Текст книги "Лас-Вегас – фирма гарантирует смерть"

Кении остался присматривать за пленником, а Джо вернулся к машине за инструментами. Десять минут спустя вышел из лимузина и Банни. Впечатление было такое, будто ему льют на плечи расплавленный свинец. Не хотелось даже курить. Банни медленно направился к Генри Дуранго. Фотограф был распростерт на раскаленной соляной корке в одних трусах, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам. Он едва осознавал происходящее, но уже чувствовал жар солнечных лучей. Легкие его начали пересыхать от раскаленного воздуха. Банни Капистрано ткнул в него зажженной сигарой.

– Даю тебе последний шанс, – сказал он. – Отдашь мне пленки – уедешь из Вегаса с пятьюдесятью штуками в кармане. Нет – оставим тебя здесь подыхать.

Генри Дуранго ничего не ответил. Опухшие, растрескавшиеся губы нестерпимо болели, горели изрезанные уши. Нет, думал он, нет, старик блефует. Надо держаться. Банни Капистрано с раздражением покачал головой и вернулся в «кадиллак». Джо и Кении последовали за ним.

– Что будем делать, босс? – спросил гаваец, опустив стекло, отделявшее переднюю часть салона от задней.

Банни стряхнул пепел с сигары, глядя сквозь затемненные стекла на распростертое на поверхности сверкающего озера тело.

– Включи седьмой канал, – сказал он. – Там интересный фильм.

Он откинулся на мягкие бархатные подушки и вытянул ноги. Половина первого. Солнце будет немилосердно палить еще часов пять. Без воды Генри Дуранго не продержится и двух. Мотор был включен, кондиционер работал, и в «кадиллаке» по-прежнему царила восхитительная прохлада. Джо включил радио и достал из ящика для перчаток плитку шоколада. Кенни чихнул. Видимо, кондиционированный воздух был чересчур холодным.

~~

Сержант Фред Магрудер, прикрыв трубку левой рукой, крикнул шерифу Тому Хеннигану:

– Это парень из «Сан-Франциско Стар». Уверяет, что один из его репортеров исчез сразу после того, как сообщил ему по телефону, что раскопал нечто сенсационное насчет Банни Капистрано. Разоряется, как ненормальный, грозит поднять шум, сообщить в ФБР. Уже в который раз звонит.

Том Хенниган вздохнул и выругался сквозь зубы. Сан-Франциско слишком далеко, чтобы можно было как-то воздействовать на этого скандалиста-писаку. Подумав, он крикнул сержанту:

– Скажи ему, что мы не обязаны присматривать за всякой швалью, что сшивается в городе. Мы ничего не знаем.

Сержант, казалось, колебался:

– А это не тот ли парень, которого Джо нам велел арестовать три дня назад? Мы еще сдали его с рук на руки Банни Капистрано...

Маленькие поросячьи глазки Шерифа Хеннигана почти совсем исчезли в складках жира:

– Пошли-ка ты этого надоеду куда подальше. Банни Капистрано – один из самых уважаемых граждан нашего города.

Он встал и ногой захлопнул дверь своего кабинета. Затем, почесав в затылке, снял трубку прямой связи с полицейским управлением Лас-Вегаса.

~~

Мертвенно-бледный, с открытым ртом, запекшимися, растрескавшимися губами, покрытыми белым налетом. Генри Дуранго хрипел. Глаза его слиплись от засохшего гноя.

Было уже половина третьего.

Ни одно живое существо не могло бы долго выдержать в адском пекле Долины Смерти.

Сквозь затемненные стекла «кадиллака» Банни Капистрано взирал на распростертое тело с растущей тревогой и раздражением. Пленку надо было найти во что бы то ни стало.

– Иди, поговори с ним, – приказал он Джо-Мороженщику. – Скажи: если не расколется, то подохнет.

Телохранитель выскочил из машины. Нагнувшись над Генри Дуранго, он сразу понял, что фотограф без сознания. Расширение сосудов вызвало кровоизлияние в мозг. Кожа несчастного была горячей и сухой, как бумага. Обратившись к нему и не получив ответа, Джо бегом вернулся к «кадиллаку».

– Подыхает, – сказал он.

Банки Капистрано так и подскочил на сиденье.

– Так отвяжи его, черт побери! Нужно, чтобы он заговорил. Дай ему попить!

Кенни и Джо бросились выполнять приказание. Но когда они отвязали Генри Дуранго, он по-прежнему лишь слабо хрипел, закатив глаза. Кенни открыл банку пива и попытался влить немного фотографу в рот. Жидкость вытекла обратно. Банни Капистрано отшвырнул сигару, которая зашипела, воткнувшись в соль, и заорал:

– Пленка, черт побери, где пленка?!

Генри Дуранго отрыгнул остатки пива и захрипел чаще. Выпучив глаза, Банни уставился на него. Им овладел один из его обычных припадков бешенства. Он с силой пнул умирающего ногой в лицо.

– Прикончи его, Джо! – рявкнул он.

Джо-Мороженщик не спеша направился к багажнику «кадиллака» и вернулся с двуствольной винтовкой. Он зарядил ее, приставил стволы к животу Генри Дуранго и нажал на оба курка почти одновременно. Два выстрела прогремели в раскаленном воздухе. Живот фотографа мгновенно превратился в кровавое месиво. Он открыл глаза и, скорчившись, взвыл нечеловеческим голосом.

Джо-Мороженщик уже доставал из багажника две лопаты. Не обращая внимания на хриплый вой умирающего, он протянул одну Кенни, и оба принялись копать податливую соль.

Немного успокоившись, Банни вернулся к «кадиллаку» и рухнул на сиденье. Безжизненными глазами он смотрел, как растет горка соли рядом с неподвижным уже телом Генри Дуранго. По спинам Джо-Мороженщика и Кенни струился пот. За полчаса они вырыли яму глубиной сантиметров в пятьдесят. Банни опустил стекло и крикнул:

– Хватит! Кидайте его туда.

Ему уже не терпелось смыться. В любой момент здесь мог появиться какой-нибудь бродяга или солдат внутренней охраны, а то и патруль – мало ли что? Но как найти пленку? В конце концов эта скотина фотограф провел-таки его: дал себя убить за здорово живешь...

Кенни и Джо подняли тело Генри Дуранго за руки и за ноги и швырнули в яму. Но фотограф, как ни странно, еще не был мертв. Он застонал. Джо-Мороженщик пнул его ногой – без злобы, просто чтобы спихнуть, поглубже. Затем он еще раз сходил к багажнику я вернулся с мешочком.

Зачерпнув горсть белого порошка, он принялся жестом сеятеля посыпать им умирающего. Внезапно Генри Дуранго, прошитый насквозь выстрелами двустволки, обезвоженный, обессиленный, снова взвыл от адской боли и сел в своей могиле, точно привидение.

Это была негашеная известь. Разозлившись, Джо-Мороженщик схватил лопату и обрушил ее на голову агонизирующего Генри Дуранго. Вопль оборвался. Убийца покачал головой:

– Прямо не верится!

Вместе с Кенни они кое-как засыпали тело солью. Им было известно, что дорога откроется только в октябре...

Затем они побросали инструменты в багажник и сели в машину. От Генри Дуранго остался лишь небольшой бугорок на поверхности соляного озера.

Банни Капистрано нервно затянулся новой сигарой. До Вегаса еще три часа езды, даже если ехать кратчайшим путем. Он немного успокоился, лишь когда они выехали на главную дорогу. Кенни поехал быстрее. Ему тоже хотелось домой: наступало время укола.

Пока синий «кадиллак», покачиваясь, полз по извилистой дороге через Долину Смерти, никто не проронил больше ни слова.

Джо-Мороженщик говорил себе, что впервые в жизни он убил человека при свидетелях. На Банни Капистрано можно положиться. Но такого типа, как Кенни, к тому же наркомана, следовало теперь остерегаться. Настанет день, когда Кенни придется исчезнуть. Незаметно.

На телефоне «кадиллака» замигала лампочка. Не сбавляя скорости, Кенни снял трубку и, опустив стекло, протянул ее назад.

– Вас, босс.

Банни Капистрано взял трубку. Номер телефона в «кадиллаке» знали немногие. Услышав наигранно веселый голос шерифа Тома Хеннигана, он запыхтел от досады, однако выслушал его, не говоря ни слова, пожевывая кончик сигары. С каждой минутой его захлестывала леденящая тревога.

Дела обстояли еще хуже, чем он ожидал. Банни Капистрано сидел на кратере вулкана. Но ни в коем случае нельзя было показать, что он боится.

– Том, – сказал он так беззаботно, как только мог, – очень мило, что вы позвонили. Но я понятия не имею, что случилось с тем парнем. Он подписал мне одну бумажку и сказал, что уедет из города.

Он тут же повесил трубку, прервав заверения толстяка-шерифа в вечной дружбе. Том Хенниган славился в Лас-Вегасе изобретательностью, с которой он применял законы, когда речь шла о его друзьях. Несколько месяцев назад он был вынужден решать мучительную дилемму. Закон требовал, чтобы дом свиданий находился не менее, чем в четырехстах ярдах от школы, а между тем здание, в котором был заинтересован Банни Капистрано, открылось в трех сотнях метров от небольшой школы методистской общины. Том Хенниган долго не мог ни на что решиться. В конце концов он распорядился перевести школу в другое место. А все расходы взял на себя Банни Капистрано.

Пока Кении выбирался из Долины Смерти на автостраду №91, Банни говорил себе, что, имея за спиной такую силу, как Том Хенниган, не стоит уж чересчур беспокоиться. Лас-Вегас все еще был его городом.

Глава 6

Джон Гейл окинул подозрительным взглядом пустынные аллеи Лафайет-сквер. Они с Малко остановились в западной части небольшого парка, расположенного напротив Белого Дома, перед рядом очаровательных, тщательно отреставрированных домов прошлого века. Гул уличного движения на авеню Пенсильвания, по другую сторону сквера, заставлял Малко и его собеседника повышать голос. Сквозь листву деревьев виднелись окна Белого Дома.

– Вы уверены, что за нами никто не следил? – спросил Джон Гейл.

Малко не понимал, кто вообще мог бы за ними следить. Эта история казалась ему все более странной и нелепой. Он приехал прямо из аэропорта. Когда часом раньше он позвонил Джону Гейлу, чтобы сказать, что он привез деньги назад, советник президента чуть не проглотил телефонную трубку.

– Не заходите ко мне, – сказал он сдавленным голосом. – Встретимся на Лафайет-сквер, в аллее рядом с площадью Джексона. В 11. 30.

Он уже нервно прохаживался по аллее, когда появился Малко с «дипломатом» в руках. Советник президента был явно взволнован. Он то и дело проводил рукой по своим серебристым волосам и даже отказался сесть. Малко пришло в голову, что они сейчас смахивают на парочку, скрывающуюся от посторонних глаз. Не в обычае советника Белого Дома принимать посетителей в скверах и других общественных местах. Малко вкратце рассказал о своей поездке, обойдя молчанием несчастный случай, в результате которого «дипломат» открылся. Чем дольше он говорил, тем бледнее становились голубые глаза Джона Гейла. Когда же Малко протянул ему «дипломат», советник президента отпрянул, словно это была гремучая змея.

– Я... я не могу взять эти деньги, – выговорил он непослушными губами. – Они не мои.

– Но и не мои, – возразил Малко.

Джон Гейл съежился, теряя все свое достоинство прямо на глазах. Он поминутно косился в сторону Белого Дома, словно президент мог наблюдать за ним из-за занавесей.

– Я попросил бы вас подержать эти деньги у себя еще некоторое время, – сказал он. – Мне надо подумать.

Малко даже поперхнулся.

– Но что мне прикажете с ними делать? Положите их лучше в банк.

Джона Гейла так и передернуло, словно Малко ляпнул непристойность.

– Ни в коем случае.

– Тогда храните их в вашем кабинете.

Этот совет Джон Гейл вообще пропустил мимо ушей.

– Мне пора. Сегодня очень напряженный день. Я позвоню вам ближе к концу недели.

Но у Малко еще оставался главный сюрприз, который он приберег напоследок.

– Банни Капистрано дал мне для вас письмо, – сказал он. – Оно у меня.

– Письмо?!

Неплохо было бы привязать это послание к горлышку бутылки «Гастон де Лагранжа», подумал Малко. Чтобы взбодрить советника.

Он достал письмо из кармана и протянул своему собеседнику. Джон Гейл поспешно вскрыл конверт и принялся читать. По мере того, как он пробегал глазами строчки, кровь отливала от его лица. Наконец он поднял голову и спросил голосом, лишенным всякого выражения:

– Вы читали это письмо?

– У меня нет привычки читать корреспонденцию, не адресованную мне, – сухо ответил Малко.

– Извините, – пробормотал Джон Гейл.

Скомкав письмо, он сунул его в карман. Хотя явно предпочел бы проглотить листок.

Малко поставил чемоданчик на землю.

– Что касается меня, я свою миссию выполнил.

Джон Гейл на шаг отступил.

– Нет, нет, – воскликнул он, – я думаю, вы мне еще понадобитесь!

И, забыв пожать Малко руку, круто повернулся и зашагал к Белому Дому. Чемоданчик с двумястами тысячами долларов остался стоять на земле. Малко колебался.

Все это было уж слишком глупо. Нельзя оставить целое состояние на аллее сквера. Он поднял «дипломат» и направился в противоположную сторону.

Был только один человек, которому он мог передать двести тысяч долларов. Дэвид Уайз, его непосредственный начальник по ЦРУ. Лэнгли всего в двадцати минутах езды от Вашингтона.

~~

– Оставьте эти деньги у себя, – небрежно обронил Дэвид Уайз. – Так будет лучше.

Ситуация оборачивалась нелепым фарсом. Малко окинул взглядом голые стены кабинета начальника отдела планирования Центрального Разведывательного Управления. Четверть часа назад Этель, секретарша Дэвида Уайза, немедленно по прибытии провела его к шефу. Ледяной воздух в кабинете разительно отличался от раскаленной атмосферы на улице. В своем альпаковом костюме Малко чувствовал себя здесь прекрасно. Однако ему не терпелось вновь оказаться в хвойных лесах Лицена.

– Моя миссия окончена, – начал Малко. – Что вы хо...

Дэвид Уайз решительно покачал головой:

– Нет, – сказал он. – Не окончена.

Увидев, как переменился в лице его собеседник, он принужденно улыбнулся.

– Джон Гейл звонил мне перед вашим приездом. Вы ему еще нужны.

– Зачем?

– Он вам сам объяснит. Но хочу подчеркнуть, что с этого момента вы работаете на «фирму». И обязаны давать отчет в первую очередь мне. Если бы вы не приехали сами, я бы вам позвонил.

Малко молчал. Положение осложнялось. ЦРУ шпионит за советником президента? Он решился все же внести ясность:

– Вы подозреваете Джона Гейла в незаконных действиях?

Лицо Дэвида Уайза осталось непроницаемым.

– Джон Гейл пользуется абсолютным доверием президента, – отчеканил он.

Над спартанской обстановкой кабинета пролетел ангел, помахивая звездно-полосатыми крыльями. Да, Джон Гейл, быть может, пользуется доверием президента Соединенных Штатов, но не ЦРУ. Малко чувствовал, что ступает на зыбкую почву.

– Чего же вы ждете от меня? – спросил он.

Дэвид Уайз вздохнул с явным облегчением, усмотрев в этом вопросе согласие.

– Завтра в десять вас ждут в Госдепартаменте. Шестой этаж, комната 6510 А. Джон Гейл будет там. Следуйте его инструкциям. И постоянно звоните мне, чтобы держать меня в курсе событий.

Начальник отдела планирования поднялся, давая понять, что разговор окончен. Он нажал кнопку, автоматически отпирающую замок на двери его кабинета. Секретарша Этель ослепительно улыбнулась Малко. Случайно или намеренно она сидела, высоко скрестив свои длинные ноги и демонстрируя округлые коленки. Малко вдруг подумал, что ничего о ней не знает. Он пересек просторную комнату, где трудились машинистки и другие подчиненные Дэвида Уайза. По замедлившемуся тарахтению пишущих машинок Малко понял, что его высокая, исполненная благородства фигура, светлые волосы и золотистые глаза не оставили равнодушными ни одно из колесиков огромного механизма Центрального Разведывательного Управления.

~~

Малко остановился перед дверью 6510 А. Один из бдительных охранников Госдепартамента, проводивший его сюда, скромно держался за его спиной. На стене у двери Малко заметил бежевый телефонный аппарат. Над ним была прибита табличка: «В приемные часы пользуйтесь телефоном».

Он снял трубку и, услышав вопрос, кто он такой, ответил:

– Князь Малко Линге.

Дверь комнаты 6510 А тут же распахнулась. По всей видимости она открывалась автоматически. Охранник, выполнив свою миссию, удалился. Малко вошел в комнату 6510 А.

Комната была совсем небольшой и без окон. Вдоль стен стоял рад стальных шкафов, так что посередине оставалось место лишь для письменного стола. Сидевший за столом лицом к двери невысокий человек с редкими темными волосами, в пенсне, поднял голову и спросил:

– Удостоверение личности у вас с собой?

Над его столом висела табличка, гласившая: «Мервин Гор».

Малко протянул свой паспорт, и чиновник внимательно изучил его. Радом со стулом вместо привычной корзины для бумаг находился маленький электронный мусоросжигатель. Теперь Малко понял, где он находится. Здесь был нервный узел всех секретов, интересующих правительство Соединенных Штатов. А Мервин Гор был их хранителем. Он получал их от различных агентов, сортировал и передавал кому положено. Кабинет немного походил на бронированную камеру современного банка. Мервин Гор вернул Малко его паспорт и объявил замогильным голосом:

– Я обязан предупредить вас, что, согласно исключительному распоряжению от 9 ноября 1953 года вы подлежите тюремному заключению сроком от пяти до двадцати двух лет за разглашение кому бы то ни было полученной здесь информации. Прежде чем сообщить ее кому-либо, вы должны удостовериться, что ваш собеседник имеет к ней доступ.

Малко внимательно слушал. Перед Мервином Гором лежала коричневая папка, испещренная множеством кабалистических знаков. «ТИЖЕЛД»... – прочел Малко, гладя на папку с противоположной стороны стола. Это, по-видимому, означало: «Разглашению не подлежит»... Стало быть, папка не доступна даже государственным служащим высшего ранга. Потом: «Динар»... Дальше неизвестная Малко аббревиатура над самой крупной надписью: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». И еще ниже – список из пяти фамилий. Первой значилась фамилия президента США, далее шел Джон Гейл и еще три имени, неизвестных Малко.

Окружающая обстановка действовала угнетающе. По-прежнему храня непрошибаемо серьезный вид, чиновник протянул ему два бланка:

– Распишитесь, пожалуйста. Это ваше письменное обязательство следовать правилам, с которыми я вас только что ознакомил, – сказал он. – А в этом документе вы признаете, что ознакомлены с информацией.

Настоящее посвящение в тайный орден! Малко подписал оба документа, и Мервин Гор спрятал их в коричневую папку. На его столе зажужжал зуммер. Он снял телефонную трубку, и тут же нажал кнопку, открывающую дверь.

Вошел Джон Гейл. Он вновь обрел свой достойный вид, но в глубине светло-голубых глаз притаилась тревога. Натянуто улыбаясь, он пожал руку Малко.

– Дэвид Уайз звонил вам, не так ли?

Малко кивнул. Советник президента подошел к письменному столу.

– Досье «Динар» у вас, Мервин? Мы посмотрим его, как договорились.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мервина Гора. Руки его лежали на коричневой папке. Ногтем указательного пальца он подчеркнул фамилию Джона Гейла.

– Совершенно верно, вы имеете доступ к этой информации, констатировал он. – Но мне нужно удостоверение личности.

Малко показалось, что советник президента вот-вот задохнется от гнева.

– Боже правый, Мервин, да вы же знаете меня десять лет! Вы сотни раз приносили документы на подпись в мой кабинет! В конце концов, это нелепо!

Мервин Гор был по-прежнему невозмутим.

– Я не могу дать вам никакой информации, – сказал он, – если не увижу законного удостоверения вашей личности.

Дрожащими от ярости руками Джон Гейл достал из кармана водительские права, выданные в штате Мериленд. Мервин Гор скрупулезно записал их номер и протянул Джону Гейлу какой-то листок:

– Распишитесь здесь, пожалуйста.

Яростным росчерком пера Джон Гейл подмахнул бумагу. После чего Мервин Гор наконец протянул ему папку.

– Выносить документы из этой комнаты не разрешается, – предупредил он.

Джон Гейл открыл папку, быстро перелистал бумаги и передал ее Малко.

– Ознакомьтесь с этим. А потом побеседуем в кафетерии.

Это уже был предел абсурда! Мервин Гор, хранитель всей этой сверхсекретной информации, сам не имеет права ее знать! Открывая коричневую папку, Малко поневоле ощутил легкий укол любопытства. Сейчас он проникнет в одну из наиболее тщательно охраняемых тайн на свете. Он принялся просматривать документы. Переписка главы Белого Дома, официальные рапорты Министерства юстиции, фотография человека лет пятидесяти с одутловатым лицом, чем-то смахивающего на римского императора.

Малко быстро понял, о чем шла речь. Два года назад президент США, опираясь на досье, подготовленное Джоном Гейлом, подписал акт о помиловании уголовного преступника, Тони Капистрано, приговоренного к двадцати двум годам заключения за спекуляцию наркотиками и укрывательство доходов. В прошении, поданном его адвокатом, неким Майклом Рабле из Лас-Вегаса, было, в частности, сказано, что Тони Капистрано болен раком легких в последней стадии. В досье содержалось несколько рентгеновских снимков и выписка из истории болезни, свидетельствующая о критическом состоянии заключенного. Под письмом адвоката, взывавшим к гуманности и настоятельно просившим о немедленном освобождении Капистрано, стояло «О'кей» и размашистая подпись Джона Гейла.

Следующий документ оказался письмом из Министерства юстиции. В нем главу Белого Дома предостерегали от освобождения Тони Капистрано, считавшегося опаснейшим преступником. Наконец, последний листок – свидетельство о смерти, выданное лас-вегасской больницей «Саншайн», удостоверявшее, что Тони Капистрано скончался от рака легких через семнадцать дней после поступления в больницу. То есть через полтора месяца после выхода из тюрьмы.

Малко захлопнул папку. Он был озадачен. Если бы не было неприкаянных двухсот тысяч долларов, история выглядела бы вполне банальной. Любому президенту любой страны каждый день подают десятки подобных прошений.

Джон Гейл почти вырвал досье из рук задумавшегося Малко и вернул Мервину Гору.

«Хранитель тайн» нажал кнопку; дверь распахнулась и автоматически закрылась за ними. Они не обменялись ни словом, пока не спустились в кафетерий на первом этаже. Там было почти пусто, и они без труда нашли достаточно уединенный столик.

– Какая же связь между Тони и Банни Капистрано? – спросил Малко.

– Тони его брат, – ответил Джон Гейл. – А его адвокат Майк Рабле – друг личного адвоката президента.

– Что же, собственно, произошло?

Вместо ответа Джон Гейл вынул из кармана газетную вырезку и протянул ее Малко. Заметка была недельной давности. В ней сообщалось, что некий репортер из «Сан-Франциско Стар» видел в Лас-Вегасе Тони Капистрано живым и здоровым. После чего журналист бесследно исчез. Кое-кто считал, что это просто выдумка охочего до сенсаций писаки, другие же намекали, что с репортером вполне могла разделаться всесильная мафия. Малко вернул вырезку Джону Гейлу.

– И чего вы хотите от меня?

Советник президента наклонился к нему через столик.

– Я хочу знать, действительно ли Тони Капистрано жив или это чьи-то темные махинации против президента. Вы способны провести тщательное расследование, чтобы выяснить, что правда, а что ложь в этой истории.

– ФБР справилось бы с этим лучше меня, – ответил Малко.

По лицу Джона Гейла было видно, что он не питает теплых чувств к ФБР.

– Мне бы не хотелось обращаться в ФБР. У президента в этой организации много врагов. А Дэвид Уайз заверил меня, что вы – один из лучших агентов ЦРУ.

– А какую роль играют в этом деле двести тысяч долларов? – ровным голосом спросил Малко.

Прежде чем ответить, Джон Гейл некоторое время внимательно разглядывал сахарницу.

– Незадолго до освобождения Тони Капистрано, – произнес он наконец, – его брат внес двести тысяч долларов в фонд Комитета поддержки президента в избирательной компании. Само собой разумеется, никакой связи между двумя этими фактами нет.

Молчание, воцарившееся после этой фразы, было таким ощутимо полным, что, казалось, его можно резать ножом. Джон Гейл прервал паузу:

– Враги президента могли воспользоваться совпадением, чтобы обвинить администрацию в коррупции.

Малко пытался поймать взгляд светло-голубых глаз.

– И после появления статьи, которую вы мне показали, вы решили вернуть двести тысяч долларов Банни Капистрано?

Джону Гейлу удалось изобразить искреннее возмущение.

– Что вы! Мы просто не воспользовались этими деньгами, вот и возвращаем их. Это всего лишь совпадение.

– Возвращаете с процентами? – коварно поинтересовался Малко.

– Какие могут быть проценты?

– За два года...

Да, бухгалтеры Комитета поддержки президента в избирательной компании, должно быть, попотели над расчетами... Но Малко не хотелось ставить Джона Гейла в затруднительное положение.

– Предположим, я разыщу вам этого Тони Капистрано, – сказал он. – Что тогда?

Джон Гейл снова погрузился в созерцание сахарницы.

– Это... м-м... это доставило бы массу хлопот президенту и его окружению, – медленно, словно нехотя произнес он. – Враги президента...

Да, похоже, врагов у президента было пруд пруди...

– Я полагаю, – безжалостно продолжал Малко, – что если я найду этого человека, то должен буду немедленно сообщить об этом в ФБР. У меня ведь не будет никаких прав на его арест.

– Абсолютно никаких, – подтвердил Джон Гейл.

– Но если так или иначе все упирается в ФБР, то зачем вам я? – простодушно заключил Малко.

Джон Гейл внезапно словно проснулся.

– Я уверен, что все это только слухи, не имеющие под собой оснований, – сказал он. – Я лично уверен, что этот тип мирно покоится на кладбище. Не стоит беспокоить ФБР из-за такой ерунды. Поезжайте в Вегас и проведите расследование сами. С максимальной осторожностью.

– А двести тысяч долларов? Что мне с ними делать?

Джон Гейл колебался. Его голубые глаза уже не казались Малко чистыми.

– Поскольку Банни Капистрано от них отказался, я полагаю, что по справедливости они причитаются вам, если вы успешно проведете операцию.

Ставки растут! Двести тысяч долларов только за то, чтобы осмотреть могилу.

Золотистые глаза Малко встретились с глазами советника.

– Мне кажется, в глубине душе, – задумчиво произнес он, – вы не будете очень жалеть об этих деньгах, если я доложу вам, что Тони Капистрано мертв и похоронен, не так ли?

– Я как раз собирался вам это сказать, – вздохнул Джон Гейл.

Не стоило расставлять точки над i. У Малко сложилось четкое впечатление, что в Белом Доме не будут слишком интересоваться точной датой смерти Тони Капистрано. Ему намекали, что он должен найти Тони Капистрано и, если он жив, убить его. Чтобы кое-какие темные делишки не всплыли перед самыми выборами. Чтобы Белый Дом спал спокойно. Двести тысяч долларов – неплохая плата. Белый Дом, похоже, приравнивает свои тарифы к ставкам мафии...

– Хорошо, – кивнул Малко. – Завтра еду.

Джон Гейл вмиг обрел свой обычный, достойный и серьезный вид.

– С этого момента, – отчеканил он, – вы выполняете задание Белого Дома. По согласованию с ЦРУ. Отчет о том, что вы обнаружили, вы должны давать только мне.

Малко ничего не ответил. Уже второй человек на протяжении двадцати четырех часов говорил ему эту фразу. За свою карьеру «внештатного» тайного агента ЦРУ Малко насмотрелся всякого. Но впервые ему предстояло совершить убийство по заказу Белого Дома. Таким образом, провести абсолютно незаконную операцию на территории Соединенных Штатов.

Ведь если бы Джон Гейл не был уверен, что Тони Капистрано жив, он не стал бы платить Малко двести тысяч долларов только за то, чтобы он поехал взглянуть на его кости.

Хорошо еще, что Дэвид Уайз подчеркнул: Джон Гейл обладает безупречным моральным обликом.

– Будьте осторожны, – предупредил советник президента. – ФБР располагает биографией Банни Капистрано. Это исключительно опасный человек. Если его брат действительно жив, он пойдет на все, чтобы защитить его.

Малко иронически улыбнулся.

– Доставить мой труп в Арлингтон из Лас-Вегаса будет все-таки легче, чем из Танзании или Уругвая.