Текст книги "Хроники заморского радио"

– Какое хорошее заведение! – подумал он.

Сегодня лекция Марии Петровны Волосянской была посвящена ролям в производственной группе. О том, что в каждом коллективе должен быть заводила, рабочая лошадка, интриган, креативщик и то ли критикан, то ли кретин, – Зуев не расслышал. Он всё время проецировал слова лектора на коллег, мысли цеплялись одна за другую, воспоминания рождали другие воспоминания. В результате изо всей лекции Виталий уловил всего несколько слов, большей частью вводных и не имеющих особого смысла, а в тетради вместо конспекта Зуев всю лекцию почему-то рисовал танк. Причем очень детально.

– Мария Петровна, я вас жду в машине!

Отвозить домой Волосянскую для Зуева стало уже традицией и вопреки формальным «мне так неловко», «я вам очень обязана» и даже «чем я могу вам отплатить», Зуеву доставляло удовольствие это недолгое ощущение рыцарства по отношению к эффектной даме.

– Да-да, Виталий, я сейчас спущусь, – откликнулась Волосянская, отмечая в журнале присутствующих.

Она давно заметила, что симпатичный атлетически сложенный мужчина Виталий Зуев как-то по-особенному смотрит на нее. Как-то таинственно, иногда украдкой а, может быть, даже с восхищением. И мысли эти придавали ей бодрости, необъяснимой радости жизни, в которой после развода с мужем, казалось, и нет уже места романтике. Работа в диспансере, прием больных, лекции в институте, курсовые, дипломы… И вот теперь, так неожиданно – Виталий Зуев.

– Мария Петровна, я хотел вам сказать, – очень тихо и неуверенно начал Зуев, когда они выехали со стоянки возле института, – я должен… я… не знаю вот даже как начать.

У Марии Петровны участилось сердцебиение, – неужели? Неужели он скажет ЭТИ слова? Как давно не слышала она любовных признаний и как жаждала, как мечтала об этом…

– Виталик, мы с вами уже давно знакомы. Вы не волнуйтесь. Скажите мне самое главное, а все детали потом. Ну! Не бойтесь!

– Понимаете, Мария Петровна, у нас на радио такая специфика работы, что… Ну, ведь это своего рода шоу-бизнес. А в шоу-бизнесе иногда работают не совсем обычные люди. Ну, в смысле… сексуальной ориентации, понимаете? – с трудом выговаривал Зуев.

– Что?!!! – вдруг вспыхнула Волосянская, – вы гей??? И… и вы мне решили в этом признаться?!!! Так, стоп! Нет, не стоп! Быстрее, езжайте быстрее! Жмите на педаль! Вы даже не представляете, как это мерзко. Вы мне, своему преподавателю, женщине, в конце концов, говорите о своем гомосексуализме! Молчали бы! Нет, надо, чтобы весь мир узнал! Какая пошлость! Куда катится эта страна? Повсюду одни педерасты?! Педераст на педерасте!

Мария Петровна была уже вне себя, она как-то неожиданно изменила интеллигентному образу и не давала Зуеву рта раскрыть.

– Жаль, что я не депутат. Я бы вам дала! Всех! Всех поголовно деятелей шоу-бизнеса кастрировать! И начиная с тех, кто на радио, вот таких как вы, Виталий. Всех бы лично кастрировала!

И своей мощной рукой Мария Петровна сделала в воздухе выразительный жест, от которого у Зуева перехватило дыхание, и руль выскользнул из рук.

– Ради бога, Мария Петровна, я не гей! – заорал Зуев и нажал на тормоз. Машина резко остановилась. В накаленном до предела воздухе салона повисла нервная пауза.

– У меня есть друг, Олег Стрекун и он… – попытался объяснить Зуев.

– Ну и кто из вас пассивный? – с отвращением процедила Волосянская.

– Тьфу, черт! Да послушайте же, Марья Петровна! У меня никогда не было и не будет этих наклонностей! Я вообще женат, между прочим. Просто товарищ мне сказал, что по городу ходят слухи, будто у нас ди-джеи все, так сказать, голубые. И я пришел к выводу, что он прав. А с вами я как раз хотел посоветоваться, что делать, как повлиять на ситуацию. Понимаете?       В глазах Зуева появились слезы. Мария Петровна начала медленно приходить в себя. Хорошо это или плохо, что Зуев женат? А кто, интересно, его жена? И вообще, что это она так разгорячилась и наговорила глупостей? Волосянской стало стыдно, и она покраснела еще больше. Машина медленно поехала вперед, и на этот раз пауза была долгой, до самого дома Марии Петровны.

– Виталий, вы извините меня, – смущенно произнесла Волосянская уже у подъезда. – Не знаю, что на меня нашло. Вас, наверное, жена ждет, дети.

– Жена в Турции сейчас, изучает английский язык, детей нет пока.

– А вы что, один остались?.. Тогда зайдите на минуточку ко мне, попьем чаю. Я чувствую себя такой виноватой, накричала на вас…

В голове Марии Петровны мгновенно произошел переворот. Все мысли ее сконцентрировались на том, чтобы привести Виталика в квартиру, а там… Кто знает, что может произойти там. Она будет доброй и милой, гостеприимной и вежливой, понятливой и сексуальной.

– Мы как раз и обсудим эту проблему вашу. Ну, то есть не вашу, конечно. Ну то, что вы мне рассказывали. Про радио. Идемте-идемте!

Она посмотрела в его глаза так женственно, как только могла и слегка сжала его сильную руку. Зуев был совсем не в том настроении после случившегося казуса, он впервые увидел Марию Петровну в гневе… Но от предложения отказаться не смог.

– Мне кажется, Виталий, я знаю, что нужно сделать с вашими ди-джеями.

На лице Волосянской сверкнула кокетливая улыбка, когда они поднялись на четвертый этаж и Мария Петровна достала ключ от квартиры.

– Ну, разумеется, если вы не хотите никого увольнять…

– Только, Мария Петровна, не говорите, ради бога, о кастрации. Меня чуть Кондратий не хватил, когда вы так сделали рукой… – сказал Зуев и содрогнулся.

В этот момент дверь открылась, и внезапно раздался оглушительный лай. Огромная овчарка кинулась на Зуева, который принял позу замороженной курицы и застыл в ужасе, закрыв глаза.

– Место, Игорек, свои! Место!

Пес зарычал, Мария Петровна с большим усилием оттеснила его в спальню и закрыла дверь.

– Вашу собаку зовут Игорек? – дрожащим голосом спросил Зуев.

– Да, я назвала его в честь бывшего мужа, такой агрессор! – загадочно произнесла Волосянская. – Вы проходите в гостиную, Виталий, я сейчас.

Озираясь по сторонам, Зуев прошел в комнату и осторожно сел в кресло. Мария Петровна появилась минут через пять. На ней был розовый шелковый домашний халат в ярко бордовых цветах, волосы ее были распущены, и сама она благоухала дорогой парфюмерией.

– Вам… очень идет домашняя одежда, Мария Петровна, Вы такая…

– Какая? – сделала глазки Волосянская.

Зуев не мог найти красивых слов, он до сих пор еще был в шоке от собаки-убийцы.

– Очень-очень! – вымолвил Зуев и поперхнулся. – Так что вы говорите по поводу ди-джеев?

Мария Петровна села в кресло напротив, закинув ногу на ногу. От широты обзора женского тела Зуеву вдвойне стало не по себе. Волосянская широко улыбалась.

– Я дам вам одну книжку, Виталик. Очень полезная книжка!

Она повернулась к шкафу и, пока доставала нужный фолиант, Зуев успел увидеть еще больше.

– Вот она. Почитайте на досуге. В диспансере мы активно применяем подобные методы лечения.

Зуев взял в руки книгу, невольно продолжая коситься на ноги Марии Петровны, и вслух прочитал заголовок: «Эффективное использование электрошока в психиатрии»      .

– Так, вы думаете, что… с помощью электрошока можно изменить… э-э…?

– Сексуальную ориентацию! – помогла Мария Петровна. – Придумайте, как привести ваших педе…, простите, ди-джеев к нам в диспансер, а там мы с вами всё организуем. А чтобы убедиться, действительно ли они того-этого, у меня есть уже готовые анкеты. Вы их раздайте, пусть каждый заполнит, и мы увидим картину в нужном ракурсе, так сказать.

Зуев задумался над сказанным, а ракурс Марии Петровны снова изменился, она встала с кресла и достала с верхней антресоли папку с анкетами. В этот момент один анкетный лист выскользнул из папки и залетел под тумбочку с телевизором.

– Ох, проказник! – засмеялась Волосянская и встала на четвереньки, пытаясь достать анкету из-под тумбочки.

На этот раз вид, открывшийся Зуеву, свел его с ума. Он подскочил к Марии Петровне со словами «Позвольте, я помогу!», и, не контролируя себя, погладил правой рукой ее наиболее выдающуюся часть…

Что произошло в следующий момент, предвидеть не мог никто. Неведомо каким образом высвободившийся из спальни Игорек, с зычным лаем и остервенелой мордой набросился на бедолагу и вцепился мертвой хваткой в то самое место, какое Виталик пять секунд назад осмелился погладить у Марии Петровны…

Зуев пребывал в ступоре, пока Волосянская кричала на пса и выпроваживала его назад в спальню. Он не чувствовал боли, он вообще ничего не чувствовал. Он отталкивал Марию Петровну и не позволял ей снять с себя брюки, чтобы зашить дыру. Он тупо рвался к выходу…

Пришел в себя Виталик уже по дороге домой, руки тряслись, и ехал он медленно. Где-то на полпути Зуев обнаружил на коленях книгу и стопку анкет для ди-джеев, которые Мария Петровна, вероятно, успела ему перед поспешным уходом вручить.

Подъехав к дому, Зуев поднес анкеты к глазам, и взгляд его упал на первый попавшийся вопрос: «Укажите, каким был размер пениса вашего деда по отцовской линии?»

С одной стороны, вопрос этот вернул Виталия к жизни, но с другой… Зуев понял, что с анкетированием на радио могут возникнуть проблемы.

Глава 3

Как ни пытался Зуев уснуть ночью, ничего не получалось. Перед тем как лечь в постель, он позвонил Вике, узнал, что у нее всё хорошо. Лег, ворочался, думал, снова ворочался, считал до ста, пытался вспомнить что-то приятное. Не помогало. Часа в два он встал с постели и включил телевизор. На «Первом канале» шла старая голливудская комедия, но почему-то совсем не смешная. На «Спорте» – соревнования по фигурному катанию, но катались только мужчины. Еще был какой-то сериал с наложенным невпопад закадровым смехом. И реклама. Много-много рекламы. Всё это раздражало Зуева и неизменно возвращало к неприятным мыслям. В три часа Виталик открыл коробку с лекарствами, и хотел было выпить таблетку снотворного. Уже поднес ее ко рту, но в последний момент передумал, вспомнив какие важные дела предстоят ему завтра. Попил в очередной раз чаю, снова лег в постель и, к своему утреннему удивлению, заснул.

Первое, что сделал Зуев с утра, зайдя в свой кабинет, – набрал номер телефона Олега Стрекуна. Тот был уже на службе.

– «Святая Рать» слушает вас, товарищ Зуев! – услышал Виталий бодрый голос бывшего сослуживца.

– Привет! Олег, я кое-что откопал. Мне кажется, это серьезно.

– Ты о чем?

– О голубых городах… Кукушкин. Ты удивишься, но, похоже, в нем всё дело!

– Виталик, ты шутишь? Ты же с ним два года рядом!

– Да какие, в задницу, шутки!

– Да, Виталик, в задницу – это не шутки! – мгновенно отреагировал Стрекун и громко засмеялся.

– Слушай, я опять плохо спал и твои остроты, честно говоря, вообще не к месту, – Зуев весельем не проникся. – Я хочу его изобличить. Перед акционерами, да вообще перед городом… Поможешь?

– Ну, вообще, как-то неожиданно… А может, акционеры тоже того?

– Вот об этом я еще не думал, – после секундной паузы ответил Зуев и на этот раз тоже рассмеялся.

– Ну, давай жучки поставим. В квартиру. Мы же ему сигнализацию делали. Подошлю ребят, типа подкорректировать сигнализацию. Они всё сделают. А мы потом послушаем. Лихо? – похоже, Стрекун на этот раз не шутил.

– Что, так просто? Ну, надо как-то подстраховаться. Чтобы не было дома его…

– Твои проблемы!

– Слушай, вообще ты гений! И не надо будет Кузина ни о чем просить… А сколько времени потребуется на всё про всё? – загорелся идеей Зуев.

– Звонишь мне, через полчаса мои ребята в его квартире, – со свойственным только ему спокойствием произнес Стрекун.

– Всё, жди звонка!

В голове Зуева уже начал созревать план. Сегодня вторник и после обеда генеральный директор будет, разумеется, в ЗОПе. Эта мысль вдохновила Зуева, который знал со слов самого Кукушкина, что его жена сейчас не работает и сидит с ребенком дома. Оставалось только лишить Кукушкина на время сотового телефона, чтобы в случае чего жена не могла с ним связаться. Потом позвонить Стрекуну и… Дело будет в шляпе.

Зуев напряженно думал, как сделать так, чтобы Кукушкин оставил телефон на радио или бы он сломался, или бы сел аккумулятор или что-то еще.

Решение, как это и бывает, пришло неожиданно. Незадолго до отъезда генерального в ЗОП из студии вышел, завершив смену, ди-джей Стас Тюльпанов, в обычной жизни носящий фамилию Тугов, и в руке его была точно такая трубка, как у Кукушкина. Зуев ехидно улыбнулся и… Несложная комбинация бывшего контрразведчика позволила Виталику одновременно заговорить обоих так, что Кукушкин был изрядно озадачен, когда уже во время заседания получил милую смску: «Слоник! Жду тебя у фонтана в 20.00. Тигренок». С умным лицом Кукушкин слушал выступление известного заморского театрала об удручающем состоянии местного драматического тетра и тщетно пытался сообразить, что за тигренок называет его слоником и не сходить ли, собственно, вечером к фонтану. Тугов же обнаружил подмену довольно быстро, не найдя в телефонной книге заветного номера своего Тигренка, и от греха подальше выключил телефон.              – Чужая трубка! Ну да ладно, завтра выясню, как так получилось, – подумали счастливые владельцы Нокий 6270 и успокоились.

Конечно, Тигренок вечером у фонтана никого не дождался. Зато в квартире А.С. Кукушкина ровно в 15.00 раздался звонок.

Марина Кукушкина была высокой симпатичной брюнеткой двадцати пяти лет. Она с детства увлекалась музыкой, закончила музыкальную школу по классу фортепиано, а затем и музыкальное училище. Прекрасные девичьи грезы о большой сцене так и остались грезами. Ее любимые Сибелиус и Скрябин ни дохода, ни известности не принесли. А продаваться дешевой попсе?.. Всё суета! – подвела Марина итог мечтаниям и вышла замуж за Кукушкина. Время от времени она подрабатывала концертмейстером, аккомпанировала в училище начинающим оперным певцам. Когда надоедало, Марина погружалась в депрессию и целыми днями играла на домашнем пианино Вагнера, иногда доводя этим Кукушкина до истерики. А семь лет назад родился Яша, маленький Яша Кукушкин, который с самого детства не терпел звуков пианино и орал как-то совсем не по-детски, едва заслышав пару музыкальных фраз. Сам Кукушкин поначалу обрадовался такой солидарности, но вскоре совсем приуныл. И даже полюбил Вагнера.

Сейчас Яша затемпературил, мама Марина долго читала ему вслух сказку об оловянном солдатике, и мальчик, наконец, уснул. Именно в этот долгожданный момент в домофон позвонили. «Да кого еще там черт принес?!» – в сердцах выругалась Марина, на цыпочках подкралась к домофону, подняла трубку и почти шепотом спросила:

– Кто там?

– Здравствуйте! Это квартира Кукушкиных?

– Да, это я. Что вы хотели?

– Мы из фирмы «Святая рать», которая вам сигнализацию устанавливала. Нам надо кое-что заменить в системе. Откройте, пожалуйста, – слегка заикаясь, произнес очень высокий мужской голос.

– Как же вы не вовремя! – хотела возразить Марина, но нажала кнопку. – Заходите!       – Мы минут пять всего! – заорал молодой человек в серой майке и серых джинсах.

– Тише-тише! У меня ребенок спит! – старательно артикулируя и жестикулируя, прошептала Марина.

– А! Ну, мы тихонько тогда, – в ответ прошипел молодой человек.

Олег Стрекун явно переоценил свою оперативность, заверяя Зуева по поводу тридцати минут. После сигнального звонка Виталия, он обнаружил, что свободных людей у него нет, пришлось вызвонить двоих сотрудников из отпуска. Коллеги вместе отмечали чей-то день рождения на природе, и перспектива поменять аппетитно жарившийся шашлык на срочное задание шефа их совсем не радовала. Недовольные, не попробовавшие ароматного мяса, но уже изрядно нетрезвые бойцы «Святой рати» решили выполнить задание как можно скорее и вернуться к шашлыкам. Они поймали машину, примчались к Стрекуну, выслушали задание и мигом отправились его исполнять.

Бойцам, под видом корректировки сигнализации, надлежало установить в квартире гражданина Кукушкина А. С. несколько миниатюрных прослушивающих устройств. Одно на кухне, где могли иметь место непристойные разговоры с мальчиками за рюмкой водки. Одно в гостиной, где могли иметь место развращающие танцы. Одно в ванной, где кое-что непристойное тоже гипотетически могло происходить. Ну и, разумеется, в спальне.

– Хозяйка, можно какую-нибудь табуреточку? – хриплым голосом попросил бритый напарник писклявого, раскладывая на полу инструменты из небольшого чемоданчика.

Марина принесла с кухни табуретку.

– Может быть, я могу помочь?

– Да нет уж, мы сами! – опять заголосил первый.

– Ой, ребята, я вас очень прошу, потише. Ребенок спит.

– Всё-всё-всё, молчу… – прошептал писклявый и отправился в гостиную с какими-то проводами и ножом. Второй в это время открыл дверь ванной комнаты, осмотрел ее снизу доверху.

– Так, очень хорошо. Где свет включается?

И, не дожидаясь ответа, резко нажал включатель. Лампочка ярко вспыхнула и потухла.

– Перегорела лампочка. Так… Есть другая лампочка?

Марина принесла новую лампочку.

– Вам придется снимать плафон… Давайте, я на всякий случай выключу рубильник.

– Разберемся…, – протянул хриплый, доставая фонарик и, подозрительно разглядывая конструкцию плафона.

Марина вышла на лестничную площадку и отключила общий рубильник на весь этаж.

– Вот теперь безопаснее.

Тем временем в гостиной писклявый, который на природе выпил чуть больше напарника, облюбовал для установки жучка платяной шкаф у стены, взобрался на стол и острым ножом принялся зачищать тоненький проводок. Однако, то ли проводок оказался слишком тонким, то ли нож слишком острым, но одним резким движением боец «Святой рати» отхватил себе чуть не полпальца и заорал так, что под окнами заработала чья-то автосигнализация. Марина в ужасе метнулась в гостиную, белоснежный потолок которой чуть ли не по всей диагонали был окроплен струей алой крови.

– Боже мой! – воскликнула она и, спотыкаясь, побежала за аптечкой.

Писклявый же, проклиная самого себя, Стрекуна и всю «Святую рать», умудрился поставить-таки жучок на верхотуре и, корчась от боли, брызгая кровью, присел на корточки.

– Давайте скорее руку!

Марина судорожно мазала йодом и обвязывала бинтом окровавленный палец под вопли бедняги.

Как оказалось, это было только начало. Через мгновение из ванной донесся жуткий грохот, а следом звон разбитого стекла и отборный мат бритого напарника. Оказалось, сосед Кукушкиных дядя Степан, категорически недовольный выключенным электричеством и недосмотренным сериалом, доковылял со своей палочкой до рубильника и мощной пролетарской рукой врубил его. Разумеется, в тот самый момент, когда бритый коснулся оголенной проводки. Удар оказался таким сильным, что «монтер» рухнул с табуретки, попав ногой прямиком в унитаз, который не был готов к подобного рода издевательствам и тут же раскололся на части. В зомбическом состоянии бритый стал хватать всё, что попадалось под руку: халаты, полотенца, белье и затыкать хлещущую воду.

Через минуту, оправившись от шока, перекрыв, наконец, фонтан и, высказав вслух всё, что наболело, боец «Святой рати» решил оставить идею делать что-то в ванной и, шатаясь, отправился на кухню, по пути отодвигая опешившего от зрелища напарника и уже ничего не соображающую хозяйку.

– Сейчас тут за телевизором поставлю и на шашлыки, – промямлил он.

– Что? Что поставите? Какие еще шашлыки? – со слезами на глазах умоляла Марина, безуспешно пытаясь дозвониться до мужа.

– Что-что?! Сигнализацию тебе поставлю! – с этими словами бритый начал отодвигать телевизор. – Давай, помогай, Серый! Держишь?

Серому показалось, что он держит. Однако уже в следующий момент вся масса телевизора надавила на свежую резаную рану.

– Твою мать! – заорал Серый и вместе с телевизором оказался на полу…

– Ну, корпус треснул немножко. Главное, экрану хоть бы что. Почините! – успокаивал хозяйку бритый. – Зато теперь сигнализация будет лучше работать. Ну ладно, счастливо оставаться… До свидания, хозяйка.

Напарники вышли из дома и долго шли молча. Что теперь будет, они не знали. Из четырех жучков поставили только один. Разгромили всю квартиру. Хмель прошел. Шашлыков уже не хотелось. Прощай, «Святая рать»?

Марина смотрела перед собой. Она ничего не видела и ничего не понимала. Постояв несколько минут в позе памятника, слегка покачиваясь, она прошла в спальню. Удивительно, но Яша крепко спал и, к тому же, громко сопел во сне. Марина погладила сына по голове, легла рядом.

Заседание в ЗОПе закончилось поздно. Уставший от долгих и большей частью безрезультатных дебатов Кукушкин доехал до дома, не стал звонить и открыл дверь своим ключом. То, что он увидел в собственной квартире, повергло общественного деятеля в шок.

В ванной комнате на потолке вместо дорогого чешского плафона с матовой лампой торчали два оголенных провода, в воздухе стояла такая влажность и запах, что, казалось, это не ванная в квартире, а общественный туалет в провинциальном аэропорту. Осколки итальянского унитаза, за который Кукушкин заплатил не минутами, а часами рекламного времени, громоздились в том самом месте, где еще с утра стоял целый унитаз. Итальянский унитаз! На кухне то, что еще с утра было телевизором Панасоник, напоминало скорее поломанный осциллограф из школьного радиокружка с отслоившимся корпусом. На потолке гостиной, будто пульверизатором нанесенные кровавые брызги…

– Что случилось? Что здесь произошло? Где Яша?! – дрожащим голосом пролепетал Кукушкин, обращаясь к жене, читающей, как ни в чем ни бывало, книгу.

Марина посмотрела на мужа так загадочно, что Кукушкина прошиб холодный пот.

– Это твои друзья, Саша. Приходили проверять сигнализацию.

– Что за бред? Какие друзья? Где Яша?

– Яша в спальне, рисует… Твои друзья из фирмы «Святая рать».

– Я ничего не понимаю!

Кукушкина охватило чувство нереальности. Все эти важные беседы в ЗОПе, уважаемые люди. И кровь на потолке, разбитый унитаз…

– Объясни толком, что произошло!

– Пришли два молодых человека из фирмы «Святая рать» что-то там улучшить в сигнализации… Откуда я знаю?

– И вместо этого разбили унитаз с телевизором?! Это что, кровь на потолке?

– Ну, видимо, молодые еще, неопытные. Назвали нашу фамилию, кстати. Один порезался, другого током ударило… Завтра надо срочно что-то с унитазом делать, – сказала как бы невзначай Марина и зевнула.

– Ты охренела что ли?! Ты кого впустила в дом?

В Кукушкине зарождался неконтролируемый гнев.

– Мы для чего эту сигнализацию ставили? Чтобы пришли бандиты и всю квартиру раскурочили? Ты для чего здесь дома сидишь?.. Нет, у меня нет слов! Это ты! Ты виновата! Вот завтра пойдешь и будешь сама покупать унитаз, телевизор! Я целыми днями на работе, а она за квартирой проследить не может!

– Ты чё на меня орешь? Я при чем здесь?

– Ты при чем здесь?! Это я дома был? Это я их впустил? Я устал, прихожу домой с работы. И хочу, между прочим, в туалет… Уже давно! А туалета, видите ли, нет!!! Мне что, на радио ехать, чтобы в туалет сходить?!

– Да! Для тебя радио важнее, чем мы с Яшей, вот и иди туда!

– Знаешь что!.. Иди сама!.. Хранительница очага! Сохранила очаг! Хорошо хоть не сожгли квартиру! Я сейчас посажу тебя вот на этот разбитый унитаз и заставлю всю ночь телевизор смотреть. Который не показывает.

– Да пошел ты! – психанула Марина и вскочила с кровати. – Достал! Хоть бы телефон не отключал! Надоело! Я еду к маме. Сейчас. Яша, собирайся, сынок! Мы едем к бабушке!

Кукушкин не останавливал жену, когда она вызывала такси, когда собирала какие-то свои вещи, когда забирала с собой их сына. Кукушкин был в гневе. И одновременно, в растерянности.

Дверь громко захлопнулась, оставив Кукушкина наедине с собой и поруганной квартирой.

– Так. Что это могло быть? Если этот Стрекун, действительно, послал своих людей что-то там чинить, то почему он не сообщил мне об этом? И каких идиотов надо было послать, чтобы они квартиру разбомбили? Что-то здесь не вяжется… Черт возьми! – вдруг осенило Кукушкина. – У меня ведь телефон другой! Получается, кто-то специально подменил? Но Стрекуну-то какой смысл? Нет, что-то не то… А если это всё-таки его дебилы, то почему так спешно? Так, надо ему срочно позвонить!

Кукушкин достал трубку и… Разумеется, не нашел в ней ни телефона Стрекуна, ни его дружка Зуева. С собственной трубкой Кукушкин никогда не расставался, все номера хранил в ней. Ну, какие-то телефоны были записаны в ежедневнике на рабочем столе на радио. Но дома! Дома не было ничего!

– Ё-мое! Что делать? Звонить в милицию? Кстати, надо посмотреть, ничего не пропало?

Обежав квартиру, Кукушкин убедился, что все ценности на месте. Но легче почему-то не стало. Он шагал из угла в угол и мучился. Мучился даже не столько от произошедшего, сколько от того, что бросил недавно курить, и в доме не было ни одной сигареты. А еще он хотел в туалет. Сильно. Но… тут глаза генерального сверкнули: где-то в шкафу должна быть фляжка и там коньяк. Должен быть коньяк! Да, Кукушкин бросил пить. Но как тут устоишь, с такой жизнью? Фляжка оказалась почти полной. Трясущейся рукой он открутил крышку и выпил всё. Одним залпом. Вот теперь стало чуть легче. Кукушкин сел в кресло и закрыл глаза. Когда открыл, стало еще легче. Он уставился на кровяной след на потолке, со всей силы сжал кулак и погрозил невидимому врагу. В руках появилась уверенность. Кукушкин начал было набирать на проклятом чужом мобильнике номер радиостанции, который знал наизусть, но всё же отложил на минутку и метнулся в ванную, где в качестве унитаза поневоле воспользовался другим подручным приспособлением. Стало еще лучше. Уже почти хорошо.

– «Радио СУРок» слушает вас внимательнейшим образом! – послышался в телефонной трубке нетрезвый голос охранника Гены.

– Кто это у телефона? – возмутился было Кукушкин, но то ли от коньяка, то ли от стресса, голос у него пропал. То есть, он говорил. Но будто говорил через какую-то очень сложную звуковую обработку на компьютере.

– Это Кукушкин говорит, генеральный директор.

– Как-как? Квакушкин? Вы, наверное, хотите послушать песню сумасшедшего лягушонка? Мы вам сейчас поставим!

Гена, действительно, был слегка нетрезв, но не настолько, чтобы издеваться над генеральным. По вечерам на радио часто звонят неадекватные подвыпившие слушатели и именно за такого принял Кукушкина Гена.

– Так! Это, по-моему, Геннадий? Охранник? – проскрипел словно через флэнджер директор. – Я тебе завтра сам поставлю. Я тебе такую песню поставлю!

Кукушкин выключил телефон и бросил его на кровать.

– Ну, я им устрою!

С этой мыслью Кукушкин открыл холодильник, достал палку вареной колбасы и сделал себе три бутерброда. Съел, снова открыл холодильник, снова взял колбасу и сделал еще один. Через пять минут, выпив две чашки сладкого чаю, он разделся, лег в постель. С прикроватной тумбочки тихо доносилось радио. «Ча-ча-чай! Ча-ча-чай! Чай с бананом! Ча-ча-чай!» – пропела реклама. Кукушкин почувствовал легкую тошноту и выключил приемник. Удивительно, но заснул он очень быстро.

Примерно за час до этого в квартире Виталия Зуева раздался телефонный звонок. Виталик только что искупался, вымыл голову и при свете торшера с нарастающим любопытством рассматривал книгу «Эффективное использование электрошока в психиатрии».

– Слушаю вас! – оторвавшись от монографии, ответил на звонок Зуев уверенно-спокойным голосом доктора-психиатра.

– Это я, Виталик. Не спишь еще? – тембр Стрекуна на этот раз вызывал тревогу.

– Да как же? Жду твоего звонка. А ты вроде как невеселый.

– Ты понимаешь, в чем дело? Сейчас разговаривал с ребятами, которых к Кукушкину посылал и…

– Я слушаю-слушаю.

– Да маленькая накладочка вышла… Ну, то есть всё поставили, что надо. Завтра я тебе покажу, как прослушивать. В общем, теперь Кукушкин у нас под колпаком. Кстати, ребята заметили у него в ванной журнальчик. С мужчинами в плавках, – сказал Стрекун и замолчал.

– Что за накладочка? – Зуев почувствовал недоброе.

– Да неаккуратно поработали, козлы, и… Короче, разбили унитаз.

– Что? Подожди. Как это они умудрились разбить унитаз?

Виталий постепенно начинал понимать, что дело обретает ненужный оборот.

– И еще телевизор…

– А еще холодильник и аквариум?

Зуеву разговор уже казался абсурдом.

– Ну, вот так получилось, Виталик… Да мы придумаем, как выкрутиться. Не бойся!

– А ты понимаешь, что он может в милицию позвонить?! А с тобой он еще не разговаривал?.. Они хоть как представились?

– Они корректировали сигнализацию. От фирмы «Святая рать». Мне он еще не звонил. Может, еще домой не пришел. А не позвонит, так завтра встретимся. Я всё ему объясню. И накажу своих идиотов. Не бойся, не позвонит он в милицию. Мы же его милиция.

– А, черт! Я же телефон ему подменил, Олег. Поэтому и не звонил… Слушай, это ты ведь кашу заварил. Давай, делай, что хочешь, но чтобы я был вне подозрения! А этих придурков увольняй сразу. И по-моему, лучше вообще откреститься от этой авантюры… Хулиганы. Или конкуренты. А вдруг он твои жучки обнаружит?..

Мрачные мысли Зуева полились потоком.

– Подумаю, Виталик. Всё будет нормально. Спи спокойно, – поставил точку Стрекун и отключил телефон.

– Спи спокойно?! Великолепно, Олежек! Профессионал, твою мать!

Зуев бросил трубку и минут пять после этого читал книгу об электрошоке. Вернее, десять раз начинал читать одно предложение, но так и не дочитал.

– Так, надо успокоиться. Что у нас хорошего? Стрекун уволит своих раздолбаев. Его фирма не имеет отношения к инциденту. В квартиру Кукушкина пробрались конкуренты. Допустим, от Нафнаева. Искали какие-то документы, чтобы дискредитировать Кукушкина. Придумаем еще какую-нибудь дребедень. Поверит. Стрекун пообещает найти виновных. Ну, подставит кого-нибудь потом. Это его проблема. Кукушкин возьмет новый унитаз на бартер, успокоится. Всё войдет в нормальное русло. Жучки установлены. Все его разговоры дома будут прослушиваться… А вот как появится реальный компромат – вот тогда начнутся у Кукушкина настоящие проблемы!

От этой мысли Зуев даже улыбнулся зеркалу, взглянул на книгу Волосянской, поморщился и лег спать.

Если бы Заморск был Древней Грецией, а радиостанция театром, то, глядя на пришедшего на работу Кукушкина, можно было бы предположить, что это актер-трагик выходит на арену в соответствующей маске и сейчас вот-вот произнесет свой сакраментальный текст. Лицо генерального было свирепо, движения жестки, взгляды тяжеловесны как бревна на коммунистическом субботнике. И только голоса не было. Как ему не хватало голоса! Первым под горячую руку попался незадачливый охранник Геннадий.

– Ты думаешь, если я вечером звоню, то от нечего делать?! – зловеще прошипел Кукушкин.

Геннадий хотел было сделать виноватую мину, но то, что осталось от голоса Кукушкина звучало настолько комично, что охранник закрыл широкое лицо ладонью и, не в силах сдерживать смех, выдал несколько звуков еще более нелепых.