Текст книги "Только мужчины верят в любовь"

Глава 14

«Мы с трудом пережили эту зиму, понимаешь?» – говорит мама отцу, который вернулся с больницы и целыми днями не выходит из спальни.

Кажется, он действительно болеет, потому что алкоголем от него больше не пахнет, а только лекарствами и выглядит он неважно.

Дома обстановка не очень, да ещё в добавок постоянно нет электричества. Его стали отключать во всём городе каждый день. Включают только утром и вечером на пару часов. Называется это явление веерными отключениями.

Я шатаюсь по району, не знаю чем себя занять. Вижу машину, от которой разлетаются громкие звуки, за ней бежит толпа ребятни, звук раздаётся из громкоговорителя на крыше. Иногда из окна высовывается рука и разбрасывает какие-то бумажки. Из громкоговорителя звучат какие-то слова, смысла не разберёшь, динамик сильно шипит, из потока слов с большим трудом можно разобрать только: «выборы» и «голосуем». Машина едет по району.

Когда эта процессия проехала мимо меня, оставив после себя на асфальте чёрно-белые бумажки, я нагнулся и поднял одну из них. На ней было плохо отпечатанное фото отца Дианы и крупное слово «голосуем», дочитать я не успел, так как меня кто-то толкнул. Я поднял голову и увидел, что это одна из наших бабушек соседок:

– Что встал прям на дороге? Что листовку читаешь? Отнеси лучше отцу, пусть полюбуется, как этот авантюрист в депутаты собрался. Были времена, когда твой отец не был размазнёй как сейчас, а таким вот проходимцам морду бил! Я помню!

Вот времена пришли, всякая нечисть в депутаты идёт, а наши со двора все рты поразевали и ведь выберут! Он же каждому по десять рублей пообещал, кто за него проголосует. Ужас, куда мир катится… – завершила соседка длинный монолог и пошла дальше по своим старушечьим делам.

«Почему она называет его авантюристом, когда он рэкетир? – подумал я – И кто такой депутат?».

Я свернул листовку вдвое и пошел домой показать отцу, как порекомендовала соседка. Лучше бы я этого не делал…

Через полтора месяца мы с Дианой стояли возле её подъезда. Пожелтевшие и покрасневшие листья клёнов красивым ковром застилали всю землю вокруг. Прямо на входе в подъезд была небольшая лужа, она каждый раз хлюпала, когда в неё наступали ботинки грузчиков: они выносили вещи и грузили их в грузовик, на борту которого было написано «Продукты».

Сыро и зябко, ещё и небо сизого цвета не помогало поднятию настроения, изо рта шёл пар. Я то и дело шмыгал носом и потирал озябшие руки.

Диана в смешной шапочке не проронила ни единого слова за всё это время. Я был опустошён. Мыслей не было, я был подавлен и тупо смотрел на погрузку.

– Я попрошу папу, чтобы по воскресеньям он привозил меня сюда во двор поиграть с друзьями, мы будем видеться, – оправдывающимся тоном сказала Диана, не поворачивая лица в мою сторону.

– Угу, – только и смог выдавить я. Никогда прежде я не чувствовал себя таким беспомощным.

Не в силах выдержать этого напряжения, я пошел прочь со двора, шаркая ногами по опавшим листьям.

– Куда ты? – услышал я вслед голос Дианы, но даже не стал оборачиваться. Диана переезжала куда-то в центр города, где живут все депутаты. Конечно, это не было глобальной проблемой – сесть в автобус и поехать к ней, она же уезжала не на другую планету. Просто почему-то мне было обидно, что она уезжает туда, где лучше, а я остаюсь в этом сером мире.

Когда я пришел к себе во двор, там гулял Макс, кажется, он одел на себя всю одежду, что была у него дома, по крайней мере, он так выглядел. Он энергично обхаживал каждый угол двора, не зная чем себя занять.

– О, Ален, ты где был? Я тебя искал, заходил к тебе домой, сказали, ушел…

– Я провожал Диану, она переезжает с родителями в центр, – жалобным тоном, начал я рассказывать. В тот момент мне хотелось сочувствия, а кто как не друг лучший кандидат на жилетку?..

Но эти штуки были не для Макса. В этом плане он был бессердечен, пропустил мои слова мимо ушей и с горящими глазами начал рассказывать свою очередную затею с барахолкой.

Мне было совсем не интересно, я вдруг почувствовал себя непонятым и всеми покинутым. Макс всё говорил и говорил, а я делал вид, что слушаю. Так мы просидели на лавочке где-то с час, пока я не опомнился и не побежал в соседний двор.

– Я же не записал её новый адрес и телефон, – пульсировало у меня в висках. – Какой же я глупый!

Машины с надписью «Продукты» у подъезда уже не было, Дианы во дворе тоже. Я как сумасшедший забежал в подъезд и, мигом влетев на третий этаж, начал колотить дверь её квартиры, но мне никто не открыл.

«Ничего, увижу её в музыкальной школе», – подумал я и успокоился. С тех пор Диана так и не появилась ни в своем своём старом дворе, ни в музыкальной школе, хотя я её очень ждал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Темно. Что-то тяжёлое на моей груди, отчего мне тяжело дышать. Я открываю глаза и вижу в лунном свете что-то мохнатое, оно ползёт по мне. Непропорционально большое тело, маленькая голова и нос, который, обнюхивая мою грудь, движется к моему лицу – это крыса. Ещё не до конца проснувшись, я на инстинкте бью её кулаком, удар получается резкий и чёткий, спасибо занятиям по боксу. Крыса, даже не успев среагировать, со всего размаху летит в стену и падает куда-то за ящики. Я поднимаюсь и сажусь на лавку, на которой только что спал. Из-за ящиков слышатся частые короткие скрипучие звуки от суетливых лап. Наверное, забирается в свою нору, которых полно на территории склада.

«Как вы мне надоели! – думаю я и заваливаюсь спать дальше. Надо выспаться, с утра нельзя проспать учёбу. Первая пара очень важная, я готовился к ней несколько дней, у меня доклад.

Я учусь на первом курсе государственного университета, куда меня взяли только благодаря отцу, ведь я провалил вступительные экзамены по математике и уже морально готовился идти в армию. Но отец надел свой старый потёртый костюм, который чудом уцелел в те трудные времена, когда в доме были проданы почти все вещи, и пошёл решать мой вопрос. Вид, у него, конечно, был непрезентабельный, он и сам это видел в отражении зеркала и даже робел. Впервые в жизни я заметил, что он сам себя стесняется. Всё исправила мама. Она принесла заветную коробочку и вытащила из неё «орден», который незамедлительно нацепила ему на лацкан пиджака. Отец на глазах преобразился, как оказалось, «орден» был его стимулом, он тут же встряхнулся, выпрямился и вышел за дверь совсем другим человеком. Как потом я узнал, он пошёл к ректору.

В те времена государственные университеты были буквально пропитаны коррупцией, и с каждого желающего поступить в университет ректор получал хороший доход, но отцу по какой-то только ему известной причине решил не отказывать. Наверное, списал на благотворительность. Ректор с отцом были примерно одного возраста, и этот «орден», красовавшийся на груди отца, решил исход дела. Вот так я и оказался в государственном университете. Первый раз в жизни злосчастный «орден» сделал мне что-то хорошее.

Довольный отец теперь постоянно напоминал мне, как «орден» решил мою судьбу. Вспоминал мне слова, когда я принижал «орден», в то время как он постоянно твердил, что «орден» – наша семейная реликвия, которая возвышает нас над остальными, он ещё послужит не только мне, но и моим детям, внукам и далее до конца времён…

Я был с этим не согласен, поскольку «орден» был значимым в другом государстве, которого уже не было, но факт оставался фактом: «орден» дал мне дорогу в университет, экзамены в который я действительно провалил. Хотя по мне, экзаменационные вопросы были специально сделаны невозможно сложными, чтобы никто, заранее не зная ответов, не мог на них ответить в отведённое экзаменом время. Коррупция как могла страховалась, чтобы простые абитуриенты не могли залезть на уже оплаченные кем-то места.

Для страны это была дорога в никуда. Люди с большим потенциалом и интеллектом отбрасывались как ненужные, в университеты набирали только тех, у кого родители имели либо связи, либо деньги, хорошо, что я оказался из этой группы.

С минуты на минуту придёт работник склада, уже почти восемь утра. Как только он придёт, я побегу домой, чтобы принять душ, позавтракать и успеть к первой паре в университет. Такой у меня график: два раза в неделю я сторожу склад, а в выходные работаю диджеем в ночном клубе: ставлю музыку с одиннадцати вечера до четырех утра. Я даже не считаю это за работу, думаю, я бы это делал абсолютно бесплатно, но директор ночного клуба этого не знает, поэтому платит мне хорошую зарплату, настолько хорошую, что она соизмерима со средней заплатой взрослого человека, который работает целый день.

Живу я, можно сказать, отлично, правда, я хотел бы ещё машину, как у большинства моих однокурсников, но пока у меня её нет, поэтому езжу на общественном транспорте. Зато в отличие от большинства сверстников веду свободный образ жизни, потому что зарабатываю сам, а не выпрашиваю деньги у родителей.

Когда мне вечером не надо идти на работу, я стараюсь ходить в боксёрский зал, но получается всё реже и реже. Боксом я увлёкся в последних классах школы, сразу же как закончил музыкальную школу. После тренировок с друзьями слоняюсь по городу, самозабвенно ища, как большинство молодых людей в моём возрасте, приключений на свою задницу и, как ни странно, обязательно нахожу их. Время я провожу очень весело: пьянки, драки, беспорядочный секс постоянно присутствуют в моей жизни. Домой я зачастую прихожу утром и либо сплю до вечера, либо принимаю, как сегодня, душ, переодеваюсь и ухожу. Основную часть заработанных денег я по старой привычке отдаю маме, которая сейчас может меньше работать, так как мои доходы сняли основную нагрузку с её плеч.

Отец всё так же перманентно болеет, находясь большее время года либо в больнице, либо по какой-нибудь социальной путевке в санатории или доме отдыха. Он был прав, «орден» даёт ему льготы. Я иногда думаю, что именно «орден» всему виной. Если до его получения отец к чему-то стремился и работал не щадя себя, то после его получения как будто купил себе билет в беззаботное будущее – перестал что-либо делать.

Глава 2

Как обычно, автобусная остановка по утрам полна народу. Пасмурно, асфальт мокрый, местами лужи, на которые я то и дело посматриваю, они – мой индикатор начала дождя, которым ежеминутно грозят нам сверху чёрные тучи. Этот вопрос меня заботит, так как под козырьком остановки всё занято, а у меня ни зонта, ни шапки. Иногда мне в лицо прилетают одинокие капли, это брызги от приезжающих мимо автомобилей, так я себя успокаиваю, но на самом деле это привет сверху, мокрый одинокий солдат, у которого не выдержали нервы и он в одиночку бросился в атаку на город. Мокрая армада готовит атаку сверху в виде холодного осеннего ливня, надеюсь, он начнётся в тот момент, когда я буду уже в автобусе.

А вот и она, девушка с соседнего подъезда. Я не решил ещё: красивая она или нет, однокурсники считают её очень симпатичной. Что-то, конечно, в ней есть, но не на мой вкус. Увидев меня, она прячет глаза, уже давно понятно, что я ей нравлюсь. Подошла, поздоровалась и встала рядом, но не смотрит. Видно, что волнуется, такая смешная. Она учится на параллельном потоке. Пока ждём автобус, мне становиться совсем скучно и от нечего делать решаюсь, была не была:

– Приходи ко мне вечером, у меня дома никого не будет, телик посмотрим. – Хоть в данный момент я не вижу её лица, потому что она не поворачивается ко мне, а стоит боком, я буквально нутром чувствую, как она смутилась.

Она молчит.

– Ты придёшь?

– Приду, – еле слышно отвечает она.

– Ты же знаешь номер моей квартиры? – я пытаюсь заглянуть ей в лицо.

– Да, да, я знаю, – чуть громче отвечает она.

Тут подъезжает наш автобус, и я как настоящий джентльмен, пропустив даму вперёд, влезаю сам.

Вот так нахрапом я беру всех подряд, к кому у меня возникает хоть какой-то мало-мальский интерес, а главное, завтра, увидев её на этой же остановке, после всего того, что будет у нас этой ночью, я сделаю вид, что ничего не было и вообще через какое-то время не только перестану с ней разговаривать, но и здороваться, как будто совсем её не знаю. Я, наверное, страшный мерзавец, точнее, даже не наверное, я настоящий мерзавец. Что поделаешь: жить без любви тяжело…

В университете я стараюсь посещать все предметы и действительно учусь. Мне нравится учиться, а если преподаватель сильный, знающий свой предмет, я получаю истинное удовольствие. Мои однокурсники делятся на два лагеря: одни интересуются только развлечениями и девчонками, а другие – настоящие ботаники, я дружу с обоими лагерями.

Вечерами, заступив на смену, я читаю современные журналы по экономике, банковскому делу, предпринимательству. Это продукция местной типографии, которая хранит свои свежие тиражи на нашем складе, они помогают мне в учёбе. Я владею самой актуальной информацией, которой щедро делюсь на лекциях, преподаватели за это меня очень любят.

Читаю я всегда, эта привычка появилась ещё в те времена, когда в детстве продали телевизор для покупки лекарств отцу или для закрытия его карточного долга, уже не помню… Книг всегда дома было навалом, их не продавали, потому что продать их было невозможно, читающие люди в то время норовили уехать куда-нибудь северо-западнее, поэтому спроса на книги не было совсем. Так что мы с сестрой вечерами, когда включали электричество, валялись на раскладушках и читали всё подряд, в тот момент, когда большинство наших сверстников смотрели по телевизору: «Терминатора», «Рокки», «Тома и Джерри».

В то время для нас, детей, это была настоящая трагедия, когда утром в школе все обсуждали новый фильм, который показывали вчера вечером по телевизору, а мы не смотрели и чувствовали себя ущербными, но кто бы знал, что в будущем это даст нам большое преимущество. Благодаря многим прочитанным книгам мы стали чуточку умнее большинства наших сверстников, которые кроме телевизора уже ничего и не знали.

Доклад был вчера, и теперь можно было расслабиться, предметы сегодня были неважные, поэтому я со спокойной душой уже после первой пары покинул свою альма-матер и отправился к Максу, который сегодня вдруг вернулся в город.

Макс поступил за границей в очень престижный университет, но в самый разгар учёбы почему-то сегодня вернулся. Это был шок для меня, когда утром зазвонил телефон и я, подняв трубку, услышал знакомый голос. Так что я направлялся к нему с легким чувством тревоги, но и с хорошим настроением, ведь мы давно не виделись и я, если честно, по нему жутко соскучился.

Когда Диана переехала, я затащил Макса в музыкальную школу, только он выбрал класс саксофона. Он был одарённым от природы и у него с ходу начало хорошо получаться, он ловил настоящий кайф от игры на нём. Как, впрочем, и мы, слушая его в парке, когда уже стали подростками и тащили девчонок послушать саксофон. Макс настолько втянулся, что стал мечтать, что после учёбы будет играть на саксофоне в самом лучшем ресторане города. Один из преподавателей рассказал ему, что местные музыканты, особенно саксофонисты, там деньги лопатой гребут.

– А что, непыльная работёнка! – говорил мне Макс, становясь в этот момент очень серьёзным.

Музыкальную школу в отличие от меня он закончил на отлично. А потом его планам пришёл конец. Дело в том, что к завершению общеобразовательной школы нужно было выбирать, в какой институт и на какую специальность идти учиться дальше, и если я к этому времени уже стал самостоятельным и никто не вмешивался в мой выбор, то родители Макса, узнав, что он хочет продолжить музыкальное образование и вообще связать свою дальнейшую жизнь с музыкой, схватились за голову.

Они, не спрашивая, купили билеты и отправили его к тёте за границу. Там уже тётя без лишних слов записала его на подготовительные курсы для поступления в местный университет на юриста. Взрослые решили, что лучше Максу стать адвокатом или судьёй, чем он будет играть на саксофоне в местном ресторане. Они, наверное, были правы, хотя он не был вообще предрасположен к юриспруденции или к другой серьёзной официальной работе. Он был творческой личностью, его интересовала музыка.

Так вот, вдруг этим утром Макс, будничным тоном по телефону объявил мне, что вернулся. Мы договорились, что он будет ждать меня дома, пока я не вернусь из университета. Вот я и пришёл.

Долго звонил в старый звонок, измазанный извёсткой, а потом стал стучать в его дверь, обтянутую чёрным дерматином. Глазок то и дело темнел, это говорило о том, что в него кто-то смотрит, но дверь не открывает. Когда я уже решил уходить, я услышал металлический хруст открывающегося замка. Дверь немного приоткрылась, и я увидел заплаканное лицо матери Макса. Уставшим голосом она сказала:

– А, это ты, Ален, я сейчас позову Максима, подожди! – И тут же прикрыла дверь, отчего я впал в ступор, обычно мне предлагали войти, а тут…

Через некоторое время дверь открылась, и на пороге появился Макс. Я невольно отшатнулся. Вдруг вспомнилось лицо Дианы, тогда, у магазина. Мертвецки бледное лицо с большими тёмными кругами под глазами. Сказать, что Макс плохо выглядел, это сильно приуменьшить проблему. Всего полгода назад это был молодой, пышущий здоровьем парень, а сейчас передо мной стоял вдруг постаревший лет на десять, худющий, бледно-синеватый Максим.

– Что с тобой? – невольно выпалил я, не веря своим глазам.

– Да не буду я выходить! Я с Аленом здесь на лестничной площадке постою недолго. Я никуда не уйду! Я обещаю, мам! – обернувшись, произнёс Макс в свою квартиру, а потом вышел в подъезд и тут же захлопнул за собой дверь.

Миллион вопросов сразу возникло в моей голове.

– Давай спустимся на площадку, – предложил он и начал спускаться, я проследовал за ним. Сзади фигура Макса напоминала мне сцену из чёрно-белого документального фильма: военная хроника Второй мировой войны, фигура человека из концлагеря.

На площадке он, почему-то виновато улыбаясь, засучил рукав кофты на левой руке. Это действие он сопроводил фразой:

– Не буду ходить вокруг да около. Вот!

В районе локтевого сгиба у него было большое тёмно-бордовое пятно, которое фиолетовой полосой вверх уходило к бицепсу, а вниз – к кисти. Я был в шоке, от увиденного у меня даже перехватило дыхание.

– Я на героине – виновато, пытаясь улыбнуться, проговорил Макс.

Это был финиш!

Глава 3

После этого я не видел Макса, наверное, месяц, звонил, приходил к нему домой, стучал, но никто не открывал. А потом он как ни в чём не бывало ранним утром четверга появился на моём пороге и с каким-то бахвальством объявил:

– Меня только что выгнали из дома!

– Чему ты так радуешься? – удивился я.

– А что теперь горевать, что ли? Пойдём лучше прогуляемся, на улице хорошая погода.

– Ну пойдём, – ответил я, хотя мне нужно было на учёбу, но эта необходимость мигом отпала, я был полностью поглощён своим другом и его новым статусом.

Определенно он ожил с нашей последней встречи, даже речь стала быстрее, не как в прошлый раз, когда он вытягивал все гласные буквы в каждом произнесённом слове.

– Куда ты запропастился? Я тебе звонил, приходил домой!

– Да меня родители положили в клинику специальную, для наркоманов. Хотели вылечить. Наивные люди, думают, что наркоманию можно вылечить.

– А что, нельзя? – я на ходу застёгивал куртку, которую схватил, выбегая из дома, было ещё достаточно прохладно.

Макс в отличие от меня был в тонкой кофте, при этом было видно, что ему совсем не холодно.

– Как же! – усмехнулся Макс. – Как ты думаешь, почему они меня из дома выгнали. Кстати, для справки: я сейчас под кайфом, – подмигнул он и, вытащив сигарету, закурил. Было видно, что он в прекрасном настроении, буквально наслаждается жизнью, даже затягивался он с таким смаком, как будто это была самая вкусная сигарета в его жизни.

– Вчера вернулись из этой чёртовой клиники, ты бы знал, чего мне там только не пришлось натерпеться, – начал жаловаться Макс, но при этом с таким довольным видом, что я поневоле заулыбался.

– Представляешь, врачи меня под капельницу положили, а мне от неё всё хуже и хуже. Конечно! Меня же отпускает! Заливают в мою кровь какие-то лекарства, от этого наркоты в моей крови всё меньше и меньше, вот меня и начинает подламывать. А я лежу и не показываю им этого, типа заснул. Капельница дело долгое, они уходят из палаты чай пить, а я тут же капельницу вытаскиваю и сигаю в окно, как мы с тобой в детстве, помнишь? В музыкальной школе. Да помнишь ты… – Макс снова затянулся сигаретой и оживленно продолжил свой рассказ. – Ну там правда не первый, а второй этаж, пришлось аккуратно, потом через забор и в соседний двор, а там, как говорится: рыбак рыбака видит издалека. Короче, не бросает меня моё родное сообщество на произвол судьбы. Угощают, я по-быстрому укололся и назад под капельницу. Даже не понял, как сходу на второй этаж заскочил. Они возвращаются и не могут понять, вроде выходили на полчаса, а капельница и половину ещё не закачала, но вроде всё нормально, капает. Пациент спит. Пациенту плевать на их капельницу, пациенту хорошо, – улыбается Макс.

– Подожди, а как ты капельницу назад-то засунул, там же медсестра нужна.

– Да это же мелочи. Когда я в процессе поиска дозы, я ещё и не то могу! – Макс засмеялся и запел:

– Советский цирк умеет делать чудеса, ха-ха-ха.

– В смысле ещё и не то можешь? – ничего не понял я. – Ну подожди, куда ты так бежишь? – Макс шёл очень быстрым шагом, мне приходилось постоянно его догонять.

Он сбавил темп:

– Ты прости, под этим делом батарейка работает чуть лучше, побыстрее хочется жить, понимаешь? Времени мало! Что ты там спрашивал? А да…

Он стал озираться по сторонам. Мы были в нашем районе, вокруг были серые одинаковые пятиэтажки. Макс, кажется, нашёл то, что искал:

– А вот смотри, – он стал показывать пальцем куда-то вверх, я задрал голову и посмотрел куда он тыкал. – Вон видишь, там на балконе джинсы сушатся?

Я увидел голубые женские джинсы, которые висели на веревке на самом верхнем балконе соседней пятиэтажки.

Вот, например: я сегодня утром проснулся от того, что меня уже начинало подламывать. У меня была доза, поэтому в туалете я спокойно укололся, кстати, родители заметили, поэтому выгнали из дома, но дело не в этом. Если бы у меня дозы не было и денег на дозу тоже, я бы вышел на улицу и, увидев эти джинсы, висящие под самым небом, даже не задумался бы как туда залезу и сниму их с верёвки и насколько это опасно, а думал бы о том, кому их продать в это ранее утро и хватит ли мне этих денег, чтобы купить себе дозу.

Понимаешь теперь, как я мыслю?

Или, например, ты сейчас идёшь в магазин покупать продукты, а в магазине я, мне нужна доза. Я смотрю, ты взял у продавца сдачу и положил себе в кошелёк. Этой сдачи мне точно хватит, чтобы купить чек с дозой. Я выйду за тобой из магазина, подниму с земли камень и ударю тебя сзади по голове, заберу твой кошелёк и побегу брать себе дозу. И при этом я ни на секунду не задумаюсь, убил я тебя или просто покалечил, мне абсолютно наплевать на твою судьбу. Я буду думать только о дозе!

Понимаешь, на что я способен в поиске дозы? Я готов на всё, на любой риск, на любые последствия. А ты мне про капельницу…

Увидев моё ошарашенное лицо, Макс, улыбаясь, начал смягчать:

– Ну, разумеется, это всё абстрактно. Что, напугал тебя с утра пораньше? Ты сильно меня не слушай, я же под кайфом.

– Получается, отсутствие дозы делает из тебя чудовище? Куда мы идём?

– Да просто идём, живём, наслаждаемся жизнью, общаемся. А тебе куда-то надо?

– Нужно было в университет, ну да ладно. Пойдём тогда в парк возле школы, там посидим, ещё расскажешь о своей новой жизни. Надо по дороге в магазин зайти, взять чего-нибудь поесть, а то я даже позавтракать не успел. Или это опасно с тобой в магазин ходить? Ещё камнем ударишь…

Макс даже не заметил моей иронии.

– Да не, я есть не буду, под кайфом вообще есть не хочется, поэтому я так похудел, – провел пальцами по своим щекам Макс.

Да, он был жутко худым и даже страшным по сравнению с прежним Максом, которого я помнил.

– Нет, всё равно зайдём в магазин, я хочу есть, – настоял я, и мы пошли по зелёной дорожке, освещённой желтым утренним солнцем, которое только что появилось из-за гор и осветило просыпающийся город. На окнах домов приветливо засверкали зайчики, теперь Макс отставал от меня. О чём-то размышляя, он не торопясь переставлял свои ноги, разглядывая окрестности.

Я постоянно оглядывался, боясь потерять его из виду, но кто бы знал, что этот процесс уже начался, и ни я ни он не смогут ему сопротивляться, хотя отдадут все силы и возможности, чтобы его остановить.