Текст книги "Тараканы в голове. Истории в стихах"

В те края заглянул с собакой я

 
Забежала в норку мышка.
Следом влезть хотел зайчишка,
Но попал как в тенета.
Ширь-то в заднице не та.
 
 
Но вперёд зайчишка рвётся.
Как, кому и где живется,
Хочет знать и потому
В норку б влезть сейчас ему.
 
 
Силой мысли обладая,
Он заранее гадает,
Для его кривых зубов
Много ль в норке той грибов.
 
 
Он просунул нос и ушки,
Видит: правда, там волнушки.
Протолкнул затем живот
Внутрь от всех мирских забот.
 
 
На опушке то местечко.
Рядом озеро и речка.
По тропинке в те края
Заглянул с собакой я.
 
 
Вижу в норке у тропинки
Чью-то задницу с овчинку.
Взял зайчишку! Он ведь гном
В этом мире суетном.
 

Уймись

 
Мышка в дуб у корня полый
За собою тянет жёлудь.
Только в узкий тот проход
Жёлудь что-то не идёт.
 
 
Ей бы сделать передышку,
Но настойчивая мышка,
Продолжая канитель,
Всё толкает жёлудь в щель.
 
 
Не дойдёт до мышки, если
Голова и зад пролезли,
Почему же, вот конфуз,
Не проходит следом груз.
 
 
А бросать добычу жалко.
Мышка корень оббежала
И нашла от этих мер
Дырку жёлудю в размер.
 
 
Только Мышка от азарта
Хватанула два инфаркта.
Не уймётся, их в груди
Будет много впереди.
 

И палки сук под лист суя

 
Чего уж только ни растёт
В лесочке нашем за прудом.
Я посетил лесочек тот,
Взобравшись на гору с трудом.
 
 
Среди дубов, среди берёз,
Что сок роняют по весне,
Гриб с красной шапочкой пророс.
Он на глаза попался мне.
 
 
А вот, смотрю, широкий клён
Нашёл себе местечко тут.
Я ошарашен, удивлён —
Под ним ещё грибы растут!
 
 
Прошёл леском на север я,
Потом опять пошёл на юг.
Куда ни глянь, грибов семья,
Смотри под ноги лишь вокруг.
 
 
Что им мороз, что им метель?
Ведь это только часть судьбы.
И лишь закапает капель,
Опять появятся грибы.
 
 
И палки сук под лист суя,
Что целый день была со мной,
Топтал листву по лесу я,
Идя в тиши порой грибной.
 

Когда мне кочерга влепила в ухо

 
Жена моя на ухо туговата,
Её уж не разбудишь до утра.
Слез с печки, с кочергою и ухватом
Пошёл глотнуть водички из ведра.
 
 
Мне б валенки, ногам хоть утешенье,
Полы-то просто лёд, а в них тепло.
И принял я нелёгкое решенье
Засунуть ноги в валенок дупло.
 
 
Но нитями связала их старуха.
Отвесил я тогда отборный мат,
Когда мне кочерга влепила в ухо
И врезал выше валенок ухват.
 
 
Водичка получилась на смех курам.
Себя я ей надолго угостил.
Конечно же, моя старуха дура,
Но, что поделать, я её простил.
 

Чернослив

 
На дачном участке, где общий был слив,
Рос мелкий и кислый дичок-чернослив.
По осени фрукты в корзинах несут,
Его ж для забавы мальчишки трясут.
 
 
«Что ж попусту дичку ногами давить?
На яблоню веточку надо привить.
Пусть вырастет здесь удивительный плод.
Он сочность и сладость от яблок возьмёт.
 
 
И станет тот плод баклажана крупней,
Ведь столько возможностей будет на ней.
На самой вершинке теплей и светлей
И дальше от разных букашек и тлей,
 
 
И меньше ему находиться в пыли,
И соки удобнее брать из земли,
Всегда для дыхания есть ветерок,
А к осени будет и зрелости срок», —
 
 
Дичком прививая, мечтал старичок.
 
 
Но яблоню эту испортил дичок.
Он быстро развился на яблоне той,
И яблоки стали кислить чернотой.
 

Ненужная зелень

 
Захотелось красных яблок
Раз садовнику в саду.
Посадил один хотя бы
Новый саженец в году.
 
 
Годы нужные минули,
Красных яблок нет с него.
Понял он, что обманули
С этим саженцем его.
 
 
Так что яблоней напрасно
Был садовник этот горд,
Ведь не будет яблок красных,
Если то зелёный сорт.
 

Перекрёстное опыление

 
Простые законы природы нарушив,
Скрестили плоды помидора и груши.
Задуман был этот немыслимый вздор,
Чтоб выше висел от корня помидор.
 
 
Хоть были затеи бессмысленны эти,
От груши полезли зелёные плети.
За малое время, чиня произвол,
Опутали плети и ветви, и ствол.
 
 
Все плети поверх распластались, не все ли,
Но скоро на них помидоры висели.
И стала в плодах помидорная плеть
На груше теперь потихоньку краснеть.
 
 
Всё лето вися на опоре высокой,
Себя помидоры наполнили соком.
И раз помидорам крутой выпал куш,
Их сок стал такой же на вкус как у груш.
 
 
Что с груши свисало, созрело до нормы,
Но всё ж отличалось по цвету и форме.
В итоге пошли после сбора забот
Томаты в засолку, а груши в компот.
 

Спаси себя сам

Косметический ремонт

 
Пригласили дядю Васю
Крышу ржавую покрасить.
Дядя Вася хоть и стар,
Был известный всем маляр.
 
 
Влез по лестнице он с краской,
Стал работать без опаски.
Кистью красит не спеша.
Будет крыша хороша.
 
 
Но гнилой была опора,
Поломалась очень скоро.
Стал завхоза он бранить
И просил её сменить:
 
 
«Лезть по лестнице опасно.
Это видно же прекрасно».
 
 
Подошёл к нему завхоз,
Палку длинную принёс:
 
 
«Нам она ещё послужит.
Небольшой ремонт ей нужен, —
Палку крепко привязал. —
Вот теперь и залезай
 
 
На неё без разговора
И закончишь красить скоро».
 
 
Дядя Вася вновь полез,
Но раздался страшный треск.
 
 
Влез почти до самой кромки,
Но теперь среди обломков
Выл с ушибленной спиной
Дядя Вася под стеной:
 
 
«Что ж гнильё ты мне подставил?
Безопасности ты правил
Что ль не знаешь, а, завхоз?
Спину вон зашиб и нос».
 
 
Маляру завхоз ответил:
«Эту лестницу приметил
Я давно, но вот никак
Не спишу её пока.
 
 
Тридцать лет уже старушке.
Залезали до макушки
Трёхэтажных аж домов
Все по ней и ничего.
 
 
Службы срок её выходит
На исходе года вроде.
Дел ещё невпроворот.
Пусть послужит этот год».
 
 
Дядя Вася встать не может:
«Да, с завхозом спорить сложно.
Вон как лихо на закон,
Не спеша, сослался он».
 

Моё право

 
Проводили свет селянам.
 
 
У обочины дорог
Столб вкопали на поляне
И к домам пустили ток.
 
 
Инженер монтёру лично
Очень строго приказал
Поместить на столб табличку,
Чтоб никто не залезал:
 
 
«Обеспечьте безопасность,
И не просто так, а чтоб
Всем прохожим было ясно,
Что опасно лезть на столб».
 
 
Чтоб табличка не упала,
Закрепил её монтёр,
А вокруг столба вкопал он
Выше плеч своих забор.
 
 
В хатке серенькой напротив
Бобылём жил старый дед.
Он от стройки нос воротит,
Интерес его задет.
 
 
Бобылёва страсть к свободе
Всем покоя не даёт.
Дед пойдёт в огонь и в воду
Без оглядки за неё.
 
 
Говорит бобыль монтёру:
«А скажи-ка мне, сынок,
Запретишь мне, может, скоро
В дом войти на свой порог?
 
 
Это кто ж тебе позволил
Демократию душить?
Наши ведь и лес, и поле,
И в болоте камыши.
 
 
Ишь, табличку он повесил
«Не влезай, а то убьёт!»
Наш народ и смел, и весел.
Не пугливый наш народ.
 
 
Нужен если столб мне – вот он,
И скобы, смотрю, вон есть.
Если мне залезть охота,
Почему бы не залезть?»
 
 
«Что ты голову морочишь?
Коль тебе не жалко лба,
Хочешь – лезь на столб, а хочешь —
Можешь прыгнуть со столба», —
 
 
Хоть устал монтёр от деда,
Рассказал про страшный ток.
Только дед никак не «въедет»,
Ведь ума-то с ноготок.
 
 
«Им бы только всё запреты
Налагать. Свободы нет.
Разберусь с табличкой этой», —
Дед ворчал монтёру в след.
 
 
На табличке этой грозной
Дед замазал грязью «НЕ»,
А к «УБЬЁТ» вполне серьезно
«НЕ» добавил он на ней.
 
 
«Вот и всё, теперь свобода!
Нет запрета! Можно лезть!»
 
 
Плохо, что такого рода
Шутники на свете есть.
 

В поисках нужной фигни

 
Плотник, взгляд потупив в небо,
Нагонял себе тоску.
Он решал, сподручней чем бы
Ржавый гвоздь вогнать в доску.
 
 
Инструменты плотник в кучу
Опрокинул на верстак
И с пилою одноручной
Рассуждал примерно так:
 
 
«С этой штукой буду ладить.
Гвоздь хоть древний, но не туп.
Не один уж дела ради
Я на гвоздь направлю зуб.
 
 
Загоню по шляпку сразу.
Быть гвоздю тотчас в доске.
Эх, ты! Мимо! Ой! Промазал!
Хорошо не по руке».
 
 
Взялся он за пассатижи:
«Может, это подойдёт?
Промахнётся только рыжий
Или полный идиот.
 
 
Эх, сейчас задам я жару!
Только что-то, как ни глянь,
Нет им нужного удара.
Значит, снова дело дрянь».
 
 
Плотник в руки взял стамеску:
«Эта штука хороша.
Только буду бить не резко,
Потихоньку, не спеша.
 
 
Как легла удобно в руку!
Не массивна, но остра.
Только, вижу, с этой штукой
Провожусь я до утра».
 
 
Плотник вытащил рубанок:
«Эта самая фигня,
Если бить сильнее стану,
Точно выручит меня.
 
 
Эх! Какой удар хороший!
Хоть не верь своим глазам.
Только гвоздь фигню-то крошит,
Да и плохо лезет сам.
 
 
Ну, а это что за чудо
Человеческих идей?
Изо всей болвашек груды,
Может, это для гвоздей?
 
 
Деревяшка с полировкой,
И металл хорош собой.
Этим даже без сноровки
Заколотит гвоздь любой.
 
 
Раз! Ещё! Я мастер стука!
Инструмент руке знаком.
Обзывают эту штуку,
Как я помню, молотком.
 
 
Из всего оставлю это,
Чтоб не путаться теперь».
 
 
Остальные инструменты
Плотник выбросил за дверь.
 

Бирка с дыркой

 
Давно хотел обновку Славка,
Но всё никак зайти не мог,
Чтобы купить в заезжей лавке
Хоть пару новеньких сапог.
 
 
Попив с утра немного чаю,
Пошёл купить он сапоги.
Но в этот день, того не зная,
Он встал, видать, не стой ноги.
 
 
Смотрел на все товары Славка,
Глазами шарил, даже взмок,
Но не увидел на прилавке
Среди товара он сапог.
 
 
Но продавец ему обновку
С ближайшей вешалки достал
И перед Славкой с бирки ловко
Слова и цифры прочитал:
 
 
«Артикул восемь, ноль, пятнадцать,
Ноль, два, два, ноль и два ноля.
Вот только трудно разобраться,
Что за приписка на полях.
 
 
Вот эС и А, а дальше вроде
Пэ, О, Гэ, И, – напряг мозги. —
По буквам будто бы выходит
То, что ты ищешь – сапоги».
 
 
Но Славка встал к нему поближе
И говорит: «А ты не пьян?
Я сапоги просил, а ты же
Зачем-то подал мне кафтан».
 
 
А продавец ему ответил:
«Какой же пьяный я, чудак?
Я сам ведь только что заметил,
Что с биркой что-то всё ж не так.
 
 
Но если брать товар и бирку,
То бирка всё-таки главней.
Ведь кроме штампа возле дырки
Артикул значится на ней.
 
 
А пересортицы товара
Мне допускать нельзя никак.
Ведь я ещё закалки старой
И самому себе не враг.
 
 
И быть не может по-другому,
Раз на товаре бирка есть.
Бери товар, иди до дому
И хватит здесь в бутылку лезть».
 
 
Теперь смешную эту байку
Как Славка в лавке побывал
Под кренделя и балалайку
Он всем в деревне «заливал»:
 
 
«Всё так и было, без обмана.
Такие, братцы, пироги.
Сам видел бирку у кафтана
И надпись видел – сапоги».
 

Второй сапог

 
Распоров сиденья стульев,
Испытав немало мук,
Перстень умершей бабули
Не нашёл безногий внук.
 
 
В мастерской идёт работа —
Подшивают сапоги,
Ставят латки, клеят боты,
Чинят всё с любой ноги.
 
 
Отдаёт сапог мужчина
Заменить ему каблук.
 
 
«Приносите для почина
Не один, а пару штук», —
 
 
Говорит ему сапожник.
 
 
Только тот ему в ответ:
«Это сделать невозможно.
Ведь ноги второй-то нет.
 
 
Починить один лишь надо.
Изошёл каблук в труху».
 
 
И сапожник виновато
Отвечает мужику:
 
 
«На сапожной я работе
Заимел немало грыж.
О вещах всегда в заботе.
В этом плане – гладь и тишь.
 
 
Смастерю каблук, дружище.
Будешь топать до весны.
Лучше мастера не сыщешь
И возьму лишь полцены.
 
 
Будет Ваш ремонт недолог.
Приходите через час».
 
 
Кладовщица среди полок
Не нашла его заказ:
 
 
«Вся обувка здесь по паре,
Глянь хоть в пол, хоть в потолок.
Не в одной не вижу таре
Ни чужой, ни Ваш сапог.
 
 
Вот обувка тоже чья-то.
Сапоги-то как у Вас.
Год никем уже не взята.
Забирайте хоть сейчас».
 
 
«Мне сапог не нужен в паре.
Хоть похож, но он не мой.
Может, мой сапог в запаре
Взял какой другой хромой?»
 
 
Причитала кладовщица:
«Забирайте хоть один,
А второй нам пригодится.
Ну, уважьте, гражданин».
 
 
Натянул мужик на ногу
Свой-чужой один сапог.
Тесноват ему немного —
Пальцы сжал, как только мог.
 
 
Мужика и впрямь «обули».
Был удачным тот денёк.
В голенище был бабули
С бриллиантом перстенёк.
 

Про сапоги

 
Жили три брата и были у них
Лапти и пара сапог на троих.
Вечером братья собрались решать
Завтра кому сапоги надевать.
 
 
Средний у старшего брата спросил:
«Ты сапоги больше года носил?
Лапти любые иди, выбирай.
Завтра с тобой будем строить сарай.
 
 
Про сапоги ты пока позабудь.
Младший с утра отправляется в путь.
Хоть и не в пору ему сапоги,
Всё-таки с брата родного ноги».
 
 
Утро настало, глядит младший брат,
А на крыльце только лапти лежат.
 
 
«Где старший брат?» – младший тихо спросил.
Старшего брата и след уж простыл.
 
 
«Брат не снимает сапог вот уж год.
Жди, когда снова домой он придёт, —
Средний, зевая, сказал. – Вот смотри,
Года он будет теперь через три».
 

Не пара

 
Не повезло соседке Вере.
Была обновка дорога.
Соседка плачет над потерей —
Не стало в паре сапога.
 
 
А у соседа Константина
Чудной «прикид» был на ногах.
Носил от разных он ботинок
Два правых тесных башмака.
 
 
Сосед решил помочь соседке.
Утешил Веру он как мог:
«Такой сапог отнюдь не редкий.
Найду к нему тебе сапог».
 
 
Сосед искал сапог недолго.
Зашёл в ближайший магазин —
Там сапоги стоят на полках
От каждой пары лишь один.
 
 
Один сапог из магазина
В коробку сунул Константин,
В которой Верин из резины
Лежал распаренный один.
 
 
Он в руки дал коробку Вере.
В коробке из-под утюга
Лежали разного размера
И оба левых сапога.
 
 
С тех пор соседи очень дружно
Семьей единою живут.
Всего-то было им и нужно,
Чтоб каждый был из них обут.
 

Надо делиться

 
Позабытый под диваном,
Пролежал ботинок рваный.
То ли сгнили нитки, то ль
Пощипать успела моль.
 
 
А его собрат на полке,
С виду только что с иголки,
Будто купленный вчера,
Пролежал среди добра.
 
 
Проводил мужик в каморке
Генеральную уборку.
Перебрал он всё подряд,
Отыскал для ног наряд:
 
 
«Два ботинка – это ж пара,
Хоть тот новый, этот старый.
Ну, везенье просто! Ах!»
 
 
И примерил на ногах.
 
 
Надавил на них всем телом
И подошва отлетела.
 
 
«Как же быть? Кто б дал совет?
В доме ниток вовсе нет.
 
 
Но ботинок я не брошу.
Закрепить бы чем подошву.
Их поставлю на виду.
Может, что-нибудь найду».
 
 
За ремонт туфли радея,
Мужику пришла идея —
Чем ходить в туфле с дырой,
Пусть поделится второй.
 
 
На одном ботинке срочно
Распустил из ниток строчку
И, разрезав пополам,
Ткнул в подошвы по углам.
 
 
После этих изысканий
Два ботинка пропускали
В дождик воду, а в мороз
Ноги мерзли аж до слёз.
 

Азартная игра

 
Два соседа, сев за карты,
Не расходятся никак,
Ведь игра идёт азартно,
И не кончился коньяк.
 
 
Говорит сосед соседу:
«Ну-ка, рюмочку налей.
Ты мне должен за победу
Триста тридцать пять рублей.
 
 
Извини, но так уж вышло,
Я играл на интерес, —
Взял бутылку, смотрит кисло. —
Что, коньяк уж выпит весь?»
 
 
А другой ему с ухмылкой:
«Я забыл тебе сказать,
Ты мне должен за бутылку
Тыщу триста тридцать пять.
 
 
Я коньяк не пил, а ты же
Вечер весь его лакал.
Коньячок ты любишь, вижу.
Вон как вылизал бокал».
 
 
Первый стул глазами ищет:
«Ты, сосед, шутить-то брось».
 
 
А другой ему: «Дружище,
Коньячок и деньги врозь.
 
 
Ты присядь, сложи колоду.
Здесь тебе не казино.
Ты ведь пил коньяк, не воду
И не кислое вино.
 
 
Если уж считать ты начал
Всё до каждого рубля,
Тыщу выложи, иначе
Не открою двери я.
 
 
Что же ты молчишь? Скажи же
Что-нибудь. Иль мой коньяк
Все мозги тебе разжижил?
Ты ж придумывать мастак».
 
 
С видом глупого барана,
Странно глядя в потолок,
Стал сосед искать в карманах
Вдруг пропавший кошелёк.
 
 
«Насмешил, сосед, меня ты.
Вот, что я сказать хочу,
Неужели не понятно —
Я с тобой сейчас шучу.
 
 
Ты скажи, чего ты ищешь?» —
Улыбается сосед.
 
 
«Ведь тебе я должен тыщу,
Но, похоже, денег нет».
 
 
«Пусть твой долг тебя не гложет,
Но совет я всё же дам —
Так играть, себе дороже.
Не солидно так друзьям».
 

Ради дружбы

 
Для работников Правленья
На задках уж много лет
Служит разным отправленьям
Деревянный туалет.
 
 
Всё как надо, честь по чести,
Справа «Жо», а слева «эМ»,
И, конечно, в этом месте
Побывать случалось всем.
 
 
Но из города депеша
Подоспела как-то раз —
На дверях таблички вешать,
Чтобы радовали глаз.
 
 
За столом уселись члены.
 
 
«Был я в городе вчерась.
Там большие перемены.
Власть за вывески взялась.
 
 
Всё красиво и нарядно.
Там на их заходишь мост,
На столбе прибит наглядно
Щит во весь огромный рост.
 
 
При царе, похож, горохе
Этот мост сооружён,
Сохранился всё ж неплохо.
Мостом дружбы назван он.
 
 
И об этом сообщили
В восемь строчек на щиту,
Чтобы люди лучше жили,
Прочитав про дружбу ту.
 
 
Я, конечно, по-английски
Кое-что могу ещё.
На щите была приписка.
«Бридж оф фрэндшип», – я прочёл.
 
 
Нам бы что-нибудь такое
Тоже надо сочинить.
Если уж не перестроить,
То хотя бы изменить».
 
 
И решение созрело
В голове у членов всех —
«Мэ» и «Жэ» убрали смело.
Вместо двух табличек тех,
 
 
Разломав перегородку
В туалете в пух и прах,
Написали краской чётко
«Место дружбы» на дверях.
 
 
«Доложите телеграммой,
На дверях таблички есть», —
 
 
Член Правленья главный самый
Захотел уже присесть,
 
 
Но, чтоб было всё прилично,
Для особых ВИП-персон
По-английски самолично
«Плейс оф френдшип» вывел он.
 

Мы теперь не одни, мы вдвоём

 
Не чужие с тобой, не чужие.
Мы с тобою родные чуть-чуть.
Мы в обмане оптическом жили —
Жизнь бомжей не отстой и не жуть.
 
 
Над землёй поднимаемся грешной.
Нас с тобою столкнула судьба.
Мы почалим по улицам здешним
Ковылять от столба до столба.
 
 
Как замёрзнем – согреет Одесса.
Станет жарко – мы в Питер уйдём.
Хорошо, что так мир этот тесен.
Мы теперь не одни, мы вдвоём.
 
 
Я лоскутным накрыт одеялом,
В старом вязаном свитере ты,
Но хотим мы ни много, ни мало,
Чтоб сбывались и наши мечты.
 

Так проще

 
Предложил на время другу
Посмотреть в мои очки.
У него как от испуга
Вдруг расширились зрачки.
 
 
Снял очки и мне в угоду
Говорит: «Вот это да!
Не видал я в жизни сроду
Столько красок никогда.
 
 
Но в очки и больше сора
Сразу видно, и отстой.
Их носи, и станет скоро
Жизнь никчёмной и пустой.
 
 
В этих линзах больше толку,
Чтоб читать до темноты
Или нитку вздеть в иголку,
Или так для красоты.
 
 
Я с рожденья близорукий.
В четырёх сижу стенах.
Без очков я всё в округе
Вижу в розовых тонах.
 
 
Лучше жить с таким недугом
И не видеть черноту».
 
 
Не хочу обидеть друга.
Поменяю тему ту.
 

Спаси себя сам

 
Над пропастью в скалах завис альпинист.
Не движется вверх и не движется вниз.
Нельзя на страховке висеть дотемна.
Команда спасения срочно нужна.
 
 
Но в Центре спасения паники нет.
 
 
Услышал по радио путник совет:
«Спасать тебя рано, ведь ты не достиг
У горной вершины намеченный пик».
 
 
Но просит настойчиво путник опять
Скорее с опасной скалы его снять.
 
 
Ему отвечает в ответ Центроспас:
«Вас снять не получится сразу у нас.
 
 
Спасателям к Вам две недели пути,
И вряд ли быстрее Вас смогут найти.
К тому же сгущаются здесь облака.
Не можем послать мы команду пока.
 
 
Для Вас это плохо, для нас – хорошо.
Вот если бы снег поплотнее пошёл,
А лучше лавина скатилась бы вдруг.
Всегда мы зависим от этого, друг».
 
 
«Висеть невозможно. Я в инее весь.
Ещё полчаса и замёрзну ведь здесь».
 
 
Но голос по радио: «Хватит уж слёз.
На западном склоне сильнее мороз.
 
 
А Вы в ситуации хоть не простой,
Но нет катастрофы, и спор наш пустой.
Держать ситуацию надо и ждать.
Её в состоянии Вы удержать».
 
 
Страховка у путника бьётся об лёд:
«Пришлите скорее за мной вертолёт».
 
 
И снова он слышит: «Ну, ты молодец!
Достал уже воплем своим ты вконец.
 
 
Хоть есть вертолеты, и есть керосин,
Но кто ж тебя лезть в эту гору просил?
Расходовать милое дело ресурс.
А если неправильно выберем курс?
 
 
Вчера подфартило двум нашим бортам —
Спасать полетели, но сели не там
И чуть не погибли, по склону скользя.
Событий таких допустить нам нельзя.
 
 
А если мы будем все действовать так,
Спасать будет некому в этих местах.
Возьми себя в руки и выручи всех.
И, если вернёшься, то ждёт нас успех».
 

Язык жестов

 
Заблудились Таня с Людой,
Зааукали. На крик
Появился ниоткуда
На тропе немой старик.
 
 
Им-то не было известно,
Что старик глухонемой:
«Нам бы, дед, с глухого места
Как найти тропу домой».
 
 
Он клюку откинул ловко
И руками сделал круг,
А затем гусей головки
Показал из пальцев рук,
 
 
И как будто гуси эти
Щиплют клювами траву.
 
 
Таня с Людой будто дети
Смотрят сказку наяву.
 
 
Где стоял, с того же места
Вдруг исчез он в никуда.
Так не поняли из жестов,
А идти то им куда.
 
 
«Он, по-моему, ответил
Вслед за солнышком идти.
Раз оно нам в спину светит,
Значит, сбились мы с пути».
 
 
«Он не из лесу дорогу,
Чтоб мы выбраться могли,
Показал, что жрём мы много,
Вот мозги и заплыли».
 
 
Только тот старик убогий
Им махал что было сил,
Что не знает он дороги,
У кого бы сам спросил.
 

Выход из леса не вижу

 
Встала с утра я на лыжи
Первый пощупать снежок.
Выход из леса не вижу —
В небе луны лишь рожок.
 
 
Сердце в испуге заныло,
Плачет свирелью душа,
Ведь от такого светила
Пользы в лесу ни шиша.
 
 
Хоть бы какой-нибудь лыжник
Встал на лыжню в выходной,
Но со своей я не вижу
Рядом лыжни ни одной.
 
 
Крик свой влагаю в уста я,
Только кричи, не кричи,
Видно, одна обитаю
В тёмной, холодной ночи.
 
 
Чувствую дрожь в своём теле.
Грустно вечерней порой.
Скоро задуют метели,
Скроет лыжню мишурой.
 
 
Лыжные палки втыкаю,
Сотовый жму телефон.
Связь очевидно плохая,
Мне не поможет и он.
 
 
Снегом одетые ели
Выдали света окно.
Ноги тащу еле-еле.
Это со мной, не в кино!
 
 
Вижу! Нашла! Слава Богу!
Хоть и устала, бегу!
Имя своё у дороги
Палкой пишу на снегу.
 

Найду в конце тоннеля выход

 
Опять ступени, вверх шагаю.
Мне бы достичь последнюю.
Иду, держась. Ступень. Другая.
А я на нижней всё сную.
 
 
Облокотился. Отдых нужен.
Хочу присесть повыше той.
Но эскалатор перегружен
И сесть нельзя. Стоишь? И стой.
 
 
Так постепенно, с передыхом,
За перекуром перекур,
Найду в конце тоннеля выход
И завершу метро паркур.
 
 
В моём мозгу и то, и это.
Хоть путь наверх нелёгк и длинн,
Неся меня не пыльно к свету,
Мчит эскалатор-исполин.
 
 
Кто вверх идёт, а кто-то бродит
И не желает сам идти.
Всё б ничего, но только вроде
Встал исполин на полпути.
 

Обратный билет

 
Зашла на вокзал как-то раз бабка Валя.
В вагон не садилась она много лет.
И ей подфартило – она на вокзале
Нашла на полу запылённый билет.
 
 
Хотела проехать она по билету,
Дала проводнице заветный листок.
Ответили бабке, что поезд-то этот
Уехал вчера аж на Дальний Восток.
 
 
Но бабка билетом своим козыряла
И, визг её попросту слушать устав,
Навстречу пошёл ей начальник вокзала —
Её посадил в проходящий состав.
 
 
Но жизнь оказалась к бабульке жестока,
Ведь, хочешь, не хочешь, а надо домой.
Чтоб с Дальнего ей возвратиться Востока,
Платить за поездку придётся самой.