Текст книги "Человек с топором"

Глава 10

Увы, Мрак пока что не мог питаться, как подобает мужчинам, – это сумел съязвить Олег, – то есть есть все, не перебирая харчами. Пришлось приземлиться, так сказать, вблизи одной деревушки: купили огромный окорок, роскошный балык, творога, сметаны, мешок сахара. В местной лавочке на видных местах обнаружили свежие журналы по радиоастрономии, Мрак удивился, Олег молча указал в окно: в миле отсюда, на востоке, к синему небу поднимается ажурная конструкция гигантского радиотелескопа. Фантастическое зрелище, триумф земной науки и техники, сверхзоркий глаз, где воплотились все достижения современной конструкторской мысли.

Покинув деревушку, все купленное Мрак оприходовал в ближайшем укромном месте. Морда сразу стала шире, глаза заблестели, выпрямился.

– Ну как? – спросил Олег. – Теперь готов?

– Как пионер, – ответил Мрак бодро.

– Тогда…

Он осекся. Странное воспоминание пришло нежданно-негаданно. Он смотрел на далекий скалистый берег моря и вторым зрением увидел странные призрачные конструкции из железа. Исполинские балки, источенные ржавчиной. А между ними шмыгающие полуголые люди, кто-то с дубиной в руке, кто-то с камнем. Странные, волосатые, с низкими лбами, а другие, напротив, с непропорционально огромными головами, абсолютно лысые, бледные, с нездоровой ноздреватой кожей.

Это видение не раз посещало его в давние, очень давние времена. Теперь он может сказать отчетливо, что впервые видение грядущей катастрофы узрел в далеком прошлом, сейчас вот сразу и не вспомнит, в каком году, кажется – в пещере отшельника. Тогда в своих видениях зрел смутные, а когда и очень отчетливые картины неведомого четырнадцатого столетия, когда иранский хан Газан принял ислам и велел вырезать всех православных по всему Ирану, когда были вырезаны персидские несториане, в Орде с воцарением Узбека принят ислам, а христиан – под нож, в бескрайние земли славян нахлынули с Востока – исламская Орда, с запада – католическая Литва…

Да, все потом так и произошло, как он видел. Необъятные славянские земли сократились до размеров овчинки, с востока славян обращали в ислам и заставляли переходить на арабскую речь, с запада обращали в католичество, и тоже русский язык истреблялся нещадно… Но не произошло то страшное, от чего просыпался с жуткими криками, весь мокрый от липкого пота, дрожащий, напуганный так, что весь день не мог ничего взять в трясущиеся руки, а ноги подгибались, словно там исчезли кости.

Но этот радиотелескоп… В какой-то страшный день он видел именно этот берег и, теперь может сказать точно, этот огромный радиотелескоп. Видел его опаленным чудовищным взрывом, теперь знает – ядерным, видел мутантов, видел чудовищных тараканов размером с собак, видел страшное красное небо, лишенное озонового слоя, видел развалины цивилизации, которую, увы, уже не восстановить…

Мрак в нетерпении переступил с ноги на ногу. Громко кашлянул, как выстрелил из пушки. Олег вздрогнул. Мрак с подозрением всмотрелся в смятенное, но сияющее лицо волхва.

– Что так ликуешь?..

– Мрак, – сказал Олег, – стыдно признаться, но я не жалею, что у меня были… эти… как их, видения. Да и не видения, если быть точным, просто мой рациональный мозг иногда так быстро перебирал кучу фактов, анализировал, составлял, а потом выдавал результаты в виде картинок, что я не успевать прослеживать логические цепочки… Я такое не люблю, сам знаешь, я никогда не доверял своему… гм…

– Чутью?

– Да пошел ты, я ж не волк и не собака! И не Таргитай. Я – ученый, а ученый доверяет только фактам. Просто у меня бывали озарения, но и эти озарения – лишь результат огромного кропотливого труда…

Мрак скривился, перебил:

– Ты хоть о чем?

Олег открыл рот, посмотрел непонимающе, засмеялся. Мрак уловил неловкость в голосе, Олег пояснил:

– Однажды у меня было видение грядущей катастрофы. Ядерной! Поверишь ли, еще в девятом веке. Из каких фактов могло такое сложиться, ведь в те века даже о зачатках науки не подозревали, а я видел вот этот телескоп, изуродованный ядерным взрывом!.. И – мутантов, мутантов, умирающую бесплодную землю, радиоактивные бури, чудовищных насекомых… И все это было связано с двумя столкнувшимися волнами непримиримых религий: ислама и католицизма.

Мрак вскинул брови:

– Католицизма?.. Ах да, он тогда был молод и романтичен, я ж сам как-то в первом же крестовом походе… гм…

– По моим видениям выходило, что эти две религии, столкнувшись на просторах, где ныне Россия, вступят в вечную ожесточенную войну. Войну на истребление. Потом ядерная зима, ядерное лето… И – конец не только цивилизациям, но и вообще человечеству. Тогда я задумал создать третью силу как раз там, где они через триста-четыреста лет должны столкнуться!.. Создал Киевскую Русь, укрепил, расширил… А когда началась экспансия ислама с Востока, а католицизма с Запада, именно Русь послужила буфером. Если честно, чуть-чуть было ее не стерли в порошок. Уже от нее остался только клочок… но за несколько столетий, что она продержалась, истекая кровью, за это время ислам потерял атакующую силу, католицизм убедился, что напрасно ломает зубы, каждый отступил и принялся покорять более слабых соседей, а вот Русь…

Мрак заново оглядел исполинскую конструкцию радиотелескопа. Она казалась ажурной, воздушной, почти растворялась на фоне чистого синего неба, но Мрак мог бы с точностью сказать, сколько сотен тысяч тонн высокопрочного металла ушло на сам телескоп, сколько вбито в гору для придания устойчивости.

– М-да, – протянул он. – Не хотел бы увидеть это… опаленное взрывом.

Взлетели плечо в плечо, Мрак уверенно держался рядом. Экономя энергию, он не создавал силового пузыря… да и не умел, и встречный ветер бешено трепал его черные, как космос, волосы. Как две ракеты, пронеслись сквозь белесую мглу облаков, там маленькое яркое солнце, нещадный блеск, а внизу то заснеженные поля, то кора старого дерева, то половцы перегоняют дань, полученную от хазар, – два миллиона овец…

Мрак несся, как истребитель, красивый и обтекаемый, Олег полюбовался, приблизился так, чтобы силовой пузырь накрыл и Мрака, прокричал:

– Нехватка энергии – понятно… но как ни странно, наш основной барьер – вот это! Помнишь, дети видят в облаках сказочные замки, драконов, страшные головы, снежные горы и всякое разное… Взрослея, мы видим только облака. А вот в космосе мы все еще дети.

– Мы ж еще не в космосе!

– Тем более. Еще не вышли в космос, а уже глючим.

– Это ты глючишь.

– А ты?

– А у меня просто… просто разыгрывается творческое воображение!

Олег взглянул вверх, вздрогнул, сказал торопливо:

– Только сейчас кое-что проясняется насчет Таргитая…

– Что?

– Как он стал богом, почему стал…

– Ну-ну!

– Он ничего не страшился, помнишь?.. Потому мог без страха посмотреть на все. Это первое, хоть и не самое важное. Или второе, как хочешь. Он всегда на весь мир смотрел, как мы считали, по-дурацки: мол, все на свете – это одно целое, и даже камни имеют душу, а мы, люди, со всем живым и неживым в родстве. Это он тогда по-дурацки пытался сообщить нам свое интуитивное понимание мира, его атомарную структуру, все существующие взаимосвязи между элементами. А тут, Мрак, главное – увидеть! Точнее, увидеть – и не испугаться.

– Почувствовать, – сказал Мрак. Видя, что Олег сразу не понял, повторил с нажимом: – Ты же сам говорил: почувствовать – и не испугаться. Если только понять, то это остаться в сторонке, откуда будешь смотреть на мир, как на фотографию. А вот почувствовать… мы все-таки почувствовали, верно?

– Кое-кто, – ответил Олег. – Кое-что. Немножко. Краешком.

Некоторое время неслись молча, потом Мрак указал вниз. По движению его руки даже снизились, в подробностях рассмотрели поле космодрома и крохотную космическую ракету.

Олег сказал грустно:

– А ведь уверены, что на ракетах полетят и на планеты, и к звездам..

– А почему нет? – насторожился Мрак. – Только ракеты будут, понятно, помощнее.

– Когда освоили верховую езду, – ответил Олег, – то на Луну поднимались на крылатых конях. Македонский запряг орлов, Эдгар По отправил туда Ганса Пфаля на воздушном шаре… это тогда была самая что ни есть новинка, а Жюль Верн отправил на Луну людей в пушечном снаряде… А сейчас всеобщее помешательство на ракетах. Я еще понимаю – до Луны или Марса! Но даже до дальних планет уже будет туго, а за пределы Солнечной никакие ракеты не годятся…

Мрак, не отвечая, пристально рассматривал проплывающее далеко внизу зеленое море. Олег увидел, как челюсти Мрака вдруг сжались. Взгляд коричневых глаз остановился на чем-то невидимом отсюда, но если Мрак увидел, то стыдно не увидеть ему, продвинутому в постижении себя мудрецу. Он перешел на телескопическое зрение и успел увидеть, как в том месте, куда вперил взгляд Мрак, рухнул в стремительном прыжке и вытянул лапы огромный молодой тигр. Устрашенная лань с беззвучным криком: «Спасите, напали!», умчалась, еще не веря в чудесное спасение.

– Как ты это делаешь? – спросил Олег заинтересованно. – Остронаправленный пучок магнитных лучей?.. Сигнал на синапсы зверя?..

Мрак сказал раздраженно:

– Олег, я – Мрак! Понимаешь?

Олег подумал, еще подумал, признался честно:

– Не понимаю.

– Но хоть то, что я – Мрак, еще помнишь?

– Да вроде…

– Так на фига мне это знать, каким кривым словом это обзовут? Я увидел красивую дуру, за которой гонится этот мордоворот… ну и захотел помочь. Ей, не ему, дурень! Это же понятно. Все равно что спасти оленью Ирму. А как это удалось, мне по фигу. Но я знаю, что когда сделаю это усилие, то будет вот это, а когда сделаю вот так, то случится…

Олег попросил:

– Только ты с этим поосторожнее, Эдисон.

– Почему Эдисон?

– Тот тоже был только практик. Теории не признавал.

– А мне по фигу, – сказал Мрак. – Эдисон вон чего навыдумывал. Даже велосипед.

– Велосипед не Эдисон придумал.

Мрак изумился:

– А кто же? Я всегда думал, что Эдисон.

Олег подумал, сказал раздраженно:

– Не знаю. Слушай, не забивай мне голову умными вопросами. Не знаешь, как это у тебя делается, ну и черт с тобой. Я тоже, когда что-то узнаю, припрячу.

Мрак сказал встревоженно:

– Эй-эй, Олег! Нехорошо завидовать… так сильно. Признайся, ты так не умеешь?

– Угадал, – сказал Олег. – Я даже не думал, что можно вот так… Сколько в нас еще всякого, да?

– Да, – ответил Мрак жизнерадостно. – И скорострельная пушка, если поискать, найдется! И всякие там бластеры, гранатометы, крылатые ракеты, боевые лазеры…

Олег поморщился, Мрак перехватил острый взгляд, Олег внезапно провалился в полете и по широкой дуге направился в сторону проплывающих справа заснеженных гор. Мрак вскричал возмущенно:

– Куда бежишь, трус?!

– Ты сейчас свалишься! – прокричал Олег. – Тебе надо научиться следить за своим бензобаком!

Мрак заворчал, но, прислушавшись к себе, уловил холод во внутренностях. Олег шел красиво вниз, не просто падал, а несся на форсаже, рассекая воздух, как падающий с небес метеорит.

Горы раздвигались, заняли половину планеты. Олег уже просто падал, снизу с устрашающей скоростью вырастали острые скалы, крупные камни. Он понесся к самому высокому пику, там природа приготовила для таких орлов удобную плиту, можно даже лечь, ветер лакейски смахивает снег вниз, а здесь, наверху, все камни блестят, как застывшее стекло.

Мрак бухнулся рядом, дыхание вырывалось из груди с хрипами. Олег сел и сразу застыл в позе роденовского мыслителя.

Мрак отодвинулся, горячо. Плита под задницей этого умника не просто разогрелась, она плавится, а он… да пусть потом не брешет, что не умеет есть задницей, еще как жрет, полплиты уже почти слопал, скоро морда треснет…

Тонкая корочка льда оставалась только под ногами Мрака, но и этот ледок уже быстро таял, струйки отбегали на ширину ладони и тут же застывали наледью. Олег чуть откинулся корпусом, ладони с растопыренными пальцами уперлись за спиной в теплый и уже сухой гранит.

– Опять пялишься в небо, – сказал Мрак с досадой. – Ты на горы посмотри…

Олег буркнул:

– Да я уже насмотрелся.

– Да? А говорят, на них можно смотреть вечно. Мне красоты, если честно, тоже до одного места… Но именно здесь видишь, что мы, люди, еще и не начали работать с этой планетой! Здесь все как миллиарды лет тому, когда бродили динозавры…

– Тогда динозавров еще не было, – поправил Олег автоматически.

– Да? Вот видишь, даже динозавры еще не умничали, а эти горы уже были. Точно такие же. Человек возникал и копошился где-то внизу, в самых тепленьких и защищенных от ветра местах… А сюда и не лазил даже.

Олег протянул бутылку пива, пакет с солеными орешками.

– Держи. Это все, что осталось.

– Ничего, – сказал Мрак. – Этого на обратную дорогу хватит… Мне никогда не нравилось, когда на простые утренние упражнения или на гимнастику говорят: «зарядка»! Как будто роботы какие-то. Или проще того – безмозглые аккумуляторы. Трактора, которые зарядили соляркой и сказали: вперед, стальные кони!.. Но вот сейчас я чувствую, что заряжаюсь.

– Не чувствуй, – предостерег Олег. – Я вот ем. И хоть знаю, что ем и чем ем, но представляю себе жареного кабанчика… Нет, кабанчика не удается, но хотя бы черствый хлеб с засохшим сыром. Да, этот гранит как раз больше походит на корочку черного хлеба, сильно подсохшую…

Внизу из-за каменного гребня, всего в полусотне метров, выдвинулись одна за другой согнутые фигуры. В них на первый взгляд не было ничего человеческого: странные костюмы, жуткие рюкзаки на спинах, делающие их похожими на двуногих черепах, вместо лиц – жуткие маски с раструбами на месте рта.

Их уже заметили, жестикулировали, показывали пальцами. Все разом остановились, двое в изнеможении повалились на снег. Один торопливо рылся в рюкзаке, искал не то пистолет, не то кинокамеру. Из тех, кто стоял, один отделился и нетвердыми шагами двинулся вперед.

– Рюкзак хоть сними, дурень, – буркнул Мрак.

Альпинист будто услышал, пальцы его поднялись, блеснула металлическая пряжка. Тяжелый груз обрушился на снег. Альпинист покачнулся, словно потерял панцирь, с которым сросся, ноги шевельнулись, пошел вперед чуть живее. Сквозь прорези в маске, делающие его похожим на террориста или антитеррориста, блестели смертельно усталые глаза.

– Вот тебе и уединение, – буркнул Олег. Он поморщился. – Надо уходить, Мрак.

– Погоди, я еще не отошел. И пока орешки не пожру, с места не двинусь.

– Тогда жри быстрее. На короткий прыжок ты уже годен.

– Разве что головой в пропасть. Жестокий ты, Олег. А говорил? Мрак – зверь, зверь, зверь…

До них оставалось три шага, альпинист остановился. Они услышали хриплый голос измученного человека, что выложился весь, отдал все силы до капли, только бы дойти до этой вершины, добраться, доползти.

– Кто… вы?

Мрак ответил саркастически:

– А что, не видно? Сидим себе, никого не трогаем, правил не нарушаем. Чистым воздухом дышим. Внизу знаешь какое загрязнение? Мы эти… зеленые!

В доказательство он даже сделал кожу зеленого цвета. Переборщил, она стала не только зеленой, но и покрылась чешуйками. Олег морщился, альпинист обернулся, махнул рукой. Его команда медленно потащилась к ним, одного подняли двое и повели под руки. Рюкзаки и мешки остались чернеть на девственном снегу.

Хриплый голос альпиниста, обмороженный, застуженное горло, дрогнул:

– Но… как вы?.. Где ваше снаряжение… Я вас не знаю… А я знаю всех, кто способен на вершину семитысячника….

Мрак удивился:

– Точно?.. Слышь, Олег, он тебя не знает!.. Парень, это Олег Вещий, один из Семи Тайных, которые правят миром. Ну, так говорят, я-то знаю, что он не умеет направить даже струю из шланга… га-га, как раз ночью в потемках направил на линию высоковольтной передачи, что внизу… Крику было! А могло и убить.

К альпинисту медленно подтащились остальные пятеро. Все хрипло дышали, пошатывались. Только один остался на ногах, четверо повалились на снег. Первый альпинист неловкими движениями снял маску. Олег увидел красное лицо с волдырями, темными пятнами старых обморожений, воспаленные глаза, потрескавшиеся губы с полосками застывшей крови на подбородке.

– И все-таки, – потребовал человек еще тверже. – Кто вы?

Олег поморщился:

– Может быть, вам еще документы предъявить? Вроде бы на красный свет дорогу не переходили. Ребята, если вам нужно сфотографироваться на этой вершине, то ради бога! Мрак, поднимайся!

У альпинистов вырвался одновременный вздох. Из-за спины Мрака выкатилась пивная бутылка, а за ней ветер взметнул яркий пластиковый пакетик, очень легкомысленный в этой суровой атмосфере, на боку нарисованы кокетливые фисташки. Мрак поймал вытаращенный взгляд старшего альпиниста, виновато развел руками. Да, дурость. Это бы на пляж в Гонолулу, а при таком морозе больше подошла бы чашка горячего кофе…

На глазах остолбеневших альпинистов вокруг странных существ, что явно не люди, завихрился воздух. Две-три секунды еще можно было различить неясные очертания их тел, потом послышался хлопок. В лица пахнуло сухим жарким воздухом.

На том месте, где находились эти люди, сухо потрескивала гранитная плита. Над нею колыхался воздух. Старший группы, решив, что это пар, приложил ладонь, с криком отдернул. Камень был накален так, словно его только что выдавило из ядра планеты.

Мрак оглянулся на удаляющиеся горы, прокричал:

– Вот тебе и Гималаи – обитель мудрецов!.. Жилища этих, как там вас, Семерых Тайных!

Олег поморщился, ответил сухо:

– Семеро Тайных здесь не жили. Никогда.

– Как так? А говорят!

– Все неведомое помещают подальше от родной хаты. Сперва на дивные острова в океане, а когда островов не осталось, то на Гималаи… Теперь, правда, все чаще – на Марс, Венеру, на Тау Кита…

Мрак прервал:

– Ладно, не надо астрономию. Как у тебя дела с Тайными сейчас?

Олег долго летел молча, хмурился, зеленые глаза без всякого выражения скользили взглядом по выпуклому боку планеты.

– Не знаю, – ответил он неохотно. Поморщился, повторил: – Не знаю… Сейчас мы все в странной ситуации, когда прогресс понесся, как пришпоренный конь, не разбирая дороги. Вмешиваться едва успеваем. Да и то… Уже не ведем народы, а именно – вмешиваемся! Как пожарные. А это, сам понимаешь, уже не та роль. Уже знаешь, что многие, прожившие сотни, а то и тысячи лет, сейчас начали умирать. У нас есть только одна возможность оставаться вечноживущими – быть нужными.

Мрак скривился:

– Ах-ах, щас заплачу. Как возвышенно, одухотворительно, патетичельно, высокозвучно! А вон Мафусаил жил 969 лет. Но ничего не свершил. И ничо, никакой бог ему жизню не укоротил! Вообще, можно сказать, исхитрился прожить впустую!

– Брехня, – ответил Олег равнодушно. – Сверхсущество, Род или мудрая эволюция не позволяет существовать бездельникам… долго. А Мафусаил весьма и весьма поработал мечом. Он почти всю жизнь сражался со злыми духами шеддим. Это он доходил еще раньше, чем я, до Края Земли! Там вызнал у своего отца Еноха, что Бог собирается наслать на землю великий потоп, и придумал, как спасти своего внука Ноя… Он не захотел смотреть на гибель рода человеческого и помер перед самым потопом. В честь семидневного траура по нему весь потоп отсрочили на семь дней! А ты говоришь, зря прожил… Он перебил этих шеддим столько, что тебе и не снилось…

– А ему не снилось лупить Змеев, – огрызнулся Мрак, – сколько я перебил!..

– Это был крутой боец, – добавил Олег, – а его представляют только в виде седобородого старца. Как Льва Толстого представляют не иначе как… таким же мафусаилом, хотя он, будучи артиллерийским офицером, гм… ладно, это не для твоих розовых ушей. Или Чехов, который не всегда был таким рафинированным интеллигентом, как на последних портретах. А Пушкина или Лермонтова, доживи они хотя бы до шестидесяти, все поколения представляли бы только в облике благородных старцев, лысых, с длинными седыми бородами…

Мрак подумал, сказал решительно:

– Не знаю, что Ему нужно. Но я пойду спасать Таргитая, даже если Он против…

Он не договорил. Олег понял, сказал мягко:

– У нас с тобой разные причины нашей живучести. Я – потому что зачем-то нужен, как другие из Семерых и кандидатов в Семеро. В нас, если отпадет надобность, просто включится счетчик жизни. Тебе это не грозит. Ты… гм… ты как-то ухитрился что-то изменить в своем генетическом коде, что ли…

Мрак возмутился:

– Ни фига себе, коде! Да я и слов таких не знал! Я ж говорю тебе, подчистил Книгу Судеб!

Олег указал на небо. По синей глади двигался замок из белого мрамора. На башне, обвив ее, сидел огромный дракон, тоже белый, огромный, толстый. Солнце подсвечивало справа, дракон стал чуть оранжевым, он грелся на солнце, очень медленно менял очертания, стараясь снова стать незаметным, спрятаться в тучах, чтобы потом громыхать там жестяными крыльями и метать из пасти молнии.

– А я говорю, – буркнул Мрак уже не так уверенно, – что там была Книга Судеб!..

Он прервал себя на полуслове, Олег почти увидел, как взгляд оборотня метнулся к облачному покрову, просек с легкостью этот мокрый липкий туман, даже дыра образовалась в пышном облаке, где поместился бы небоскреб, далеко внизу земля проплывает зеленая, как молодая лягушка, это лес, Мрак увеличил кратность, Олег заметил это по характерным движениям бровей, сам всмотрелся… ага, ну конечно, Мрак же прирожденный герой и спаситель… тьфу, спасатель…

Мрак метнулся вниз, Олег держался за его спиной, чуть морщился, но молчал, тут уж ничего не сделаешь, а возражать – вроде бы выказать себя нехорошим человеком, а то и вовсе зверюкой.

Встречный ветер разбивался о силовой пузырь, только когда оказались совсем близко к земле, что-то глухо шмякнуло, казалось, прямо в лицо. На миг все стало красновато-серым, но тут же ветер смахнул, вычистил, и Олег так и не успел понять, была ли это летящая навстречу птица или… не птица.

Мрак, почти не снижая скорости, врезался в зеленую чащу. За ним был треск, падали ветки, осыпались листья. Взметнулись испуганные птицы. Олег услышал глухой удар, впереди содрогнулось толстое дерево.

В свежем лесном воздухе оставался явно видимый след, почти туннель. Вон здесь Мрак летел красиво вперед головой… ага, вот здесь он столкнулся с выбежавшим неосторожно на дорогу деревом… дерево пострадало в результате ДТП сильно: сорвана кора с правого бока до белой древесины, от резкого толчка осыпалась половина веток… но и Мрак сделал сальто, дальше несся ногами вперед, как… тьфу-тьфу!.. для Мрака это пустяк, с его головой даже дорожный валун устрашится вот так лоб в лоб.

Тепловой след в воздухе резко изогнулся, Олег ощутил понижение температуры на тысячную долю градуса и через мгновение увидел широкую, заросшую травой яму. Над ямой торчали полусгнившие балки, нависали остатки кровли.

Из глубины донесся шорох, треск. Олег отпрянул. Снизу вылетел, как выброшенная из бутылки шампанского пробка, Мрак. На руках у него в красивой позе невинной беспомощности лежала молодая девушка. Коротко подстриженные волосы, исхудавшая, с желтым лицом, в короткой маечке и коротеньких шортиках.

Олег сказал с интересом:

– Как ты великолепен!

Мрак зло огрызнулся:

– У нее сломана нога… Ладно, пусть вывихнута. Но она уже с неделю не ела!

– Двое суток, – поправил Олег.

Мрак сказал еще злее:

– Ну и что? Надо было оставить ее там?

– Конечно, – сказал Олег. – Позвонить в службу спасения можно и отсюда. А теперь что будешь делать?

Мрак с неохотой опустил ее на землю, выбрав место с густой травой. Разогнулся, ответил, пряча глаза:

– Вот теперь звони.

– Вот-вот, – сказал Олег злорадно, – расхотелось отнести прямо в больницу? А потом носить цветы, зависая в воздухе прямо перед окном двадцатого этажа?

– Да пошел ты, – ответил Мрак с сердцем. – Что же, по-твоему, я должен был оставить ее там?

Олег развел руками.

– Мрак, я сам еще не знаю, что мы должны и что не должны в этих случаях. Но… я чувствую здесь и некую сладкую ловушку.

Мрак сказал саркастически:

– Чувствуешь? Ты?

– Я. А ты с твоим волчьим инстинктом на опасность… разве еще не ощутил?

Мрак смолчал, вслушался, перевел взгляд на неподвижное лицо девушки.

– Уже вызвал?

– Да, сейчас выезжают. Я сказал, что им взять и что сделать.

– А что сделать?

– Да пару инъекций, а потом неплохо бы выпороть. Если что и было в этой заброшенной шахте, то давно без нее вытащили. Ну, пошли дальше?

Мрак с сожалением оглянулся на беспомощную девушку:

– Как-то неловко ее тут оставлять…

– За ней выслали вертолет, – успокоил Олег. – Будут минут через десять. А я не чувствую вблизи никаких зверей, кроме белок. Мы уже в Европе, брат!.. Здесь и белки – редкость.

Он присел, с силой оттолкнулся и взлетел в мощном прыжке в зеленую крону. Там зашелестели листья. Мрак едва тоже не присел для могучего толчка, но вовремя подумал, при чем тут эти приседания и жалкие отталкивания задними конечностями, что за дикость, тоже мне – мудрец, и красиво взлетел в воздух, как стоял: выпрямившись, с гордо вскинутой головой.

Олег мощно рассекал атмосферу, ворвался в кучевые облака, пронесся на большой скорости, Мрак видел, как он оглянулся на это снежное поле, что удалялось под ноги, уже стало похожим на холмистую заснеженную равнину, а вверху тонкий слой перистых облаков, пронзили и эти, солнечный свет и магнитное дыхание Солнца стали ощутимее.

Мрак закричал от восторга, Олег перешел в горизонтальный полет, небо над ним стало темно-синим. Кое-где проступили особенно яркие звезды. Мрак догнал, пошел рядом. Олег спросил ехидно:

– А если бы там был парень? Бросился бы спасать?

– Парень должен выкарабкиваться сам, – отрезал Мрак. – Не может, пошел на фиг! Природа для продления вида отбирает сильнейших. Меня, к примеру. А потеря каждой женщины невосполнима.

– Ого, – сказал Олег с уважением, – как заговорил! Смотри, и ты, Мрак, станешь таким мудрым-мудрым…

Мрак содрогнулся:

– Не приведи боги!

Он дико взревел, заулюлюкал, ускорил полет, проламывая разреженный воздух с такой силой, что тот трещал и сгорал на поверхности силового скафандра. Вскоре Мрак уже выглядел как хвостатая комета. Пара станций раннего обнаружения явно отметит вхождение в атмосферу крупного болида, даже рассчитает траекторию и примерное место падения… но в указанном месте ничего не рухнет, так что в записях появится что-то о рассыпании в плотных слоях атмосферы.

Олег шел следом ровно, пробовал себя на разных режимах этого странного, нет, уже не странного полета, смотрел во все стороны сперва в привычном диапазоне, только потихоньку расширял за инфракрасный и ультрафиолет, пробовал радиозрение, гамма-лучи…

В какой-то миг вся темная, словно ночью, поверхность земли заискрилась крохотными желтыми точками, размером с острие булавки. Он не сразу сообразил, что его взору открылись все клады, закопанные на малой глубине. Кто-то закапывал золото «на черный день», кто-то собирал на большую покупку, разбойники в земле хранили награбленное, а викинги попросту так обогащали родную землю, полагая, что она станет богаче, сильнее.

Он напряг зрение, и вся ночь внизу заблистала золотом. Теперь он видел все клады, на любой глубине, и даже золотые жилы. Увеличивая масштаб, словно выдвигал перед глазами мощный бинокль, рассмотрел отдельные самородки, вон там даже с конскую голову, а там длинная узкая жила песка, но добротная жила, длинная, как будто анаконда в милю длиной вытянулась вдоль реки, а хвост упрятала в лес…

Впереди Мрак довольно ухал, все наращивал скорость. Сколько он помнит Мрака, для него главное – скорость. И на коня верхом сел первым он, потому что конь – это скорость…

Далеко внизу поверхность выглядела ровной, как расплавленный воск, но он перешел на телескопическое зрение, увидел ровную безжизненную пустыню. Барханы тянулись до самого горизонта, постепенно измельчаясь. Они до странности походили на обычные морские волны, и он сделал усилие, пустил воображаемое время в сотни раз быстрее, едва не ахнул: оранжевые волны побежали быстро, споро, настоящие морские волны, подгоняемые ветром…

Он поспешно вернулся в обычное время, сердце колотится так, как будто внезапно повис на одной руке над пропастью. А всего лишь смоделировал движение этих песков в масштабе сутки за минуту! Понятно, что быстро бегущая морская волна покажется такой же медленной, как какая-нибудь бактерия, чей цикл жизни – сутки. Не просто медленной, а что-то вроде застывшей липкой скалы!

Хотя, подумал он хмуро, так оно и есть. У каждого своя мерка вещей. Вот Мраку хоть кол на голове теши, все равно останется неустрашимым героем. Такому и на атомы смотреть – раз плюнуть.

Мрак, играючи, пошел вниз, еще и еще вниз, пока не пронесся над барханами, как низколетящая ракета, что прячется от радаров. Олег пошел следом, но повыше, видел, как ветер бросил Мраку в лицо горсточку мелкого песка. Оборотень поморщился, а Олег буквально ощутил, как у Мрака на зубах противно заскрипело. Ага, привычно хотел выплюнуть, но – посмотрел на неумолимого Олега, заставил себя проглотить, прислушался к ощущениям. Ага, сразу же выделились кислоты, расщепили, сожрали. Еще на подходе к желудку, а там вообще…

Плечи зябко передернулись, сейчас можно, Олег не видит, что и неустрашимому Мраку бывает не по себе, когда желудок уже и не желудок вовсе, а ядерный реактор.

Вижу, подумал Олег. Но не скажу.