Текст книги "Хроники заморского радио"

– Безобразие! Штраф пятьсот рублей! – сверкнул глазами генеральный, срываясь на витасовский фальцет.

– Александр Сергеевич, простите, ради бога!

Гена заставил себя подумать о невыплаченных алиментах, это было проверенное временем средство от ненужной веселости.

– Я просто не узнал вас по голосу. Вечерами тут всякие звонят, номером ошибаются. Вот на днях звонили в Общество анонимных садоводов, а попали к нам.

– Ты если придумывать не умеешь, лучше молчи! Анонимный садовод! – просвистел Кукушкин и на ходу бросил секретарше: – Зуева ко мне срочно!

– Кто такой Суев, Александр Сергеевич? – округлила глаза Зоечка.

Кукушкин ничего не сказал, только злобно сверкнул глазами и погрозил пальцем. А Виталий был уже здесь.

– Доброе утро, Александр Сергеевич! Простудились?

– Ты знаешь, что твой Стрекун мне залил кровью весь потолок? – попытался сказать Кукушкин как можно громче, отчего глаза его чуть не вылезли из орбит как в телевизионном шоу рекордов.

Такого поворота Зуев никак не ожидал. Он оторопел. Это еще что такое?! Виталик стоял с открытым ртом и не мог произнести ни слова.

– Пришли чинить сигнализацию, которую недавно только установили, мне ничего не сказали! Сломали пол-квартиры!.. Звони Стрекуну и срочно его вызывай сюда. Срочно!

– А… так, а что с ним самим случилось, со Стрекуном? – прозаикался Зуев.

– Твой Стрекун… – начал было Кукушкин, но дал петуха такой высокой ноты, что уборщица неподалеку споткнулась и уронила ведро с водой. Кукушкин сделал еще более суровое лицо, жестом указал Зуеву срочно звонить сослуживцу, и еще показал кулак. Сам же быстрым шагом отправился в собственный кабинет. Зоечка засуетилась с горячим кофе для шефа.

– Олег, я ничего не понимаю! Ты в порядке? Ты мне всё рассказал вчера? – тихо проговорил Зуев в трубку.

– Что ты имеешь в виду? – Стрекун искренне удивился.

– Ладно. Давай, приезжай срочно на радио. Кукушкин рвет и мечет. Потом расскажешь детали.

– Да ради бога. Где-то через двадцать минут буду. Жди!

Дверь в кабинет генерального была приоткрыта. Зуев очень осторожно заглянул, но тут же встретился с Кукушкиным взглядом.

– Стрекун будет через двадцать минут, Александр Сергеич. Так что там у вас произошло?

Кукушкин, молча, показал один единственный короткий жест, из которого Виталий сразу понял следующее: шеф не хочет ничего говорить, Зуев не должен отлучаться с радио и, как только приедет Стрекун, им обоим надлежит явиться на ковер.

– Всё понял! – отрапортовал Зуев и пошел к себе.

Кабинеты Кукушкина и Зуева располагались по одну сторону коридора, но их разделяли несколько других. Одним была так называемая комната отдыха, где сотрудники пили кофе, делились последними новостями, обсуждали текущие дела. Уже давно шли разговоры о том, как ее преобразить, усовершенствовать, сделать своего рода лицом радиостанции. Ведь именно здесь рождались самые неожиданные идеи, новые проекты, начинались служебные романы. Каждый раз, приходя сюда, радийщики мечтали, как было бы здорово поставить сюда пару симпатичных столиков, несколько кресел… Кто-то предлагал завести специальную машину для приготовления кофе или даже поставить автомат с прохладительными напитками. Причем, обязательно платный. А выручку использовать исключительно на корпоративные нужды – празднование дней рождения и прочих важных событий. Но… Почему-то бесконечные ремонты обходили комнату отдыха стороной. И здесь по-прежнему, как и десять лет назад, стоял обшарпанный старый стол, который как-то покрасили черной краской, но было это так давно, что краска почти вся стерлась, и стол напоминал школьную парту времен хрущевской оттепели. И разве что неприличных надписей никто на нем не нацарапал, что странно. Еще стояли несколько разнокалиберных стульев, порой со сломанными ножками, пока какой-нибудь гость не навернется и не рухнет на пол к всеобщему веселью или смущению. На стенах висели какие-то плакаты, старые календари и почему-то график игр по гандболу чемпионата Испании 1997 года.

По пути в свой кабинет и в преддверии неприятного разговора с Кукушкиным и Стрекуном, Виталий Зуев заглянул в комнату отдыха. Налил кофе, встал у окна и прислушался к эмоциональному разговору коллег. В комнате находились трое: рекламные менеджеры Настя Рукорукова и Оля Белова сидели за столом и пили кофе, а чуть поодаль стоял и самозабвенно ел банан спортивный комментатор Андрей Быстропас. Разговор шел о косметическом средстве под названием «Олимпийский гном».

– И ты понимаешь, они готовы вообще на год размещаться! А я не могу никак текст ролика утвердить, – быстро-быстро тараторила Рукорукова, раскачиваясь от возбуждения на скрипучем стуле.

– Ну, давай вместе что-нибудь сообразим. Чего они вообще хотят?

Белова изображала неподдельный интерес, втайне завидуя коллеге и, просчитывая ее процент от предстоящего договора.

– Они хотят ролик, что, мол, мужчина говорит своей женщине, что, типа, я ухожу от тебя к другой, потому что у нее чистая кожа, а у тебя морщины, прыщи, угри и волдырь на носу. А потом должен появиться этот олимпийский гном и подсказать женщине, что надо намазаться кремом и всё будет окей. И еще этот гном должен говорить стихами, – продолжала тараторить воодушевленная Рукорукова.

– Что это за название такое «Олимпийский гном»? – с презрением вставил слово Быстропас. – Типа, намажешься, и станешь меньше в размере? И почему олимпийский? На лице мышцы появятся что ли?

– Да подожди ты, Андрей. А отчего средство-то? И от морщин и от угрей сразу? – полюбопытствовала Белова.

– Ну, ребята! Ну, какая разница?! Ну, я утрирую. Вообще, это средство от морщин. Надо сочинить ролик, – не унималась Рукорукова.

– Да чушь какая-то! Олимпийский! Надо же такое придумать! – не унимался Быстропас, который принялся за второй банан.

– Представляете, он должен говорить стихами. Я тут набросала три варианта, но не знаю. Что-то мне самой не очень…

– Давай-давай!

– Ну вот, например:

      Если на лице морщины

      Это, право, не беда

      Нет печалиться причины

      «Олимпийский гном» поможет вам, друзья!

– Что-то как-то в размер не укладывается. Да и рифма неудачная «беда-друзья»… – скептически заметила Белова.

– Ну, вот есть такой еще вариант:

      У вас морщины на лице?

            Забудьте, это все пустое!

      Я – «Олимпийский гном», друзья!

      Ты не одна, теперь нас двое!

– Как это «пустое»? Слово негативное. Да зачем вообще надо стихами? – возразил Быстропас, в уме уже сочиняя свое четверостишие.

– Ну, так они хотят. А вот третий вариант:

      Что бы ни случилось -

      Помни об одном:

Новое… – не успела закончить Рукорукова.

– … литровая баночка с говном! – зазывающее продекламировал вошедший в комнату отдыха Денис Шарапов и засмеялся. Вслед за ним появилась новостник Лена Кац.

– Да ничего смешного, Денис. Лучше бы помог! – обиделась Рукорукова.

– Неприличные слова не стоит использовать в рекламе. В крайнем случае, можно сказать «дерьмо», – еще не поняв, о чем речь, отметилась Лена Кац.

– О, это точно! – обрадовался Быстропас. – Дерьмом мазать лицо гораздо приятнее!

– Мы рекламируем дерьмо? – вдруг раздался мощный голос откуда ни возьмись появившегося Олега Стрекуна.

– Да! И не только мы. Все. Абсолютно все рекламируют дерьмо! Потому что стоящий товар ни в какой рекламе не нуждается! – разгорячился Быстропас.

– Нет уж, позвольте! – начал было оскорбленный Стрекун, чья реклама шла по радио чуть ли не каждый час.

– Ладно, ребята, давайте конструктивно. Не отвлекайтесь. Работайте! – впервые подал голос Зуев. – Олег, нас ждет Кукушкин. Ты готов?

– Так точно, товарищ старший сержант! – заорал Стрекун.

Потом очень тихо добавил:

– Да не волнуйся, Виталик! Всё будет нормально. Идем! Где тут у нас Кукушкин?

И уверенным шагом старые друзья направились в кабинет генерального.

Глава 4

Кукушкин сидел за компьютером в своем кабинете, сосал один за другим леденцы «Холлс» и нервно раскладывал пасьянс, пытаясь успокоиться. Раздражало всё: мышка никак не успевала за курсором, с засаленного коврика по-идиотски улыбался Микки Маус, галстук мучительно сдавливал шею, стул скрипел, и вообще было душно. Кукушкин мечтал об отдыхе. Как хорошо было бы забыть на недельку обо всём и уехать куда-нибудь подальше. На Кипр, например. Или еще лучше, – в Австралию. Хотя, что уж там, Австралию Кукушкин никак не потянул бы. Да и надо всё-таки разобраться, что вокруг происходит.

– Доброе утро, Александр Сергеич! – громоподобный голос Стрекуна напугал Кукушкина так, что он проглотил крупный леденец. – Что тут у вас стряслось?

Садись! – прошипел босс, – ты посылал своих людей ко мне домой вчера?

– К вам домой? С какой стати?

– Ставить сигнализацию, – держась за горло, тихо произнес Кукушкин и сделал двумя руками какой-то непонятный, почти танцевальный жест.

– Это дежа-вю, какое-то, Александр Сергеич. Мы месяц назад разве не ставили вам сигнализацию? – вполне правдоподобно удивился Стрекун.

– Вы расскажите по порядку, что случилось, – в разговор вмешался Зуев.

– Да сядьте вы оба! – процедил Кукушкин и встал из-за стола. – Олег, это очень серьезно! Ты точно никого не посылал?

– Я не понимаю! Если даже предположить, то… я бы в первую очередь вас предупредил. А что произошло?

– Вчера днем, пока я был в ЗОПе, какие-то два отморозка приперлись ко мне домой, назвались жене представителями фирмы «Святая рать» и учинили погром!

Кукушкин компенсировал отсутствие голоса активной мимикой и жестикуляцией, из-за чего выглядел комично. Стрекун едва сдерживал внутренний смех и сильно от этого покраснел.

– В результате у меня дома нет унитаза и… – с трудом выговаривал Кукушкин.

– Боже мой, они унесли с собой унитаз? – сокрушенно произнес Стрекун и закрыл лицо руками, чтобы не рассмеяться в голос.

– Они разбили унитаз, телевизор, забрызгали кровью потолок… Объясни мне, что все это значит?!

Кукушкин достал очередной леденец.

– Так, Александр Сергеевич. Похоже, это дело рук ваших конкурентов. Последнее время я слышу от разных людей, что вас хотят опорочить. Кому-то активно не нравятся ваши высокие рейтинги. Я думаю, наняли каких-то ребят и решили вас запугать… Кстати, из квартиры ничего не вынесли?      Кукушкин рассеянно покачал головой и сел за стол.

– Я беру это дело под свой контроль, Александр Сергеевич. Не стоит подключать милицию. Разберемся сами. Обещаю! Это уже дело чести. Найдем и накажем! – жестко резюмировал Стрекун и ударил по столу кулаком. – Только, очень прошу, объясните жене, чтобы никому не открывала дверь без вашего ведома!

– Ладно, занимайся. Сразу звони, если будут новости, – как-то обреченно прошипел Кукушкин, теребя в руках сотовый телефон. – Да, Виталий, кстати, не знаешь, чей это телефон?

– Ну, такой был у вас. Недавно, по-моему, Стас Тугов купил такой же.

– Понятно. Значит, мы с ним перепутали, – немного успокоился Кукушкин.

Зуев сделал сослуживцу едва заметный знак, чтобы тот уходил и ждал в машине, после чего Стрекун резко по-армейски встал из-за стола, оправился и уже в дверях, улыбнувшись Кукушкину, прокричал:

– Ну что, выздоравливайте, Александр Сергеич! Я задачу понял. Начинаю действовать! Ждите новостей. До свидания!

Кукушкин снова уставился в пасьянс и защелкал мышкой. Зуев продолжал сидеть за столом, стучал пальцами замысловатый ритм и удивленно цокал.

– Ну надо же!.. Просто детектив какой-то!.. Да!.. Но вы не волнуйтесь, Александр Сергеевич, Стрекун во всем разберется. Он мастер, талант в этом деле, я в нем абсолютно уверен.

Кукушкин молчал и угрюмо смотрел в монитор. Виталий выдерживал время, демонстрируя озабоченность происшедшим.

– Александр Сергеевич, я сейчас должен отъехать, у меня встреча. У вас есть буквально пара минут?

Кукушкин тяжело уставился на Зуева.

– Я принес анкеты для ди-джеев. Ходят разговоры, что некоторые ребята недовольны графиком работы, кого-то зарплата не устраивает. Вы даже не открывайте, не заморачивайтесь. Просто передайте, пожалуйста, эти анкеты Шарапову, пусть он протестирует людей, мы потом проанализируем. Нам это поможет повысить мотивацию к работе, – сказал Зуев и положил на стол Кукушкина папку с анкетами.

– Виталий! – просвистел босс, – твоя задача зарабатывать деньги, а ты всё анкеты какие-то… Ну зачем это? Пусть вон Шарапов и занимается!

– Вот-вот, я и говорю. Просто я его не увижу сегодня… Вы передайте ему, пожалуйста, – сказал Зуев и спешно вышел из кабинета.

В черном «Мерседесе» у входа в здание Виталика дожидался Стрекун. Он напряженно думал о том, как поступить с делом Кукушкина. В любом случае надо объявить какие-то результаты, назвать виновных, в то же время не подставив себя… А с другой стороны, что он? Неужели будет проверять, уточнять? Да, может забудет сто раз еще… Всё решим! Не проблема!       Стрекун вдохнул свежего майского воздуха и подмигнул проходящей мимо женщине с тяжелой сумкой.

– Ну как? – первое, что сказал Зуев, плюхнувшись на заднее сидение.

– Всё отлично! Найдем мы ему виновных. Не переживай!

– Ну-ну… Давай ищи, – выдохнул Виталий, и потянулся, громко хрустнув суставами в запястьях.

– Так. По поводу прослушки. Это как караоке. Настраиваешь у себя дома тюнер вот на эту частоту, – Стрекун протянул маленький листочек, – прибавляешь громкость и слушаешь песни в исполнении Александра Кукушкина!

И захохотал во весь голос, так что у Зуева засвистело в ушах.

– Ладно, Олег. Будем надеяться на лучшее.

Зуев печально улыбнулся и протянул Стрекуну руку.

– Давай! Созвонимся!

Кукушкин, разложив очередной пасьянс, попросил Зоечку сделать самый крепкий кофе, позвонил знакомому коммерсанту по поводу нового унитаза, встал из-за стола, сделал три шага и рухнул на длинный кожаный диван в углу кабинета. В голове не было никаких мыслей, и только беспрестанно звучала мелодия из рекламы «Ча-ча-чая», заканчивалась и начиналась снова. Кукушкин даже концентрировал внимание на мелодии, говорил себе, что вот она сейчас закончится и всё. Но через минуту мелодия снова звучала, и избавления от нее быть не могло. Кукушкин закрыл глаза и попытался забыться. Но тут в кабинет заглянул Стас Тугов насчет телефона, удивлялся, смеялся, извинялся. Потом снова удивлялся, смеялся и извинялся. В общем, поспать Кукушкину не удалось.

Он опять сел за стол и просто так, безо всякой причины раскрыл зуевские анкеты. Все газеты и журналы Кукушкин обычно начинал просматривать с середины, такая была у него странная привычка. Изучать вопросник Александр Сергеевич тоже взялся с середины. И тотчас нахмурился, прочитав: «Произведение какого композитора может довести Вас до самопроизвольного оргазма?»

Задумавшись на минуту и, не найдя ответа, генеральный

прочитал другой вопрос, который был сформулирован так: «Если бы Вы были лицом противоположного пола, какой размер ягодиц Вы хотели бы иметь?» Сама мысль о представлении себя в роли женщины претила Кукушкину, и он с отвращением перешел к следующему: «Как часто Вы пользуетесь услугами девушек/юношей по вызову?» В отличие от предыдущих вопросов здесь давались варианты ответа. Причем вариантов было всего три: а) три раза в неделю; б) пять раз в неделю; в) десять раз в неделю.

Кукушкин попытался вспомнить, когда он в последний раз пользовался подобной услугой, но среди предложенных вариантов ответа не нашел. Снова нахмурившись и, вспомнив недобрым словом Зуева, он испытал искреннее сомнение, что подобные анкеты могут повысить мотивацию персонала к работе. Кукушкин захлопнул папку и направился в кабинет Шарапова, которого на месте не оказалось. Он положил папку с анкетами ему на стол и вышел на улицу. Необходимо было расслабиться. Посидеть в одиночестве в баре. Посмотреть на большом экране какие-нибудь соревнования. Неважно какие. Пусть это будет хоть керлинг. Или биатлон. На худой конец, шахматы. Но стресс снять просто необходимо. Здоровье важнее всего, а от одной кружки пива хуже не станет, – подытожил недолгий рабочий день Кукушкин, сел в машину и отправился в любимый спорт-бар «Рывок», располагавшийся неподалеку.

В центре стильного просторного зала в баре висел огромный экран, на котором к великой радости Кукушкина транслировали хоккейный матч. Встречались «Анахайм Майти Дакс» и «Сент-Луис Блюз». Александр Сергеевич заказал себе кружку самого легкого светлого пива и, забыв обо всем на свете, погрузился в хоккейные баталии. Болел он за Сент-Луис, но выигрывали калифорнийцы. Причем уже с крупным счетом для второго периода – 5:1.

Прошло пять минут. Кукушкин эмоционально раскачивался на стуле, переживал, сокрушался, подсказывал, кому отдать пас, кого удалить на две минуты. И вдруг совершенно неожиданно где-то справа от себя отчаянный болельщик отчетливо услышал чарующий низкий мужской баритон:

«Что дружба? Легкий пыл похмелья,

Обиды вольный разговор,

Обмен тщеславия, безделья,

Иль покровительства позор…»

Невольно повернувшись вправо, Кукушкин увидел за одним из столиков группу необычных людей. Два мужчины и две женщины сидели друг напротив друга. Сидели прямо и аристократично. У всех были необыкновенно одухотворенные лица. Говорили они медленно, отчетливо артикулируя. У них были какие-то невероятно красивые голоса, их жесты и манеры завораживали. Одеты они так, как одеваются, наверное, разве что английские лорды и леди. И в провинциальном спорт-баре эта компания, казалось, материализовалась не иначе, как благодаря неведомой машине времени, перенесшей этих людей сюда из другой эпохи и другого пространства. Кукушкин не верил своим глазам. Он даже засомневался, не спит ли он. Или не умер ли он, и всё вокруг – мир потусторонний… Своим ушам Кукушкин тоже отказывался верить, ведь эти люди… Они говорили стихами!

– Текут, ручьи любви, текут, полны тобою,

Во тьме глаза твои блистают предо мною… – произносил седовласый высокий мужчина бархатным баритоном. – Мне улыбаются, и звуки слышу я…

– Мой друг, мой нежный друг… люблю… твоя… твоя! – продолжала очаровательная дама в воздушном бежевом платье.

Кукушкин забыл о хоккее, ему стало стыдно, что он только что махал руками, раскачивался на стуле, даже пытался кричать и свистеть, когда рядом отдыхают такие воспитанные интеллигентные люди. Ведут возвышенные беседы, говорят стихами. И на столе у них не пиво, а квас. Ведь вот таким хотел быть Кукушкин! Таким он видел себя! Так почему же у него не хватает силы воли себя изменить. Этот бренный мир, вся эта суета… Зачем?! Вот совсем рядом сидят они, полные достоинства и невероятного обаяния. Как же ему захотелось стать одним из них! Как захотелось! Воздействие пива и это его желание было так велико, что у Кукушкина неожиданно прорезался голос. Он подошел к бармену и неожиданно для себя заговорил в духе поразившей его четверки.

– Любезный! Вам часом не известно, что это за люди за столиком при входе?

– Ой, вы знаете, они уже третий день подряд к нам приезжают в обеденное время.

Официант наклонился и заговорил шепотом на ухо Кукушкину.

– Шеф просил с ними быть особенно обходительными. Они из какого-то московского общества пушкинистов, а вот этот лысоватый мужчина, он еще вроде как член правительства что ли, что-то там по радиосвязи.

У Кукушкина сердце забилось с частотой драм-энд-бэйса. Да что же это такое? Ведь нужно узнать о них поподробнее, познакомиться, войти в их круг. Это шанс. Шанс, который нельзя упускать!

– Вот что, любезный! Принесите-ка мне покушать. Всё то, что заказывают они. Потом расскажете, как это называется. Да, и квасу не забудьте! Непременно принесите квасу!

Кукушкин не узнавал сам себя. Ни своего голоса, ни своей речи.

– Я вас понял, – учтиво отозвался официант и удалился.

За это время Виталий Зуев успел заехать домой и попробовал настроить аппаратуру на нужную частоту. Но поскольку дома у Кукушкина никого не было, то и прослушивать было нечего. Виталий об этом не знал. Не знал о том, что жена Кукушкина с маленьким Яшей уехала от мужа, и начал уже сомневаться в работоспособности методов и аппаратуры Стрекуна. Но телефон у того был занят. Терять время Виталий не стал, заехал в кафе, съел овощной салат, выпил два стакана апельсинового сока и отправился на запланированную встречу с потенциальными рекламодателями.

Фото-ателье «У Николая» соглашалось на сотрудничество только по бартеру. С Зуевым общался сам хозяин и фотомастер Николай, он предлагал сфотографировать всех ди-джеев в различных художественных образах и пытался убедить Виталия, что если разместить потом эти фотографии на рекламных щитах по городу, то это значительно поднимет рейтинг радиостанции. Ни о каких живых деньгах разговаривать Николай не хотел, никакие аргументы Зуева не действовали. Виталий начал раздражаться. А уж когда Николай предложил в качестве компенсации сделать Виталию собственный портфолио в стиле ню, Зуев не выдержал.

– Знаете что!.. Счастливо оставаться!

Садясь в машину, он вспомнил о предупреждении Стрекуна. Неужели опять голубая тема? Ведь этот Николай размещается на радиостанциях Нафнаева за самые что ни на есть живые деньги. Надо что-то делать, надо проблему решать! Он снова набрал Стрекуна. У того по-прежнему было занято.

В этот же день Зуеву отказали в «Стоматологической клинике доктора Зубецки», в ювелирном салоне «Мадам Пердью» и в агентстве недвижимости «Муди Консалтинг». Настроение у Виталия весь день было скверным. Даже вечером, когда он, прослушав в ФИГУ лекцию об аннуитете, зашел на кафедру за Марией Петровной.

– Виталик, здравствуйте! Как хорошо, что вы про меня не забыли. Всё, иду-иду!

На кафедре психологии отмечали чей-то день рождения и, судя по голосу и внешности Волосянской, изрядное количество спиртного она пропустила.

– У вас праздник? – поинтересовался Зуев, открывая дверь машины.

– Да, профессор Маслов сделал стол, ему вчера 67 исполнилось.

– Он хорошо сохранился! – удивился Зуев, вспомнив энергичного лысого мужичка.

– О! Он даст фору тридцатилетним, такие частушки сейчас пел. Не совсем приличные, правда, – обдала перегаром Мария Петровна. – Знаете, Виталий, я хочу вас пригласить в ресторан!

Слово «ресторан» она произнесла очень патетично. Виталий не был уверен, стоит ли Марии Петровне продолжать праздник. Сказать, что она была навеселе, было бы, мягко говоря, ничего не сказать.

– Я знаю очень хороший ресторан. И он, кстати говоря, находится рядом с вашим домом! – кокетливо пропела Волосянская.

– Вы имеете в виду «Тюбетейку»?

– Да, там подают замечательный плов! Мы немного посидим, потом вы мне вызовете такси, а сами пойдете домой, – весело добавила захмелевшая дама и глубоко вдохнула. Виталий бросил случайный взгляд на вздыбившуюся грудь и не устоял.

– Только при условии, что платить буду я! – произнес он галантно.

В ресторане «Тюбетейка» вовсе не было официантов-азиатов, как можно было подумать, за столиками не сидели люди в цветных халатах и, в целом, антураж был абсолютно нейтральным, скорее даже западным, чем восточным. Из колонок звучал совсем не азиатский хип-хоп. Большинство столиков было занято, и Зуеву с Волосянской пришлось довольствоваться местом у самого гардероба.

– Виталик, я хочу шампанского! Шампанского и мороженого! – звучно произнесла дама, так что все посетители посмотрели на прибывшую пару.

– Вы же хотели плов, – напомнил Зуев.

– Нет, плов кушайте сами, а я только шампанское и мороженое! Шампанское и мороженое! Почти как в стихах Игоря Северянина, правда? – Мария Петровна была непреклонна.

Зуев сделал заказ. Он старался говорить как можно тише, чтобы своим примером сбавить пыл партнерши.

– Ну как, Виталий, вы прочитали мою книжку? – проголосила Волосянская намного громче, чем Мисс Элиот из колонок.

– Я начал только. Дайте немного времени. Вообще, очень интересно. И анкеты ваши я уже раздал. Так что скоро будут результаты.

Зуев почти перешел на шепот.

– А почему вы так тихо говорите? Почему мужчины стали такие стеснительные? Учитесь у профессора Маслова! Вот самец так самец! – рявкнула психотерапевт в полный голос и залилась озорным смехом.

– Мария Петровна, неудобно, – люди!

Принесли шампанское и мороженое. Виталий торопил время, ему было не по себе с пьяной спутницей. Он разлил шампанское в фужеры без помощи официанта, причем постарался наполнить фужеры всклень. К несчастью, фужеры оказались настолько миниатюрны, что вечеру суждено было затянуться.

– Вы знаете, Виталий, все современные мужчины инфантильны! Я говорю даже не об исследованиях, это видно невооруженным глазом! Почему они бросают семьи? Почему они избегают ответственности? Да потому что они ин-фан-тиль-ны! Мужчине проще покорить восемнадцатилетнюю дурочку, запудрить ей мозги, чем устроить нормальную обеспеченную жизнь для собственной семьи! И даже не вздумайте со мной спорить! Я столько повидала!

Волосянская смачно затянулась сигаретой.

– Но, Мария Петровна, вы так говорите, будто все мужчины одинаковые. Тогда ведь можно и о женщинах кое-что обобщить. И тоже будет малоприятно. Я всё-таки считаю, что все люди разные и… – попытался возразить Зуев и сразу пожалел.

– Секс! Один только секс! Вот что надо мужчине! Вы посмотрите вокруг, – и Мария Петровна провела рукой, показывая на посетителей ресторана, – все они сидят, болтают о высоких материях, строят из себя невесть кого, выпендриваются, а думают все о сееек-сеее!

Люди за соседними столиками реагировали по-разному: кто-то покрутил пальцем у виска, кто-то сделал вид, что не слышит или не обращает внимания, кто-то крикнул официанту принести счет, а Зуев готов был провалиться под землю. Он знал, что больше шампанского его спутнице пить нельзя.

– Мария Петровна, давайте уже пойдем! Я вызову сейчас такси!

Зуев достал телефон.

– Виталик, милый Виталик! Не надо такси! Неужели вы не понимаете, я просто хочу сделать вам комплимент! Вы совсем не такой как все, вы особенный. И совсем не инфантильный! Пойдемте к вам домой! Вы же угостите меня чаем? Страсть как хочу чаю!

У Волосянской уже заплетался язык.

– Да, хорошо. Мы сейчас пойдем ко мне домой, попьем чаю, я вызову вам такси и вы поедете домой отдыхать. Договорились?

Зуеву не терпелось уйти из «Тюбетейки», с всеобщего обозрения. Он чувствовал себя напарником циркового клоуна на арене, которого бесцеремонно вытянули из зала, чтобы сделать посмешищем на глазах у публики. Он расплатился и помог Марии Петровне встать со стула.

– Виталик! – воскликнула доктор уже на пороге, – вы чудо!

И словно тигрица, бросилась на Зуева, впившись густо напомаженными губами в его лицо.

Александр Сергеевич Кукушкин сидел дома в мягком кресле и с величайшим удовольствием рассматривал новенькие фолианты, только что приобретенные в книжном магазине. На него неизгладимое впечатление произвели необыкновенные люди в спорт-баре, которых официант назвал пушкинистами. Кукушкин принял для себя принципиальное решение – во что бы то ни стало сблизиться с этими людьми. Тем более, что один из них имеет еще и какое-то отношение к радиосвязи. Но как? Как это сделать? Действительно, неловко же подойти просто так, бесцеремонно и заговорить о том, что они, дескать, любят Пушкина, а он, Кукушкин, тоже как бы Александр Сергеевич, и выставить тем самым себя полным идиотом. Нет, нужно как минимум подготовиться, почитать Пушкина, выучить несколько стихотворений, цитат. Выработать в себе аристократические манеры, последить за грамотностью речи, за жестикуляцией. И еще нужно подстричься, наконец. Короче говоря, заняться собой, заняться самообразованием. Вот он, стимул!

Час назад от нахлынувших эмоций и мыслей Кукушкин не смог доесть в баре свой обед. Он медленно поднялся из-за стола, проходя мимо загадочной четверки, чуть поклонился и учтиво произнес:

– Приятного аппетита, господа!

Все четверо, молча, одарили Кукушкина снисходительной улыбкой. И он был счастлив.

На крыльях нахлынувшего вдохновения Кукушкин подлетел на своей машине к большому книжному магазину под названием «Лучший подарок» и, улыбаясь направо и налево, поднялся на второй этаж, где стояли стеллажи с классикой русской литературы. Над одним из стеллажей висел большой портрет А.С. Пушкина. Здесь было всё. Красочные альбомы со сказками, миниатюрные томики с лирикой, дорогие позолоченные тома с прозой и огромное количество литературоведческого материала о великом русском поэте.

Полное собрание сочинений стоило немалых денег, к тому же Александр Сергеевич собирался купить еще и книги по ораторскому искусству, риторике и культуре речи, но пошлую мысль о том, чтобы приобретать бесценное на бартер, Кукушкин отбросил сразу. Почти сразу. Более того, продавец-консультант так обрадовался щедрому покупателю, что даже прослезился. И предложил выбрать любую книгу в качестве бонуса. На этот раз прослезился Кукушкин. Он прошел по магазину и в серии «Мультимедиа для профи» выбрал полезную книжицу «Эффективный менеджмент на радио и телевидении». Продавец одобрил выбор и предложил подарить Кукушкину еще одну книжку, про маркетинг, если Кукушкин приобретет полное собрание сочинений Достоевского. Но это был перебор.

Возвращаясь домой с грудой литературы, Кукушкин предвкушал, как он в одиночестве – благо, жены пока нет, – с наслаждением будет зачитываться бессмертными произведениями великого тезки, изучать риторику, произносить вслух и запоминать выдающиеся речи общественных деятелей. Наконец-то выучит экономические и управленческие термины, которые всегда давались с трудом и порой ставили в неловкое положение в ЗОПе.

Сейчас, усевшись в удобное мягкое кресло, Александр Сергеевич раскрыл сборник речей Джона Кеннеди и громко вслух с суровой интонацией прочитал:

– Думай не о том, что страна может сделать для тебя! Думай о том, что ты можешь сделать для страны!..

И еще пару минут на лице Кукушкина оставалось грозное выражение. До тех пор, пока не раздался звонок в дверь. Это пришли устанавливать новый унитаз.

Красавица-жена Зуева по имени Вика загорала под знойным солнцем Анталии. Надо сказать, что беспечный вид отдыха, да еще с интенсивным изучением английского языка, с этим «всё включено», ломящимся от яств шведским столом, гигантским скоплением людей на пляже, навязчивыми торговцами и невыносимой жарой под 40, был Виталию совсем не по душе. В то время, как Вике, напротив, претила всякого рода экстремальная романтика неба, горных вершин, палаток с байдарками и костров с комарами, так близкая ее мужу. Поэтому если в обычные рабочие будни эта эффектная пара сияла счастьем, ненасытной любовью друг к другу и вызывала неподдельную зависть у соседей и вообще у окружающих, то мало, кто знал, какие горячие стычки и скандалы сотрясали семью, когда речь заходила об отдыхе. Приходилось вечно искать иллюзорный компромисс, который на этот раз чуть не вылился в серьезную размолвку. Но чуть, как известно, не считается. И Виталий, скрепя сердце, отпустил жену с ее школьной подругой на целый месяц в Турцию. Изучать язык. Ведь как бы там ни было, он любил ее, а она любила его.