Текст книги "Пряники"

– Ты, молокосос, все правильно расставил, – Иван Евграфьевич дышал тяжело, говорил со злобой, которая была объяснима непонятливостью собеседника. – Только ты одно не учел. Мне сейчас до большой фени все твои рассуждения, мне брата надо выцарапать из следственного изолятора. Это раз. Мне с твоими мокрушными планами связываться совсем ни к чему. Это два. – Он помолчал секунду. – И хватит. Этого уже хватит, чтобы сказать тебе: ты что же, скотина, хочешь моими руками себе райскую жизнь построить?! А вот хрен тебе…

Тучный человек, тяжело дыша, задрал рукав пиджака и сжал кулак, показывая Мараличеву воображаемый хрен. Затем он залпом выпил стопку коньяку и, не закусывая, стал подниматься. Мараличев, испуганный таким порывом большого начальника, вскочил. Губы у него задрожали, он весь стал как-то ниже ростом и уже в плечах.

– Иван Евграфьевич, – залепетал он, – вы меня совсем не поняли. Дослушайте меня…

– Чего слушать-то, – рокотал Иван Евграфьевич, – ты ж ничего путного сказать не можешь… да еще в какую-то рыгаловку меня приволок.

Депутат подскочил к толстяку, подхватил его под руку и стал усаживать на место, опасливо оглядываясь по сторонам. Впрочем, молодежь их не знала, а потому отнеслась как к обыкновенным старым алкашам и никакого внимания на их громкий разговор не обратила.

– Иван Евграфьевич, – бормотал Мараличев, – сейчас я рассчитаюсь, и поедем.

Через несколько минут они сидели в салоне служебной БМВ Мараличева. Некоторое время молчали, и только у самого дома Ивана Евграфьевича депутат сказал:

– Можно я выйду с вами.

– Тебе же в другой конец города добираться, – хрипло сказал толстяк.

– Ничего, я доберусь… – промолвил Мараличев.

– Тогда валяй.

У подъезда Мараличев придержал за локоть тучного человека.

– Иван Евграфьевич, – виновато произнес он, – я тут немного поторопился…

– Че-его?! – поднял на него глаза Иван Евграфьевич. – Поторопился?

– В смысле, что не сейчас это надо делать… – Мараличев помолчал. – Хотя удобно было бы.

2

Проводив Ивана Евграфьевича до подъезда, Мараличев махнул рукой и серебристая БМВ оказалась перед ним как сказочная сивка-бурка перед Иваном дураком.

– В Рудник, – буркнул депутат шоферу.

Они остановились перед старой «хрущевкой» с облупившимися стенами. Мараличев нырнул в один из подъездов, поднялся на третий этаж и остановился перед стальной дверью с двумя глазками, расположенными на одном уровне и на таком расстоянии друг от друга, что казалось, будто хозяин квартиры смотрит в глазки как в бинокль – сразу двумя глазами. Впрочем, и звонка было два. Как будто это коммуналка. Депутат знал, почему. В квартире жили два человека: мать и сын. Но фактически они были чужими людьми, так сложилось уже давно, но точной причины Мараличев не знал. Он позвонил в левый звонок.

Ему открыл дверь человек среднего возраста, среднего роста, худощавый, одетый в черный костюм и белую сорочку с галстуком, будто он собрался на прием. Жесткие брови и колючий взгляд выдавали в нем человека волевого, привыкшего даже не руководить, а властвовать. Тем не менее, на приветствие Сергея Викторовича он ответил мягким негромким голосом.

– Проходите, уважаемый, – сделав приглашающий жест, он стал запирать замки и запоры на двери.

Мараличев прошел в комнату, заставленную дорогой мебелью, уселся в удобное кресло и закурил. После чего спросил:

– Ничего, что я курю, Владислав Самойлович?

– Курите, курите, – промолвил хозяин, поморщившись. Он примостился на подлокотник кресла с резной спинкой, будто был не хозяином, а гостем. – Вам чай, кофе?

– Неплохо бы коньячку, Владислав Самойлович, – вымолвил Мараличев, не замечая деланно скромного вида хозяина.

– Хорошо, – Владислав Самойлович подошел к бару, достал початую бутылку армянского коньяка и рюмку.

– А что же вы? – спросил депутат, беря рюмку.

– А мы-с не можем-с, – с некоторой издевкой произнес Владислав Самойлович. – Мы форму держим.

– Ну-ну… – сказал Сергей Викторович и махнул рюмку в рот.

Владислав Самойлович молча наблюдал за гостем и молчал. Он ждал.

Депутат докурил сигарету, отставил рюмку и произнес:

– Владислав Самойлович, наш шеф не желает идти до конца…

– Ну и что же вы? – вполне спокойно спросил хозяин.

– А я, – нерешительно ответил Мараличев, – в большом сомнении… Я не знаю что делать.

– То есть, как не знаете?! – возмущенно сказал Владислав Самойлович. – Ведь мы договорились. И кажется, окончательно…

– Мы-то договорились, – Мараличев налил новую рюмку коньяка, подержал перед носом… – Да вот сомнения у меня большие…

Хозяин встал с подлокотника кресла, прошелся по комнате. Он был явно раздражен, но сдерживал свое раздражение изо всех сил. Наконец разжал губы.

– Стало быть, вы не верите мне, не верите, что я могу предвидеть складывающуюся ситуацию, – голос его звучал с едва сдерживаемым раздражением, – стало быть, вам плевать, как сложится ваша судьба в ближайшие же месяцы? Стало быть, все наши договоренности по боку?!

Депутат заерзал на кресле, снова налил себе полную рюмку и опрокинул, не глядя.

– Владислав Самойлович! – Мараличев встал из кресла, прошелся по комнате, затем остановился перед хозяином квартиры.

– Вас для чего в депутаты двинули, уважаемый?! – Хозяин смотрел зло, с прищуром, словно из винтовки целится и вот-вот нажмёт на курок. – Вам задача была поставлена вполне чёткая: решить вопрос с выкупом того самого совхоза вместе с землёй. Ну не решили вы эту проблему, губернатор, видите ли, эту земельку под особым, своим собственным контролем держит. – Владислав Викторович наконец отпустил взглядом Мараличева, заговорил мягче, даже вкрадчивее. – Понимаю, нам с ним просто так не справиться, весовые категории разные. Но сейчас-то, сейчас – такой момент. Пусть этот жирный свои задачи ставит, а мы сбоку – свою… У вас что подходящего человека не нашлось?

Депутат пожал плечами, отводя взгляд, хотел что-то сказать, но не успел.

– Вы же, уважаемый, в деле, с той земельки вам ох какой кус отпадает. – Владислав Самойлович рубанул рукой, – вам же и деньги выделены не малые.

3

Шабданасур – торговец овощами и фруктами из Казахстана, приехал сюда, чтобы укрепить контакты с местными коммерсантами и, может быть, эти контакты расширить. Хозяин всех рынков области, Андрей Виленович, встретил его тепло и радушно, устроил русскую баню с роскошным столом и, конечно, девушками.

Утром Андрей Виленович лично приехал в гостиницу, где расположился казахстанский коммерсант, привез с собой корзину фруктов и пару коробок шампанского и, хотя сам не пил вовсе и не знал мук похмелья, от души опохмелил гостя и предложил культурно-просветительно-оздоровительную программу на предстоящий день.

– Не могу, – твердо сказал Шабданасур, – дома дела ждут, а мне еще на север вашей области проехать надо, столицу, так сказать, посетить. Кстати, не знаешь ли ты такого столичного гуся, – он открыл записную книжку. – Так, так… а, вот: заместитель губернатора, он же – начальник департамента торговли и коммерции, зовут…

– Его зовут Иван Евграфьевич, – сказал Андрей Виленович. – Я ему звонить не буду и записок писать тоже – не люблю я это, я просто пошлю с вами своего человека, он с ним лично знаком. Хорошо знаком! – Со значением добавил он. – И охрану.

– Вот это не надо, – сказал Шабданасур, – в смысле, охрану. У меня бойцов видел? Они любого сомнут и в порошок разотрут.

– Хорошо, – быстро согласился Андрей Виленович, – тогда возьмите мой «Мерседес». Иначе меня там, – он указал пальцем в потолок, – не поймут. И еще я вам парня дам для сопровождения…

– Я же сказал… – Шабданасур посмотрел укоризненно.

– Да нет, – Андрей Виленович довольно ухмыльнулся. – Это не охрана, сопровождение, так сказать, почетное. У меня «гаишник» есть знакомый, приятель один, я ему чуток подкину на пиво с воблой, он и съездит, уважит меня.

«Э-э, правильно говорит Андрюшка, – по-восточному быстро сообразил Шабданасур, – „Мерс“, ГАИ сопровождает… С почетом поеду…»

Ближе к вечеру все необходимые договора, контракты и прочее были подписаны, и колонна, состоящая из шестисотого «Мерседеса», двух «Опелей» охраны, да «гаишного» «жигуленка» с мигалкой на крыше, двинулась на север области. Хозяин сидел на заднем сиденье «Мерса», блаженно попивал пиво и беседовал на разные темы с Максимом, представителем Андрея Виленовича, сидящем впереди, рядом с водителем. Максим – человек довольно молодой, не старше тридцати пяти, рослый, представительный, одет не в какую-нибудь там джинсу, а в темно-синий костюм, сшитый явно на заказ, белоснежную сорочку с галстуком цвета морской волны и штиблеты мирового класса.

Чтобы не вводить в расходы Андрея Виленовича, а скорее, чтобы обозначить свою самостоятельность перед подчиненными, прежде, чем выехать из города, Шабданасур велел остановиться перед кафе с интересным названием «Старый город», пригласил туда Максима и угостил его не менее интересным коньяком «Русь». Максим попытался было рассчитаться за угощение – хозяин все-таки – но Шабданасур непреклонным жестом отклонил его руку с купюрами и тут же выпроводил на улицу.

4

Зеркало, как, наверное, в любом гостиничном номере на просторах бывшего СССР, а теперь СНГ, было несколько кривовато, и Игорь тщетно пытался увидеть в нем свое истинное лицо. Впрочем, он и так знал, что выглядит так, как ему необходимо в данный момент. Высокий, худощавый, с обаятельной улыбкой, одет в темный костюм, не совсем новый, но вполне приличный, галстук завязан тщательно, по последней моде.

– Светик, – крикнул он куда-то назад, в глубину номера, продолжая разглядывать свою немного искаженную физиономию в этом треклятом гостиничном зеркале, – ты сегодня должна быть официальной мымрой, то есть натуральной инспекторшей из налоговой. Поняла?

– Чего ж непонятного, – откликнулась Света, наводившая свой, проверенный временем макияж, на красивое лицо. – Буду я тебе мымрой, если так надо…

– Надо, надо, – пробурчал себе под нос Игорь, перебирая разбросанные по кровати удостоверения.

Светка позвонила ему три дня назад, сказала, что она от их общего знакомого и попросила назначить встречу. Игорь поморщился, но на встречу согласился. В тот же день они встретились в уютном баре на Весенней. Сказать, что он очень удивился, когда увидел Светку – значит, ничего не сказать. Как там поёт Успенская: «Очень красивая женщина – издали сразу видна…» Светка была не просто красивая женщина – она была очаровательна, но, главное, она была его первой, ещё школьной любовью. Они учились в параллельных классах и до поры до времени не обращали друг на друга внимания. А в седьмом или восьмом классе они оказались вместе на общешкольном мероприятии, посвящённом дню пионерии, последнем, может быть, в стране Советов, Игорь участвовал в соревнованиях, бегал на короткие дистанции, что-то там завоевал для себя и класса, а после соревнований вместе со Светкой пошёл домой. Почему они пошли вместе, он сказать сегодня не мог. Просто пошли, и их застал сильнейший ливень – май, гроза, они прятались под деревьями, под козырьками подъездов, но все равно промокли до нитки. После этого они стали дружить или, как говорили в то время, «стали ходить». Это и обозначало дружбу. Игорь влюбился в Светку, как влюбляются в этом возрасте – для него просто не существовало других девчонок, он был готов для неё на всё, вплоть до прыжка с моста в разлившуюся реку. Прыгать, между прочим, нужно было с высоты около десяти метров, а река бурлила внизу такими бурунами, что страшно просто смотреть на неё. К тому же он сам-то знал, что очень плохо плавает. Но больше никто об этом не знал, потому что Игорь в школе и в своём квартале, да и не только, слыл крутым парнем, способным не то, что переплыть эту реку, но и пройти по поверхности, подобно святому. Светка ему прыгать не разрешила, а он был этим искренне возмущён, так как хотел совершить подвиг. Светка сказала, что если он её не послушается, то они расстаннутся навсегда. Он послушался, но они всё равно расстались, потому что Светка вместе с семьёй уехала в другой регион. Они какое-то время переписывались, потом она на каникулах в десятом или одиннадцатом классе приезжала, они сходили один раз на пляж, один раз в городской парк. На пляже они лежали рядышком прямо на песке, у нее была очень красивая фигура, ему всё время хотелось прикоснутся к ней, погладить эту нежную кожу. Напряжение – дикое, снимало его только купание. К воде он шёл боком, чтобы она не видела его, вот этого дикого напряжения. Они бросались в воду, брызги разлетались в разные стороны, потом выползали усталые на песок и он опять мечтал погладить эту нежную кожу, но так и не погладил. Чувства в нём бурлили самые обыкновенные, мужские, он их стыдился, потому что любовь, по его тогдашнему юношескому понятию, должна быть возвышенной, чистой, нежной… Впрочем, он и сейчас так считал, если, конечно, говорить о настоящей любви, а не животной страсти. Он считал, что вот это, звучащее в литературе, в кино, на телевидении: «они занимались любовью всю ночь», или «самозабвенно, в разных позах, на кровати шириной, подобной аэродрому…» – к любви никакого отношения не имело. Секс – да, он, кстати, ничего против секса и не имел. Но называть это действо любовью – сплошная пошлость.

В парке он впервые испытал наслаждение поцелуя. Они сидели на лавочке, он курил какие-то не дорогие сигареты, хотя вообще-то не курил. Потом он решился и поцеловал Светку в губы длинным, просто бесконечным поцелуем. Поцелуй был первым, как и любовь Игоря, поэтому запомнился на всю жизнь. Светка уехала в свой город в другом регионе и больше он её не видел. Переписываться они почему-то тоже перестали, он даже не помнил, кто прекратил переписку первым. Не было тогда ни Интернета, ни электронной почты, не говоря уж о всяких «Одноклассниках», «Контактах», социальных сетях, просто несколько слов на листке бумаги, конверт, марка и почта.

Потом было и много «любовей», и ещё больше поцелуев, но та любовь и тот поцелуй – остались в памяти, нет, в сердце и душе как самое щемящее, самое сладостное из всего.

Что сейчас случилось, Игорь, если бы спросили через день, объяснить не смог. У него как будто что-то взорвалось внутри и разорвало на части. Он, разорванный, просто замер. Голова, однако, работала, правда, весьма хаотически. Вот та самая Светка, любовь его первая, а судя по собственной реакции и последняя. Она же – мошенница, призванная, то есть присланная помогать ему – мошеннику. Или приставленная к нему как соглядатай, но опять же как к мошеннику. Вот так сходил за хлебушком!

Как отреагировала Светка в тот момент, Игорь потом вспомнитьь не мог, но зато помнил эту ночь, вернее, помнил просто какой-то дурман, охвативший его, мешавшийся с необъятным счастьем и радостью, с восторгом и подъёмом…

Только под утро они, счастливые и успокоенные, смогли разговаривать. И никакого стыда Игорь не почувствовал, дескать, любовь должна быть чистая, незапятнанная никакими животными страстями. Оказалось и страсть, и нежность, и возвышенность – сов-мес-тимы. Да ещё как.

– Светка, – спросил он с расстановкой, – полковник знал, что мы знакомы?

– Я не знаю, Игорёк, – я ничего не знаю. Может быть, он и знает, но никак не дал вида. Он не сказал мне: «Иди, дескать, к своему старому другу, помогай ему… и вы будете счастливы…»

– Тогда получается, что ты мошенница?

– Получается так.

– И ты знаешь, что я криминальный тип?

– Получается, что знаю…

Игорь задумался. Получается, как говорит Светка, они оба с тех школьных лет и той школьной дружбы прожили какую-то жизнь, выросли в серьёзных мошенников, а теперь ещё и работать будут вместе, то есть обманывать людей, сдирать с них деньги под крышей того же полковника, делиться с ним, делить навар между собой и… быть всегда под угрозой ареста. Стоп, стоп! Я-то задание выполняю, а она причём? Её-то посадят в случае чего. Нет, конечно, я помогу, но кто его знает, как дело обернётся… Ого! Светку ведь и посадить могут…

– Ни фига себе! – Сказал он громко.

– Ты чего, Игорёк?! – Вскинулась Светка.

– Да ничего, – с иронией откликнулся Игорь, – представляю, как ты в СИЗо будешь загорать, а я тебе передачи носить…

– Здрасьте, я ваша тётя, – она хихикнула, – как же ты мне передачи будешь носить, коли сам в том же СИЗО будешь загорать?

– В честь чего?

– В честь того…

Раздался телефонный звонок.

Игорь взял трубку.

– Алло!

– Фирма веников не вяжет, – без приветствий и предисловий сказал голос в трубке, – объект держит бабки в ННБанке, счет на другую фирму, сумма – двадцать два миллиона тридцать восемь тысяч тридцать три рубля.

– Название фирмы? – спросил Игорь.

– Что-то вроде «Кондом-ЛТД», – ответил бесстрастный голос.

– Понял! Конец связи! – Игорь повернулся в сторону комнаты. – Светка! Ты готова?

– Готова, готова, – подруга и помощница вышла в прихожую: в очках, с копной плохо прочесанных волос, в кофте немыслимо зеленого цвета и со счетами в руках.

– Счеты – это лишнее, – засмеялся Игорь.

– Но тебе же мымра нужна, – улыбнулась Светка.

Они вышли из гостиницы, можно сказать, во всеоружии: Игорь выглядел как настоящий опер из налоговой полиции, Светка – настоящий бухгалтер-экономист из налоговой инспекции.

Им даже не пришлось брать такси – нужная фирма находилась в двух шагах. Входная металлическая дверь была оборудована зарешеченным окошком, окошко металлической дверцей, в ней видеоглазок. Сбоку звонок. Игорь нажал на звонок трижды, просто так – вдруг это условленный сигнал. Сигнал был не условленный, потому что открылась вовсе не дверь, а форточка. Оттуда выглянула широченная физиономия с голубыми глазами и вежливо спросила:

– Вам кого?

– Нам президента, – с усмешкой сказал Игорь.

– Как доложить? – не обращая внимания на усмешку Игоря, спросила физиономия.

– Доложите, что налоговая полиция вместе с налоговой инспекцией.

– Документ покажите…

Игорь не спеша достал из нагрудного кармана пиджака удостоверение, показал охраннику, не давая в руки. Тот внимательно прочитал текст, помолчал, видимо, решая, проверять документы у дамы или нет. Потом, вымолвив «я доложу», захлопнул форточку.

Вернулся он быстро, снова открыл форточку и сказал:

– Президента нет и сегодня не будет.

– Передайте президенту, которого нет и не будет, что я сейчас вызову бригаду из Конторы и вашу железяку разнесут в пух и прах. После этого у нас уже разговора не получится.

– Понял, – без всяких раздумий и уверений, вроде «поверьте мне, я говорю правду» и тому подобного, сказал охранник и вновь захлопнул дверцу в двери.

На этот раз он задержался несколько дольше, но вернувшись, сразу же открыл дверь, лязгая многочисленными засовами и замками.

– Понимаете, – виновато объяснял огромный детина в камуфляжном костюме, вышагивая по лестнице впереди Игоря и Светы, – оказывается он выходил в соседний кабинет, а секретарша, вы же знаете их, она сказала – нет и не будет. Дура!

В приемной сидела красотка с ногами от ушей. Она с ненавистью проводила их взглядом, причем, как заметил Игорь, эта ненависть распространялась и на охранника. Впрочем, уже через минуту она явилась в кабинет по вызову своего шефа, человека средних лет, среднего телосложения и одетого в сред… тьфу ты – серый костюм. Лицо ее излучало вполне искреннее благодушие и доброжелательность.

– Верочка, два кофе и чай … – коротко приказал шеф и добавил в спину, – с лимоном и коньяком.

Верочка вильнула хвостом и исчезла.

Игорь не собирался затягивать разговор, поэтому сразу приступил к делу.

– Уважаемый Лев Поликарпович, – начал он, вытаскивая из кармана удостоверение и выкладывая его перед хозяином кабинета. – Небольшая… – он сделал паузу, – но глубокая проверка деятельности возглавляемой вами фирмы вскрыла не очень приятную для вас, но перспективную для налоговых органов картину. Вы знаете, какое внимание сегодня уделяется правительством, Президентом страны, а в особенности губернатором области проблеме собирания налогов…

Лев Поликарпович, внимательно прочитавший удостоверение Игоря и слегка округливший глаза, увидев запись «старший оперуполномоченный по особо важным делам областной налоговой полиции», прервал напыщенную речь Игоря вопросом:

– Простите, а в налоговой полиции разве есть такие должности? – он поднял глаза на Игоря. – Видите ли, я некоторое время назад сам служил в полиции…

Игорь и сам не знал, какие должности существуют в налоговой полиции, пользовался теми документами, которые ему готовили и выдавали друзья-подельники. Это было не его делом. Его делом было – говорить. Говорить надо было убедительно, и он делал это блестяще.

– Лев Поликарпович, я наоборот работаю в полиции всего лишь некоторое время, поэтому не могу знать какие должности существовали в ней в допотопный период… – Он сделал короткую паузу, глядя прямо в глаза хозяину фирмы. – Мы зря теряем время…

– Почему же, – прервал его Лев Поликарпович, – давайте все обсудим за чашкой кофе.

Двуликий Янус в лице секретарши внес поднос с чашками, сахарницей и прочими причиндалами и расставил все на низком стеклянном столике рядом с роскошным кожаным диваном.

– Прошу вас, – широким жестом пригласил Лев Поликарпович, и они дружно пересели на диван.

– Надеюсь без яда, – пошутил Игорь и увидел в глазах прелестной секретарши такие молнии, что тут же отказался от каких-либо шуток.

– Так какую же картину увидела наша доблестная полиция вкупе с инспекцией? – благодушно окинул их взглядом президент фирмы.

Его благодушие не понравилось Игорю, похоже, было, что у президента в местной полиции все схвачено, а значит, сюда могут прибыть с минуты на минуту «коллеги» Игоря. Тогда приятного в этой беседе будет мало. Но надо действовать – кроме умения говорить Игорь умел и рисковать.

– А картина такая, уважаемый президент, – прихлебывая кофе мелкими глотками, сказал Игорь, – За прошедший финансовый год вами укрыта от налогообложения определенная сумма…

Лев Поликарпович смотрел на него спокойно и где-то даже с затаенной усмешкой.

– Мелочь какая-нибудь, – вымолвил он небрежно, – бухгалтерия просмотрела. Бывает, бывает…

– Ну, если для вас, – вступила, наконец, в разговор «экономист из инспекции», – это мелочь, то тогда вашу фирму можно назвать сверхмощной экономической державой…

– Что вы, честное слово, пугаете-то, – улыбнулся президент, – можно подумать, что мы о миллиардах говорим…

– Если в старых деньгах, – глядя в чашку с кофе, произнес Игорь, – то о миллиардах.

Лев Поликарпович заерзал на диване, в глазах у него появились тревожные огоньки.

– Да не томите уж, – вымолвил он, глядя почему-то уже не на Игоря, а на Светлану.

– Вы знаете, – спросил вдруг Игорь, – что такое кондом?

– К чему эти вопросы, – поморщился Лев Поликарпович, несколько смущенно взглянув на Светлану. – Мы же о серьезном.

– А «Кондом-ЛТД»? – Также напористо продолжал Игорь.

Вот тут наступила реакция! Президент слегка побледнел и откинулся на спинку дивана.

– Правильно, – равнодушно сказал Игорь. – А на счету этой задрипанной фирмочки с не очень приличным названием имеются аж двадцать два миллиона тридцать восемь тысяч и тридцать три рубля. Только не надо делать невинные глаза, – он поднял обе руки, – говорить, дескать, с них и спрос и тому подобную чепуху. Вы же понимаете, что все проверено на десять раз, а иначе бы мы не поехали в такую даль.

Лев Поликарпович посидел некоторое время в абсолютном молчании, потом тяжело вздохнул, поднялся с дивана и, подойдя к столу, нажал на какую-то кнопку на телефонном аппарате. В комнату тотчас вошла длинноногая змеюка.

– Вера, – мрачно сказал президент, – срочно отмени гостей.

Вера вышла, ничего не сказав.

– Ну и чего мне ждать? – усаживаясь на свое место за столом, спросил Лев Поликарпович.

– Мы не звери, уважаемый президент, – после некоторой паузы произнес Игорь. – Мы уважаем вас, вашу хватку, способности, в том числе способность красиво жить… Знаете ли, нам, видимо, этого не дано…

Президент смотрел на них все также угрюмо, но в глазах мелькнула искорка интереса.

– Вы посмотрите на нас, – вдохновенно продолжал Игорь, – казённая одежда, казённые лица. А, поверите ли, однажды моя коллега, – он указал на Светку, – получила небольшую премию, сделала прическу, макияж, приоделась слегка – так я же не узнал ее.… Там и премия-то была смехотворная, – он испытующе смотрел на президента. – Каких-то десять тысяч, так ведь? – посмотрел он на Светку.

– Да, копейки для серьезных людей, – подтвердила Светлана.

– Премия десять тысяч! – удивленно воскликнул Лев Поликарпович. – Старыми?

– Ну да, старыми, – глядя на собеседника невинными глазами, сказал Игорь и опять повернулся к Светлане. – Какого года баксы-то были?

– Кажется, девяносто третьего, – не моргнув ответила Светка.

Президент некоторое время смотрел на них как на двух сумасшедших, потом вдруг шумно выдохнул воздух.

– Фу ты – ну ты! Ходят, ходят по околицам, – нажимая на какие-то клавиши на селекторном аппарате, бурчал он.

Аппарат что-то прорычал, и Лев Поликарпович спросил:

– Сергей Васильевич, у нас что там, в сейфе имеется?

Аппарат опять прорычал невнятно, на что президент сказал:

– А если пошукать маленько? Позарез надо… Ну поищи.

– По коньячку? – бодро спросил он Игоря со Светланой. – Подождать надо чуток. Или может, завтра придете?

– Ну что вы, Лев Поликарпович, – сказал Игорь. – Мы люди государевы, нас на работе ждать будут. Премии-то всем получать хочется, а вот чтобы поработать…

В голосе Игоря прозвучала почти искренняя обида.

– Да уж, – вытаскивая из бара бутылку дорогого коньяка и рюмки, произнес президент. – У нас везде так. Один с сошкой, а семеро с ложкой.

5

Полковник вызвал майора Сивого не потому, что он был для него наименее ценным сотрудником, а потому что понимал: кому бы он ни дал команду взять в заложники самого губернатора или хотя бы остановить его машину, пусть втёмную, при качественном расследовании все следы все равно приведут к нему, полковнику, заместителю начальника УВД области. Так уж лучше довериться своему человеку, хорошо спланировать операцию, пообещать исполнителю кое-какие блага и спокойно спать.

Майор Сивой – небольшого роста кругленький человек, сел на стул перед столом полковника и направил на него взгляд своих серых глаз. Он был не просто весь внимание, он поглощал своего начальника взглядом и благоговейно ждал ценных указаний. Полковник был и сам небольшого роста, коренастый, с порядочным животиком, седой шевелюрой и лукавыми глазами. Впрочем, чаще всего он имел вид весьма простодушный, взгляд его был чистым, располагающим собеседников к откровенности. Только хорошо знающие его люди не обольщались ни этой простотой, ни чистотой взгляда.

– У тебя какие планы на завтра, Матвей? – спросил полковник, раскуривая толстенную сигару, – любил он иногда побаловаться заморским табачком.

– В десять еду на базу получать продукты для столовой, – затараторил Сивой, – после обеда – в Мазаево, генерал велел к вечеру баньку сварганить и ужин на пять персон…

– Да, да, – сказал полковник. Знал он, что завтра у генерала небольшая вечеринка с гостями из министерства, он сам и давал накануне команду Сивому все подготовить. – Ладно, баньку и все прочее сделает Ковтунов, ты его ко мне сейчас подошлешь, я ему сам скажу, – он немного помолчал. – У тебя будет особое задание. Оперативное! – со значением сказал полковник.

– Есть, товарищ полковник, – подобрался майор, гордый тем, что и ему, наконец, доверили серьезное и, наверное, опасное задание.

Полковник обстоятельно изложил Сивому его задачу, особо подчеркнув, что он ни в коем случае не должен вмешиваться в ход событий – остановить машину губернатора и сразу уйти в сторону. Все остальное сделают другие. В случае чего можно будет прикинуться дураком, потерпевшим от нападения террористов и тому подобное.

Майор Сивой покорно кивал головой, но в конце вдруг спросил:

– А меня в случае чего и посадят ведь. Верно, товарищ полковник?

– Верно, и мне нравится, что ты не скрываешь опасений, – полковник усмехнулся, – хуже было бы, если ты на все согласился, а потом струсил, да еще и меня продал. Давай говорить откровенно, риск есть и большой, но ты должен знать, что за нашей спиной стоят большие люди, и ты никогда не будешь оставлен на произвол судьбы. Самое страшное – тебя уволят. Но на этот случай… вернее, в любом случае ты получишь десять тысяч зеленых. Это я тебе гарантирую… Так как – договорились?

– Конечно, товарищ полковник, – Сивой кривовато усмехнулся. – Только маленькая поправка, если позволите…

– Ради Бога.

– Я ведь, само собой, ни при каких обстоятельствах не должен называть вашего имени? – полувопросительно сказал майор.

– Да уж само собой, я говорил…

– Так вот… Мне гарантии нужны, – майор взглянул в глаза полковнику как-то по-другому, почуял, видно, уже некоторую власть над ним. – Да и расценки какие-то странные. Я, можно сказать, жизнью, не говоря уж о карьере, рискую, а мне десять тысяч. Не справедливо это…

– Сколько ты хочешь? – устало спросил полковник.

– Десять – прямо сейчас, – не моргнув глазом, произнес Сивой, – и десять по завершении операции.

Полковник потянулся к телефону, и хитроватый и многоопытный майор обратил внимание, что трубочку-то он взял так называемой «сотки» – телефон прямой связи с крупным областным начальством. Набрав три цифры, полковник стал ждать ответа. Телефон долго не отвечал, и он хотел было уже положить трубку, но тут прямо ему в ухо проскрипело:

– Слушаю.

– Кхе-кхе, это я, – несколько неуверенно произнес полковник.

– Ну?

– Неувязочка вышла, товарищ… – он спохватился, бросил взгляд на майора и продолжил. – Видите ли, исполнитель требует,…желает иметь всю сумму сейчас и такую же по окончании операции.

– Ну и жлоб ты, полковник, хе-хе, – проскрипел тот же голос. – Сумму-то, поди, ополовинил для исполнителя, а теперь еще просишь.

– Ну что вы, – начал было полковник, опасливо поглядывая на Сивого – не слышит ли.

– Да ладно, я не жмот, и проблема у меня серьезная. Отдай ему, что надо, вечером подъедешь, получишь остальные.

И в трубке раздались гудки.

– Зайдешь через пару часов, – хмуро бросил полковник.

– Есть, – коротко ответил майор и ушел.

6

«Красавчик», имя которому было Андрей Васильевич Капралов или, для избранных, просто Капрал, собрал у себя командиров пятерок, налил всем виски в широкие стаканы, лед в хрустальной вазе поставил на стол и предложил:

– На свой вкус, – указал он на вазу. – Есть серьезное предложение… – Он обвел своих подручных тяжелым взглядом. Они, привыкшие больше слушать и делать, чем говорить, молчали. – Но очень опасное…

– Можно подумать, мы в детском саду нянечками работаем, – буркнул широкоплечий, весь в джинсе, человек с крупными чертами лица и с малюсенькими глазками.