Текст книги "Убежище"

14

Сандрина Ноябрь 1986 года

Сандрина собрала чемодан и спустилась на ресепшен. Накануне они с Полем условились встретиться в десять часов утра у дома ее бабушки. Сейчас было около девяти. У нее было достаточно времени, чтобы не спеша добраться до жилища Сюзанны. В гостинице не наблюдалось никаких признаков жизни. Освещение в ресторане было выключено, предоставив слабому утреннему свету, пробивающемуся через шторы, сопровождать посетителей. Молодая женщина прошла мимо музыкального автомата, бросив на него неприязненный взгляд.

«Говори со мной о любви…»

– Что за чушь! – сердито произнесла она.

Сандрина позвонила в колокольчик на ресепшене, но никто не появился. Возможно, Виктор еще спал…

Она оставила записку на видном месте, после чего вышла из гостиницы.

Дождь прекратился. Сначала она заметила это, подняв голову к неприятному серому небу. Затем ей показалось, что остров как-то изменился. Ни по своему строению, ни по размерам, просто… он стал более блеклым. Разнообразные оттенки природы, обычно такие пленительные, сейчас казались какими-то вялыми. Они как будто погрузились в вечный сон либо выцвели под воздействием этого низкого серого неба, которое нависало над островом, будто хотело вдавить его еще глубже. Сандрина подумала о фотографиях, висевших на стене гостиницы. У нее возникло ощущение, что время идет, развернувшись в обратную сторону, и снимки последних лет с яркими вульгарными красками словно вынудили остров померкнуть. Море и волны, окаймленные пеной, рокотали вдали, похожие на непроницаемое чернильное пространство. Несколько деревьев, встретившихся ей на пути, были голыми – их темные ветви, напоминающие поднятые руки обугленного тела, болезненно тянулись к небу. Сандрина содрогнулась при виде этой картины. Этот пейзаж конца света вселял в нее чувство тревоги. Не хватало только взрывов снарядов, автоматных очередей, потоков крови и дымовой завесы, чтобы ощутить себя в декорациях военного фильма. Или в кошмаре ветерана.

Она снова испытала непреодолимое желание как можно скорее покинуть этот остров.

Сандрина решительным шагом направилась к дому бабушки. Она шла по единственной дороге, которая чуть дальше уходила в лес. Судя по плану, выданному нотариусу, идти ей предстояло недолго.

По мере того как она шагала, ее нервы успокаивались, словно под анестезирующим действием морского ветра и окружающей ее тишины. Она подняла взгляд к облакам, в поисках многочисленных птиц, которые должны были населять этот остров, но не заметила ни одной. Небо было таким же пустынным, как и поле, по которому она шла. После десяти минут ходьбы она подошла к дому, выглядевшему так же, как и все дома в поселке.

Поль ждал ее, сидя на крыльце, и поднялся, чтобы открыть ей калитку.

– Как дела, Сандрина? Хорошо спала?

– Как младенец, – солгала она.

Ночь была тяжелой. Помимо сомнительного качества матраса молодая женщина несколько раз просыпалась от странного звука, доносившегося снаружи. Сначала ей показалось, что это хаотичные стоны ветра, пробивающегося сквозь скалы. Затем, прислушавшись, она поняла, что это рычит какое-то испуганное животное.

– На этом острове есть кошки? – спросила она.

– А, эти пресловутые дикие кошки, – вздохнул Поль. – Они здесь были. Насколько мне известно, этих животных когда-то сюда завезли, но они начали слишком быстро размножаться. Пришлось их отстреливать, поскольку они стали угрожать различным группам морских птиц, таких как серебристые чайки или обыкновенные гаги. Кошки разрушали их гнезда. Местные жители говорят, что иногда слышат их вой, особенно по ночам, но я ничего такого не замечал. Может, и осталось где-то чудом уцелевшее одинокое животное.

– Значит, Сюзанна жила здесь?

– Да.

– Странно, – заметила Сандрина, обойдя дом справа и обнаружив за ним частично высохшее болото, – нотариус упоминал, что с этой стороны дома должна быть хозяйственная постройка…

– Ее никогда здесь не было, во всяком случае, с тех пор, как я приезжаю на остров.

Молодая женщина в последний раз взглянула на план, затем сложила его и убрала в задний карман джинсов. Поль достал связку ключей, поискал нужный и быстро открыл дверь. Оказавшись внутри, не сговариваясь, молодые люди распахнули все окна, чтобы впустить свежий воздух. Сандрина не знала, поможет ли ей это изгнать многочисленных призраков, укрывшихся в этом доме, но, по крайней мере, затхлый запах выветрился быстро.

Строение состояло из гостиной, маленькой кухни, ванной с туалетом и двух крошечных спален. В одной из них еще можно было различить на стенах следы от двухъярусных кроватей, которые, по всей видимости, использовались солдатами Третьего рейха. Вдвоем они обошли все комнаты, испытывая чувство неловкости от того, что вторглись в интимную жизнь покойной. Поль вскоре вышел покурить на крыльцо, чтобы дать возможность Сандрине спокойно собраться с мыслями. Но молодая женщина напрасно рылась в ящиках, открывала шкафы и тумбочки, – ничто не напоминало ей о Сюзанне. У нее возникло ощущение, что она бродит по выставочному образцу дома, холодному и бездушному, похожему на контору мэтра Бегено.

– Какого черта я здесь делаю? – в сердцах бросила она, направляясь к Полю.

– Все в порядке?

– Да… То есть нет. Мне нечего делать в этом месте, – произнесла она, еле сдерживая слезы. – Я не знала эту Сюзанну, доброту и улыбчивость которой мне все так расхваливают. Я думала, что, попав в этот дом, я смогу сократить душевную дистанцию между нами, но… Я ничего не чувствую. Лучше будет, если я как можно скорее вернусь на континент, к своей прежней жизни.

– Понимаю, – согласился Поль, выпустив струю дыма. – Не нужно на себя сердиться, порой наша жизнь бывает просто… неподходящей.

– Неподходящей?

– Ну да, она не подходит некоторым людям.

Сандрина села на ступеньки и задумалась над его словами. Она вспомнила о годах, проведенных в Париже, во время которых так часто сомневалась в своей пользе на этой земле. Но ей никогда не приходило в голову поменять роли местами и признать столицу или свою собственную жизнь неподходящей для себя.

Отклонением от нормы она всегда считала себя саму.

– Забавно, у тебя просто дар меня успокаивать, – улыбнулась она, глядя на горизонт.

– Серьезно?

– Да, всякий раз, когда мне кажется, что почва уходит у меня из-под ног, тебе достаточно сказать всего пару слов, чтобы придать мне бодрости. Теперь я лучше понимаю, почему ты нравился моей бабушке. Но боюсь, мы недолго пробудем вместе. Я планирую сегодня уехать.

– В таком случае тебе не понравится то, что я сейчас скажу…

– Почему?

– Симон покинул остров вчера вечером, – пояснил Поль. – Поскольку сейчас нет серьезных работ, требующих его присутствия, он вернулся на континент, и «Лазарус» прибудет сюда только на следующей неделе.

– Нет…

– Сейчас моя очередь присматривать здесь за всем, поэтому я остался дежурить до его приезда.

– Какой ужас! Скажи, что ты пошутил!

– Мне очень жаль. Мы работаем в таком режиме, когда на острове спокойно.

– Мне потребуется много пива, чтобы продержаться, – предупредила Сандрина, – и пообещай не оставлять меня одну.

– Заметано! А теперь пойдем, я покажу тебе одно место. У меня с собой есть вино и бутерброды, которые Виктор приготовил мне с утра. По крайне мере, до обеда голодная смерть нам не грозит!

– А куда мы пойдем?

– В детский лагерь, по другую сторону леса.

15

Сандрина Ноябрь 1986 года

Поль и Сандрина шли вдоль обрыва по дороге, ведущей к восточной части острова. Внизу, в нескольких метрах от них, ревущее море с маниакальной настойчивостью обрушивалось на скалы, вынуждая молодых людей повышать голос, чтобы услышать друг друга. Силуэты деревьев, маячащие впереди, становились все ближе, словно солдаты, осторожно выдвигающиеся на заминированное поле.

– Тебе не кажется, что пейзаж как-то изменился? – заметила молодая женщина.

– Как это?

– Как будто все первозданные краски исчезли, а на смену им пришли оттенки серого цвета. Словно кто-то раскрасил землю простым карандашом…

– Ты знаешь, здесь солнце редко проглядывает сквозь облака. Однако трава по-прежнему зеленая, а небо вне всяких сомнений голубое. Я думаю, это отсутствие яркого света создает у тебя такое ощущение. Ты просто к этому не привыкла.

Сандрина поняла, что Поль прав, когда они вошли в лес. Все стало еще более блеклым. Слабые лучи солнца, пробившись сквозь облачность, теряли остатки яркости, поглощенные многочисленными темными ветвями. Напрасно она повторяла себе, что сейчас только утро, ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что день близится к концу, и опускаются сумерки.

– Ты часто ходишь в этот лагерь?

– Я не в первый раз туда направляюсь, но еще ни разу не заходил внутрь. Но ключи у меня есть на случай, если потребуется выполнить какие-нибудь работы.

– Почему же ты решил сделать это именно сейчас?

– Ради тебя, Сандрина. Чтобы поднять тебе настроение и показать место, где работала Сюзанна. Чтобы доказать тебе, что твоя бабушка не была ни безумной, ни бесполезной.

После двадцатиминутной ходьбы по лесу Сандрина с облегчением вышла на широкий луг, где не было ни одного дерева. Она тут же заметила бетонную крышу бункера и поразилась его размерам. Она представляла себе что-то более скромное, как те строения, о которых упоминалось в учебниках истории. Журналистка знала, что существуют и более внушительные сооружения, как, например, недостроенный бункер Эперлек в Па-деКале, но она никак не ожидала увидеть нечто подобное на таком маленьком острове.

– Вот это да! – воскликнула она.

– Впечатляет, правда? Насколько мне известно, этот бункер был предназначен для обстрела побережья ракетами. Немцы не успели его использовать, война вовремя закончилась.

Они миновали пространство, которое когда-то, судя по всему, было зоной для отдыха. Баскетбольная корзина, с годами покрывшаяся ржавчиной, служила насестом для неподвижных птиц. Эти остатки спортивной инсталляции были больше похожи на виселицу, чем на развлекательную конструкцию. Металлический круг клонился к земле, напоминая скорбную фигуру, оплакивающую могилу под своими ногами. Сорняки густо покрывали землю, заполонив спортивную площадку, от которой когда-то звонко отскакивал мяч.

Поль обратил внимание Сандрины на другое место. Сначала она решила, что видит импровизированное кладбище. Толстые деревянные палки хаотично поднимались к небу то прямо, то криво, словно кресты, сооруженные из веток. Но она быстро поняла, что это бывший огород. Сухие искривленные корни вылезли из земли и застыли подобно неподвижным змеям. Подпорки больше не поддерживали кусты томатов, но судя по многочисленным ограждениям грядок, виднеющимся на поверхности, можно было догадаться о плодородии и размерах сада.

– Этот огород создал Морис, – уточнил Поль. – Судя по его рассказам, он мог прокормить целый лагерь. Он до сих пор хвастается, что выращивал лучшие фрукты и овощи во всей Нормандии. Если бы он не был слишком стар для того, чтобы наклоняться и рыхлить землю, я уверен, что он приходил бы сюда каждое утро, чтобы поддерживать в порядке этот участок земли!

– Все это было заброшено после того, как затонул катер?

– Да. Они все стали избегать этого места, как чумы. На следующий день после трагедии эта железная дверь была окончательно заперта, и никто из жителей острова ни разу не выразил желания ее открыть.

– У меня от этого места мурашки бегут по коже, – призналась Сандрина.

– Нужно представлять, каким оно было в свои лучшие времена. Смех детей, яркий фруктовый сад, звук мяча, отскакивающего от земли. Здесь были даже животные, настоящая маленькая ферма! Ты видела снимки в гостинице?

– Да, все.

– Значит, ты можешь себе представить, каким был этот лагерь. Эти картинки и нужно держать в голове. А теперь идем, посмотрим, что там внутри.

Перед ними возвышался бетонный фасад бункера. Железная дверь внушительных размеров преграждала им путь. Поль достал из рюкзака связку ключей и вставил самый большой ключ в замочную скважину. Звук щелкнувшего механизма удивил молодого человека, который предполагал, что он давно пришел в негодность. Они услышали, как язычок замка отозвался с другой стороны двери, затем звук постепенно затих, в то время как они пытались толкнуть дверь внутрь. Молодые люди предприняли несколько попыток, наваливаясь на дверь всем своим весом, разбегаясь, чтобы ударить ногой… В конечном итоге, дверь поддалась и частично открылась, освободив проход, достаточный для того, чтобы два «археолога» протиснулись в здание.

Их встретили сырость и темнота. Бетонные стены, долгое время подвергавшиеся низким температурам, вернули им пронзительный холод. Поль достал из рюкзака два фонарика и протянул один Сандрине. Они медленно двинулись по коридору, освещая каждый кусочек пространства своими яркими лучами.

– Этот коридор просто огромен! – поразилась Сандрина.

– Полагаю, он был задуман, чтобы принимать воинские части и их снаряжение.

– Я могла бы написать статью об этом месте! – воскликнула Сандрина, воодушевившись таинственным видом сооружения.

– Что, прости?

– Ах, да, ты же не в курсе… Я – журналистка, то есть… Я здесь не поэтому, но это моя профессия там, на континенте.

– Журналистка? И ты рассчитываешь написать статью об острове и лагере?

– Ну да, а почему бы и нет? Я застряла здесь на целую неделю, надо этим воспользоваться!

– Это невозможно.

– Почему это?

– Потому что никто тебе не поверит…

Они прошли еще несколько метров в полумраке, прежде чем попали в просторное помещение, свет в которое проникал через многочисленные амбразуры, проделанные в стенах.

– Такое ощущение… Такое ощущение, что дети только что ушли отсюда…

Сандрина прошептала это, обнаружив длинный стол, стоящий в центре зала. Она подошла ближе, не решаясь коснуться стаканов, приборов и тарелок, по-прежнему стоящих на столе, покрытых пылью и паутиной, целиком поглощенная этими предметами, присутствие которых болезненно подчеркивало отсутствие тех, кто ими пользовался. В памяти промелькнули детские лица, которые она видела на фотографиях в гостинице. Она представила их здесь, сидящими за этим столом, услышала их смех, увидела улыбки. Представила, как они пьют, едят, разговаривают друг с другом в окружении доброжелательного персонала. Глухой звук выдернул Сандрину из оцепенения. Поль уже ушел немного вперед, в соседнюю комнату.

– Ничего страшного! Просто старая кастрюля и моя неловкость! – успокоил он ее. – Черт возьми, эта кухня просто необъятная!

Молодая женщина бросила последний взгляд на большой стол, затем направилась в другой коридор, расположенный напротив того, по которому они пришли. Она снова включила фонарик и осветила эту бетонную кишку. По обеим сторонам она увидела двери, все они были открыты. Сандрина насчитала их десять штук. Подойдя к первой двери, она поняла, для чего служила эта часть бункера – здесь было спальное помещение. Молодая женщина растрогалась при виде маленьких кроватей. Она грустно улыбнулась, заметив на некоторых из них плюшевые игрушки, которые по-прежнему ждали своих хозяев. Спальни были все однотипные: кровать, шкаф, узкая застекленная амбразура, стены с цветными рисунками, напоминающие останки забытого святилища. В отличие от бесцветных и размытых оттенков острова нарисованные радуги и море сохранили свою яркость, словно краски этих стен высосали их из природы. Сандрина обошла все спальное помещение, и всякий раз, выходя из очередной комнаты, она ощущала, как тоскливо сжимается ее сердце. Она быстро добралась до конца коридора и остановилась перед металлической дверью. Молодая женщина повернула ручку, но механизм не сработал.

– Теперь и у меня от этого места мороз по коже пробирает, – признался Поль, приближаясь к Сандрине. – От этой двери у меня нет ключа. Здесь другой замок.

– Только представь, здесь спали дети, – прошептала Сандрина, – это самое грустное место на свете, которое я знаю.

– А я-то надеялся поднять тебе настроение, – удрученно произнес молодой человек. – Мне надо было хорошенько подумать, прежде чем…

– Нет, все в порядке. Я уверена, что Сюзанна сделала все возможное, чтобы украсить жизнь своих подопечных. Ты видел рисунки на стенах?

– Да.

– Дети засыпали под радугами, – с легкой улыбкой произнесла она. – А ты заметил маленького человечка, нарисованного в каждой комнате? Наверное, это что-то вроде ловца снов. Я уверена, им здесь хорошо спалось…

– Я тоже так думаю, – улыбнувшись, подтвердил Поль.

Не сказав больше ни слова, они направились обратно к большому залу. Прежде чем выйти из коридора, Сандрина обернулась в последний раз, словно хотела отдать последнюю дань памяти погибшим детям.

Именно в этот момент она их заметила.

Там, в глубине коридора.

Прямо над закрытой металлической дверью.

Старые часы.

Молодая женщина направила на них луч своего фонарика.

Защитное стекло было разбито.

Неподвижные стрелки показывали 20 часов 37 минут.

16

Сюзанна 1949 год

Во время занятий по садоводству, через три дня после того, как Сюзанна озвучила свои подозрения доктору, она окончательно убедилась, что дети страдают от какой-то неизвестной болезни. Воздух был свежим, легкий ветер, насыщенный солью, пробирался сквозь фруктовые деревья и тяжело нагруженные подпорки для кустов. В то время как Морис старательно объяснял детям, как важно соблюдать расстояние между растениями, и расписывал пользу пряных трав, воспитательница незаметно наблюдала за поведением ребят.

Жюли, Фабьен и Пьер пропалывали сорняки на участке, предназначенном для посадки салата-латука. За все утро они не обмолвились друг с другом ни словом, работая тяпкой с низко опущенной головой. Их замедленные движения и бледные лица подтвердили опасения Сюзанны. Затем она сосредоточила свое внимание на Мари, которая тоже показалась ей уставшей. Девочка обрывала пасынки с помидорного куста. Ее лицо осунулось, кожа была поразительно бледной. Чуть поодаль Жюль тайком клевал малину, которую должен был просто собрать. От удовольствия у него и блестели глаза, но Сюзанна сразу заметила под ними темные круги, к тому же мальчик слишком часто моргал. Он выглядел так, словно только что проснулся.

– Морис?

– Да?

– Я оставлю вас ненадолго, мне нужно пойти проверить, все ли готово к обеду.

– Нет проблем, идите, я прослежу за ними. Эй, Жюль, ты так всю малину съешь!

Сюзанна поднялась, отряхнула свой фартук от остатков земли и вернулась в бункер. Она прошла через большой зал (аромат жареной курицы и тушеных овощей пробудил ее аппетит) и направилась к спальному помещению. Сначала она вошла в комнату Мари. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти рисунок, который она искала, – человечек шел по поверхности бирюзового моря, словно мессия. Надпись была сделана прямо под волнами, втиснутая между двумя большими рыбами:

Der Erlkpnig.

Затем она отправилась в комнату Жюля. Половину стены покрывали густые деревья, изображенные в округлой манере, что придавало им большее сходство с гигантскими грибами, чем с соснами и кипарисами местного леса. На одном из них она обнаружила нарисованного темным мелом Лесного царя, ухватившегося за ветку.

– Что тут происходит? – прошептала она в тишине спальни, словно этот вопрос был адресован толстым стенам бункера.

Во время всего обеда Сюзанна наблюдала за детьми. Она не заметила никаких видимых признаков усталости у остальных пяти ребятишек, но не знала, надолго ли это. Возможно, Лесной царь навестит их уже этой ночью, пробравшись в их кошмары? Кто из них явится завтра с осунувшимся лицом и заторможенными движениями?

После обеда Сюзанна решила поделиться своим беспокойством с директором. К тому же он всегда призывал свой персонал обращаться к нему в случае необходимости. Он оборудовал себе кабинет в помещении рядом с кухней, где, по его словам, немецкими солдатами было замучено много французов. Дверь в кабинет всегда была открыта, и Виктор не без гордости утверждал, что этому главным образом способствует вкусный аромат его блюд.

Сюзанна постучала в металлическую дверь. Директор пригласил ее войти, предложил сесть на стул напротив него. Он внимательно выслушал ее, положив ногу на ногу, с сигарой во рту. Этот мужчина внушил ей доверие с их первой встречи, когда она пришла к нему с объявлением в руке и предложила свои услуги. Ее дочь испарилась со своим немецким солдатом полгода назад. Следы этой разлуки еще читались на ее лице. Ночи, проведенные в слезах. Дни, проведенные в надежде. Затем – смирение и желание куда-нибудь уехать. Пусть даже на остров, если там предлагают стабильное место и достойную оплату.

Это предложение означало передышку в ее внутренней войне.

– Цель данного детского лагеря – смягчить последствия войны, – объяснил он ей тогда. – Мы начнем с десятка ребят. Если эксперимент будет успешным, мы продолжим и увеличим количество мест. Я встречался со многими семьями. Всех просто покорил наш проект.

– Почему именно дети?

– Потому что дети – это самое ценное, что у нас есть, – с энтузиазмом ответил он. – Они одновременно являются нашим будущим и нашим прошлым. Все равновесие и благо Вселенной зависит от их счастья, а это счастье нацисты попытались уничтожить. Эти девочки и мальчики избежали гибели, их родители тоже, но они пока не могут уделить должного внимания своим детям. Мы в некотором роде являемся транзитным вариантом.

Затем директор улыбнулся Сюзанне, и она подписала свой контракт.

– Значит, вы утверждаете, что они выглядят уставшими? – удивился он, выпуская струю дыма в потолок.

– Да, половина группы явно страдает хронической усталостью.

– Это Клод диагностировал?

– Нет, это только результат моих личных наблюдений, – призналась Сюзанна.

– Вы думаете, это связано с физической активностью? С питанием?

– Я не знаю.

Директор долго о чем-то размышлял, наморщив лоб.

– Возможно… Возможно мы немного поторопились и не приняли в расчет психологический аспект, так надолго разлучив их с семьями.

– Вы считаете…

– Я считаю, что вы правильно поступили, что пришли ко мне, Сюзанна. Я безмерно рад, что нанял вас на работу, дети вас обожают, они называют вас тетя Сюзи!

– Спасибо, господин директор. Что вы намерены делать?

– Две вещи, – заверил он, вставая со стула. – Прежде всего попрошу Клода проверить состояние здоровья каждого ребенка. После этого мы сделаем необходимые выводы. Если нужно, мы уменьшим физическую нагрузку и попросим Виктора разработать меню, более богатое витаминами. Затем, и я считаю, что проблема именно в этом, я приготовлю детям сюрприз, чтобы смягчить их тоску по родным. Но, простите, я бы пока предпочел держать это в секрете. Поверьте, скоро вы увидите радостные улыбки!

Энтузиазм директора успокоил Сюзанну. Она убедила себя, что Лесной царь – всего лишь персонаж детской сказки, обычный монстр, являющийся воспитанникам в кошмарах, чтобы потревожить их сон. Она не стала упоминать о рисунках на стенах спален, опасаясь, что директору это не понравится. К тому же эта деталь теперь казалась ей незначительной.

Два дня спустя таинственный сюрприз прибыл со стороны моря, привезенный с континента Симоном. Директор попросил всех собраться в общем зале. Дети и персонал заняли свои места, сгорая от нетерпения скорее увидеть, что прячет Симон в большой коробке, стоящей перед ним.

– Здравствуйте, дети.

– Здравствуйте, господин директор, – хором ответили они.

– Вот уже две недели, как мы находимся на этом острове. Это одновременно мало и очень много, когда находишься в разлуке с близкими. Ваши родители отправили вас сюда по одной простой причине – потому что они вас любят. Ваши семьи с нетерпением готовятся к вашему возвращению, но эта разлука необходима с практической точки зрения – им нужно время, чтобы привести в порядок все что нужно и как следует восстановить ваши дома. Я узнал от персонала, что некоторые из вас чувствуют себя уставшими. Тревожиться не о чем, я бы сам испытывал нечто подобное, если бы мне пришлось уехать далеко от тех, кого я люблю. Поэтому я решил – и это первый сюрприз дня – что через две недели мы все отправимся на континент, чтобы каждый из вас провел немного времени со своей семьей.

Крики радости тут же заполнили большой зал. Улыбки прогнали усталость. Дети смотрели друг на друга, словно хотели получить подтверждение тому, что они только что услышали. И каждое лицо передавало соседу такое же выражение счастья, как идеальное отражение невидимого зеркала.

Сюзанна почувствовала, как ее охватывает радостное волнение. Этот мужчина, похоже, нашел прекрасное решение для благополучия детей.

– Но есть еще и второй сюрприз, – театрально продолжил директор. – Сейчас я буду приглашать каждого из вас по очереди, чтобы вручить его вам. Затем, если у вас будут вопросы, задавайте их Симону. Этот здоровяк скрывает в себе много тайн, ведь именно он придумал этот сюрприз, – пояснил директор, подмигнув Симону. – И последнее уточнение – этот подарок принадлежит вам, вы заберете его с собой, когда покинете остров через два месяца. Итак, первой я приглашаю подойти сюда… Мари!

Девочка широко раскрыла глаза от удивления. Она встала, одновременно нерешительная и возбужденная, и подошла к директору.

– Симон, прошу!

Симон наклонился к коробке и осторожно открыл ее. Он опустил свои крепкие руки внутрь и достал оттуда спящего котенка.

– Держи, Мари, это тебе. Можешь назвать его как хочешь. Он спит, потому что ветеринар дал ему снотворного, чтобы он не испугался в дороге. Но скоро он проснется, и когда он откроет глазки, ему будут нужны ласка и утешение.

Мари прижала котенка к груди. В этот момент для нее больше ничего не существовало.

Ни мужчин в униформе с изогнутыми крестами.

Ни тревоги на лице матери во время похода в магазин за едой.

Ни странных звуков, прилетающих с неба и сотрясающих землю по ночам.

Ни «Der Erlkpnig».

Только мурлыканье и мягкость черно-белой шерстки наполняли Вселенную.

– Пьер.

– Фабьен.

– Жюли.

– Сандра.

…

Постепенно все воспитанники предстали перед Симоном с радостными лицами. Их счастье быстро стало заразительным. Члены персонала подходили к детям, радовались вместе с ними, когда котята просыпались, издавая недоуменное мяуканье. Новые жители острова получили самые нелепые имена: Бубенчик, Маятник, Мяу, Сосиска, Носок… затем директор предложил детям отправиться в свои спальни, чтобы спокойно познакомиться со своими котятами.

– Теперь только успевай убирать мочу, – вздохнула Франсуаза.

– Каждый ребенок отвечает за свое животное, – возразил Виктор. – Фекалий это тоже касается. Директор ясно выразился по этому поводу. Ребятишкам это пойдет на пользу.

– Мой сладкий Виктор, может, у тебя припрятан маленький сюрприз и для меня? – кокетливо спросила Франсуаза.

– Мне некогда, нужно прочистить дымоход в гостинице, – ухмыльнувшись, произнес он, выходя из большого зала с пустой коробкой под мышкой.

– Франсуаза, перестань изводить мужчин этого острова! – притворно рассердилась Сюзанна.

– А что? Я тоже хочу домашнего питомца!

– Знаешь, о чем я подумала?

– Нет. О докторе?

– Вот еще… – возмутилась Сюзанна, невольно покраснев. – Вовсе нет!

– О чем тогда?

– Я подумала, какие лица будут у ночной смены, когда они заступят на дежурство сегодня вечером!