Текст книги "Хроники заморского радио"

Вики не было дома уже неделю, за это время Зуев звонил ей каждый день, но ни разу не делал сколь-нибудь серьезной уборки в квартире. Да и бывал он здесь не подолгу. С утра уезжал на работу, встречался с клиентами, изредка выпивал с друзьями, вечерами исправно посещал лекции и семинары в ФИГУ. И будь Мария Петровна в адекватном состоянии, Виталий, разумеется, был бы смущен беспорядком и никогда не привел сюда любимого преподавателя. Но доктор Мария Петровна Волосянская была пьяна. И это всё меняло. План Виталия сейчас состоял в том, чтобы напоить даму чаем и как можно скорее отправить восвояси.

Войдя в просторную квартиру, Мария Петровна принялась тщательно и скрупулезно, само собой в меру своего состояния, осматривать жилище. Как назло, на полу валялся старенький Penthouse, который Виталик четыре дня назад достал с верхней антресоли. Разумеется, чтобы просто полистать.

– О! Вот вы чем, Виталик, балуетесь! Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Ох, ты, какая девица! Бесстыдница!

Мария Петровна бухнулась на диван и принялась внимательно разглядывать картинки.

– Да это я разбирал в шкафах, старье всякое… Не успел выкинуть… Мария Петровна, идемте пить чай. Вам с лимоном?

– А вот какая девочка симпатичная! На меня, кстати, похожа в молодости. Вам нравится вот эта, Виталик? – слегка заикаясь, спросила Волосянская и показала Зуеву обнаженную блондинку с гигантской грудью.

– Мария Петровна! Я, честно говоря, не любитель это смотреть! – почти не солгал Зуев. – Идемте пить чай!

– А вот, посмотри! Ха-ха-ха! – Волосянская захохотала так громко, что подавилась слюной, и Зуеву пришлось сильно ей постучать по широкой спине.

– Виталик! Давайте танцавать! Я вас приглашаю на белый танец! – уже через минуту, как ни в чем ни бывало, доктор закружилась по комнате.

– Мария Петровна, уже поздно. Вы устали сегодня. Я думаю, надо вызвать такси. А пока машина приедет, мы чаю попь… – не успел договорить Зуев, как Мария Петровна схватила его за руку и закружила в вальсе, нечаянно задев и уронив на пол хрустальную вазу с сиренью.

– Ой, это к счастью, Виталик! Всё к счастью! Пусть все будут счастливы как мы! Правда, Виталик?!

Зуев побежал за тряпкой, веником и совком. Мария Петровна тем временем добралась до аппаратуры и стала нажимать все кнопки подряд. Оглушающе заорало радио. Зуев уронил веник и, спотыкаясь, кинулся к музыкальному центру, чтобы убавить громкость. Мария Петровна громко смеялась. Громче музыки. Стоило Зуеву убавить звук и вернуться к уборке стекла, как Волосянская вывернула ручку громкости уже до предела. И захохотала. Снова громче музыки.

– Мария Петровна, двенадцатый час ночи!!! Убавьте, ради бога!

Зуев чувствовал, что сейчас будут в стенку стучать соседи, у которых живет старенькая бабушка. Но доктор гуляла! Ей хотелось праздника и громкой музыки. Она переключала каналы, один громче другого, глумясь над здравым смыслом. А когда на каком-то радио зазвучала песня Кати Лель, Волосянская в восторге запрыгала и на весь подъезд запела с Катей дуэтом: «Муси-пуси, Муси-пуси, маленький мой, Я горю, я вся во вкусе рядом с тобой…»

– О, господи! – повторял про себя Зуев, пытаясь отодвинуть доктора от аппаратуры и убавить звук.

В какой-то момент это почти удалось, но в результате боевых действий сдвинулась настройка, и совершенно неожиданно из колонок на всю комнату зазвучал мелодичный, несколько неестественный мужской, но очень знакомый баритон: «… Ты богат, я очень беден; Ты прозаик, я поэт; Ты румян как маков цвет, Я, как смерть, и тощ и бледен…»

На мгновение Волосянская остолбенела.

– Кто это?

Зуев воспользовался ситуацией и резко выдернул шнур из сети. В этот момент стало слышно, что во все стены, пол, потолки и батареи стучат соседи.

– Виталий! О, Виталий!!

Мария Петровна не дала Зуеву опомниться, сжала его в объятиях, повалила на пол и судорожными движениями стала срывать с бедняги одежду. Виталий был в трансе, он испытывал очень странные ощущения. То ему казалось, что лицо покрыла огромная скользкая медуза, то промасленной паклей его методично били по щекам, то в рот попадала какая-то пластмассовая штуковина и не давала дышать. И все это время на его распластанное тело ритмично, каждую секунду откуда-то с верхотуры сбрасывали мешки с цементом…

Виталий вспомнил тяжелую армейскую службу, изматывающие занятия по рукопашному бою и марш-броски, собрал воедино оставшиеся силы и… вырвался-таки на свободу. Был он абсолютно голый. Но единственным избавлением было обернуться полотенцем и открыть дверь колошматившему в нее соседу.

– Что здесь происходит?! – кричал возбужденный Петр Михалыч, пенсионер из квартиры снизу.

– Ради бога, я… тут…, понимаете… нужно вызвать скорую помощь! – заикался Зуев и не мог отдышаться.

Обнаженная Мария Петровна удивленно смотрела на происходящее.

– Виталий, ну разве можно так резко! Так нельзя, ну-ка идемте!

Зуев всевозможными знаками, типа покручивания у виска показывал соседу, что в его доме сумасшедшая и нужно, не медля, вызвать 03. И будто в доказательство, Волосянская на цыпочках подкралась сзади и сорвала с Зуева спасительное полотенце, приговаривая:

– У Зуева Виталия чудо-гениталии!

Петр Михалыч опешил, с полминуты он стоял, открыв рот, глядя на ненормальную парочку. Потом опомнился, пожалел в сердцах соседа и побежал звать скорую.

– Виталий, я хочу спать! – утвердительно сказала Мария Петровна и тут же заснула на диване.

Мария Петровна спала, когда Зуев мылся в душе, когда приехала скорая, когда ее положили на носилки. Очнулась доктор только в больнице.

Утром работа на радио кипела. Менеджеры просматривали журналы и газеты в поисках потенциальных рекламодателей, по ходу обсуждая личные проблемы. Звукорежиссер Сергей Залихватский записывал в монтажной студии бесконечные ролики, время от времени в творческом порыве меняя душную монтажку на свежую курилку в комнате отдыха. Техник-оператор, другой Сережа в тринадцатой возился с проводами, что-то паял и под нос себе подпевал Майклу Джексону из маленького приемника, стоящего на столе посреди тесторов, пассатижей, отверток и прочих переходников. В эфире «Радио Точка» работала веселая и очень утренняя Роза Ветрова.

Программный директор Денис Шарапов просматривал в Интернете последние музыкальные чарты и не без удовольствия слушал Розу. Он вспоминал, как эта крохотная девочка с крупным лицом пришла на радио три года назад с огромным желанием стать ди-джеем, но ничего кроме усмешки со стороны сотрудников, да и самого программного не получила. К эфирным персоналиям предъявляется много разных требований, но приятный голос, дикция, – это святое. Мало того, что у Розы был заметный дефект речи, она еще и говорила очень быстро, и голос у нее был резкий как свисток футбольного арбитра. К тому же, крупное лицо… Денис был категоричен, он долго и уважительно беседовал с девушкой но, в конце концов, весьма вежливо предложил поискать другую сферу деятельности.

Роза оказалась очень упорной и целеустремленной. Она каждый день приходила на радио, помогала всем во всем, и параллельно работала над голосом. Все сотрудники полюбили Розу и наседали на Шарапова, чтобы тот хотя бы еще разок послушал ее. Денис уступил, нашел минутку своего драгоценного времени и открыл файл с последней демо-записью Розы. Послушал и не узнал!

– Вот ведь что значит желание! – воскликнул он тогда и пригласил Розу в кабинет…

Вот уже три года Роза в эфире. И еще фору даст маститым ди-джеям. Она стала прекрасной ведущей и ее голосок как нежный колокольчик каждое утро будит и радует заморцев. Приятно было Денису и то, что псевдоним ей он придумал сам. Не правда ли, красиво – Роза Ветрова? Ну, не выходить же, на самом деле, в эфир под именем Роза Швеллер!

В полдень к Денису пришел местный продюсер и очень долго рассказывал о новом, открытом им заморском таланте, который через год покорит всю страну, а может быть и весь мир. И, конечно, «Радио Точка» обязано поддержать молодое дарование. Продюсер заставил Шарапова прослушать песню в его присутствии. На программного она впечатления не произвела. Пришлось слушать еще два раза и саму песню, и постепенно нарастающие восторженные комментарии открывателя таланта. В конце концов, продюсер назвал сумму, которую он готов выложить за четыре ежедневные прокрутки. Сумма, в отличие от песни, Шарапова впечатлила, и соглашение было достигнуто. Как выяснилось позже, продюсер был по совместительству папой Яниса. Так звали новоиспеченную звезду.

Уже под вечер Денис вдруг заметил в папке бумаг стопку с какими-то анкетами и припиской почерком Зуева – «для ди-джеев». Просмотрев бегло анкеты, Шарапов подумал, что это какая-то дурацкая шутка. Они с Зуевым недолюбливали друг друга и общались нечасто, даже на работе. Но если это шутка, то зачем так много анкет? Денис еще раз прочитал несколько вопросов и расхохотался. Весь опросник без исключения касался интимной сферы жизни. В памяти возник недавний разговор с Зуевым на «голубую тему» в среде ди-джеев.

– Ну, вообще-то было бы забавно узнать такие вещи, – подумал Шарапов, – особенно о девушках. Вот только какой идиот будет всерьез на такие вопросы отвечать?

Отправляясь домой, он заглянул в кабинет Зуева. Того на месте не оказалось. Проходя мимо секретаря, Шарапов странно посмотрел на Зоечку и вручил ей стопку анкет.

– Передай, пожалуйста, Виталику. Пусть он сам эти анкеты распространяет. Хорошо?

Денис уже открыл входную дверь, но вдруг резко обернулся, снова подошел к Зоечке, наклонился и прошептал на ушко:

– Ты сама тоже анкету заполни. А как заполнишь, отдашь мне. Завтра. Шарапов загадочно улыбнулся и на этот раз захлопнул за собой дверь.

Зоечка уже собиралась домой, но решила всё же на пару минут задержаться и взглянуть на таинственные анкеты, ведь как-никак Шарапов попросил. Она взяла листок и… Уже первый попавшийся вопрос девушку привел в замешательство: «В каком возрасте Вы впервые испытали сексуальное возбуждение и по какому поводу?»

Не то, чтобы Зоечка не могла вспомнить подробности своей неспокойной юности. Она помнила всё, даже больше. Но завтра это будет читать Шарапов! И вообще, кому и зачем это нужно?! Остальные вопросы смутили Зоечку еще сильнее. Она спрятала анкеты в стол, минуту сидела с удивленным и слегка возбужденным выражением лица, потом встала и медленно вышла на улицу.

Кукушкин в этот вечер на работе засиделся дольше обычного. Он изучал отчеты рекламного отдела. Беспокоила тревожная тенденция снижения продаж. И это в конце мая! Раньше этот месяц был традиционно удачным и давал перспективные надежды. А ведь впереди лето, рекламное затишье. Кукушкин плохо разбирался в финансовых вопросах, во всем полагаясь на опытного бухгалтера Маргариту Максимовну. Но итоговые цифры он сравнивать мог. И они его удручали. Некоторые менеджеры, похоже, халтурят, работают, спустя рукава. Нужно серьезно говорить с Зуевым. Чем он занимается вообще? Какие-то дурацкие анкеты, на месте его постоянно нет…

С этими печальными мыслями Кукушкин вышел из кабинета, закрыл дверь на ключ, попрощался с охранником и направился в «Рывок» в надежде снова лицезреть пушкинистов. Машину он решил не брать, так как до бара всего-то метров сто. И тут Кукушкин вдруг заметил, как из такси недалеко от входа в бар вышла эффектная дама, к которой тут же подкатили какие-то подозрительные молодые люди.

– Вот придурки! – подумал Кукушкин и неожиданно узнал в даме одну из пушкинисток.

В мгновение ока он оказался рядом.

– Так, ну-ка разбежались все отсюда! Быстро, я сказал!

Грозный голос Кукушкина, одетого в строгий костюм, видно, не на шутку испугал ребят, и те кинулись врассыпную.

– С вами все в порядке?

– Да, а что такое? – интеллигентно пропела леди и улыбнулась.

– Извините, я подумал, что это хулиганы! – опустил глаза Кукушкин и вытер пот со лба.

– Что вы! Это просто промоутеры, предлагали посетить какой-то новый магазин. Вы, кажется, их так напугали!

– Извините, ради бога!

Кукушкин почувствовал неловкость.

– А вы, кажется, тот милый человек, которого мы вчера здесь видели. Правда-правда, это вы! Позвольте мне угостить вас!

И она снова показала свою очаровательную улыбку, какой Кукушкин еще в жизни не видел.

– Ни в коем случае! Позвольте уж мне! Для меня честь угостить такую красивую даму!

Кукушкин старался делать голос как можно ниже и аристократичнее.

– Прошу вас!

Он раскрыл двери бара и поклонился.

– У вас замечательный город! И название такое красивое – Заморск. Вы здесь давно живете?

Кукушкин еще не успел ответить, как официант принес две чашки чая.

– Да, я родился здесь. Кстати, Александр Сергеевич Кукушкин. Генеральный директор двух местных радиостанций, – представился Кукушкин и поправил галстук.

– Что вы говорите! – искренне удивилась новая знакомая. – Мой муж тоже в некотором роде занимается радио. Он работает в комиссии по распределению радиочастот. Я мало, что понимаю в этом, но вам, думаю, будет интересно познакомиться с ним.

– Сочту за честь! – галантно ответствовал Кукушкин.

– Меня зовут Анжелика Ивановна Лимокс-Пращук. Мы здесь в гостях у друзей, иногда вот сюда заходим. Симпатичное место, не правда ли?

– Да, я люблю здесь бывать… А как долго вы пробудете в нашем городе?

– Не знаю точно, но уже скоро возвращаемся в Москву. Вполне возможно, еще приедем к вам зимой… Ой, мне так нравится эта песня. Вы, наверняка, знаете, кто это поет, правда?

Кукушкин сто раз слышал песню на французском языке, которая звучала сейчас в баре. Он знал, что она крутится у него на «Радио Точка». Но, как ни тужился, ни имени исполнителя, ни названия вспомнить не мог.

– Анжелика Ивановна, я так много музыки слушаю, просто не могу всё запомнить. Если вы оставите телефон, то я непременно перезвоню и скажу, – потупив глаза, произнес Кукушкин. – Кстати, вот моя визитка.

– Большое спасибо! Давайте, я вам сама и перезвоню. У меня, к сожалению, нет с собой визитки. Если хотите, запишите мой номер.

Анжелика Ивановна продиктовала Кукушкину свое имя, фамилию и номер телефона, который в этот самый момент зазвонил.

– Да, дорогой. Сейчас буду… Александр Сергеевич, я чрезвычайно рада была с вами познакомиться. У вас есть мой номер. А сейчас, извините, но мне нужно идти.

– Я тоже очень рад. Надеюсь, мы увидимся еще, – с сожалением произнес Кукушкин и поцеловал даме руку на прощание.

Он еще с полчаса сидел в баре, окутанный приятными воспоминаниями, шлейфом элитного парфюма и, глядя на ее недопитый чай. Несколько раз Кукушкин перечитывал фамилию новой знакомой. Фамилия ему казалась красивой и необычной. Ужинать совсем не хотелось. Он выпил еще чаю, расплатился с официантом, вернулся к зданию радиостанции, сел в машину и поехал домой.

В тот же вечер Анжелика Ивановна рассказала мужу о галантном заморском джентльмене, директоре радиостанций, с которым она так неожиданно познакомилась и которого он сам видел вчера в спорт-баре. Муж не вспомнил. Даже не пытался. Только презрительно фыркнул. Он искренне считал, что за пределами Москвы людей галантных, образованных и воспитанных не водится. И уж тем более среди работников радио.

Глава 5

Жизнь Александра Сергеевича Кукушкина озарилась новыми красками. И даже работа в ее привычном рутинном движении перестала приносить ему удовольствие. Прочитав ночью главу из подаренного книжным продавцом сборника «Эффективное управление на радио и телевидении» под названием «Тайм-менеджмент», Кукушкин осознал всю однобокость, старомодность и, в общем, бесперспективность своего управленческого подхода к бизнесу. Ведь, оказывается, все можно спланировать, продумать, проконтролировать без лишних усилий, не отвлекаясь на ненужные побочные детали и ежедневную суету. Как бездумно и бездарно тратил он свое время. И как правильно, логично и обоснованно он все будет делать теперь. Ежедневно он будет составлять планы всех своих действий. И, разумеется, в этих планах найдут достойное место часы, отведенные для экономического самообразования, чтения произведений Пушкина, изучения законов риторики и блистательных ораторских речей.

Жена Марина успела уже несколько раз позвонить мужу и высказать, как легко и бесконфликтно проводят они время без него, не преминув поинтересоваться, как у мужа дела, что он ест на завтрак и не беспокоит ли его печень, замазал ли он потолок и починил ли испорченную технику. Александр Сергеевич старался во время этих разговоров сохранять нейтралитет: не грубить нарочито, не отталкивать жену, и в то же время не казаться слишком нежным, любящим и страдающим от одиночества. А то ведь, чего доброго, возьмет и вернется. А это сейчас совсем некстати.

Открывая вечером томик Пушкина, он погружался в удивительный нереальный сказочный мир, где своей обособленной жизнью жили красивые сладкозвучные глаголы, прилагательные и наречия, где бушевали страсти, где настоящая мужская дружба и неземная любовь к прекрасным дамам. Читая Пушкина, Александр Сергеевич делал открытие за открытием. Он с удивлением открывал для себя совершенно нового Пушкина. Ведь всё, что осталось в памяти из школьного детства – это несколько общеизвестных названий, да обрывков фраз из выученных когда-то по заданию учительницы стихов, типа «Товарищ, верь: взойдет она, Звезда пленительного счастья…» или «Выпьем с горя, где же кружка…», или «… и ныне дикий тунгус, и друг степей калмык…»

Кроме того, Александр Сергеевич сделал еще одно неожиданное открытие. Он вдруг понял, что давным-давно, стоя у доски и с выражением пересказывая стихотворения и даже получая пятерки, ему совершенно не приходило в голову, о чем собственно стихотворение, что вообще хотел сказать автор и кто он такой, этот автор. С одной стороны становилось немного грустно, но с другой – хотя бы сейчас Александр Сергеевич, разменяв шестой десяток, пришел к «началу всех начал» русской литературы. Теперь он вникал в каждую строчку и даже пытался запоминать, для чего вскакивал с кресла, становился перед зеркалом и, сделав задумчивое лицо, произносил с выражением нетленные строки.

При этом вид у чтеца был забавный. И поставь Зуев вместо прослушивающих жучков в квартире Кукушкина скрытые камеры наблюдения, хозяина можно было бы запросто отправить на принудительное обследование в медицинское заведение доктора Волосянской. Или, по крайней мере, выставить посмешищем в глазах жителей Заморска, продемонстрировав по телевидению видеозапись уважаемого члена общественной палаты, одетого в семейные трусы, а то и вовсе голого, кривляющегося перед зеркалом и с серьезным видом на разный лад произносящего по нескольку раз подряд пушкинские строки:

«… я ждУУУ, придёт ли мой конец?»

«… я       жду, придЁЁЁт ли мой конец?»

«… я жду, придёт ли мой конЕЕЕц?»

Надо сказать, что смысл некоторых слов оказывался Кукушкину непонятен. И тогда он раскрывал словарь Даля, вооруженный остро отточенным карандашом выискивал нужное слово и записывал объяснение на полях книги. Процесс этот доставлял Кукушкину особое удовольствие. Ему казалось, что он проникает в самые глубины пушкинской мысли. «Злачные стремнины» оказывались утесами, покрытыми травой, «лукоморье» бухтой среди скал, а «Вотще!» означало всего-навсего «Напрасно!»

Насытившись пушкинской поэзией, Александр Сергеевич выпивал две чашки крепкого кофе и переходил к учебнику риторики. Анализ приемов ораторского искусства заметного удовлетворения Кукушкину не доставлял, зато упражнения были любопытны. Студенту предлагалось декламировать отрывки известных речей Мартина Лютера Кинга, американских президентов и прочих политиков и общественных деятелей. И тогда Кукушкин вновь подходил к зеркалу и с чувством декламировал, входя в соответствующие образы.

      Чем еще больше озадачивал Зуева, который вечер за вечером в язвительном предвкушении садился у музыкального центра, настраивал его на нужную частоту и тщетно пытался найти тайный смысл в не менее тайных высказываниях Кукушкина. Сначала Виталику казалось, что тот с кем-то ведет чересчур официальную беседу, но собеседника не было слышно. Может быть, Кукушкин готовит выступление в ЗОПе? Но причем здесь «освобождение миллионов американских негров»? А может быть, он готовит новую собственную радиопередачу и тренируется? Но что значит «страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин!» Или раввин?! Он что, тайно ходит в синагогу?

Вопросов было больше, чем ответов. Вернее, ответов не было вообще. По крайней мере, ни одного намека не то, что на сексуальную ориентацию, но и вообще на какой-либо интим. И вдруг…

– Алина! Сжальтесь надо мною, Не смею требовать любви: Быть может, за грехи мои, Мой ангел, я любви не стою!

Стоп! Какая Алина? Неужели Алина Сынуля, невзрачная сотрудница рекламного отдела, на которую без слез не взглянешь?

Так или иначе, единственный вывод, который, в результате, смог сделать Зуев – Кукушкин, оказывается, сочиняет стихи и по ночам читает их вслух. Но это уже что-то! Как бывший контрразведчик Зуев хорошо знал, – самые запутанные проблемы решаются со временем. И Зуев готов был ждать. Он лично наблюдал за Кукушкиным на работе, отслеживал его звонки и встречи, контакты с сотрудниками и посетителями. Вечером шеф, как обычно, отправлялся в бар «Рывок», ужинал там, общался со случайными собеседниками, отказывался от спиртного и ехал домой. И ничего подозрительного в поведении Кукушкина Зуев найти не мог.

Марии Петровне Волосянской удалось выйти из больницы и вернуться к работе. Видимо, благодаря выдающимся заслугам на почве разработки методик преподавания студентам психологии. Ну, или в силу обширных связей в психиатрической среде. Так считал Зуев, который после неприятного эпизода решил избегать ее, пропускать ее лекции в институте. Хотя и понимал, что как-то состыковаться и объясниться с Волосянской всё же придется, ведь рано или поздно надо будет сдавать ей экзамен. И уж тем более, без ее помощи не удастся реализовать грандиозный план сексуальной переориентации ди-джеев во-первых и смещения Кукушкина во-вторых. К тому же книжкой Волосянской об электротерапии он увлекся не на шутку.

Язык, конечно, был не подарок, и Зуеву часто приходилось самому додумывать, о чем пишут авторы. Иногда даже пропускать целые непонятные абзацы. Но суть метода он улавливал всё четче, и глаза его в процессе чтения загорались всё ярче. И пусть речь в монографии шла о психически больных людях, чьи фобии, мании и паранойи чудесным образом сглаживались, а то и вовсе исчезали благодаря удивительной методике лечения электрическим током, Зуев был убежден, что гомосексуалисты тоже своего рода психически нездоровые люди и этот, в общем-то безобидный метод вполне может дать желаемый результат.

Вопрос лишь в том, чтобы облечь всё задуманное в привлекательную или, по крайней мере, не принудительную для ди-джеев форму. И над этим надо было думать вместе с Волосянской. А еще неплохо было бы на время эксперимента избавиться от Кукушкина, а заодно и Шарапова. Тут Зуев вспомнил, как недавно на день рождения программному подарили какой-то водоочиститель никому не нужный, даже как-то неловко было.

      Вообще, людям, не знакомым со спецификой радио всегда кажется, что здесь должна царить атмосфера перманентного творчества. Ведь в эфире постоянно проводятся какие-то акции, выходят новые передачи, викторины. У слушателей возникает впечатление, будто идеям нет конца. А на самом-то деле всюду штампы, штампы, штампы. И по сути все, даже самые, вроде бы, креативные розыгрыши, проводятся по сценариям, изобретенным десятки лет назад. И чтобы выиграть приз слушателю нужно либо правильно ответить на вопрос, либо выбрать правильный ответ из нескольких предложенных, либо дозвониться пятым (десятым, сотым), либо просто суметь дозвониться.

В особо изощренных случаях слушателю предлагается проявить творчество – придумать слоган, сочинить стишок. Но что греха таить, из этого редко получается что-то достойное. В написании рекламных роликов тоже свои стандарты. И еще не факт, что самый неожиданный творческий подход даст максимальную отдачу. Чаще всего наоборот, самый примитивный текст на самой примитивной музыке обращает на себя внимание. В результате, рекламодатель остается доволен, а радийные креативщики ругаются и обзывают его последними словами. К тому же, абсолютно все сотрудники радио считают себя людьми творческими и обижаются, если кто-то сторонний выражает в этом сомнение.

А вот когда речь заходит о дне рождения сотрудника, а они происходят на радио довольно часто и неожиданно, в творческом подходе всегда происходит сбой. В самый последний момент в ближайший супермаркет отправляется гонец и, судорожно пробегая по отделам, покупает какую-нибудь безделушку. А потом, методом пятиминутного мозгового штурма коллеги именинника пытаются привязать подарок к его бесценной роли на радио в виде тоста, во время произнесения которого на лицах у всех такая милая невинная улыбка, не вызывающая никаких сомнений в том, что без этого подарка именинник бы вовсе не выжил в нашей бешеной суматошной жизни.

По такому же сценарию Денису Шарапову подарили на день рождения водоочиститель, подробно рассказав о том, что человек, а особенно такой незаменимый человек, как программный директор радио, должен выпивать не менее полутора литров воды в день, а вода должна быть чистой и так далее в том же духе.

Еще Виталий Зуев вспомнил, что программный давно не был в отпуске, и если договориться с туристической фирмой «Капитан Немо», которая много лет, по традиции размещается на «Радио Точка» и «Радио СУРок», то можно будет отправить Шарапова куда-нибудь в Турцию или Египет недельки на две. Денис, само собой, обрадуется. Да и фирме дополнительная реклама не лишней будет. Тем более, можно в эфире как бы разыграть путевку. А выиграет какое-нибудь подставное лицо. Если же Шарапов опять будет проявлять свою принципиальность, то можно сослаться на Кукушкина, а тому вообще ничего не говорить.

По Шарапову все казалось вполне решаемым. Но вот что делать с самим Кукушкиным? Его так просто никуда не отправишь. А ведь всё нужно делать одновременно…

Мозг Зуева работал в чрезвычайном режиме. Один неправильный шаг мог загубить все благие начинания. Проблемы выстраивались в цепочку: контакт с Волосянской, отправка Шарапова заграницу, некая изоляция Кукушкина, обоснование электротерапии для самих ди-джеев и наконец, ее организация и проведение.

Виталий набрал телефон «Капитана Немо» и в течение получаса разговаривал с директором Вероникой Завидной. То, что казалось ему уже делом решенным, у Завидной почему-то восторга не вызвало. Она напомнила Виталию о том, как год назад его радио организовывало поездку фанатов на концерт группы «TotalPeaceDebts» в Москву на автобусе фирмы «Капитан Немо». По возвращению в Заморск автобус было не узнать. Все стекла исписаны несмываемыми фломастерами, обивка сидений порвана, унитаз в туалете прожжен окурком, видеомагнитофон сломан, у водителя под глазом синяк… Зуеву пришлось в очередной раз извиняться, говорить Веронике комплименты, обещать много рекламы для «Капитана Немо», хорошей и разной. В конце концов, договорились. Шарапову надлежало отправиться в Египет через два дня.

Мария Петровна Волосянская пребывала в очень странном состоянии. Она испытывала жуткую неопределенность, неловкость и даже стыд. Имея два высших образования, степень кандидата наук и, превосходно разбираясь в нюансах человеческой психологии, она никак не могла в некоторых жизненных ситуациях совладать сама с собой. Мария Петровна знала это, тяготилась этим, но ничего поделать не могла. Она понимала, что и развод с бывшим мужем отчасти спровоцировало ее неадекватное поведение. Не сказать, что Мария Петровна любила выпить. Скорее наоборот, выпивала она редко, но, как говорится, метко. И контролировать свое поведение была не в силах. И что еще более печально, на утро Мария Петровна помнила всё. Ну, или почти всё. Однако утром что-то менять было поздно.

Вот и теперь, лежа дома на диване, доктор старалась вспомнить поминутно тот ужасный вечер. А, припомнив очередную деталь, морщилась и испытывала острый приступ тошноты. Боже мой! Виталий Зуев видел ее голой! Она приставала к нему. И если бы только приставала! Еще ужаснее, ее видел сосед, который расскажет о непристойной тетке всему дому. А ведь Марию Петровну иногда показывают по телевизору. Недавно приглашали в ток-шоу как эксперта-психотерапевта и она давала полезные советы телезрителям… Похоже, теперь появляться дома у Виталия ей нельзя. Никак нельзя! Да как вообще ей теперь показаться на глаза любимому студенту!

Проблемы окружили со всех сторон. Во-первых, в тот злополучный вечер каким-то чудом Марию Петровну на скорой в отключенном состоянии привезли в ее же клинику, где дежурный врач Михаил Романович Козий, коллега Волосянской был изрядно удивлен, увидев доктора на носилках. Она же, придя в себя, что-то лепетала о том, как ей подсыпали наркотики в чай, что не надо предавать огласке произошедший инцидент, что она позвонит в милицию и во всем разберется сама. Михаил Романович, конечно, пообещал, но кто знает…

На следующий день Мария Петровна проспала экзамен по дисциплине «Психология устойчивых отношений топ-менеджера и главбуха» в институте ФИГУ. Очевидно, что отсутствие экзаменатора вызвало бурное негодование среди студентов, большая часть из которых сами были руководителями и дорожили каждой свободной минутой. В результате, Мария Петровна еще и получила строгий выговор от заведующего кафедрой. И ей было стыдно.

Короче говоря, дав в очередной раз себе зарок, что подобное никогда не повторится, Мария Петровна решила вычеркнуть из памяти тот мерзкий вечер и зажить новой жизнью. Ведь она уважаемый преподаватель, доктор. В конце концов, она умная взрослая женщина… Но Виталий Зуев никак не выходил из головы. Ей придется встретиться с ним лицом к лицу. По крайней мере, на экзамене. И это будет ужасно. Нужно что-то придумать и объясниться в самое ближайшее время. Ведь ему, наверное, тоже очень неловко и одну лекцию он пропустил, чего раньше не было. Мария Петровна старше, опытнее, разумнее, в конце концов, и она должна сделать первый шаг.

Тем временем на радио работа бурлила, царил привычный творческий беспорядок. Сотрудницы рекламного отдела обсуждали последние события нового сериала «Бедная Настя», дежурный техник Миша сидел в любимом чате и одновременно скачивал новый блокбастер в стиле фэнтази, из-за чего компьютер откровенно тормозил, спортивный комментатор Андрей Быстропас жевал зеленое яблоко и шарил по Интернету последние спортивные новости. Зоечке не давали покоя злополучные анкеты, Зуеву отдавать их было неловко, к тому же она ждала, что Шарапов спросит, но тот, очевидно, уже забыл, и весело общался с ведущей эфира Светланой Пари в студии. В конце концов, Зоя взяла стопку анкет и незаметно засунула их между кипами черновиков в монтажке Залихватского, пока тот отлучился в туалет.