних размеров, какую-то долю секунды побыв железной черепахой, и тут же рядом с Мраком снова летит прежний рыжеволосый волхв с зелеными глазами и унылой, как у коня, умной мордой.

Свой крохотный домик они рассмотрели еще из стратосферы. Тоненькая женская фигурка застыла на веранде, такой хрупкой, игрушечной, словно морозный узор на стекле. Ирма смотрела вдаль на дорогу, а потом, как будто ощутила их присутствие за десятки миль, вскинула голову и взглянула, как показалось даже Олегу, прямо в глаза обоим. Ему почудилось, что Мраку захотелось спрятаться.

Мрак нацелился было вниз, Олег сказал коротко:

– Уран…

– Ах, черт, – сказал Мрак с досадой. – Он же радиоактивный. Это нам по фигу… Где-то в лесу запрятать? Кстати, а ты можешь его как-то… укрыть?

Олег мгновение смотрел ошалело, потом выговорил:

– Ну вот, а мы все: дурак Мрак, Мрак – дурак… А я не додумался, представь себе.

Он окутал Мрака силовым полем, упаковал уран в контейнер с непроницаемыми для радиации стенками – все необходимое сотворил тут же, уплотнив с километр воздуха и перестроив его атомную структуру. Незримыми проникли сквозь перекрытия в кабинет, Олег упрятал контейнер, а оттуда уже вышли через дверь. Ирма ахнула:

– Пресвятая матерь божья!.. Что с вами?

– Просто сильно устали, – ответил Мрак торопливо. – Приготовь ванну, если тебе нетрудно. И… если покормишь, я тебя бить за это не стану.

Она даже не улыбнулась, с отчаянием смотрела в его исхудавшее лицо, потом метнулась на кухню. Олег незримо проник туда раньше ее, уволок батон колбасы и сунул Мраку. Тот сожрал, как будто быстро-быстро почекрыжил ножом, облизнулся, сразу повеселел.

– А ты ведь можешь и песок, – сказал Олег тихонько. – Я видел! Когда над пустыней…

– Там всего несколько песчинок, – отмахнулся Мрак. – А если вот так ковшиком, я ж захлебнусь. Насчет урана ты прав, его будет легче. Противно, но легче.

Из столовой донесся веселый возглас:

– Мойте руки, я уже накрываю стол!

– Ура, – сказал Мрак ликующе, – кормить будут!.. Разве это не жизнь?

– Жизнь, – согласился Олег.

Он отправился искать ванную комнату, Мрак заскочил в столовую чмокнуть Ирму, а когда вбежал в ванную комнату, то на миг опешил, застыл на пороге.

Его друг, который никогда не обращал внимания на свою внешность, сейчас неотрывно смотрел на свое отражение в зеркале. Лицо удлинялось на глазах, надбровные дуги выступили острыми навесами. Нос стал с горбинкой, нижняя челюсть потяжелела, выдвинулась и стала шире. Глазные впадины вместе с глазами поплыли в стороны, а цвет глаз изменился на ярко-синий, потом на коричневый, а теперь еще и на лиловый.

Одновременно он становился то выше ростом, элегантный такой денди, то опускался ниже среднего, но раздвигал неимоверно плечи, шея как у быка, массивный череп, толстые короткие руки, эдакий Джон Буль – британский бык, волосы обретали то цвет соломы, и тогда Олег выглядел сказочным викингом, то делал их иссиня-черными, как у горцев Колхиды, однажды примерил абсолютно седые, делая их то коротко подстриженными, то отпускал почти до пояса. Странно, что бороду так и не попробовал, словно чувствовал к ней неприязнь, зато перемерил около двух десятков носов, ртов – от толстогубых, как оладьи, до узкой щели на мертвенно-бледном лице.

В заключение вернулся к прежнему облику: красноголовому, как дятел или ирландец, с зелеными внимательными глазами, рослому, крепкому, но не так уж совсем, чтобы все оглядывались на переразвитую фигуру. Даже показалось, что чуть-чуть уменьшил ширину плеч и груды мышц.

Мрак втихомолку перевел дух. Не хотелось, чтобы Олег принял какую-то иную личину, но по своей злобной манере сказал насмешливо:

– Чо, ты – самый лучший?

– Наверное, – ответил Олег, он все еще внимательно всматривался в свое отражение. – Наверное…

Он отвернул кран, ударила тугая струя воды. Он подставил ладони, нимало не интересуясь, холодную открыл или кипяток.

– Еще бы! – сказал Мрак. – Ты ж у нас само совершенство.

– Мрак, ты же знаешь, я очень не люблю рисковать. Тем более когда нет необходимости. Острой необходимости.

– А морду сменить – риск?

Олег, к его удивлению, ответил очень серьезно, даже торжественно:

– Мне кажется… почти уверен, что внешность тесно связана с психикой. Измениться внешне – измениться и… словом, это буду уже не я.

– А если будет лучше, чем ты? – спросил Мрак насмешливо. Он спохватился: – Нет-нет, это меня за язык дурь дернула. Лучше не надо, я к такому привык.

Олег подумал, сказал кротко:

– Если бы точно, что лучше… а если хуже?

– Да-да, я ж говорю – не рискуй.

– Боюсь, – сказал Олег виновато, – что будет все-таки хуже. При любом изменении. К этому я уже приспособился. Уже накинул узду, управляю. А новая внешность даст новые желания, навяжет новые вкусы… Может быть, мне вообще расхочется мчаться куда-то помогать Таргитаю? Нет, Мрак, оставаться нам в этих телах!

– И с этими мордами, – поддакнул Мрак.

– Это у тебя морда, – ответил Олег.

Он тщательно вытирал полотенцем пальцы, хотя с его способностями абсорбировать все, что коснется кожи, это уже смешно. Мрак намочил ладони, взял мыло, вдруг застыл, глаза стали квадратными.

– Олег… – произнес он в великом недоумении. – Но не чудилось же все это нам!

– Что?

– Ну… даже бог. Ведь жили ж мы в то обычное время… которое теперь кажется таким дивным! И необычным. И неужели нам чудился этот… если хочешь, даже с прописной, пжалста, Бог! Мы же видели, говорили… Один раз даже получили от него Перо в… прямо в руки.

Олег криво усмехнулся.

– Каким ты стал вежливым! Наверное, в монахи нацелился? Забыл, как ты деликатно выхватил это Перо из его клюва? Кажется, даже по морде двинул.

Мрак от возмущения выронил мыло, поймал на лету, оно выскользнуло у него, как скользкая рыбка. Он несколько раз хватал его, оно выскальзывало, пока не догадался просто подставить ладони.

– Вот это уже брехня!.. – прорычал он. – Подлая гнусная брехня! Я к старшим всегда со всей уважительностью. Просто мы тогда торопились, поклониться не успел. Ты не увиливай! Если не понимаешь, так и признайся.

Олег оскорбился:

– Когда это я чего не понимал? Я всегда все понимаю, даже когда мне что-то и непонятно. Ты забыл, что мы встречались с ним еще однажды, когда спасали Яру?.. Ах да, тебя тогда не было. Как надо, тебя всегда нет, ты по своей мерзкой привычке пьянствовал с непотребными девками с Тверской.

– Твери тогда не было.

– Была, но дело не в том. Бог тогда выглядел совсем другим, чем… ну когда ты так грубо выдрал из его клюва Перо. Ну, вовсе не в облике крупного такого сокола. Даже – Сокола. Второй раз он показался в виде… вернее, не он показался, а мы сами увидели… Да ладно, чего это я тебе рассказываю? Как будто я не узнал ту волосатую руку! Потом как-нибудь расскажешь, как ты там очутился… Думаю, что если встретим теперь, то увидим… ну, в ожидаемо облегающей блестящей одежде… почему все считают, что в будущем начнут носить облегающее и блестящее? У него на каждом пальце будет по компьютеру, а в браслете – мощный телепортер. Или мутатоформер Вселенной.

Мрак посматривал искоса, несколько раз порывался прервать, морщился, кривился, потом посерьезнел, по лицу прошла тень, потом – напротив, побледнел, кожа на скулах натянулась, а желваки проступили злые, четкие, похожие на спины черепах.

Из столовой донесся призывный возглас:

– Вы где?

– Моем руки! – крикнул Мрак. – Сейчас будем!

Он торопливо смыл мыльную пену, Олег бросил ему полотенце.

– Человек, – сказал он негромко, – не самое лучшее животное. Но отходить от его привычек… рискованно.

Мрак медленно вытирал ладони, морщины на лбу стали глубже.

– Род показывается в тех видах, – сказал он неприятным голосом, – в каких его могут воспринять примитивненькие существа?..

– Увы, Мрак.

– Но… – Мрак сглотнул ком, побледнел еще больше, рывком отшвырнул полотенце, оно послушно повисло на металлическом штырьке. – Да пошел ты… От этого слишком близко к мысли, что… неистинно вообще все. Даже то, что видим вот сейчас так отчетливо. Даже атомы не истинные.

– Как дети, – напомнил Олег тихо, уже в который раз, – что видят в облаках замки и дивные корабли. А насчет атомов ты тоже прав. Они не такие, какими представляем. Но до той правды еще оч-ч-ч-чень далеко!

Он открыл дверь, вышел, громко топая, чтобы Ирма не заподозрила их в странных увлечениях…

– Это не мысль, а истина. Но ты прав, лучше даже близко не подходить к этой мысли! Пока еще страшновато… Давай жить и работать. Будем работать – будем все ближе и ближе к подлинной картине мира.

– Но никогда ее не увидим, – горько сказал Мрак. – Подлинную. А этот гад уже видит!

Олег сказал тихо:

– Мрак… возможно, только он способен это вынести. Пойдем. Не думай об этом. Думай об обеде.

– Да иди ты!.. Думаешь, я только об обеде всегда думаю?.. А что она там приготовила, пахнет так здорово…