Текст книги "Во власти нарцисса. Как распознать эмоциональное насилие, дать отпор и исцелиться"

Глава 2. Хрупкий нарцисс

Нарциссический перверт, подобно своей жертве, зачастую страдает от нарциссического дефекта: недостатка уверенности в себе и в своем образе. Он не чувствует себя добрым, он не сумел разглядеть в детстве настолько приятное отражение себя, чтобы удовлетвориться им и построить на его основе цельную личность. Чтобы компенсировать этот недостаток, он создает гипертрофированный образ себя. Так что парадоксальным образом он совмещает в себе низкую самооценку, связанную с хаосом его внутреннего мира, с завышенной ценностью своего образа, который ему приходится поддерживать любой ценой, переигрывая или обесценивая других.

Образ себя

Нарциссизм – это любовь, которую мы проповедуем по отношению к себе, представление нас о самих себе и о том, какими нас видят другие. Он связан с образом, видением себя, впечатлением человека о себе. Психологи называют это самооценкой.

В греческой мифологии Нарцисс (плод насилия) влюблен в нимфу Эхо. Она умирает, прежде чем влюбленные успевают признаться друг другу в своих чувствах. Понимая, что больше не полюбит и не сможет быть любим, Нарцисс обращает способность любить на себя и принимается любоваться своим отражением на глади пруда. Наклоняясь ниже и ниже, он падает в воду и тонет. На месте его гибели вырос цветок, который был назван его именем, – нарцисс.

Нарциссизм, украденный у объектов

Мы чувствуем себя более значимыми, когда у нас хорошая машина, хорошее положение, хороший дом, красивая супруга или супруг, красивые дети и т. д. Фрейд называет это «нарциссизмом, украденным у объектов»[22]22
  «К введению в нарциссизм».


[Закрыть].

Систематическое обесценивание

Хуан рассказывает: «Андреа выбирала видных любовников: врачей, юристов… Но каждый раз все заканчивалось одинаково. Она уходила от них с презрением, унижая и бросая напоследок: “Ты просто пустое место”. А в случае со мной произошло так: “Вначале ты производишь впечатление приличного человека, способного помогать, но потом становится видно, что ты далеко не тот, кем кажешься. Ты ходячее разочарование”».

Выбирая видных партнеров, Андреа пыталась ренарциссироваться, однако позже, понимая, что не дотягивает до их уровня, принималась их унижать, вместо того чтобы дорасти до них.

В нормальных романтических отношениях нежный взгляд противостоит вырывающемуся наружу нарциссизму каждого из членов пары. Перверт берет, не давая ничего взамен, как считают Жак Анжелерге и Франсуа Камель[23]23
  La perversión narcissique // Revue française de psychanalyse, PUF, 2003.


[Закрыть]. Поль-Клод Ракамье замечает: «Нарциссические перверты никому ничего не должны, однако им должны все»[24]24
  Racamier P.-C. De l’agonie psychique á la perversión narcissique // Revue française de psychanalyse, n°50, PUF, 1986.


[Закрыть].

Когда перверт обесценивает свою жертву (если, например, говорит ей: «Ты идиот»), в его аргументе содержится дополнительный смысл: ты идиот, и, поскольку я это понимаю, я умнее тебя. Обесценивая другого, перверт считает, что повышает свою ценность. Теперь жертва должна оправдаться и доказать обратное. Однако агрессору не составит труда разбить ее аргументы и загнать еще глубже в губительный хаос – хаос самого перверта, который он «сливает» на другого, чтобы высвободиться из него, навязывая чувство вины своей жертве. Именно поэтому хаос и вина – цель его требований. Важно заметить, что, пока жертва оправдывается, она защищает агрессора, который чувствует себя в безопасности и может продолжать разыгрывать из себя страдальца.

Сумерки идолов[25]25
  Onfray M. Le Crépuscule d’une idole: L’Affabulation freudienne. Grasset, 2010.


[Закрыть]

Если мы можем блистать, заимствуя нарциссизм у окружающих нас объектов, мы можем превратиться в порождение этих объектов. Все знают, кто такой Гюстав Эйфель, потому что Гюстав Эйфель узнал, как соорудить фаллос высотой со свои амбиции, и воздвиг – в самом сердце Парижа – башню в честь себя. Однако, чтобы позволить себе творить и сделать свое имя синонимом влечения к жизни, необходим отменный нарциссизм.

Нарциссическое расстройство усложняет акт творения[26]26
  Нарциссическое расстройство не делает творчество невозможным, многие деятели искусства страдали им. Например, Ван Гог отрезал себе ухо (кастрация?) и написал «Автопортрет с отрезанным ухом и трубкой».


[Закрыть], поэтому проще считать его синонимом влечения к смерти. Весь мир помнит имя творца Эйфелевой башни так же, как и имя того, кто, по всей видимости, распорядился уничтожить башни-близнецы в Нью-Йорке. Таким образом, тот, кто не блещет собственными идеями, может извлечь выгоду из дискредитации чужих. Так, некто может исследовать жизнь Фрейда и других мыслителей, искать ошибки и недосказанности в их творениях и сделать себе на этом имя. Другие, движимые корыстными целями, будут его лишь поощрять.

Но на самом деле критиковать произведение с целью возвысить его и приблизить к идеалу (влечение к жизни) – занятие достойное, а дискредитировать и высмеивать – путь в никуда. Фрейд говорил, что необходимо убить отца, имея в виду отца внутри себя. Стремление кастрировать отца, убить его по собственной воле – характерная черта нарциссических первертов, как мы убедились на примерах. Ни в одном из случаев мы не видим ни любви, ни благоразумия, а лишь нелюбовь к благоразумию.

Если же задаться вопросом, откуда проистекает эта нелюбовь, то, как мне кажется, лучше оставить наших героев выяснять это между собой на повышенных тонах, ведь убедить можно лишь того, кто уже убежден. Психоанализ, независимо от того, интересуется ли он конфликтами внутренними (в человеке) или внешними (в обществе), воспитал за сто с лишним лет своего существования плеяды ученых, философов, политологов, социологов, историков и др.

Психоанализ все время продвигался вперед, и мы обязаны критиковать его, чтобы поддерживать его развитие. И мне кажется, что нам следует встречать молчанием ту бесплодную критику, которая вызывает интерес лишь у тех, кто ее распространяет.

Структурная и ситуативная нарциссическая хрупкость

Будущий агрессор отыскивает у своей жертвы нарциссический дефект. Он может быть структурным: недостаток уверенности в себе и низкая самооценка, зачастую связанные с трудным детством. Или ситуативным: новое место работы, новое окружение, испытательный срок или ошибка, допущенная на заре отношений, на которую перверт не устанет указывать жертве, чтобы подчинить ее и навязать ей чувство вины.

Перверт, как мы видели, пользуется нарциссическим дефектом жертвы, чтобы подчинить ее себе. Критикуя ее, он становится «владельцем» образа своей добычи. По мере того как жертва проникается верой в его слова, он получает власть над ней и может легко ею манипулировать.

От обольщения до обесценивания

В свой питомник Сантьяго принимает на работу только женщин. Он общается с ними фривольно и называет их «мои милашки», создавая эмоциональную среду, благоприятную для двусмысленности и перверсивного отыгрывания. Далее он чередует попытки соблазна с эпизодами обесценивания, зачастую мачистского по содержанию.

Сантьяго извлекает выгоду из желания женщин работать у него и пройти испытательный срок и использует свое начальственное положение как «фаллический протез».

Плохо ли любить свой образ?

Хорошая самооценка – преимущество по жизни. Она проистекает из в целом позитивного образа себя, который сформировался у нас в детстве, а также из элементов, которые мы вынесли из своего круга общения, прежде всего из того образа себя, который мы создали под влиянием родителей. Но, несмотря на то что создание образа себя – этап развития, необходимый для формирования личности, важность образа придется преодолеть позже.

Личности, слишком сильно обеспокоенной своей личиной (образом), трудно быть подлинной. У нее не бывает собственных ценностей, идей, истинной индивидуальности. Во время бесед она не признается в своих чувствах, а говорит лишь то, что считает важным для поддержания интереса к себе. Ее ценности зачастую позаимствованы у одного или нескольких других людей, поэтому ей очень трудно по-настоящему сблизиться с другими, часто она поддерживает лишь поверхностные отношения, а порой (в крайних случаях) полностью дистанцируется от реальности.

Чтобы не допустить этого, мы должны найти себя, задуматься о своих ценностях и принять себя такими, какие мы есть: с недостатками и достоинствами, пусть даже рискуя лишиться части круга общения. Это первый шаг на пути к свободе и реализации. Одна из мудростей дзен гласит: «Чтобы изучать себя, нужно забыть себя. Чтобы забыть себя, нужно быть просветленным всеми вещами во Вселенной». Образ себя – как леса, необходимые для строительства дома. Но добавлять распорки, когда дом готов, бессмысленно, расточительно, стыдно и в целом ненормально.

Почему перверту нужно выставлять жертву в неприглядном виде?

Ошибка жертвы нарциссического перверта заключается в том, что она зачастую обращает внимание на диссонанс того, каким перверт хочет казаться, и того, кем он чувствует себя внутри. Перверт разыгрывает свою роль за счет других. Иногда будущая жертва непреднамеренно вскрывает посредственность, которую агрессор прячет от себя за своим образом. Перверт тут же пытается обесценить образ жертвы вместо того, чтобы разобраться с собой. Он не выносит конфликтов: как только чувствует, что распря назревает, он перебрасывает все на другого. Это его первая цель.

Слишком добросовестная

Ракель приняли на работу специалистом по продажам в крупную компанию. Руководитель ее отдела – тоже специалист по продажам. Ракель допустила ошибку: работала слишком хорошо и добилась лучших результатов, чем ее руководитель. Он принялся ее гнобить. Стоило ей завоевать нового клиента, как он называл это обычным исполнением обязанностей. Стоило ей допустить малейшую оплошность (опоздать на минутку, запамятовать о чем-то без последствий для работы…), как он тут же делал ей выговор. Когда в итоге Ракель погрузилась в депрессию, ее шеф лишь сказал: «Она просто заболела».

Вторая цель перверта – воплотить желаемый образ себя. Именно поэтому, как бы странно это ни звучало, он восхищается своей жертвой. Но он в этом себе никогда не признается, а будет утверждать обратное. Но если бы он ею не восхищался, то не льнул бы к ней. Нарциссический перверт поднимает самооценку за счет контакта с жертвой, которую в глубине души считает намного сильнее себя. Но, в отличие от стабильных отношений, в которых каждый из пары ренарциссируется за счет другого, нарциссический перверт сам по себе. Как замечает Поль-Клод Ракамье, он берет, но не дает. Он повышает свою значимость благодаря жертве, но взаимности не предлагает, точнее предлагает обратное: выдумывает поводы, чтобы унизить и обесценить ее.

Перверты, даже когда они не проецируют симптомы своего дефекта на других, постоянно выискивают недостатки. Многие из них в итоге попадаются на удочку другого перверта, поскольку с ним чувствуют себя в большей безопасности. При этом они легко могут обнаружить симптом, не испытывая потребности проецировать его, как мы увидим в продолжении истории Ванессы.

Ванесса: мать или падшая женщина

Мать просит Ванессу, уже подростка, убрать комнату брата, пока она сама будет приводить в порядок комнату отца.

Ванесса противится. Тогда мать говорит, что справится сама, хотя у нее и так полно дел. Ванесса оказывается перед трудным выбором: она или превратится в домработницу брата (жену?), или взвалит на материнские плечи дополнительные хлопоты. Хотя именно мать поставила ее в трудное положение, Ванесса повинуется, подкармливая еще одним доводом свою ненависть к маленькому брату.

Отец – тот еще распутник. Ванесса замечает страдания матери и ее борьбу с соперницей. Потом она не раз увидит, как отец выходит из дома любовницы, однако будет держать это в тайне, чтобы еще больше не расстраивать мать. Тем самым она станет сообщницей отца в его сексуальных играх.

Как ни парадоксально, отец не позволяет дочери встречаться с мальчиками, потому что его дочь «не падшая женщина».

Когда Ванессе было двенадцать лет, семья переехала, и в новой школе ей пришлось остаться на второй год: «…В двенадцать лет у меня уже была пышная грудь, я смотрелась почти взрослой женщиной. Мои одноклассники звали меня сеньорой».

В подростковом возрасте Ванесса решила подрабатывать. Отец пристроил ее уборщицей в дом к богатой женщине. В итоге дама оказалась элитной проституткой, к которой Ванесса прониклась восхищением из-за ее недюжинной работоспособности и свободы. Повзрослев, Ванесса покинула родительский дом и поселилась в небольшой квартирке. Спустя некоторое время отец отказался видеться с ней, потому что его дочь – «падшая женщина»…

Глава 3. Перверт: ребенок в теле взрослого

Ребенок невыносимо бестактен и невыносимо эгоистичен. Ему важны лишь удовольствие и удовлетворение своих желаний. Страдают ли другие, ему все равно… Его любопытство направлено на то, что другие предпочли бы не замечать… Он обнаруживает жестокость к любому существу слабее него и наслаждается порчей предметов… Он безудержно требует мгновенного исполнения охватившего его каприза и не потерпит ни малейшего промедления.

Анна Фрейд, британский психолог, психоаналитик

Перверт недоструктурирован, у него сохраняется инфантильная структура психики. В качестве примера рассмотрим такой случай: мужчина предлагает жене сесть с ним в машину. Сдавая назад, он ударяет машину жены, припаркованную сразу позади его автомобиля. Он кричит на жену: «Что за дела! Ты зачем здесь припарковалась?!» Он ведет себя как ребенок, хотя он взрослый мужчина за пятьдесят, директор компании. Сейчас он ребенок, который не выносит внезапных происшествий, внутренних конфликтов, а если конфликт наступает, проецирует все на другого.

Фрейд называет ребенка «полиморфным первертом»: он обладает всеми признаками перверта, которые по мере своего развития он будет подавлять. Ниже мы рассмотрим, как структурируется психика в детстве.

Чувство вины и страх отторжения

По мере взросления психика ребенка претерпевает структурные изменения. Из первичного отчаяния вырастает каркас того «я», которому предстоит примирять внутренние желания и возможности внешнего мира.

«Супер-эго» станет последней психической инстанцией, которая возникнет в ходе психосексуального развития ребенка. Согласно Фрейду, «супер-эго» – наследство эдипова комплекса. Это по большей части неосознаваемая психическая инстанция, которая хранит наши моральные ценности, а также ценности родителей и общества, которые мы усвоили путем интроекции – иными словами, позаимствовали извне, а затем интегрировали в свой внутренний мир.

Несоблюдение собственных ценностей «супер-эго» приводит к чувству вины, как если бы интроектный отец наказал нас; неуважение этого «внутреннего отца» вызывает ужас. Так происходит формирование «супер-эго», которое запрещает любое неподобающее отыгрывание наших желаний и заставляет нас подавлять или откладывать на потом наши влечения, если они не соответствуют меркам, которые мы усвоили в качестве моральных ценностей.

Идеал «я» появляется намного раньше «супер-эго», которое формируется в возрасте шести-семи лет, в период разрешения эдипова комплекса.

Идеал «я» складывается из первых запретов. До этого ребенок живет по принципу удовольствия: что захочет, то и получает. Он не знает ни морали, ни запретов. Когда родитель накладывает запрет, ребенок испытывает ужас: боится потерять его любовь. Можно сказать, что идеал «я» – это образ, который, как кажется ребенку, он должен поддерживать, чтобы быть достойным любви.

Идеал «я»[27]27
  Подробнее с понятиями «идеал Я» и «идеальное Я» можно познакомиться в работе З. Фрейда «Введение в нарциссизм». Прим. науч. ред.


[Закрыть] сосуществует с идеальным «я». Идеал «я» коренится в нашем представлении о ценностях другого, под которые нам необходимо подстраиваться, чтобы утвердить себя, быть достойным любви и не терять ее, а вот идеальное «я» – это то, какими мы должны быть, чтобы жить в согласии со своими ценностями и реализовать свой потенциал. Значительная разница между идеалом «я» и идеальным «я» (верность/неверность в случае Андреа) вызывает страх и серьезные затруднения в выборе поведения при конфликте ценностей.

Будешь как отец!

Жоржу хотелось заниматься чем-нибудь связанным с природой, но мать желала, чтобы он пошел по стопам отца и стал инженером. Выучившись на инженера, он стал работать дорожным сторожем в небольшой деревне. Жоржу удалось примирить конфликтующие идеал «я» и идеальное «я» и сохранить душевное равновесие.

Примирить конфликтующие ценности верности и неверности Андреа может, лишь прибегнув к перверсивным механизмам. Когда она говорит Хуану: «У нас ценности расходятся (ты ходишь налево), так что будет нормально, если я стану тебе изменять», то кажется, будто она утверждает, как это ни странно, что для создания здоровых отношений необходимы ценности, предполагающие верность. Разумеется, она воочию видела, как ее мать обманывала отца. Ее идеальные ценности и то, что она усвоила от родителей и интегрировала в свой мир, коренным образом расходятся.

Из-за отождествления Андреа с матерью ее идеал «я» и идеальное «я» абсолютно противоположны, ей остается лишь проецировать кое-какие из своих парадоксальных ценностей на партнера. Сделав из него носителя конфликта, она может оправдать отыгрывание вовне через месть, представив его как самозащиту. Для временного разрешения парадокса Андреа нужны специфические механизмы: расщепление и проективная идентификация, – иными словами, перенос на другого части своих ценностей и желаний.

Нарциссический перверт, не сумевший создать здоровый образ, на самом деле не отделен от другого, поэтому сливается с ним, вручает ему свои плохие намерения, а себе забирает «хорошую роль». Манипулируя другим, присваивая его силу, нарциссический перверт желает слияния с ним путем превращения другого в свое имущество, свое продолжение. Если другой исчезнет, он испытает ужасное страдание, как если бы лишился части тела.

«Супер-эго» – эдипово, а идеал «я» нарциссичен. «Супер-эго» ориентируется на моральные ценности, идеал «я» – на образ. Пренебрежение «супер-эго» чревато чувством вины. Пренебрежение идеалом «я» вызывает куда более сильное чувство – страх отторжения.

Из-за инфантильной структуры, сосуществующей с еще слаборазвитым «я», идеал «я» менее силен, чем «супер-эго», и не может препятствовать отыгрыванию вовне, как и практически неразвитое «я» неспособно справиться с влечением. Маленький ребенок может подавить желание в присутствии родителей, но ему очень хочется отыграть его вовне, и он ждет момента, когда они не будут за ним наблюдать. Если же они его в этом уличат, то, скорее всего, он отреагирует отрицанием или проекцией: «это не я…» или «виноваты другие». Также он может устроить провокацию: отыграть влечение вовне в присутствии родителей, чтобы проверить силу их любви или силу своей власти над ними.

«Принцип удовольствия, то есть потребность в незамедлительной разрядке, несовместим с логическим мышлением, которое основано на осмыслении реакции и откладывании ее на будущее. Время и энергия, сэкономленные за счет откладывания реакции, расходуются на мышление. На первых этапах развития слабое “я” еще не умеет перемещать желание в будущее»[28]28
  Fenichel O. La théorie psychanalytique des névroses. PUF, 1987.


[Закрыть].

В главе об истоках перверсии мы узнаем, почему нарциссический перверт не приобрел эдипов комплекс. Он чувствует себя ребенком в теле взрослого. Он не развил в себе «супер-эго» и поэтому движим лишь своим идеалом «я», пределов которого он не видит. Из-за этого его часто захлестывают влечения, он постоянно ищет возможность испытать свою силу и, по сути, живет в вечном страхе отвержения.

Из-за ощущения неполноценности нарциссический перверт постоянно ищет «фаллический протез»: предмет, который позволит ему поддерживать иллюзию своей власти над вещами и событиями.

Истоки потребности во власти

На этапе внутриутробного развития ребенок не осознаёт контуры себя, он существует в единстве с миром. Он и содержимое, и содержащее. Появившись на свет, он продолжает испытывать это ощущение: он – это мир, а мир – это он.

Первые приступы отчаяния очерчивают контуры его «я». Ребенок призывает грудь, но она не сразу слушается. «Для него грудь матери не более чем часть его самого… Он хочет грудь из-за любви к груди… Но что произойдет, если его потребности останутся неудовлетворенными? ‹…› Младенец обнаружит свою зависимость от матери». По мере взросления, формирования своего «я» происходит и различение. Мать и дитя из единого целого превращаются в две разные сущности. Как ни удивительно, теперь ребенок стремится к прежнему слиянию, чтобы отождествить себя с матерью: «Если я как она, то мы одинаковы».

В возрасте полутора лет наступает стадия развития, которую Жак Лакан назвал стадией зеркала. До этого ребенок не узнавал себя в отражении. Сейчас ему открывается возможность нарциссического присвоения своего образа, в это же время он учится называть себя по имени, а также подтверждать или отрицать. Вдобавок ребенок начинает воспринимать мать как некое благо, через которое он наполняется ценностью и которое удовлетворяет все его потребности.

Однако если мать оставит ребенка одного в комнате и уйдет на встречу с другим, он осознает, что не в силах удержать ее. Другой обладает тем, чего нет у ребенка или что у него недостаточно выражено, чтобы удержать с его помощью внимание матери. Этот предмет (объект, обладающий властью над матерью) в психоанализе называется фаллосом. Фаллос – символический объект, способный удерживать внимание другого. В качестве такового может выступать какой угодно объект власти: хорошая машина, карьерные перспективы, привлекательный партнер, красивые дети и т. д.

Некто другой, к которому отправилась мать, вызывает у ребенка одновременно и восхищение, и ненависть. Из зависти, ненависти и боязни наказаний, которыми чреваты желания ребенка, если они раскроются, рождается очень сильный страх, который психоаналитики называют страхом кастрации. Если отец достаточно добр и ласков к ребенку, если закон усвоен, если мать позволит ребенку отделиться, он будет продвигаться к разрешению своих внутренних конфликтов, откажется от желаний и ненависти, сумеет справиться с эдиповым комплексом и структурирует свою психику. В этом случае эдипов комплекс будет структурирован. Если отец подавляет, избегает ребенка, или если его роль незначительна, или если мать не ослабляет опеку, ребенок рискует провалиться на прежнюю стадию развития, вернуться к слитности с матерью и не преодолеть эдипов комплекс.

Как запятнать образ отца

Габриель рассказывал: «Когда Ванесса злилась, она иногда говорила: “У вас, мужиков, нет яиц”. Или называла руководителя своего отдела “гулькин хрен”».

Нарциссический перверт использует свои требования, чтобы заполучить власть и кастрировать образ отца или его социальных эквивалентов. «…Носитель эдипова идеала – это отец. Пользуясь нарциссическим всемогуществом, перверт пытается разрушить и аннулировать идеал эдипова “я” в пользу идеала прегенитального “я”». Похоже, для Ванессы, как это ни парадоксально, крайне ценны гениталии мужчин, которых она презирает. Это заставляет нас вспомнить о ее отношениях с отцом, которого она то любила и обожала, то презирала и ненавидела.

Бернар – маменькин фаллос

В психоанализе любой объект, являющийся символом власти или гордости, принято называть фаллосом. Нужно ли любовь к детям и гордость за них считать таковым? Несомненно, любить их и гордиться ими – прекрасно. Любви никогда не бывает слишком много. Но некоторые родители любят неправильно. Послушаем, о чем они переговариваются, приводя детей в школу: «Мой научился ходить на горшок в два года», «А моя начала говорить в год и восемь». Понятно, что было бы намного полезнее обращаться к внутреннему миру наших детей: «Верь в себя…», «Я знаю, что у тебя получится…»

Чтобы проиллюстрировать сказанное, познакомимся с историей Бернара.

Красивый мальчик

Мать Бернара очень гордилась своим сыном. Когда в дом приходили гости, она звала его: «Выйди, пусть все на тебя полюбуются. Вы только посмотрите, какой у меня красивый сын!» Но стоило Бернару открыть рот, она тут же командовала: «Замолчи! При взрослых болтать не надо!» На словах мать очень высоко ценила его образ. Однако, как это ни странно, выражаться самостоятельно она ему не давала. Он имел право существовать лишь как тема для разговоров.

Кроме того, его отец (видимо, ревнуя жену к сыну) иногда жестоко его бил.

Чтобы избежать гнева отца и не потерять любовь матери, Бернару приходилось демонстрировать послушание. Он мог сидеть часами, не открывая рта.

Однажды, когда Бернару было пять лет, он ни с того ни с сего показал подружке свой половой орган. Мать отчитала его: «Чтобы больше так никогда не делал». Когда Бернар был подростком, она узнала, что он поцеловал девочку, и сказала ему: «Надеюсь, ты свою похабщину не на людях вытворяешь…»

Теперь Бернару тридцать и он импотент. Он продолжает жить с матерью. У него наблюдаются симптомы патологии, связанной с нарциссизмом, но он неспособен к нарциссическому отыгрыванию вовне. У него сформировалось пограничное расстройство личности (в пределах психопатологии) с шизофреническим дефектом (говоря о шизофрении, Фрейд называл ее нарциссическим неврозом).

Недавно Бернар признался мне: «Я как феррари с пустым баком…» Он придерживается очень высокого мнения о своем образе, при этом импотент. Он словно полуторагодовалый ребенок, который существует всецело в поле зрения матери. Он фаллос своей матери и может существовать лишь как таковой в разрухе своего внутреннего мира и своей жизни.