Текст книги "Введение в криминологию. Курс лекций"

3. Причины индивидуального преступного поведения

1. Возникает вопрос: каким образом общие закономерности существования преступности прокладывают себе путь, преломляются в конкретно-индивидуальном преступном поведении?

Происходит это следующим образом. Социальные противоречия, проявляющиеся в тех или иных сферах общественной жизни, в свою очередь, порождают определенные диспропорции и коллизии в более конкретных (чем социум в целом) социальных системах – регионах, отдельных объектах, семьях и т. д., иначе говоря, в микросреде. Звеном, опосредующим основные сферы общественной жизни и микросреду, является образ жизни, который ведут отдельные группы людей и, наконец, отдельные лица. Противоречия в образе жизни вызывают определенные дисгармонии в образе мыслей конкретных людей, формируют их антиобщественную направленность.

Социальные противоречия влияют не только на образ жизни людей, но и на конкретные ситуации, в условиях которых живут и действуют люди. Обострение и углубление тех или иных противоречий увеличивает число и интенсивность неблагоприятных жизненных ситуаций, «подталкивающих» к противоправному поведению.

В конечном счете любое преступление есть итог определенного жизненного противоречия, в котором оказалось конкретное лицо и которое деформировало ту или иную связь личности с обществом, вызвало их рассогласование, отчуждение личности от общества и привело к преступлению.

Таким образом, на индивидуальном уровне свою конкретизацию общие причины преступности, рассмотренные выше, находят в сравнительно широком круге криминогенных факторов (конкретных причин индивидуального преступного поведения), коренящихся в различных сферах социальной жизни, с которыми индивид сталкивается непосредственно, в которых он непосредственно существует. Речь идет главным образом о негативном воздействии в семье, школе, ближайшем бытовом окружении, трудовом коллективе, а также средств массовой культуры и информации, которые породили антисоциальные взгляды, установки определенных лиц и вызвали их преступное поведение.

Нельзя ставить знак равенства между причинами преступности на уровнях общего и конкретного. Нельзя их и противопоставлять, поскольку общие черты, характерные для данного общественного строя, определяют в основном содержание и структуру отдельных его сфер. Однако в конкретных, непосредственных сферах уже по-иному сказываются присущие обществу противоречия и неравномерность развития общественного уклада.

2. В частности, сравнительно широк комплекс факторов, которые препятствуют семье выполнять свои положительные социальные функции. Прежде всего, отсутствие родителей, по каким бы причинам это ни произошло, оставляет тяжелый след и на характере, и на судьбах детей. Преступность среди бывших детдомовцев, как свидетельствует статистика, примерно вдвое выше, чем среди выходцев из полных семей. Но криминогенное значение имеют и неполные (с одним из родителей), разрушенные чаще всего в результате развода семьи. Главный их изъян – безнадзорность детей. Не случайно около 40 % подростков-преступников воспитывались именно в таких семьях. Наконец, криминогенный характер имеют так называемые социально неблагополучные, хотя и полные семьи, где не выполняются должным образом родительские обязанности по воспитанию детей. Если суммировать типичные изъяны в подобных семьях, то это проявления жестокости, эгоизма, стяжательства, антиобщественного (в том числе преступного) поведения родителей. И это, как свидетельствуют криминологические исследования, является крайне распространенной причиной совершения преступлений несовершеннолетними.

Нередко в формировании преступных наклонностей подростков существенную роль играют недостатки работы с ними в школе: отрыв обучения от воспитания, слабая дисциплина, неорганизованность досуга из-за недостатка квалифицированных, опытных педагогов (в силу нищенской зарплаты учителей), школьных площадей, а значит, переполненности и неуправляемости классов. Наконец, резкое социальное расслоение среди школьников, коррупция в среде школьной администрации и учителей существенно дополняют мощный криминогенный комплекс в этой сфере и определяют высокий удельный вес преступности среди школьников.

Негативное влияние перечисленных факторов сопровождается воздействием криминальных элементов в ближайшем бытовом окружении, в частности среди соседей, во дворе, в рабочих общежитиях и т. д. Ведь порой подросток с внутренним отвращением, но чтобы не уронить своего достоинства и не прослыть трусом, совершает кражу, грабеж и даже более тяжкие преступления именно под влиянием лиц из криминальной среды, ранее судимых либо систематически нарушающих закон, авторитет которых часто покоится на физической силе, на избиении, запугивании или проповеди блатной романтики.

Наконец, нельзя игнорировать криминогенный потенциал средств массовой культуры и информации, которые бездумно, а нередко и целенаправленно растлевают общественное и индивидуальное сознание, мораль и нравственность. Видео-, теле– и киноэкраны заполнены порнофильмами и фильмами ужасов, эксплуатирующими простейшие инстинкты, ориентированными главным образом на примитивного обывателя и выращивающими его. Кроме того, в «произведениях» с криминальными сюжетами нередко присутствуют сцены, очень квалифицированно имитирующие подготовку тех или иных преступлений, способы их совершения и сокрытия – даже с консультацией ведущих юристов, как это значится в титрах! По данным социологов и психологов, прежде чем окончить школу, подростки успевают посмотреть только по телевидению около 8 тыс. убийств и около 200 тыс. актов иного насилия. Сегодня на каждый час телевещания приходится в среднем 30 актов насилия. Очевидно (и следственно-судебная практика подтверждает это), что на людей со слабыми нравственными устоями, с неустоявшейся психикой, особенно подростков, сцены с чрезмерным показом убийств, истязаний, леденящих кровь эпизодов оказывают пагубное воздействие, «вдохновляя» их на осуществление подобного своими руками.

Рассмотренные криминогенные обстоятельства, относящиеся к различным конкретным сферам социального бытия, естественно, не действуют одновременно и с одинаковой интенсивностью. В каждом преступлении присутствует, как правило, определенное сочетание некоторых из них, породившее преступную цель или способствовавшее наступлению преступного результата.

Рекомендуемая литература

1. Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии. М., 1968.

2. Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений. М., 1976.

3. Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. М., 1984.

4. Номоконов В. А. Преступное поведение: детерминизм и ответственность. Владивосток, 1989.

5. Остроумов С. С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., 1998.

6. Сидоров В. В. Социальные противоречия и преступность. Саратов, 1989.

ТЕМА 5. Личность преступника и механизм преступного поведения. Роль потерпевшего в механизме совершения преступления

1. Понятие личности преступника и ее структура

1. Так как совокупный преступный потенциал общества (ставший предметом анализа в предыдущих главах) трансформируется в наличную преступность только через поведение конкретных индивидов, вполне объяснимо значение роли личности в процессе детерминации преступности.

Методологической базой учения о личности преступника в российской криминологии служит одна из приоритетных в философии и социологии концепций, согласно которой человек является прежде всего существом социальным. Главным фактором, определяющим его личностные (интеллектуальные, волевые, нравственные) качества, выступают общественные отношения, в которых он живет. Очевидно также, что, говоря о человеке как о существе социальном, нельзя игнорировать значение его природных, биологических характеристик. Человеческий индивид – существо биосоциальное, его общественные черты находятся в тесной взаимосвязи с биологическими, физическими, психофизиологическими свойствами.

Возникает вопрос: какое место в этой диалектической взаимосвязи социального и биологического занимает личность человека? Представляется, что если человек – это единая, целостная биосоциальная система, то личность – лишь часть, компонент данной системы, совокупность выработанных в нем в процессе общественного развития свойств и характеристик. Личность – социальная сторона человека, он – ее материальный носитель.

2. Учение о личности преступника – часть более общего учения о человеческой личности, оно также базируется на рассмотренных выше положениях. Это значит, что в характеристике личности преступника необходимо исходить из ее социальной обусловленности, раскрывать те социальные связи и зависимости, которые приводят значительное число людей к совершению преступлений. И тогда выясняется, что не существует изначально криминогенных личностных качеств. Преступник – это прежде всего член общества, он формируется в свойственных этому обществу условиях. Поэтому в структуре его личности не может быть того, чего мы не найдем в реальных социальных отношениях, в рамках которых он существует. Именно в этом должна заключаться принципиальная позиция российской криминологии, рассматривающей преступность как явление социальное, а не биологическое.

Указанная позиция включает два компонента. Во-первых, личность преступника следует изучать в рамках конкретного уголовного дела как социальную сущность индивидуально-конкретного лица, совершившего то или иное преступление, не ограничиваясь при этом лишь признаками, укладывающимися в понятие «субъект преступления». Во-вторых, при всей важности исследования личности преступника в причинной цепочке конкретного преступления необходимо подходить к ее изучению как к особому социальному типу (антиподу законопослушного типа личности). Речь, естественно, идет о научной абстракции, объединяющей в себе типичные социально-психологические, правовые и иные характеристики, свойственные подавляющей массе лиц, совершивших преступления. В рамках второго подхода, широко практикуемого именно в криминологии, исследуется, анализируется весь спектр социально-негативных черт (навыков, убеждений, деформированных потребностей и интересов), генерирующих преступное поведение. На этой основе затем строится классификация типов личности преступников, по сути – классификация причин индивидуального преступного поведения в их субъективном преломлении.

Какой бы из названных (и в сущности дополняющих друг друга) подходов ни избирался, нельзя обойтись без общего определения личности преступника как научной категории.

Криминологические исследования позволяют сделать вполне определенный вывод о том, что в подавляющем большинстве случаев (хотя и не во всех без исключения) отличительной особенностью личности преступника является деформированное (в разной степени) нравственное и правовое сознание, приобретенная в процессе социализации социально-негативная направленность. В данном случае речь идет о так называемом социологическом критерии определения личности преступника. Но ограничиваться только им нельзя. Необходимо, чтобы названные специфические черты нашли воплощение в общественно опасном, виновном, запрещенном под угрозой уголовной ответственности деянии, т. е. в преступлении. И этот второй, юридический критерий имеет решающее, принципиальное значение для определения личности преступника.

Исходя из приведенных критериев под личностью преступника как криминологической категорией следует понимать совокупность типичных социальных, психологических и нравственных характеристик лиц, совершивших преступления вследствие деформированного нравственного и правового сознания, негативной социальной направленности.

3. Криминологическая характеристика преступника исходит из определенной структуры его личности, в которой наряду с социально-положительными, социально-нейтральными элементами присутствуют и негативные. По поводу элементов этой структуры существуют различные точки зрения, но криминологи достаточно единодушны в признании следующих из них.

Во-первых, это социально-демографическая подструктура личности субъектов данной категории. С помощью социально-демографических признаков – пола, возраста, семейного положения, образования, профессии – выясняется уровень преступной активности различных групп населения. Например, мужчины по сравнению с женщинами демонстрируют значительно большую криминогенную активность: представительниц «слабого» пола в структуре преступников насчитывается в среднем около 15 %. Уровень зарегистрированной преступности в среде рабочего класса, особенно занятого неквалифицированными видами физического труда, значительно выше, чем в иных социальных стратах (служащих, студентов, учащихся и т. д.).

Во-вторых, это уголовно-правовая характеристика личности преступника. Она включает данные о типичных видах преступной деятельности соответствующих субъектов, единоличном или групповом характере их криминальной активности, рецидиве, степени эффективности примененных к ним мер уголовно-правового воздействия.

В-третьих, это социально-психологическая характеристика личности преступника. Она позволяет выяснить типичные способы взаимодействия личности и социальной среды, те неблагоприятные факторы, под влиянием которых формируются криминогенные личностные особенности. Речь здесь также идет об эмоциональной, волевой, интеллектуальной сферах, анализ которых помогает раскрыть содержание негативных взглядов, наклонностей, интересов, понять типичные мотивы и цели совершения преступлений.

В эту группу характеристик многие криминологи включают также «извращенные потребности», среди них – тяготение к алкоголю, наркотикам, сексуальным извращениям, стяжательству и т. д. Действительно, многим из преступников свойственны те или иные из названных «пристрастий». Однако в их основе нетрудно обнаружить первичные, объективно обусловленные потребности. За так называемыми извращенными потребностями стоят необходимые условия человеческого бытия. Алкоголиком и наркоманом в конечном счете движет потребность в физическом и духовном комфорте, которых они в трезвом состоянии не испытывают; хулиганом – стремление к самовыражению и самоутверждению; потребность в деньгах вызывает у одних стремление заработать их, у других – красть, грабить, брать взятки и т. д. Антисоциальны не потребности вообще, а в большей степени их личностная интерпретация, выбор аморальных, противоправных способов и средств их удовлетворения.

Наконец, четвертым элементом является нравственно-этическая характеристика личности. Нравственное сознание и нравственные отношения, т. е. представления о добре и зле, совести и долге, чести и достоинстве, относятся к числу основных регуляторов, управляющих поведением личности. Что касается поведения преступного, то именно оно и несет на себе печать дефектов нравственного облика человека. Потому так велико значение их криминологического изучения. Именно оно свидетельствует, что одними из типичных нравственных (точнее, безнравственных) качеств очень многих из этой категории лиц являются цинизм, корысть, жестокость и иные, не красящие (хотя и не исчерпывающие) внутренний облик любого человека черты.

В рамках нравственно-этической характеристики следует упомянуть о специфике правосознания преступников. Если давать оценку отношения преступников к праву в целом, то они не занимают какой-то особой, четко выраженной позиции. В принципе ими признается необходимость существования закона, поскольку правовые санкции предусмотрены за те деяния, от которых не хотят страдать и сами преступники. Однако в индивидуально-личностном преломлении право для них нечто чуждое и далеко не всегда понятное. Не случайно многие из них просто не понимают, за что, собственно, их наказали. При этом ясно, какие именно запреты они нарушили, но эти запреты не приняты ими, не стали внутренним регулятором их поведения. Существует поэтому типичный для судебной практики парадокс, когда многие из подсудимых просто удивлены назначенному им конкретному уголовному наказанию, хотя факт совершения преступления признают.

Принципы равенства перед законом, социальной справедливости в общепринятом понимании для многих преступников чужды. Они проявляют терпимость, а порой и прямое одобрение правонарушений, допускаемых людьми из их среды. Одновременно существует обостренная реакция на те нарушения, жертвой которых становятся они сами, их друзья и близкие. Наблюдается и другое: лица, виновные в насильственных преступлениях, нередко осуждают корыстных правонарушителей; субъекты же экономических, коррупционных преступлений крайне неодобрительно относятся к кражам личного имущества, нередко затрагивающих их самих.

Что же касается предложения ряда криминологов выделять пятый, так называемый социально-биологический, элемент структуры личности преступника, то подобная постановка вопроса вызывает сомнения. Признаки биологические и физические (телосложение, физиологические особенности, темперамент, сексуальная ориентация и т. д.) относятся не к личности, а наряду с нею включены в структуру конкретного человека как социально-биологической особи.

Вместе с тем вполне правомерно вести речь о различной степени взаимосвязи различных подструктур личности с биологическими свойствами ее «носителя» – человека. Во-первых, направленность личности, ее отношения, моральные черты не имеют непосредственных природных задатков, а отражают индивидуально преломленное общественное сознание. Во-вторых, знания, навыки, умения и привычки, приобретенные личным опытом, хотя и не обусловлены биологически, однако уже испытывают заметное влияние природных предпосылок. В-третьих, индивидуальные особенности психических процессов и функций (например, восприятие, память) еще в большей степени зависят от влияния природного, биологического, хотя оно, разумеется, не распространяется на содержание психической деятельности. Наконец, в-четвертых, темперамент, половые особенности человека, присущие ему патологии преимущественно связаны с физиологическими и морфологическими особенностями мозга, а не с социальными воздействиями.

2. Роль социального и биологического в преступном поведении

1. С методологической и практической точек зрения представляется необходимым оценить продолжающуюся в криминологии дискуссию по острой проблеме: о роли биологических свойств человека в преступном поведении.

Позиция большинства российских криминологов (которую разделяет и автор) заключается в том, что никакие природные, биологические особенности человека не могут фатально обрекать его на роль преступника. В причинной основе преступного поведения лежат социальные качества, а не биологическое начало и природные задатки тех или иных субъектов. Вместе с тем нельзя отрицать влияния естественных характеристик человека на формирование его личности, особенности его поведения.

Одни из этих особенностей играют роль условий, затрудняющих нравственное формирование личности, другие содействуют проявлению негативных личностных свойств в преступном поведении в виде психопатий, не исключающих вменяемости (в частности, при совершении хулиганства, тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений). По данным криминологов, более 70 % осужденных в уголовно-исполнительных учреждениях имеют те или иные аномалии психики, оставаясь при этом вменяемыми. Речь идет в основном об алкогольных психозах, умственной отсталости (олигофрении и дебильности). В среде законопослушных граждан (точнее, находящихся на свободе) таких лиц примерно в 15 раз меньше, хотя абсолютная цифра очень велика – около 10 млн человек.

Можно со всей определенностью утверждать, что криминогенность психических аномалий бесспорна. Однако, признавая их в качестве условий совершения преступлений на широком статистическом уровне, нет оснований рассматривать названные аномалии в качестве главной причины индивидуального преступного поведения. Они лишь накладывают отпечаток на характер общественно опасного поведения, но не являются его главной, специфической причиной.

2. Бытует и иная (правда, с абсолютно меньшим числом сторонников) трактовка рассматриваемой проблемы в российской криминологической науке. Отстаивающие ее криминологи (в частности, профессор И. С. Ной) утверждают, что существуют врожденные задатки, особые качества психики, которые способны служить благодатной почвой для созревания социально-патологической личности. Некоторые исследования в области генетики (но, не человека, а животных) как будто могут навести на мысль, что определенные основания для приведенного выше утверждения действительно имеются. Так, американские исследователи выявили зависимость агрессивного поведения животных от наследственных факторов, предположив вслед за этим возможность существования подобной генетической зависимости и у людей. Подтверждает ли это правоту сторонников анализируемой позиции, когда они настаивают на существовании у людей врожденных нравственных задатков, а значит, и криминогенной предрасположенности?

Во-первых, некорректно было бы утверждать, что упомянутое биологическое свойство присуще человеку в том же виде, что и животным. Ведь человеческое общество развивается не по законам естественного отбора (или не только по его законам).

Во-вторых, остается непонятным, почему пороки нравственного воспитания сами по себе не могут привести к появлению негативных личностных качеств. Почему для этого требуются чаще всего какие-то биологические предпосылки? Ведь даже такое свойство, как агрессивность, присуще отнюдь не всем животным. С другой стороны, трудно предположить, что все преступления (а они очень различаются по своему характеру) совершаются лишь людьми с агрессивными наклонностями. Или для должностной халатности, лжесвидетельства, отказа в предоставлении гражданину информации, нарушения правил охраны труда, невыплаты заработной платы и т. д. и т. п. существуют какие-нибудь другие биологические предпосылки? Тогда какие?

В-третьих, недостаток анализируемого подхода заключается в том, что он недооценивает роль человеческого сознания в преступном поведении. Ведь даже если согласиться с тем, что существует тип людей с прирожденными агрессивными свойствами или специфическими сексуальными наклонностями, сознание все равно остается основным регулятором их поведения. Если проанализировать такую разновидность преступного поведения, как изнасилование, то совершенно очевидно, что оно не может быть совершено без определенных биологических предпосылок (в данном случае полового влечения). Но можно ли считать половую потребность причиной данного преступления?

Она присуща всякому биологически (физиологически) полноценному субъекту. Но выбор преступного или правомерного способа удовлетворения этой потребности регулируется сознанием человека. Напомню афоризм из немецкой классической философии: человек – это животное, но такое животное, которое может осознать, что оно – животное. Эта способность к осознанию, к обособлению себя не только в интеллектуальном, но и нравственном значении играет роль основного регулятора поведения человека, определяет «степень его животности или человечности» (Ф. Энгельс).

Способность противостоять негативному (в социальном значении) влиянию биологических свойств человека определяется нравственными качествами его личности, и именно это является решающим при выборе преступного или законопослушного варианта поведения.