Текст книги "Атлас любви. Пространства осознанной любви"

Понимание любви как сюжета дает ответ на вопрос о том, как формируются треугольники любви у каждого из партнеров, вступающих в долгосрочные близкие отношения. В этой концепции представлены схемы зарождения любви и ее оформления в индивидуальное русло любви.

История любовных сюжетов такова: возникновение любви происходит благодаря генетически передающимся инстинктам и импульсам, а образ (матрица) любви складывается в результате социального научения и следования ролевым примерам, которые начинают ассоциироваться с любовью. Любовь организуется главным образом по прототипу. О ней мы узнаем из книг, кино, массмедиа, от родителей и друзей и начинаем по типовым схемам реализации любви накапливать собственный опыт. На основе типовых схем и личного опыта в сознании каждого формируются индивидуальные имплицитные теории любви: «когда двое встречаются, у каждого – свой сюжет любви».

Концепция любви как сюжета имеет еще одно практическое значение. Она позволяет увязать социальный, историко-культурный и этнический контексты с индивидуальными переживаниями. Для условий, сложившихся к началу XXI века в Соединенных Штатах Америки, согласно Стернбергу, характерно наличие 26 типовых историй любви. Например, любовь может во всем напоминать близкое или дальнее путешествие или развиваться как пьеса по заранее написанному сценарию с известными ролевыми заданиями, или быть похожей на шутку юмора, кулинарную книгу, инвестиционный бизнес, садоводство и т. п.

«Любовь и, например, „коллекционирование“ – как это прикажете понимать?» – слышится резонный вопрос романтически настроенного читателя. Пожалуй, самым нелицеприятным образом: если собрать множество образов любви, сидящих в головах американских обывателей, то не потребуется дедукции Шерлока Холмса, чтобы взять из них сухой остаток и разложить его на кучки, а на одну из них прикрепить рекламный ярлык «Коллекционеры любви».

Однако даже усовершенствованная «дуплексная теория» любви Стернберга оставляет за скобками психологических моделей ключевые вопросы отношений любви: о ее движущей силе и конечной цели. Эти вопросы оказались в центре внимания параллельных исследований по психологии мотивации любви, и их результаты не замедлили оформиться в отдельную теорию любви.

Дуплексная теория любви Р. Стернберга

В том же 1986 году наряду с трехкомпонентной теорией любви Стернберга американскими психологами Артуром Ароном и Элейн Арон была предложена ставшая не менее известной модель любви как экспансии «Я» (self-expansion model – SEM). Идея возникла на стыке научных исследований о базовых мотивах человеческого поведения применительно к романтическим отношениям и классических представлений о любви в западной (Платон) и восточной философии (Упанишады) как предельной высшей цели устремлений человека.

В основу модели были положены два психологических процесса: базовая мотивация индивида к расширению собственного «Я» и достигаемый в близких отношениях эффект включения другого в «Я». Соответственно, в данной модели любовь определялась как «стремление расширить „Я“ путем включения желательного другого в свое „Я“».

Мотивация к расширению «Я» связана с универсальной потребностью человека обладать большими возможностями для достижения тех или иных жизненных целей (self-efficacy). Соответственно, индивид, согласно концепции SEM, стремится к углублению собственного представления о себе посредством нового опыта, расширения мировоззрения, приобретения новых качеств и тем самым развития «Я» как некой данной идентичности индивида. А романтические отношения формируются под влиянием этой мотивации и в случае идеального выбора партнера способствуют получению новых ресурсов развития, представлений о мире, личностных черт. К ресурсам относят круг знакомых, социальный статус, материальные средства, знания и др.

Не следует понимать мотивацию в этой модели любви как целенаправленное стремление к получению благ путем установления близких отношений с конкретным человеком, уверяют ее авторы, – модель отражает механизм непроизвольной взаимной привлекательности влюбленных. Причем она работает как в случае похожести партнеров (similarity), так и в случае их противоположности (opposites). В случае похожести влюбленные получают положительную оценку и поддержку их собственному представлению о себе, включающему и стремление к новым горизонтам «Я». В случае различия интересов взаимной притягательной силой становится возможность приобщения к радикально новому и получение нового опыта.

Психологический эффект романтических отношений, состоящий в ощущении другого как части собственного «Я», выступает вторым базовым принципом модели SEM. Включение другого в «Я» проявляется в восприятии мира его глазами, приобщении к его ценностям, увлечениям, оценкам. Такое продолжение собственной идентичности в другом, правда, может вылиться в почти полное замещение своих устремлений жизненными ориентирами близкого человека.

Об этом в рассказе «Душечка», трогательно описывая искреннюю любовь к своим трем мужчинам «добродушной, жалостливой барышни» Оленьки, проницательно поведал А. П. Чехов:

Она повторяла мысли ветеринара и теперь была обо всем такого же мнения, как он. Было ясно, что она не могла прожить без привязанности и одного года и нашла свое новое счастье у себя во флигеле <…> Когда к нему приходили гости, его сослуживцы по полку, то она, наливая им чай или подавая ужинать, начинала говорить о чуме на рогатом скоте, о жемчужной болезни, о городских бойнях, а он страшно конфузился и, когда уходили гости, хватал ее за руку и шипел сердито:

– Я ведь просил тебя не говорить о том, чего ты не понимаешь! Когда мы, ветеринары, говорим между собой, то, пожалуйста, не вмешивайся. Это, наконец, скучно!

А она смотрела на него с изумлением и с тревогой и спрашивала:

– Володичка, о чем же мне говорить?!

И она со слезами на глазах обнимала его, умоляла не сердиться, и оба были счастливы.

Оценивая место модели SEM в психологии любви, авторы признают ее ограничения и призывают к интеграции с другими концепциями отношений любви. Можно также отметить, что заявляемая авторами модели опора на философские откровения Платона и Упанишад остается лишь эффектной декларацией о намерениях. Академическая психология, вынужденная ограничивать свои построения измеримыми феноменами, пока не в состоянии описать сложные многогранные процессы преображения «Я» в любви.

Несмотря на уязвимость базовых положений модели любви как экспансии «Я», она предлагает оригинальные интерпретации некоторых парадоксов любви. Например, высокий накал страсти в периоде влюбленности и его последующее неуклонное снижение связываются не с естественной динамикой эмоций, а с переходом от быстрого расширения «Я» к замедлению процесса в связи с исчерпанием потенциала расширения в отношениях с партнером. Отсюда, в частности, следует, что для поддержания более страстных отношений парам нужно отдавать предпочтение совместному активному, будоражащему, деятельному времяпровождению по сравнению с привычным уютным отдыхом.

Для тех, кто хотел бы определить, в какой степени страстность его любви или любви его партнера связана с мотивацией расширения «Я», в приложении «Практики любви» приводятся два опросника: для измерения накала любви и степени влияния партнера на расширение «Я».

Модель любви как экспансии «Я»

Обратим внимание на то, что как теория любви Стернберга, так и модель любви как экспансии «Я» оставляют открытым ключевой для многих неравнодушных к любви вопрос: если мы теперь знаем, что такое совершенная любовь, то почему бы психологам не объяснить всем, как ее достичь? Увы, ответ на этот вопрос, похоже, сравним с разгадкой наукой тайны мироздания и относится к категории «думайте сами». Но есть и хорошая новость!

В начале нынешнего столетия в психологии стало развиваться новое направление, получившее название «позитивная психология». Ученые стремятся расширить наше понимание того, как, опираясь на свои внутренние силы и развивая позитивные качества, люди могут достичь большего благополучия, удовлетворенности жизнью и сформировать приносящие ощущение счастья отношения с другими людьми, включая отношения любви.

Изучив влияние пяти основных черт личности на качество отношений партнеров (уровень интимности и степень удовлетворенности отношениями), психологи установили, что четыре из них – экстраверсия (extroversion), добросовестность (conscientiousness), доброжелательность (agreeableness) и эмоциональная устойчивость (resilience) – положительно влияют на качество близких отношений. Что касается такой позитивной черты личности, как открытость опыту (openness to experience), то ее синхронизация, похоже, относится к разряду непростых задач, и она, скорее, может приводить к конфликтам в отношениях. Иначе говоря, носители пяти основных положительных черт личности на 80% подготовлены к высоким романтическим отношениям.

Кроме того, к числу необходимых сильных сторон личности для достижения совершенной любви были отнесены уже знакомые нам качества – высокий уровень самоуважения, эмоциональный интеллект, устойчивая самоидентичность.

В таком наборе багажа личностных достоинств, необходимого для достижения совершенной любви, перспектива успеха выглядит довольно призрачной. Но сухая теория, как заметил великий Гете, не может служить преградой вечнозеленому древу жизни, и масса желающих, собирающихся у подножия манящей вершины настоящей любви, неистощима.

Черты личности совершенной любви

Вот уже новым маршрутом теперь ведомые научным навигатором мы вновь забрались на вершину зрелой, осознанной, совершенной любви. Поскольку наше восхождение чисто теоретическое, нам, в отличие от Робинзона Крузо, не суждено обнаружить здесь человеческие следы. И все же оглядимся вокруг. Но что это там за аккуратно сложенные камни? Похоже на древний храм.

Читаем и по наитию переводим надпись: «Рожденные в красоте». Похоже на новую загадку любви. И размышляя над этим достойным великих поэтов образом, отправимся по дороге длиной почти в две с половиной тысячи лет, ведущей к хранилищу манускриптов древнегреческого философа Платона.

Для того чтобы новые мысли у вас улеглись и не прерывалось движение к цели, которую, надеюсь, вы для себя определили, присоединившись к путешествию по пространствам осознанной любви, в свободное время подумайте над следующими вопросами:

Какая теория любви – трехкомпонентная, любви как сюжета или экспансии «Я», на ваш взгляд, точнее описывает то, что происходит в любви?

Какое важнейшее свойство любви, по вашему мнению, не нашло отражения в рассмотренных теориях любви?

Платоническая любовь

В предыдущей главе мы познакомились с описаниями любви на языке современной психологии. Мы узнали, что психологи научились сначала отделять любовь от симпатии, а затем измерять три основных компонента любви – интимность, страсть и преданность, а также фиксировать такие проявления любви, как расширение личности и включение другого в «Я». Более того, они установили набор личностных качеств, необходимых для благополучных, приносящих ощущение счастья романтических отношений.

Повторив наш путь к совершенной любви теперь уже в компании психологов, мы вновь почувствовали себя первопроходцами. Однако на покоренной с таким трудом вершине были обнаружены следы, ведущие к трудам древнегреческого философа Платона.

В этой главе мы углубимся в диалоги Платона, чтобы узнать о любви от людей, живших в единстве с богами и стремящихся силой разума проникнуть в тайны мироздания, не обходя стороной и великую тайну любви. Затем, сверив наши чертежи любви с Платоном, мы приступим к освоению навыков строительства собственной лодки любви.

Настроить себя на философский лад поможет размышление над молитвой Сократа (диалог «Федр»):

Боги, дайте мне стать внутренне прекрасным! А то, что у меня есть извне, пусть будет дружественно тому, что у меня внутри.

Итак, поговорим о платонической любви. Широко распространенным пониманием Платона было и остается учение о двух видах любви – телесной и духовной, иными словами, любви, влекомой внешней красотой, и любви к внутреннему богатству человека. Суть этого понимания отражена Львом Толстым в диалоге «несчастного» Стивы Облонского и Левина.

– О моралист! Но ты пойми, есть две женщины: одна настаивает только на своих правах, и права эти твоя любовь, которой ты не можешь ей дать; а другая жертвует тебе всем и ничего не требует. Что тебе делать? Как поступить? Тут страшная драма.

– Если ты хочешь мою исповедь относительно этого, то я скажу тебе, что не верю, чтобы тут была драма. И вот почему. По-моему, любовь… обе любви, которые, помнишь, Платон определяет в своем «Пире», обе любви служат пробным камнем для людей. Одни люди понимают только одну, другие другую. И те, что понимают только неплатоническую любовь, напрасно говорят о драме. При такой любви не может быть никакой драмы. «Покорно вас благодарю за удовольствие, мое почтенье», вот и вся драма. А для платонической любви не может быть драмы, потому что в такой любви все ясно и чисто, потому что…

Здесь диалог сходит на нет, а мы попробуем его продолжить и объяснить, почему в платонической любви «все ясно и чисто», если это на самом деле так.

Начнем с того, что разберем вводимое Платоном в диалоге «Государство» понятие «правильной любви».

В диалоге «Государство» Сократ говорит о качествах, которые нужно прививать юношам из сословья стражей в идеальном государстве. Воспитание в юношах одного из таких качеств – рассудительности необходимо для того, чтобы «быть владыками удовольствий», не становиться жертвами своих желаний и вожделений. Противопоставляя рассудительность излишествам в удовольствии, Сократ предлагает рассмотреть самое «сильное и острое» удовольствие – любовные утехи и приводит к выводу, что в правильной любви присущая ей рассудительность должна избегать любовных утех.

Это рассуждение, казалось бы, подтверждает идею платонической любви как любви, исключающей телесную связь (используемые Платоном уточняющие смысл синонимы: любовные утехи, любовное наслаждение, излишества в удовольствиях, неистовство, разнузданность). Но давайте внимательнее посмотрим на конструкцию «правильной любви». Из любви, которую мыслим мы, говоря о платонической любви, Платон вычитает две ее существенные составляющие и вводит одно условие.

Во-первых, пропадает женщина как объект любви и заменяется на красивых юношей. Разговор о правильной любви в третьей книге диалога «Государство» перекликается с вопросом, заданным в первой книге уже пожилому философу Софоклу о его возможности наслаждаться любовными утехами с женщинами. Ответ Софокла, что он «с величайшей радостью ушел от этого, как уходят от яростного и лютого повелителя», свидетельствует о том, что в отношениях любви с женщиной даже философу трудно противостоять вожделению и любовному неистовству.

Во-вторых, из отношений любви теперь уже между мужчинами вычитается любовное наслаждение, и любовь останавливается на границе любви как к сыну.

В-третьих, накладывается условие на самого влюбленного, того, кто ищет и находит объект любви. Этот влюбленный должен быть сам исполнен любви, которую он готов излить на подходящий объект. Но быть наполненными любовью, согласно Платону, могут быть те, кто достиг уровня созерцания истинно прекрасного, то есть философы.

Иными словами, философ ищет достойный объект, обратив на который свою любовь, понимаемую как божественную полноту знания истинно прекрасного, он таким образом возродит себя в другом. Из такого любовного уравнения женщина исключается Платоном по двум основаниям: ей по своей природе затруднительно стать философом и в отношения с ней неизбежно, как сказал Софокл, люто и яростно вторгается вожделение, которое препятствует цели любви как передаче знания.

Эту модель правильной любви Платон демонстрирует на отношениях Сократа и его ученика Алкивиада. При этом следует иметь в виду, что в античной Греции практиковалась неправильная любовь между мужчинами, которая тем не менее подвергалась осуждению со стороны части греческого общества, видящей противность таких отношений естественной человеческой природе, однако не различающей бытовую содомию и «правильную любовь» философа с его учеником. Давайте приглядимся к тому, чем была наполнена любовная связь Сократа с Алкивиадом.

Алкивиад в диалоге «Пир» в своем похвальном слове Сократу сравнивает его с силенами (сатиры преклонных лет) – богами хмельного веселья и экстатического откровения. Он внешне похож на силенов, как их изображают, но при этом – особенный, у которого внутри «изваяния богов».

От речей Сократа душа Алкивиада приходила в смятение: «мне казалось – нельзя больше жить так, как я живу». Хотя Сократ делал вид, что «ни в чем он не смыслит», Алкивиад увидел, когда Сократ «раскрывался по-настоящему», таящееся в нем «божественным, золотым, прекрасным и удивительным». Алкивиад, думая, что Сократ увлечен его красотой, решает уступить ему, чтобы в обмен «услыхать от него все, что он знает». Он создает условия для уединения с Сократом и однажды, когда беседа затянулась допоздна, уговаривает Сократа остаться ночевать. Тогда Алкивиад «без обиняков» говорит ему о готовности стать его любовником, понимая, что только Сократ поможет ему «достичь как можно большего совершенства». К удивлению Алкивиада, Сократ пренебрег его «цветущей красотой» и, «проспав с Сократом всю ночь, я встал точно таким же, как если бы спал с отцом или со старшим братом». Алкивиад, также говорит об удивительной генерации энергии любви в тех юношах, на которых Сократ обращал свое внимание: так называемые любимцы Сократа сами влюблялись в него.

Итак, у Платона мы видим идеальную модель любви, которая от реальности земной любви оторвана тремя интеллектуальными подстановками: заменой женщин на юношей, абстрагированием от телесной страсти и постановкой на место неопытного начинающего жизнь влюбленного его возможное идеальное воплощение – умудренного и обуздавшего страстные влечения философа. Заложенные в модель «правильной любви» противоречия стали болезненной занозой для многих исследователей и ценителей его творчества.

Известный знаток античной философии Алексей Федорович Лосев в свою очередь решил исправить наиболее вопиющее из этих противоречий похожим способом – внесением мысленной правки и заменой юношей обратно на женщин, поскольку так понимается любовь «в широкой исторической перспективе»: «То, что сказал Платон в „Федре“ об Эросе, есть такая полнота чувства и устремления человеческого естества, что мы можем прямо зачеркнуть этого досадного мальчика и с силой сказать: женщина».

Далее Лосев предлагает и прямо противоположную трактовку второго условия «правильной любви» – исключения из нее любовных наслаждений. Он говорит, что в контексте рассуждений Платона чувственная любовь не исключается вовсе, а преображается. «Он (Платон) берет чувственную любовь во всей ее экстатичности и самозабвении, во всей ее взрывности и мучительности, – он берет ее. Но он хочет преобразить ее. Он хочет сделать ее такой, чтобы в конце были дети, не те, смертные и больные, но бессмертные и прекрасные».

Отдавая должное предпринятым Лосевым усилиям по восстановлению естественного порядка и возврату к исходным реалиям любви, мы не можем не отметить, что такой слишком крутой спуск с философских вершин оставляет ощущение бесплодности самого восхождения. Нам представляется, что приложение платоновской модели «правильной любви» к реальным отношениям требует более изысканного и поступательного переноса идеалов заоблачных высот к подбрюшьям суровых вершин любви. Сам Платон, по-видимому, не задавался обратной задачей или считал, что людям будет довольно открытой им модели идеальной любви, а как к ней прийти, они сообразят сами.

Попробуем поискать хотя бы ориентиры пути у самого Платона. Для этого обратимся к третьему условию «правильной любви» – философу, наполненному до краев мудростью, самым ценным богатством, ищущего и готового делиться им со своим возлюбленным. Возникает вопрос: каким же образом может появиться такой философ? Мы вынуждены признать, что он должен подняться на эту вершину самостоятельно, поскольку ответ, что он есть результат любви другого философа, приводит к логической цепочке, не имеющей начала. Но такое самостоятельное движение по лестнице познания истинно прекрасного как раз и описано Сократом в его речи о боге любви Эросе и сокровенных таинствах любви. Тогда оказывается, что модель «правильной любви» включает два связанных действия: восхождение к любви как к истинно прекрасному и излияние от полноты «правильной любви», чей сосуд неисчерпаем.

Проследуем теперь за Сократом по пути восхождения любви.

В диалоге «Пир» в образе бога любви Эроса, представленного пятью хвалебными речами, раскрываются его многогранные проявления в людях. Какие же божественные возможности дарует людям любовь и каковы требования Эроса, которым должна отвечать высокая любовь?

Во-первых, любовь наделяет людей доблестью и дарует им блаженство при жизни и после смерти (возвращение душ из Аида). Во-вторых, из двух Эросов нужно следовать Эросу Афродиты небесной: любить душу больше, чем тело, любить за высокие нравственные достоинства и заботиться о собственном нравственном совершенстве. В-третьих, Эрос разлит во всей природе, и для достижения гармонии в любом деле нужно следовать Эросу разумному. В-четвертых, в любви достигается целостность изначально неполного человеческого существа, дарующая силу и мощь, сравнимую с богами. В-пятых, Эрос, а значит и человек в любви, всегда молод, красив, нежен, рассудителен, справедлив, храбр, мудр, мастер в искусстве и ремеслах. Но эти пять сторон Эроса, раскрытые в речах участников «Пира», лишь его внешние проявления.

А в чем же глубинная правда тайны любви? Об этом у Платона говорит Сократ. Эрос открывает людям дорогу к бессмертию через любовь богов. Но для этого нужно не просто оставить потомство, а породить самого себя в подлинно прекрасном. Путь любви к истинно прекрасному тернист: от красоты одного тела к красоте всех прекрасных тел, затем к красоте души, далее к красоте нравов и обычаев, к прекрасным учениям и, наконец, к красоте во всем ее многообразии, то есть к прекрасному самому по себе.

Но самое сокровенное таинство любви в том, что увидеть божественно прекрасное можно лишь тем, чем его и надлежит созерцать, а такой взор может быть только у того, кто «родил и вскормил в себе истинную добродетель», иными словами, шаги по ступеням созерцаемой во вне красоты возможны лишь в той мере, в какой происходит приращение внутреннего совершенства человека. Вот так, по Сократу, выглядит путь и цель того, что мы в начале нашего путешествия по пространствам осознанной любви обозначили как преображение «Я».

На этом пути «в стремлении человеческой природы к любви богов», то есть к бессмертию, Эрос выступает «лучшим помощником». Согласно Сократу, точнее прорицательнице Диотиме, Эрос – не предмет любви, который «и прекрасен, и нежен, и полон совершенства», а любящее начало, которое «тянется к прекрасному и совершенному», иными словами, он не идеал, не конечный пункт, не воплощение любви, а желание и сила движения от собственного несовершенства к мудрости и прекрасному.

Эта черта Эроса поясняется легендой о его рождении как сына Пороса (божественного Обилия) и Пении (природной Бедности), так что «он вечно разделяет судьбу то своего отца, то матери». Узнает ли читатель проявления парадоксов любви в следующем описании свойств Эроса?

По природе своей он ни бессмертен, ни смертен: в один и тот же день он то живет и расцветает, если дела его хороши, то умирает, но, унаследовав природу отца, оживает опять. Все, что он ни приобретает, идет прахом, отчего Эрос никогда не бывает ни богат, ни беден. Он находится также посредине между мудростью и невежеством…

Прощаясь с Платоном, мы, удовлетворенные проникновением в сокровенные тайны любви, все же не будем забывать о том, что речь вновь шла об идеальной модели любви. Теперь же, троекратно (у поэтов, психологов и мудрецов) убедившись в верно проложенном курсе, можем продолжить наш путь уже по дороге земной любви.

Но отправляться в дальнейшее путешествие желательно уже с индивидуальным прицелом. Для этого каждому из путешественников следует обосноваться в собственной лодке любви.

Итак, приступим к строительству собственной лодки любви.

Платоническая любовь

_{Цель и путь любви. Сокровенные тайны порождения себя в красоте.}