Электронная библиотека » Юрий Штридтер » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 13 января 2016, 20:20


Автор книги: Юрий Штридтер


Жанр: Языкознание, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 2
М. Д. Чулков и его «Пересмешник»

Среди первых известных по имени авторов русских романов – М. Д. Чулков. Его биография, его общественное и литературное становление так типичны для положения русских «романистов» этого раннего времени, что для характеристики общей ситуации имеет смысл детальнее остановиться на биографических и библиографических фактах. Данные о жизни Чулкова долгое время были скудны и сбивчивы. Только В. Шкловский опубликовал в 1933 г. в своей книге ««Чулков и Левшин»[224]224
  Шкловский Виктор. Чулков и Левшин. – Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1933.


[Закрыть]
многочисленные документы и отсылки, сделавшие возможными более точную картину. Но именно многообразие и гетерогенность цитированных примеров затрудняют обзор[225]225
  Намерение Шкловского заключалось лишь в том, чтобы отреферировать материал. В соответствии с этим он и называет данную главу (книга 2, глава 3) «Материалы к биографии Михайлы Чулкова».


[Закрыть]
, оценка Шкловского не всегда безупречна, а критического разбора его работы нет точно так же, как и более нового, подробного изображения жизни и всего творчества Чулкова[226]226
  Резкая критика книги Шкловского, статья Г. Гайсиногвича «История у историков литературы» («Литературное наследство», 1935, № 19/21. С. 650 и сл.), касается не биографии и труда Чулкова, а лишь данной Шкловским политико-экономической оценки XVIII в.


[Закрыть]
. Поэтому здесь предпринимается попытка, исходя из материала Шкловского и аналитически дополняя его, дать по меньшей мере беглый обзор условий жизни Чулкова и его развития как автора (насколько это возможно на основании и материала, имеющегося в нашем распоряжении).

Михайло Дмитриевич Чулков родился, вероятно, в 1743 г.[227]227
  В предисловии к 1-й части «Пересмешника», который, вероятно, был написан в 1765 г. (и вышел в свет в 1766 г.), автор указывает свой возраст в 21 год. В выпуске за 46-ю неделю своего журнала «И то и сё» за ноябрь 1769 г. он говорит, что теперь «разменял» 25 лет. А на надгробной плите написано, что ему к моменту смерти (1792) было 49 лет. В официальном документе («поземельный список») от августа 1785 г. его возраст, правда, указывается в 45 лет, так что в соответствии с этим как год рождения следовало бы обозначить 1740 г. Бо́льшая часть доводов говорит в пользу 1743 года, но не с однозначной уверенностью. Ни в коем случае не представляется приемлемым обозначить как точную дату рождения ноябрь 1743 г., только потому, что заметка о «разменянных» 25 годах имеется в ноябрьском выпуске журнала (как это делает Шкловский. С. 59).


[Закрыть]
Кем были его родители, осталось неизвестно и по сей день; во всяком случае, Чулков, как явствует из его жизнеописания происходит ни из дворянской, ни из богатой семьи.

Указание в издававшемся им журнале «И то и се»[228]228
  «Я взрос в том городе, в котором родился, a родился тут, где и воспитан». («И то и се», 42-я неделя).


[Закрыть]
позволяет предположить, что он родился в Москве; но это предположение ещё сомнительнее, чем дата рождения. Напротив, несомненно, что он учился в школе в Москве, а именно в гимназии при университете, разделенной на два отделения: «благородное» и «нижнее или разночинское»), причём оба готовили к обучению в университете. В силу своего недворянского происхождения Чулков стал школьником «нижней» гимназии и 12 мая 1758 г. был назван лауреатом 2 класса[229]229
  В «Прибавлениях» к «Московским Ведомостям» (ср. Шкловский. Указ. соч. С. 60 и сл.).


[Закрыть]
. По своим собственным более поздним данным он начал также учиться в Московском университете, но не вышел за пределы «изящных наук» потому, что его по высочайшему повелению исключили из университета и направили на службу[230]230
  В собственном библиографическом «Известии» Чулкова о новом издании его «Экономических записок» 1790 г.


[Закрыть]
. Решить, верно ли это, или Чулков сам «ретушировал» позже время обучения в университетской гимназии в учебу в университете, трудно[231]231
  Шкловский представляет точку зрения, в соответствии с которой здесь, несомненно, идёт речь о ретуши и биографические факты исключают посещение университета. Но и это вывод Шкловского уязвим. Ведь между доказанным посещением второго класса в 1758 г. и первым доказанным поступлением Чулкова на службу в марте 1761 г. остается ещё время для окончания (3-классной) гимназии и начала обучения, как это описывает сам Чулков.


[Закрыть]
.

Точной фиксации поддается, однако, время его деятельности как «актера» в императорском придворном театре в Петербурге. Она начинается в марте 1761 и продолжается до февраля 1765 г.[232]232
  Ср. Шкловский. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть]
27 января 1765 г. Чулков подает прошение об освобождении от должности в театре, больше его не устраивавшей, и о зачислении на должность придворного лакея[233]233
  Там же.


[Закрыть]
. 14 февраля следует назначение придворным лакеем (своего рода надсмотрщика над слугами господского дворца)[234]234
  Об обязанностях придворного лакея см. Шкловский. Указ. соч. С. 64 и сл.


[Закрыть]
. Но Чулков недолго остается в этой новой должности. Уже 3 ноября 1766 г. он титулуется в отчёте академической типографии о печатании своей книги «Пересмешник» как «придворный лакей в отставке»[235]235
  Семенников. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. – СПб, 1915. С. 74.


[Закрыть]
. На это время приходится, вероятно, также его брак с Анной, дочерью комиссара Гаврилы Баталина, от которого в 1766 г. родился сын Владимир[236]236
  Так в «поземельном списке» Чулкова при его ходатайстве о принятии в матрикул московского дворянства.


[Закрыть]
. Его должности постоянно меняются. Когда в феврале 1767 года Чулков ходатайствовал в Академии о печати своего «Краткого мифологического словаря», он был «придворным квартирмейстером»[237]237
  Семенников. Материалы. С. 132 и сл.


[Закрыть]
, но в 1770 г. его уже снова называют бывшим придворным квартирмейстером»[238]238
  Шкловский. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть]
.

В 1772 г. Чулков в ранге «коллежского регистратора» становится секретарем в коммерц-коллегии[239]239
  Там же. С. 78.


[Закрыть]
. Вступление в эту должность вносит решающую перемену и в его творчество. В предшествующие годы между должностью (лакея, придворного квартирмейстера и т. д.) и литературными результатами не было непосредственной связи. Чулков, беллетрист и сатирик, пишет в 60-е гг. по своей воле и печатает на свои средства и на свой страх и риск. Благодаря службе в коммерц-коллегии возникает непосредственное отношение между должностью и авторством. Чулков пишет, благодаря содействию начальника и благосклонных к нему коммерсантов[240]240
  В собственном библиографическом сообщении Чулкова 1790 на первом месте стоит: «Исторического описания Российской торговли 7 томов, состоящие в 21 книге: оные напечатаны по Высочайшему повелению на счёт Кабинета». Книга посвящена крупному коммерсанту Голикову, который распорядился также о рассылке экземпляров по магистратам и финансировал её. Предисловие воспроизведено у Шкловского. Указ. соч. С. 81 и сл.


[Закрыть]
, своё «Историческое описание российской торговли», обширную работу из 21 книги в 7 томах, напечатанную сената в 1781-88 гг. и разосланную по магистратам[241]241
  По поводу деталей этой работы, в высшей степени важной для карьеры Чулкова, см. Шкловский. Указ. соч. С. 80 и сл.


[Закрыть]
. Благодаря этой работе и ответственной должности очевидно улучшилось и материальное положение Чулкова. В 1783 он покупает в Дмитровском уезде, в 57 верстах от Москвы, деревушку Коквино и становится владельцем 76 душ мужского и 63 женского пола[242]242
  Ср. сообщение А. А. Фомина. Книговедение. – М., 1894. № 7/8. С. 16.


[Закрыть]
. Он остается и далее в Москве как секретарь сената и писателя, но, будучи землевладельцем, он может (в декабре 1789 г.) просить о включении в матрикулы Московского дворянского собрания[243]243
  Там же, с.16.


[Закрыть]
. Когда он умер в Москве в 1792 г., в возрасте 49 лет, бывший придворный лакей и автор сказок стал благородным землевладельцем, секретарем сената и надворным советником[244]244
  Шкловский. Указ. соч. С. 88 и сл.


[Закрыть]
.

Социальное восхождение от нищего до уважаемой и зажиточной личности, которое столь часто осуществляли или о котором фантазировали герои плутовских романов и которое совершает, например, также плут Неох в «Пересмешнике» Чулкова, отражается – менее авантюрно, но тем убедительнее – в собственном жизненном пути Чулкова. При всей примечательности этого восхождения как такового с учетом тогдашней структуры русского общества для истории литературы ещё важнее, что на примере Чулкова общественное восхождение самым тесным образом связано с литературным производством. Более того, оно в значительной степени стало возможным только благодаря его успеху как автора. В новой русской литературе Чулков – один из первых примеров такой связи авторства с социальным восхождением. Но он – не единичный случай своего времени. Уже внутри группы современных ему прозаиков обнаруживаются очень похожие случаи. Так, например, и Матвей Комаров (один из наиболее читаемых русских прозаиков завершавшегося XVIII в. и издатель ряда важнейших русских плутовских повестей) обязан своим восхождением от крепостного до свободного, состоятельного гражданина в первую очередь своему большому успеху[245]245
  Ср. 4 главу.


[Закрыть]
.

Если биография Чулкова заслуживает внимания не только с учетом его самого, но также и в качестве типичного примера для положения русского прозаика во времена Екатерины, то это тем более верно для его литературного развития. Путь автора Чулкова лучше всего показан на примере трёх современных биографически-библиографических заметок, прямо соотнесенных друг с другом.

Самая старая датируется 1768 г. и находится в вообще, вероятно, самом старом библиографическом каталоге новой русской литературы. «Сообщения о некоторых русских писателях наряду с кратким сообщением о русском театре», появились в издававшейся Кристианом Феликсом Вайсе в Лейпциге «Новой библиотеке изящных наук и свободных искусств» (Leipzig 1768, Siebenten Bandes erstes Stuck, S.188–200; zweites Stuck, S. 382–388)[246]246
  Текст полностью перепечатан в книге P. A. Ефремова «Материалы для истории русской литературы». – СПб., 1867. С. 145–160.


[Закрыть]
. К упомянутым там в общей сложности 42 авторам относится также (под номером 41) и Чулков. Упомянуты были, правда, только две его работы. Позднейшие исследователи часто критиковали данные о Чулкове, содержавшиеся в «Сообщении». Уже Ефремов[247]247
  Там же. С. 143, примечание 54.


[Закрыть]
стремился исправить некоторые предполагаемые ошибки, и Шкловский, отчасти заимствующий высказывания Ефремова, кое в чём шёл дальше его, вплоть до утверждения, что речь идёт, несомненно, о полемическом искажении[248]248
  Шкловский. Указ. соч. С. 70 и сл.


[Закрыть]
. При этом только часть критики является правильной. Как раз наиболее серьёзных «ошибок» или «искажений», против которых выступали позднейшие критики, в оригинале «Сообщения» вовсе нет. Они являются проявлением самоуправства в более позднем русском переводе, на который исключительно и ссылаются русские исследователи. Чтобы создать здесь ясность, немецкую редакцию следует воспроизвести в оригинальном тексте и сравнить с отклонениями позднейших переводов. Текст гласит:

41) Господин Михайла Чулков, придворный парикмахер, написал комедию под названием «Как хочешь назови». Она должна быть слабой критикой г-на Лукина с его комедиями. Имеются также его славянские сказки, произведение, созданное во вкусе «Тысячи и одной ночи», даже если не столь же хорошо. Он может в будущем оказаться счастливее, так как ему лишь около 30 лет[249]249
  Цит. по: Ефремов. Указ. соч. С. 160.


[Закрыть]
.

Во французском переводе (и одновременной переработке), вышедшем в 1771 в Ливорно[250]250
  Этот текст также отпечатан у Ефремова параллельно немецкому.


[Закрыть]
, заметка о Чулкове едва отличается от немецкого оригинала. В то время как немецкая редакция комедии говорит более осторожно, что «она должна быть слабой критикой г-на Лукина и его комедий», во французской редакции прямо сказано, «c'est une faible critique des fables de M. Lukin», а возраст вместо «около тридцати» указан как «environ (приблизительно. – франц., прим. пер.) 33».

Русский перевод, придерживающийся немецкого оригинала, гораздо моложе. Он был издан только в 1862 г. П. И. Михайловым в «Библиографических заметках»[251]251
  Библиограф. записки на 1861 год. III. № 20. С. 609 и сл. Согласно Ефремову. С. IX, примечание 8, печатание этого номера задержалось до мая 1862 г.


[Закрыть]
. Оттуда его заимствует Ефремов и исправляет только некоторые очевидные ошибки в переводе[252]252
  Ср. об этом Ефремов. Материалы. С. XI, примечание 14.


[Закрыть]
. Несмотря на это, русский текст, напечатанный у Ефремова, содержит две неточности, явившиеся позже причиной ложных толкований[253]253
  Указ. соч. С. 129–144.


[Закрыть]
. Во-первых, имя автора, которое в немецком тексте звучало «Михаила», было воспроизведено как Михаил вместо Михайло, что фонетически скорее соответствовало оригиналу, и как в действительности звучало имя Чулкова. Прежде всего, однако, немецкое предложение «имеются также его славянские сказки» заменили таким: «он издал тоже славянское баснословие». Ефремов прибавляет в примечании, что здесь, несомненно, идёт речь о произведении Чулкова «Пересмешник», в то время как вышедшая в 1768 г. книга «Описание древняго славенскаго баснословия» является трудом Михайло Попова и не имеет ничего общего с «1001 ночью». В противоположность этому «Пересмешник» действительно сконструирован по образцу «1001 ночи»[254]254
  Указ. соч. С. 143, примечание 54.


[Закрыть]
. Шкловский полагает также, что «Сообщение» ошибочно приписывает Чулкову произведение Попова[255]255
  Шкловский. Указ. соч. С. 72.


[Закрыть]
. Если же придерживаться немецкого оригинала, то предполагаемая ошибка отпадает. Там вообще нет названия книги и речь идёт только о «славянских сказках», что точно относится именно к «Пересмешнику», полное название которого – «Пересмешник или Славенския сказки», причём под «сказками» имеются в виду не сказки в узком смысле слова, а фантастические авантюрные повествования в самом общем виде, что вполне правильно воспроизведено немецким термином «Fabel» в его тогдашнем широком значении[256]256
  Пример всеобщей популярности термина «Fabel» (басня), также во французском тексте наряду с немецким, предлагается в том случае, если о «комедиях» Лукина говорят как о «fables de M. Lukin».


[Закрыть]
. Верно также и то, что «Пересмешник» был написан в традиции «Тысячи и одной ночи», и эта формулировка даже осторожнее, чем в примечании Ефремова, который пишет прямо о том, что «Пересмешник» «составлен по образу 1001 ночи»[257]257
  Указ. соч. С. 143, примечание 54.


[Закрыть]
.

С учетом произведений Чулкова «Сообщение», как кажется, содержит только одну действительную ошибку, которая, однако, находится не в разделе о Чулкове, а в заметке № 42 о «бывшем придворном актере» Михайле Попове. Там сказано в заключение:

Ещё я должен вспомнить одно его произведение, названное «Мифологическим словарем», и рассказывающее, собственно, об идолопоклонстве и древностях наших предков. Потому, однако, что придворный парикмахер, господин Чулков, отдал книгу в печать в отсутствие г-на Попова, полагают, что они оба, может быть, связали в этом труде своё усердие[258]258
  Ефремов. Указ. соч. С. 160.


[Закрыть]
.

Уже Ефремов замечает в данной связи, что здесь должна идти речь о «Кратком мифологическом словаре» Чулкова 1767 г., смешивающимся с мифологическим словарем Попова «Описание древняго славенскаго баснословия». Словарь Попова посвящен мифологии и суевериям славян, словарь Чулкова – греческой и римской мифологии[259]259
  Там же. С. 144, примечание 57.


[Закрыть]
. Так как Чулков и Попов сотрудничали друг с другом в сфере литературы и так как оба писали о мифологии и суевериях[260]260
  Чулков издал позже и словарь русского суеверия: «Словарь русских суеверий» (в его библиографическом каталоге приведен под № 3).


[Закрыть]
, здесь действительно вполне могла идти речь о путанице, и нет, собственно, повода предположить вместе со Шкловским, что автор «Сообщения» из полемических соображений зашел в данном случае почти так далеко, чтобы обвинять Чулкова в плагиате[261]261
  Шкловский. Указ. соч. С. 72.


[Закрыть]
.

Если здесь вообще можно говорить о полемике, то скорее о социальной, нежели о литературной. Ведь тогда как автор обычно очень внимателен к титулам собратьев по перу, Чулкова он титулует «придворным парикмахером», хотя Чулков тем временем давно уже продвинулся до «придворного квартирмейстера». Над положением Чулкова насмехались и другие современные авторы, например, Сумароков, запрещавший искажение его стихотворений лакеем, пусть даже и придворным[262]262
  Ср. там же. С. 78.


[Закрыть]
. Сходная насмешка или простая небрежность по отношению к рангу нижестоящих не исключалась и в «Сообщении»; из самого текста, однако, нельзя однозначно доказать полемическое намерение, тем более, что авторство «Сообщения» не выяснено и по сей день[263]263
  Ефремов. Указ. соч. С. 14, считает доказанным, что анонимным автором был И. А. Дмитриевский. Этому предположению были, однако, позже противопоставлены многочисленные другие тезисы, и пока до сих пор не удалось обрести однозначную ясность на сей счёт.


[Закрыть]
. Тем менее в литературном отношении может идти речь об однозначной и очевидной полемической позиции, если придерживаться оригинальной редакции. Если автор не особенно хвалебно высказывается о произведениях Чулкова, то нельзя забывать, что важнейшие и лучшие его произведения были опубликованы действительно только после появления «Сообщения» и что автор «Сообщения» недвусмысленно предоставляет молодому дебютанту возможность улучшить в будущем результаты своей литературной деятельности. Важным остается упоминание о Чулкове уже в старейшем списке авторов по новой русской литературе, хотя его первое сочинение начало выходить только за два года до печатания «Сообщения».

В 1772 г. Николай Новиков издает свой «Опыт исторического словаря о российских писателях)[264]264
  Цитируется по полному текстовому воспроизведению «Опыта» в: Ефремов. «Материалы». С. 1–128.


[Закрыть]
, который недвусмысленно опирался на лейпцигское «Сообщение» и намеревался исправить его односторонности или недостатки[265]265
  Ср. Новиков. Предисловие (С. 5).


[Закрыть]
. Здесь был также упомянут[266]266
  С. 118 и сл.


[Закрыть]
и существенно подробнее рассмотрен Чулков. Теперь он имел ранг «коллежского регистратора» в Сенате; его произведения, вышедшие до 1770 г., перечислены полностью и правильно. В соответствии с литературным вкусом Новиков упоминает сначала, что Чулков написал многочисленные стихи, которые он публиковал в своём еженедельнике «И то и сё» (1769) и ежемесячном журнале «Парнасский щепетильник», 1770). Он также автор комической поэмы в стихах. Только за этими «поэтическими» произведениями следует проза. Она представлена четырехчастным «Пересмешником» и первой частью романа «Пригожая повариха». Следуют «Приключения Ахиллеса», а также уже упомянутая в «Сообщении» комедия, многочисленные письма (равным образом напечатанные в еженедельнике) и скомпилированный различными авторами «Краткий мифологический словарь».

Новиков сообщает скупо и по-деловому. Только когда речь идёт о стихах, он добавляет, что некоторые из них неплохи[267]267
  «…много писал стихов, из коих некоторые не худы…» (Указ. соч. С. 118).


[Закрыть]
. В остальном он отказывается от какого бы то ни было комментария. Но, несмотря на краткость, заметка показывает Чулкова как плодовитого и многостороннего молодого автора, результаты деятельности которого охватывают очень разные литературные жанры. Представлены стихи, пьесы и проза. Однозначное направление ещё не обнаруживается, но по меньшей мере уже видно, что на примере Чулкова идёт речь не о представителе классицистического направления с его предпочтением к одам, трагедиям и героическим поэмам, а об авторе, в творчестве которого сатирически-беллетристическое направление занимало большое место.

18 годами позже, в особом «Известии» о новом издании своих «Экономических записок») 1790 г., Чулков сам опубликовал библиографию своих произведений[268]268
  Это «Известие» полностью перепечатано в: Шкловский. Указ. соч. С. 87 и сл.


[Закрыть]
. Вначале он ссылается на «Опыт» Новикова и толкует своё сообщение как исправление или усовершенствование заметки Новикова. Число отпечатанных произведений выросло с 7 до 16, к этому добавляются десять завершенных или начатых, но ещё не напечатанных. При этом в отдельности названы работы большого объёма; на «многие малые напечатанные в разных книгах» указывается только в конце. Следует учесть также, что в связи со многими названиями речь идёт о многотомных произведениях, как, например, обстоит дело с уже упомянутой «Историей российской торговли». Также и объём «Пересмешника» увеличился тем временем до 5 томов, а «Собрание песен», как и различные словари, состоят из 3 или даже 4 частей[269]269
  Ср. в «Известии» № 1, 6, 7, 15, 21. Юридический словарь (№ 18) также многотомный (См. далее ниже)


[Закрыть]
. Чулков не только издавал журналы, но был и автором большинства статей. Если, далее, принять во внимание, что ему на момент выхода указателя в свет было, вероятно, только 47 лет и что он мог заниматься литературной деятельностью лишь наряду со своими служебными обязанностями, то ему нельзя отказать в чрезвычайной литературной продуктивности, даже если и можно согласиться с участием сотрудников в подготовке многочисленных сборников[270]270
  На участие Попова в работе над «Словарем русского языка Чулков даже недвусмысленно указывал в «Известии» (№ 25).


[Закрыть]
.

Круг тем, которые рассматривал Чулков, очень широк. Уже серия словарей простирается от «мифологического»[271]271
  «Краткий мифологический словарь» (№ 2), вышел в 1767 г.


[Закрыть]
, включая «юридический»[272]272
  «Юридический словарь с 1762 года июля 28 дня». (№ 18).


[Закрыть]
, «сельскохозяйственный»[273]273
  «Словарь земледелия, скотоводства и домостроительства». 3 части (№ 21).


[Закрыть]
, словарь «русского суеверия»[274]274
  «Словарь русских суеверий» (№ 3), вышел в 1782 г.


[Закрыть]
, словари «русских ярмарок»[275]275
  «Словарь учрежденных в России ярмарок» (№ 13), вышел в 1788 г.


[Закрыть]
и «российских законов»[276]276
  «Словарь законов, времянных учреждений, указов, суда и расправы Российского государства». (№ 17).


[Закрыть]
до словаря «деревенского врачевания, или словаря по лечению болезней, встречающихся у человека, рогатого скота, лошадей и домашней птицы»[277]277
  «Сельский лечебник, или словарь врачевания болезней, бываемых в роде человеческом, в роде скотском, конском и птиц домашних». 3 части были напечатаны в Москве в 1789–1790 гг. (ср. № 15); другие части (5 и 6) были напечатаны только после смерти автора.


[Закрыть]
. И рядом с «проектом» большого торгового банка в Петербурге[278]278
  «Проект для заведения купеческого банку при Санкт-Петербургском порте…» (№ 23).


[Закрыть]
мы видим «проект» устранения войны с помощью договора, который предполагалось заключить между европейскими государями[279]279
  «Проект трактата между Европейскими государями для вечного истребления в Европе войны». (№ 19).


[Закрыть]
.

Но в то время как число названий и тем заметно выросло, считая с заметки 1772 г., многообразие применявшихся форм несомненно уменьшилось. После 1772 г. полностью отсутствуют поэтические произведения, а сатирическая или развлекательная проза представлена только 5-й частью «Пересмешника», т. е. поздним продолжением произведения, начатого ранее. Зато число словарей возросло с 1 до 8. 17 из общего числа 26 названий приходятся на справочники, учебники, проекты и т. д. Из оставшихся 9 до 1771 г. возникли наверняка 7; остальные[280]280
  № 22 и № 24,1 (оба не напечатаны).


[Закрыть]
не поддаются точной датировке, но, вероятно, также относятся к раннему времени. Следовательно, обозначается очень ясное и радикальное изменение: Чулков начинает (с 1766 г.) свою деятельность в качестве автора развлекательной литературы, сатирика и журналиста. Кульминация этого периода наступает в 1770 г., когда «Пересмешник» издается во второй раз, выходит первая часть «Пригожей поварихи», печатаются оба первых тома «Сборника русских песен» (первого собрания русских «народных песен»[281]281
  Подробности о «Пересмешнике» и «Пригожей поварихе» см. в данной и следующей главах. Сборник песен «Собрание российских песен…» вышел в 4-х частях в 1770–1774 гг., 2-е издание в 1776 г., 3-е (расширенное, издано в 6 частях Н. Новиковым) в 1780–1781 гг., 4-е (снова 4 части) в 1788 г. Перепечатка, осуществленная в Академии в 1913 г., включала лишь первую часть. Применительно к Чулкову ещё нельзя говорить о собранию народных песен, так как он комбинирует фольклор с профессиональной поэзией и варьирует народные песни в соответствии со своим вкусом. Но всё же это первая попытка печатной работы такого свойства.


[Закрыть]
), тогда как Чулков в то же время издает и свои сатирические журналы. С самого начала Чулков занимается также изданием сборников, но сначала на переднем плане стоят ещё развлечение и сатира. Акцент перемещается только с переходом на службу в сенат в 1772 г., и беллетристически-сатирическая продукция прекращается практически полностью. Рассказчик приключений и издевающийся сатирик превращается в автора домашних книг и справочников.

Соответствующим образом изменилась и оценка отдельных произведений. Новиков начинал ещё с анализа стихов и только их и хвалил. Чулков открывает своё перечисление «Историческим описанием российской торговли» и намекает тем самым, что он рассматривает её как свою важнейшую работу[282]282
  В соответствии с этим перечисление ещё не напечатанных произведений начинается с двух юридических сборников, т. е. также с официальных справочников, тогда как комедии названы в качестве последних завершенных, но не напечатанных работ.


[Закрыть]
. И лишь вскользь в конце автор упоминает, что он писал и стихи.

Этот необычный поворот нельзя объяснить просто как преобразование таланта Чулкова. Единственная позднейшая работа, продолжающая начальное беллетристически-сатирическое направление – 5-я часть «Пересмешника». Она показывает меткость сатиры и владение прозаическим стилем как ни одно из ранних произведений, так что и речи быть не может о том, что повествовательная и сатирическая способность иссякли. Гораздо вероятнее толчок дала служебная карьера Чулкова. Переход на службу в сенат не мог не вызвать решающего поворота, принимая во внимание его прежнее творчество. Находясь под защитой начальников, секретарь сената посвятил себя более серьёзным трудам, нежели это мог позволить себе неизвестный актер или лакей. Характерно для этого, что в ранних прозаических произведениях посвящения полностью отсутствуют или заменяются пародиями, в то время как позднейшие работы большей частью снабжены обязательными посвящениями и изъявлениями благодарности начальнику или 60 покровителю[283]283
  По поводу отсутствия посвящений в ранних произведениях см. ниже. Касательно их наличия в более поздних работах см., например, «Предуведомление» к «Историческому описанию российской торговли».


[Закрыть]
.

Сколь бы ясно ни прослеживалась здесь зависимость, столь же неверно было бы, тем не менее, учитывать только личные мотивы и упускать из виду, как сильно сказывалась на литературном развитии Чулкова общая ситуация в тогдашней русской литературе. Чулков был не только усердным, но и многосторонним автором. Уже первые произведения показали предрасположенность к разнообразным интересам и возможностям и допускали развитие в чисто беллетристическом, сатирическом, фольклорном или научно-популярном направлениях. Какой из этих моментов взял впоследствии верх, в случае с Чулковым, которому в значительной степени приходилось считаться с чужими вкусами, весьма зависело от внешних обстоятельств. Так, например, годы между 1765 и 1770, когда он начал писать, были для сатиры особенно благоприятны. Побуждение или по меньшей мере публичное требование исходило от самой императрицы Екатерины. Именно императрица с изданием в начале 1769 г. своего журнала «Всякая всячина» открыла вереницу сатирических журналов. Чулков, деятельность которого уже до 1769 г. обнаруживает сатирические черты, сразу же усмотрел во введённой императрицей форме сатирического журнала возможность осуществить собственные стремления и начинает уже в конце января 1769 г. издавать собственный сатирический еженедельник «То и сё»[284]284
  По поводу сатирических журналов 60-х и 70-х гг. ср. Семенников В. П. Русские сатирические журналы 1769–1774. – СПб., 1914, О сатирических журналах Новикова «Сатирические журналы Н. И. Новикова» / Под ред. П. Н. Беркова. – М.—Л., 1951. Там также новая литература.


[Закрыть]
. Он оказался, таким образом, первым, кто последовал императорскому примеру, скоро нашедшему так много подражателей, что 1769–1770 годы в России обоснованно назвали временем сатирических журналов. Если в работе Чулкова этих лет доминирует сатирический элемент, то его личное становление как автора вполне совпадает с общим развитием русской литературы.

Но мода, инициированная императрицей, скоро стала неудобна самой Екатерине потому, что сатира грозила обратиться и против неё – как автора и государыни. Поэтому уже в 1770 г. она готовилась резко остановить поток сатирических журналов. Её недовольство возбуждал и журнал Чулкова, хотя он в сравнении с другими журналами (особенно издававшимися Новиковым) едва содержал внелитературную полемику. Прямое порицание со стороны государыни наверняка немало способствовало тому, что Чулков вскоре снова прекратил издание журнала[285]285
  Ср. об этом Шкловский. Указ. соч. С. 75.


[Закрыть]
. И так как находившийся на императорской службе Чулков (в противоположность материально независимому Новикову) склонялся скорее к тому, чтобы избегать трудностей, нежели непреклонно бороться за определённые идеалы, то после 1770 г. он отвернулся от сатиры, следуя и в этом ходу времени (в данном случае давлению времени). Но с отходом на задний план сатиры возрастает значение собирательского и научно-популярного интереса, который – и этому благоприятствует положение в коммерц-коллегии – всё более исключительным образом определяет деятельность Чулкова как автора.

Пересекаются и взаимодействуют чисто литературная (мода на сатирические журналы), политическая (поворот в политике Екатерины) и частная ситуация (переход Чулкова на службу в сенат). К этому добавляется следующий момент, который можно охарактеризовать как социологический. Чулков пишет для других социальных слоев русских читателей, нежели авторы «высокой» классицистической поэзии. А так как он сам происходит из низших социальных слоев, сам был актером, слугой при дворе, канцелярским служащим, секретарем в коммерц-коллегии и мелким землевладельцем, он уж знает вкус этих читателей как едва ли какой-то другой автор своего времени. При выборе своих тем и их разработке он ориентируется на потребности своих читателей, и он должен поступать так уже потому, что только спрос читателей гарантирует продажу его книг. Эта продажа была, однако, для Чулкова необходимой финансовой предпосылкой написания и публикации дальнейших сочинений. Сказанное особенно касается первых лет, когда Чулков не располагал собственным имуществом и не имел мецената и поэтому мог покрывать расходы по печати только от продажи книг. Предисловия «Пересмешника» неприкрыто свидетельствуют об этом бедственном положении автора и о его зависимости от читателей[286]286
  Ср. обсуждение предисловий ниже.


[Закрыть]
.

Но и позже, когда Чулков получил поддержку от сената и от частных меценатов, ориентация на широкого, простого читателя остается основной чертой всего творчества писателя. Если он со своей историей торговли или собраниями законов хотел идти навстречу желаниям властей, то эти шаги вполне соответствовали и подлинным потребностям тех читательских кругов, для которых он уже писал свои ранние романы или сказки, создавал сатирические журналы или научно-популярные произведения. Ведь простые русские читатели его времени требовали не только литературы «для приятного времяпрепровождения»[287]287
  Формула о «приятном времяпрепровождении» или о «приятном и полезном времяпрепровождении» встречается в русской прозе этого времени очень часто, особенно в предисловиях, а также прямо в названиях, особенно журналов. Чулков говорит даже в предисловии к первой части своего «Пересмешника» о том, что его книга служит «полезным препровождением скучного времени…».


[Закрыть]
. Потребность в справочниках и общепонятных учебниках была в России 18 в., стремившейся присоединиться к западноевропейской цивилизации и воспринять технику Западной Европы, чрезвычайно сильна. И если читатели, принадлежавшие к высшим слоям общества, могли обратиться к литературе на иностранных языках, как развлекательной, так и научной или научно-популярной, то простые читатели, не владевшие иностранными языками, были чрезвычайно зависимы от русских авторов и переводчиков. Следовательно, поворот Чулкова к научно-популярной литературе означает не отход от тех, кто читал его сначала, а только большее в отношении стилистической ориентации внимание к их желаниям и потребностям.

И в этом Чулков хотя и особенно выраженный пример, но не единичный случай. Так, например, другой ведущий прозаик того же времени, Василий Левшин, показывает в своём литературном становлении явные параллели с Чулковым, даже если его поворот был не столь внезапным и радикальным. Левшин, как и Чулков, был плодовитым автором, но при этом он ещё и намного превосходил своего современника[288]288
  Библиография произведений Левшина в работе Шкловского «Чулков и Левшин» (78 произведений, написанных или переведённых Левшиным).


[Закрыть]
. Он тоже начинает в основном со сказок, повестей, романов (собственных или переведённых) и всё более обращается к написанию и переводу научно-популярных книг и справочников. При этом происхождение и политическая тенденция обоих авторов в корне различна. Левшин происходит из старой дворянской фамилии и предпочитает обращать свою насмешку против «новомодных дворян»[289]289
  «Повесть о новомодном дворянине» – так называется одна из сатирических повестей в «Русских сказках» Левшина (Часть IV. С. 83 и сл.). Как раз эта социальная полемика и представляет собой сильнее всего бросающийся в глаза признак различия между произведениями Левшина и Чулкова, которые обычно очень похожи и поэтому до самого недавнего времени также часто считались произведениями одного и того же автора (Ср. ниже анализ «Пересмешника»).


[Закрыть]
, к числу которых относился и Чулков. Решающее значение для параллельности имеет не социальное происхождение авторов, а ориентация на одни и те же социальные слои русских читателей.

Пример позволяет понять, как важно для правильной оценки таких авторов не только уделять внимание литературным или биографическим моментам, но, наряду с этим, также учитывать имеющуюся или возможную зависимость писателя от определённой публики. Это имеет силу на примере Чулкова с точки зрения направленности всей его литературной продукции, а также и для характера отдельного произведения. Часто тематика и оформление произведения полностью охватывается у него вообще только исходя из этой связи. И наоборот, то, что до сих пор в его целостном развитии как автора было очерчено в общих чертах, может быть разъяснено и подтверждено лишь в результате анализа отдельных произведений.

Первое напечатанное произведение Чулкова – «Пересмешник»[290]290
  Полное название: «Пересмешник или славенские сказки».


[Закрыть]
. 01.02.1766 автор – тогда придворный лакей – сообщил Академии Наук о печатании сочинения в типографии Академии[291]291
  Ср. Семенников. Материалы. С. 132.


[Закрыть]
. В ноябре этого года первая часть вышла обычным тогда тиражом в 600 экземпляров[292]292
  Ср. Семенников. Материалы. С. 74.


[Закрыть]
. Книга была получена от нового арендатора типографии Академии, Николая Новикова. Так «Пересмешник» оказался одним из первых изданий Новикова, тех, которые впоследствии почти 30 лет в значительной степени определяли направление русской прозы и положение на русском книжном рынке. Он числился и среди успехов Новикова в книжной сфере, выдержав на протяжении 25 лет четыре издания – большое число по тогдашним российским масштабам. Вторая часть вышла в том же 1766 г.[293]293
  Согласно Шкловскому (Указ. соч. С. 69, примечание 2), полный экземпляр этого издания не сохранился. Вторая часть (СПб. 1766) находится в Публичной библиотеке. В противоположность этому в в издании текста в «Русской прозе» (Т. I. С. 588), речь идёт о воспроизведении первого издания. Более подробные данные об этом, к сожалению, не были получены.


[Закрыть]
, но уже после того, как стала известна первая. Ведь в предисловии ко второй части определённо указывается на выход первой и её воздействие[294]294
  Текст предисловия отпечатан в работе Шкловского «Чулков и Левшин». С. 68.


[Закрыть]
. Третья часть последовала, вероятно, в 1768 г., но, во всяком случае, после «Краткого мифологического словаря» Чулкова 1767 г. Доказательством тому служит указание на эту работу в предисловии к третьей части[295]295
  Текст (по изданию 1784 г.) в работе Шкловского «Чулков и Левшин». С. 69 и сл.


[Закрыть]
. Четвертая часть вышла в 1768 г. Эти четыре части были в 1770 г. изданы во второй раз, в 1783 г. последовало третье, в 1789 четвертое (и, по– видимому, последнее)[296]296
  Подсчет изданий не совпадает с примечаниями на самих экземплярах, что, однако, очень часто встречается в русских книгах 18 в.


[Закрыть]
. Издание 1789 г. расширено на одну новую, пятую часть. Следовательно, между выходом первой и последней частей прошло более 20 лет[297]297
  В то время как относительно количества изданий среди исследователей имеются расхождения (см. ниже), их мнения совпадают и в том, что первый том первого издания вышел в 1766 г., а новая, пятая часть увидела свет только в 1789 г.


[Закрыть]
.

Издание 1770 г. не подтверждено ни в каталогах XIX в., ни у Сиповского. Один Шкловский упоминает его и подтверждает его существование[298]298
  Экземпляр издания находится, согласно Шкловскому (С. 77, примечание 1) в Историческом музее в Москве. Речь идёт о первой части, которая зарегистрирована как 2-е издание, вышедшее в 1770 г. в Санкт-Петербурге.


[Закрыть]
. Если в новых работах, как, например, «Истории литературы» Благого, насчитываются только три издания, то эти выводы опираются, очевидно, лишь на данные Сиповского и игнорируют более новые и точные результаты Шкловского[299]299
  Благой. История… С. 461.


[Закрыть]
. Это тем сомнительнее, что Благой как раз из относительно длительного временно го промежутка от первого издания 1766–1768 и – для него – второго 1783 г. делает вывод о том, что воздействие «Пересмешника» дало себя знать только после длительной паузы, потому, что, вероятно, помешали цензурные трудности. Этот вывод опровергается как данными Шкловского, так и самой историей восприятия произведения и его влияния.

«Пересмешник» открывается предисловием, на котором здесь приходится ненадолго остановиться. Дело в том, что оно особенно показательно для уже обрисованного положения автора. Прежде всего бросается в глаза, что сразу же начинается предисловие и отсутствует посвящение, как правило, в современных произведениях почти всегда обычное. Как уже упоминалось, это обстоятельство означало, что Чулков не имел тогда мецената и не ожидал подарка от покровителя, а обратился непосредственно к читателям (и покупателям) своей книги. Несомненно, пародируя и варьируя заключительную формулу, обычную для посвящений высоким покровителям, он подписывает своё предисловие как «нижайший и учтивый слуга», но только не высокородного господина, а «общества и читателя»[300]300
  «Нижайший и учтивый слуга общества и читателя» (С. 92). Текст «Пересмешника», если указаны только номера страниц, цитируется по изданию в «Русской прозе».


[Закрыть]
.

Автор намеренно представляет себя как можно более незначительным и «низким». Книга, пишет он, является его первой попыткой, и он придерживается пословицы, согласно которой первую песню поют краснея (правда, также и другой, о том, что плававший в реке отважится пуститься и в море). Он захотел попробовать свои силы в качестве «писателя»; на обозначение «автор» («сочинитель») он может надеяться только в будущем. Он не относится также к тому сорту знатных людей, которые своими колясками вздымают пыль улицы, но малозначащий человек 21 года, одетый как едва ли не каждый и прежде всего – как почти все «мелкотравчатые сочинители» – крайне беден. Читатель не должен утруждать себя знакомством с ним, ибо вместо того, чтобы найти у него поддержку, читателю придется, чего доброго, предоставить поддержку ему[301]301
  «Пересмешник». С. 89–92.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации