Текст книги "Звездный гамбит"

Жерар Клейн
Звездный гамбит[1]1
  Le Gambit des etoiles
  © Перевод. Григорьев А.М., 1990.


[Закрыть]

Жаку Бержье

Гамбит – партия, где в дебюте один из противников жертвует пешку с целью добиться позиционного перевеса или перехватить инициативу в игре.

Пьер Мора. Шахматы

1. Вербовщики

Ему было тридцать два года, и звали его Жерг Алган. Всю свою недолгую жизнь он провел на Земле, оказываясь то в одном, то в другом ее уголке: пересекал моря на сомнительного вида глиссерах, летал над континентами на борту древних самолетов, реликвий прошлых веков, жарился под горячим солнцем пляжей Австралии, ему даже довелось участвовать в охоте на последнего хищника, до того как пустынное плато Африки ушло под воду.

Он не сделал в своей жизни почти ничего дельного. Он никогда не покидал родной планеты и никогда не выходил за пределы ее атмосферы. Между периодами бродяжничества он жил в Дарке, занимаясь чем придется в этом единственном мегаполисе Земли.

Дарк с его тридцатью миллионами жителей был в Галактике почти единственным прибежищем для людей подобного сорта. Если они вели себя тихо, полиция не трогала их. Дарк считался одним из важнейших космопортов в этом секторе Галактики, и в нем процветала подпольная торговля самыми разными товарами. Здесь можно было купить любое животное, даже то, продажа которого запрещена из-за его особой опасности. В Дарке вы могли отведать любое лакомство, приготовленное на вкус жителя любой планеты. Кое-кто утверждал, что здесь торгуют даже рыбами. Дарк издавне снискал себе самую скандальную репутацию во всей Галактике.

Алган знавал и лучшие, и худшие дни. Он не занимался ни одним делом более трех месяцев кряду. Он ни разу не продал одной и той же вещи дважды. Пока он сумел избежать серьезных столкновений с полицией, но вряд ли это зависело только от него.

Сейчас он искал удобного случая отправиться куда-то, где еще не удалось побывать. В каждом древнем космопорту, который занимается лишь перегрузкой товаров для ближайших планет, существуют места, где можно «ухватить удачу». Например, подцепить какого-нибудь старого дурака, впервые ступившего на древнюю планету, чтобы осмотреть живописные развалины, или заядлого охотника, мечтающего присоединить редкую зверюшку к своей коллекции трофеев, но лучше всего встретить загулявшего участника какой-нибудь экспедиции, который, угостив парой стаканчиков, попросит познакомить его с нравами древнепланетян.

Алган давно облюбовал для своих делишек «Меч Ориона». Всякий, кто впервые прилетал в Дарк с какой-то из десяти планет пуритан и случайно забредал сюда, содрогался от одного названия этого бара, но страхи его были лишены оснований.

Алган пробрался в самый темный угол и заказал выпить. Он с удобством развалился в кресле, не отрывая взгляда от двери. Над входом висел меч с Ориона – символ заведения. Этот стальной стержень, заточенный, как игла, украшала странная сверкающая гравировка. Быть может, миллионы лет назад он на самом деле служил оружием в каком-то другом мире. Кто это знал? Меч мог быть и произведением искусства.

Зал был почти пуст. В нем царила необычная тишина.

Алган постучал монетой по столу.

– Один зотл! – крикнул он.

Он любил и пить мускусный напиток, и смотреть, как тяжелые поршни давят твердый корень, а тот медленно теряет окраску, истекая дымящимся соком. Корень зотла был одним из редчайших источников наркотика, продажа которого была разрешена в некоторых районах Галактики. Он по-разному воздействовал на разных людей. Иногда дарил неописуемое ощущение странности и могущества. Его действие по результатам было сравнимо с кинезестеопатическим бредом – нервным расстройством, при котором люди видят звуки и слышат изображения.

Алган медленно выпил стакан. Зотл всегда переносил его в одну и ту же выдуманную страну. Там под низким зеленым небом стелилась серая пустыня, в которой уже долгие тысячелетия радужными контурами переливались подвижные скалы. Далекие и невидимые солнца издавали пронзительную музыку. Зрелище успокаивало и располагалось как бы вне времени.

Когда он открыл глаза, зал был наполовину наполнен. Сюда обычно стекались люди со всех концов Вселенной: торговцы с Региля, в тонких металлических одеяниях; высокие тощие звездоплаватели с Ультара – в условиях иной гравитации движения их были на удивление неловкими; крохотные ксьены, светловолосые люди с монголоидным разрезом глаз; зеленокожие жители Аро, чьи глаза без зрачков казались бездонными, – у них были громадные лбы и лысые головы.

Одежды и краски не повторялись, как и виды оружия у пояса. Украшения на одеждах ярко пылали. Словом, «Меч Ориона» в миниатюре отражал всю карнавальную многоликость Дарка, когда в его порт опускалась флотилия торговых кораблей.

У каждого посетителя был свой акцент, но все говорили на древнем космическом языке, конгломерате искаженных идиом Земли.

В кресло рядом с Алганом уселся здоровенный мужчина, кожа его задубела не иначе как под лучами тысяч солнц, а брюхо округлилось от снеди, которую готовят во всех концах Галактики.

– Послушай, приятель, не хочешь ли посмотреть новые места? – спросил этот человек, повернувшись к Алгану.

– Смотря какие, – нехотя буркнул Алган.

– Какие хочешь. Зотл?

– Не откажусь, – кивнул Алган.

Они выпили и несколько минут сидели молча.

– В космосе есть немало прекрасных миров, – мечтательно протянул толстяк. – На любой вкус.

– Не сомневаюсь, – ответил Алган.

– Молодой человек, в ваши лета я уже успел побывать на доброй полусотне планет. Хотя уверен, и вам довелось попутешествовать. Наверное, отдыхаете между экспедициями? Увы, космос стал обычным делом. Еще по зотлу?

– Я ни разу не покидал Земли, – медленно процедил Алган. – И пока у меня нет желания расставаться с нею. Ничто не может мне заменить этот зеленый мир. За выпивку – спасибо. Как говорится, одна порция зотла солнца не погасит.

– Еще бы, – поддакнул собеседник.

Они опять замолчали. Алган внимательно посмотрел в заплывшие жиром глазки толстяка. Ему не понравился сверкнувший в них хитрый огонек.

– Вы, наверное, торговец? – спросил он.

Человек громко расхохотался:

– Если хотите, юноша. Можете называть меня торговцем.

– Ну и как нынче идут дела на Земле? Наверное, плохо?

Вежливость в космосе совершенно необходима, а в космопорту в особенности. Жерг Алган хорошо знал это и потому никогда не задавал прямых вопросов.

– Что-то товара стало меньше.

Торговец снова расхохотался. Жерг присоединился к нему, что еще больше развеселило его собеседника. Глазки толстяка совсем скрылись в жирных складках. Алган резко оборвал смех.

– Вы что-нибудь ищете на Земле? Я знаю ее как свои пять пальцев, и не исключено, что смогу вам помочь.

– Очень даже, малыш! Еще порцию зотла?

Алгану пришлась не по вкусу фамильярность собеседника, но он сдержал себя ради зотла. Устремив взгляд на свою мечту, он плыл над серой пустыней, воспринимая кудахтанье собеседника, как грохот внезапной тьмы, заглушающей песнь небесных светил. Они пили еще и еще...

– Конечно, ты мне можешь помочь, малыш, – очнувшись, услышал Алган слова толстяка. – Подпиши вот это – и увидишь новые миры.

– А куда вы направляетесь? – растягивая слова, спросил Алган.

– Туда, куда велит мне долг, – колыхнулась гора жира. Что-то влажное коснулось пальцев Алгана, а затем их прижали к твердой поверхности.

– Ну и набрался! – послышался незнакомый голос.

Он открыл глаза. Кто-то сунул ему в руки какой-то цилиндрик. Он не знал, что это такое. Он все еще парил среди серых скал под низким зеленым небом.

– Пиши свое имя, старина, – послышался снисходительный голос. – Ты же хочешь путешествовать. Ты просто рвешься путешествовать! Пиши свое имя.

Огромные светящиеся камни меняли форму по прихоти тысячелетий, вытягиваясь щупальцами, желающими обнять всю Вселенную.

Он силился удержать крохотную ручку в пальцах. Начал было писать, но буквы расплывались перед глазами.

– Еще одно усилие.

От усердия он высунул язык. Кто-то взял его за руку и сказал:

– Нормально.

Алган уронил руку, ощущая, что она вот-вот оторвется под собственной тяжестью. Рука увлекла его за собой, и он утонул в бесконечности, кружась среди жемчужных скал. В ушах гремела пронзительная музыка. Он летел вниз, в колодец с жемчужными стенками, навстречу зеленой воде и зеленому небу, зажатому в серый цилиндр, навстречу зеленому полу и зеленому потолку, которые все быстрее и быстрее сближались друг с другом. Жемчужные стенки превратились в узкую полоску между двумя зелеными кругами, затем стали ниточкой. Колодец взорвался.

Алган выпрямился, в его зрачках еще плясали огоньки. Он инстинктивно пощупал, на месте ли пистолет, затем встряхнулся, словно вылез из воды.

Рядом никого не было. Толстяк с жирными пальцами мог и присниться.

Алган поднял руку и щелкнул пальцами.

– Чего-нибудь спиртного, – крикнул он.

Он выпил одним глотком содержимое стакана и сразу почувствовал себя лучше. Он поднялся и хотел было идти. Но в ногах «бегали мурашки», словно он столетия пролежал за столом. Видно, он выпил слишком много зотла. Алган пошарил в карманах и бросил на стол несколько монет. Затем направился к двери. Кто-то поздоровался с ним, и он в ответ лениво махнул рукой. Споткнувшись о порожек, Алган едва сумел устоять на ногах.

На улице его словно мокрым саваном облепил тяжелый влажный воздух Дарка. Алган несколько раз зажмурился, стараясь привыкнуть к темноте.

Он с трудом ковылял по плохо освещенной улице. Его ноги разъезжались на скользкой мостовой, истертой тысячами сапог. Но тренированный взгляд впивался в каждый сгусток тьмы. Дарк был безопасным городом, но относительно безопасным. И меру этой относительности лучше было не знать.

Ему некуда было идти. Он надеялся провести ночь где-нибудь в Старом городе. Подремать вполглаза, прижавшись спиной к стене и не выпуская рукояти пистолета.

Ориентируясь по огням космопорта, он нырял в ворота, проскальзывал во тьме между старинными домами, ровесниками порта, старался обходить освещенные места. Иногда он спотыкался, останавливался в нерешительности, и тогда всполохи от стартующих кораблей помогали ему разглядеть дорогу.

Вдруг он насторожился.

– Пора! – крикнул кто-то.

И тут же на него набросились сразу несколько человек. Он не видел, откуда они появились, пригнулся, стараясь увернуться от рук, и проскользнул меж ног нападавших. Затем бросился бежать, иногда оборачиваясь, чтобы рассмотреть преследователей.

Топот его сапог гулко раздавался в темноте. Он не надеялся удрать. Ворваться в открытые двери в этой части города было не менее опасно, чем оказаться в руках нападавших. Единственным спасением мог быть полицейский психопатруль. Но в ночное время полиция – редкий гость в кварталах Старого города. Полицейским здесь нечего бояться, просто в их присутствии не было особой необходимости. Жители Старого города не требовали от полиции защиты, а полиция старалась по возможности не беспокоить их. Это было частью давнего негласного уговора и позволяло жителям десяти пуританских планет критиковать пороки Древней Планеты.

Правая рука Алгана скользнула к кобуре с лучевым пистолетом. Убийство было тяжким преступлением, и он не мог решиться на него с легким сердцем. Полиция никогда не верила версии о самообороне.

Он оглянулся – преследователи были совсем рядом. Они бежали почти бесшумно. Он различил четыре силуэта. Быть может, позади них были и другие. Исход борьбы был предрешен, если только он не перестреляет всех.

Он резко свернул в боковую улочку, которая заканчивалась громадной лестницей, спускавшейся к космопорту, но почувствовал, что не успеет добежать до бронзовых ворот. За спиной раздался раскатистый смех. Это разозлило Алгана и придало ему сил. Какие-то мгновения он надеялся уйти от погони в этом извилистом коридоре. Прыгая через ступени, он несся между глухими стенами, позволявшими видеть только узкую полоску звездного неба над головой. Он не знал, кто его преследователи, зачем гонятся за ним и где находится теперь.

Он задыхался. Правая ладонь сжимала рукоятку лучевого пистолета. Может, пора остановиться и вступить в бой? Или он ближе к порту, чем кажется? Преследователи не оставили времени для выбора. Они открыли огонь первыми. Но они не собирались его убивать. Тяжелый липкий предмет ткнулся ему в затылок, а ноги оплели прочные, словно стальные тросы, веревки. Он упал вниз лицом, выставив вперед руки. Он хотел было, сжавшись в комок, скатиться вниз по ступеням и постараться выхватить пистолет, но ощутил новый толчок в затылок, и новые веревки опутали ему руки. И все же он успел выхватить пистолет и нажать на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Теряя сознание, он ощупал рукоять – магазина не было.

Он отбросил бесполезное оружие, и пистолет застучал по ступеням. Преследователи схватили Алгана.

– Это он.

– Усыпи его.

Он почувствовал присоску позади уха. Полоска звездного неба над головой начала вращаться и зеленеть, а черные стены обратились в серо-жемчужный туман.

– Спокойной ночи, – пробормотал он и тут же заснул.

Алган плыл, окутанный серо-жемчужным облаком. Очнувшись, он инстинктивно сунул руку за пистолетом, но оружия не было – он лежал обнаженный на постели. В комнате с белыми стенами не оказалось даже окон.

Он приподнялся на локте, ничего не понимая. Смутно помнилось, как накануне ввязался в какую-то драку. Но что было до нее? Оглядевшись, он решил, что помещение похоже на тюремную камеру.

Может, его схватила полиция? Эта мысль ему не понравилась. А может, он ранен? И попал в больницу? Или ему прописали лечение сном? Чувствовал он себя отлично.

Алган внимательно огляделся. Похожие помещения он видел в космопорту, где однажды ему довелось побывать. Комната не вызывала особых страхов, беспокоило только отсутствие двери, окон и люка в потолке, но он решил не терзаться по таким пустякам. Как его сюда доставили, так и выведут. Его больше беспокоило отсутствие одежды. Неужели ее украли?

Он попытался вспомнить, что же все-таки произошло накануне. Машинально почесал за правым ухом и вдруг похолодел – ведь его усыпили. Это было куда серьезнее, чем потеря одежды. Усыпители имелись только у полиции. И обычной банде грабителей непросто было их раздобыть. Скорее всего он попал в лапы полиции.

Его раздражали голые стены без единой трещины и щели – как тут угадать, в каком месте находится дверь. Алган надеялся, что ему не желали зла: ведь если бы его хотели убить, то сделали бы это, пока он лежал в беспамятстве. Он вновь улегся и принялся ждать. Ему не хватало информации ни для подготовки побега, ни для защиты. Если же он попал в лапы полиции, то его могли упрятать за решетку по меньшей мере за пять проступков.

Вдруг одна из стен засветилась и сделалась прозрачной. Он увидел космопорт, а вдали, между устремленными в небо иглами кораблей, которые теснились на гигантской бетонной равнине, сверкали громадные бронзовые врата, как бы олицетворявшие собой границу между упорядоченностью космоса и городским хаосом.

Стена справа распахнулась, затрещав, будто рвущаяся ткань.

– Встаньте и идите.

Он подчинился приказу. Узкий, слабо освещенный коридор смыкался позади него, как только он проходил.

Вскоре Алган оказался в маленькой темной комнатке. Пока он пытался осмотреться, что-то горячее обвилось вокруг его руки. Сопротивление было бессмысленным. Он почувствовал легкий укол. Затем его окатило теплым дождем. Поток инфракрасного излучения тут же высушил кожу. И вновь перед ним распахнулся теперь уже широкий и ярко освещенный коридор. Коридор привел в помещение, где висела одежда. Это оказался комбинезон звездоплавателя.

– Одевайтесь!

Он быстро натянул одежду, понимая, что возражать бесполезно.

Алган снова двинулся вперед. Здание походило на ком теста, в котором по чьему-то желанию образовывались пустоты. И вдруг стены коридора разошлись в стороны. Алган замер: ему показалось, что он парит в воздухе над космопортом.

На самом деле, оглядевшись, он понял, что коридор вывел его в огромный зал, одна из стен которого была прозрачной и открывала вид на космопорт. Когда глаза Алгана привыкли к свету, он увидел за огромным белым столом человека в синей рубашке, который, казалось, ждал его.

– Приветствую вас, – произнес человек. – Полюбуйтесь портом, это неплохо для начала.

Алган молчал. Его на самом деле захватил открывшийся вид, но он еще и не знал, что ответить. Он впервые попал в космопорт. Такие, как он, обычно обходили его стороной.

– Думаю, нам предстоит разговор, – начал он.

– Приятно слышать разумные речи, – усмехнулся человек в синем. – Я так часто вынужден уламывать людей, попадающих сюда впервые, что мои функции порой не доставляют мне удовольствия. Садитесь, пожалуйста.

Алган удобно расположился в синем кресле.

– Слушаю вас.

Человек в синем смутился.

– Мне казалось, вас терзает желание задать мне кое-какие вопросы?

– Пока меня терзает только голод, – небрежно обронил Алган.

Он не спешил выяснять свое положение. Он наслаждался удобным креслом, с интересом рассматривал ковер с необычайно сложным рисунком, белый стол и упивался невероятной панорамой космопорта.

– Как хотите, – сказал человек в синем и нажал кнопку.

Он молча разглядывал Алгана, пока тот ел. Покончив с едой, Алган поднялся и встал лицом к окну.

– Как вас зовут? – спросил он. – И почему мне выпала честь воспользоваться вашим гостеприимством?

– Вам все же интересно, – усмехнулся человек в синем. Его серые бегающие глаза остановились на лице Алгана. – Мое имя Тиал. Йор Тиал. Не уверен, что оно знакомо вам. Вы, похоже, смирились со своей участью?

– Что вы имеете в виду? – холодно осведомился Алган. Он старался сохранить невозмутимость, хотя ощущал всевозрастающее беспокойство.

– Прекрасная участь – завоевание пространства! – воскликнул Тиал, широким жестом показывая на корабли и порт.

– Вы издеваетесь надо мной, – отмахнулся Алган. – Я никогда не покину Землю.

– Ай-ай-ай, – усмехнулся человек, – стоит ли понапрасну сотрясать воздух? Тем более что вы поставили свою подпись...

– Какую подпись? – удивился Алган.

И вдруг у него в голове все прояснилось. Его обвел вокруг пальца вербовщик! Вчерашний толстяк подпоил его, чтобы заполучить подпись, и теперь его, Алгана, собирались отправить в космос, на какую-нибудь заброшенную планетенку, до которой придется добираться бог знает сколько времени на полуразвалившемся суденышке. Он вдруг ощутил приступ злости. Подобные слухи ходили в Старом городе, но он никогда не придавал им особого значения. И если кто-то вдруг исчезал из древних кварталов Дарка, вопросов никто не задавал; человек мог вернуться через год с карманами, полными денег, которых хватило бы на приобретение половины континента древней планеты, а мог навсегда растаять в плотном воздухе Дарка. Алган считал, что галактиане давным-давно оставили в покое древнепланетян.

– Думаю, вы все поняли. Хотя кое-какие подробности, возможно, вас заинтересуют. Могу прочесть вам контракт. Обычно люди, подписавшие его, верят нам на слово. Их даже не интересуют отдельные пункты. Могу вам поклясться, это – выгодная сделка.

– Она незаконна, – сказал Алган. – Такое мошенничество не сойдет вам с рук. На Земле еще есть закон.

– Конечно, есть, – согласился Тиал. – И судьи должным образом оценят составленный по всем правилам контракт.

– Меня заставили его подписать обманным путем, – продолжал упорствовать Алган. – Вам это хорошо известно.

– Судьям будет интересно узнать такие подробности. Вас заставили? К вам применили силу? Вы уверены в этом?

– Насилия не было. Меня опоили наркотиком.

– Против вашей воли?

– Не совсем. Да вам лучше знать, что со мной произошло. Я требую созыва жюри. Я хочу подать жалобу.

– Прежде чем вы решитесь на какие-либо действия, хочу дать вам небольшой совет, – сказал Тиал.

Тон его был равнодушен и холоден. Алган понял, что его дела плохи.

– Вы признаёте, что приняли наркотик по собственной воле, не так ли? И утверждаете, что кто-то воспользовался вашим состоянием и заставил подписать бумагу? Вы настаиваете на этом?

– Не совсем так, – возразил Алган. – Некто угостил меня несколькими стаканчиками зотла. Он выглядел человеком, которому не с кем выпить. Я хотел сделать ему приятное. А этот подонок опоил меня. Я подписал какую-то бумагу, а он заработал на мне.

– Вы пили... по собственной воле? Вас не принуждали?

Алган утвердительно кивнул.

– И вы признаете, что выпили так много, что потеряли контроль над собой?

– К чему вы клоните?

– А вот к чему. Прием наркотиков – провинность. Утрата контроля над своими поступками – еще одна провинность перед лицом закона. Я готов поверить, что ваш напарник по выпивке действительно существует. Вы можете доставить его сюда связанным по рукам и ногам? Полиция занялась бы его поисками, но она предпочитает не трогать жителей Старого города. Людей вроде вас. Правда, бывают исключения. Итак, выбирайте – либо вас как наркомана арестует полиция и предаст суду пуритан, либо вы выполните условия контракта. Думаю, суд не без удовольствия сошлет вас на какую-нибудь новую планету, где придется здорово вкалывать. Вы же знаете, пуритане не жалуют наркоманов. Куда лучше – десять лет в космосе за счет правительства плюс деньги. Мне кажется, вы любитель приключений. Не будьте ретроградом, отправляйтесь в космос.

– Да, у вас здесь порядок, – сказал Алган. – Все между собой договорились – и полиция, и портовые власти, и космический отдел, и правительство. Мне остается только «сделать ручкой» – и в путь.

Он поднял голову, всматриваясь в далекое пламя, рвущееся из сопел звездолета. Поверх бронзовых врат он видел раскинувшийся на холмах город, беспорядочное нагромождение разноцветных кубиков, город, который ему суждено увидеть лишь через десять лет. Близкий и недоступный. Их уже разделили десятки световых лет и пустота, сотни солнц, возможные кораблекрушения, непредвиденные опасности, могущественные, неизвестные и враждебные существа.

Вдали за городом таяли в тумане зеленые равнины Земли с ее руинами, с ее погребенными под лишайниками и ледниками мертвыми городами и навсегда утерянными тайнами. Во Вселенной не могло быть второй такой же Земли. Он ощутил в себе какое-то новое чувство. Внезапно возникшее желание отомстить за обман и бессилие стали зародышем ненависти, которая за долгие годы в пустоте будет расти, пока не приведет к взрыву, который уничтожит и холодную бесчеловечность галактиан. Он рассчитается за все, когда наступит час расплаты. Но этот час придет еще не скоро.

– Меня похитили, – глухо сказал Алган. – Меня похитили. И я нахожусь здесь не по своей воле. Этого-то вы не можете отрицать?

– Если хотите называть вещи своими именами, вас действительно похитили. Но официально вас подобрал патруль полиции и доставил сюда согласно контракту. По правилам вас следовало отдать под суд. Но будучи людьми благородной души, шефы полиции сочли, что вы имеете право отпраздновать подписание контракта, и закрыли на все глаза. Однако, если вы подадите жалобу, они будут вынуждены сказать правду. И поверьте, против своей воли.

– Если бы Галактика знала, как вербуют людей в первопроходцы! – воскликнул Алган. – Если бы она знала!

– А! Об этом многие знают. Но к словам жителей Дарка в космосе мало кто прислушивается. Уверен, вам рассмеются в лицо, когда услышат вашу историю. А может, и вломят по первое число, узнав, откуда вы. Ретрограды вроде вас не в чести в Галактике. Лучше держите язык за зубами.

Алган вскочил и прижался к огромному окну. Ярость разрывала грудь. Ему хотелось разбить стекло и броситься вниз, в тысячеметровую пропасть навстречу фарфоровой земле. Хотелось увидеть, как взрываются и горят корабли, как разбегаются матросы, как гибнет порт под равнодушным взглядом отгороженного бронзовыми вратами города.

Космос был своего рода тюрьмой. Он знал это. И ему суждено плавать в этой тюрьме целых десять лет. В сердце его будет клокотать ярость, а память будет хранить эти сверкающие врата и старый вольный город Земли, живущий своей непокорной жизнью.

– Мне понятны ваши чувства, – сказал Тиал. – Я видел здесь многих, но такие, как вы, встречаются нечасто. Обычно люди вопят, кричат, угрожают, умоляют. А через три месяца чувствуют себя в космосе как дома. Надеюсь, с вами произойдет то же. Но, откровенно говоря, у меня нет уверенности в этом. Не исключено, на какой-нибудь планете вы найдете похожий город. А этот станет совсем другим, когда вы возвратитесь... через тысячу лет.

* * *

Алган медленно повернул голову. Его глаза горели недобрым огнем. Тысяча лет. Именно это падение, это бегство в пучину времени страшило его больше всего, и он не желал касаться этой темы. Десять лет полета со скоростью света в корабле – и тысяча лет здесь. Порт практически не изменится, а город наверняка исчезнет.

– Я уже умру, – сказал Тиал, – когда вы вернетесь, если захотите возвратиться и вновь увидеть Землю. Здесь уже никто не будет помнить обо мне. Надеюсь, тогда вы перестанете ненавидеть меня. Хотя какое это может иметь значение. Будут другие люди, и они будут делать те же простые и трудные дела. Иногда мне кажется, что мы затеряны не в пространстве, а во времени. Когда на заре истории наши предки начали бороздить водные пространства на судах, движимых силой ветра, расстояния им казались непреодолимыми. А теперь мы плаваем среди звезд. Только время держит нас в своих цепких объятиях. И от этого нам в тысячу раз тяжелее.

– Замолчите! – крикнул Алган. – Замолчите!

Столетия стучали в его барабанные перепонки, как песчинки о стекло песочных часов. Тысяча лет. Люди, которых он знал на Земле, умрут. На новых мирах каждый жил в одиночку, работал и торговал по своему собственному времени. Корабли уносили и приносили с собой годы. На планетах пуритан по этой причине запретили браки – после месяца путешествия отца сын оказывался старше, а это сочли аморальным.

В их решении была своя логика. Люди пылью летели навстречу звездам. Слабые и одинокие создания.

Но он, Алган, был продуктом древней Земли. Этого не могло случиться с ним. Его вселенная была шаром с видимым горизонтом, с друзьями на всю жизнь, со старым семейным домом.

– Поведение ретроградов сродни поведению животных, – с неприязненной усмешкой говорили пуритане.

Может быть. Может быть, они были правы. Может быть, человеку следовало измениться. Дорасти до масштабов нового дома – еще едва-едва разведанной Галактики.

Но все это было в будущем. А сегодня Алган, как почти всякий житель древней планеты, ощущал себя человеком прошлого.

– Мне не нравятся методы, которыми пользуется правительство, – тихо говорил Тиал. – Но я допускаю, что они разумны. Я тоже ощущаю себя человеком прошлого, но иначе, чем вы, поскольку родился на другой планете. Я пытаюсь вас понять. Я знаю, после меня придут другие люди, которые, возможно, станут вести себя жестче с жителями древних городов, которые никогда не поймут, в чем была слава Земли. Мне хотелось, чтобы вы знали все это. Люди вроде вас обречены. За тысячу лет все переменится. Когда вы вернетесь, Жерг, здесь не останется ни единой души, способной понять вас. Но, вероятно, к тому времени обретут историю иные планеты. Их история будет другой. И все-таки это будет история. Мы пробыли в космосе слишком мало времени. В Галактике больше годных для обитания миров, чем людей. Наше владычество над природой очень зыбко. И поэтому мы вынуждены посылать в далекие путешествия даже тех, кто не желает покидать своего родного мира. Нас можно сравнить с горсткой пыли в вакууме. Поймите нас, Жерг.

«У меня тысяча лет, чтобы разрушить все это, – подумал Алган. – Тысяча лет или десять лет. Впрочем, это одно и то же».

Порт вздрогнул от мощного рева. С бетонной поверхности на огненном столбе величественно взмыл корабль. Он пронзил атмосферу, затмив на мгновение сияние солнца. На высоте тысячи километров планетарные двигатели отключатся, и заработает ядерный двигатель. Звездолет будет набирать скорость до тех пор, пока не достигнет скорости света, а время для пассажиров застынет. Затем корабль совершит прыжок в подпространство и поплывет вне времени по одному из течений Вселенной к своей далекой цели, которую, быть может, еще никогда никто не видел.

– Желаю вам, Жерг, успешного путешествия, – произнес Тиал.

– Спасибо, – стараясь не встречаться с глазами собеседника, холодно ответил Алган. Он не отрывал взгляда от неба.