Текст книги "История античного атлетизма"

Две системы воспитания эллинов

Основу воспитательной системы эллинов в классический период составлял принцип гармонического развития человека. Справедливо считалось, что люди должны быть одинаково совершенны как в духовном, так и в физическом отношении. Платон называл хромым каждого, у кого разум и тело было развиты непропорционально. А, например, в городе Пеллене юноша мог получить гражданские права, лишь выдержав испытание по атлетике.

В Греции существовало два типа учебных заведений по физическому воспитанию: палестра и гимнасий. Сначала юный грек посещал палестру, где на протяжении трех-четырех лет занимался только физическими упражнениями. «Сперва надо создать прочный сосуд, а потом уже наполнять его вином просвещения», – говорили эллины. Со временем мальчик знакомился тут с музыкой и литературой (в основном – с лирической поэзией).[17]17
  Вузескул В. Античность и современность. СПб., 1913; Schroder В. Der Sport im Altertum. Berlin, 1927.


[Закрыть]

Характерно, что греки считали одинаково необразованным как не умеющего читать, так и не умеющего плавать. История подтвердила жизненную необходимость этого, на первый взгляд, сугубо педагогического тезиса: одной из причин больших потерь персов при Саламине было то, что все греки хорошо плавали, а персы в своем большинстве плавать не умели.[18]18
  Геродот. VIII, 89.


[Закрыть]

Особое внимание педотрибы (воспитатели-тренеры) уделяли различным спортивным играм: мяч, перетягивание каната, «бой петухов» и т. д. Учились дети и метать короткий дротик, упражняясь в точности попадания.[19]19
  Press L. Atrakcje dla ludzi i bogow. Warszawa, 1961. C. 21–60.


[Закрыть]

Если в большинстве древнегреческих городов все вышесказанное касалось только юношей, то в Спарте наравне с ними занимались и девушки. В этом отношении спартанки были полной противоположностью изнеженным афинянкам.[20]20
  Аристофан. Лисистрата. С. 78–82; Павсаний, V, XVI, 2–4 и далее.


[Закрыть]

Лишь в начале эллинистического периода (IV–III вв. до н. э.) почти повсеместно в Элладе «…отступили на задний план такие важные предметы, как гимнастика и музыка. Образование получило формальное направление».[21]21
  Егунов А. Вступительная статья к «Эфиопике» Гелиодора. М.: ГИХЛ, 1965. С. 8.


[Закрыть]

Но даже в классический период истории Древней Греции не существовало единой системы физического воспитания. Не было, разумеется, и единой педагогической общеобразовательной системы.

В Элладе главенствовали преимущественно две школы: спартанская и афинская.

Существовали ли какие-либо четкие воспитательные системы до рождения государства? Думается, что нет. Система как таковая служит обычно интересам конкретной общественной группы. Только с возникновением государства зарождаются четкие педагогические принципы. Что же в этом смысле являлось характерным для Спарты?

Сами спартиаты, занимаясь исключительно военным делом, с помощью оружия поддерживали установившиеся отношения и свое господство над массами общественных рабов – илотов. Первобытный коллективизм, упрочившийся уже в условиях развивающихся классовых отношений, проникал во все сферы жизни древней Спарты. Должным образом это отразилось на характере возникшей в Спарте системы воспитания вообще и физического воспитания в частности. Постоянный институт сисситий (коллективных трапез) приводил к тому, что молодой спартиат воспитывался буквально под присмотром всего общества:[22]22
  Exarchopulos N. Das athenische und spartanische Erziehungesystem, 1909 // Padag. Magazin. H. 377. S. 13–23; Gostkowski X. Wychowaniefizyczne w starozytnosci. Krakow, 1928. C. 19–22.


[Закрыть] «здесь контролировали ребенка почти с первых дней существования. Слабых детей, по преданию, сбрасывали с обрыва на Тайгете, ибо считалось, что жизнь такого младенца не нужна ни ему самому, ни государству».[23]23
  Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Ликург. XVI.


[Закрыть]

Спартиаты старались таким жестоким (с нашей точки зрения) образом не допускать в свою среду слабых и болезненных людей. Так, силой законов, оружия и мышц, они сохраняли существующий общественный порядок.[24]24
  Gostkowshi X. Sport w starozytnosci. Warszawa, 1959. C. 111.


[Закрыть]

Диктовалось это тем, что даже в лучшие времена спартиатов-мужчин было лишь около 10 тысяч: они должны были обеспечить себе господство над илотами, число которых нередко колебалось от 200 до 300 тысяч.

Между прочим, из этих же соображений эфоры подвергли весьма солидному штрафу спартанского царя Архидама за то, что тот выбрал себе жену слишком маленького роста. Обосновывая свое решение, блюстители законов заявили: «…она будет рожать нам не царей, а царьков».[25]25
  Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Агесилай. II.


[Закрыть]

Младенцев не пеленали. А уже с семи лет мальчики воспитывались в общественных школах. Педономов[26]26
  Педономами и педотрибами назывались старшие воспитатели-тренеры, в подчинении у которых находились младшие тренеры-практики (их называли гимнастами).


[Закрыть] с помощниками содержало государство.

Первую группу составляли мальчики 7-12 лет. Педоном следил за играми детей, наблюдая, смел ли мальчик и упорен ли в драках. Грамоте ж уделялся минимум времени. Главные усилия направлялись на достижение физической закалки.[27]27
  Gostkowski X. Sport w starozytnosci. С. IV.


[Закрыть]

С 12 до 14 лет режим мальчиков строился так, чтобы приучить их к неприхотливости и выносливости. Тут уж выбирался среди мальчиков старший – ирэн, который полностью распоряжался своим отрядом. Еду юные спартиаты обязаны были добывать кражей: так воспитывалась ловкость. За малейшую провинность следовало жестокое наказание: так воспитывалось терпение. Одежда сводилась до минимума даже зимой.

А с 18 лет юноша становился эфебом, получал вооружение воина и занимался уже чисто военными упражнениями. С этого времени молодые спартиаты принимали участие в криптиях – ночных походах в поисках илотов. По их мнению, каждый илот, находящийся ночью вне дома, был заговорщиком и немедленно убивался.[28]28
  Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Ликург. XVI–XVIII.


[Закрыть]

Вполне возможно, что криптии были одной из пережиточных форм юношеских инициаций. Хотя более жестокую (опять же с нашей точки зрения) их форму представить себе трудно!

По древнему обычаю каждые десять дней эфебы должны были без одежды проходить перед эфорами – чиновниками, следившими за неукоснительным выполнением гражданами Спарты всех законов и постановлений. По поводу этого ежедекадного контроля над эфебами Павсаний сообщает: «Если они были крепкими и сильными, словно высечены из камня, благодаря телесным упражнениям, то их поощряли всеобщим одобрением. Если же эфоры замечали у них следы дряблости, рыхлости и лишнего жира (результат недостаточных тренировок), юношей подвергали телесному наказанию».[29]29
  Павсаний. Описание Эллады. III. XVII, 6.


[Закрыть]

Стоит вспомнить и о том, что суровые лакедемоняне безжалостно изгоняли за пределы общины поваров, готовящих… вкусно и разнообразно. Ибо еда истинных спартанцев должна была быть предельно простой: деликатесы тут считались вредными (как и все, что могло избаловать человека).

Итак, умственное образование государством не поощрялось. Это было частным делом каждого спартиата. Основными же элементами обучения молодежи являлись охота, религиозные и военные танцы и, самое главное, разнообразные физические упражнения, которым посвящалась большая часть дня мальчиков и юношей. Главными видами физических упражнений были: бег, прыжки, метание, борьба, кулачный бой, игры.

Как мы уже упоминали, девушки-спартанки тоже не чуждались палестры. Главная цель их физической подготовки также связывалась с усилением военной мощи Спарты. Молодые лакедемонянки, крепкие и закаленные, готовились стать матерями таких же крепких и закаленных воинов.[30]30
  Forbes С. Greek Physical Education. New York, 1892. P. 59–65.


[Закрыть]

Олигархический коллективизм дорических племен и, в частности, спартанцев проявлялся в том, что уже с 7 лет мальчики здесь объединялись в товарищества, что позволяло ввести их воспитание в еще более жесткие рамки.

Что же касается эфебов, то они входили в так называемые агелы. Вступая в эти товарищества, юноши давали клятву верности государству и суровым законам агелы. Тут все было подчинено интересам военного воспитания. И это касается не только Спарты, но почти в такой же степени и Крита.

Задачи воспитания в спартанской и критской агеле Страбон определил так: «Чтобы юноши стали мужественными, а не трусами, их с детства приучали к обращению с оружием и к тяжелым трудам, чтобы они научились презирать жару и холод, каменистые и крутые дороги, удары в гимнасиях и в сражениях в строю. У них были введены упражнения не только в стрельбе из лука, но также в военной пляске… в т. ч. даже игры у них не были свободны от полезных для войны упражнений».[31]31
  Страбон. География. X, 480 и сл. Тут и далее ссылки даются на издание: Страбон. География / Пер. Г. А. Стратановского. М.: Наука, 1964. 457 с.


[Закрыть]

Члены агелы были обязаны жениться все одновременно. И почти всегда выполняли это условие. Порой они даже давали взаимную клятву умереть в один и тот же день. Заметим, что в условиях частых и жестоких войн это иногда им удавалось даже помимо своей воли…

И тем не менее по своей социальной структуре агела была весьма сложной и неоднородной организацией. Кроме эфебов-аристократов, часто в состав товарищества входили юноши «полублагородного» происхождения (дети свободных спартанцев и илоток).

Некоторые исследователи усматривают прямую связь между спартанскими мужскими союзами и аналогичными организациями африканских, североамериканских и австралийских племен в эпоху первобытно-общинного строя.[32]32
  Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). Автореферат канд. диссертации. Л., 1967. С. 10.


[Закрыть]

Добавим, что это же можно сказать и о некоторых народностях Кавказа.[33]33
  Там же. С. 11.


[Закрыть]

Петербургский ученый Ю. В. Андреев пишет: «…система гражданского воспитания в дорийских полисах охватывала и некоторую часть неграждан. Примером может служить сословие мофаков в Спарте, в состав которого входили лица негражданского происхождения».[34]34
  См. нашу работу: От эллинов до наших дней. М., 1975. С. 106 и сл.


[Закрыть] Итак, названа еще одна социальная категория. Но точными данными относительно прав и функций мофаков в составе агелы мы сегодня еще не располагаем.

Названная система юношеских и мужских союзов (равно как и возрастных классов) имеет в своей изначальной основе очень древние традиции примитивного периода истории человечества и была общей почти для всех народов. Но характерно, что на Крите и в Спарте (всегда отличавшихся наибольшим консерватизмом) агела существовала гораздо дольше, чем в других государствах Древней Греции, так как именно дорийские племена больше прочих эллинов главной воспитательной задачей считали военную подготовку в сочетании с телесным закаливанием и строжайшей дисциплиной граждан.[35]35
  Страбон. География. X, 20; Платон. Законы, I, 626; И, 666.


[Закрыть]

* * *

Афинская воспитательная система существенно отличалась от спартанской. Впрочем, в отношении политическом у Афин и Спарты было много общего: необходимость обеспечения внешней независимости от покушений со стороны других полисов и упрочение своего господства над более слабыми государствами.

Но зато, в отличие от консервативно-земледельческой Спарты, Афины выступали как государство с широко развитой торговлей. Здесь бурно и своеобразно развивались науки и искусства. Особенно в V веке – в период наивысшего расцвета древнегреческих полисов.

Афины являлись государством с наиболее ярко выраженными формами античной демократии.[36]36
  Древняя Греция / Под ред. В. В. Струве и Д. П. Каллистова. М.: АН СССР, 1956. С. 209–233.


[Закрыть]

Торгово-промышленное направление, демократизм и многогранная культура обусловили то, что афинское воспитание (и, в частности, воспитание физическое) выглядело совершенно иначе, нежели в Лакедемоне.

Напомним, что в Афинах, как и в Спарте, тоже существовал обычай умерщвления слабых младенцев. Но здесь, в демократическом государстве, вопрос о жизни и смерти ребенка решали не чиновники, а сам отец.

Первый этап воспитания детей составляли всевозможные игры. А с 7 лет начиналась школьная жизнь афинского мальчика.[37]37
  Аристотель, Политика, VII, 15, 1, 1336, 3 и сл.


[Закрыть] В отличие от Спарты ребенка тут и в учебный период не отрывали от семьи. До 14–16 лет мальчик под присмотром раба или дядьки посещал частные школы, где обучался музыке, чтению, письму и, разумеется, физическим упражнениям.[38]38
  Exarchopulos X. Указ. соч. С. 6–9.


[Закрыть]

В Афинах существовало три вида школ, которые могли посещаться одновременно: грамматическая, музыкальная и гимнастическая (палестра). В палестре мальчик-афинянин находился значительную часть дня. Здесь, под руководством педономов и гимнастов, он проводил время в непрерывных упражнениях и дружеских состязаниях со своими сверстниками. Но уже с 14-16-летнего возраста воспитание афинянина протекало в общественных гимнасиях. Теперь им руководили гимнасиархи,[39]39
  Гимнасиарх – лицо, управляющее всей жизнью гимнасия (который нередко сооружался именно на средства самого гимнасиарха, что для последнего считалось величайшей честью).


[Закрыть] педотрибы и все те же гимнасты. Значительно увеличивалась физическая нагрузка. Одновременно вводились и элементы общественного воспитания (беседы со взрослыми, посещение театров, судов, народных собраний, музыкальных состязаний и состязаний атлетов).[40]40
  Gardiner Е. Athletics of the Ancient World. Oxford, 1955. P. 66–77.


[Закрыть]

Воспитание в гимнасиях являлось подготовкой к военному обучению, Восемнадцатилетний юноша мог быть принят в число свободных граждан: принеся присягу на верность государству, он вступал в ряды эфебов. Этот торжественный акт сопровождался вручением ему на агоре[41]41
  Агора – городская площадь, где происходили все важнейшие общественные события и, естественно, был расположен рынок.


[Закрыть] экипировки солдата.

Двухлетнее обучение эфебов сначала проходило в лагерях, где они осваивали технику и тактику ведения боя. Второй год эфебы проводили уже в отдаленных гарнизонах. Они вели жизнь регулярных солдат, неся сторожевую службу на границе государства.

Несмотря на общность конечной цели (защита государства от внешних и внутренних врагов), между воспитанием молодежи в Афинах и Спарте видны существенные различия. Афинская система открывала больше возможностей для разностороннего совершенствования личности. Военно-физическая подготовка не мешала тут делу широкого культурного развития. В Спарте же являлось нормой не только узко военное воспитание, но и беспрекословное принесение интересов отдельной личности в жертву полисному коллективу.[42]42
  Древняя Греция / Под ред. В. В. Струве и Д. П. Каллистова. М.: АН СССР,1956. С. 220–231.


[Закрыть]

Однако при этом нельзя забывать, что и афинское государство дело умственного воспитания нередко предоставляло частной инициативе. Многое тут зависело и от финансовых возможностей родителей. В Спарте же весь педагогический процесс (правда, весьма специфический и узкий) не только контролировался, но и осуществлялся государством. А в Афинах такая опека распространялась на воспитание лишь частично (т. е. на воспитание физическое). Первые публичные гимнасии тут появились в VI веке до н. э., а в V веке их планировка и архитектура достигли максимального совершенства.[43]43
  Принципы воспитания эллинов особенно широко и всесторонне освещены в фундаментальной трехтомной работе Вернера Йегера: Paideia. Bd. 1–3. Berlin; Leipzig, 1934–1947.


[Закрыть]

А вот общеобразовательные школы в Афинах появились, вероятно, еще в VII веке до н. э. Первые школьные законы составил Солон. В частности, предусматривалось, чтобы занятия проводились только в дневное время. Ибо уже тогда было ясно, что искусственное освещение портит зрение детей и взрослых.

По тем же законам отец не имел права требовать, чтобы сын содержал его в старости, если он этого сына ничему не выучил (т. е. не отдал в школу и не помог затем приобрести профессию).

Более детально государство в школьные дела не вмешивалось. Каждый афинянин имел право выбирать школу и учителей по своему усмотрению. За обучение платили сами ученики.

Впрочем, были тут и весьма существенные исключения: афиняне обучали за государственный счет тех детей, отцы которых пали на поле битвы, защищая отчизну. Иногда греческие города платили из своей казны и за обучение детей-беженцев (когда случалась очередная война).[44]44
  Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Фемистокл, X.


[Закрыть]

В городах и даже селах велись официальные списки лиц с гимнасийным образованием. Лишь они могли быть кандидатами на высокие государственные должности (и в частности – на такой почетный пост, как гимнасиарх). Причем ежегодный перечень победителей в поэтических и музыкальных состязаниях венчался именами учеников, победивших в юношеских агонах на стадионах и в палестрах.

Греческая пайдея (воспитание, обучение, образование, культура, просвещение – весь комплекс этих понятий) несомненно явилась закономерным следствием древнегреческой демократии.[45]45
  Кессиди Ф. X. От мифа к логосу. М.: Мысль, 1972. С. 25.


[Закрыть]

Итак, со временем гармоническое воспитание стало почти нормой не только в Афинах, но и во многих других городах и городках, где жили свободные эллины. Нередко оно осуществлялось на частные пожертвования. Так, в малоазийском городе Тоссе (одна из древнегреческих колоний) гражданин Полифор в III веке до н. э. завещал своей родине весьма солидную сумму: «…чтобы все свободнорожденные дети воспитывались согласно моей воле, ежегодно избирать трех учителей, которые будут обучать мальчиков и девочек. Плата учителю первого класса – 600 драхм в год, второго – 550, третьего – 500 драхм».[46]46
  Бузескул В. Указ. соч. С. 152.


[Закрыть]

Многоопытный грек понимал, что заниматься с шумными и непоседливыми малышами значительно труднее, нежели с «солидными» третьеклассниками.

В том же документе благодетель города приказывает избрать и двух педотрибов с ежегодной платой в 500 драхм, и учителя музыки (которому положено 700 драхм в год). А тренеры по копьеметанию и стрельбе из лука – тоже обязательные предметы! – удовлетворялись более скромными суммами: соответственно 250 и 300 драхм. Причем кандидатуры на все эти должности подбирал гимнасиарх, но окончательно их утверждало народное собрание Тесса.

В другой малоазийской колонии – знаменитом Милете – учителя и педотрибы избирались публично народным собранием на один год. Желающие занять эту должность записывались у педономов с 15 по 20 число месяца Артемисия (что соответствовало второй половине нашего мая), после чего имена кандидатов заносились на стелу и выставлялись на городской площади, чтобы все граждане имели возможность их прочесть.

Избрание педагогов происходило в торжественной обстановке. Тут обязательно присутствовали жрецы главных храмов и, разумеется, те лица, которые пожертвовали большие суммы на городские гимнасии и палестры. Голосование, как и в наши дни, проводилось поднятием рук (так называемая хейротония). Но перед этим кандидат был обязан торжественно поклясться, что ни перед кем из должностных лиц не хлопотал об избрании и не использовал в своих интересах близких, друзей и знакомых.

В честь тех, кто жертвовал городу часть своих доходов, сооружались статуи, издавались торжественные декреты, им предоставлялась ателия (освобождение от налогов) и почетные места на всех зрелищах.

В гимнасиях Пергама (точнее – на его руинах) и сейчас археологи находят колонны, воздвигнутые в честь гимнасиархов. На базах этих колонн ученики могли прочесть имена граждан, которым они обязаны возможностью обучаться в данном гимнасии: кто его построил, кто украсил фресками и скульптурами, кто расширил учебные и тренировочные помещения, заботясь об юных эллинах и их образовании.

Наибольшей же честью для гимнасиархов, педономов и педагогов было вот что: после смерти их благодарные ученики торжественно хоронили своих любимцев на территории гимнасия.[47]47
  Бузескул В. Указ. соч. С. 152 и сл.


[Закрыть]

На одном из могильных памятников II века до н. э. изображен учитель в окружении учеников. А из стихотворной эпитафии мы узнаем: покойный занимался «элементарным преподаванием» (т. е. учил младших школьников) на протяжении пятидесяти двух лет.

Но было бы ошибкой думать, что в каждом городе существовало достаточное количество меценатов-благодетелей и что жизнь всех учителей была столь же почетной, сколь и приятной.

Например, скромные «грамматисты» (учителя грамматики) не всегда получали от города хотя бы минимальную плату. Часто школа, как уже было сказано, содержалась лишь на деньги учеников. А поскольку взносы эти были не всегда регулярными, то многие учителя откровенно бедствовали. Случалось, например, что в месяце было несколько праздников (между прочим, на некоторые эллинские месяцы приходилось до девятнадцати праздничных дней) и родители, «чтобы не вносить деньги зря», просто не посылали в такой период своих детей в школу вообще (даже в будние дни). И полуголодный педагог оказывался в довольно критическом положении…

Поэтому слова «школьный учитель» иногда звучали даже насмешливо: они были синонимом бедности. А если кто-нибудь надолго исчезал с горизонта друзей и знакомых, о нем говорили в шутку: «Он, вероятно, умер или учит где-то грамоте детей».

Древнегреческие школьники хорошо были знакомы с розгами: физические наказания, к сожалению, являлись существенной составной частью античной педагогики. Уже в наши дни ученые-археологи нашли обрывок папируса, на котором неизвестный эллинский школьник (живший во II веке до н. э.) четырежды переписал каллиграфическим почерком фразу: «Будь прилежен, мальчик, чтобы тебя не высекли!»

Положение педотрибов и гимнастов всегда оставалось более почетным и стабильным, чем, например, статус вышеназванных «грамматистов». Ибо в Афинах традиционно считалось, что воспитание физическое является основой всех основ.

В то же время было бы грубой ошибкой утверждать, что единственной и главной целью педотрибов и гимнасиархов являлась подготовка боеспособных воинов. Причин процветания физического воспитания и агонистики в Элладе много. Об этом речь пойдет ниже.

Корни же традиционных эллинских состязаний обычно уходят в доисторическую эпоху. Поэтому древнегреческая мифология очень подробно (порой даже в нескольких вариантах) рассказывает о происхождении главных священных игр. Разумеется, как и всегда, речь идет о богах и героях.

Педагогика состязаний

Священные игры, кроме своей общеизвестной религиозной и спортивной стороны, имели и несомненное воспитательное значение. Элланодики[48]48
  Элланодики – дословно «эллинские судьи». На античных стадионах власть их была практически неограниченна: элланодики выполняли функции и судей, и тренеров одновременно. Еще их называли агонофетами.


[Закрыть] строго штрафовали (а то и наказывали палками) каждого участника, совершившего неэтичный поступок и нарушившего тем самым положения Олимпийского устава. Так, был оштрафован в 98-ю Олимпиаду фессалиец Эвпол, подкупивший своих соперников – кулачных бойцов Агетора, Пританиса, Формиона. Последние тоже были наказаны за корыстолюбие.[49]49
  Павсаний. Описание Эллады. V, XXI, 2.


[Закрыть]

Тот же Павсаний рассказывает о таком примечательном случае: «…в 192-ю Олимпиаду решился на это (на подкуп. – Ю. Ш.) элеец Дамоник; предстояло состязание за победный венок в борьбе между сыном Дамоника Поликтором и Сосандром, родом из Смирны, носившим одно имя с отцом. Так как Дамоник страшно хотел, чтобы победа досталась его сыну, он дал взятку Сосандру-отцу. Когда эта сделка разгласилась, то элланодики наложили наказание, но они наложили его не на сыновей, а обратили свой гнев на отцов: ведь это они совершили несправедливость».[50]50
  Там же. V, XXI, 6.


[Закрыть]

Виновные подвергались весьма солидным штрафам и карались всеобщим презрением. А на штрафные деньги в Олимпии воздвигались статуи Зевса (так называемые «заны»), пьедесталы которых украшали порой стихотворные надписи нравоучительного характера. Одна из них, например, гласила:

ПОБЕДА В ОЛИМПИИ ДОБЫВАЕТСЯ НЕ ДЕНЬГАМИ,

А БЫСТРОТОЙ НОГ И КРЕПОСТЬЮ ТЕЛА.

Другой дистих напоминал:

СОСТЯЗАНИЯ В ОЛИМПИИ – ЭТО СОСТЯЗАНИЕ В ДОБЛЕСТИ, А НЕ В БОГАТСТВЕ.[51]51
  Павсаний. Описание Эллады. V, XXI, 2–3.


[Закрыть]

В 201-ю Олимпиаду александриец Сарапион, испугавшись своих противников, позорно удрал со стадиона. И его оштрафовали за трусость.[52]52
  Там же. V, XXI, 7.


[Закрыть]

Презирали греки и своекорыстных лжецов – тех атлетов, которые пытались использовать свое спортивное искусство с целью обогащения. Так, на 218-х Олимпийских играх был оштрафован Аполлоний – кулачный боец из Александрии. Вот что писал по этому поводу Павсаний: «Это был первый из египтян, кого элейцы осудили за неправильный образ действий. Он был признан виновным не в том, что давал взятку или получил ее… Он прибыл не в назначенный срок и элейцы, на основании своего закона, не внесли его в списки и не допустили до состязаний, а его оправдание, будто в Кикладских островах он был задержан противными ветрами, было уличено как обманное Гераклидом, тоже родом из Александрии, который показал, что Аполлоний опоздал потому, что останавливался, зарабатывая деньги на состязании в Ионии. Таким образом элейцы отстранили от состязаний как Аполлония, так и других кулачных бойцов, которые не прибыли к назначенному сроку, и отдали венок победителя Гераклиду без состязания…»[53]53
  Там же. V, XXI, 5–6.


[Закрыть]

Свидетельство писателя-путешественника для нас тем более ценно, что речь идет не о классическом, а о римском периоде истории Эллады, когда многие положения древнего Олимпийского устава соблюдались уже далеко не так свято, как в VI–V веках до н. э.

Тем не менее, как видим, суровые элланодики сумели поставить на место нечестных и своекорыстных атлетов.

Иногда бывало, что элланодики выставляли на игры свои конные упряжки и завоевывали венки победителей, так сказать, без отрыва от производства: сами они судили состязания атлетов, а в это время безымянный возница добывал славу для очередного агонофета. Однако со временем это было признано недопустимым, неэтичным и запрещено Олимпийским уставом.[54]54
  Там же. VI, I, 2.


[Закрыть]

Небезопасно было публично опротестовывать мнения судей. Правда, недовольные решением элланодиков имели официальное право обратиться к Олимпийскому совету и добиваться осуждения необъективных (по их мнению) судей. Но (многозначительно подчеркивалось в уставе) – лишь на собственный страх и риск. Предостережение это было тем более внушительным и весомым, что на стадионе все время находились номофилаки (чиновники, следящие за строгим соблюдением всех правил на играх), в распоряжении которых имелись отряды рабдухов («палочников»). И провинившихся грубых атлетов, слишком шумных зрителей, но особенно – подавших ложные жалобы на судей – наказывали тут же на месте энергично и весьма оперативно.

Но суровей всего карали эллины тех атлетов, которые на стадионах изменяли родному городу и соотечественникам.

Когда кротонский бегун Астил (одержавший в Олимпии три победы подряд) вдруг объявил себя сиракузянином (разумеется, не безвозмездно), его земляки немедленно постановили: дом олимпионика превратить в тюрьму и свалить статую Астила, поставленную ему за предыдущие победы.[55]55
  Павсаний. Описание Эллады. VI, XIII, 1.


[Закрыть]

Еще более плачевным оказалось положение победителя 99-х Олимпийских игр, бегуна на длинные дистанции Сотада. Уроженец того же города Кротона, он вздумал за деньги выступить от имени Эфеса. Кротоняне приговорили Сотада к изгнанию (что для грека тех времен было порой равносильно смерти как по моральным, так и по сугубо житейским мотивам).[56]56
  Там же. V, XVIII, 4.


[Закрыть]

Лишь через много лет, будучи уже седым стариком, опозоренный и отвергнутый согражданами олимпионик вымолил, наконец, у них прощение и вернулся на родину. Передавали, что умер он у пьедестала, на котором когда-то стояло его скульптурное изображение…

Порой к подобным «стадионным подменам» пытались принудить мальчиков (происхождение которых часто было весьма трудно установить). Но, отдавая должное маленьким эллинам, будущим атлетам, надо заметить: подавляющее большинство юных состязателей оказывало бешеное сопротивление таким нечестным попыткам. Заботясь и о своей чести, и о славе родного города (которому не желали изменять), они стоически переносили самые жестокие наказания (которым их подвергали непорядочные, охочие до денег родители).

О громадном влиянии спортивных состязаний на жизнь эллинов, об их ни с чем не сравнимой популярности свидетельствует и то, что в конце IV века до н. э. историк Тимей ввел летосчисление по олимпиадам.[57]57
  Lexicon der Antike. Leipzig, 1971. S. 558.


[Закрыть] Писатели и хронографы, рассказывая о каком-либо примечательном событии, стали нередко употреблять такие традиционно стилистические выражения: «Захват Дельф фокейцами был совершен… в четвертый год 105-й Олимпиады, когда Прор из Кирены победил в беге».[58]58
  Павсаний. X, II, 2.


[Закрыть] Или у другого автора: «На следующий год, в котором состоялась 93-я Олимпиада, где в дополнительном состязании двуконных колесниц победил Эвагор, элеец, а в бегах – Эвбот, киренец…при эфоре Эвархиппе в Спарте, при архонте Эвктемоне в Афинах, афиняне обнесли стеной Форик».[59]59
  Ксенофонт. Греческая история. 1,2,1. Тут и далее – перевод С. Я. Лурье по изданию: Ксенофонт. Греческая история. Л.: СоцЭКГИЗ, 1935.


[Закрыть] Или еще: «Фокейская война закончилась в первый год 108-й Олимпиады, когда в беге победил Поликл из Кирены».[60]60
  Павсаний. X, III, 1.


[Закрыть]

Как видим, эти своеобразные loci communes древнегреческой прозы тоже связаны с играми и атлетами, хотя во всех упомянутых случаях речь идет вовсе не о спортивных состязаниях. У Геродота, Фукидида, Ксенофонта и других находим многочисленные варианты подобных оборотов, вызванных к жизни именно той громадной ролью, которую играла агонистика в жизни греков. Связано это еще с тем, что каждая Олимпиада получала название по имени победителя в простом беге.

Звание не только олимпионика, но и просто участника игр обязывало ко многому. Идея гражданской доблести выдвигалась на первый план. Требования, предъявляемые к атлету, были очень высоки. Недаром в день открытия очередных Олимпийских игр глашатай объявлял имя и родину участника, спрашивая, не оспаривает ли кто-нибудь его права на звание гражданина и честного человека (это конкретно предусматривалось одним из параграфов Олимпийского устава). Да, быть атлетом, да еще и на играх – большая честь, которой надо дорожить и ни при каких обстоятельствах не ронять. Вспомним, какое негодование и отвращение вызывала у Лукиана картина, изображавшая Геракла в женском платье прислуживающим Омфале.[61]61
  Лукиан. Как надо писать историю? Раздел 10-й.


[Закрыть] Зрелище поистине недостойное «великого атлета»!

Рассказывают, что когда в старости атлет Тиманф уже не мог натянуть свой лук, он бросился в огонь…[62]62
  Павсаний. VI, XI, 3.


[Закрыть]