Текст книги "Вадим Казаченко. Изображая жертву"

Вадим Казаченко. Изображая жертву

Мы не общаемся с осени прошлого года, но бывшая жена до сих пор не желает оставить меня в покое и жить своей жизнью. Любая информация в ее «Инстаграме» идет с хештегом #Вадим Казаченко. Благодарная аудитория сразу ведется на приманку и оскорбляет меня на все лады, называет забытым и никому не нужным артистом. Если я забытый, почему вызываю такое количество откликов и бурю эмоций? Или страсти разжигают какие-то специальные люди?

Иногда мне кажется, что Ольга с самого начала действовала по тщательно продуманному плану, в разработке которого принимал участие опытный психолог или пиарщик. Ну или по какой-нибудь книжке из серии «Как приручить мужчину». И до сих пор следует рекомендациям – выставляет себя невинной овечкой и грамотно выстраивает «легенду», дозирует информацию, подает в нужном ключе. Например рассказывает в интервью, что я подарил ей раритетное кольцо, состоявшее из семи колечек.

У меня действительно было кольцо Cartier, но из пяти переплетенных колечек. В день нашей свадьбы оно попалось на глаза, и я сказал Ольге, что хочу подарить эту вещь ее маме. По натуре я достаточно сентиментальный человек, и тогда меня переполняли чувства. Ольга удивилась: «Зачем маме? Оно мне самой пригодится». Больше я кольца не видел.

Рассказанная ею история, очевидно, призвана подкрепить романтическую версию наших отношений. Похоже, вдохновение Ольга черпает в женских романах, где обязательно фигурируют кольца, которыми обмениваются влюбленные, поездки к морю и прочие атрибуты жанра. После свадьбы мы якобы отправились в Ниццу, хотя путешествие случилось значительно позже и не было свадебным, поскольку мы ездили с Олиной мамой. В Одессе, о которой она повествует с таким придыханием, вообще оказались по работе. Меня пригласили выступить на дне рождения. Я спросил, можно ли взять с собой девушку. Заказчик не возражал. И это было в 2012-м, задолго до нашего бракосочетания.

Самое примечательное, что в изложении Ольги у нашей истории есть только романтическое начало и совсем не романтический конец. Середина, связанная с супружеской жизнью, куда-то пропала. Дело в том, что ее и не было. Думаю, если бы жили по-семейному, как настоящие супруги, все и закончилось бы гораздо быстрее. Мы не обременяли друг друга своим присутствием, встречались как любовники, время от времени, и взаимные претензии копились значительно медленнее. Но обо всем по порядку.

В 2005 году я организовал интернет-форум, и там стали собираться мои поклонники. Общались не только онлайн. Если выступал в каком-нибудь клубе или на Дне города, форумчане обязательно приходили. Вели себя достаточно воспитанно, но после концерта непременно делали фотографии с любимым артистом. Процедура затягивалась надолго и была довольно утомительной, но я не мог отказать. Любому артисту лестно внимание поклонников. У многих есть такая свита – группа особенно инициативных людей, поддерживающих на выступлениях.

Актив моего форума состоял из десятка молодых девушек и женщин, не обремененных семьями. Одной из них и была Ольга Мартынова. Она пришла на форум в двадцать четыре года. Активистки ездили за мной по городам и весям и будто соревновались между собой – кто первой сделает фото, кто встанет ближе. Снимки сразу постили в Сети.

Я не выносил на форум свою личную жизнь, но все знали, что моим директором и фактической женой является Ирина Аманти. Мы познакомились в США в 1995 году. В свое время Ира эмигрировала из СССР с родителями, мужем и маленькой дочкой. Позже развелась, второй раз вышла замуж за итальянца (отсюда такая фамилия), занялась бизнесом. Мы почти сразу поняли, что созданы друг для друга, но жили в разных странах и довольно долго ничего не предпринимали. Только в 2005-м Ирина решилась переехать в Москву.

Мы вместе жили и работали, но не видели необходимости в регистрации отношений. Ире как гражданке США пришлось бы собирать кучу документов и пройти уйму инстанций, чтобы вступить в брак с гражданином РФ, было жаль тратить время на бумажную волокиту. И штамп в паспорте не требовался. Наверное, были слишком беспечны, не приходило в голову, что кто-то или что-то может нас разлучить.

Первое время я общался с Ольгой только на форуме. Девушка пыталась мне «тыкать», но я это сразу пресек, и впоследствии она обращалась только на «вы», даже будучи моей любовницей, а потом и женой. На форуме существовала система личной переписки, скрытой от остальных, и почти все задавали мне какие-то вопросы, спрашивали совета. У Ольги были серьезные проблемы с общением. Она все время находилась в состоянии конфликта с тем или иным человеком, а я конфликты не люблю. Всегда стремился к тому, чтобы на форуме было больше позитива, и Ольгу пытался примирить с миром. Вживую мы встретились то ли в 2007-м, то ли в 2008-м – на моем выступлении в клубе «Метелица». Она захотела прийти на концерт с подругой и мамой и попросила сделать пригласительные, чтобы не покупать дорогие билеты, ну я и сделал.

Постепенно наше общение стало более тесным и доверительным. Я узнал, что Мартынова из самой обычной семьи. Живет с мамой, отцом, братом и бабушкой в небольшом частном доме в Подмосковье. Основной добытчик в семье, как я понял, мама-риелтор, сдававшая в аренду несколько квартир. Ольга не работала, хотя утверждала, что экономист. У нее был постоянный молодой человек по имени Дмитрий, который занимался бизнесом и жил в их доме.

Несколько лет мы поддерживали исключительно дружеские отношения, но Ольга мне нравилась. Постепенно увлекся не на шутку. С мужчинами такое случается в определенном возрасте. Многие ради молодых любовниц пытаются все начать заново. Обычно это объясняется кризисом среднего возраста – гормональным взрывом и проблемами в семье. В лучшем случае новая любовь остается всего лишь приятным приключением. В худшем – заканчивается полным жизненным крахом и запоздалым прозрением. Со временем я тоже понял, что ошибся, а тогда совершенно потерял голову. Ольга рассказывала, что полюбила меня еще в детстве, замирала, если звучали мои песни. Признаюсь, слышать это было очень приятно – мне как никогда требовалось внимание и сочувствие. У нас с Ирой в 2012 году начался очень тяжелый период. Столько всего навалилось…

Говорят, после семи лет охлаждение случается у многих пар. Не знаю, можно ли доверять подобной статистике, но нашей общей жизни тогда было именно семь. В это же самое время Ира получила серьезную травму спины, с трудом передвигалась и страдала от приступов сильнейшей боли, которые снимали только уколы гормональных препаратов. От гормонов набрала вес, стала очень нервной и раздражительной.

По-хорошему требовалось пройти определенный курс лечения, но визиты к врачам постоянно приходилось откладывать из-за каких-то дел. Она не могла бросить работу, все было на ней завязано. Раньше Ира всегда вдохновляла меня, поддерживала, а теперь часто срывалась, капризничала. Начались конфликты. Я тоже был весь на нервах.

Больше всего переживал за маму. Она уже несколько лет боролась с онкологическим заболеванием, курсы химиотерапии следовали один за другим, но наступил момент, когда лекарства перестали помогать. Мама жила в Ивантеевке под Москвой. Мы с Ирой делали все, чтобы поставить ее на ноги, но понимали: она уходит.

Ну и в довершение всего стала угасать наша любимая собака Габи – лхасский апсо. Ира в свое время привезла ее из Америки, она была членом семьи. Я возился с Габи как с больным ребенком – все оказалось напрасно…

Наверное, у каждой пары периодически случаются кризисные периоды, надо просто проговаривать накопившиеся проблемы. Раньше мы так и делали, а тогда перестали, потому что не находили общего языка. Ира догадывалась, что у меня появилась другая женщина. Мне было неприятно ее обманывать, и я замкнулся.

Весной 2012-го Ира уехала в Америку. Тогда мы оба не понимали – на время или навсегда. Сейчас Ольга рассказывает, что я без конца звонил ей, забрасывал эсэмэсками. На самом деле все было наоборот. После отъезда Иры она еще больше активизировалась, убедила, что надо начать новую жизнь и в квартире все изменить. Я хотел ограничиться косметическим ремонтом, но Ольга взялась ломать стены. Сейчас рассказывает, как ужасно выглядела наша квартира, какой имела запущенный вид. Винит в этом Иру. А нам было некогда заниматься такими вещами, мы работали день и ночь, жили в дороге.

Ремонт делался поэтапно. В одной части квартиры обдирали стены, а в другой ютился я. Ольга не предлагала перебраться к ней – у нее жил Дмитрий. То есть я изменял Ире, а она – Диме. Возможно, кому-то это покажется странным, но меня нисколько не волновало наличие этого молодого человека. Я воспринимал отношения с Ольгой как какую-то отдушину, возможность выговориться. Меня вполне устраивал необременительный роман. У нее, как выяснилось, были другие планы. Кстати, еще при наличии Дмитрия я давал Ольге деньги на расходы и выплачивал кредит за ее машину.

Летом пытался перевести на себя все рабочие контакты. Стать самому себе директором не очень получалось, между тем приближался сольный концерт в Театре эстрады, назначенный на октябрь. В начале осени организаторы забеспокоились, стали искать Иру и нашли по электронной почте. Она как профессионал отодвинула на время обиды в сторону и позвонила мне, сообщив, что возвращается.

Я был в растерянности. Все эти месяцы не переставал о ней думать, понимал, что веду себя некрасиво, и меня это мучило. Но возвращаться Ире было некуда. Я собственными руками разрушил то, что было нашей жизнью, нашей совместной историей. И в переносном, и в прямом смысле – уничтожил семейное гнездо. К тому же мне предстояла операция на колене. Я ухитрился получить серьезную травму в разоренной квартире – разрыв мениска и крестообразных связок.

Собрался с силами и написал, что приезжать некуда: «Все плохо. Мама уже не встает. У меня проблемы с ногой, на днях ложусь в больницу. Дома все сломано». Это был момент истины. Ира могла послать меня подальше, имела полное право, и тогда жизнь наверняка потекла бы как-то иначе. Но она не подумала о собственной уязвленной гордости, а захотела помочь мне, поддержать в тяжелый момент. Потом каждый день навещала в больнице, там мы и готовились к концерту в Театре эстрады. Мама умерла именно в этот день. Отменить шоу было невозможно, и я пел в ее память…

Прилетев из Америки, Ира сначала жила у знакомой, потом сняла квартиру в нашем доме, в другом подъезде. После концерта не работал одиннадцать месяцев. Наверное, я неважный организатор, мое дело – петь. С Ирой почти не общался, не мог найти в себе силы. Однажды она сама не выдержала:

– И сколько это будет продолжаться? Ты почти год сидишь без работы.

Я согласился:

– Да, надо что-то делать.

Решили обсудить нашу дальнейшую жизнь. Чувствовали, что необходимо как-то выруливать из сложившейся ситуации, возвращаться к нормальным отношениям, если не личным, то хотя бы рабочим. Возвращение оказалось долгим и трудным. Обоих обуревали эмоции. Но мы договорились, что Ольги не будет на моих выступлениях. Она всем хвасталась нашим романом и потихоньку разваливала форум. Унижала других поклонников, почти со всеми перегрызлась. Я обещал, что постараюсь разделить личное и работу. Ольга, которой обо всем рассказал, согласилась с этим решением.

Вялотекущий «роман на фоне ремонта» продолжался, но я пребывал в каком-то странном разобранном состоянии. Жил посреди бардака, и такой же бардак царил в душе. А потом от Оли съехал Дима и события стали развиваться с пугающей быстротой.

Осенью 2013 года Ольга пригласила меня к себе в гости. Мы поужинали, сделали фотографии за накрытым столом. Впоследствии она отметила эту дату в «Фейсбуке» как день нашей помолвки. И в интервью рассказывала, будто я встал на одно колено, подарил ей кольцо и попросил стать моей женой. Такого не было, я вообще не подозревал ни о какой помолвке, и после этой встречи в наших отношениях ничего не изменилось.

В начале 2014-го меня пригласили участвовать в проекте «Один в один». Параллельно со съемками мы с Ирой работали и ездили на гастроли. Очень уставали. Съемки тяжелые, зачастую продолжались сутками. В шесть утра могли закончить запись одной программы, а в девять вернуться в студию, чтобы работать над следующим выпуском. Сначала все проходило относительно спокойно, пока на запись очередного шоу не напросилась Ольга. Им с мамой очень хотелось посмотреть, как все делается. Я тайком от Иры помог, поговорил с администраторами.

Они сели прямо под камерой, видимо, очень хотели попасть в кадр, и Ирина сразу увидела Ольгу, с ее мамой еще не была знакома. Пришла ко мне в гримерку, напомнила о нашей договоренности, что Ольги не должно быть на концертах. Я не стал ничего предпринимать – до моего выхода оставалось три минуты. Тогда Ира попросила Ольгу выйти из зала. Та в ответ во всеуслышание послала ее на три буквы, стала оскорблять, называть такой-сякой директоршей. Ирина обратилась к охранникам, и они вывели гостью. Интересно, что мы потом не обсуждали этот инцидент, а Ольга раздула из него целую историю.

Неприятный эпизод решил мою судьбу. Едва ночью вернулся домой со съемок, Ольга позвонила и закатила истерику: «Так больше продолжаться не может! Твоя Ира опозорила нас перед всеми! Я этого не переживу!» Потом трубку взяла мама, поддержавшая дочку: «Вадим, вы должны определиться, зарегистрировать отношения с Олей». Я был шокирован – и их напором, и постановкой вопроса: никогда не рассматривал свои отношения с Ольгой в таком ключе. Хотя она потом написала в интервью: «То, что рано или поздно поженимся, обсуждалось всегда». Странная формулировка, не находите?

Они меня подловили, что и говорить. Было уже почти утро, я безумно устал, хотел спать. Чтобы хоть как-то отделаться от возбужденных женщин и закончить разговор, предложил: «Ладно, давайте потом спокойно все обсудим». И положил трубку. Спокойно не получилось. На следующий день Ольга примчалась со словами:

– Все, идем в ЗАГС!

– Прямо сейчас? Зачем?

– Заявление подавать.

Идти было недалеко – ЗАГС совсем рядом с моим домом, и мы пошли. Вы спросите, почему дал слабину и поддался на уговоры? Сам не знаю. Наверное, был влюблен, верил, что действительно ей дорог. Конечно, с моей стороны очень опрометчиво и наивно. Но как уже говорил, всегда стараюсь сгладить острые углы, сделать так, чтобы всем было хорошо. Правда, если ко мне после этого проявляют неуважение и агрессию, рано или поздно взрываюсь. Говорят, Ольга всем хвасталась, будто Казаченко у нее «на коротком поводке», выполняет все желания. Ей не приходило в голову, что я могу с «поводка» сорваться.

Она утверждает, что мы поженились, «когда появились финансовые возможности организовать все на уровне, а ремонт подошел к концу», – и опять недоговаривает и все переиначивает. Ремонт так и не закончился, а был просто остановлен из-за нехватки времени и средств. Что же касается финансовой возможности, то после смерти мамы я продал ее квартиру в Ивантеевке. Все эти деньги и ушли на свадьбу. Ими распоряжалась Оля. Нет, однажды я тоже поучаствовал, когда купил себе в универмаге рядом с домом обручальное кольцо. Все остальное Ольга выбирала и покупала сама.

Вот и получилось, что женился я в результате давления со стороны Оли и ее мамы после происшествия на проекте «Один в один», а совсем не потому, что это стало закономерным итогом развития наших отношений. И в тот момент мне было не до свадебных приготовлений. Проект подошел к своей кульминации, я сутками пропадал в телевизионной студии. Ира очень помогала, была все время рядом, но хочу подчеркнуть – нас связывали исключительно рабочие отношения.

Свадьба состоялась двадцать второго апреля 2014 года. И поскольку Оля жила у своей мамы в Подмосковье, не жених забирал невесту из ее дома, а невеста – жениха. Подкатила на «роллс-ройсе». Банкет был заказан в ресторане при одной из московских гостиниц, но по окончании Ольга сказала, что приготовила мне сюрприз. Забронировала номер в том самом подмосковном отеле, где мы с Ирой в 2005-м снимали клип на песню «Никто, кроме тебя». Знала, как она для нас дорога, мы с Ирой рассказывали об этом в своих интервью. Возможно, хотела насолить моей «бывшей».

На свадьбе меня не оставляло ощущение нереальности происходящего. Еще теплилась надежда, что это начало новой и, может, счастливой жизни, но на душе кошки скребли. Видимо, поэтому хорошенько набрался шампанского с Олиным братом, хотя не пью уже много лет.

Казалось бы, какой романтический момент, апофеоз любви! Но Ольга, войдя в номер, разделась и бухнулась спать. Даже не умылась. Сказала: «Дело сделано, отдыхайте! Теперь я ваша жена». И тут же заснула. Целый час не мог прийти в себя, курил и размышлял над тем, что бы это значило. Меня всегда беспокоила агрессивность Ольги. Надеялся, что наш брак успокоит ее, сделает мягче, но она жила по принципу «Будет так, как хочу я!» Ни с кем и ни с чем не считалась.

Медового месяца у нас не было. На следующий день я уже снимался в очередной программе. И потом практически безостановочно пахал до начала июня и не видел жену. Она жила у мамы.

Когда проект закончился и у меня образовалось свободное время, Ольга уехала на месяц в Крым. Перед этим мы поссорились. Она залезла в мой компьютер, прочитала переписку с одной девушкой и закатила сцену ревности. Повода не было, я просто помог начинающей певице найти педагога по вокалу, и она поблагодарила за помощь. Но Ольга была вне себя, кричала:

– Вы пишете каким-то бабам! Крутите романы за моей спиной! Я ваша жена и не стану терпеть!

– Это я не потерплю, чтобы ты читала мою личную переписку, – разозлился тогда всерьез.

Ольга обиделась и, ничего мне не сказав, отправилась отдыхать. Из Крыма стала писать. Видимо, решила помириться. Меня, впрочем, не огорчало ее отсутствие, совершенно не переживал, поскольку после свадьбы ничего не изменилось – мы, как и раньше, существовали в параллельных мирах.

Я понял, что совместная жизнь вряд ли наладится. Ольге был нужен определенный статус, печать в паспорте, а совсем не я. Она хотела вести прежний образ жизни в мамином доме, где всеми командовала, и со мной пыталась вести себя так же. В августе заявила: едем в Ниццу, якобы в свадебное путешествие. Видимо, ее представления о гламурном медовом месяце были связаны именно с этим городом. Но поехали мы не вдвоем, а, как уже говорил, вместе с тещей.

Однажды я спросил:

– Оля, а почему мы так живем? Почему в моей квартире до сих пор нет твоих вещей?

– А зачем мне Москва? – ответила она. – Я люблю жить на свежем воздухе. Здесь нечем дышать.

При этом не предлагала переехать к ней, чтобы вместе дышать свежим воздухом. Впрочем, я бы вряд ли там поселился. Пару раз приезжал в гости и был шокирован царившей в доме атмосферой. В семье постоянно вспыхивали скандалы. Я не понимал, что делят эти люди, в частности Оля. Казалось бы, добилась своего, могла спокойно и счастливо жить с мужем. Но она предпочитала находиться там, где вечно со всеми ругалась, словно питалась энергией конфликтов.

Относительное спокойствие в семье воцарялось только за столом на каких-то торжествах, например на дне рождения мамы. Но следом наступали будни, и все начиналось сначала. Отец практически не появлялся внизу, сидел на втором этаже. Его даже не приглашали за стол, когда я приходил. Накладывали ему еду в одну тарелку, наливали чашку чая и отправляли к себе.

Однажды я выразил недоумение и Оля сказала: «Этот человек бил меня в детстве. Вы не должны с ним общаться». Брата жены тоже практически не видел, как понял, он тоже отсиживался на втором этаже. Разбираться в тонкостях взаимоотношений чужих людей желания не возникало. Я просто старался у них не задерживаться.

И с Ольгой все было непросто. Став законной женой, она перестала смотреть мне в рот, постоянно спорила. Мы не находили взаимопонимания почти по всем вопросам. Ей не нравилось, как я одеваюсь, что пою: «Зачем вы записываете новые песни? У вас столько старых хитов. Только зря тратите деньги». Материальная часть нашей жизни Ольгу интересовала больше всего. Когда собирался на выступление, обязательно спрашивала: «Вы за деньги работаете или бесплатно?» Я ежемесячно переводил ей на карту определенную сумму, но этого не хватало, под разными предлогами она все время просила еще, и я никогда не отказывал.

Наши отношения так и не переросли стадию необременительного романа. Когда пытался побеседовать об этом, Ольга злилась. Не любила разговоры по душам. Видимо, привыкла к другой форме общения – крикам, ссорам – и даже не пыталась найти общую точку зрения. Морщилась: «Ой, не надо меня грузить! Вы же не интервью даете!» Мы практически не общались, даже когда она приезжала. Все сводилось к нескольким формальным фразам: «Привет! Как дела? Хорошо выглядите. Что будем кушать? Давайте поедем куда-нибудь!» Ей обязательно надо было сделать фотографию, чтобы выложить в Сеть. Мы с Ирой работали, записывали песни, давали концерты, а она занималась исключительно собой: писала посты, размещала снимки.

Мне не нравилось ее желание постоянно демонстрировать себя в соцсетях. И еще больше не нравилось, когда подтягивала к этому меня. Например четырнадцатого февраля, в Валентинов день, должны были обязательно пойти в ресторан на романтический ужин и зафиксировать этот момент на фото, чтобы выставить свою любовь на всеобщее обозрение. У нас часто вспыхивали споры по этому поводу. Ольга любила выложить какую-нибудь провокационную фотку с не менее провокационным комментарием, и потом приходилось долго убеждать ее убрать эту гадость.

Зимой 2015-го возникла новая тема. Ольга попросила:

– Помогите убедить маму продать одну из квартир, которые она сдает, хочу купить дом.

– На какие деньги?

– Квартира у нас в долевой собственности, но не получается уговорить маму продать ее и отдать мою долю.

– По-моему, она права. Зачем тебе дом?

– А вы разве не хотите жить на свежем воздухе?

– Не знаю. Наверное, нет.

– А я хочу!

Ладно, поговорил с Олиной мамой: «Ну пойдите ей навстречу, раз так этого хочет». Наталья Алексеевна согласилась. Впоследствии выяснилось, что речь шла о покупке земли с недостроенной бетонной коробкой, а вовсе не дома. Все это располагалось на Рублевке и стоило два с половиной миллиона рублей. Потом, уже на одном из судов, узнал, что после продажи квартиры Олина доля составила шесть миллионов. Куда делись три с половиной – так и осталось загадкой. Во всяком случае, мне она об этих деньгах не говорила, когда просила помочь со строительством. Летом 2015-го я пытался им заниматься, но работы оказалось непочатый край, а средств маловато. Пришлось все остановить.

После заключения сделки стала просить: «Помогите с пропиской. Из проданной квартиры выписалась, а на Рублевке еще надо построить. У мамы – тоже нельзя, там свои сложности». Ольга была моей женой, я не мог ей отказать, вот и прописал у себя. Да и вообще обычно не отказываю, если просят о помощи.

Наверное, жена неплохо меня изучила, знала, на какие рычаги надавить, чтобы добиться результата. Я же ей столько о себе рассказывал! Хотя многие факты моей биографии Ольга трактовала сообразно собственным представлениям о добре и зле. Пишет, что в первый раз я женился под давлением обстоятельств, когда моя девушка забеременела. (Видимо, взяла это на вооружение, когда пыталась привязать меня ребенком.) Но она неправа, я женился по любви. Мечтал, что у нас с Мариной будет настоящая семья.

Все случилось значительно быстрее, чем рассчитывал, но как только она сообщила, что беременна – между прочим, на первом месяце, а не на четвертом, как Ольга, – сделал предложение. Сам, не по принуждению. Мы жили вместе еще до свадьбы и, конечно же, после. Вместе ждали дочку. Сейчас Марианне уже тридцать два. Она живет в Германии, ее муж Бенни – немец. Мы с ее матерью поженились совсем молодыми: мне – двадцать один год, Марине – восемнадцать. Возможно, поэтому не сумели сохранить брак. Но никогда не переставали общаться, остались родными людьми.

Второй раз женился «по дружбе», чтобы помочь жене музыканта моей группы оформить московскую прописку. Ребята были иногородними и специально развелись, но продолжали жить вместе. Прошло шесть или семь лет, этот музыкант уже у меня не работал, занялся бизнесом, купил квартиру. Однажды позвонила его и «моя» жена Юля:

– Вадик, мы тебе очень благодарны за помощь, но хотели бы опять пожениться. Давай разведемся?!

Она пошла в ЗАГС, подала заявление. Я написал, что возражений не имею, и нас развели. Этот факт моей биографии мог бы стать еще одной наводкой для Ольги: Казаченко добрый, достаточно только о чем-нибудь попросить или, если придется, – надавить, он и женится как миленький, и жену к себе пропишет. Но как ни странно, она этой истории не знала. Во всяком случае, впоследствии на скандальном телешоу заявила, что во второй раз (то есть на ней) Казаченко женился по любви, не по залету.

Двадцать второго апреля 2015 года была годовщина нашей свадьбы. Ольга решила отметить ее в ресторане одного из небоскребов «Москва-Сити». Со мной, как всегда, не советовалась, просто поставила перед фактом. Поужинали, сделали фотографии, но когда Ольга предложила переместиться в гостиничный номер, я сказал, что идея мне не нравится, хочу вернуться домой. Уже возле моего подъезда она спросила:

– Что опять не так?

– Оля, будем честны и признаемся друг другу, что наша семейная жизнь не складывается. Между нами нет взаимопонимания, живем раздельно. Я занят своими делами, ты – своими. Давай разведемся.

– Зачем? Меня все устраивает. Я получила что хотела – определенный статус. И вы можете жить как вам удобно. Разве плохо?

– Все-таки подумай о моем предложении. По-моему, так будет лучше.

И Ольга уехала к себе.

Я понимал, что у нас нет будущего. Семейная жизнь требует определенной душевной работы, а у Ольги в душе была пустота. Нас ничего не связывало, кроме физической близости. О детях, вопреки тому, что она сейчас рассказывает, никогда не заходило речи, да при такой жизни и не было никаких предпосылок к тому, чтобы завести детей.

Меня тяготила сложившаяся ситуация, но я ничего не предпринимал, надеялся, что со временем обо всем договоримся и расстанемся по-хорошему. Хотя мог пойти в тот же самый ЗАГС и написать заявление о разводе. Сейчас жалею, что не сделал этого. Но мне казалось, так поступать некрасиво, надо прежде все обсудить с женой.

Время шло. С Ольгой встречался время от времени, а с Ирой общался практически каждый день, и отношения постепенно менялись, теплели. Хотя мне было ужасно неловко. С Ирой поступил некрасиво, да что там – подло. И ради чего? Призрачной надежды на какую-то новую жизнь, так и не ставшую реальностью? Повел себя как слабак, принял решение жениться, до конца непонятное самому себе, поддался на уговоры и слезы не очень близкой по духу женщины. Когда об этом задумывался, становилось хреново.

И перед людьми было неудобно, в нашем ближайшем окружении Ольгу никто не принял. Я старался не выходить с ней в свет. А дочь с зятем удивлялись, почему моей жены никогда нет дома. Марианна и Бенни периодически звонили по скайпу, спрашивали, где она, и я отвечал, что уехала к маме. Они так и не смогли застать Ольгу дома, и им это было непонятно. Надо сказать, что у моей дочки очень религиозная семья. Зять Бенни – хасид, и она тоже приняла иудейскую веру. Супруги соблюдают все заветы, шаббат. Марианна воспитывает двоих детей, девочек – от первого брака мужа и их общую.

Моя внучка Менуха-Рахель родилась двадцать пятого апреля 2016 года, когда я снимался в заключительном сезоне телешоу «Один в один». Проект еще больше сблизил нас с Ирой, мы стали общаться так же тепло и доверительно, как раньше, хотя все еще оставались директором и артистом. Наверное, надо было давно кинуться ей в ноги, сказать: «Прости, накосячил и очень об этом сожалею, хочу как-то исправить положение». Но, видимо, всему свое время. Мы должны были пройти определенный путь, чтобы убедиться в том, как нужны друг другу.

Проект закончился, и я полетел в Германию, чтобы увидеть внучку, поздравить счастливых родителей. Когда Марианна родила, так радовался! Хотел осчастливить весь мир. Купил Ольге кольцо – в качестве прощального подарка.

Едва вернулся в Москву, она приехала в гости. Я подарил кольцо и опять завел разговор о том, что надо расстаться. И получил тот же ответ: «Меня полностью устраивает, что мы не живем вместе, только встречаемся». Она ластилась, говорила, что соскучилась. Я не сумел настоять на своем. После той встречи виделись еще пару раз в июне. Ольга ни слова не говорила о том, что беременна или хочет забеременеть. В середине июля она поздравила меня с днем рождения. Мы сходили в ресторан, но от секса Ольга отказалась. Обычно только для этого и приезжала, а тут пожаловалась: «Ой, так плохо себя чувствую, сегодня не могу».

Сейчас она утверждает, что в августе я приезжал к ним в гости. Не помню такого. Но когда в сентябре собрался в Сирию с бригадой артистов, у меня вдруг объявилась Ольга. Опять завел разговор о разводе. Она в ответ загадочно улыбнулась:

– Ну вообще-то была сегодня у врача. Я беременна.

– Хорошо, поздравляю. Хотя мы это не обсуждали и не планировали и я по-прежнему хочу развода. Продолжать такую жизнь не вижу смысла.

– Да? Ну, я вас тоже поздравляю: вы попали! Со мной так просто не разведетесь. Все будет по закону. И вообще, не пора ли вам подумать о ком-то еще и пожить не только для себя?

Тут я потерял дар речи. Это я-то жил только для себя? Видимо, поэтому выполнял все ее прихоти.

Ольга уехала и отключила телефон, на связь не выходила. После Сирии я улетел на гастроли. Конечно, был шокирован, потому что мы ничего не планировали и форма, в которой жена преподнесла свою сенсационную новость, возмутила. Можно ведь было все сделать по-человечески, сказать: «Понимаю, вы хотите развода, ваше право, но мне уже тридцать пять, возможно, это последний шанс родить. Раз уж случилось такое чудо и счастье, может, оставим ребенка и ради него повременим с разводом? Вместе воспитаем малыша?» При таком подходе я бы наверняка дрогнул. А когда женщина угрожает и использует беременность как орудие шантажа, любой мужчина встанет на дыбы.

После гастролей решил съездить к Ольге. Позвонил, чтобы предупредить о визите. Телефон у нее уже работал. Ольга вдруг стала кричать:

– Зачем вы хотите приехать? Чтобы запугивать меня? Угрожать?

– Что за глупости, я не пугаю и ничем не угрожаю!