Текст книги "Артефакт «Время»"

Глава 9. Предсказание

Наутро меня разбудило утробное урчание.

– С возвращением, Рысь, – уткнулась я в подушку.

Это была огромная кошка породы Мэйн Кун, усердно намывающая лапу. Поняв, что проживание со мной грозит ей частыми голодовками, она быстро освоила охоту в ближайших лесах, превратившись из домашнего питомца в полудикого зверя.

– Уже успела позавтракать?

В ответ Рысь внимательно посмотрела на меня немигающим взглядом, а потом лениво прикрыла глаза, будто бы соглашаясь. Я глядела на её умиротворяющие плавные движения, как завораживающе играют на огненной шкуре утренние лучи, и чувствовала, что опять проваливаюсь в сон.

– Хватит спать! Вставай, вставай, вставай…

Окончательно проснуться мне удалось, когда солнце стояло высоко над горизонтом. Я торопливо спрыгнула с кровати, замечая, что боль практически исчезла. Поискав майку с шортами, вновь наткнулась на кошку, которая вальяжно развалилась на мягком пуфе.

– Как бы мне хотелось оказаться на твоём месте!

Спустившись в кухню, я обнаружила там Шатиру.

– Добрый день, госпожа, – весело ответила она, натирая до блеска кастрюлю.

– Добрый, – недовольно поморщилась я, услышав пафосное обращение. Я давно оставила попытки принудить женщину называть меня просто по имени. Здешний менталитет был таков, что не допускал фамильярности в отношении чужаков и лиц, стоящих выше по положению в обществе.

Подперев рукой подбородок, я наблюдала, как она легко порхает по комнате. Шатира была маленькой проворной женщиной с озорным взглядом. Она всегда находилась в прекрасном расположении духа, заряжая оптимизмом окружающих. Хотя деревенской жизни было чуждо понятие гламура, Шатира выглядела великолепно. Ухоженная, с красивой загорелой кожей и копной кудрявых медных волос. Точного её возраста я не знала, и мне стало интересно.

– Могу я узнать, сколько вам лет?

– Конечно, госпожа! Совсем недавно исполнился пятьдесят один. – Женщина заботливо пододвинула ко мне порцию салата из печёных овощей под сметанным соусом.

– Пятьдесят один! – не поверила я. – Вы потрясающе выглядите!

Шатира весело засмеялась:

– Спасибо, госпожа!

– Наверное, секрет в том, что вы позитивно относитесь к жизни. Я никогда не видела вас грустной.

– Я счастлива, госпожа! У меня прекрасная семья, добрый дом и богатая земля. Чего ещё желать? – Передо мной возникла яичница, на краю которой аккуратно примостились два кусочка ржаного хлеба, намазанные зелёным маслом. – А плакать каждый умеет. Для этого нужен повод. В моей судьбе, слава Богам, их было не много.

Я жевала, обдумывая её слова. Оказывается, всё просто! Чтобы стать счастливым нужно радоваться жизни и не плакать по пустякам. А если не пустяк? Что если сестра того и гляди погибнет? Если ненормальный повелитель песка мстить за несуществующую обиду, а вернувшийся из небытия возлюбленный разрывает на части тебя саму? Это считается поводом для слёз? Если да, то не видать мне счастья как собственных ушей!

Заметив моё кислое выражение, Шатира с несвойственной серьёзностью сказала:

– В жизни не должно быть одно лишь солнце, госпожа. Оно способно превратить её в пустыню. Поверьте, – накрыла она своей ладонью мою руку, – дождь не менее важен, он может возродить пески. Не будь его, никто бы не узнал, что они могут быть прекрасны. Мы всегда ждём нового сезона. Главное верить, что он обязательно наступит!

– Боюсь, как бы нынешний сезон дождей не стал для меня последним, – вздохнула я, но Шатира, вернувшаяся в привычный образ, хитро подмигнула:

– Не волнуйтесь, госпожа. Сейчас вас ждут приятные переживания. – Она торжественно преподнесла мне чашку крепкого чая с мелиссой и штрудель, начинённый черешней, и присыпанный шоколадно-миндальной крошкой. От одного его вида у меня потекли слюнки.

Довольная произведённым эффектом, женщина одобрительно кивнула и вернулась к мытью посуды. Допив чай, я передала ей кружку, а она неожиданно предложила:

– Госпожа, хотите, я вам погадаю? На чае.

– А вы умеете?

– Немного, я ведь рыжая, – указала она себе на голову. – Правда, я не часто этим занимаюсь. Вот мама была настоящим оракулом. Очень точно предсказывала.

– И мама тоже была рыжей?

– Конечно! – ответила Шатира так, будто я задала глупейший вопрос. А потом виновато всплеснула руками: – Ох, простите, госпожа! Я думала, вы знаете? Неужели в других мирах это не известно?

– Что рыжие женщины могут предсказывать судьбу по чайной заварке?

– Нет, нет. Жизненная сила человека. Она заключена в волосах!

«Любопытно», – подумала я. Одну и ту же религию могли исповедовать сразу несколько Земель, но полностью идентичных не существовало. Часто мифология, обряды, молитвы, кочуя из мира в мир, смешивались, обрастали домыслами и, в конце концов, вообще меняли вероисповедание. Но каждый раз люди, выросшие на одной из таких смесей, считали истинным только своё видение жизни. Для них представлялось удивительным, что где-то верят в другие, подчас совершенно противоположные вещи.

– Я как-то слышала рассказ о девушке, предавшей своего возлюбленного. Она срезала у спящего мужчины его длинные волосы, лишив того сил.

– Это были Нибор и Салина.

– Нет, их звали Самсон и Далила. – Что и требовалось доказать. У каждой Земли свои герои.

– Госпожа, вы что-то путаете. Эта история известна мне с рождения. Моя бабка сама была свидетельницей того раздора. Нет, – упрямо стояла на своём Шатира, – я отлично помню. В то время только-только отменили запреты на расчёсывание.

– Запреты на расчёсывание?! Это что же, нельзя было расчёсываться?

Точным движением женщина ловко пересыпала мешок сахара в узкое горлышко стеклянной бутыли, не потеряв ни крупинки.

– Табу накладывалось на определённые дни, госпожа. Чаще всего на пятницу. Расчёсывать волосы категорически запрещалось, иначе в скором времени человека ждали тяжёлая болезнь или лишение достатка в семье.

– А почему запрет сняли? Неужели кто-то причесался в пятницу и не заболел?

– Когда в наш мир открыли портал, стали появляться иноземцы. Они не соблюдали правила и чувствовали себя замечательно. Люди были красивые, холёные, не похожие на здешний народ. Местные жители, особенно девушки, быстро переняли их привычки, одежду, прически. От многих ограничений отказались.

– А почему именно рыжие женщины умеют колдовать?

Шатира налила мне ещё одну чашку чая и присоединилась к компании.

– Очень просто, госпожа. Всё потому, что рыжий цвет похож на огонь, а в огне живут…, – потянула она конец фразы: – Кто?

– Кто?

– Духи. Злобные, которые не нашли покоя в Земле. Их привлекает пламя. У меня рыжие волосы, их энергия напоминает огонь. Духи преследуют его. Бывает, я подолгу не могу от них отвязаться.

– А сейчас они тоже с вами?

– Конечно, иначе я не предложила бы вам гадание. Духи предсказывают судьбу. Я передаю их слова. – Шатира взяла одну из моих кружек. – Посмотрим, что расскажет ваш чай, госпожа.

Она медленно вертела чашку, наклоняя под разными углами, и при этом держала её так, словно пыталась показать кому-то, кто находился у неё за плечом.

– Двое мужчин. У одного на виду сильная привязанность, стремление завоевать ваше расположение, госпожа. У другого – злоба и жгучая ненависть. Но на сердце у обоих сокрыта тайна.

– У обоих? – недоверчиво переспросила я.

Шатира нахмурилась и вновь уставилась в чашку.

– У обоих, госпожа. Точнее они сказать не могут. Один из мужчин не позволяет.

– Как это? Почему?

– Они говорят, им не позволено вмешиваться в дела Богов и их свиты, – озадаченно пожала плечами женщина, но для меня, напротив, многое стало ясно. Вот так происхождение Кирданна перестало быть секретом.

– Ещё я вижу, что вы будете на распутье, госпожа, – продолжала вещать Шатира. – Эти люди заставят вас сделать выбор. От решения зависит жизнь.

– Жизнь? Чья жизнь?

– Такие тонкости предсказать на чае невозможно, – улыбнулась она, но тут улыбка померкла. – Ещё мне говорят, что кто-то хочет повернуть время вспять, хочет вернуть то, что когда-то потерял. Этого нельзя допустить, госпожа! Река судьбы течёт только в одном направлении. Никому не под силу заново пережить минувшее. Попытка приведёт глупца к гибели, а с собой он заберёт всех, кого повстречает на пути.

Мне сделалось не по себе. Интуиция подсказывала, вот она – настоящая цель. Всё остальное, включая меня, Эбби, Игры – хитроумная комбинация, в которой нам отводилась роль пешек. По спине пробежал морозец, кто-то разыгрывал гамбит.

– Кто он? Что ему нужно?

– Мне больше нечего вам сказать, госпожа. Это всё, – отставила Шатира кружку.

– Всё?! – Я схватила другую, из которой пила во второй раз, и насильно сунула ей в руку. – Вот. Посмотри здесь!

Несколько секунд она испуганно на меня таращилась, а потом с опаской заглянула внутрь.

– Здесь ближайшее будущее, госпожа.

– И что там?

– Дорога. Вы же сами говорили, что собираетесь в путешествие.

– Путешествие, – хмыкнула я, – можно и так сказать.

Шатира, не заметившая сарказма, довольно улыбнулась.

– Вот и я ничего страшного не вижу. Напротив, у вас получиться всё задуманное.

Я разочарованно вздохнула. О том, что случится в ближайшие два дня, я догадывалась без сверхъестественного вмешательства.

– Вот ещё, – указала она вглубь, – вы что-то забудете. Не очень важное, но всё равно расстроитесь.

– Спасибо, Шатира – поднялась я из-за стола. – Если понадоблюсь, я в библиотеке.

– Госпожа, подождите. Они велели передать, что тот глупец, он уже возвратился в прошлое. Госпожа…, – она помедлила, – ваша история началась.

Я застыла на пороге:

– Это твоё «госпожа» – настоящий кошмар!

Глава 10. Время

Остаток дня я посвятила приготовлению к соревнованиям, но мысли неотвязно возвращались к злополучному гаданию. С понятием Реки Времени я сталкивалась лишь раз, когда изучала хроноартефакты. Да и о тех вся информация сводилась к тому, что кто-то где-то что-то слышал.

Всего известно о трёх хроноартефактах. Каждый имеет собственное назначение, но в комплексе они составляют единый механизм, основная задача которого – перемещать в прошлое. Только в прошлое совсем не такое, каким оно представляется большинству людей.

Допустим, вы захотели искупаться в реке. Заходите в воду и замечаете, что мимо проплывает ветка. Окунаетесь, плывёте вниз по течению, затем выходите и возвращаетесь в исходную точку заплыва. Вновь заходите в реку, но рядом нет никакой ветки, а и вода стала мутная и холодная.

То же происходит в Реке Времени. Дойдя до нужного момента в прошлом, вы не обнаружите там тех событий, что когда-то случились с вами, равно, как и не встретите самого себя. В одну реку нельзя войти дважды, каждый последующий раз вода будет совершенно иной.

Чтобы осуществить подобный переход необходим первый и наиболее известный хроноартефакт «Лань». Он представляет собой рукоять кинжала в виде фигурки оленя из цельного куска гелиодора. Копыта и широкие рога животного сделаны алмазными. Но тем немногим, кому посчастливилось держать в руках эту вещь, запомнилась не драгоценная отделка, а пугающая пустота глазниц. Чтобы активировать «Лань» необходимо заполнить их собственной кровью. Считается, что именно так она видит конечную точку перемещения.

Однако прежде чем начать перенос необходимо вырвать себя из временного потока. Для этого предназначен второй хроноартефакт под названием «Феникс».

Если «Лань» это рукоять кинжала, то «Феникс» – его лезвие. Широкий обоюдоострый клинок, выполненный из гагата, который из-за глубокого чёрного цвета является талисманом траура и защищает от сглаза и порчи. Но в свои недра камень затягивает не только «дурное», в определённых условиях он способен вобрать жизнь умирающего человека. Именно это свойство положено в основу действия «Феникса», ведь вырваться из Реки Времени можно только одним способом – убив себя.

Неприглядность процедуры далеко не единственное препятствие к её воплощению. Во-первых, хотя о существовании «Феникса» достоверно известно, никто из людей последних поколений ничего о нём не слышал. Вторым камнем преткновения является «водоворот минувшего».

Попав в прошлое, и заново переживая какой-то отрезок времени, человек доходит до точки, где он «вышел на берег». Дальше по течению места для него уже не нет. Человек сам творит свою судьбу, а в данном случае сам определяет дату смерти. Дожив до неё, он неизбежно умрёт вновь. Альтернативой может стать повторное использование хроноартефактов и новый возврат в прошлое, что сохранит человеку жизнь, но сохранять её придётся бесчисленное количество раз, постоянно двигаясь по кругу. Такое бегство порождает в водах Времени водоворот, который истощает беглеца и приводит, в конце концов, к гибели.

На первый взгляд проблема «водоворота минувшего» вообще лишает хроноартефакты смысла. Зачем вновь переживать прошлое, если у тебя нет будущего?! По этой причине возникла догадка о наличии третьего предмета группы под названием «Лисица». Его действие предположительно заключается в создании двойника, который формирует иллюзию продолжающейся жизни человека, удерживая для него место в потоке Времени.

В комнате появилась Рысь и стала вертеться в ногах, настойчиво требуя внимания. Машинально почесав кошку за ухом, я поспешила закончить упаковку рюкзака. В нём было самое необходимое. Тёплые вещи, еда и вода, вода и ещё раз вода.

Своё место заняла и моя «боевая тройка»: семена Бамбука, Плюща и Мака. Бамбук – универсальная защита, Плющ – атака, а Мак используется как болеутоляющее при ранениях.

На этот раз комплект дополнился также ягодами мистической Рябины. Они способны воскресить умершего, но всего лишь на год. Так говорили Друиды, преподнося мне в подарок льняной мешочек с пятью ярко-красными плодами. Согласно преданию им шла не первая сотня лет, а выглядели они так, будто их собрали минут назад – спелые, сочные, они действительно были налиты соком жизни.

Остановившись перед куском белой материи, я бережно провела по ней ладонью. Внутри находилось то единственное, в чём я могла быть абсолютно уверена. То, что будет защищать меня до последнего вздоха несмотря ни на какие обстоятельства и условия окружающей среды. Аккуратно развернув полотно, я взяла в руки саблю.

Это был один из парных китайских мечей Шуан-Дао. Лезвия сабель имели одностороннюю заточку и были изготовлены из прочного, но лёгкого сплава. Его название, как и состав, держались восточными мастерами в строжайшем секрете, разглашение которого каралось смертью.

В основании клинка красовался дракон. Длинное чешуйчатое тело, извиваясь и закручиваясь в кольца, плавно перетекало на эфес, где заканчивалось изображением хвоста с кистью, наподобие львиного. Это был Шэнь-лун, Дождевой дракон, управляющий силами ветра и дождя.

Закончив сборы, я присела на диван. Часы показывали начало первого ночи, пора было отправляться спать.

Поднявшись на следующее утро, я наскоро умылась и, пытаясь справиться с волнением, заставила себя позавтракать. Затем вернулась в спальню и надела тщательно продуманный гардероб: широкие белые штаны, плотно зашнурованные снизу, чтобы исключить попадание песка под одежду и светлую рубаху с длинным рукавом. Шарф-хомут, закрывающий шею и грудь, при необходимости можно будет использовать как маску для защиты от жгучего пустынного ветра. На ногах носки и лёгкие ботинки. Волосы я тщательно подколола и повязала на голову платок, передние концы которого скрепила на затылке.

После наряд дополнился оружием. К талии пристегнулись три мешочка с семенами и один, ярко-алого цвета, с ягодами Рябины. В специальных углублениях на поясе сзади поместились два полулунных ножа, на спине крест-накрест расположились сабли. Левое плечо и правое бедро я перетянула тонкими ремешками, которые удерживали по одному небольшому кинжалу.

«Верблюда не хватает», – усмехнулась я, глядя на отражение, напоминающее героя арабской сказки. В дверь позвонили. Внезапно меня обуял страх и ясное предчувствие, что в этот дом я больше не вернусь.

Вошёл Кирданн. Он ободряюще сжал мои плечи, но его жест показался неприятным, а пальцы костлявыми.

«Будто у Смерти», – отшатнулась я, избавляясь от прикосновений и от охватившего меня наваждения.

– Нам пора.

– Да, – кивнул он и, взяв меня за руку, без предупреждения шагнул в воздушный портал.

Уже находясь по ту сторону перехода, я не слышала, как с грохотом упало со стены большое настенное зеркало, рассыпавшись на тысячи осколков.

Часть вторая. Карнауфф

Глава 11. Желания и возможности

Карнауфф встретил нас дружелюбнее, чем я ожидала. Готовая обливаться потом и жариться на раскалённом песке, я с удивлением окунулась в прохладное утро. Пустыня представляла собой странное место, существующее вопреки здравому смыслу по собственным антизаконам. В то время как в других мирах солнце, выполняя назначенную ему Природой роль, порождало жизнь, здесь оно беспощадно её губило. Наступление дня влекло за собой смерть, а ночь даровала исцеление.

– Где мы находимся?

– Сейчас. – Кирданн полез в сумку.

Я заметила, что одет он был почти так же как я, в светлый походный костюм. На голове – широкий платок под эластичным обручем, за плечами – неизменный двуручный меч и несколько метательных ножей на поясе.

Ангел развернул на песке карту Карнауффа. Наиболее подробной она была лишь в пределах игрового поля. Остальные объекты обозначались настолько схематично, что иной раз казались случайными каракулями.

– Думаю, мы вот здесь, – указал он на участок, прилегающий к стартовому кольцу. Его опоясывали смазанные очертания линий, похожих на горы.

– Придётся лезть через скалы.

– Нет. В этом месте, – обвёл Кирданн затёртый участок на бумаги, – узкий проход, ущелье. Оно выведет нас на соревнования.

– Ты бывал здесь раньше?

– Не совсем, – уклончиво ответил он.

– Не совсем? Для человека, который впервые на Карнауффе, ты подозрительно хорошо ориентируешься.

– Ты недовольна, тем, что не придётся тащиться десятки километров под палящим солнцем?

– Не совсем, – передразнила я его. – Так получилось, что мы работаем вместе. Нам стоило бы доверять друг другу.

– Это ты пытаешься меня в чём-то уличить.

– Уличить?! Я поинтересовалась, был ли ты здесь раньше! Я не говорю, что это плохо. Может вместо солярия, ты каждый день разгуливаешь по пустыне!

– Ага, нравится мой загар? – похлопал себя по бледным щекам Ангел.

Закипая от злости, я поджала губы.

– Сообщаю, – продолжал он ехидничать, – что вчера весь день потратил на перемещения в пустыню. Искал ориентиры, стараясь как можно ближе подобраться к игровой зоне.

– Ясно. – Я попыталась улыбнуться, сама не понимая, когда успела стать параноиком.

Мы двинулись в путь. Кирданн молчал, периодически сверяясь с компасом и корректируя курс. Изредка на глаза попадалась мелкая живность, вроде ящериц и грызунов, которых ничуть не смущало появление двуногих существ. Один из них, похожий на тушканчика, встав на задние лапки, долго провожал нас любопытным взглядом.

Прошло полчаса, и утренняя свежесть отступила под натиском раскалённого светила. Животные попадались всё реже, а вскоре земля и вовсе вымерла. Исчез даже ветер, бессмысленно перегонявший песок по барханам. Неизменным оставалось одно – горы. Они будто нарочно отодвигались назад, желая сохранить между нами прежнюю дистанцию.

Остановившись под одиноким каменным валуном, я отпила из бутылки и поделилась наблюдениями с Кирданном.

– Пустыня искажает реальность, – откинулся он на камень, прикрывая лицо углом платка. – Мы на полпути. Через час достигнем ущелья. Там переждём, пока не спадёт жара.

– А соревнования? Во сколько они начнутся?

– В два часа дня, в самое пекло.

– У нас нет времени ждать подходящей погоды. Лучше перехватить Эбби в начале, пока не завязалась основная борьба.

– Если она намеревается выжить, то поступит также как мы.

– Ты предлагаешь сидеть и ничего не делать?!

– Это не предложение, это необходимость. – Кирданн поднялся, готовый продолжать путь, но я упрямо сидела на месте.

– Вижу, ты всё продумал. Может, посвятишь меня в свой план?

– Все планы потом, – посмотрел он на небо. – Нужно спешить.

Следуя его примеру, я подняла глаза и зажмурилась. Поскольку до сих пор приходилось смотреть только под ноги, чтобы не потревожить зарывшихся в песок змей и скорпионов, я ни разу не задумалась о таком благе цивилизации как солнцезащитные очки, которые оставила дома.

«Вот о чём говорила Шатира! Не очень важное, но всё равно расстроюсь», – вспомнились её слова.

Я ухватилась за протянутую Ангелом руку. Да, я расстроилась, но оттого, что её предсказания начинают сбываться.

Когда изнурённые адской жарой и омерзительным ощущением облепившей тело потной одежды, мы вошли в горы, я медленно сползла по стене вниз. На большее сил не хватило. От высокой температуры сильно гудела голова и подташнивало. Кирданн оказался прав. Если уже сейчас, до полудня, солнце палит так, что прожигает тебя до костей, что будет, когда оно окажется на пике своей активности!

Передохнув, мы решили отойти вглубь ущелья, где солнечные лучи уже не способны были раскалить землю. Расщелина была сквозной и с обеих сторон заканчивалась вспышками яркого света. В ширину она имела метров пять, зато высота впечатляла. Небо, разделявшее отвесные скалы, отсюда напоминало тонкую голубой ленту.

– Как ты узнал о ней?

– Видел сверху, когда пролетал над горами. Надеялся найти переходы сразу на игровое поле. Не вышло.

– Ни одного портала? Такое возможно?

– Как видишь. Глухая зона.

– Значит, покинуть соревнования не получится. А если найти ближайший портал за пределами круга?

– Этот ближайший, – кивнул он в сторону, откуда мы пришли. – Есть ещё проблема. Здесь переходами не пользуются и они быстро зарастают. Не знаю, сколько просуществует тот, через который мы переместились. Возможно сутки или дольше.

– Подожди, ты хочешь сказать, что порталов на Карнауффе нет, а тот, что перенёс нас сюда, завтра исчезнет? Это, что, билет в один конец?

– Я не говорил, что он исчезнет, я сказал «закроется». На то чтобы открыть его потребуется время, которого у нас не будет, если мы собираемся устроить побег. Нас не отпустят без борьбы, а место для неё тут не самое подходящее.

– Так это и есть твой план? Помочь Эбби дойти до конца Игры?

– Не Игры, всего лишь перейти на следующий этап и избавиться от пустыни.

Я не могла поверить тому, что слышу:

– Получается, для борьбы с Конклавом пустыня тебе не подходит, а для участия в соревнованиях не помеха?! – негодуя двинулась я на Кирданна, а тот почему-то отступал.

– Риск от участия в соревнованиях ничуть не выше, чем от последствий похищения Эбигайл.

Прижавшись к стене, он попытался обхватить меня за талию, но от такого тесного контакта, я почувствовала себя ещё более грязной, чем была на самом деле. Скинув его руку, я отвернулась.

– Можно подумать нам дадут вмешаться в ход Игры, помогая одной из участниц. В конце концов, это нечестно по отношению к остальным.

– Заботит судьба Анубиса?

В душу закрадывалась тревога. Слишком часто и без причины стал упоминаться египтянин.

«Чего же ты хочешь, Кирданн? Чтобы я участвовала в соревнованиях? Чтобы столкнулась с Анубисом? Чтобы проиграла?».

Тишину нарушил какой-то шум. Мы затаили дыхание в ожидании повтора, и через секунду он раздался – звук, похожий на всплеск.

– Это вода?!

– Похоже на то, – двинулся вперёд Ангел.

Небольшое помещение, открывшееся нам в разломе скалы, можно было назвать купальней. Сверху из темноты по стене сбегал небольшой ручеек, попадая в полукруглое каменное углубление, напоминающее ванну. На поверхности воды в ней призрачным пятном растекался единственный тонкий луч света. Он проникал через крошечное выщербленное отверстие под потолком.

Как ни странно, эта мрачная атмосфера показалась мне даже уютной. Кирданн отдал право первой испытать прелести водных процедур и удалился в ущелье.

Отлепив от себя грязное одеяние, я осторожно ступила в ванну. Опасаясь, что в глубине могут скрываться неприятные сюрпризы в виде острых выступов или змей, ощупала дно ногой и ничего не найдя опустилась на колени. Вода оказалась довольно прохладной, но воспоминания о часах выживания в пустыне даже ледяную её сделали бы бесценной.

Помывшись, я натянула на себя тёплые вещи, припасённые на случай холодных ночей, а одежду, что была на мне ранее, прополоскала и выставила под солнце.

Когда я вернулась, то обнаружила обнажённого по пояс Кирданна, успевшего принять ванну. На широкой груди и тёмных волосах завораживающе блестели капли. Сглотнув, я отвела взгляд в сторону.

– Нужно определиться, как будем действовать дальше. – Ангел развернул карту и будто бы издеваясь, придвинулся ко мне настолько близко, насколько это было возможно. От него пахло свежестью с примесью сладко-горького аромата миндаля. Близость сводила с ума. Я не слышала, что он говорит и не видела, что показывает. Органы чувств внезапно восстали, требуя удовлетворить единственное на всех желание.

Делая вид, что рассматриваю схему местности, я стала незаметно отодвигаться.

– Тут отмечены места, где находятся части артефакта, – решил пояснить Кирданн, посчитав, что мне не удаётся разобрать обозначения.

– Знаю, – пыталась я сосредоточиться.

– Прикидываешь, с какого круга начать? Думаю, не тратить время на стартовую зону. Нужно идти в среднее кольцо.

– Постой, предлагаешь ждать Эбби на середине поля, в то время как её могут убить на первом этапе?

– На первом этапе артефактов столько сколько участников. Здесь нет причин для борьбы.

Я понимала, что в чём-то он прав. Мы могли напрасно потратить время на обход первых захоронений, в то время как Эбигайл уже находилась бы в средней зоне, где риск для её жизни существенно возрастал. Кроме того, вторая зона была меньше предыдущей, что облегчило бы нам поиски.

Заметив мои колебания, Кирданн снова подсел ко мне, сократив расстояние, которое я отвоёвывала для себя с таким трудом. Раздосадованная, что вновь придётся бороться с собой, я не удержалась:

– Что ты липнешь ко мне? Тебе мало места? – и устало закрыла глаза. Может, бросить сопротивляться и поддаться искушению? Только что делать с чувствами, которые обнажит эта близость?

Наша с Кирданном связь была обречена. Охотникам не место друг с другом. Слишком свободолюбивыми и не способными доверять кому-либо кроме себя сделала нас профессия. Между нами всегда чувствовалась настороженность. Мы до последнего отстаивали собственную точку зрения, опасаясь оставить решающее слово за другим. В таких спорах Кирданн неизменно выходил победителем, выкладывая неопровержимые факты своей правоты.

Вот и сейчас мои аргументы натыкались на его железную логику и детально продуманный план. И мне вновь не удавалось избавиться от ощущения, что он ведёт свою игру. Я чувствовала себя персонажем пьесы, где любовь и привязанность были теми ниточками, за которые меня дёргали, превращая в безвольную куклу.

– Сколько времени даётся на прохождение Карнауффа? – нарушила я молчание.

– Три дня. По одному на каждую зону.

– Я согласна на твой план, – а про себя добавила: – «…партнёр. Охотники не должны любить».