Текст книги "В переулках Арбата. Оттепель"

Глава 6. Лето в Полтаве

Трое братьев днем, как правило, были вместе: загорали на золотом песке пляжа, купались в прохладной воде Ворсклы, разглядывали проходящих мимо девчонок. В их компании также присутствовала Алла. Ей нравилось быть вместе с такими красивыми парнями, как братья Белецкие, приехавшими из Москвы и, безусловно, находившимися в центре внимания местной купающейся публики. Обычно к их кружку присоединялись знакомые ребята или просто соседи по улице, а также соседские девчонки в надежде привлечь к себе кого-нибудь из братьев-москвичей. Иван в их расчёты уже не входил. Они видели, что он сильно увлечен Аллой и понимали, что не составляют ей конкуренцию. Алла здесь считалась признанной красавицей, тем более она была студенткой театрального училища. Парни, находившиеся рядом на пляже, видели, как она увлечена юным Иваном, потому и не могли рассчитывать на ее взаимность. Ни о каких приставаниях со стороны посторонних ребят не могло быть и речи. В противном случае, можно было нарваться на неприятности со стороны братьев и их друзей.

Иногда отходили подальше от берега реки и там вставали в кружок, играли в волейбол. Иван предпочитал дальние прогулки вдоль берега реки, обняв Аллу за талию. Ее гладкая загорелая кожа возбуждала Ивана, и он нередко завлекал его в густые заросли, где обнимал ее и целовал. Алла при этом отвечала ему взаимностью, но останавливала его всякий разе, когда его действия приближались к опасной черте. Иван с неудовольствием, а порой и с обидой воспринимал эти акты протеста, оставлял Аллу одну и бросался в воду реки. Плавая, он вспоминал недавние встречи с Катей, а порой и с Мариной, где проявление любви не требовало убеждений или гарантий, а происходило добровольно и при взаимном согласии.

Вечера братья проводили отдельно друг от друга. У каждого были свои интересы и свои «пассии», с которыми они с удовольствием проводили время в укромных местах. Это – негустые перелески, ивовые кустарники, растущие прямо из песка в прибрежной зоне, различные полянки и просто проулки, которые становились безлюдными почти сразу после захода солнца. Подолгу глядя в звездное небо, Иван и Алла выбрали свою звезду, которая стала путеводным талисманом, их надеждой и верой в будущее совместное счастье. Иван всем сердцем верил в то, что их отношения весьма серьезны и непременно будут иметь продолжение.

Когда им не хватало вечера, они встречались днем. Это тоже было удобно, тем более что даже в дневное время безлюдных мест было предостаточно. Так, однажды они решили подняться к монастырю, главную колокольню, которой всегда было видно из окна поезда, подъезжая к Полтаве. Ее также прекрасно было видно и от дома Ивана. Она стояла на высоком холме, поросшем зеленой травой и мелким кустарником. Редко на этом холме встречались одинокие небольшие деревца. Холм на всем его протяжении окаймляла искусственно сделанная насыпь и железнодорожное полотно, соединяющее два вокзала: Южный, куда приехал Иван, и Киевский, от которого нужно ехать, если хочешь попасть в Киев и далее в западную часть Украины. Наличие двух вокзалов делало Полтаву крупным железнодорожным узлом и потому многие жители города имели отношение к железной дороге. Машинисты поездов, ремонтные рабочие и прочие транспортные профессии были весьма распространены в Полтаве. Здесь даже был свой институт железнодорожного транспорта и такой же техникум. Поступить, и учится в них, было несложно, и потому значительная часть выпускников школ пользовалась этой возможностью. Здесь даже был самый популярный среди населения праздник – день железнодорожника, который с большой помпой устраивали местные власти.

Поднявшись на насыпь и перейдя железнодорожные пути, пахнущие битумом, они вступили на зеленый травянистый холм. Впереди возвышалась главная колокольня монастыря. Подойдя поближе к монастырю, они увидели довольную унылую картину: кирпичные стены оказались облупленными, местами выпавшие из них кирпичи валялись здесь же, никем не прибранные. Иван предложил пройти вдоль кирпичной стены по дорожке, заросшей бурьяном и крапивой. Но вскоре, дорожка кончилась: впереди был глубокий поросший дикой густой зеленью овраг. Постояв немного в нерешительности, Иван и Алла глубоко вздохнули и повернули назад. «Вот так всегда: большое и красивое видится на расстоянии, а стоит лишь приблизиться к нему, сразу утрачивается всякая величественность и становятся видны все огрехи», – подумал с грустью Иван.

– Я знаю, о чем ты подумал, – сказала Алла, – ты подумал о том, что довольно часто лучше не приближаться к тому, что издали, кажется прекрасным. Ведь так? Пойдем туда, подальше от этих стен.

Она взяла Ивана за руку и повела на тенистую лужайку под раскидистой шелковицей, покрытую сочной еще не успевшей пожухнуть под горячим солнцем травой. Здесь была тень и прохлада, и здесь было бы неплохо отдохнуть. Жаль, что еще ягоды шелковицы не успели созреть и получить свой аппетитный черный цвет и сладость.

С этой вершины открывалась интересная картина нижней части города, расположенной в прибрежной зоне. Практически все пространство было покрыто зелеными садами, сквозь которые выглядывали крыши домов. Некоторые были покрыты шифером или черепицей, но большинство – листовым железом и блестели на солнце.

– Как отлично все видно. И вон та дорога, по которой мы ходим к реке, и поляна, и роща, за которой пляж и река. Жаль, что реки не видно. Она бы смотрелась так живописно!

Алла при этом медленно и, как показалось Ивану, томно с приглашением откинулась на спину. Он облокотился на правый локоть, левой рукой прикоснулся к ее груди и стал нежно целовать ее.

– Тебе нравится ласкать мою грудь? Тебе она кажется красивой и желанной? Но ведь ты не видел ее. Только в платье или в купальнике. Ведь так? А хочешь увидеть ее всю без прикрытия, как она есть? Хочешь? – при этих словах она стала расстегивать пуговки на лифе платья. Когда платье расстегнулось, Алла ловким движением руки высвободила из одной чашечки бюстгальтера белую грудь с небольшим нежным розового цвета соском. У Ивана захватило дыхание. Он некоторое время смотрел на нее, не двигаясь.

– Ну как, нравится? Нет разочарования? Если хочешь, можешь прикоснуться к ней и нежно погладить, даже поцеловать.

Это было непередаваемое блаженство ласкать ее обнаженную упругую грудь. Розовый сосок сразу напрягся, как бы приготовился к любовным играм. Иван со вздохом прикоснулся к нему губами. Какая-то дрожь прошла по телу девушки, и она резко отпрянула от Ивана, убрав грудь на место.

– Ванечка, не надо больше, это издевательство какое-то. Неужели ты не чувствуешь, как я хочу тебя? Грудь – для женщины, наверное, самое сексуальное место.

– И для мужчины тоже, – сказал Иван и с шумом откинулся навзничь. Она нежно поцеловала его в губы.

– Успокойся, прошу тебя. Дальше нельзя. Еще не время.

Больше они сюда не приходили. Это было слишком опасное место для их любви и сохранности.

В другой раз тоже днем они пошли гулять на большое поле, получившее название Шпортивка. Там по праздникам устраивались всякие мероприятия, гулянья, но сейчас в будний день было пустынно. Слева блестела лента реки. Она текла в сторону Днепра. Берег был довольно крутой, за ним небольшие деревца, широкое пустынное поле, сплошь поросшее различными травами и полевыми цветами, за полем начиналась роща и далее широкая асфальтированная дорога, ведущая от вокзала в центральную часть города.

Они шли через поле к берегу реки. Под ногами суетилась разная мошкара, издавая тонкий писк. Этим она напоминала идущим о своем опасном присутствии. Иван вспомнил, что где-то здесь год назад он испытывал любовную близость с Женей и при этом ни мало пострадал от кусающих и жалящих насекомых. Когда они подошли к обрыву берега реки, мирно беседуя о чем-то, то увидели лодку, а в ней трех парней. Парни были крепкого телосложения, загорелые, коротко стриженные. Их тела густо покрывала татуировка, символика которой не была видна с берега. Похоже, парни были «навеселе». Один из них махнул рукой в сторону берега и крикнул:

– Эй, малый, трахни свою девку, а то мы ее трахнем.

– Дурак! – крикнула в ответ Алла.

– Ах, ты так. Ну, сейчас мы тебе покажем. Давай, Боб, греби к берегу. Быстрей!

Наши молодые, ощутив всю серьезность положения и что помощи ждать неоткуда, не сговариваясь, бросились бежать через поле в сторону перелеска и дороги: там можно спрятаться и, наконец, там есть люди. Ветер свистел в ушах бегущих. Не разбирая тропинки, они бежали через поле, испещренное небольшими кочками, рискуя упасть и повредить ноги, руки, лицо. К счастью, этого ничего не случилось. Вот и деревья. Густой ивняк скрыл их фигуры. Поле и берег реки остались позади. Зайдя в заросли ивняка, они оглянулись: где их преследователи? Двое парней взобрались на кромку обрыва берега, пошатываясь и отдуваясь, долго вертели головами, высматривая молодых, но, не увидев их, что-то буркнули себе под нос и стали спускаться к лодке. Парни действительно были физически здоровыми и «под мухой». Иван понял, что в этой ситуации у него не оставалось никаких шансов.

– Да, – сказала Алла, переведя дыхание, – они бы здорово тебя поколотили.

– А тебя бы точно изнасиловали.

– И ты бы не смог заступиться за меня?

– Как бы я смог за тебя заступиться, если бы меня поколотили, – с иронией ответил Иван.

Гулять в этой глуши пропало всякое желание.

Другой раз они были свидетелями неприятного инцидента. Дул холодный ветер, но солнце припекало. Молодые отправились на песчаную лужайку, заросшую отдельными высокими ивовыми кустами. Здесь, наверное, промысловики режут прутья и плетут из них корзины. Расстелив небольшое покрывало, они плюхнулись на песок нагретый солнцем и придались мечтаниям. Пока они беседовали, в перелеске в метрах пятидесяти от их укрытия послышался грохот мотоцикла. На мотоцикле было двое. Машина остановилась и тот, что был за рулем подошел к своему пассажиру и вдруг резко ударил кулаком по лицу. Бедный парень свалился с ног, что-то бормоча.

– Ну, теперь понял, за что получил?

Тот поднялся с земли, вытирая разбитое лицо. Потом они оба уселись на мотоцикл и уехали из перелеска.

– Что это было? – спросила Алла, – за что он его. Ведь они приехали вместе и вместе уехали, как приятели.

– Обыкновенный мордобой, «старшой» за что-то наказал пацана. И тот, наверное, знает за что.

Не прошло и пяти минут, как вновь послышалось тарахтение мотоцикла. На этот раз на то же самое место «старшой» привез другого парня. Точно также они слезли с мотоцикла, и «старшой» врезал кулаком в лицо приехавшему с ним. Тот также свалился на землю. Грязно выругавшись, «старшой» сел на мотоцикл и уехал на этот раз один. Побитый парень пошел напрямик через песчаную поляну к реке. Все это повторилось еще один раз. Наши влюбленные, недолго думая, подальше от беды, собрали свою покрывало и направились к реке, туда, где больше людей. Выйдя на косогор, они увидели в пролеске компанию во главе со «старшим», который что – то выговаривал другим. Вокруг него было человек пять или шесть, и они молчали, понуро кивая головами. Говорил только он, как бы в назидание слушателям. Да, это была типичная разборка, когда главарь наказывал своих подчиненных. Вся эта история оставила неприятный осадок. Иван осмотрелся вокруг: на пляже никого из своих ребят не было. Не до купания теперь.

Пришло время ехать в Харьков, решать главный вопрос этого лета. Накануне Иван договорился о встрече с Вадимом, своим товарищем, учившемся в харьковском университете на историческом факультете. Автобус медленно повернул с магистрали и выехал на площадь, которая служила стоянкой для междугородних автобусов. Справа виднелось небольшое здание автовокзала.

– Приехали, – объявил водитель, открывая пневматическую дверь львовского автобуса, – кто сдавал вещи в багаж, можете получить их у борта.

Пассажиры, утомленные трехчасовой ездой, медленно выползали со своих сидений, по ходу разминая спины и руки. Иван тоже вышел из автобуса и увидел встречающих. Со стороны автовокзала к прибывшему автобусу спешил, размахивая рукой, Вадим. Рядом с ним, улыбаясь, шла миловидная девушка с короткой стрижкой в легком, простеньком платьице. Скорее всего, это была его сестра.

– Привет, с приездом! Как добрался? Правда, автобусом удобнее, чем поездом? И быстрее. Да, познакомься, моя сестра, Нина. Ты наверно ее раньше не видел: она не часто бывает в Полтаве.

Вадим был старше Ивана лет на шесть. После школы он успел отслужить в армии, потом уже два года учился в университете, кроме того, он писал стихи и довольно не плохие. У него уже появилась первая книжка – сборник стихов какого-то харьковского издания. Он был скромным человеком и очень симпатичным. Вадим хотел, чтобы Иван тоже учился в харьковском университете на том же историческом факультете.

Университет находился в получасе ходьбы от автовокзала, и Вадим повел товарища, по дороге показывая город и рассказывая о нем.

– Вот погоди, давай решим главный вопрос, и потом я покажу тебе весь этот город, – сказал Вадим Ивану, – а Нина нам составит компанию. Ты ведь тоже любишь этот город.

– С удовольствием, – сказала Нина, – я составлю вам компанию, тем более с таким приятным кавалером.

«Серьезная девушка, – подумал Иван, – и симпатичная и скромная, как и ее брат».

Нина шла между двумя молодыми людьми, справа от Ивана, и когда на тротуаре встречались прохожие, и трудно было разминуться, она слегка прикасалась к руке Ивана, причем эти прикосновения приходились на ее грудь под легким платьицем. Иван не знал, как это понимать: вынужденная случайность или преднамеренный контакт. Грудь была маленькой, твердой и выпуклой как яблочко.

С такими мыслями о приятной встрече с Ниной и ее братом, Иван подошел к зданию университета. И только здесь его охватило волнение. Вадим, видя некоторое замешательство Ивана, взял его под руку и решительно повел вглубь здания. С такой же решительностью последовала за ними и Нина. Под их напором Иван почувствовал себя маленьким, беззащитным и почему-то он вспомнил в эту минуту о маме. Так было всегда, когда он испытывал слабость и неуверенность. В большом зале приемной комиссии стояли столики, вокруг которых сидели и стояли молодые люди: парни и девчонки. Встречались здесь и ребята постарше. На столике, к которому они подошли, виднелась табличка «Исторический факультет» и какая-то девушка сдавала документы, что-то сосредоточенно показывая и доказывая взрослому мужчине с лысой головой в очках. Когда столик освободился, Иван присел к суровому мужчине, принимавшему документы. После пятиминутной беседы с ним, Иван собрал свои бумаги и, попрощавшись, отошел от стола. Суровый мужчина, принимавший документы, ответил Ивану то же, что и в литературном институте: абитуриентов без двухлетнего стажа не принимаем. Все трое молча вышли на улицу. Приподнятое настроение, которое было четверть часа назад, с грохотом покатилось вниз по ступенькам этого красивого, но чужого здания. В горле скопился ком, который Иван никак не мог проглотить. Голову переполнила обида, а глаза застилали накатившие вдруг слезы. – «Не хватало еще заплакать, как ребенку», – подумал Иван, и, глубоко вздохнув, проглотил ком обиды. «Пошли обедать, – неожиданно предложил он, и, подхватив под руку Нину, увлек ее за собой. – Прекрасный город, показывайте, где здесь можно посидеть».

Они расположились в уютном открытом кафе, отгороженном от тротуаров бордюром с цветами. Белые легкие столики, такие же белые ажурные стулья, приветливая официантка. Настроение постепенно улучшалось. Да, не удалось ему оказаться жителем этого города. Ну, что ж, зато он живет в Москве и это ничуть не хуже, чем жить в Харькове. Огорчало лишь одно, что его неудача станет также неудачей и для Аллы и их мечта жить и учиться вместе не сбудется.

На обед принесли салат из свежих овощей с помидорами, огурцами и зеленью, свиную отбивную с жареным картофелем и малосольными огурчиками, на десерт было мороженое. Пили сухое грузинское вино, две бутылки. Иван был голоден и его молодой организм поглощал пищу с удвоенной энергией, тем более что все было очень вкусно. За обед платил Вадим, несмотря на бурные протесты Ивана. Остановились на том, что вино к ужину купит Иван.

Несколько отяжелев после обеда (отбивная была внушительных размеров), они не спеша направились к дому. По дороге зашли в парк с тенистыми аллеями, нашли свободную скамейку и расположились на ней, как и шли: Иван слева, Вадим справа, а Нина в серединке между ними. Говорить ни о чем не хотелось. Вадим как будто понимал смятение чувств Ивана и тоже не начинал разговор. Нина оказалась проворнее. Она объявила Ивану, что все прекрасно, «что Бог не делает – все к лучшему», что Иван еще только начинает самостоятельную жизнь, он молод, красив, умен, и что он живет в таком прекрасном городе, как Москва, в городе миллиона возможностей, и что у него теперь много времени писать. Ведь об этом Иван мечтал всегда. Нина как будто прочла его мысли. «Какая она прелесть, – подумал Иван, – она все расставила по своим местам». Нина так умело и ясно смогла подвести итоги сегодняшней неудачи, что Ивану оставалось только согласиться с ней и поблагодарить ее за поддержку. Иван взял ее тонкую руку и поцеловал, шепча слова благодарности.

Ближе к вечеру они разместились в небольшом садике при доме Вадима и Нины. Под раскидистой яблоней с наливающимися плодами стоял небольшой столик, длинная скамья и пара стульев. Нина принесла скатерть, тарелки и вилки с ножами, поставила на стол граненые стаканы для вина, купленного Иваном. К вину был сыр, помидоры с огурцами и фрукты: яблоки, сливы и абрикосы из собственного сада. За столом хозяйничала Нина, Вадим лишь немного ей помогал, в основном, исполнял ее приказания. Делала все это она без каких-либо усилий, быстро и ловко, при этом время от времени улыбалась Ивану. Он также улыбался ей в ответ: «Какая хорошая девушка, эта Нина, – подумал Иван, – как ловко у нее все получается. Кому – то достанется хорошая жена. Кому – то? А почему не ему? Мне она нравится, я, кажется, ей тоже. Давай подружимся, Нина, а потом и поженимся. А как же Алла? Конечно, это все только шутка».

Ужин прошел замечательно. Вино оказалось достаточно крепким и в голове возникло легкое блаженство. Солнце уже село. Наступали сумерки. Вадим объявил, что он на некоторое время покинет Ивана и Нину, что у него свидание, а им лучше перебраться в дом: вечером налетят на свет комары и вообще горящий свет в саду обычно привлекает много любопытных глаз. Не всегда такое любопытство бывает к месту, так что лучше уйти в дом и закрыть за собой дверь, а когда он вернется – постучит.

Зайдя в дом и заперев за собой входную дверь, они вдруг почувствовали, что остались одни, предоставленные сами себе, и это чувство уединения противоположных полов, да еще в молодости, заставило сердца биться быстрее. Нина повернулась к Ивану. Он стоял совсем рядом, и обнял ее за талию. Она поддалась объятию. Первый короткий и как будто робкий поцелуй, за которым проследует вопрос: «И что дальше?» А дальше она взяла его за руку и повела в соседнюю комнату.

– «Это у нас гостевая комната. Здесь ты будешь спать. Я сейчас постелю тебе постель. Ты, наверное, устал сегодня. Такой день!» – ворковала она, расстилая простынь. В комнате было почти темно. Свет не включали, окно было открыто и могли налететь комары. «Ну вот, все готово, – распрямилась она, закончив подготовку постели, – можешь ложиться спать». Она провела рукой по его голове, как-бы взъерошив волосы. Он вновь обнял ее за талию, привлек к себе и стал целовать в губы, шею, ласкал грудь, пытался обнажить ее. Нина отвечала ему взаимностью, тоже целовала его куда попало и опять жаркий поцелуй в губы. «Подожди, – сказала она, – я сейчас разденусь, чтобы ничто не мешало тебе ласкать меня». Она быстро сняла платье, и осталась в одних легких трусиках, Иван последовал ее примеру. Они стояли у кромки постели почти голые и страстно ласкали друг друга.

– Вадим не скоро вернется? – спросил Иван.

– Не скоро. Он у любимой девушки. Когда придет, постучит в дверь. Ведь мы закрылись, ты забыл?

Иван осмелел и положил ее на кровать. В сумраке Нина казалась ему фарфоровой статуэткой с перламутровой кожей. Он гладил ее, целовал ее грудь, живот, бедра. Нина издала легкий стон, похожий на выдох. Еще мгновение и Иван ощутил нежную горячую плоть. Нина издала легкий стон, затем крепко вцепилась в спину Ивана и поцеловала его в шею. Горячая волна прошла по ее телу, она почувствовала небывалую сладость и еще крепче прижалась к Ивану, с радостью ощущая каждое его движение. Потом наступило расслабление. Иван откинулся на спину. Ну что нужно сказать в таком случае? Или лучше всего помолчать? Нина повернулась к Ивану, слегка поцеловала его и встала с постели. Уходя, она пожелала ему спокойной ночи.

Из открытого окна потянуло свежим ветерком, в котором отчетливо чувствовался запах садовых цветов. Такие цветы растут и у них в саду, и каждый вечер он чувствует этот обворожительный запах. В памяти всплыла Анечка Ларина: ну почему с ней не могло произойти все так, как с Ниной? Ответа не было. Засыпая, Иван услышал легкий стук в дверь, щелчок задвижки и голос Вадима.

– Ну, как он там?

– Наверное, спит. Я разобрала ему постель.

– Умница. Пусть спит, парень устал. Трудный был для него день, – и чуть позже добавил, – завтра автобус в девять сорок, так что подъем в семь.

Утром друзья проводили Ивана до автостанции. Нина была в легком платьице, облегавшем ее фигурку. Иван вспомнил фарфоровую статуэтку с перламутровой кожей, и сладкая нежность охватила его. Нежность к этой девушке, в, сущности, почти незнакомой ему, но уже такой близкой и желанной. Встретятся ли они еще?