Текст книги "Масло"

– Извини, но мне завтра очень рано вставать.

– Ясно, – кивнул Макото и слегка сжал ее руку в своей.

Прикосновение было таким приятным и теплым, что Рике тут же показались беспочвенными сомнения, вспыхнувшие мгновением ранее.

* * *

– Он просто скупердяй. И психологически, и материально, – отрезала Кадзии Манако. По ее виду сложно было поверить, что она так вспылила в прошлый раз. Похоже, сегодня у женщины было хорошее настроение. После того как Рика в письме поделилась впечатлениями о ресторане, она тут же согласилась встретиться с Рикой. А когда Рика рассказала ей, какой невкусной оказалась еда на долгожданном свидании с Макото, она тут же посчитала нужным высказать свой вердикт не только в отношении ресторана, но и касательно спутника Рики.

– Вам когда-нибудь приходилось встречаться с состоявшимся зрелым мужчиной? – спросила она.

– Нет, пожалуй. Я только с однокурсниками или коллегами встречалась – все они примерно мои ровесники.

Рика слегка жалела, что посвятила Манако в свою личную жизнь. В последнем письме она написала о себе в общих чертах: о разводе родителей и жизни с матерью, о смерти отца, об учебе в школе для девочек, а потом в университете, где познакомилась с лучшей подругой, ну и об отношениях с коллегой. Но Манако проявила достаточно такта.

– Ну да хватит об этом, – сказала она. – Так что насчет «Робюшона»? Великолепный интерьер, столы с черными скатертями… Ах, до чего красивое место. Как же я люблю этот ресторан!

– Вы ходили туда впервые с Ниими?

– Я много с кем там была, уже и не упомнишь.

– Вот как… Честно говоря, мне место показалось слишком уж роскошным. Настолько, что голова кругом пошла.

Рика постепенно начала понимать: честные высказывания нравятся Манако больше всего, подыгрывать ей не надо. Та сегодня выглядела мягче обычного, и Рике хотелось, чтобы Манако всегда была в таком настроении на их встречах. Вероятно, того же хотели и мужчины, с которыми она встречалась.

– Рика, вы напоминаете мне мальчишку… Школьника… – Манако слегка улыбнулась, словно поддразни-вая ее.

Кажется, второй раз за все это время она назвала Рику по имени. Странное чувство.

– Вам не кажется, что стоит больше любить себя? Когда вы полюбите себя, придет и понимание того, что свидание с неподходящим человеком – бесполезная растрата своих сил. Все проблемы женщин произрастают из низкой самооценки.

– Все не так просто. Сумею ли я завести новые отношения, если упущу Макото? Да и человек он хороший. Всем женщинам хочется полюбить себя и поднять самооценку, но это нелегкая задача.

– Ничего сложного тут нет. Секрет не в старательности и не в самокопаниях. Нужно просто взять за правило прислушиваться к своим желаниям. Например, есть только то, что хочется, и тогда, когда хочется. Стоит начать так делать – и сразу почувствуете изменения.

Салат из водорослей из комбини, съеденный прямо за рабочим столом. Сухофрукты в качестве быстрого перекуса. Ресторан здорового питания, куда они ходили с Макото. В последнее время, отчаянно боясь растолстеть еще больше, Рика постоянно запихивала в себя то, чего ей на самом деле не хотелось. И не только в последнее время… Хоть раз в своей жизни задумывалась ли она о том, чего ей хочется? Так, чтобы честно-честно? Даже если взять еду – все, что предлагала попробовать Манако, оказывалось вкусным, но ведь и это чужие советы.

Манако закатала рукав свитера, демонстрируя пухлую белую руку, и нежно погладила кожу, приговаривая низким, мягким голосом:

– Мои руки, грудь, бедра – все мое тело насыщено тем, что я люблю. Стейками из «Нью-Йорк гриль», сукияки из «Имахан», мясным пирогом из «Гаргантюа»… Все эти кушанья сформировали мою плоть. Когда я устаю от здешней однообразной еды, когда меня сводят с ума воспоминания о любимых лакомствах, я глажу и пощипываю свое тело. Особенно люблю правое плечо – оно прохладное, мягкое и слегка сладковатое.

Она озорно подмигнула изумленно застывшей Рике, нежно погладила скрытое под свитером плечо и слегка ущипнула себя за живот. Глаза ее заволокла мягкая дымка, и Рика вдруг представила, как обнаженная Манако тянется к своей огромной груди, приподнимает ее, облизывает набухший сосок… Она наверняка не прочь съесть саму себя. Вполне возможно, она умудряется самоудовлетворяться здесь, улучив момент, когда за ней не наблюдают. Для Кадзии Манако идеалом, образцом для подражания была не какая-нибудь знаменитость – она сама для себя была кумиром. Наверное, потому-то и выглядела такой довольной жизнью, такой женственной, была такой желанной в глазах мужчин. Словно цветок, который опыляет сам себя. И если подумать, Кадзии Манако меньше всего нужны были отношения с противоположным полом.

– Меня всегда больше других кусали насекомые. В теплое время года так и вились вокруг. Мотомацу часто говорил мне, что у меня даже дыхание сладкое.

Манако слегка выдохнула, и акриловая перегородка между ними на мгновение помутнела.

– Вы работаете на Кагурадзака, верно? Там есть отличное заведение с тэппанъяки[46]46
  Вид ресторанов, где повар жарит продукты на железной сковороде тэппане рядом с обедающими людьми.


[Закрыть]. Говяжий стейк сам по себе превосходен, но их рис с маслом и чесноком – вот где настоящее блаженство. Обязательно попробуйте и не забудьте отписаться о впечатлениях. Ваши рассказы только и доставляют мне радость, – беззаботно улыбнулась толстушка, и Рике неожиданно стало ее ужасно жаль. Настолько, что захотелось разломать перегородку между ними и вытащить собеседницу на волю. Наверняка зрелище того, как Манако жадно поедает какое-нибудь лакомство, проберет ее до костей.

* * *

Уже выходя с работы, Рика вспомнила, что забыла стереть макияж, больше того – подкрасила губы совсем недавно. На мгновение она растерянно замерла на полпути, так как давно установила себе правило – отбрасывать все проявления женственности на встречах с Синои. Вообще, сначала Рика хотела пригласить Рэйко, но скорее всего та помрачнеет, стоит лишь упомянуть Кадзии Манако, так что лучше дать ей время остыть.

С Синои они обычно встречались в дешевом баре, поэтому Рика решила – почему бы хоть раз не выбраться куда поприличнее? Тем более, ей хотелось посоветоваться с ним. Так что в ресторанчик недалеко от работы она позвала своего информатора.

Стоило свернуть с главной улицы, как она попала в лабиринт переулков, разбегающихся во все стороны. По пути Рика разминулась с парочкой европейцев – видимо, туристов, и наткнулась на украшенные цветами маленькие тории[47]47
  Воротца, которые в Японии ставят при синтоистских храмах или в местах, имеющих значение для синтоизма.


[Закрыть], о существовании которых в этом месте и не подозревала. Пахло бульоном даси, и почти не было машин. Рика подняла глаза и увидела звезды. Даже не верится, что это в двух шагах от офиса. Конечно же, она бывала здесь раньше, однако все вокруг притягивало взор и почему-то казалось незнакомым.

– Простите, что задержалась. Сложно было вырваться с работы.

Рика зашла в ресторан с опозданием в пять минут. Синои уже потягивал пиво у стойки напротив открытой кухни. Шкворчание и аромат жареного мяса тут же пробудили аппетит. Ну и ничего себе… Хотеть мяса сейчас, когда еще живо воспоминание о переедании в «Робюшоне»! Рика поймала себя на мысли, что становится жадной до еды. Ощущение яркой помады на губах все еще нервировало ее, и она покосилась на уборную, скрытую тканевой шторкой.

– Знаю, я пополнела, – Рика решила на этот раз сама поднять неприятную тему, прежде чем ей укажут на это.

– Правда? – Синои слегка склонил голову и окинул ее внимательным взглядом. Белки его глаз казались слегка мутными, под глазами как обычно залегли темные круги. Давненько мужчины не разглядывали ее так пристально. Рика понимала, что сама привлекла к себе внимание, но к низу живота прилил жар, а ток крови ускорился. Впрочем, Синои быстро отвел взгляд и равнодушно заметил:

– Извините, я обычно такое не замечаю. Всегда был невнимателен к изменениям в женской внешности. Мне кажется, вы выглядите вполне нормально.

Им принесли закуску – прохладный салат из бразении, освежающий, словно родниковая вода.

Потягивая пиво, Рика вспомнила, как вчера вечером ходила в закусочную с одним чиновником из министерства финансов – мужчиной за пятьдесят. Встреча была деловой, но он предложил ей спеть дуэтом в караоке, а после второй песни потянул руку со сверкающим на пальце обручальным кольцом к ее бедру. Рике и прежде делали подобные намеки на деловых встречах, но никогда прежде – настолько открыто и явно. Видимо, она и впрямь изменилась. По правде говоря, ее не так уж и сильно напрягала прибавка в весе. Недавно в ванной она засмотрелась на свои бедра – казалось, они мягко сияли изнутри, словно сливочное масло от Echiré. Если бы не давление окружающих – она бы вполне смирилась со своим новым видом.

В закусочной она мгновенно отстранилась, пресекая попытки прикоснуться к ней. «Разжирела, а строит из себя», – бросил чиновник хриплым от алкоголя голосом. Как ни странно, Рика не обиделась и не почувствовала себя униженной – ей стало смешно. Вероятно, так вели себя мужчины Кадзии Манако. Поначалу. А потом они почитали за счастье быть рядом с ней. Но Манако и ее научила кое-чему. Прежде Рика наверняка еще несколько дней расстраивалась бы, укоряла себя в том, что ослабила бдительность, а теперь – нет.

Видимо, чиновника смутило то, как спокойно она отреагировала на его оскорбление. Утром от него пришло испуганное сообщение: «Я был пьян и не помню, о чем мы говорили. Но прошу прощения, если повел себя невежливо». Рика была довольна. Впервые она сумела поставить самца в уязвимое положение, ничего при этом не потеряв. И возможно, благодаря тому, что она пробудила в нем чувство вины, ей удастся получить взрывную информацию для статьи.

Желание стереть помаду исчезло – сама исчезнет за едой. Они с Синои как раз доедали стручки спаржи с густым кремовым соусом, когда принесли овощи гриль. Рика никогда бы не подумала, что поджаренный на гриле лук-порей может иметь такой приятный, яркий вкус. И маленькие стручковые перчики, которые она не особенно любила, тоже оказались на высоте. Рика и не заметила, как уплела куда больше овощей, чем в ресторане с Макото.

Мясо для них жарили наискосок от барной стойки. Кусочки шкворчали, сочась прозрачным соком и источая сладковатый аромат плавящегося жира – в нем не чувствовалось примеси крови. Красные кусочки мяса постепенно розовели на сковороде.

Рика осторожно положила первый кусочек в рот – подумала, что мясо слишком горячее, его же только что сняли с огня, но нет – мясо было в самый раз. Как будто в рот скользнул нежный и теплый язык любовника. Она жадно впилась зубами в сочную мякоть с кровью, и ей показалось, что на мгновение цвета вокруг стали ярче.

– Говорят, здесь потрясающий чесночный рис. Они обжаривают его на сливочном масле в сковороде после жарки мяса, – объяснила Рика, не отрывая взгляда от открытой кухни. Зернышки риса плясали, впитывая в себя мгновенно тающее золотистое масло, и зашипели, когда повар влил соевый соус.

Когда золотисто-коричневый рис наконец принесли, Рика невольно залюбовалась. Каждая рисинка как будто светилась. Аромат соевого соуса будоражил аппетит, а обжаренный чеснок придавал вроде бы простому блюду пикантную терпкость. Рика с наслаждением приступила к еде. Мясо, которое они ели до этого, тоже было потрясающе вкусным, но рис, впитавший в себя мясные соки и сладость масла, – отдельный вид наслаждения. Будоражащая тело энергия сменилась легкой усталостью: хотелось свернуться калачиком и уснуть прямо здесь.

– Как же вкусно… – пробормотала Рика, расправляясь со своей порцией.

Вдруг заметила, что Синои замер над своей тарелкой, глядя на нее.

– Что такое? Вам не понравилось?

– А, нет… Понравилось. Просто вы едите с таким удовольствием, просто загляденье…

Синои слегка вздохнул. Дыхание его пахло маслом и чесноком, а обычно сухие губы увлажнились и заблестели. Рике было приятно услышать такой комплимент, более того – она почувствовала, как ее переполняет гордость.

– Раз так понравилось, давайте я с вами поделюсь. – Синои протянул ей свою пиалу.

Разыгравшийся аппетит пересилил неловкость, и Рика отложила себе немножко.

После ужина, отчасти благодаря нахлынувшему на нее умиротворению, отчасти потому, что уже успела рассказать все Макото, она наконец призналась:

– Я планирую написать статью о Кадзии Манако или, возможно, это будет интервью. Уже несколько раз я встречалась с ней в тюрьме – хожу туда еще с прошлого года. Пока мы разговариваем только на темы, далекие от подозрительных смертей, но я надеюсь продвинуться дальше. Что думаете?

– Ну, раз уж вы решили рассказать, видимо, у вас есть уверенность в успехе. – Синои аккуратно положил палочки. Шипение мяса с открытой кухни стало еще громче. – Но в таких вещах важно понимать, что в ответ вы преподносите свое сердце на блюдечке.

Худощавое лицо Синои не выглядело строгим или слишком серьезным, скорее отсутствующим. Мыслями он явно витал где-то далеко-далеко. Интересно, кому он отдал свое сердце в прошлом?

Услышав фразу о сердце, Рика вспомнила фуа-гра. Кажется, его делают из гусиной печени. Вершина кулинарного искусства… Печень – печенью, а ей нужно найти внутри себя что-то такое столько же манящее, чтобы предложить Манако в обмен. Преподнести на блюдечке.

– Чтобы получить чье-то абсолютное доверие, нельзя льстить и лгать, – словно прочитал ее мысли Синои. – Придется раскрыть собственные слабости, отдать в руки часть своей жизни.

Она молча кивнула.

На десерт подали запеченные яблоки и мороженое. Счет они как обычно разделили пополам и продолжили разговор, шагая по узким улочкам к станции. Все вокруг было погружено в темноту, и шум машин с проспекта казался безумно далеким.

– Какое хорошее заведение… Вот уж не подумал бы, что вы интересуетесь такими вещами.

– Раньше и не интересовалась. Но недавно нашла подругу, которая хорошо знает такие места и иногда советует мне что-нибудь.

Подруга… Рика впервые назвала так Кадзии Манако. А ведь раньше только Рэйко занимала место у нее в сердце. У Манако наверняка никогда не было близкой подруги, которой можно открыть душу.

– Давно я не ел так вкусно и основательно. Спасибо большое. Зовите еще, если соберетесь в такие места. И в следующий раз я угощаю, – неожиданно произнес Синои.

Рика невольно перевела на него взгляд и успела поймать смущенную улыбку на его лице.

– Обязательно позову, – ответила она и, споткнувшись, случайно задела грудью его плечо. Она еще не привыкла к своему новому телу и порой случайно вторгалась вот так в чужое личное пространство. Недавно Рика обнаружила, что грудь у нее увеличилась в размерах с B до D[48]48
  Японская система размеров груди. Размер чашечки «В» подразумевает разницу между обхватом груди и под грудью 12,5 см, а «D» – 17,5 см.


[Закрыть]. Оказалось, она из тех, кто начинает прибавлять в весе с груди. Когда продавщица, женщина лет пятидесяти, помогала ей измерять грудь, она натянула сантиметр так, что тот вдавился в кожу. Рика купила несколько новых лифчиков впопыхах, не глядя, и они не подходили ни по цвету, ни по стилю к имеющимся у нее трусикам. Такое белье мужчине и показывать не захочется…

Тут Рика остановила себя.

О чем она вообще думает? Кому она решила показываться в белье? Ее спутник – член редколлегии крупнейшего новостного агентства, а по совместительству – ее информатор, не более того.

Но если она сейчас слишком резко отстранится, будет неловко, поэтому она продолжила идти дальше, не акцентируя внимания на близость. Она спросила, где живет Синои, и тот ответил: Суйдобаси.

– Кстати… А какая у вас любимая еда? – удивляясь самой себе, поинтересовалась Рика.

– Кастелла. Я недавно распробовал кастеллу из комбини.

– Как мило, – пробормотала она, и Синои улыбнулся, блеснув в темноте белоснежными зубами.

Несмотря на приятную сытость, Рике неожиданно стало грустно, едва ли не до слез. Сколько раз уже так было: она поужинает с кем-то, а потом они со спутником расходятся в разные стороны. Пусть ей сейчас хорошо, губы блестят от мясного жира, а на языке еще жив вкус золотистого риса, впереди ее ничего не ждет, она вернется в свою пустую квартиру…

И так всегда. Какой бы вкусной ни была совместная трапеза, после нее одиночество ощущается еще острее.

* * *

Тем утром, пока Рика заполняла бумаги на посещение тюрьмы, ее без видимых причин вдруг охватило странное чувство – словно по телу хлестнула невидимая волна.

Она никак не могла успокоиться, пока с талончиком в руках ждала, когда ее пригласят пройти в комнату для свиданий. Все как всегда – длинные тюремные коридоры, лифт, охрана, – но в этот раз все казалось каким-то неправильным, и это тревожило не на шутку.

– Скажите, а вчера к вам никто не приходил? – спросила она.

На губах Кадзии Манако мелькнула едва заметная ухмылка. Наверняка ее навещают родственники, да и сторонников у нее немало. Однако Рику ужасно беспокоил вопрос: не морочит ли Манако голову и другим журналистам?

Нет времени ходить вокруг да около. Сегодня непременно нужно получить у нее согласие на интервью.

– Я могу встречаться с кем угодно раз в день. С чего это вас так волнует? Странная вы сегодня. – В тоне Манако прозвучала доля неприязни.

Рике неожиданно захотелось вцепиться в эту женщину, защищенную прозрачной перегородкой. Точно так же, как иногда хочется впиться кончиками пальцев в спелый персик или сжать в руках белоснежную сырую моти, посыпанную мелкой пудрой. Рике никогда прежде не приходилось касаться женщин в теле. Мать усердно занималась спортом, не пропуская и дня, и неизменно получала похвалы за свою стройность. Тело Рэйко было хрупким и незрелым, как у девочки-подростка, – казалось, она подсознательно стремилась скрыться в нем от мужских взглядов. Одноклассницы в школе пеклись о фигурах и были худенькими. Но Манако… У ее тела были совсем другие стандарты. Ее пышное тело было как неведомый космос, в который мужчины вкладывали безумные деньги.

– У меня к вам просьба, – решилась она. – Я хочу написать о вас. Самое лучшее – опубликовать интервью в нескольких номерах еженедельника «Сюмэй», чтобы читатели узнали вашу историю от первого лица. Конечно, я всего лишь журналист, и форму публикации определят наши редакторы, но в любом случае я позабочусь о том, чтобы материал никак не порочил ваше достоинство, обещаю.

Кадзии Манако раздраженно поджала губы.

– Я ведь сказала вам еще в первую встречу, что категорически отказываюсь говорить на тему своего ареста. Неужели вы еще на что-то надеетесь? Меня интересуют лишь разговоры о еде.

– Да, я помню. И не прошу рассказать о вашем деле. Я хочу помочь вам реабилитировать себя в глазах общества. Сделать читателей вашими союзниками. Хочу написать правду о том, как вы на самом деле жили, что чувствовали, как себя видите…

– Зачем мне это, по-вашему? Я не горю желанием потакать праздному любопытству.

– Мне кажется, узнав больше о ваших взглядах на жизнь, многие женщины, чувствующие себя не в своей тарелке, смогут сделать шаг к тому, чтобы обрести гармонию с собой. Недавно вы говорили – женщины должны смириться с тем, что проигрывают мужчинам в силе, но вы сами своими взглядами на жизнь нанесли множеству мужчин сокрушительный удар, отправили их в нокдаун – разве не удивительное противоречие? И на суде больше всего приходили в замешательство именно мужчины, причем состоятельные и влиятельные, это-то вы не станете отрицать? Многие из них никогда с вами не встречались, но вы сумели повлиять на них. Вы – другая. Вы антипод сложившемуся идеалу. Японское общество требует от женщин стойкости, терпения, старательности и одновременно – мягкости и заботливости. Отчаянно пытаясь совместить в себе все это, женщины выбиваются из сил. Я тоже была такой, но, познакомившись с вами, я наконец поняла: невозможно усидеть на двух стульях. И в своем стремлении воплотить все эти идеалы одновременно мы, женщины, никогда не выберемся из порочного круга. Никогда не обретем свободу.

– А мне плевать на других женщин. И спасать их у меня нет никакого желания. Полагаю, вам известно, что я терпеть не могу женщин, – холодно заявила Манако.

Не подступиться.

Рика почувствовала себя так, словно карабкается по гладкой каменной стене, отчаянно цепляясь ногтями за несуществующие трещины. Она предприняла еще одну попытку:

– Дело даже не в других женщинах… Думаю, я сама хочу обрести спасение. Может, вы расскажете больше о себе хотя бы ради меня?

– Но зачем?

Огромные, круглые, словно виноградины, глаза Манако смотрели на нее пристально и не отпускали – казалось, невидимая рука удерживает Рику за подбородок, не давая отвести взгляд. Ей придется преподнести свое сердце на блюдечке, как сказал Синои. Судорожно бегать кругами, словно тигры из сказки, лишь бы завлечь Манако, и в итоге стать маслом, которое придется ей по вкусу. Отказаться от части своего «я».

– Потому что я… Ну, эм-м-м… Потому что вы… Нет, не так… Я хотела сказать…

С первой их встречи Рика только и думала, что о Манако. Постепенно та занимала все большее место в ее сердце – в каком-то смысле даже большее, чем Рэйко, Макото или мать. Противоречивые заявления Манако, ее непробиваемое высокомерие, умение закрывать глаза на то, что не по нраву, и бесконечная жажда наслаждений… Все в Манако будоражило интерес. Рика не могла отвести от нее глаз. Придется признать: в отличие от Макото, Рике оказалась не нужна причина, чтобы восхищаться кумиром.

– Потому что вы мне нравитесь.

Лицо Манако не дрогнуло ни на мгновенье, сколько ни вглядывайся, и это больно ранило Рику: словно удар ножом в спину. Впервые она набралась смелости и сама, первая призналась в симпатии другому человеку, а Манако восприняла это как должное, не более того.

– Может, мы могли бы стать друзьями?

– Мне не нужны друзья. – Кадзии Манако улыбнулась и тряхнула головой. – Только поклонники. Друзья мне ни к чему.

Бабах – на языке словно взорвался фейерверк.