Текст книги "Централ. Ленин жил, жив и будет жить"

Централ
Могила Ленину
Жорж Могилов

© Жорж Могилов, 2017

ISBN 978-5-4485-4446-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора: Свобода, товар для продажных служителей правосудия, можно ее лишиться, ее можно продать, купить, обменять, заслужить, да все что угодно можно с ней творить, спрос есть, значит не залеживается. Тысячи тюрем и лагерей остались нам в наследство со Сталинских времен, казематы с нечеловеческими условиями содержания арестантов и это устраивает тех, кто на этом руки греет. Система устарела еще в прошлом веке, но ничего не происходит, люди сидят, каждый ищет свою правду, справедливость и свободу. Герои этой книги даже находясь в тюрьме смогли сплотиться, чтобы вершить свое правосудие над теми, кто считает себя неприкосновенным. Ложные доносы и купленные свидетели, сфабрикованные дела на заказ, только малая толика беззакония, которая происходит в судах с одной целью, заработать. Правосудие превратилось в бизнес, правды нет, кривда осталась.

Глава 1 – 1001 НОЧЬ ЦЕНТРАЛА

Судьба свела двух боевых офицеров не на поле боя а в тюрьме и связала крепкой дружбой на всю оставшуюся жизнь.

– Ну что граждане бандиты, будем добровольно выдавать запретку, телефоны, ножи, заточки и т.д и т.п? Майор Бляшко решил на ночь глядя устроить шмон в хате, где чалились под следствием бывший ОМОН-овец по кличке Могила и бывший СПЕЦНАЗ-овец ГРУ (Главное Разведывательное Управление) по кличке Ленин. Все арестанты стояли вдоль нар и старались не поднимать глаз, только новичок Жора по кличке Могила смотрел смело в глаза кума (начальник оперативной части) сжимая кулаки он стоял в опасной близости от гражданина начальника, морда которого так и просила затрещину. Так смело заявиться одному, в хату (тюремная камера) спецблока (корпус для содержания особо-опасных рецидивистов и арестантов склонных к побегу), куда даже спецназ ПАНТЕРА побаивается по беспределу заходить. Да он бухой, падла и решил поглумиться над арестантами, нет хаты, где не водиться запретка, а тут точная наводка, подумал Могила и решил поставить на место майора.

– Ты майор где бандитов видишь, кругом одни подозреваемые или забыл что в Централе находишься а это тебе не зона и осужденных здесь пока нет.

Майор оторопел от дерзости Могилы, но сдержался, знал когда шел на шмон (досмотр, обыск) в спецблок, что не безопасно заходить одному в хату где сидят самые отьявленные подследственные. Бляшко сделал кислую мину и со злостью буркнул.

– Да знаю я все, но считай что этого не слышал, все равно найду в следующий раз ваши трубки.

– Вот в следующий раз и посмотрим, ответил Могила.

Майору Бляшко настучали вертухаи (охранники, надсмотрщики, стража), что в спецблоке мобильные телефоны чуть-ли не у каждого арестанта. Да так оно и было, только прятали их так, что и металодетектором не могли отыскать, потому майору ничего не оставалось как ретироваться. Пока существуют голодные вертухаи, всегда за бабки будут заносить запретку арестантам.

Когда дверь за ним закрылась Ленин подошел к Могиле, помахав головой вымолвил.

– Ты совсем башкой тронулся, твой взгляд на этого пидара был как из могилы.

– Да я его на куски порву, самонадеянный боров, хорошо что сдержался.

Так и прилепилась погоняло Жора Могила к арестанту Георгию Ивановичу, задержанному по подозрению в совершении преступления по ст. 159, ч 4 УК РФ, мошенничество в особо крупных размерах.

Следственный изолятор №4 гор. Санкт —Петербурга, централ (центральная тюрьма) находиться на улице Лебедева в народе прозванный «Лебедь», тюрьма построенная еще во времена правления Екатерины 2 в 18-веке, недалеко от Финляндского вокзала, вокруг именно этого вокзала стоят три огромных централа, знаменитые (Кресты) на берегу Арсенальной набережной реки Невы и Централ (Арсеналка) на улице Арсенальная. Именно с этого вокзала во все времена грузили на этап и увозили арестантов в северные районы великой России.

Централ Лебедь строился как медицинское учреждение, после революции там лечили прлетариат от алкоголизма, в 30-ые годы 20-го века лечили психов ну а в 60-х годах психушку оборудовали под тюрьму. Здания старой постройки как и корпуса Крестов составляют четыре 4-х этажных строения, соединенные в виде креста. Казематы жуткие, из-за внутреннего дизайна, ведь архитектура 18 века вся в стиле барокко со сводами и низкими потолками, с камерами не больше 20 квадратов на 8—10 сидельцев, стены кирпичные не менее метра толщиной.

Разогнаться негде в хате, даже места для стола нет а всего доска прикрепленная к стенке, когда пайку (продукты, и другие предметы, положенные по закону арестанту) давали ели по очереди, слава богу, что небыло перегруза, когда в хате для 8-ых забивали и по 20 арестантов.

Централ-это центральная тюрьма, совмещенная со следственным изолятором, крытка (место заключения тюремного типа) и хоть под следствием человек находиться и может не виноват вовсе а содержание самое суровое, много случаев когда под следствием отсиживают и 5—6 лет.

Вся эта история из реальной жизни автора, перекошенной, перевернутой с ног на голову и растоптанная продажной правовой системой еще с совдеповских времен, когда людей сажали за любой поклеп недоброжелателей или завистливого соседа. Сталинские времена никуда не делись и люди в России-матушке также сидят по несправедливости и по вине коррумпированной системы правосудия. Некоторые имена изменены, дабы не навредить тем, кто еще чалится (отбывает срок) за хозяином.

С Лениным у меня долго сохранялся контакт после моего освобождения, часто созванивались и переписывались в соцсетях, он сколотил для меня бандочку и отправил на восстонавление справедливости в моем деле, но потом он пропал, это обычное дело для осужденного на 24 года, либо погнали этапом на красную зону в Карелию, где нереально общение с внешним миром. Потому хочу рассказать о судьбе и похождениях двух схожих судеб, двух настоящих и достойных офицеров, прошедших через лихие 90-ые, через горячие точки, не утратившие честь даже в условиях тюрьмы и попыток сломить дух офицера через унижения и угрозы в системе пенитенциарных учреждений.

Ленин и Могила – это герои одного времени, патриоты своей родины, которых система одинаково жестоко спровоцировала на некие незаконные действия, которые любой бизнесмен в современной России совершает постоянно и это было всегда, никакая система правления, будь то демократы, либералы или комунисты не изменит ситуацию, в какой стране живем. Но все по порядку

Ночь, время когда централ оживает и за семью замками, множеством решеток, с вечным лаем сторожевых собак, под беспробудным взором конвойных вертухаев, за партией шахмат два арестанта делились самым сокровенным, как жили, что успели и как оказались в местах не столь отдаленных а также строили планы на будущее.

Заехал Могила в Централ банально, арендатор накатал липовую заяву о мошенничестве в особо крупных размерах при ремонте офисного здания, заплатил ментам чтобы пресанули и те долго не думая завели уголовное дело, за бабки слепить дело как два пальца, ведь был бы человек а статья подберется. Могила небыл простым обывателем, как ни как закончил юридический факультет и понимал что нужно откупаться, менты даже сумму назвали в плмилиона деревянных да и откупился бы, но принцип не давать и не брать взяток был сильнее. Многие на эту удочку попадаются, платят бабки за прекращение дела, прокурор прекращает дело, но через некоторое время другой вышестоящий прокурор при обжаловании решения потерпевшей стороной в вышестоящую инстанцию дело перевозбуждает. На самом деле мошенничества никакого небыло, терпила по делу был очень обеспеченным человеком и предьявленная сумма ущерба в миллион рублей была высосана из пальца по поддельной расписке, якобы подписанной Могилой. Просто зашла коса на камень и началась войнушка, все разборки по этому делу должны были происходить в гражданском порядке да ни тут-то было, два бизнесмена схлестнулись не на жизнь а насмерть.

После 10-ти суточного карантина в тюремной камере больше похожая на свинарник Могилу перевели в спецблок и непонятно было почему именно спецблок, ведь режим не нарушал и к побегу не склонен, могли кинуть в нормальную хату с транзитниками, его должны были этапировать в родной город по месту совершения преступления, но не это было в мыслях Могилы, думал он только об одном, терпила и весь его род должен сдохнуть, потому как вместе с арестом Могила потеряет все, семью, бизнес, квартиру, положение в обществе и конечно друзей. Около полуночи железная столетняя дверь со скрежетом отворилась перед Могилой, в хате был полумрак и все со страхом в глазах уставились на входящщего, но не входящий был обьектом страха, все боялись шмона «обыска» так как в такой поздний час все общаются по мобильнику с волей.

Могила шагнул за порог и поздоровался как положено в людской хате.

– Доброй ночи от души братва.

– Доброй коль не шутишь, отозвался с угловой шконки небольшого роста, но недюжей силы мужичок лет 45-ти. На нем были только трусы и накаченное тело свидетельствовала об ежедневных тренировках для поддержания формы,

– Я Влад, погоняло Ленин, это Серега или Барон, начал представлять сокамерников Ленин, а это Годерзи или просто Годе, он грузин, Костя Гонщик, Гена Горец, Руслан Рембо и Вася Шкет. Пожав каждому руку и представившись просто Георгием, Могила бросил свой скатанный матрас на единственно свободную шконку у окна на верхнем ярусе. Ленин кивнул Гонщику на чайник и тот подорвался заваривать чифир, сам пригласил Могилу присесть напротив и начал разговор.

– Ты Георгий заехал в людскую хату и если не первоход уклад знаешь.

– Да я не первоход и в курсах всего, я тут взгрев (продукты, чай, табак и др.) подогнать хочу и достал из завернутого матраса пакет с чаем и сахаром, другой пакет был с карамелью и сушками, пара пачек сигарет, которые буквально за день до закидки в карантин передала Лена.

– За взгрев от души спасибо от всей хаты как раз чифирнем и поговорим, познакомимся и будем думать как дальше жить собираешся, ответил Ленин.

– Жить буду по людски и по воровскому закону, сказал Могила и взглянул на публику. Все с интересом переглядывались но Ленин был авторитетным арестантом в хате и все новенькие общались перво наперво с ним. Пока Гонщик возился с чифирем Ленин продвинул между шконками пластиковый таз и перевернул вверх дном, достал чистое вафельное полотенце, застелил и соорудив импровизированный столик, выложил карамель и пригласил всех к чаю. Таков обычай в тюрьме, всех встречать или провожать за чифирем. Когда заварился и был заботливо процежен чифирь все присоединились и пошло общение.

– Ты по какой статье заехал брат, спросил Ленин у Могилы.

– По 159-й, фармазонщик я в особо крупных.

– Серьезная статья, у меня их штук сто, Ленин улыбнулся и кинув в рот карамельку первым хлебну из кружки.

– Как это, изумился Могила.

– У меня больше ста потерпевших по делу о мошенничестве, не считая остальной букет статей, начиная от 105-ой статьи, убийства, разбоев, грабежей и заканчивая организацией ОПГ (организованная преступная группировка). Как говориться экспроприацией занимались у нечестных наруку граждан, не зря и погоняло приклеилась соответствующая. Надеюсь историю изучал и нет необходимости вводить в курс лекций по поводу вождя революции Владимира Ильича Ленина, гордо произнес Влад.

– Богатый ты, но я врагу не пожелаю такого богатства, угрюмо сказал Могила.

– Да… Ленин у нас легенда, встрял в разговор Шкет.

– Мы с тобой и Лениным коллеги, ты хоть сколько бабок хапнул?

– По обьебону (обвинительному заключению) терпила насчитал один лимон деревянных а по чеснаку ни копейки не хапнул, Могила скривился от обиды и досады.

– Да ты не парься братан, статья у тебя правильная и в чести у братвы, ведь возле законника «вора в законе» всегда справа фармазонщик (мошенник, фалишивомонетчик) а слева, барыга (делец, спекулянт, торговец) широко улыбнувшись Гонщик передал кружку чифиря Могиле.

– Да я и не парюсь, а ты почему гонщиком кличишся Костик. Тот смутился и ответил,

– Машины я уганял да колеса с фур пиздил, вот и прозвали, ну а если подумал другое, то не темни, я не гоню фуфло (неправда, ложь, дезинформация),если в этом смысле.

– Да не о том базаришь Гонщик, Ленин остановил пыл товарища

– Человек только заехал и разобраться хочет, кто есть кто, я обьясню, что в этой хате все правильные парни, обиженных или опущенных сюда не кидают, боятся последствий, для них специальные хаты, хотя мы все очень мирные и добропорадочные сидельцы, не первоходы сопливые, и все уже не мальчики как видишь. Ну про Гоншика ты уже услышал, теперь представлю всех в картинках как говориться. Все оживились и Ленин как с трибуны стал вещать.

– Годе у нас вор карманник самой высокой квалификации, вот только с терпилами ему не повезло, все хором заржали и только Могила не допер. Ленин продолжил,

– Я обьясню, если Годе не против, тот миролюбиво махнул рукой, мол валяй а сам зажевал конфетку.

– Значит щипнул «украл» наш Годе у постояльца кафе на Невском проспекте конверт с бабками аж на миллион деревянных, только терпила оказался пидаром, который еще и частный детектив. А бабки эти он получил от другого пидара в долг. Ну и как тут разобраться честному карманнику, что твой клиент гомик, только в суде это вскрылось. Все опять заржали и Могила тоже не сдержался и захохотал аж до слез, ну а Годе дожевав конфетку с грузинским акцентом сказал,

– Да я его маму ебал и его весь род ебал, я его все я его ебал, дедамоскле, если бы я знал не в жизнь не тронул бабки этих пидаров, теперь еще и судится с ними приходится эээ. Все весело рассмеялись и стали сочувствовать Годе, на что он отмахнулся и затих, Ленин тем временем продолжил,

– А ты Горец чего радуешся, ведь ты подельник Годе, вместе щипали пидаров и законтачились, (дотронулись до предмета, до которого дотронулся опущенный, т.е. предмет не чистый) пидарскими бабками. Горец помрачнел и слова не сказал, ведь западло с пидарами контачить и можно войти в касту опущенных (представители самой низшей касты козлов и петухов, занимающиеся самой грязной работой, самые униженные и презираемые в воровском мире). Но Ленин не выносил сор из хаты и этим был прав, им вместе хату делить и одну баланду хавать а если по незнанию законтачился, это простительно. Ленин тем самым раздухарился и продолжил знакомство в театральном стиле и с пафосом молвил.

– А вот этого человека я представлю с большим удовольствием, наш пацан (блатной) от кончика ногтей на ногах и до кончика волос на голове, шестой зезд, за плечами 5 сидок по серьезным делюгам да и нынешняя делюга на 30 лямов «миллионов» тянет, выставили банк как за здрасьте, это Шкет, прошу любить и жаловать и все глянули на Шкета с уважением. Но Могила понял что в авторитете в хате Ленин и никто ему не перечит и слушаются как отца родного, ведь Шкет был намного старше Ленина, да и Барон лет на пять старше, в тюрьме уважение к старшим само ссобой обязательна но авторитет возрасту не помеха.

Вот это и интересовало Могилу больше всего.

– Да не сам я выставлял а в пятером, я смылся в Германию и пожил по людски на свою долюху пару лет, вернулся из-за матери, она раком болеет, тут и приняли мусора.,пояснил Шкет.

Ленин продолжил уже с меньшим пафосом и представил остальных, Могила понял, что остальные не представляют интереса и являются обычными байстрюками, воришками, наркоторговцами.

– Гонщик тачки у барыг угонял и загонял по дешевке на разборки, специализировался на отечественном автопроме, также на трассе промышлял раскручивая запаски с фур и странно что его водилы не поколечили а бабки на наркоту тратил, Ленин скривился, потому что нарики для него не люди а отбросы и к ним не может быть жалости и сочувствия, тем более Гонщик уже не сопливый пацан и должен понимать, наркота – это для еще зеленых и без мозгов молодежи, кто еще не понимает что творит, а Гонщик уже отец двух взрослых детей, правда семья его бросила давно и на долго. Могила понял, что в хате Гонщик в шнырях (арестант постоянно выполняющий общую работу в хате, уборка, мытье посуды и вечный дежурный, дневальный) ходит, потому и чифир заварил и пепельницу подал на импровизированный стол, все как в кабаке, приготовят, подадут.

– Раз уж заговорили про наркоту, то самое время представить Барона, погоняло не про него ведь он обычный курьер и пытался затянуть сФинляндии в г. Выборг 100 кило гашика (гашиш, наркотик растительного происхождения) но его хапнули в отеле с 2 кило гашика, остальной товар на Торфяновке (таможенный пункт на границе Финляндии с Россией) тормознули и срок ему за это светит не малый, в особо-крупных размерах, аль я чего-то не то гутарю Барон.

Барон мужичок лет 45-ти очень полного телосложения и интелигентны лицом, сконфузился и с надеждой что продолжения описания его геройств не будет взглянул на Ленина, но Ленин бул неумолим, видимо сильно ненавидел он людей занимающихся трафиком и торговлей наркотиков.

– Других травил а сам никогда даже не пробовал эту дрянь, не так-ли Барон? Ленин с суровым взглядом впился в Барона, тот глотнул из кружки чифиря и промлямлил еле слышно.

– Да я чего, меня заставили в это дело влезть, долги у меня были перед серьезными людьми а отдавать было нечем, вот и влез, чтобы с долгами расчитаться, за один ход мог расчитаться со всеми, но не повезло. Барон неумело оправдывался.

– Теперь тебе никогда с долгами не расчитаться, если раньше не грохнут на зоне за то, что товар не довез, Ленин со злостью зажевал карамельку и глотнул чифиря. Барон с ужасом огляделся и прямо на глазах у всех заплакал как ребенок от страха что его накажут за нехорошее поведение. Ленин не успокоился и заревел как лев.

– Плачешь как баба, а ты не думал когда дурь брался возить, сколько людей плакать будут от горя за своих детей. Сто коллограмов гашика подели на один грамм, ведь столько в одной дозе, это сто тысячь доз. Ленин скрепя зубами притих. Наступила какая-то тягостная тишина и Могила попытался поправить положение.

– У меня у самого сына чуть в нарики не затянули и тоже начал с гашика, он у меня учится в университете в Праге и заманили дав попробовать курнуть, курнул раз на шарика, другой раз, ну а потом предложили распространять среди студентов эту дурь. Хорошо что я вовремя прилетел повидатся с сыном в Прагу. Звоню с аэропорта а сынок мой еле языком ворочет и чушь полную несет, про усталость от занятий. Конечно встретить отца он не соизволил и не дождавшись его я помчался на такси в город. В отеле бросил вещи в номер и спустился в ресторан попить пивка и поужинать когда в холле встречаю сына, братцы, не поверите, он меня не узнал, глаза смотрят мутным взглядом, зрачки расширены, исхудавший и бледный как мел. Я сразу понял что он обдолбанный (под воздействием наркотических веществ).

Не стал я его отчитывать и затянул в ресторан накормить от пуза, чтобы он пришел в себя немного и после ужина оставил его у себя в номере спать, сам поехал в его общежитие, где разыскал коменданта и переговорил с ним, чехи народ очень законопослушный и я узнал кто травкой балуется.

В общаге я нашел этих гавриков, один казах, другой таджик, оба холеные, видимо из богатых семей и при бабках, как вы думаете, что я с ними сделал, чуть не покалечил и указал что часто в Прагу приезжаю, у меня фирма в Чехии и не дай бог еще раз узнаю про наркоту, завалю обоих, меня хорошо этому научили. С сыном был на второй день разговор по мужски, он мне подтвердил что именно Фархат и Хабиб ему травку давали, пытались втянуть в торговлю гашиком, хоть в Европе демократически относятся к покуриванию травки, но за распространение сажают. Сын понял меня и видимо после встречи с друганами нариками сразу отпала охота что-либо принимать. Хорошо что я вовремя укукал, он только начал, если упустил бы момент мог потерять сына. Ленин выслушав Могилу еще злее стал и поведал свою историю.

– У меня дочка 18-ти лет и вроде воспитал нормально, спортсменка, занимается фигурным катанием а оказывается спортсмены чаще всего и подсаживаются на дурь, ведь жизнь проходит в постоянных нагрузках и без допинга многие ломаются. Пить спиртное им противопоказано ну а курнуть или нюхнуть можно, вот и балуются, ведь бабки водятся и могут себе позволить, да на сборах или соревнованиях когда нет присмотра и родителей нет а тренерам похуй, тогда там крутятся барыги. Доця моя тоже на курево подсела а я не курю и унюхал запах от нее и ее вещей, расколол сразу, тоже вовремя успел. Наркомания в России национальная болезнь, как во все времена был алкоголизм. Все дело в дешивизне наркотиков и коррупции в Госнаркоконтроле. Законы ужесточили и сроки немалые только за хранение можно срок хапнуть. Централы полные пацанвой, которые здают друг друга. Например школьника хапнули с дозой и предлагают соскочить если сдаст другого нарика или продавца, вот и сдают своих друзей, однокласников корешей а потом парятся в разных хатах но по той-же статье. Да и коррупция в полиции такая что на нариках просто делается бизнес. Ведь курят, нюхают и ширяются детки не бедных родителей и если попался ребеночек кричит маме с папой выкупайте, и выкупают. Тут случай расказали на этапе, начал Могила.

– Короче в груженую хату (где хранится и распределяется взгрев из общака) из нариковской хаты кидают коня (связь между камерами, путем протягивания веревки, тюремная почта) с малявой на тему, мол пацаны от души просим взгрев из общего, нас 12 рыл и с куревом напряг. Братва в курсе всего во всех хатах и решила выделить бедолагам пять пачек сигарет, спички и даже чаю с сахаром кинули в придачу, загрузили коня и отправили. Так не прошло и несколько часов заезжает второй конь из той же хаты, мол от души вам братва за подгон, но курево закончилось, хотим предложить обменять домашние пирожки с мясом и клюквой на курево, родители напекли а мы обожрались уже. Подумали братки, обсудили и решили обменять пару пачек на пирожки. Загрузили коня и кинули, приходит ответка, байстрюки нахезали (насрали в плиэтиленовый пакет и отправили обратку, мол еще домашними пирожками хезаем и поделились. Злости было, но что предьявишь молодым дурикам, главное с какой находчивостью подошли падлы. Все расмеялись но пожурили малолеток за беспредел, тем более обманом из общего тянуть не по людски.

Напряжение немного спало и Ленин успокоившись молвил дальше про последнего арестанта, который видимо и не заслуживал никакого внимания, но обычай нкжно соблюдать и довести до новенького каждого.

– А Рэмбо у нас хоть и самый сильный, с сарказмом произнес Ленин последние слова, но самый глупый и трусливый. Взрослый мужик вроде а как маленькое дите, не знаю, не ведаю, друг попросил среди ночи отогнать крутую тачку, которая стоит заведенная на Парнасе (микрорайон Питера)

и Рэмбо без задней мысли срывается среди ночи, ловит тачку и едет в пункт А, где стоит мерин (Мерседес) на парах, лох Рэмбо даже не проверив есть ли документы на тачку, чья она, не ворованная ли, сел за руль несмотря на тот факт, что ключей в замке зажигания не оказалось а машина работала от замкнутых проводов искаркженного замка.

Вот так и хапнули через несколько кварталов Рэмбо ОМОНовцы, побуцкали от души его и сообщили, что мерин в угоне и работает план-перехват, вычислили местонахождение тачки по маячку встроенный в противоугонную систему.

Типа подставили конкретно, но что-то тут не вяжется, или Рэмбо что-то не договаривает или где-то собака порылась, но дело каждого как сюда заехал и как отсюда выбираться, просто парень чентверых детишек растит, один меньше другого, перед заездом жена сына родила ему а он здесь, могли и на подписку отпустить да денег небыло мусорам заплатить. Рэмбо хотел сказать в свое оправдание, что вся его версуха чистая правда только Ленин не дал ему сказать,

– Вот кто из нас всех, вот так не думая сел бы в паленую машину и поехал. После ритуального распития чифиря и презентации присутствующих все как по команде разбрелись по своим шконарям (нары, койки) и занялись обычным на каждую ночь делом.

Годе сразу стал названивать жене со своего смартфона, у него была самая крутая труба в хате с интернетом и всеми причиндалами. Горец достал свою трубу фонарик, обычная Нокия и то-же с женой общался. Барон стал готовить себе какую-то еду, он постоянно был голоден, благо с воли его грели хорошо и богато, вмдимо чтобы не сдал своих подельников да и в хате его жаловали только за богатый грев. Шкет лег спать, но как он засыпал в таком шуме не понятно, кто болтал, кто посудой гремел да и сторожевые собаки-кавказцы прямо под нашими окнами лаяли так, что уши закладывало.

Рэмбо прыгнул на верхнюю шконку и стал тихо молиться на сербском языке. Оказывается он серб по отцовской линии и интенсивно изучал сербский язык, чтобы мигрировать из России со всей семьей.

Гонщик вымывал посуду и терся возле Барона, может перепадет и ему бутерброд с чем нибудь вкусненьким, его с воли не грели совсем, некому было, семья от него отреклась давно, даже по телефону отказывались общаться с Гонщиком, что такого может человек совершить по отношению к своим близким, чтобы они полностью отказались от отца, мужа, оказывается не так и много надо, просто заехать на срок и оставить семью без средств. Ленин оставшись на едине с Могилой предложил покалякать по душам и сыграть партеечку в шахматы, чему Могила безумно обрадовался, его любимая игра, но по воле небыло времени в шахматы резаться да и небыло достойных соперников. Ленин как в воду глядел предлагая именно шахматы, на лице у Могилы было написано, не игрок в азартные игры, интелект не пропьешь и решительные черты лица не давали повода предложить другую игру, не интелектуальную. Ленин достал из-под своего матраса шахматную доску и поинтересовался на каком уровне играет Могила.

– На любительском, ответил Могила и начал раскладывать фигуры.

– За хоршей игрой можно и покалякать о том, о сем, согласен.

– Почему и не покалякать, после такого угощения чифирком и сон не идет, в тюрьме мне не очень-то спится, лопнуть можно от безделья, ведь организм не устает совсем, так зачем ему сон и пища, так только для наращивания пуза.

– По тебе не скажешь что предрасположен к полноте, занимался на воле?

– Да и здесь стараюсь поддерживать форму. Раставив фигуры окуратно как на картинке Могила потер руки, ну начнемс пожалуй. Ленин обратил внимание на окуратность расклада фигур, ровные как по линейке ряды, кони смотрят вперед как перед атакой. Ленин ценил достойного противника так как сам был таким же.

– К бою, господа, первый ход Е2, Е4 Ленин пешкой пошел вперед.

– Банально, но мой ход тот же.

Ленин прикрыл рот рукой и тихо проговорил.

– Я вижу ты не простой сиделец, будем говорить на чистоту и лучше без лишних ушей, незачем им знать наши разговоры, в этой хате я чалюсь четвертый год а до этого в Крестах, повидал разной публики и все о каждом в хате знаю. Тебя прочитал не совсем, сам раскажешь если что упустил.

– Раскажу, не в падлу будет, по жизни правильно шел и голову свою на плечах ношу не зря, боевой офицер, бывший, но сам знаешь, бывших не бывает.

– Вот этот факт меня и мучал, вижу воевал и смерти не однажды смотрел в глаза, заметно нашего брата, тихо еле слышно проговорил Ленин.

– Я то-же офицером был да весь вышел, в каком звании уволился.

– В лихих девяностых в звании капитана, майора получил уже на гражданке через военкомат. Воевал в Приднестровье в 1992-м году и ранение там хапнул, в плечо снайпер залепил 7,62 мм., хорошо что на вылет и кости целые остались, потом Чечня, Балканы.

– А мне в бочину 5,45 со смещенным центром воткнули чехи (чеченцы) в первую чеченскую, так сука пуля дура разворошила мне правый легкий и выскочила через горло в рот, пробила язык и застряла в небе. На боку у Ленина Могила увидел знакомый рубец от пулевого ранения ничем не отличающийся от его рубца. Военные правила «доктора» одинаково штопают нашего брата. Ленин повернулся правым боком к слабому свету.

– Меня правила (врач) заштопал так, что через неделю я уже в Бендерах (город в Молдавии, Приднестровье) с полным боекомплектом по кпышам скакал как сайгак, с ухмылкой покрывая рот ладошкой ответил Могила.

Ленин видимо вспомнил всю боль и страдания от ранения и его скриволо и передернуло.

– Меня правили долго, полгода в госпитале провалялся, правого легкого у меня нет, сдулся, вот и живу и дышу на половину. Ранило меня в Грозном, уличные бои знаешь. Командира нашей группы тяжело ранило и я повалил его на плечи вынося из пекла, почти вынес, когда зацепило бочину. Вроде в броннике был да бок не прикрыт, вот и хапнул свинца. Хорошо вовремя обоих выдернули, команлир погиб а я выжил чудом. Мне после госпиталя Звезду Героя России дали, да толку от этого мало. Сроку мне уже припаяли 24 года, по всем моим статьям пыжык (ПЖ – пожизненный срок) светил, вот и помогла мне Звезда не заехать на ПЖ. Суд присяжных заседателей смиловался, хотя прокурор просил ПЖ. Судили долго, много эпизодов и столько же терпил «потерпевших» досихпор сужусь, уж шесть годочков, аппеляции, касации и прочая дребедень, но сам понимаешь без бабла не выскочу. Ленин притих а Могила пожалел что поднял эту тему.

– Ты не растраивайся брат, может повезет и верхний «верховный суд» скосит из срока, потом амнистии дождешся, вроде скоро, ведь нашего брата по каждой амнистии проводят, и авганцев, и чернобыльцев, и участников боевых действии.

– Да нет, меня не прокатят по амнистии с особо тяжкими статьями, таких не берут в космонавты, как в песне поется, развеселился Ленин и зделал следующий ход на щахматной доске. Шахматная баталия длилась до самого утра, играли не спеша обдумывая каждый ход, куда спешить в тюрьме. В Питере зимние ночи длинные, рассветает только к часам 11 и в 16 уже темнеет. Ровно в 6 00 включили большой свет и вся публика дрыхла. Ленин с Могилой закончили игру под утро, спать так и не хотелось и подьема как такового в спецблоке не происходило, как в остальных корпусах. Вертухаи не решались поднимать отьявленных сидельцев и камеры видеонаблюдения небыло, разбили, как расказал Ленин, чтобы не подглядывали, кормушку открывали с опаской баландеры (разносчики ебаланды), боялись что швырнут в рыло сапогом. Проверку только в 10 утра проводили а не в 6 как у всех а после проверки выводили в тюремные дворики на прогулку, вот и ясным стал распорядок дня Могиле. Такой распорядок устраивал потому, что ночью можно общатся по мобильнику с волей и другими арестантами, утром до проверки после завтрака можно пару часов поспать, на прогулке заниматься физическими упражнениями для поддержания формы, ведь движение ограничено в тюрьме а остальное время до наступления ночи можно посвятить чтению. Этому Могила обрадовался, когда утром при свете увидел огромное количество книг под шконкой Ленина, оказывается оба до безумства зачитывались взахлеб любыми литературными жанрами. Ленину больше нравилась фантастика и бестселлеры, Могила читал классику и детективы, исторические произведения обоим нравились.