Текст книги "Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе"

Третья часть – знаменитая глава VII – представляет собой отдельное эссе, в котором Фрейд создает общую концепцию психического аппарата и его функционирования. Цель этого смелого проекта – объяснить функционирование психики, нормальное и патологическое, исходя из клинических наблюдений над сновидениями и неврозами. Здесь Фрейд проявил себя вновь как ученый, но это уже новый Фрейд, который решительно покинул нейрофизиологическую почву «Проекта научной психологии», чтобы предложить космическую модель психического аппарата. Первый раз он определяет бессознательное, предсознательное и сознание как особые места (topos, по-гречески), где локализованы психические феномены, то, что сейчас называют его «первой топикой», или первым топографическим делением психического аппарата. Между бессознательным и предсознательным действует цензура, предшественник понятия Сверх-Я, которая контролирует продвижение между бессознательным, предсознательным и сознанием. В числе основных гипотез, которые Фрейд выдвигает в этой центральной главе, уже предвещающей «Метапсихологию», он развивает идеи о противопоставлении первичных и вторичных процессов, а также о понятии вытеснения, которое впервые появилось в Исследовании истерии. При регрессии желания, вытесненные в бессознательное, присоединяются к вытесненным сценам детства, и поэтому содержание этих последних может вновь появиться в сновидениях, когда цензура ослаблена, или в форме компромисса при формировании невротических симптомов.

• Эволюция концепций Фрейда о сновидении после 1900 г.

Фрейд останется верен своей теории сновидений в том виде, в каком он сформулировал ее в 1900 г., и, в отличие от многих других своих теорий, лишь незначительно модифицирует ее впоследствии. Одним из основных изменений, которые он внесет в Толкование сновидений после введения второй топики в 1923 г., стала замена понятия цензуры сновидения понятием Сверх-Я, и с этих пор он будет полагать роль сновидения в том, чтобы примирить между собой требования Оно и Сверх-Я (Freud, 1933а, [1932]). В то же время, хотя после 1920 г. Фрейд выдвинул свою вторую теорию влечений, он не стал развивать мысль о том, что работа сновидения имеет целью не только примирить запретное желание со Сверх-Я или с Я, но и найти компромисс или решение основного конфликта между влечением к жизни влечением к смерти, как это утверждается сегодня (Segal, 1991; Quinodoz, 2001).

Постфрейдисты

Психоаналитическое изучение самоанализа Фрейда

В своем труде, озаглавленном Самоанализ Фрейда и открытие психоанализа, Д. Анзьё (Anzieu, 1988b) применил оригинальный ход мысли, использовав психоаналитический подход для изучения условий творческой работы, которая привела Фрейда к открытию психоанализа между 1895 и 1902 гг. Анзьё опирался на многочисленные документы, предоставленные самим Фрейдом, в которых он иногда эксплицитно, а иногда безотчетно воспроизводит богатую продукцию бессознательного, поддающуюся анализу: сновидения, воспоминания детства, ошибочные действия, забывания или оговорки. В результате скрупулезного исследования Анзьё удалось датировать большинство снов Фрейда, упомянутых в Толковании сновидений, и изучить их в хронологическом порядке в свете многочисленных документов самоанализа. Эта работа позволила Анзьё показать внутреннюю жизнь Фрейда в те решающие годы, когда он последовательно открыл смысл сновидений, эдипов комплекс, фантазию первичной сцены и страх кастрации (Anzieu, 1959, 1988b).

Толкование сновидений в современной клинической практике

Толкование сновидений породило и до сих пор порождает многочисленные психоаналитические и непсихоаналитические публикации исследователей Фрейда; их число слишком велико, чтобы я мог упомянуть о них здесь. Однако, несмотря на все их богатство и разнообразие, постфрейдистские работы о сновидениях так и не смогли отодвинуть на второй план фундаментальный труд Фрейда. А. Грин отмечает: «Из всех открытий Фрейда сновидение, видимо, то, в которое психоаналитики, продолжившие работу после Толкования сновидений, смогли сделать наименьший вклад» (1972, р. 179). Действительно, когда будущим психоаналитикам преподают технику интерпретации, то именно к этому труду обращаются в первую очередь, и не столько по историческим причинам, сколько потому, что и в наши дни это по-прежнему единственная работа, в которой представлен общий подход к этому вопросу. Однако из числа общих трудов я упомянул бы работу Э. Шарп (E. Sharpe. «Dream Analysis»), которая представляет собой введение в интерпретацию сновидений в психоаналитическом лечении и отнюдь не потеряла своей актуальности, хотя была опубликована в 1937 г. Труды общего значения редки, постфрейдистские разработки в области интерпретации сновидений по большей части касаются отдельных аспектов ее теории и техники и выходят в виде журнальных статей. Однако наиболее значительные статьи были собраны в нескольких коллективных изданиях: «Essential Papers on Dreams» (Lansky, 1992), «The Dream Discourse Today» (Flanders, 1993), «Dreaming and Thinking» (Perelberg, 2000). Эти подборки текстов отражают точки зрения психоаналитиков, принадлежащих к разным современным течениям психоанализа.

Тем не менее надо признать, что если мы бросим ретроспективный взгляд на всю совокупность постфрейдистских работ о сновидении, мы обнаружим, что за последние три-четыре десятилетия в области анализа сновидений было сделано относительно мало. Согласно Фландерсу, это произошло из-за постепенного изменения техники: в 1920–1930-е годы первые психоаналитики отдавали предпочтение анализу сновидений, в то время как начиная с 1950-х годов все большее значение придавалось анализу переноса. Фландерс изящно подводит итог этой эволюции: «Перенос стал царским путем к пониманию эмоциональной и психической жизни пациента» (1993, р. 13). Он с радостью констатирует, что, несмотря на сокращение количества теоретических публикаций, посвященных сновидениям, анализ сновидений полностью сохранил свое значение в психоаналитической практике, о чем свидетельствует тот факт, что большинство клинических случаев, публикующихся сегодня, иллюстрируются анализом одного или нескольких сновидений пациентов.

Хронология понятий

Цензура – компромисс – сгущение – манифестное содержание, латентное содержание – смещение – драматизация – вторичная обработка – репрезентация – дневной остаток – сверхдетерминированность – символика сновидения – работа анализа – работа сновидения.

Психопатология обыденной жизни (1901b)

Создавая этот труд, Фрейд стремится познакомить широкую публику с существованием бессознательного, как оно дает себя знать через «осечки» вытеснения, которые представляют собой «ошибочные действия». Что такое ошибочное действие? Это невольное проявление бессознательного, которое случается в жизни каждого нормального человека, а не только невротика. Фрейд подчеркивает, что для того, чтобы попасть в эту категорию, проявления такого рода не должны превышать «то, что мы называем границами нормального состояния», должны «иметь характер временного нарушения», это «действия, которые ранее выполнялись правильно» (р. 275). В немецком языке понятие «ошибочного действия» имеет более широкий смысл, чем во французском; оно включает обширный диапазон безобидных с виду явлений, например, досадные жесты [gestes malencontreux], оговорки, забывания, отрицания или недоразумения, и не ограничивается моторными действиями, такими как потеря или поломка ценного предмета, как это предполагает словоупотребление во французском языке. Более того, в немецком языке все слова, обозначающие эти осечки бессознательного, имеют приставку «Ver-», что позволяет объединить их в одно целое: «das Vergessen (забывание), das Versprechen (оговорка), das Verlesen (ошибка при чтении), das Verschreiben (описка), das Vergreifen (ошибочное действие), das Verlieren (потеря предмета)» (Laplanche, Pontalis, 1967, p. 6).

В Психопатологии обыденной жизни Фрейд описывает разные формы ошибочных действий и иллюстрирует их многочисленными примерами. Несмотря на их разнообразие, все эти явления подчиняются общему психическому механизму, аналогичному тому, который определяет сновидение: они являются явным выражением желания, которое было до этого вытеснено в бессознательное, – желания, которое может быть обнаружено при помощи свободных ассоциаций. Успех Психопатологии обыденной жизни далеко превзошел ожидания Фрейда, и идеи, представленные им в этом труде, без сомнения, и сегодня являются наиболее известными психоаналитическими концепциями. Кто в наши дни не улыбался над оговоркой или ошибочным действием, демонстрируя мгновенное понимание, что подобная «случайность» выдает чье-то тайное намерение, являясь прямым выражением его бессознательного?

Биографии и история

Самый популярный и самый читаемый труд Фрейда

В 1899 г., завершив работу над «Толкованием сновидений», Фрейд начал сбор материалов, на основании которых создал три работы, распространившие его открытия в области сновидения на смежные области: «Психопатологию обыденной жизни» (1901b), «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905c) и «Три очерка по теории сексуальности» (1905b). Самоанализ позволил ему преодолеть свои личные запреты и достичь улучшения эмоционального равновесия. Фрейд начал систематически анализировать свои собственные ошибочные действия, т. е. свои забывания и оговорки, так же, как он анализировал свои сновидения. В письме к В. Флиссу от 26 августа 1898 г. Фрейд в первый раз упоминает об «осечках» бессознательного, рассказывая, как забыл имя поэта Джулиуса Мозена; в письме от 26 сентября 1898 г. он приводит в пример забывание имени Синьорелли, которое заместили в его памяти имена Боттичелли и Больтраффио, – случай, который займет важное место в первой главе «Психопатологии обыденной жизни». Помимо того, что этот труд изобилует личными анекдотами из семейной и профессиональной жизни Фрейда, его написание, по всей видимости, тесно связано с ухудшением отношений с Флиссом, с которым Фрейд рвет в 1902 г., полностью признавая, однако, роль, которую Флисс играл в его жизни до того момента: «В этой книге есть масса вещей, которые касаются тебя, очевидных вещей, для которых ты предоставил мне материл, и скрытых вещей, мотивация которых тебя убила» (Фрейд Флиссу, письмо от 7 августа 1901, р. 297).

«Психопатология обыденной жизни» появилась в 1901 г. в форме отдельных статей, позднее, в 1904 г., статьи были собраны в книгу. Идеи, которые Фрейд развивает здесь, были резко раскритикованы психологами, но это не помешало им стремительно завоевать публику, таким образом «Психопатология обыденной жизни» изначально оказала значительно большее влияние на популяризацию психоанализа, чем «Толкование сновидений». При жизни Фрейда труд выдержал десять изданий и постоянно обогащался как дополнениями самого автора, так и благодаря вкладу его учеников. В то время как издание 1904 г. содержало 66 примеров ошибочных действий, 49 из которых наблюдал сам Фрейд, актуальное издание 1924 г. содержит 300 примеров, из которых половина была представлена другими наблюдателями, что в четыре раза увеличило первоначальный объем произведения. В 1909 г. во время плавания в США Фрейд получил подтверждение популярности своей книги, с радостным удивлением увидев одного из стюардов на корабле погруженным в чтение «Психопатологии обыденной жизни».

Изучая произведение

Указанные страницы относятся к изданию: Freud S. (1901b). Psychopathogie de la vie quotidienne, trad. S. Jankélévitch. Paris: Payot, 1922, 1967, 298 p.

• Первый пример: забытое имя Синьорелли

Вступительная глава посвящена детальному изучению забывания имени собственного, имени художника Синьорелли, автора фрески Страшного суда в соборе Орвието, – забывания, которое ранее уже стало предметом краткой публикации (1898в). Фрейд сообщает, что однажды в разговоре он не смог вспомнить имя Синьорелли и что вместо него ему пришли на ум имена двух других художников, Боттичелли и Больтраффио, которые он опознал как неверные. Следуя ходу своих воспоминаний и ассоциаций, связанных с этими именами, в соответствии с процедурой, применяемой при анализе сновидения, Фрейд смог обнаружить мотив вытеснения в этом забывании. В результате ряда умозаключений имя Боттичелли в конце концов привело ему на память Боснию, а имя Больтраффио напомнило город Трафой – два географических пункта, тесно связанных с мучительными воспоминаниями, имеющими отношение к сексуальности и смерти. Тогда он осознал, что сексуальность и смерть – главные темы фрески Страшного суда Синьорелли! Таким образом, забывание имени Синьорелли стало результатом компромисса, который позволил частично забыть неприятное воспоминание, однако не полностью, поскольку оно появилось замаскированным в именах Боттичелли и Больтраффио: «Замещающие имена, в свою очередь, уже не кажутся мне произвольными, как до объяснения, – заключает Фрейд. – Они уведомляют меня (в результате известного рода компромисса) как о том, что я забыл, так и о том, что я хотел вспомнить, и показывают мне, что мое намерение позабыть нечто не увенчалось полным успехом, но и не стало полным провалом» (р. 11).

• Систематическое изучение различных форм ошибочных действий

После главы, посвященной забыванию имен собственных, Фрейд рассматривает другие формы забывания, такие как забывание иностранных слов, забывание названий и словосочетаний, забывание впечатлений и намерений. Затем он вновь возвращается к вопросу о воспоминаниях детства и «покрывающих воспоминаниях», формирование которых похоже на формирование ошибочных действий: когда содержание детского воспоминания сталкивается с сопротивлениями, оно вытесняется и не появляется как таковое, а только в замещающей форме покрывающего воспоминания, лишенного огорчающих аффектов. Пятая глава посвящена тщательному изучению оговорок – хорошо известного явления, при котором одно слово употребляется вместо другого. Приведем один из многочисленных примеров, взятый из статьи, появившейся в венской газете Neue Freie Presse. Газета сообщила об оговорке председателя австрийской Палаты депутатов, который торжественно «открыл» заседание, объявив его «закрытым»: «Общий смех, последовавший за этим объявлением, сразу же обратил его внимание на ошибку, и он исправил ее. Наиболее вероятное объяснение в данном случае, – добавляет Фрейд, – могло бы быть таково: в глубине души председатель хотел иметь уже возможность закрыть это заседание, от которого он не ждал ничего хорошего» (р. 71–72).

В следующих главах Фрейд последовательно изучает ошибки при чтении и описки, недоразумения и неловкости, симптоматические действия, а также сочетания нескольких ошибочных действий. Заключительная глава посвящена детерминизму, вере в случай и суевериям. Фрейд развивает мысль о том, что ошибочные действия происходят не случайно и не по невнимательности, как об этом склонен думать человек, совершающий их, а являются результатом вмешательства вытесненной идеи, нарушающей речь или действия, с которыми указанное лицо обычно хорошо справляется. Эта точка зрения приводит Фрейда к заключению, что существуют два типа случайностей: «внешняя» случайность, причины которой не связаны с психологией, и «внутренняя случайность», в которой психический детерминизм играет главную роль в той мере, в которой ошибочное действие является продуктом бессознательного намерения, замещающего намерение сознательное.

• Как формируется ошибочное действие?

Несмотря на свое бесконечное разнообразие, ошибочные действия основываются на общем механизме: все они являются выражением желания, вытесненного в бессознательное, доступ к которому возможен благодаря работе анализа. По Фрейду, ошибочное действие – результат компромисса между сознательным намерением субъекта – в приведенном выше примере, «открыть сессию» Парламента было сознательным намерением председателя палаты депутатов – и связанным с ним бессознательным желанием – «закрыть заседание», которое невольно проявилось в его речи. С этой точки зрения, всякое ошибочное действие имеет две грани, как отмечают Лапланш и Понталис: «…ясно, что так называемое ошибочное действие в другом плане представляет собой действие удавшееся: бессознательное желание осуществляется через него часто очень явным образом» (1967, р. 6).

Таким образом, в формировании ошибочного действия участвуют те же механизмы, которые определяют формирование сновидений и симптомов – механизмы, описанные Фрейдом в Толковании сновидений: сгущение, смещение, замещение или обращение в противоположное. Следовательно, как и при анализе сновидения или симптома, скрытый смысл ошибочного действия можно понять, прибегнув к свободным ассоциациям. Что же касается связи между подразумевавшимся словом и словом, возникшим в результате замещения, она устанавливается по-разному, например по смежности: закрыть сессию вместо того, чтобы открыть ее; или по созвучию – имя Синьорелли имеет фонетическое сходство с именами Боттичелли и Босния, Больтраффио и Трафой. Эта связь также может быть установлена на основании ассоциаций, отсылающих к личной истории субъекта.

• Каковы источники ошибочных действий?

Согласно Фрейду, наш разум непрерывно полон мыслей и ассоциаций, которые мы, как правило, не осознаем и которые образуют нарушающие комплексы. Этим комплексам суждено быть вытесненными в бессознательное, но они могут внезапно прорваться в форме ошибочных действий. Внутреннее сопротивление противится их прояснению, и, если вытесненные мысли иногда очевидны для интерпретации, чаще всего они подлежат дешифровке только при условии подробного анализа. Добавим также, что, хотя ошибочное действие часто выдает нас, Фрейд приводит разные примеры, как оно может оказаться полезным: «Этот пример описывает один из тех случаев, не очень частых, впрочем, когда забывание встает на службу нашей осторожности в тот момент, когда мы готовы поддаться импульсивному желанию. Тогда ошибочное действие выполняет полезную функцию. Опомнившись, мы ценим это внутреннее движение, которое, в то время как мы были захвачены желанием, могло проявиться только в форме оговорки, забывчивости или психического бессилия» (р. 27).

В заключение Фрейд показывает, что существует преемственность между явлениями, которые мы наблюдаем в нормальной психической жизни и в психопатологии: «Если мы поставим их [ошибочные действия] на одну доску с проявлениями психоневроза и с невротическими симптомами, то сообщим смысл и основание двум весьма распространенным утверждениям: что между нормальным нервным состоянием и аномальным нервным функционированием не существует четкой границы и что все мы немного невротичны» (р. 320).

Я думаю, что идеи и особенно многочисленные примеры, приведенные в Психопатологии обыденной жизни, не следует пересказывать далее. Таким образом, я оставляю читателю удовольствие ознакомиться с ними самостоятельно.

Постфрейдисты

Ошибочные действия и отношения переноса

Являются ли забывания, оговорки и другие формы ошибочных действий всего лишь проявлениями обычной жизни нормальной личности, или же они обнаруживаются в психоаналитическом лечении невротиков? Хотя Фрейд в заключительной части своего труда сопоставил ошибочные действия с невротическими расстройствами, он прямо не говорит о том, как интерпретирует их в психоаналитической ситуации. Однако он затрагивает этот вопрос косвенно, указывая на сходство между механизмом формирования ошибочных действий и механизмом формирования сновидений. Таким образом, показывая, что ошибочные действия являются выражением вытесненного бессознательного желания и что работа анализа позволяет обнаружить их латентное значение, Фрейд открывает путь к интерпретации ошибочных действий в отношениях переноса наравне с интерпретацией сновидений и симптомов.

В настоящее время практикующие психоаналитики уделяют большое внимание интерпретации ошибочных действий, которые возникают в отношениях переноса и контрпереноса, проявляются ли они в форме «осечек» в поведении пациента, забывания, оговорок или ошибок. Ошибочные действия пациента часто очень наглядно раскрывают его вытесненное бессознательное желание, а иногда и вытесненное желание терапевта, раскрывая разные аспекты его контрпереноса. Обычно ошибочные действия в прямом смысле слова обозначают термином «отыгрывание внутри сессии» (acting in), если они происходят во время сессии, например, если пациент приходит с опозданием или засыпает на кушетке, и «отыгрывание вне сессии» (acting out), если они происходят вне сессии, в том случае, когда их можно рассматривать как смещения, связанные с переносом. Страх сепарации и потери объекта составляет одну из наиболее частых первопричин ошибочных действий, совершаемых в рамках отношений между анализандом и аналитиком (Quinodoz, 1991). Случается, например, что пациент пропускает сессию после того, как он был взволнован, сам того не осознавая, аффективной реакцией в отношениях с аналитиком: когда смысл этого ошибочного действия выявлен, он может обнаружить различные подавленные чувства, например неприязнь к аналитику, вызванную разочарованием, которая может проявиться в форме опоздания на сессию. Только ассоциации, предоставленные пациентом, способны пролить свет на настоящие причины ошибочного действия. Мы должны это учитывать, если желаем избежать произвольных и неправильных интерпретаций. Что же касается оговорок в ходе анализа, важность которых особо подчеркивал Лакан, то они в особенности проясняют отношения между структурой речи и структурой бессознательного и представляют собой одну из возможностей получить информацию о текущем состоянии бессознательного переноса.

Должен ли психоанализ быть уделом лишь тех, кому доступен символический смысл?

Осознание бессознательного значения ошибочного действия или оговорки доступно не каждому: на самом деле ошибочное действие или оговорка имеет смысл главным образом для окружения человека и вовсе не обязательно – для него самого, в соответствии с самим определением бессознательного: бессознательное – это то, что ускользает от сознания субъекта. Часто лишь после долгой работы анализа человеку постепенно удается постичь ускользающее от него значение ошибочного действия или вырвавшейся у него оговорки и связать их с эмоциями, возникающими в отношениях с аналитиком.

Возможность осознать значение ошибочного действия или любой другой продукции бессознательного частично зависит от силы, с которой сопротивление препятствует осознанию этих симптоматических действий, но частично и от способности человека постичь символический смысл собственных слов или симптоматических действий. Действительно, эта способность к постижению символического смысла у людей существенно различается, что ставит вопрос о пригодности человека к анализу, т. е. оценке, в какой мере человек будет поддаваться работе интерпретации и – что еще важнее – интерпретации отношений переноса. Позиции психоаналитиков по этому поводу различны: некоторые из них, особенно во Франции, считают психоаналитическое лечение исключительно уделом тех, кто изначально хорошо знает символический смысл своей речи, т. е. для представителей невротического типа личности (Gibeault, 2000). Наоборот, другие психоаналитики, например принадлежащие к кляйнианскому направлению, считают, что существует два уровня символизации: примитивный уровень, на котором преобладает конкретное мышление и психика функционирует в «символическом равновесии», и более развитый уровень, на котором преобладает способность символической репрезентации и который соответствует невротической организации. С точки зрения последних, происходит постоянное перемещение с примитивного уровня на развитый уровень символизации и обратно, таким образом, открывается множество возможностей для психоаналитического лечения не только невротичных пациентов, но и пограничных пациентов и психотиков, не считая примитивной части функционирования, которую мы встречаем у каждого индивида, невротичного и нормального (Jackson et Williams, 1994).

Хронология понятий

Ошибочные действия – сгущение – смещение – оговорки – забывание имен – замещение.