Текст книги "Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 1. Царское имя"

Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси
Часть 1. Царское имя
Юрий Пашанин

© Юрий Пашанин, 2016

ISBN 978-5-4474-7657-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Волшебный огурец

 
В царской охоте Царевич-Иван
Лично кидал на медведя аркан.
Только в петле оказался медведь,
Стал разговаривать, а не реветь:
 
 
«Хватит, Царевич, в лесу баловать.
Скоро тебе ведь на царство вставать.
Только в петле оказался медведь,
Царь не снял с себя корону,
 
 
Знали чтоб, кто в бане власть,
Стал разговаривать, а не реветь:
 
 
Силу и мудрость найдёшь ты свою,
Но не в охоте и не в бою.
 
 
Должен ты ехать, Царевич, скорей
Вместе с дружиной в Долину царей.
В дивном саду там растёт огурец.
Он-то и нужен тебе на венец».
 
 
Едет Царевич уже много дней.
Десять в пути потерял он коней,
Долго плутал по дремучим лесам,
Вместе с дружиной не сгинул чуть сам.
 
 
Видит Иван вдалеке дивный сад.
В нём необычные фрукты висят.
Там же зелёный растёт огурец.
Ванька до славы дошёл, наконец.
 
 
Дальше терпеть больше не было сил.
Ванька цветок у плода откусил.
Следом не стало и пол-огурца.
Чуть весь не съел он его до конца.
 

Васнецов В. М., «Царская потеха, борьба царского псаря с медведем» (фрагмент), 1897 г.

 
«Будет царём! Так и быть посему, —
Хлопала громко дружина ему. —
Стал он теперь молодым удальцом.
Вон как справляется он с огурцом».
 
 
Ванька воскликнул: «Какой молодец,
Что я не съел до конца огурец!
Мишка сказал, буду точно царём,
Если домой огурец привезём».
 
 
Не повидавшись с дороги с отцом,
Ванька к медведю пришёл с огурцом,
Чтоб показать необычный трофей,
Им похвалиться медведю скорей:
 
 
«Вот огурец! Сила дивная в нём!
Буду теперь я всевластным царём!
Жаль, что привёз только хвост от него.
Был он большой и на вкус ничего».
 
 
Ваньке медведь отвечает: «Внучок!
Мог бы ты скушать и этот крючок.
Просто проверил тебя я, чудак.
Ты не царевич, ты, Ванька, дурак».
 
 
С горечью вняв, что сегодня «не прёт»,
Всё же вписавшись в судьбы поворот,
Слопав остатки того огурца,
Принял Россею Иван от отца
 

Царское имя

Нестеров М. В., «Пастух» (фрагмент), 1900 г.

 
У Царя-Бориски
Кончилась еда.
Протекала близко
Речка Середа.
 
 
День желудок ноет
И изжога жжёт.
С удочкой, с блесною
Сел на бережок.
 
 
Но плохим в рыбалке
Был он рыбаком.
Царь увидел в балке
Мужика с бычком.
 
 
Удочку закинул
Царь-Борис пока,
Смотрит на скотину
И на мужика.
 
 
Задал Царь конкретный
Про бычка вопрос:
«Почему об этом
Сразу не донёс?
 
 
Где корова, старый?
Где, скажи мне, бык?»
 
 
«Сгинули в пожаре, —
Отвечал мужик. —
 
 
Лишь спасти успел я
Этого бычка».
 
 
«Ты геройски смелый, —
Хвалит мужика. —
 
 
Виноват ты где-то,
Но бычку я рад.
При пожаре это
Тоже результат.
 
 
Ты – герой, не скрою!
Грудь хоть не в крестах,
Есть у нас герои
И в других местах».
 
 
Но мужик-калека
Вдруг запричитал:
«Просто человеком
Мужественным стал».
 
 
«Да! Событий можно
Много перечесть,
Но не только сложных
И хороших есть.
 
 
А живёшь ты, видно,
Бобылём, один?
Как зовут?»
 
 
                    «Свиридом.
Я Свиридов сын».
 
 
Царь к бычку прикинул
Разные ножи:
«Как зовут скотину,
Лучше мне скажи».
 
 
«Нету, Царь-надёжа,
Имени пока.
Можно Димкой, можно
Васькой как быка.
 
 
Как назвать смотри сам».
 
 
Царь стал выбирать:
«Может быть, Борисом,
Борькою назвать?
 
 
Бык – Борис! Солидно!
Как, мужик, звучит?»
 
 
Но мужик обидно
Смотрит и молчит:
 
 
«Буду жить без мяса.
Плакал мой бычок».
 
 
«Что ж молчишь-то? Ясно!
Вот тебе крючок.
 
 
Пусть он хоть не ярок,
Ну, да ничего.
Царский всё ж подарок.
Береги его».
 
 
С Королём-соседом
Дружен Царь пока.
Вместе за обедом
Скушали бычка.
 
 
А мужик не помнит,
Как бычка зовут.
Хорошо, что кормит
Рыбой речка тут.
 

Потерянная книжка

Лебедев К. В., «Дьяк Зотов обучает царевича Петра Алексеевича грамоте» (фрагмент), 1903 г.

 
То ли скучно было, то ли
Не влезал уже бычок,
Царь позвал в своё застолье
Короля на шашлычок.
 
 
Захватил Король с собою
К шашлычку бурдюк вина.
Вскоре оба за едою
Напоролись до пьяна.
 
 
По губам вино размазав,
Хоть и был уж никакой,
Царь хвалился, как Указы
Пишет левою рукой.
 
 
Он, откинувшись устало,
С откровением «понёс»:
«Слаб я в грамоте, пожалуй,
И хромает перенос.
 
 
Но ведь я не червь бумажный,
Обойдусь без букваря.
Что букварь? Другое важно —
Я на должности царя, —
 
 
Царь прищурился лукаво. —
 
 
У меня всё без затей.
Это ведь по Рима праву
Царь должён быть грамотей.
 
 
Ну, а ты, мой друг любезный,
В Римском праве-то силён?»
 
 
Хоть вопрос был неуместный,
Короля подначил он.
 
 
Так за глупым разговором
Наступила тихо ночь.
Царь зевать уж начал скоро
И Король прилечь не прочь.
 
 
Ту ль позицию, не ту ли
Выбрал Царь себе для сна,
Улеглись вдвоём на стульях.
Во хмелю и грязь красна!
 
 
На ночь сняв с себя манишку,
Стул проверив, мягко ли,
Вдруг Король увидел книжку
За кушеткою в пыли.
 
 
Поднял Царь тихонько веки:
«Знать легли сюда не зря.
Почитай, почти полвека
Не найду я букваря.
 
 
Я его ещё мальчонкой,
Где, не знамо, потерял.
Ну, а он лежит в сторонке,
Как ненужный материал.
 
 
Что теперьча в книжке толку?
Завтра пыльку надо сдуть
И воткнуть опять на полку.
Подарю кому-нибудь.
 
 
Это будет очень мудро.
Я припрятал коньячку.
А не вдарить ли наутро
Нам опять по шашлычку?»
 
 
Два гуляки еле слышно
Вновь сопят под нос себе.
На букварь залезли мыши,
Изучают «А» и «Бе».
 

Секрет силы

Иванов С. В., «Стрельцы», 1907 г.

 
С Королём в своём застолье
Царь, наверно, съел пуд соли,
Но не могут под коньяк
Съесть бычка они никак.
 
 
Разговоров разных куча,
Кто слабей, а кто могуче,
Было шёпотом и в крик.
Каждый «плёл», чего достиг.
 
 
Отложив мясную тушу,
Изливая спьяна душу,
Царь доложил Королю,
Как он чтит свою землю:
 
 
«На покой ещё мне рано.
Всюду лезут басурманы.
А Россею я люблю.
Особливо бедный люд.
 
 
Чтоб они спокойно спали,
Уберу из войск пищали.
Оснащу другим войска.
Чем? Секрет для всех пока.
 
 
Вот недавно был мне другом
Царь страны одной на юге.
Он возьми да камень брось.
Что к чему? А дружба врозь.
 
 
Из заморской заграницы
С Барабамским знался принцем.
Меж Указов кутерьмы
Не сошлися в чём-то мы.
 
 
А с тобой пока мы дружим».
 
 
Перешёл обед их в ужин.
Дал Король Царю в ответ
Королевский свой совет:
 
 
«О себе плетёшь ты гордо.
Занялся бы лучше спортом.
На своих, гляжу, харчах
Телом хиленьким зачах.
 
 
Накачай себя гантелей,
Будет дух в здоровом теле.
Сам не прячься за двери,
А турниры собери.
 
 
Расскажи князьям в натуре,
Как себя ты окультурил.
Пару книжечек им впарь,
Как сего добился Царь.
 
 
Перестань ходить как кляча.
Погоняй футбольный мячик.
Я и сам, когда был мал,
Во дворе его гонял.
 
 
Хоть и не было в том толку,
Подарил отец футболку.
Даже краской на спине
Написал чего-то мне.
 
 
Расскажи мне по секрету
Про своё оружье это.
В чём особая в нём суть?»
 
 
Царь ему: «Да припугнуть
 
 
Я хочу своих ворогов,
Чтоб утихли на немного.
А оружие сиё
На складу пока гниёт.
 
 
Пусть лежит покуда в таре.
Будет время, им и вдарю.
Я хоть пьян, но всё же нет,
Свой не выложу секрет.
 
 
Может, хочешь ты за чаем
Что-то выведать случаем?
Извини, но не могу
Тайну выдать я врагу.
 
 
Хватит бряцать нам оружьем.
Мы наляжем-ка на ужин.
Не уважим если плоть,
Чепуху начнём молоть».
 
 
Без умолка до обеда
Чушь «пороли» два соседа.
В чём же силы их секрет,
Так не дал никто ответ.
 
 
Но под вечер ниоткуда
Царь завёл гантель в два пуда,
Не сказав, что нёс он бред,
Распинаясь про секрет.
 

Неправильный перевод

 
Застучали барабаны.
Царь тревожно поднял взор.
«К Вам посол из Барабамы», —
Доложил Царю дозор.
 
 
Как должно по этикету
Царь в короне сел на трон.
Процедуру важно эту
Исполнял с охотой он.
 
 
В бусах, в перьях, бос ногами
В пляс посол пустился вдруг.
Царь подумал, чёрт с рогами
Шустро бегает вокруг.
 

Маковский К. Е., «Боярин Морозов перед Иоанном Грозным» (фрагмент).

 
Царь таких послов доселе
Никогда не принимал.
Успокоил еле-еле,
Чтоб посол не танцевал.
 
 
Царь не мог никак по-русски
Завязать с ним разговор.
Тёр посол руками бусы,
Повторяя – «ноу вор».
 
 
«Тута нужен переводчик,
А не то ведь и к утру,
Не поняв, о чём лопочет,
С ним дела не перетру.
 

 
Позовите-ка Ерёму, —
 
 
Тихо отдал Царь приказ. —
 
 
Мож, ему язык знакомый?
Пусть он встанет между нас».
 
 
Отыскали грамотея
В иностранных языках.
«Что, скажи, посол затеял?
Не пойму его никак.
 
 
Обозвал меня он вором.
Мож, я что не так понял?
Есть грешок за мной, нет спору.
Ты б его скорей унял», —
 
 
Царь Ерёму осторожно
Ввёл в посольские дела.
 
 
«Перевесть? Так это можно.
Покажите-ка посла, —
 
 
Как услышал только фразу
«Ноу вор», сказал. —
 
 
                                   Она
Мне понятна стала сразу,
Вор по ихнему война.
 
 
А грозит ли он войною,
Что-то сразу не пойму.
Вы бы что-нибудь такое
Тоже брякнули ему».
 
 
«Ху из царь?», – посол расстроил
Снова бледного Царя.
 
 
«Это что ещё такое
Слышу я от дикаря?
 
 
Разве можно этим словом
Тыкать мне, Царю, в лицо?»
 
 
Подыскал Ерёма снова
Подходящее словцо:
 
 
«Слово, хоть, и неприлично,
Не по-нашему звучит,
Он Царю желает лично
Что-то там ещё вручить».
 
 
«Но в руках его не вижу
Ничего ещё пока.
Подойдёт пускай поближе,
Не видать издалека».
 
 
Тут послу махнул Ерёма
И добавил грозно: «Кам».
Слов ему знакомых кроме,
Волю дал своим рукам.
 
 
«Да, он чёрный? Ну, и рожа!
Испугает даже днём.
Кроме пояса, похоже,
И одёжи нет на нём?
 
 
Что такое нам покажет
Против ихняя страна?
Сила их отсюда даже
Из под пояса видна.
 

 
Что он там сказал про кризис?»
 
 
«Он, Царь-батюшка, тебе
Говорит, что принц их кризи,
А по-русски – не в себе.
 
 
А ещё он не доволен
И даёт тебе совет —
У коровы нашей в поле
Как у принца чёрный цвет.
 
 
Видишь, стал он в разговоре
Непривычно голосист?
Потому, видать, о воре
И твердил, что ты расист.
 
 
Нам корову бы иначе
Перекрасить дотемна,
Мир и дружбу обозначить.
Ну, кому нужна война?»
 
 
Проводили с почестями
Барабамского посла.
Царь Указ издал: «С гостями
Впредь с теперяшня числа
 
 
Разговор вести приятный,
Слушать тихо, в рот смотреть,
Даже если непонятно,
Не высовываться впредь.
 
 
И в округе, и в столице,
Чёрный цвет теперь негож.
На Русси посольским лицам
Не по нраву он, похож.
 
 
Подавать жирнее блюда,
Если вдруг послы тощи.
Соль убрать из пищи всюду,
Недосаливать и щи.
 
 
Нужен мир и с Барабамой,
И с любой другой страной,
Чтоб ни косвенно, ни прямо
Не грозили нам войной».
 
 
А Ерёма всё ж не полный
Сочинил Царю доклад.
«Гнал» Царю Ерёма «волны»,
Лишь бы был похожий лад.
 
 
«Ноу вор» – посол усердно
Говорил им «нет войне».
Слово выговорил верно —
Кризис с мясом в их стране.
 
 
Он из самой Барабамы
Шёл холодною зимой
За коровою той самой,
Чтоб забрать её домой.
 
 
Всё же прибыл не напрасно
Во дворец к Царю посол —
Все коровы в ярких красках
И в кастрюлях недосол.
 

За овощами

Альберт Экхаут, «Танцоры из племени тарайриу».

 
Лишь только оправился Царь понемногу,
Весной проводив с Барабамы посла,
Всех чёрных коров перекрасив в итоге,
«Нелёгкая» Принца к нему принесла.
 
 
И ладно б один, Принц приехал с гаремом,
А с ним и семнадцать детей-негритят.
Царю схорониться бы самое время,
Но все перед ним уж, чего-то хотят.
 
 
К Царю обратился, по-русски слагая,
Сам Принц, не скрывая свой лёгкий акцент:
«Я Царь предложить отношенье другая,
Мы мясо не хочет в сегодня момент.
 
 
Мы есть с огород ваша репа с морковка.
Пусть каждой из овощ есть время своя».
 
 
Тут Царь осмелел: «Что ты, право, неловко.
Конечно, снабжу вас морковкою я.
 
 
И репы получите сколько хотите.
Её ж хочешь ртом, хочешь попою ешь.
А вы нам за них золотишком платите
И мы устраним в отношениях брешь.
 
 
Составим Указ, в результате которой, —
 
 
У Принца случайно акцент подхватив,
Царь сбился немного, —
 
 
                                        которого скоро
Не будет никто из сторон супротив.
 
 
Указ сей составить скорее не чаю.
А как всё уладим, какая печаль,
Прошу к самовару, к оладьям и к чаю,
А там мармеладу на клюкве не жаль».
 
 
За чаем в просторной столовой-гостинной
По-русски про репу пошёл разговор,
Про то, как в ненужных Указов рутине
Без репы страдали они до сих пор.
 
 
И Принц обещал, что освоит посадку
В своей Барабаме морковок и реп,
Чтоб всем постоянно во рту было сладко,
И чтоб их союз наконец-то окреп.
 
 
А Царь соглашался с улыбкой нелепой
И думал, внимая его, о своём:
«Где ж столько набрать им морковки и репы?
Мы ж сами на репе с морковкой живём».
 

Последствия укуса

Ге Н. Н., «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», 1871 г.

 
У Царя сидел за печкой
Необычно жирный клоп.
Клоп из теплого местечка
Заползал Царю на лоб.
 
 
И, по лбу гуляя вольно,
Он сосал Царёву кровь.
Но однажды очень больно
Укусил его под бровь.
 
 
Царь проснулся среди ночи,
Почесал зудящий глаз.
Клоп под бровью больно очень
Снова типнул пару раз.
 
 
Расчесал свой глаз до боли,
Тут Царю уж не до сна:
«Мне терпеть тебя доколе?
Больно жизнь твоя красна.
 
 
Я позволил под короной
Совершать тебе працу
Так, чтоб не было урону
Государеву лицу.
 
 
Ах ты, мелкая зараза!
Жить не хочешь ты добром.
Как теперь с опухшим глазом
Я предстану пред Двором?
 
 
Вон ведь вши в моих подмышках,
А которые в паху,
Хоть кусают, но не слишком.
Ты зазнался наверху.
 
 
Нет в тебе ни дипломатий,
Этикету тоже нет.
Вон клопы в других кроватях
Соблюдают этикет.
 
 
Дальше жить с тобой не можно.
Покидай мою постель, —
Взял клопа и осторожно
Между досок сунул в щель. —
 
 
Пусть понюхает подвала
И подумает пока».
 
 
Царь залез под одеяло
И продолжил храпака.
 

Брёвна для бани

Васнецов А. М., «Кама» (фрагмент), 1895 г.

 
В золотой купаясь ванне,
Этой ванною гордясь,
Царь в обычной русской бане
Не стирался отродясь.
 
 
И не то, чтоб не хотел он —
На Русси уж много лет
Из деревьев бани делать
Был строжайший дан запрет.
 
 
Не самим Царём, конечно,
А его, Царя, отцом.
Он в историю навечно
Вписан ванной был творцом.
 
 
После ванной на диване
Царь чесал в догадках лоб:
«Что ж такого в русской бане,
Коль в ней моется холоп?
 
 
А ещё, слыхал, боярам,
Чтоб продрало до порток,
Поддают куда-то паром,
Горячей, чем кипяток».
 
 
Почесавшись непристойно,
Видно вновь достали вши,
Царь решил срубить в престольной
Баню в двадцать пять аршин.
 
 
В нарушение запрета
Царь черкнул в Указ строку,
Чтоб срубили баню эту
В день субботний к вечерку.
 
 
Хоть и был Указ готовым,
Ночью Царь увидел сон.
Назидание сурово
От отца услышал он:
 
 
«Раз решил ты вместо ванной
Баню всё-таки срубить,
Отговаривать не стану.
Значит, так тому и быть.
 
 
Лес не трогайте на брёвна.
От реки тащить вели.
Их на баню будет ровно
У утёса на мели».
 
 
После отчих указаний
Царь собрался на утёс,
Чтоб набрать скорей для бани
Под утёсом нужный тёс:
 
 
«Государевы поленья
Я хочу увидеть в близь,
В непонятных направленьях
Все пока не растеклись.
 
 
Невозможное возможно,
У Указов нет границ,
И в отца Указах сложных
Мы закроем ряд страниц.
 
 
Только в речке нету мели,
Не достать ведь в ней и дна,
И гора бревён доселе
У утёса невидна».
 
 
Мастера полдня с подводой
На утёс к реке брели.
Царь, похож, глядел как в воду —
Нет ни брёвен, ни мели.
 
 
Дал команду Царь: «Смотрите.
Брёвна класть одно в одно.
Ни одно не упустите,
На вес золота оно».
 
 
«А куда же, Повелитель,
Нам смотреть, кругом гранит?»
Царь сказал: «Куда хотите.
Я же Царь ваш, а не гид».
 
 
«Царь с башкой не дружит крепко, —
Шепчут люди. – Ну, дела!»
По реке лишь только щепка
Одинокая плыла.
 

Преодоление

 
Одолел Царя ночами
Голос призрака отца.
Чтобы баню не тачали,
Всё нудил он без конца.
 
 
Не велел рубить он леса,
Свой цитируя Закон.
Царь твердил, что «главный здеся»
И что баньку справит он:
 
 
«Надоел ты мне, папаня!
Сколько мозг теперь ни парь,
Завтра ж срочно ставлю баню.
Царь я всё ж или не царь?
 
 
Что плескаться в скучной ванне?
Лишь пустая суета.
Где парилка? Где предбанник?
Жаркость в ней и то не та».
 
 
Банька вышла по науке,
Лишь предбанник целый зал.
Чтоб отведать пара муки,
Царь дубовый веник взял.
 

Плахов Л. К., «Кузница» (фрагмент), 1845 г.

 
Царь не снял с себя корону,
Знали чтоб, кто в бане власть,
Влез поглубже в символ оный,
Чтоб короне не упасть.
 
 
Только вот какая жалость —
Низок был дверной проём.
Из предбанника мешали
В дверь войти зубья на нём.
 
 
Не знакомый с бань укладом,
Скоро начал Царь ворчать:
«Надоело с голым задом
Мне в предбаннике торчать.
 
 
Мастерить корону срочно
Мне теперь в размер такой,
Чтоб прошла в зазоре точно
Между дверью и башкой».
 
 
И пока предмет тачали
Государева венца,
Царь, предбанник изучая,
Всё чесался без конца.
 

Огни и воды

Якоби В. И., «Ледяной дом», 1872 г.

 
С Воеводою на пару,
Поменяв теперь венец,
Царь решил отведать жару
В новой бане, наконец.
 
 
Не видав парилок сроду,
Царь спокойно восседал.
В это время Воевода
Невзначай парку поддал.
 
 
И тому случиться надо,
Только пар пошёл стеной,
Царь к нему как раз был задом,
Всею, так сказать, спиной.
 
 
Раскалённые кругляшки,
На себя приняв полив,
Обожгли Царёвы ляжки
И места, где Царь стыдлив.
 
 
Царь завыл: «Ай, яй! Приблуда!
Жди теперьча волдыря.
Что ж ты льёшь туда, откуда
Есть опасность для Царя?
 
 
Ни к чему мне эти страсти.
Подождал бы хоть чуток.
Как же ты позволил власти
Ставить зад под кипяток?
 
 
Чтоб понять температуру,
Градус выясни сперва,
Не сварить Царя бы сдуру,
Кочерыжкой голова!
 
 
А умнее был бы дале
И пугать других господ,
Возвращай Царю медали
За усердие и пот.
 
 
Впредь на каждый случай в бане
Подготовлю инструктаж,
Чтоб не стал в плену страданий
Снова Царь Россейский ваш».
 
 
Воевода, речью оной
Получив в парилке стресс,
Вылил таз воды студёной
На Царя до капли весь.
 

С кляпом

Трутовский К. А., «Река в половодье», 1893 г.

 
Царь уж месяц как без мыла —
На всю спину и чуток
В ягодицы угодили
В бане пар и кипяток.
 
 
Царь пошёл с вонищей в теле
Снова в банный теремок,
Где своих поганых целей
Он достичь мочалкой мог.
 
 
Никого с собой не взял он,
В этом есть прямая связь —
Пусть пройдёт помывка вяло,
Будет мыться, не боясь.
 
 
Царь неспешно с мест дремучих
Накопившееся стёр.
Грязь текла чернее тучи,
Будто мылся там шахтёр.
 
 
Мылся Царь без подготовки.
Паром, главное, не жгло.
Вытекать из обстановки,
Что смывал с себя, могло:
 
 
«И куда ж поставить ноги?
Всё, что смыл – по плинтуса.
Сухо только на пороге.
Что сие за чудеса?
 
 
Я ж не парился. И к жару
Не плеснули ни ковша.
Может тёс на бане старый,
Иль вода не хороша?
 
 
Уж-то мне и в бане муки
Принимать в помывный час?
Невозможно по науке
Что ли их рубить у нас?»
 
 
Царь, где – умный, где – растяпа.
Потому и быть беде.
Он в полу не вынул кляпа,
Чтобы дать проход воде.
 
 
Опирался хоть о стены,
Чтоб из бани выйти вон,
Всё же грязи по колено
На себе оставил он.
 

Воспитательный процесс

Маковский К. Е., «Князь Репнин на пиру у Ивана Грозного», 1860-е годы.

 
Только вышел Царь из бани
Разразился громкой бранью
Так, что блохи в волосе
Повыскакивали все:
 
 
«Это кто же эдак рьяно
Мне на лбу чинит изъяны?
Ах, тебя холера чтоб!
Снова ты, поганый клоп!
 
 
Я тебя ведь прошлым летом
Сунул в подпол и при этом,
Дав покой себе и вшам,
Вновь на лоб не приглашал.
 
 
Суть хотя твоя на вшивость
Мной пока не разрешилась,
А Царя опять грызут,
Вызывая боль и зуд.
 
 
Для чего с тобой противным
Связан был я неразрывно?
Супротив вооружён,
Ты ж всегда лез на рожон.
 
 
Сколько я за то в кровати
Посылал тебе проклятий.
От тебя зудел то бок,
То подмышка, то лобок.
 
 
Надоела дружба эта
В истерических сюжетах.
Ты ведь кушал на корню
До меня мою родню.
 
 
К мелкой фауне влекомый,
Не давлю я насекомых.
Усмирись и стань иным.
Здесь нельзя быть козырным.
 
 
Голова Царя не торба,
Не предмет возни и торга.
Зря ты злобен и надут.
Так себя здесь не ведут.
 
 
Тут тебе не поле брани,
Чтоб Царя кусать и ранить.
Ты с губы слюну утри
И займись собой внутри.
 
 
Царский лоб тебе не шутка.
Перестань быть проституткой.
Как поймёшь Царя урок,
Тут же въедешь в новый срок.
 
 
Стал в ладах я с главной вошью,
И тебя, глядишь, не брошу.
Вши давно поняли суть.
Кровь, где я скажу, сосуть.
 
 
Меж моих на лбу волос-то
Подбери себе полоску
И повежливее будь.
Ведь прихлопну как-нибудь.
 
 
Говорю тебе дословно —
Мы ж с тобой не родословны.
Что замыслишь впереди,
Продолжения не жди.
 
 
Хоть ты клоп не из достойных,
Говорю с тобой спокойно.
Бог свидетель и судья,
Натерпелся вдоволь я.
 
 
Вышел ты за рамки в этом.
Я к тебе ведь с этикетом.
Ты ж, наглец, без спросу влез
И вступил со мной вразрез.
 
 
Хоть сие понять и просто,
У тебя болезни роста.
Но у власти в волосах
Сколько можно подвисать?
 
 
Хоть и не был год ты рядом,
Не случайный здесь ты кадр.
Знаешь ты, как из глазу
Можно выдавить слезу.
 
 
Но твержу тебе серьёзно —
Царь Россеи не безмозглый.
Лба блестяще ты достиг,
Но смахну тебя я вмиг.
 
 
Не хотел бы жить я в страхе,
Издавая охи, ахи.
Ты дела свои верши,
Но не более чем вши».
 
 
Только клоп не понял что-то,
Саботировал субботы,
Ну, а скоро каждый день
Стал кусать Царя в колень.
 
 
И ведь надо ж, окаянный,
Кровь сосал там постоянно.
Царь, суча коленкой той,
Выл: «А клоп-то непростой!»
 

В укромном уголке

Ростворовский С. Р., «Послы Ермака бьют челом Ивану Грозному, принося покорённое царство Сибирское», 1884 г.

 
Царь с усердием и злостью
Под короной рвёт волосья.
От затылка до пупа
Ищет он опять клопа:
 
 
«Что же это я страдаю?
Клоп кусает и кусает.
И ведь надо же, наглец,
Измотал Царя вконец.
 
 
Может, будет волос реже,
Я его и обезврежу?
Пусть под Царским ноготком
Он запахнет коньячком.
 
 
Правлю в новой я эпохе,
А на мне то вши, то блохи.
Не хватало только, чтоб
Досаждал ещё и клоп.
 
 
Понасели, так живите,
Я ж не монстр, а правитель,
И в хорошем смысле мне
Их терпелось на спине.
 
 
Не браню ж я их, а тешу,
А они мне спину чешут.
Все давно уж для меня
Не приблуда, а родня.
 
 
Вот клопа словить бы надо,
Чтоб не делал мне досады.
Стал он вреден и кусач
И извёл уже, хоть плачь.
 
 
Уберу его с под носа,
Будут сняты все вопросы.
Но в которой стороне
Притаился клоп на мне?»
 
 
Но не там с клопом в раздоре
Рвал волосья Царь под корень.
Вверх забравшись по усу,
Клоп сидел в его носу.
 
 
Там всегда волосьев куча.
Не отыщешь место лучше.
Без особого труда
Клоп стал прятаться туда.